Потом закрыла глаза и погрузилась в сон, в спокойном сознании того, что ей ничего не угрожает, пока она находится в теплых объятьях мужа.
ГЛАВА 33
Замок Шерифф Хаттон. Англия. 1484 год.
Изабелла давно вернулась домой, на дикие пустоши Йоркшира. Ее возвращение было вовсе не счастливым. Почти невидящим взором она смотрела вдаль, совершенно не обращая внимания на холмы, поросшие пышным каскадом вереска, папоротника, ракитника и левкоем. Солнечный свет стекал на поля, как тающее масло. Чистые ручейки, бегущие и извивающиеся между холмами, сияли голубизной под ветвями ясеней, сосен, тополей и дубов, а также среди раскидистых тисов.
– Правду говорят… – она сделала глубокий вздох и тяжело выдохнула. – Правду говорят… правду говорят, что это Бог покарал Дикона за… за то, что он убил своих племянников, – с болью в голосе сказала она, возвращаясь к действительности.
Девушка повернулась, заметив, какой хрупкой и истощенной выглядела королева. Бледное лицо Анны было искажено страданием. Темные глубокие глаза покраснели от слез, и вокруг них пролегли круги бессонных ночей. Ее нервные пальцы теребили носовой платок. И все чаще ее тело сотрясал густой кашель, который очень настораживал. Королева была больна, и Изабелла знала это.
– Вы же знаете, что это ложь, Анна, – заметила девушка. – Их убил Бекингем.
– Но в это никто не верит, Изабелла. Особенно теперь, – королева говорила с горечью в голосе. – Дикон останется в истории человеком, убившим двоих ни в чем неповинных мальчиков. О, Боже, Белла! Юному Неду было только двенадцать лет, а маленькому Дикону всего десять. Нед… – ее голос оборвался, но овладев собой, она продолжала. – Моему Неду было почти десять лет, нет одиннадцать. Он… у него скоро должен был быть день рождения. Он… он так ждал этого дня…
– Изабелла кусала губы, у нее болела душа за королеву. Глаза Анны снова наполнились слезами. Они похоронили единственного ребенка Ричарда и Анны, Эдварда, в церкви Святой Елены. Неожиданно именно в тот день у мальчика произошло внутреннее кровоизлияние, и ничего нельзя было сделать. Через несколько минут он был уже мертв.
Девушка устало закрыла глаза. «Неужели, действительно, Бог наказывал Ричарда? Ведь это не его рука убила племянников. Но ведь Ричард объявил их незако-норожденными, взяв корону себе. А если бы ни это, то они до сих пор были бы живы? Никто не знает. Бесполезно задавать этот вопрос: что сделано, то сделано».
Неожиданно у Анны начался приступ кашля. Он оторвал Изабеллу от воспоминаний. Она озабоченно поспешила к королеве и, поддерживая ее хрупкое тело, помогла ей сесть на стул. Она поднесла носовой платок ко рту, чтобы заглушить ужасные ноющие звуки, но спазмы продолжали сотрясать ее тело.
– Ваша светлость, Анна, позвольте, мне послать за доктором, – взмолилась Изабелла, но королева отказалась.
– Нет, – выдохнула она. – Нет! Сейчас все пройдет.
Когда, наконец, приступ прошел, девушку вдруг потрясло страшное сознание того, что королева солгала, чтобы пощадить ее. У Изабеллы сердце застыло в груди. От страха и боли оно сжалось в крошечный твердый комочек. Изабелла вдруг ясно поняла, что нет никакой надежды. Она почувствовала себя так, как будто внезапно ее грудную клетку обхватили железным кольцом, которое сжималось все плотнее и плотнее, от чего она стала задыхаться. В полных ужаса глазах застыли слезы. Она закрыла рот дрожащими руками и, потрясенная горем, но, больше всего, жалостью, замотала головой.
– Ах, Анна, – негромко всхлипнула она, рыдания душили ее, – ах, Анна!
Изабелла упала на колени и схватила руку королевы. Она медленно разжала пальцы и вытащила носовой платок, который королева только что прижимала ко рту. Ужасные темные пятна крови запачкали прекрасное белое полотно платка. Без сомнения, у нее была чахотка, а это было смертельно. Сестра Анны, Изабель, тоже умерла от этого.
– Ах, Анна, мне жаль, очень жаль.
– Не надо, Белла, пожалуйста, не надо. Я не думаю, что я… Я не вынесу… если ты заплачешь, – лицо королевы исказилось от боли.
Изабелла отвернулась, не в силах выдержать взгляд темных глаз, так беспомощно смотревших на нее. Девушка сама смахнула горячие слезы. В глазах Анны стоял весь ужас ее теперешнего положения и страх смерти. Слезы текли по щекам Изабеллы. «О, Боже, как это было несправедливо. Несправедливо! Как Бог мог быть так жесток? Вначале он отнял у Ричарда его ребенка, а теперь отнимает его любимую жену! Жену Анну, которая всегда была рядом с ним? Айну, милую Анну, в самом расцвете молодости…»
– …а, Ричард знает? – запинаясь спросила Изабелла.
– Я не хочу… пока не хочу… как можно дольше мне хотелось бы скрывать от него это, как можно дольше.
– Ах, Анна, это его убьет! Он вас так любит! А… ничего нельзя сделать?
– Нет. То же самое было с Беллой.
– Сколько… сколько еще до… – голос Изабеллы оборвался, она не могла продолжать.
– Мне осталось недолго, Изабелла, несколько месяцев, может чуть больше, если… если мне повезет. – Ах, помоги мне, Изабелла, пожалуйста, помоги мне. Только ты одна знаешь мой секрет. Если это узнают другие, то созовут врачей, они скажут Дикону, а я не могу взвалить на его плечи такое бремя. Только не сейчас. Ты ведь это понимаешь? Изабелла, я помогла тебе несколько лет назад. Не отворачивайся от меня сейчас, умоляю тебя!
– Конечно, как вы могли подумать, что я на такое способна? Только… может быть, врачи могли бы что-нибудь предпринять. Что-нибудь…
– Нет. Ты думаешь, что мы не сделали все возможное для Беллы? Я тебе говорю, что ничего нельзя сделать. Я… я умру, причем скоро, но до этого момента мне нужно быть сильной, Белла, быть сильной! Ради Ричарда! Если бы мы могли остаться в Миддельхэме, где так спокойно и мирно, то как бы я была счастлива. Мы никогда и не хотели большего ни Ричард, ни я, ни тогда, ни теперь. Никогда! Мы не хотели корону!
– Я знаю, – мягко сказала Изабелла. – Я знаю.
В отчаянии Анна сжала руку Изабеллы, глаза королевы лихорадочно блестели; ее бледная, почти прозрачная кожа обтягивала кости, ее дыхание было поверхностным и неровным, как будто ей не хватало воздуха.
– Пообещай мне… пообещай мне, что ты присмотришь за Диконом, – хрипло выдавила она. У нее начался опять приступ кашля.
– Вы же знаете, что я это сделаю, – прошептала Изабелла, вновь задыхаясь от рыданий. Она снова обняла хрупкое тело Анны, как будто пытаясь защитить его от сотрясающих спазмов. Потом неожиданно девушка воскликнула:
– Ах, Анна! Анна! Вы слишком молоды, вы так молоды, чтобы умирать! Что мы будем делать без вас? Мы, кто вас так любит?
– Вы будете жить дальше, дорогая Изабелла. Вы не должны меня подвести, вы слышите? Дикон будет нуждаться в вас больше, чем когда-либо, когда я… когда я уйду. Потому, что я… потому, что я боюсь, что все худшее еще впереди. Помолись за меня, Белла, помолись за нас всех, и… и думай обо мне… иногда…
– Пока я жива, Анна, я вам обещаю! Я не забуду вас… Никогда! Пока я жива, вы всегда будете в моих мыслях и молитвах, обещаю вам!
* * *
Шестнадцатого марта 1485 года, после возвращения в Лондон, Анна умерла. Изабелла была со своей любимой подругой до последнего вздоха. Она сжимала в своих руках бледную, худую руку королевы, чувствуя, как она становится все холодней и холодней, пока, наконец, Изабелла не поняла, что королева мертва.
Однако, девушка не ушла, тщетно пытаясь хоть немного продлить жизнь королевы. Сквозь пелену слез Изабелла видела лица тех, кто ходил по комнате королевы, выполняя все необходимое в подготовке к похоронам. Девушка смутно услышала сдавленные рыдания слуг Анны и звон колоколов, который возвещал о том, что королевы нет в живых. Изабелла знала, что она должна выпустить руку Анны и пойти успокоить скорбящих служанок. Королева хотела, чтобы она сделала это. Только Изабелла встала, как напротив кровати королевы увидела лицо Ричарда.
Тихим повелительным голосом, не терпящим возражений, она приказала всем выйти из комнаты, даже лорду Франсису Ловелю, управляющему Английским двором короля, и никто не спросил ее полномочий. Один за другим все вышли, в комнате остались только Изабелла и Ричард. Девушка не спеша подошла к королю и положила руку ему на плечо.
– Ваше величество, – робко начала она, но потом, не дождавшись ответа, сказала: – Ричард!
Тогда он посмотрел на нее, неподвижным взглядом своих голубых глаз, явно, не узнавая ее.
– Дикон, – Изабелла решилась назвать его по имени, как никогда раньше не называла, – Дикон, это я, Изабелла.
Король, кажется, пришел в себя и с трудом узнал ее. Несколько раз он моргнул глазами, потом заговорил, запинаясь, как будто все это было выше его сил.
– Изабелла, – прошептал он разбитым голосом, едва сдерживая рыдания. – Дорогая, Белла, как она тебя любила!
– И вас, Ричард.
На какое-то время в комнате повисло молчание, какая-то гнетущая тишина, которые испытывают живые в присутствии мертвых. Изабелла слышала, как с улицы доносился похоронный звук церковных колоколов. Их погребальная песнь эхом отдавалась по улицам города. Хотя была ранняя весна, небо было серым и темным – в середине дня, и становилось все темнее и темнее. Через окно девушка видела, как на Лондон наползает странная зловещая темнота, как на небесном своде солнце потухло, как свеча, оставив мрачную, черную, как смоль, темноту в том месте, где только что был огненный шар. За несколько минут небо почернело, как ночью.
– Боже мой, – невольно выдохнула Изабелла, поднося руку ко рту. На улицах Лондона жители закричали от страха. Некоторые падали на колени и начинали молиться, полагая, что это – конец света. – Боже мой!
При этих словах девушки король обернулся. Он быстро выглянул в окно и ужаснулся этому зрелищу. Потрясенный, он медленно произнес.
– Это знамение. Это плохое предзнаменование. Я согрешил против Бога, и он наказывает меня.
– Нет, ваше величество! Это не так! Никогда не думайте об этом! – воскликнула Изабелла.
– Ах, Изабелла, – лицо Ричарда исказилось от муки и боли, когда он взглянул на нее. – Это правда, это правда! Бог забрал свет моей жизни!
Потом Ричард, король Англии, упал на колени перед Изабеллой и обнял ее ноги, когда та присела на стул, и заплакал от горя.
ГЛАВА 34
Лондон. Англия. 1485 год.
Изабелла была в отчаянии: с каждым днем сплетни о Ричарде, ее любимом короле, распространялись все больше, и чем больше злословили сплетни, тем слабее становился Ричард. Он всегда и без того был тихим и замкнутым, но теперь его замкнутость была какой-то зловещей, предвещавшей беду. Казалось, что ему сейчас было все равно – жить или умирать. В день смерти Анны он сказал правду. В его жизни померк свет. Это было точно так же, как и солнечное затмение, которым был отмечен день смерти королевы.
Всем людям в тот день, включая Ричарда, казалось, что Бог осудил короля и вынес ему приговор. Сплетни говорили, что Ричард убил своих племянников и отравил жену, чтобы ускорить ее смерть. Если бы она не была больна, то могла родить ему желанного наследника. Ужаснее всего были сплетни, что он собирается жениться на своей племяннице, юной Бесс.
Изабелла была ошеломлена тем, до каких чудовищных размеров разрастались скандальные сплетни. Она делала все, чтобы предотвратить их, но это было подобно тому, что ей нужно было накрыть крышкой кипящий горшок: содержимое его кипело, булькало и выплескивалось наружу, больно обжигало. Снова и снова она проклинала леди Стейнли и Бекингема за совершенные ими преступления, но за которые их никогда не обвинят. Снова и снова девушка плакала и злилась на то, что Ричард, который больше всего в жизни любил Анну, обвинялся в убийстве королевы. Изабелла клялась, что, скорее всего, он воткнул бы кинжал в свое сердце, но ей мало кто верил. Болезненнее всего была мысль о том, что Ричард собирался жениться на юной Бесс. Моральные устои Ричарда были безупречны. Он был самым преданным мужем для Анны. Даже те, кто распространял эти гнусные сплетни, знали, что его нельзя было упрекнуть в супружеской неверности. То, что он задумал вступить в брак со своей родственницей, было до крайней степени нелепо. Всеми фибрами души Ричард противился бы такой партии. Изабелла была уверена, что подобная идея возникла у Елизаветы, которая ни перед чем не остановилась, чтобы вернуть потерянную власть. Если Елизавете не удалось вернуть былую власть через Тюдора, она пыталась это сделать через родственницу Ричарда. Елизавета была способна на любые, самые дерзкие поступки, чтобы только заполучить трон. А юная Бесс была против нее, как лист на ветру.
Изабелла думала, что люди должны это видеть! Но сплетни продолжали расти, как снежный ком, все больше отравляя существование короля, настраивая всех против него. Ричард не мог этого вынести. Девушка все поняла, когда заглянула в его глаза.
Наконец-то, у него лопнуло терпение, он встал в большом зале монастыря Святого Джона Иерусалима и отклонил все клеветнические обвинения. Потом послал юную Бесс, которая уже покинула убежище и появилась при дворе, подальше от тех, кто использует ее, чтобы причинить боль. Так же, как и Ричарду.
Каждый вечер Изабелла ходила в часовню в Вестминстерском аббатстве помолиться за короля и Анну, милую Анну, поставить свечи им обоим и оставить золотой соверен на благотворительные цели.
Сегодня, опустив монету в ящик, Изабелла задержалась. Ее внимание привлекла призрачная фируга, выскользнувшая из темноты и упавшая для молитвы на колени. Это была Джильен – жена Лионела, теперь леди Сант-Сейвор. Как обычно, было похоже на то, что она плакала. Изабелле стало жаль девушку. В конце концов, разве девушка виновата в том, что Лионел должен был на ней жениться, и несмотря на все попытки Джильен угодить ему, он обращался с ней крайне жестоко. Даже издали Изабелла увидела огромный синяк на лице Джильен. Должно быть, Лионел бил ее! Изабелла в ярости сцепила зубы и решительно двинулась вперед, намереваясь предложить бедной несчастной девушке утешение.
– Так вот где вы прячетесь от моего внимания, мадам, – сказал насмешливый голос, заставивший Изабеллу остановиться и невольно спрятаться за колонну. – Черт побери! – граф Сант-Сейвор от отвращения выругался. – Молитвы! Я бы больше зауважал вас, если бы знал, что вы здесь ищите любовника.
Джильен, стоящая на коленях перед своим мужем, невольно съежилась, низко склонив голову, как будто ожидала удара. Ее голос был тихим и слегка дрожал, когда она заговорила.
– Вы мой муж, милорд, – тихо прошептала она. – Иметь любовника, значит, грешить против Бога, значит, отдать свою душу дьяволу.
– Черт побери, глупая женщина! – Лионел неприятно рассмеялся. – Если так, то почти все придворные обречены сгореть в аду, включая меня самого.
Джильен съежилась от боли, услышав, что муж признается в своей неверности. Хотя в прошлом частенько, не скрывая, рисовался перед ней со своими женщинами, но упоминание о многочисленных предательствах приносило боль. Ведь она изо всех сил пыталась наладить их супружескую жизнь. Она прикусила губу, и на ресницах ее задрожали слезы.
– Тогда я помолюсь за вас, милорд, – тихо сказала она своему мужу.
– Да, лучше помолись, – взревел он и неожиданно схватил ее за волосы, приподнимая голову.
– Но лучше помолись за себя, если не принесешь мне наследника, и как можно быстрее. Мне чертовски надоело спать с тобой, холодная бесплодная сука!
– Тогда оставьте меня, милорд! – умоляюще воскликнула Джильен. – Позвольте мне уйти в монастырь, куда я давно собираюсь, и я не причиню вам вреда, клянусь!
– Нет, мадам, ваше желание несбыточно. Ваш отец не согласился бы на расторжение брака. Даже если бы он это и сделал, то, конечно же, настаивал бы на сохранении вашей собственности. Я очень боюсь, мадам, что мы связаны на всю жизнь, как бы мы ни презирали этот брак. А теперь вставай, маленькая серая мышь, и поспеши в комнату. Хотя у меня нет никакого желания, но я собираюсь сейчас же заняться производством наследника.
– Нет, милорд, – умоляюще запротестовала Джильен. – Вы… вы причиняете мне боль, а я… я не могу этого выносить…
– Тем хуже для тебя. Я тебя об этом предупреждал. Не так ли? А теперь вставай, вставай, глупая проститутка! – грубо приказал Лионел.
Когда Джильен не повиновалась и еще больше съежилась от страха, он безжалостно встряхнул ее и отвесил пощечину, от чего она растянулась на полу. Изабелла, наблюдавшая из укрытия, онемела, пораженная жестокостью Лионела. К ужасу Изабеллы, падая, Джильен ударилась об одну из скамеек и неожиданно затихла, а лицо ее стало бледным, как смерть.
«Боже мой, – подумала Изабелла, – он убил ее! Лионел убил бедную Джильен, а я ничего не сделала, чтобы остановить его. Ничего! НИЧЕГО! Ах, Боже милосердный, прости меня!»
Лионел, поворачивая голову своей жены, вдруг обернулся на звук, который невольно издала оцепеневшая от ужаса Изабелла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
ГЛАВА 33
Замок Шерифф Хаттон. Англия. 1484 год.
Изабелла давно вернулась домой, на дикие пустоши Йоркшира. Ее возвращение было вовсе не счастливым. Почти невидящим взором она смотрела вдаль, совершенно не обращая внимания на холмы, поросшие пышным каскадом вереска, папоротника, ракитника и левкоем. Солнечный свет стекал на поля, как тающее масло. Чистые ручейки, бегущие и извивающиеся между холмами, сияли голубизной под ветвями ясеней, сосен, тополей и дубов, а также среди раскидистых тисов.
– Правду говорят… – она сделала глубокий вздох и тяжело выдохнула. – Правду говорят… правду говорят, что это Бог покарал Дикона за… за то, что он убил своих племянников, – с болью в голосе сказала она, возвращаясь к действительности.
Девушка повернулась, заметив, какой хрупкой и истощенной выглядела королева. Бледное лицо Анны было искажено страданием. Темные глубокие глаза покраснели от слез, и вокруг них пролегли круги бессонных ночей. Ее нервные пальцы теребили носовой платок. И все чаще ее тело сотрясал густой кашель, который очень настораживал. Королева была больна, и Изабелла знала это.
– Вы же знаете, что это ложь, Анна, – заметила девушка. – Их убил Бекингем.
– Но в это никто не верит, Изабелла. Особенно теперь, – королева говорила с горечью в голосе. – Дикон останется в истории человеком, убившим двоих ни в чем неповинных мальчиков. О, Боже, Белла! Юному Неду было только двенадцать лет, а маленькому Дикону всего десять. Нед… – ее голос оборвался, но овладев собой, она продолжала. – Моему Неду было почти десять лет, нет одиннадцать. Он… у него скоро должен был быть день рождения. Он… он так ждал этого дня…
– Изабелла кусала губы, у нее болела душа за королеву. Глаза Анны снова наполнились слезами. Они похоронили единственного ребенка Ричарда и Анны, Эдварда, в церкви Святой Елены. Неожиданно именно в тот день у мальчика произошло внутреннее кровоизлияние, и ничего нельзя было сделать. Через несколько минут он был уже мертв.
Девушка устало закрыла глаза. «Неужели, действительно, Бог наказывал Ричарда? Ведь это не его рука убила племянников. Но ведь Ричард объявил их незако-норожденными, взяв корону себе. А если бы ни это, то они до сих пор были бы живы? Никто не знает. Бесполезно задавать этот вопрос: что сделано, то сделано».
Неожиданно у Анны начался приступ кашля. Он оторвал Изабеллу от воспоминаний. Она озабоченно поспешила к королеве и, поддерживая ее хрупкое тело, помогла ей сесть на стул. Она поднесла носовой платок ко рту, чтобы заглушить ужасные ноющие звуки, но спазмы продолжали сотрясать ее тело.
– Ваша светлость, Анна, позвольте, мне послать за доктором, – взмолилась Изабелла, но королева отказалась.
– Нет, – выдохнула она. – Нет! Сейчас все пройдет.
Когда, наконец, приступ прошел, девушку вдруг потрясло страшное сознание того, что королева солгала, чтобы пощадить ее. У Изабеллы сердце застыло в груди. От страха и боли оно сжалось в крошечный твердый комочек. Изабелла вдруг ясно поняла, что нет никакой надежды. Она почувствовала себя так, как будто внезапно ее грудную клетку обхватили железным кольцом, которое сжималось все плотнее и плотнее, от чего она стала задыхаться. В полных ужаса глазах застыли слезы. Она закрыла рот дрожащими руками и, потрясенная горем, но, больше всего, жалостью, замотала головой.
– Ах, Анна, – негромко всхлипнула она, рыдания душили ее, – ах, Анна!
Изабелла упала на колени и схватила руку королевы. Она медленно разжала пальцы и вытащила носовой платок, который королева только что прижимала ко рту. Ужасные темные пятна крови запачкали прекрасное белое полотно платка. Без сомнения, у нее была чахотка, а это было смертельно. Сестра Анны, Изабель, тоже умерла от этого.
– Ах, Анна, мне жаль, очень жаль.
– Не надо, Белла, пожалуйста, не надо. Я не думаю, что я… Я не вынесу… если ты заплачешь, – лицо королевы исказилось от боли.
Изабелла отвернулась, не в силах выдержать взгляд темных глаз, так беспомощно смотревших на нее. Девушка сама смахнула горячие слезы. В глазах Анны стоял весь ужас ее теперешнего положения и страх смерти. Слезы текли по щекам Изабеллы. «О, Боже, как это было несправедливо. Несправедливо! Как Бог мог быть так жесток? Вначале он отнял у Ричарда его ребенка, а теперь отнимает его любимую жену! Жену Анну, которая всегда была рядом с ним? Айну, милую Анну, в самом расцвете молодости…»
– …а, Ричард знает? – запинаясь спросила Изабелла.
– Я не хочу… пока не хочу… как можно дольше мне хотелось бы скрывать от него это, как можно дольше.
– Ах, Анна, это его убьет! Он вас так любит! А… ничего нельзя сделать?
– Нет. То же самое было с Беллой.
– Сколько… сколько еще до… – голос Изабеллы оборвался, она не могла продолжать.
– Мне осталось недолго, Изабелла, несколько месяцев, может чуть больше, если… если мне повезет. – Ах, помоги мне, Изабелла, пожалуйста, помоги мне. Только ты одна знаешь мой секрет. Если это узнают другие, то созовут врачей, они скажут Дикону, а я не могу взвалить на его плечи такое бремя. Только не сейчас. Ты ведь это понимаешь? Изабелла, я помогла тебе несколько лет назад. Не отворачивайся от меня сейчас, умоляю тебя!
– Конечно, как вы могли подумать, что я на такое способна? Только… может быть, врачи могли бы что-нибудь предпринять. Что-нибудь…
– Нет. Ты думаешь, что мы не сделали все возможное для Беллы? Я тебе говорю, что ничего нельзя сделать. Я… я умру, причем скоро, но до этого момента мне нужно быть сильной, Белла, быть сильной! Ради Ричарда! Если бы мы могли остаться в Миддельхэме, где так спокойно и мирно, то как бы я была счастлива. Мы никогда и не хотели большего ни Ричард, ни я, ни тогда, ни теперь. Никогда! Мы не хотели корону!
– Я знаю, – мягко сказала Изабелла. – Я знаю.
В отчаянии Анна сжала руку Изабеллы, глаза королевы лихорадочно блестели; ее бледная, почти прозрачная кожа обтягивала кости, ее дыхание было поверхностным и неровным, как будто ей не хватало воздуха.
– Пообещай мне… пообещай мне, что ты присмотришь за Диконом, – хрипло выдавила она. У нее начался опять приступ кашля.
– Вы же знаете, что я это сделаю, – прошептала Изабелла, вновь задыхаясь от рыданий. Она снова обняла хрупкое тело Анны, как будто пытаясь защитить его от сотрясающих спазмов. Потом неожиданно девушка воскликнула:
– Ах, Анна! Анна! Вы слишком молоды, вы так молоды, чтобы умирать! Что мы будем делать без вас? Мы, кто вас так любит?
– Вы будете жить дальше, дорогая Изабелла. Вы не должны меня подвести, вы слышите? Дикон будет нуждаться в вас больше, чем когда-либо, когда я… когда я уйду. Потому, что я… потому, что я боюсь, что все худшее еще впереди. Помолись за меня, Белла, помолись за нас всех, и… и думай обо мне… иногда…
– Пока я жива, Анна, я вам обещаю! Я не забуду вас… Никогда! Пока я жива, вы всегда будете в моих мыслях и молитвах, обещаю вам!
* * *
Шестнадцатого марта 1485 года, после возвращения в Лондон, Анна умерла. Изабелла была со своей любимой подругой до последнего вздоха. Она сжимала в своих руках бледную, худую руку королевы, чувствуя, как она становится все холодней и холодней, пока, наконец, Изабелла не поняла, что королева мертва.
Однако, девушка не ушла, тщетно пытаясь хоть немного продлить жизнь королевы. Сквозь пелену слез Изабелла видела лица тех, кто ходил по комнате королевы, выполняя все необходимое в подготовке к похоронам. Девушка смутно услышала сдавленные рыдания слуг Анны и звон колоколов, который возвещал о том, что королевы нет в живых. Изабелла знала, что она должна выпустить руку Анны и пойти успокоить скорбящих служанок. Королева хотела, чтобы она сделала это. Только Изабелла встала, как напротив кровати королевы увидела лицо Ричарда.
Тихим повелительным голосом, не терпящим возражений, она приказала всем выйти из комнаты, даже лорду Франсису Ловелю, управляющему Английским двором короля, и никто не спросил ее полномочий. Один за другим все вышли, в комнате остались только Изабелла и Ричард. Девушка не спеша подошла к королю и положила руку ему на плечо.
– Ваше величество, – робко начала она, но потом, не дождавшись ответа, сказала: – Ричард!
Тогда он посмотрел на нее, неподвижным взглядом своих голубых глаз, явно, не узнавая ее.
– Дикон, – Изабелла решилась назвать его по имени, как никогда раньше не называла, – Дикон, это я, Изабелла.
Король, кажется, пришел в себя и с трудом узнал ее. Несколько раз он моргнул глазами, потом заговорил, запинаясь, как будто все это было выше его сил.
– Изабелла, – прошептал он разбитым голосом, едва сдерживая рыдания. – Дорогая, Белла, как она тебя любила!
– И вас, Ричард.
На какое-то время в комнате повисло молчание, какая-то гнетущая тишина, которые испытывают живые в присутствии мертвых. Изабелла слышала, как с улицы доносился похоронный звук церковных колоколов. Их погребальная песнь эхом отдавалась по улицам города. Хотя была ранняя весна, небо было серым и темным – в середине дня, и становилось все темнее и темнее. Через окно девушка видела, как на Лондон наползает странная зловещая темнота, как на небесном своде солнце потухло, как свеча, оставив мрачную, черную, как смоль, темноту в том месте, где только что был огненный шар. За несколько минут небо почернело, как ночью.
– Боже мой, – невольно выдохнула Изабелла, поднося руку ко рту. На улицах Лондона жители закричали от страха. Некоторые падали на колени и начинали молиться, полагая, что это – конец света. – Боже мой!
При этих словах девушки король обернулся. Он быстро выглянул в окно и ужаснулся этому зрелищу. Потрясенный, он медленно произнес.
– Это знамение. Это плохое предзнаменование. Я согрешил против Бога, и он наказывает меня.
– Нет, ваше величество! Это не так! Никогда не думайте об этом! – воскликнула Изабелла.
– Ах, Изабелла, – лицо Ричарда исказилось от муки и боли, когда он взглянул на нее. – Это правда, это правда! Бог забрал свет моей жизни!
Потом Ричард, король Англии, упал на колени перед Изабеллой и обнял ее ноги, когда та присела на стул, и заплакал от горя.
ГЛАВА 34
Лондон. Англия. 1485 год.
Изабелла была в отчаянии: с каждым днем сплетни о Ричарде, ее любимом короле, распространялись все больше, и чем больше злословили сплетни, тем слабее становился Ричард. Он всегда и без того был тихим и замкнутым, но теперь его замкнутость была какой-то зловещей, предвещавшей беду. Казалось, что ему сейчас было все равно – жить или умирать. В день смерти Анны он сказал правду. В его жизни померк свет. Это было точно так же, как и солнечное затмение, которым был отмечен день смерти королевы.
Всем людям в тот день, включая Ричарда, казалось, что Бог осудил короля и вынес ему приговор. Сплетни говорили, что Ричард убил своих племянников и отравил жену, чтобы ускорить ее смерть. Если бы она не была больна, то могла родить ему желанного наследника. Ужаснее всего были сплетни, что он собирается жениться на своей племяннице, юной Бесс.
Изабелла была ошеломлена тем, до каких чудовищных размеров разрастались скандальные сплетни. Она делала все, чтобы предотвратить их, но это было подобно тому, что ей нужно было накрыть крышкой кипящий горшок: содержимое его кипело, булькало и выплескивалось наружу, больно обжигало. Снова и снова она проклинала леди Стейнли и Бекингема за совершенные ими преступления, но за которые их никогда не обвинят. Снова и снова девушка плакала и злилась на то, что Ричард, который больше всего в жизни любил Анну, обвинялся в убийстве королевы. Изабелла клялась, что, скорее всего, он воткнул бы кинжал в свое сердце, но ей мало кто верил. Болезненнее всего была мысль о том, что Ричард собирался жениться на юной Бесс. Моральные устои Ричарда были безупречны. Он был самым преданным мужем для Анны. Даже те, кто распространял эти гнусные сплетни, знали, что его нельзя было упрекнуть в супружеской неверности. То, что он задумал вступить в брак со своей родственницей, было до крайней степени нелепо. Всеми фибрами души Ричард противился бы такой партии. Изабелла была уверена, что подобная идея возникла у Елизаветы, которая ни перед чем не остановилась, чтобы вернуть потерянную власть. Если Елизавете не удалось вернуть былую власть через Тюдора, она пыталась это сделать через родственницу Ричарда. Елизавета была способна на любые, самые дерзкие поступки, чтобы только заполучить трон. А юная Бесс была против нее, как лист на ветру.
Изабелла думала, что люди должны это видеть! Но сплетни продолжали расти, как снежный ком, все больше отравляя существование короля, настраивая всех против него. Ричард не мог этого вынести. Девушка все поняла, когда заглянула в его глаза.
Наконец-то, у него лопнуло терпение, он встал в большом зале монастыря Святого Джона Иерусалима и отклонил все клеветнические обвинения. Потом послал юную Бесс, которая уже покинула убежище и появилась при дворе, подальше от тех, кто использует ее, чтобы причинить боль. Так же, как и Ричарду.
Каждый вечер Изабелла ходила в часовню в Вестминстерском аббатстве помолиться за короля и Анну, милую Анну, поставить свечи им обоим и оставить золотой соверен на благотворительные цели.
Сегодня, опустив монету в ящик, Изабелла задержалась. Ее внимание привлекла призрачная фируга, выскользнувшая из темноты и упавшая для молитвы на колени. Это была Джильен – жена Лионела, теперь леди Сант-Сейвор. Как обычно, было похоже на то, что она плакала. Изабелле стало жаль девушку. В конце концов, разве девушка виновата в том, что Лионел должен был на ней жениться, и несмотря на все попытки Джильен угодить ему, он обращался с ней крайне жестоко. Даже издали Изабелла увидела огромный синяк на лице Джильен. Должно быть, Лионел бил ее! Изабелла в ярости сцепила зубы и решительно двинулась вперед, намереваясь предложить бедной несчастной девушке утешение.
– Так вот где вы прячетесь от моего внимания, мадам, – сказал насмешливый голос, заставивший Изабеллу остановиться и невольно спрятаться за колонну. – Черт побери! – граф Сант-Сейвор от отвращения выругался. – Молитвы! Я бы больше зауважал вас, если бы знал, что вы здесь ищите любовника.
Джильен, стоящая на коленях перед своим мужем, невольно съежилась, низко склонив голову, как будто ожидала удара. Ее голос был тихим и слегка дрожал, когда она заговорила.
– Вы мой муж, милорд, – тихо прошептала она. – Иметь любовника, значит, грешить против Бога, значит, отдать свою душу дьяволу.
– Черт побери, глупая женщина! – Лионел неприятно рассмеялся. – Если так, то почти все придворные обречены сгореть в аду, включая меня самого.
Джильен съежилась от боли, услышав, что муж признается в своей неверности. Хотя в прошлом частенько, не скрывая, рисовался перед ней со своими женщинами, но упоминание о многочисленных предательствах приносило боль. Ведь она изо всех сил пыталась наладить их супружескую жизнь. Она прикусила губу, и на ресницах ее задрожали слезы.
– Тогда я помолюсь за вас, милорд, – тихо сказала она своему мужу.
– Да, лучше помолись, – взревел он и неожиданно схватил ее за волосы, приподнимая голову.
– Но лучше помолись за себя, если не принесешь мне наследника, и как можно быстрее. Мне чертовски надоело спать с тобой, холодная бесплодная сука!
– Тогда оставьте меня, милорд! – умоляюще воскликнула Джильен. – Позвольте мне уйти в монастырь, куда я давно собираюсь, и я не причиню вам вреда, клянусь!
– Нет, мадам, ваше желание несбыточно. Ваш отец не согласился бы на расторжение брака. Даже если бы он это и сделал, то, конечно же, настаивал бы на сохранении вашей собственности. Я очень боюсь, мадам, что мы связаны на всю жизнь, как бы мы ни презирали этот брак. А теперь вставай, маленькая серая мышь, и поспеши в комнату. Хотя у меня нет никакого желания, но я собираюсь сейчас же заняться производством наследника.
– Нет, милорд, – умоляюще запротестовала Джильен. – Вы… вы причиняете мне боль, а я… я не могу этого выносить…
– Тем хуже для тебя. Я тебя об этом предупреждал. Не так ли? А теперь вставай, вставай, глупая проститутка! – грубо приказал Лионел.
Когда Джильен не повиновалась и еще больше съежилась от страха, он безжалостно встряхнул ее и отвесил пощечину, от чего она растянулась на полу. Изабелла, наблюдавшая из укрытия, онемела, пораженная жестокостью Лионела. К ужасу Изабеллы, падая, Джильен ударилась об одну из скамеек и неожиданно затихла, а лицо ее стало бледным, как смерть.
«Боже мой, – подумала Изабелла, – он убил ее! Лионел убил бедную Джильен, а я ничего не сделала, чтобы остановить его. Ничего! НИЧЕГО! Ах, Боже милосердный, прости меня!»
Лионел, поворачивая голову своей жены, вдруг обернулся на звук, который невольно издала оцепеневшая от ужаса Изабелла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54