Все казалось мизерным, неудачным, гадким.
- Устала? - Сочувственно встретила мою кислую физиономию Алла. - С телевидением ничего не вышло?
- Кажется. - Я механически переодевалась в свою рабочую одежду. - То есть, все как-то не клеится. Блеснуть перед камерами не удалось, загубила хороший шанс помочь нашему делу... Да и вообще - все из рук валится... Чуть с соседкой в лифте не подралась. Она нас с Сергеем иначе, как барыгами, не величает.
- Ну, а твой недоубиенный младенец хоть появился?
- Пришел вовремя. Ни рыба, ни мясо. Неудачная была затея вытащить его в студию.
Алла с сомнением стояла в дверях, преграждая мне вход в операторскую.
- Может, тебе сегодня отпроситься? Гера отпустит, он в женские проблемы очень вникает... Пойди-ка ты, мать, лучше по магазинам пройдись, купи себе что-нибудь вкусненькое или красивенькое.
Я скорбно взглянула на Аллу и тяжело вздохнула. Если уж она не поняла, насколько воротит меня от вкусненького и сладенького, да и от себя самой, не стоит объяснять. Уж лучше с алкоголичкой какой-нибудь пообщаться. Объяснить ей, что похороны неверного супруга, которого она намерена "подвесить за яйца", обойдутся дороже, чем сотня поллитров.
Когда я вошла в свою кабинку, телефон уже звонил.
- Вы на месте, Владислава Георгиевна? - Хихикнул в наушниках голос Зои. - А то к вам с утра благодарные пациенты пробиваются. Соединяю.
- Я просто не знаю, какой повод придумать, чтобы вновь записаться к вам на прием. __ в голосе Юлия слышалась обреченность. - Занимать рабочий телефон придуманными историями неэтично, а встретиться со мной вы отказываетесь.
- Что-то не так, Юлий?
- Да все, все не так! У меня все из рук валится, я противен себе... Ай, да кому это интересно!
- Вы правы, никому, кроме очень близкого человека. - Я усмехнулась про себя совпадению настроений доктора и пациента и приняла свой совет к сведению: сегодня же поплачусь в жилетку Сергею.
- Нет у меня близкого человека. Каким-то образом в последнее время им стали вы... Только не такая, как были вчера... Если бы я знал, что вы такая, то не посмел бы откровенничать. Вы ввели меня в заблуждение, доктор, своими сединами и старческой дальнозоркостью.
- Простите, Юлий, этот телефон не для подобных бесед. Очень сочувствую вашей депрессии и одиночеству. Но взрослому мальчику придется научиться выбираться из хандры самостоятельно.
- Умоляю, не вешайте трубку. Мы должны встретиться. Не знаю - зачем. Убежден, что иначе невозможно.
- А вы, к тому же, - капризный и очень настойчивый. Но мы не станем встречаться. Поверьте, Юлий, я - не лучший вариант "дружка" для задушевных бесед. Вне службы - у меня свои проблемы и общение со мной далеко не всегда доставляет удовольствие. Поищите и вам обязательно встретится человек, который станет близким. Только не стоит искать среди "дорогих девочек". Прощайте и желаю удачи.
Я повесила трубку и уставилась перед собой - в мутный квадрат большого окна, сплошь забеленный метелью. Мне не стало легче, напротив. Разговор с Юлием добавил горечи, словно вместо желанного успокоительного разжевала таблетку хинина.
Вечерняя смена, как обычно, принесла серию бесед с людьми только что выпившими или неудачно "добавившими". Ночью и рано утром больше звонит интеллигенция, отчаявшаяся уснуть после большой дозы снотворного или попытки заглушить печальные размышления реланиумом.
Отработав смену на "автопилоте", я, как всегда, позвонила Сергею. Обычно он встречал меня у гаража, не позволяя ночью одной проходить двор и, особенно, заходить в подъезд.
Дома ответил автоответчик. Сергей коротко извинился за отсутствие и просил меня позвонить по незнакомому телефону. Бодрый мужской голос тут же охотно отозвался:
- Добрый вечер, я жду вашего звонка, Владислава Георгиевна. Обещал Сергею поработать вашим кавалером. Через пятнадцать минут буду у вашего дома. Может быть, лучше заехать за вами?
- Нет, нет, спасибо...
- Геннадий. Меня зовут Геннадий Николаевич. Тогда - до встречи.
Все это меня насторожило. Я привыкла, что у Сергея бывали неожиданные "командировки", но он обычно находил возможность предупредить об этом. Страх за его жизнь давно стал привычным, как у жены летчика или милиционера. Но иногда что-то темное, похожее на дурное предчувствие, поднималось из глубины души. К счастью, опасения меня почти всегда обманывали - их было гораздо больше, чем плохих происшествий в реальности. Да и Сергей умело наигрывал спокойствие и беспечность, не давая почувствовать, как тревожится за меня. Вначале он категорически восстал против моей работы в ночную смену, но я настояла, объясняя, как боюсь всяких преувеличений. Ведь отправляются же домой в двенадцать ночи другие женщины та же хрупкая Алла и даже эффектная, яркая Зойка.
Сегодня они разбежались чуть раньше, не дождавшись результатов моих переговоров с "охранником" Геннадием. Я вышла к пустынной стоянке и сразу же увидела свой припорошенный снегом автомобиль. "Придется отогреваться и подождать, пока стает снег. Зачем только этого мужика Сергей ко мне привязал - будет ждать теперь битых полчаса на морозе", - подумала я, отпирая дверцу, и тут же увидела темную фигуру, двинувшуюся ко мне из подворотни. Не успев перепугаться, я узнала в мужчине Юла.
- Фу! Кто же приходит к доктору в полночь? Вы испугали меня. Садитесь. - Я распахнула дверцу рядом. - Слишком холодно стоять на ветру.
- А кто, интересно, позволяет такой женщине бродить в темных переулках в полночь и в норковом жакете? - Он сел рядом и я включила печку.
- Это обычная синтетика. - Соврала я. - А здесь, за углом милицейский пост, а вон там - круглосуточное кафе. Место далеко не пустынное... Зачем вы пришли? Может, вас-то мне и надо бояться больше всего?
- Не знаю. Просто было ясно - если не увижу вас - не усну, а тихо сойду с ума. - Он сказал это так тихо, что я не была уверена в правильности услышанного. Возможно, мне это только показалось.
Юл сжался на сидении, опустив голову и спрятав руки в карманы куртки. Под воротником не было шарфа и я физически ощутила, как он продрог. Второй раз я увидела этого парня и снова меня поразило чувство его неуместности в зимней, разбойно-деловитой Москве. От него исходило ощущение холода и одиночества. Как от потерявшей хозяина собачонки. Заблудился во времени. Он был "человек не отсюда".
- Куда тебя подвезти? Ведь ты сменил адрес?
Неожиданно для себя я перешла на "ты". Это был дружеский тон опекуна, старшего товарища. Юл враждебно глянул на меня и поморщился:
- Не надо меня жалеть. Сейчас все очень хорошо. Я живу на беговой, зарабатываю деньги. Только подвозить меня не стоит, лучше постоим ещё так минут пять, ладно?
- Да это же по пути! Сделаю совсем небольшой крюк - мне надо к "Соколу". - Обрадовалась я и включила подогрев стекла - оно тут же стало сухим и прозрачным. Из снежного домика мы словно выбрались в темный зимний город. - К сожалению, я не могу задерживаться - меня ждут.
Мы ехали молча. Я хоть и делала вид, что внимательно следила за почти пустой дорогой, но точно знала, когда мой спутник смотрел на меня. Вначале он делал это мимолетно, исподтишка. Но, убедившись, что я занята дорогой, подолгу останавливал на моем задумчивом профиле серьезный, печальный взгляд.
- Что, все сожалеешь об исчезнувшей седовласой докторице? - Не без кокетства поинтересовалась я.
- Вас не затруднит опять перейти на вы? Нет, нет - это не от высокомерия... От желания сохранить дистанцию.
- Согласны с вами, Юлий. Дистанция - вещь совершенно бесплотная, но очень существенная.
- И возбуждает. Больше всего на свете я хочу поцеловать вас.
Я чуть не выехала в заледеневшую колдобину. И не потому, что была шокирована неожиданностью. Уже минуту назад, услышав просьбу перейти на "вы", я знала, что за ней последует именно эта фраза.
- Фантастика! То ли я становлюсь экстрасенсом, то ли и в самом деле успела хорошо изучить вас.
Притормозив у обочины, машина остановилась с работающим мотором. Я повернулась к своему спутнику, заново изучая его. И могу похвастаться, что не было на свете лица, которое мне сейчас могло бы понравиться больше. В желтом свете фонаря, вздымающегося над голыми липами, в снежном вихре, закружившем сразу же вокруг притихшей машины, все казалось нереальным. И необычайно торжественным. Его лицо медленно приближалось - я видела только глаза, неотрывно вглядывающееся в мои, чувствовала едва ощутимый запах снега от влажных волос. Руки Юла скользнули по моим плечам вверх, к затылку, пробрались в теплые недра за меховым воротником... Я откинула голову на спинку кресла и опустила веки. И ещё успела удивиться редкому сознанию безошибочности происходящего. Сейчас, этой ночью, в беспросветном скоплении случайностей, я делала именно то, что было мне предначертано на роду Забытое чувство ранней юности, когда все, происходящее с тобой, становится чудом, а каждый целующийся мальчик - единственным.
Готова присягнуть, что ни одни губы, прикасавшиеся ко мне, не завладевали всем моим существом с такой победной полнотой. Подобно электрическому разряду, поцелуй пронзил меня от макушки до кончиков пальцев, затуманив сознание. Я боялась пошелохнуться, потерять этот неведомый мне вкус блаженства.
Оторвавшись от меня, Юлий откинулся на спинку кресла.
- Поехали. - Он закрыл глаза, вздернув вверх подбородок. По синему бархату подголовника разметались длинные светлые пряди. - Хочу мчаться быстро-быстро... И далеко-далеко. За пределы всего этого, в никуда... Потому что ничего лучшего в моей жизни уже не будет...
- Мне следует врезаться в столб или вылететь с моста? Я должна остановить мгновение, превратив его в вечность... Увы, Юл, это не так просто, как вам казалось... Но поторопиться придется - я сильно опаздываю.
При воспоминании о ждущем меня у дома "стража" наваждение рассеялось. Все встало на свои места, но в душе торжествовала бесшабашная легкость.
- Прошу, позвольте мне проводить вас. Как это ни смешно заявлять человеку, которого везут, но я должен увидеть ваш дом, окна, двор... Мне надо знать все это.
- Но меня встречают у дома. И проводят до самой двери.
- Муж?
Я промолчала, неопределенно пожав плечами. Не стану же сейчас объяснять, почему меня ночью во дворе ждет совершенно незнакомый мне человек.
- Тогда я выйду за углом. У вас ведь есть угол?
- Очень даже романтический, с зеленой вывеской "Гастроном".
- То, что надо. Немного зелени в этом царстве вечной мерзлоты и девственной белизны не помешает.
Я действительно притормозила возле мигающей зеленой вывеской спящего магазина. Метель прекратилась и пустые улицы покрыла пелена сверкающего в неоновом свете снега. Юлий приоткрыл дверцу и мы оба посмотрели на совершенно девственный алмазный покров.
- Сейчас его осквернят мои косолапящие следы. "Надвьюжной поступью" я пока ходить не умею.
Странно, ему пришли в голову те же строки из "12" Блока, что крутились в моей голове у Останкино.
- Спокойной ночи, Юл.
Я чуть задержалась, держа ноги на педалях и смотря на уходящего парня. Под его ботинками не оставалось следов! Заметив то же самое, он обернулся, в один прыжок оказался у машины и прижал к ветровому стеклу распластанную пятерню. "Моментальное фото", но я запомнила рисунок линий на его ладони. Сложная топографическая карта с очень короткой бороздкой жизненного пути.
У въезда во двор дежурил мужчина, издали салютуя мне руками.
- Извините, я задержалась, Геннадий. - Протянула я руку новому знакомому. Проследив, как я ставлю "Вольво" в гараж, он подставил мне локоть, чтобы проводить оставшиеся до подъезда сто метров.
- Напрасно вы здесь мерзли. - Улыбнулась я широкоплечему атлету в теплой куртке. Похожую одежонку я недавно приобрела Сергею - демократично и удобно.
- Ничего, зато я теперь знаю всех гуляк в вашем подъезде. Да и спать буду после прогулки отлично. - Подхватив меня, Геннадий устремился к подъезду. Лифт, как всегда в такие часы, не работал.
- Не надо меня провожать. пятый этаж - это не конец света. Сверху ещё шесть.
- Да, к счастью, вы живете не под крышей, но я хочу убедиться, что вы хорошо закроете за собой дверью.
После третьего этажа я сбавила темп, почувствовав, как устала за этот день.
- Цепляйтесь! - Геннадий подставил локоть и как на буксире втащил меня на лестничную площадку.
Я достала ключи из сумочки и даже не успела вскрикнуть - один за другим прогремели выстрелы... Вернее, совсем тихо - будто откупорили бутылку - пиф-паф! Геннадий согнулся и тут же я увидела в его руке пистолет. С нижнего этажа, загудев, тронулся лифт.
- Вы не испугались? - Пытаясь улыбнуться, он сморщился от боли.
- Что, что с вами?
- Рука... Ерунда, чуть выше локтя. Жжет немного.
- Надо вызвать "скорую". - Отворив дверь, я пригласила его войти.
- Ни в коем случае. Сам перевяжу. Внизу у меня машина.
- Я все-таки врач и не могу отпустить вас с таком состоянии. Давайте-ка осторожно освободим руку. Вот так. Слава Богу, не катастрофа. Я притащила аптечку и затянула жгут. В мышце предплечья левой руки чернели сквозные отверстия. Кровь капала на светлый ковер, пока я не обработала рану перекисью водорода и не наложила тугую повязку. Тутанхамон взирал на нас с полным безразличием, беспечно шелестел фонтан.
- Может, все-таки останетесь? - Спросила я, помогая Геннадию натянуть испачканную кровью куртку.
- Жаль, совсем новую вещь испортили... Спасибо, Владислава Георгиевна. Не беспокойтесь за меня и ничего не бойтесь. Сегодня уже ничего больше не случится. Если не сможете уснуть - звоните. Мой телефон вы знаете.
Я ничего не успела возразить - Геннадий скрылся за дверью, шепнув "Не забудьте закрыть задвижку".
Сергей появился в одиннадцать утра. Застав меня дремлющей в кресле с телефоном в обнимку, он опустился рядом и спрятал голову на моих коленях.
- Прости, прости, девочка... Я все уже знаю. Но ничего нельзя было изменить... И так, считай, нам очень повезло.
Я и не старалась сдержать накопившиеся эмоции - страх за мужа, обида на него, на себя - на всех, кто затевает кровавые игры, выплеснулась бурей слез и упреков. Сергей лишь крепче прижимал меня и колотящие его спину кулачки успокоились. Я гладила его плечи, обтянутые незнакомым свитером, вдыхала запах чужих сигарет и заклинала: пусть все будет так, но только не хуже, не хуже...
За обедом мы обменивались многозначительными, извиняющими, преданными взглядами и молчали.
- Мне ничего не спрашивать? - На всякий случай спросила я и Сергей отрицательно покачал головой.
- Потом. Потом я, наверно, сумею тебе объяснить что-то. А пока просто прости и потерпи.
Вечером мы смотрели КВН, сидя в креслах, как добропорядочные обыватели. Я даже что-то вязала, а Сергей смеялся над шутками ребят. И несколько раз говорил из кабинета по телефону.
Уже после подведения итогов и заключительной речи Маслякова Сергей спросил:
- Ты вчера подвозила кого-то?
- Да... коллегу. Он живет пососедству.
- А где высадила?
- У гастронома. Ему через дворы близко. - Я врала, совершенно не понимая, зачем делаю это. Не хотелось объяснять про Юла, про его настойчивое ожидание после работы. И, конечно, на мне "висел" этот странный поцелуй. Не какой-нибудь случайный, мимолетный, а очень и очень значительный. Разве объяснишь то, что не понимаешь сама?
- Ты хорошо его знаешь, этого коллегу?
- Ну. в общем... так... поверхностно. А почему ты спрашиваешь? С ним что-то произошло?
- Произошло не с ним, а с Геннадием. Причем, уж это-то ты, конечно, заметила сама, - Генка был в моей куртке. А вот свитер на мне - его. Нам пришлось махнуться одежонкой. И понятно же - стреляли не в него. Кто-то хотел припугнуть меня. Милая шутка.
- Шутка?! Стреляли дважды с глушителем - это совсем не смешно.
- Вот именно. Такие ребята не промахиваются с двух шагов... Выкинь это из головы, Бубочка. Будем считать, что шутнику в подъезде просто изменило чувство юмора.
- Ты уже знаешь, кто это был?
- Знаю только, что его башмаки не оставили следов - к ним не прилип снег.
Я окаменела, вспомнив удаляющегося от моего автомобиля Юла - "легкой поступью надвьюжной". Да и не зря Сергей у меня про коллегу выпытывал... Неужели?
- Серж, я должна тебе кое-что рассказать... - Он молчал, не подталкивая меня к признанию. И я не смогла продолжить, - лучше разузнаю ситуацию получше сама, а сообщить мужу ещё успею. - ладно, в следующий раз. У меня что-то не клеится с этой работой. Иногда у меня не хватает сил помогать кому-то... Это эгоизм.
Сергей выключил звук: на экране внимательный доктор объяснял про яйца и "Блендамед".
- Уж лучше бы моя жена была стоматологом - вокруг свирепствует кариес... У тебя и впрямь, Бубка, непростая стезя. Когда-нибудь напишу труд: "Моя жизнь со спасателем".
- Надеюсь свои мемуары я смогу назвать так же?
- Я буду очень стараться оправдать твое доверие, детка. - Сергей тяжело вздохнул и я быстренько вспорхнула к плите:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52