- Вот только сильно не мни, я их иногда на сцене использую. Протянула Ира заветное боа... Игорек сам меня узрел и проходу не давал. Мой-то "папашка" меня только как витрину держал. А в постели - только одно и надо... Ну, теперь пусть сам свой хрен сосет... Надоел - жадный и толстый, как баба.
- Да, не просто даются круизные удовольствия простым российским девушкам. - Разволновалась я. - А родители у тебя есть?
- Нет родителей. Бабка в Балашихе и отец-пьяница. А мамы я не помню.
Я подсела к Ирке.
- И парня у тебя нет? Ну, такого - надежного?
- Где же у нас в клубе парня возьмешь? Одни гомики да сутенеры... Шваль подзаборная. Я ж по библиотекам не хожу, в институтах не учусь. - Она зашмыгала носом.
- Ладно, ладно, девочка. Главное - молодость и здоровье. А остальное устроится... Только работу тебе надо другую подыскать. Сама знаешь "группа риска".
- Знаю... - Всхлипнула Ира. - Манон весной придушили пьяную... И все мы по больницам мотаемся - то аборт, то "венера"... А ведь ещё родить захочется...
- Ну, будет, будет. Не трави душу. Сейчас надо думать, как отсюда выбраться. А там... А там - новую жизнь начинать. Человек сам - хозяин своей судьбы.
- Ты, Славка, прямо как Ульяна Громова перед казнью... Скажи ещё про светлое будущее... А может, споем про сокола? - Предложила неунывающая Аська. Перья на её шее фосфоресцировали в темноте. И вся она была похожа на нахохлившуюся канарейку.
Мне стало мучительно стыдно за историю с Аркадием. Растрогала, наверно, мое жестокое медицинское сердце исповедь Ирины. Девушка посапывала, свернувшись клубком у моих коленей.
- Спит. Ну, хоть её не надо успокаивать.
- Похоже, здесь больше всех паникуешь ты, доктор. А мне все по фигу... Надоело из себя "царицу бала" разыгрывать, хиханьки, хахоньки... Противно...
- А как же сапфиры и обещания?
Аська зыркнула на меня с такой злостью, что я даже отшатнулась.
- Сама знаешь, святоша. Небось, А. Р. тебе все ночью изложил. Мол, сунул девочке подарок и - в расчете. А теперь свободен и готов к новым лирическим забавам.
- Только не надо блефовать, Аська. Не хватает ещё нам рассориться... Путешествие, считай, позади и можно подвести итоги. Сразу заявляю - я с твоим Аркадием не спала.
- Так где же он всю ночь мотался? Ведь за ужином такие авансы делал пора, говорит, нам с тобой, Асенька, определиться. А потом исчез, гад...
- Как это, определиться? Ты же уверяла, что у вас ничего не было? Что ему "чертоги возводить" для интима нужно... Я уж про него всякое такое подумывать стала - сексопатологическое...
- Ну и что? Хотелось в нетронутую невесту сыграть. Были чертоги. Еще с Москвы. И на теплоходе тоже... Только он какой-то верченый, крученый. Не пойму, - Игорька ко мне приставил, а сам, вроде, в стороне. И строго-настрого запретил тебе про наши дела рассказывать. Мол, определимся с будущим, тогда и треплись... Ну, думаю, у мужика положение высокое, блюсти достоинство обязывает... Я же замуж собралась... Я ведь, Славочка, в него по-настоящему втрескалась... - Голос Ассоль прервался рыданием.
- Ну, теперь тебе нос вытирать! Прекрати, Ася. Может, все ещё отлично выйдет: мужик сейчас взволнуется, что тебя похитили, переживать будет, метаться... И хеппи-энд неизбежен!
- Ты думаешь? Думаешь, я и вправду ему нужна?
- А зачем тогда вся эта канитель? Поездка, подарки... Что ему, бабу найти трудно?
- Ему любая даст... - Вздохнула Аська. - Исключительный случай по всем статьям... Слушай, а ты честно - с ним не спала?
Я, наверно, слишком затянула паузу, задумавшись над ситуацией. Аська аж взвыла: "Я так и знала!"
- Да нет, нет же! просто так получилось... Понимаешь, я здорово морочила тебе голову... Ну, не хотелось огорчать, что ли... Или... ах, сама не знаю. Дело в том, что я давно знаю Аркадия. Уже пятнадцать лет...
Так, сидя в темноте в пропахшем овцами турецком сарае, я рассказала Аське про Лужники, про день рождения Аркадия и про Риту. За окном трещали кузнечики или какие-то особые, очень зычные цикады. Два мужских голоса под дверью ныли протяжно и жалобно, очевидно, пели песню.
А может, общались с Аллахом?
- Ага, я теперь что-то начинаю соображать, но очень смутно... Как в тумане. - Ассоль задумалась. - А случаем, Славка, того самого плечистого парня в ковбойке рядом на юбилее Аркаши Тайцева, не Сергеем звали?
Я обняла девичьи плечики Ассоль. От боа Ирины пахнуло чужим запахом запахом пудры и кулис. Наверно, так пахло бы от Лелечки, если бы она не бросила сцену и теперь изображала в детском театре веселых пуделей или стареньких мальчиков... Неужели все-таки есть предопределенность и все случайности, круто меняющие нашу жизнь, вписаны, на самом деле, в книгу судеб? Но разве может быть случайным такое затейливое хитросплетение... Нет, здесь чувствуется рука Высшего сочинителя...
- Аська, ты умница. Сразу схватила то, что я не могла понять целый год. Несостоявшаяся любовница Тайцева с неизбежностью должна была стать любимой женой его лучшего друга - Сережки Баташова.
Глава 9
...После того, как от меня оторвали разъяренную Риту, Сережа увел пьяненькую гостью из дома Тайцевых. Вернее - вывел из подъезда. Затхлый воздух московской подворотни с застоявшимися августовскими помойками не принес мне облегчения. Я даже не успела спрятаться в укромный уголок, "метнув харч" (как говорят у нас в меде про эффект самопроизвольного освобождения желудка посредством рвоты) прямо на асфальт под ноги заботливому "ковбою", который старался поддержать мои сотрясающиеся плечи. В результате чего было испорчено мое новое выходное платье и рукав пиджака моего спасителя.
- Боже, как же я в таком виде домой заявлюсь? У матери инфаркт случится... - Сообразила я тут же прояснившимися после чистки желудка мозгами.
- Да, если она у тебя человек не привычный...
- Ты что? - Оттолкнула я парня. - Я впервые здесь у вас надралась. Это ты, между прочим, мне все подливал и подливал... А я так на Аркадия загляделась... Уфф!
- Не кричи, пожалуйста. У нас двор маленький, все друг друга знают. И звук, как в колодце. - Сказал он примирительно. - Я не тебя имел ввиду, когда говорил про алкашей. Моя мама, например, в интернате работает... Так Там всякое бывает... А знаешь, пойдем ко мне - я вон в том подъезде живу. Мать у тетки на даче. Вернется завтра.
Наверно, я посмотрела на доброжелателя с таким ужасом, что он рассмеялся:
- Не бойся, я приставать не буду! Вижу, что ты по Аркадию сохнешь. А он - мой лучший друг. Кодекс чести с двойной страховкой.
У моего нового знакомого оказалась коммуналка с длиннющим коридором. В его комнате, разделенной на две половины большим шифоньером, пахло свежевыстиранным бельем. И, действительно, стопку такового парень поспешил убрать с дивана, освобождая мне место.
- Мать погладить оставила. А я замотался, наверно, уже пересохло... Ты раздевайся, я быстренько платье простирну...
- Чего, чего? Прости... Еще плохо соображаю. А телефон здесь есть?
- В коридоре. Только говори тише, а то уже поздно. - Парень взял из стопки белья и бросил мне свою рубашку. - Накинь, пока я постирушкой займусь, и топай звонить. Телефон на тумбочке прямо у двери.
Он деликатно вышел. Я разделась за шкафом и бросила на пол у двери свое платье. Когда, накинув рубашку, являвшуюся, по существу, мини-платьем, вышла из убежища, ни платья, ни хозяина комнаты не было.
Прошлепав босиком по мрачному коридору, я позвонила маме и сонным голосом сообщила, что заночую у Нинки, с которой и провела на даче, якобы, этот вечер. (Аська в это время уже загорала в Новой Зеландии.) За дверью ванны гудела колонка. Я поскреблась. Парень отворил мне дверь.
- Ну, смотри, порядок! - Он развесил на плечики мое выстиранное платье. - Повесим на сквознячок и через час можно гладить.
- Я не очень затрудню тебя, если приму душ? Только покажи, как тут что. Впервые в жизни пользуюсь газовой колонкой.
Он "настроил" горячу воду и сказал: "Не запирайся, я сейчас чистое полотенце принесу..."
Жуть! - Я оглядела эту мрачную с голой лампочкой под потолком и расколотым кафелем на стенах обшарпанную ванную. - Только с перепоя и мыться. На трезвую голову стошнит.
- Эй, держи! - Парень боком втиснулся в дверь и повесил на крючок полотенце. Даже не попытался задержаться и не ахнул от моей красоты. А я ведь знала, что выгляжу "божественно".
В мужской рубашке на голом теле и с полотенцем на голове я прокралась в коридор и поняла, что категорически не помню, за какой дверью живет мой благодетель. Пришлось прислушиваться под разными дверьми, заглядывать в скважины.
- Ты что здесь делаешь? - Появился откуда-то из темноты мой новый знакомый с красным чайником в руке.
- Я потерялась.
- А, знаешь, кофе я тебе не дам. И никуда не пущу. На такси у меня денег нет. Будешь спать на маминой кровати... К утру и платье будет готово...
Действительно, когда я проснулась. мое платье висело на спинке стула, отглаженное. как школьная форма перед первым сентябрем. Пахло горячим утюгом. Хозяин дома - в майке и новеньких китайских джинсах стоял у стола над стопкой глаженного белья.
- Привет! Кофе хочешь?
- Хочу. И спать хочу. И домой хочу. И ещё - как тебя звать все же? Прости - ничего не помню.
- Сергей. - Он усмехнулся и сел рядом. - А про Риту помнишь?
- Уфф! - Поморщилась я. - Вот ужас-то.
- Дело в том, что Аркадий не виноват. Рита вчера ушла, что-то наговорив Аркашке, а потом неожиданно вернулась. И сразу - тебе в волосы. Темперамент. А ты правда - Слава?
- Владислава. Моя мама словачка. И мне всегда приходится извиняться, будто я сама себя назвала так идиотски.
- Почему надо всегда стесняться необычного? - Он пристально посмотрел на меня. - Тогда уж ходи в маске, чтобы быть последовательной.
- Это зачем?
- Необычные глаза - раз, невероятные волосы - два... - Он замялся. Главное - все это в невозможном сочетании - такой коктейль из классических элементов. Коллаж на тему: кто она, эта прекрасная незнакомка?
- "Она" по отцу грузинка. И, вообще, ты прав - жуткий коктейль: словаки, грузины, журналисты, врачи, историки... У меня очень извилистое генеалогическое дерево.
Лицо Сергея стало очень серьезным:
- Это родословная, что ли? А ведь кому-то придется во всем этом разбираться. В родстве, друзьях, связях.
- Ты что, про милицию говоришь?
- Нет, про твоего будущего мужа.
Но нет! Такова уж магия Аркаши - я не заинтересовалась своим новым знакомым и даже не рассмотрела как он выглядит. Но мы подружились. Я корыстно, чтобы быть поближе к Аркаше. Сережа... Тогда я не задумывалась. Только уже потом, став его женой, узнала, что в первую ночь нашего знакомства просидел Сергей над пьяненькой незнакомой девчонкой, не смея оторвать восхищенных глаз. И мечтал о том, как будут выглядеть наши будущие дети.
- Я даже испугался, когда понял, как сильно и совершенно безнадежно влюбился, - признался мой муж после рождения дочери. - Все это время, до появления Софьи, я боялся увидеть в твоих глазах ненависть.
Да, это верно. От приятельского равнодушия к Сергею я перешла к ненависти. А как же иначе? Ведь это он нелепо и жестоко, как казалось тогда, разрушил мое счастье.
... - Слав, тебе не кажется, что наши спасители затягивают с выкупом. Смотри, уже светает. - Обеспокоилась встрепенувшаяся от сна Ася. - "Зодиак" должен отчалить в 8 утра.
- Ничего, задержится. Ира была права, - сейчас уже, наверно, большая каша заварилась. Ну, естественно, идет торговля и подготовка операции п спасению заложников.
- Операции? Да ты с ума сошла! Что они могут сделать, мы же не в России... Не хватает ещё стрельбы и боевиков в бронежилетах... Нет, я предпочитаю отбыть отсюда на посольском автомобиле с флажком РФ... Уж денежки, я думаю, они найдут. Пусть Аркаша подсуетится, да и твой супруг не бедненький.
- Можно подумать, что речь идет о калыме! Это же, Асенька, дело политическое и государственное...
- Нужны мы государству... Ты не Джуна, да и эта куколка не Майя Плисецкая... Мне кажется, эти типы потому нас и сцапали, что не на государство рассчитывают, а на наших кавалеров. С ними, видимо, и договорились.
- Ну, тогда мне, Аська, ждать нечего. До Сергея они не скоро дотянутся. А жених твой двоих, думаю, не потянет.
Я, наверно, совсем протрезвела. Эйфория прекрасного вечера и рискованного приключения прошла. Стало противно и страшно. Чего, действительно, можно ждать от этих людей? Ведь мы толком и не знаем, кто затеял похищение. Ну, уж ясно, что не благотворительная организация, да и не заурядное хулиганье. Организованно все здорово. Заранее запланировано и просчитано. Даже о "переводчике" побеспокоились... А вдруг все вообще не так и мы зря рассчитываем на помощь наших дружков? Может, их-то, в первую очередь, и прихватили, как особо ценный товар, и сидят они сейчас, голубчики, в каком-нибудь вонючем подвале. Если вообще ещё живы... Мне стало страшно.
- Ась, а не попробовать ли нам смыться? Стерегут нас, по-моему, не слишком заботливо. Слышала, песни пели, а сейчас вообще тишина? Может, мы им вовсе не нужны... А. Р. Т., насколько я понимаю, представляет куда больший интерес. Давай-ка, разведаем ситуацию, может, и прорвемся.
- Ну, ты даешь! Черт те где, в горах, в лапах дикарей - и ещё дергаться! Сиди смирненько, лапуся, и жди, пока мужики о тебе не позаботятся. Здесь нравы восточные.
- А я вообще, может, бежать не хочу. - Подала голос Ирина. - Не очень-то меня на родину тянет... Танцевать я и здесь смогу. А уж богатенького "папашку" найти куда легче - вон, у этих чернокожих прямо из глаз масло течет, когда блондинку видят... Это, конечно, кому возраст не позволяет и данные... лучше домой возвращаться.
Мне показалось, что слова Ирочки обращены ко мне. И впрямь, спору нет, для гарема я вряд ли сгожусь. А сельхозрабочая сила из меня никудышная. Но зато свободолюбия - хоть отбавляй. На армию Спартака хватило бы.
- Ладно, девочки, пойду прогуляюсь. Посмотрю, что и как.
Я подошла к двери и прислушалась - тишина. Позвала по-английски:
- Откройте на минуту. Надо выйти.
- Чего тебе? - Прямо в ухо рявкнул голос Алика.
- Выйти надо. В кусты.
Лязгнул засов и я вышла в раннее, довольно прохладное утро. Небо на востоке, там, где край холма резко спускался к морю, стало нежно-шафрановым и я с тоской подумала, что ещё вчера наблюдала восход солнца из окна своей каюты. Вдалеке блеяли овцы, и мне даже послышались крики петуха. Значит, жилье не далеко и можно рискнуть прорваться к людям. Никакого конкретного плана у меня не было - просто чувство воли, заполнившее легкие вместе с утренним воздухом и взыгравшая вдруг строптивость.
- Ну, где здесь кусты? - Нагло спросил Алик и в его взгляде я сразу распознала легкую сумасшедшинку. Накурился чего-то, сволочь, или жует ихнюю дрянь - вон челюсти ходуном ходят и на губах зеленоватая пена. Я огляделась - метрах в тридцати от сарая, на краю невидимого мне обрыва возвышалась гряда валунов. Больше спрятаться было негде - вытоптанная каменистая площадка, поросшая низкой, высушенной солнцем травой.
- Ну, греби в камешки. Там отличный сервис. А я на стреме постою. Подмигнул он.
- Не вздумай идти за мной! - Пригрозила я.
- И не подумаю. - Алик присел на камень и достал из внутреннего кармана куртки бинокль. - Смотри-ка, какая техника - новейшая армейская модель. Комара на твоей заднице рассмотреть могу. А если он мне не понравится, то пущу в ход вот эту хлопушку. - Он подбросил на ладони пистолет.
Я не знаток оружия, но "пушка" показалась мне совсем игрушечной. "Наверно, газовый", - решила я, но не попросила посмотреть, а гордо направилась к валунам. Я шла прямо к морю, застывшему внизу в молочной дымке, и мне чудилось, что "Зодиак" ждет у причала, готовый протянуть крепкую дружескую руку.
Валуны оказались небольшими, но прямо за ними обрывался крутой спуск, поросший редким кустарником. Прежде, чем присесть за камень, я оглянулась Алик сотрясался от смеха, поблескивая наведенным на меня биноклем.
"Ну, раз так - была не была!" - Ноги сами понесли меня к обрыву, из-под сандалий покатились камни. Я летела вниз, пытаясь ухватиться за колючие кусты, ломая ногти, сбивая в кровь колени, падая и поднимаясь... Что-то просвистело совсем рядом. Справа, слева... Я, наконец, скатилась на ровную площадку среди огромных слоистых, как куски пирога, валунов.
- Эй, беби... В стрельбе я ас. И уверен, что не попаду в твою дурную башку. Но рикошет - страшное дело, особенно, когда кругом камни. - У края обрыва возвышался Алик. - Замри-ка, слушай...
Два тихих выстрела и две пули взрыли крупный песок прямо у моих колен. Не помня себя от ужаса, я вскочила, слыша над головой идиотский гогот Алика. Метнувшись к спасительной гряде, я замерла, крик застрял у меня в горле - прямо на меня шел, широко растопыря руки с толстой, свернутой петлей веревкой старик в длиннополом халате и феске. Все это было так неправдоподобно глупо и даже смешно, что я показала ему язык. Сознание, чтобы избежать шока, переключилось на регистр "полубред" - все происходящее со мной я воспринимала как сон или нагло материализовывающуюся фантазию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52