– сказал Джудар. – Вы меня обрадовали».
И братья склонили лица к земле и стали плакать, и Джудар сказал им: «Не плачьте, шайтан и жадность привели вас к этому. И как вы могли меня продать? Но я утешаюсь, вспоминая о Юсуфе то, что сделали с ним братья, ещё страшней, чем ваш поступок со мной: они ведь бросили его в колодец…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот девятнадцатая ночь
Когда же настала шестьсот девятнадцатая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что Джудар сказал своим братьям: „Как это вы сделали со мной такое дело? Но раскайтесь перед аллахом и попросите у него прощения, – он простит вас, ибо он – прощающий, милостивый. А я вас извинил, и да будет вам просторно! С вами не случится беды“.
И он стал их уговаривать и успокоил их сердца, и потом он принялся им рассказывать обо всем, что он вынес в Суэце, пока не встретился с шейхом Абд-ас-Самадом, и рассказал им о кольце, и братья сказали: «О брат наш, не взыщи с нас на этот раз, а если мы вернёмся к тому, что делали, поступай с нами как желаешь». – «Не беда! – сказал Джудар, – но расскажите мне, что сделал с вами царь». – «Он нас побил и угрожал нам, – сказали братья, – и взял от нас мешки». – «И он не остерёгся?» – воскликнул Джудар. И он потёр кольцо, и слуга явился к нему, и когда братья увидели это, они испугались и подумали, что Джудар велит слуге их убить, и пошли к своей матери и стали говорить: «О матушка, мы под твоей защитой, о матушка, заступись за нас!» – «О дети мои, не бойтесь!» – ответила им мать. И Джудар сказал слуге: «Я приказываю тебе принести мне все, что находится в казне царя из драгоценных камней и прочего. Не оставляй там ничего и принеси заколдованный мешок и мешок с драгоценностями, которые царь отнял у моих братьев», – «Слушаюсь и повинуюсь», – ответил слуга и тотчас же исчез и забрал все, что было в казне, и принёс мешки с тем, что в них заключалось. И он положил все, что было в казне, перед Джударом и сказал ему: «О господин, я не оставил в казне ничего».
И Джудар приказал своей матери беречь мешок с драгоценностями и положил заколдованный мешок перед собой и сказал слуге: «Я приказываю тебе построить в сегодняшнюю ночь высокий дворец и покрыть его жидким золотом и устлать роскошными коврами, и пусть не взойдёт день, раньше чем ты все это кончишь». – «Будь потвоему», – сказал слуга и спустился под землю. И после этого Джудар вынул кушанья, и все поели и повеселились и легли спать.
Что же касается слуги, то он собрал своих помощников и велел им построить дворец. И одни стали ломать камни, другие строить, третьи белить, четвёртые рисовать, а пятый стлал ковры. И не взошёл ещё день, как дворец был уже в полном порядке. И тогда слуга поднялся к Джудару и сказал: «О господин, дворец совершенно готов и в полном порядке, и если ты выйдешь посмотреть на него, то выходи».
И Джудар вышел со своей матерью и братьями, и они увидали этот дворец, которому не было равных, и красота его устройства ошеломляла ум. И Джудар обрадовался этому дворцу, который стоял на перекрёстке дороги, и он ничего на него не потратил. «Будешь ли ты жить в этом дворце?» – спросил он мать. И та сказала: «О дитя моё, буду!» И она призвала на него благословения.
И Джудар потёр кольцо и вдруг услышал, как слуга говорит: – «Я здесь!» – «Я приказываю тебе, – сказал Джудар, – привести мне сорок невольниц, белых и прекрасных, и сорок чёрных невольниц, и сорок белых невольников и сорок рабов». – «Будь по-твоему!» – отвечал слуга и ушёл с четырьмя десятками своих помощников в страны Хинд, Синд и Персию. И, всякий раз как они видели красивую девушку, они похищали её, и юношей тоже похищали. И слуга послал ещё сорок, и они привели прекрасных чёрных невольниц, а другие сорок привели негров, и все пришли в дом Джудара и наполнили его. А затем слуга показал невольников Джудару, и они ему понравились, и он сказал: «Принеси для каждого человека платье из роскошнейших одежд». – «Готово!» – сказал слуга. И Джудар молвил: «Принеси одежду, чтобы надеть моей матери, и одежду, чтобы надеть мне». И слуга принёс все это, и тогда Джудар одел невольниц и сказал им: «Вот ваша госпожа, целуйте у неё руку и не прекословьте ей. Служите ей, белые и чёрные!»
И он одел белых невольников, и те поцеловали у Джудара руку, и одел своих братьев, и Джудар стал подобием царя, а братья его – точно везири. А его дом был просторен, и он поселил Селима и его невольниц в одной стороне и Салима с его невольницами в другой стороне, а сам зажил с матерью в новом дворце, и каждый был в своём жилище, точно султан.
Вот что было с ними. Что же касается казначея царя, то он захотел взять из казны какие-то вещи, и вошёл и не увидел там ничего, напротив, он нашёл её подобной тому, что сказал некто:
Вот ульи пчелиные, что были населены, Но, пчелы когда ушли, они опустели.
И казначей издал великий вопль и упал без чувств, а очнувшись, он вышел из казны и оставил двери в неё открытыми и вошёл к царю Шамс-ад-Дауле и сказал: «О повелитель правоверных, вот о чем мы осведомляем тебя: казна опустела сегодня ночью». – «Что ты сделал с моими деньгами, которые были в моей казне?» – спросил царь. И везирь сказал: «Клянусь Аллахом, я ничего с ними не сделал и не знаю, по какой причине она опустела. Вчера я ходил туда и видел, что казна полна, а сегодня я увидел, что она пуста, и в ней ничего нет, и двери заперты, и их не повредили, и засов не сломан, и туда не входил вор». – «А пропали мешки?» – спросил царь. И везирь сказал: «Да». И тогда ум улетел у царя из головы…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Ночь, дополняющая до шестисот двадцати
Когда же настала ночь, дополняющая до шестисот двадцати, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда казначей царя вошёл к нему и осведомил его о том, что все из казны пропало и мешки тоже, ум улетел у царя из головы, и он поднялся на ноги и сказал казначею: „Иди впереди меня“.
И казначей пошёл, а царь последовал за ним, и они вошли в казну, и царь не нашёл там ничего и огорчился и воскликнул: «Кто напал на мою казну и не побоялся моей ярости?» И он разгневался сильным гневом и вышел и собрал диван, и пришли старшины войска, и всякий из них думал, что царь гневается на него. И царь сказал: «О воины, знайте, что моя казна ограблена сегодня ночью, и я не знаю, кто совершил такие поступки и напал на меня, не боясь меня». – «А как так?» – спросили воины. И царь сказал: «Спросите казначея».
И казначея спросили, и он сказал: «Вчера она была полна, а сегодня я вошёл в неё и увидел, что она пуста, но дверь её не повредили и не взломали её».
И воины удивились таким словам, но не успели они ещё дать ответ, как лучник, который раньше донёс на Салима и Селима, вошёл к царю и сказал: «О царь времени, я всю ночь смотрел на каких-то строителей, которые строили, а когда взошёл день, я увидел выстроенный дворец, которому нет равных. И я спросил, и мне сказали, что Джудар прибыл к построил этот дворец, и у него есть невольники и рабы, и он принёс много денег и освободил своих братьев из тюрьмы, и теперь он у себя дома, точно султан. „Посмотрите в тюрьме“, – сказал царь. И люди посмотрели и не увидели Салима и Селима и вернулись и осведомили царя о том, что случилось, и царь сказал: „Ясно, кто мой обидчик! Кто освободил Салима и Селима из тюрьмы, тот взял и мои деньги“. – „О господин, а кто это?“ – спросил везирь. И царь сказал: „Это их брат Джудар. И он взял мешки. Но пошли, о везирь, к нему эмира с пятьюдесятью человеками, пусть они его схватят вместе с его братьями и наложат печати на все его имущество и приведут их ко мне, а я их повещу“. И царь разгневался сильным гневом и воскликнул: „Живо! Поскорей пошли к нему эмира, пусть он приведёт их ко мне, чтобы я их убил“.
«Будь терпелив, – сказал везирь, – Аллах терпелив и не торопится наказать своего раба, когда тот его ослушается. С тем, кто, как говорят, построил дворец в одну ночь, не справится никто в мире. Я боюсь, что с эмиром случится из-за Джудара беда. Потерпи, пока я придумаю план, и мы увидим истину в этом деле. А того, чего ты желаешь, ты достигнешь, о царь времени». – «Придумай мне план, о везирь», – сказал царь. И везирь молвил: «Пошли к нему эмира и пригласи его, а я буду к нему внимателен и проявлю к нему любовь и стану его спрашивать, как он поживает, а после этого мы посмотрим: если его решимость сильна, мы устроим с ним хитрость, а если его решимость слаба, схватим его, и делай с ним что хочешь». – «Пошли пригласить его», – сказал царь. И везирь приказал эмиру по имени Осман отправиться к Джудару и пригласить его и сказать ему: «Царь зовёт тебя на угощение». – «И не приходи иначе, как с ним», – сказал ему царь. А этот эмир был дурак и превозносился в душе. И, выйдя, он увидел перед воротами дворца евнуха, который сидел на скамеечке. И когда эмир Осман подошёл ко дворцу, евнух не встал перед ним, будто к нему никто и не приближался, а с эмиром Османом было пятьдесят человек. И эмир Осман подошёл и сказал: «О раб, где твой господин?» И тот ответил: «Во дворце».
И когда эмир Осман говорил с ним, евнух сидел, облокотившись. И эмир Осман рассердился и сказал: «О скверный раб, разве тебе меня не стыдно? Я с тобой разговариваю, а ты лежишь как негодяй!» – «Иди и не будь многоречив», – сказал евнух, И когда эмир услышал от него эти слова, он пропитался гневом и, подняв свою дубинку, хотел ударить евнуха, а он не знал, что это шайтан. И, увидав, что эмир вынул дубинку, евнух поднялся и бросился на него и отнял у него дубинку и ударил его четыре раза. И когда его пятьдесят человек увидели это, им стало тяжело, что их господина бьют, и они вытащили мечи и хотели убить раба. Но тот воскликнул; «Вы вынимаете мечи, о собаки!» И бросился на них, и всякого, кого он ударял дубинкой, он разбивал и топил в крови. И люди побежали перед рабом и бежали, а раб все бил их, пока они не удалились от ворот дворца, и тогда раб вернулся и сел на свою скамеечку, не обращая ни на кого внимания…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот двадцать первая ночь
Когда же настала шестьсот двадцать первая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда евнух прогнал эмира Османа, приближённого царя, и его людей и удалил их от ворот дома Джудара, он вернулся и сел на скамеечку у дворцовых ворот, не обращая ни на кого внимания. Что же касается эмира Османа и его людей, то они вернулись, бегущие и побитые, и остановились перед царём Шамс-адДауле и рассказали ему, что с ними случилось. И эмир Осман сказал царю: „О царь времени, когда я подошёл к воротам дворца, я увидел евнуха, который сидел в воротах на золотой скамеечке, гордясь, и, увидев, что я подхожу к нему, он полулег после того, как сидел прямо, и пренебрёг мною и не встал передо мною. И я стал с ним разговаривать, а он отвечал мне полулёжа. И меня взяла ярость, и я вытащил дубинку и хотел ударить его, но он отнял у меня дубинку и побил меня и побил моих людей и повалил их, и мы убежали от него и не могли с ним справиться“.
И царя охватил гнев, и он воскликнул: «Пусть пойдёт к нему сто человек!» И эти его человек отправились к рабу и пришли к нему, и раб встал на них с дубинкой и избивал их до тех пор, пока они не побежали перед ним. И тогда он вернулся и сел на свою скамеечку. И эти сто человек вернулись к царю и, придя к нему, рассказали ему обо всем и сказали: «О царь времени, мы побежали перед ним, боясь его». – «Пусть пойдут к нему двести!» – сказал царь. И они пошли, и раб разбил их, и когда они вернулись, царь сказал везирю: «Я обязываю тебя, о везирь, выйти с пятьюстами людей и поскорей привести ко мне этого евнуха, а также привести его господина Джудара и его братьев». – «О царь времени, – сказал везирь, – мне не нужно солдат, напротив, я пойду один без оружия». И везирь скинул оружие и надел белую одежду и, взяв в руки чётки, пошёл один. И он дошёл до дворца Джудара и увидел, что тот раб сидит, и, увидав его, подошёл к нему без оружия и вежливо сел с ним рядом и сказал: «Мир с вами!» И раб ответил: «И с тобой мир, о человек! Чего ты хочешь?» И когда везирь услышал, что раб говорит: «О человек», – он понял, что он из джиннов, и задрожал от страха и сказал ему: «О господин, твой господин Джудар здесь?» – «Да, во дворце», – ответил раб. И везирь сказал: «О господин, пойди к нему и скажи: „Царь Шамсад-Дауле зовёт тебя. Он устраивает для тебя угощение и передаёт тебе привет и говорит, чтобы ты почтил его жилище и отведал его угощение“. – „Постой здесь, а я с ним поговорю“, – сказал раб. И везирь остался стоять, соблюдая пристойность, а марид вошёл во дворец и сказал Джудару: „Знай, о господин, что царь прислал к тебе эмира, и я побил его, и с ним было пятьдесят человек, и я обратил их в бегство. А затем он послал сто человек, и я побил их. И потом он послал двести человек, я обратил и их в бегство, и теперь он послал к тебе везиря, безоружного, и зовёт тебя к себе, чтобы ты съел его угощение. Что ты скажешь?“ – „Ступай приведи везиря сюда“, – сказал Джудар. И раб вышел из дворца и сказал везирю: „О везирь, поговори с моим господином“. – „На голове!“ – сказал везирь. А затем он пошёл и вошёл к Джудару и увидел, что тот величественнее царя и сидит на таких коврах, каких царь не может постлать. И мысли везиря смутились из-за красоты дворца и украшений в нем и ковров, и везирь казался в сравнении с Джударом бедняком. И он поцеловал перед ним землю и пожелал ему блага, и Джудар спросил: „Какое у тебя дело, о везирь?“ И везирь сказал: „О господин, царь Шамс-ад-Дауле тебя любит и шлёт тебе привет и стремится взглянуть на твоё лицо. Он приготовил для тебя угощение – залечишь ли ты его сердце?“
«Если он меня любит, – сказал Джудар, – передай ему привет и скажи ему, чтобы он пришёл ко мне». – «На голове!» – отвечал везирь. И Джудар вынул кольцо и потёр его, и слуга кольца явился перед ним, и Джудар сказал: «Подай мне одежду из наилучших платьев!» И слуга принёс ему одежду, и Джудар сказал: «Надень её, о везирь!» И везирь надел её, и Джудар молвил: «Ступай осведоми царя о том, что я сказал».
И везирь вышел, одетый в эту одежду, равной которой он не надевал, и пошёл к царю и рассказал ему о положении Джудара и расхвалил дворец и все, что там было, и сказал: «Джудар пригласил тебя». – «Поднимайтесь, о воины», – сказал царь, и все поднялись, и тогда царь молвил: «Садитесь на коней и подайте мне моего коня, и мы отправимся к Джудару». И царь сел на коня и взял с собой воинов, и они отправились в дом Джудара.
Что же касается Джудара, то он сказал мариду: «Я хочу, чтобы ты привёл к нам ифритов из твоих помощников, в облике людей, и они были бы у нас свитой и стояли бы во дворе дома, чтобы царь увидел их, – и испугался, и устрашился, и сердце его задрожало бы, и он понял, что моя сила больше его силы».
И слуга привёл двести ифритов в облике солдат, опоясанных роскошным оружием, и все они были сильные и толстые. И когда царь прибыл, он увидел этих сильных и толстых людей, и его сердце устрашилось. И затем он поднялся во дворец и вошёл к Джудару и увидел, что тот сидит так, как не сидит ни один царь или султан, и он приветствовал его и приложил руки к голове, а Джудар не встал и не оказал ему уважения и не сказал ему: «Садись!» – но оставил его стоять…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот двадцать вторая ночь
Когда же настала шестьсот двадцать вторая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда царь вошёл к Джудару, тот не поднялся к нему и не оказал ему уважения и не сказал „Садись!“ – но оставил его стоять. И царя охватил страх, и он не мог ни сесть, ни уйти и думал: „Если бы он меня боялся, он не выкинул бы меня из головы и, может быть, он мне повредит из-за того, что я сделал с его братьями“.
А потом Джудар сказал ему: «О царь времени, не дело таким, как ты, обижать людей и отбирать у них деньги». И царь воскликнул: «О господин, не взыщи с меня: жадность заставила меня это сделать, и исполнился приговор судьбы. Если бы не было греха, не было бы и прощения». И он стал оправдываться перед Джударом за то, что раньше сделал, и просить у него прощения и извинения, и среди своих оправданий он произнёс такие стихи:
«О достойных сын дедов, кроткий по нраву
Не кори нас за то, что мы совершили.
Если ты нас обидел, мы извиняем,
Если мы обижали, ты извини нас…»
И он унижался перед ним до тех пор, пока Джудар не сказал ему: «Да простит тебя Аллах!» – и не велел ему сесть. И царь сел, и Джудар надел на него одежду пощады и приказал своим братьям расставить столы, а после того как поели, он одел людей царя я оказал ему уважение, и затем царь приказал уходить и вышел из дома Джудара. И каждый день он приходил к Джудару и собирал диван только в доме Джудара, и увеличивалась между ними дружба и любовь.
И они провели таким образом некоторое время, а потом царь остался наедине с везирем и сказал ему:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349
И братья склонили лица к земле и стали плакать, и Джудар сказал им: «Не плачьте, шайтан и жадность привели вас к этому. И как вы могли меня продать? Но я утешаюсь, вспоминая о Юсуфе то, что сделали с ним братья, ещё страшней, чем ваш поступок со мной: они ведь бросили его в колодец…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот девятнадцатая ночь
Когда же настала шестьсот девятнадцатая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что Джудар сказал своим братьям: „Как это вы сделали со мной такое дело? Но раскайтесь перед аллахом и попросите у него прощения, – он простит вас, ибо он – прощающий, милостивый. А я вас извинил, и да будет вам просторно! С вами не случится беды“.
И он стал их уговаривать и успокоил их сердца, и потом он принялся им рассказывать обо всем, что он вынес в Суэце, пока не встретился с шейхом Абд-ас-Самадом, и рассказал им о кольце, и братья сказали: «О брат наш, не взыщи с нас на этот раз, а если мы вернёмся к тому, что делали, поступай с нами как желаешь». – «Не беда! – сказал Джудар, – но расскажите мне, что сделал с вами царь». – «Он нас побил и угрожал нам, – сказали братья, – и взял от нас мешки». – «И он не остерёгся?» – воскликнул Джудар. И он потёр кольцо, и слуга явился к нему, и когда братья увидели это, они испугались и подумали, что Джудар велит слуге их убить, и пошли к своей матери и стали говорить: «О матушка, мы под твоей защитой, о матушка, заступись за нас!» – «О дети мои, не бойтесь!» – ответила им мать. И Джудар сказал слуге: «Я приказываю тебе принести мне все, что находится в казне царя из драгоценных камней и прочего. Не оставляй там ничего и принеси заколдованный мешок и мешок с драгоценностями, которые царь отнял у моих братьев», – «Слушаюсь и повинуюсь», – ответил слуга и тотчас же исчез и забрал все, что было в казне, и принёс мешки с тем, что в них заключалось. И он положил все, что было в казне, перед Джударом и сказал ему: «О господин, я не оставил в казне ничего».
И Джудар приказал своей матери беречь мешок с драгоценностями и положил заколдованный мешок перед собой и сказал слуге: «Я приказываю тебе построить в сегодняшнюю ночь высокий дворец и покрыть его жидким золотом и устлать роскошными коврами, и пусть не взойдёт день, раньше чем ты все это кончишь». – «Будь потвоему», – сказал слуга и спустился под землю. И после этого Джудар вынул кушанья, и все поели и повеселились и легли спать.
Что же касается слуги, то он собрал своих помощников и велел им построить дворец. И одни стали ломать камни, другие строить, третьи белить, четвёртые рисовать, а пятый стлал ковры. И не взошёл ещё день, как дворец был уже в полном порядке. И тогда слуга поднялся к Джудару и сказал: «О господин, дворец совершенно готов и в полном порядке, и если ты выйдешь посмотреть на него, то выходи».
И Джудар вышел со своей матерью и братьями, и они увидали этот дворец, которому не было равных, и красота его устройства ошеломляла ум. И Джудар обрадовался этому дворцу, который стоял на перекрёстке дороги, и он ничего на него не потратил. «Будешь ли ты жить в этом дворце?» – спросил он мать. И та сказала: «О дитя моё, буду!» И она призвала на него благословения.
И Джудар потёр кольцо и вдруг услышал, как слуга говорит: – «Я здесь!» – «Я приказываю тебе, – сказал Джудар, – привести мне сорок невольниц, белых и прекрасных, и сорок чёрных невольниц, и сорок белых невольников и сорок рабов». – «Будь по-твоему!» – отвечал слуга и ушёл с четырьмя десятками своих помощников в страны Хинд, Синд и Персию. И, всякий раз как они видели красивую девушку, они похищали её, и юношей тоже похищали. И слуга послал ещё сорок, и они привели прекрасных чёрных невольниц, а другие сорок привели негров, и все пришли в дом Джудара и наполнили его. А затем слуга показал невольников Джудару, и они ему понравились, и он сказал: «Принеси для каждого человека платье из роскошнейших одежд». – «Готово!» – сказал слуга. И Джудар молвил: «Принеси одежду, чтобы надеть моей матери, и одежду, чтобы надеть мне». И слуга принёс все это, и тогда Джудар одел невольниц и сказал им: «Вот ваша госпожа, целуйте у неё руку и не прекословьте ей. Служите ей, белые и чёрные!»
И он одел белых невольников, и те поцеловали у Джудара руку, и одел своих братьев, и Джудар стал подобием царя, а братья его – точно везири. А его дом был просторен, и он поселил Селима и его невольниц в одной стороне и Салима с его невольницами в другой стороне, а сам зажил с матерью в новом дворце, и каждый был в своём жилище, точно султан.
Вот что было с ними. Что же касается казначея царя, то он захотел взять из казны какие-то вещи, и вошёл и не увидел там ничего, напротив, он нашёл её подобной тому, что сказал некто:
Вот ульи пчелиные, что были населены, Но, пчелы когда ушли, они опустели.
И казначей издал великий вопль и упал без чувств, а очнувшись, он вышел из казны и оставил двери в неё открытыми и вошёл к царю Шамс-ад-Дауле и сказал: «О повелитель правоверных, вот о чем мы осведомляем тебя: казна опустела сегодня ночью». – «Что ты сделал с моими деньгами, которые были в моей казне?» – спросил царь. И везирь сказал: «Клянусь Аллахом, я ничего с ними не сделал и не знаю, по какой причине она опустела. Вчера я ходил туда и видел, что казна полна, а сегодня я увидел, что она пуста, и в ней ничего нет, и двери заперты, и их не повредили, и засов не сломан, и туда не входил вор». – «А пропали мешки?» – спросил царь. И везирь сказал: «Да». И тогда ум улетел у царя из головы…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Ночь, дополняющая до шестисот двадцати
Когда же настала ночь, дополняющая до шестисот двадцати, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда казначей царя вошёл к нему и осведомил его о том, что все из казны пропало и мешки тоже, ум улетел у царя из головы, и он поднялся на ноги и сказал казначею: „Иди впереди меня“.
И казначей пошёл, а царь последовал за ним, и они вошли в казну, и царь не нашёл там ничего и огорчился и воскликнул: «Кто напал на мою казну и не побоялся моей ярости?» И он разгневался сильным гневом и вышел и собрал диван, и пришли старшины войска, и всякий из них думал, что царь гневается на него. И царь сказал: «О воины, знайте, что моя казна ограблена сегодня ночью, и я не знаю, кто совершил такие поступки и напал на меня, не боясь меня». – «А как так?» – спросили воины. И царь сказал: «Спросите казначея».
И казначея спросили, и он сказал: «Вчера она была полна, а сегодня я вошёл в неё и увидел, что она пуста, но дверь её не повредили и не взломали её».
И воины удивились таким словам, но не успели они ещё дать ответ, как лучник, который раньше донёс на Салима и Селима, вошёл к царю и сказал: «О царь времени, я всю ночь смотрел на каких-то строителей, которые строили, а когда взошёл день, я увидел выстроенный дворец, которому нет равных. И я спросил, и мне сказали, что Джудар прибыл к построил этот дворец, и у него есть невольники и рабы, и он принёс много денег и освободил своих братьев из тюрьмы, и теперь он у себя дома, точно султан. „Посмотрите в тюрьме“, – сказал царь. И люди посмотрели и не увидели Салима и Селима и вернулись и осведомили царя о том, что случилось, и царь сказал: „Ясно, кто мой обидчик! Кто освободил Салима и Селима из тюрьмы, тот взял и мои деньги“. – „О господин, а кто это?“ – спросил везирь. И царь сказал: „Это их брат Джудар. И он взял мешки. Но пошли, о везирь, к нему эмира с пятьюдесятью человеками, пусть они его схватят вместе с его братьями и наложат печати на все его имущество и приведут их ко мне, а я их повещу“. И царь разгневался сильным гневом и воскликнул: „Живо! Поскорей пошли к нему эмира, пусть он приведёт их ко мне, чтобы я их убил“.
«Будь терпелив, – сказал везирь, – Аллах терпелив и не торопится наказать своего раба, когда тот его ослушается. С тем, кто, как говорят, построил дворец в одну ночь, не справится никто в мире. Я боюсь, что с эмиром случится из-за Джудара беда. Потерпи, пока я придумаю план, и мы увидим истину в этом деле. А того, чего ты желаешь, ты достигнешь, о царь времени». – «Придумай мне план, о везирь», – сказал царь. И везирь молвил: «Пошли к нему эмира и пригласи его, а я буду к нему внимателен и проявлю к нему любовь и стану его спрашивать, как он поживает, а после этого мы посмотрим: если его решимость сильна, мы устроим с ним хитрость, а если его решимость слаба, схватим его, и делай с ним что хочешь». – «Пошли пригласить его», – сказал царь. И везирь приказал эмиру по имени Осман отправиться к Джудару и пригласить его и сказать ему: «Царь зовёт тебя на угощение». – «И не приходи иначе, как с ним», – сказал ему царь. А этот эмир был дурак и превозносился в душе. И, выйдя, он увидел перед воротами дворца евнуха, который сидел на скамеечке. И когда эмир Осман подошёл ко дворцу, евнух не встал перед ним, будто к нему никто и не приближался, а с эмиром Османом было пятьдесят человек. И эмир Осман подошёл и сказал: «О раб, где твой господин?» И тот ответил: «Во дворце».
И когда эмир Осман говорил с ним, евнух сидел, облокотившись. И эмир Осман рассердился и сказал: «О скверный раб, разве тебе меня не стыдно? Я с тобой разговариваю, а ты лежишь как негодяй!» – «Иди и не будь многоречив», – сказал евнух, И когда эмир услышал от него эти слова, он пропитался гневом и, подняв свою дубинку, хотел ударить евнуха, а он не знал, что это шайтан. И, увидав, что эмир вынул дубинку, евнух поднялся и бросился на него и отнял у него дубинку и ударил его четыре раза. И когда его пятьдесят человек увидели это, им стало тяжело, что их господина бьют, и они вытащили мечи и хотели убить раба. Но тот воскликнул; «Вы вынимаете мечи, о собаки!» И бросился на них, и всякого, кого он ударял дубинкой, он разбивал и топил в крови. И люди побежали перед рабом и бежали, а раб все бил их, пока они не удалились от ворот дворца, и тогда раб вернулся и сел на свою скамеечку, не обращая ни на кого внимания…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот двадцать первая ночь
Когда же настала шестьсот двадцать первая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда евнух прогнал эмира Османа, приближённого царя, и его людей и удалил их от ворот дома Джудара, он вернулся и сел на скамеечку у дворцовых ворот, не обращая ни на кого внимания. Что же касается эмира Османа и его людей, то они вернулись, бегущие и побитые, и остановились перед царём Шамс-адДауле и рассказали ему, что с ними случилось. И эмир Осман сказал царю: „О царь времени, когда я подошёл к воротам дворца, я увидел евнуха, который сидел в воротах на золотой скамеечке, гордясь, и, увидев, что я подхожу к нему, он полулег после того, как сидел прямо, и пренебрёг мною и не встал передо мною. И я стал с ним разговаривать, а он отвечал мне полулёжа. И меня взяла ярость, и я вытащил дубинку и хотел ударить его, но он отнял у меня дубинку и побил меня и побил моих людей и повалил их, и мы убежали от него и не могли с ним справиться“.
И царя охватил гнев, и он воскликнул: «Пусть пойдёт к нему сто человек!» И эти его человек отправились к рабу и пришли к нему, и раб встал на них с дубинкой и избивал их до тех пор, пока они не побежали перед ним. И тогда он вернулся и сел на свою скамеечку. И эти сто человек вернулись к царю и, придя к нему, рассказали ему обо всем и сказали: «О царь времени, мы побежали перед ним, боясь его». – «Пусть пойдут к нему двести!» – сказал царь. И они пошли, и раб разбил их, и когда они вернулись, царь сказал везирю: «Я обязываю тебя, о везирь, выйти с пятьюстами людей и поскорей привести ко мне этого евнуха, а также привести его господина Джудара и его братьев». – «О царь времени, – сказал везирь, – мне не нужно солдат, напротив, я пойду один без оружия». И везирь скинул оружие и надел белую одежду и, взяв в руки чётки, пошёл один. И он дошёл до дворца Джудара и увидел, что тот раб сидит, и, увидав его, подошёл к нему без оружия и вежливо сел с ним рядом и сказал: «Мир с вами!» И раб ответил: «И с тобой мир, о человек! Чего ты хочешь?» И когда везирь услышал, что раб говорит: «О человек», – он понял, что он из джиннов, и задрожал от страха и сказал ему: «О господин, твой господин Джудар здесь?» – «Да, во дворце», – ответил раб. И везирь сказал: «О господин, пойди к нему и скажи: „Царь Шамсад-Дауле зовёт тебя. Он устраивает для тебя угощение и передаёт тебе привет и говорит, чтобы ты почтил его жилище и отведал его угощение“. – „Постой здесь, а я с ним поговорю“, – сказал раб. И везирь остался стоять, соблюдая пристойность, а марид вошёл во дворец и сказал Джудару: „Знай, о господин, что царь прислал к тебе эмира, и я побил его, и с ним было пятьдесят человек, и я обратил их в бегство. А затем он послал сто человек, и я побил их. И потом он послал двести человек, я обратил и их в бегство, и теперь он послал к тебе везиря, безоружного, и зовёт тебя к себе, чтобы ты съел его угощение. Что ты скажешь?“ – „Ступай приведи везиря сюда“, – сказал Джудар. И раб вышел из дворца и сказал везирю: „О везирь, поговори с моим господином“. – „На голове!“ – сказал везирь. А затем он пошёл и вошёл к Джудару и увидел, что тот величественнее царя и сидит на таких коврах, каких царь не может постлать. И мысли везиря смутились из-за красоты дворца и украшений в нем и ковров, и везирь казался в сравнении с Джударом бедняком. И он поцеловал перед ним землю и пожелал ему блага, и Джудар спросил: „Какое у тебя дело, о везирь?“ И везирь сказал: „О господин, царь Шамс-ад-Дауле тебя любит и шлёт тебе привет и стремится взглянуть на твоё лицо. Он приготовил для тебя угощение – залечишь ли ты его сердце?“
«Если он меня любит, – сказал Джудар, – передай ему привет и скажи ему, чтобы он пришёл ко мне». – «На голове!» – отвечал везирь. И Джудар вынул кольцо и потёр его, и слуга кольца явился перед ним, и Джудар сказал: «Подай мне одежду из наилучших платьев!» И слуга принёс ему одежду, и Джудар сказал: «Надень её, о везирь!» И везирь надел её, и Джудар молвил: «Ступай осведоми царя о том, что я сказал».
И везирь вышел, одетый в эту одежду, равной которой он не надевал, и пошёл к царю и рассказал ему о положении Джудара и расхвалил дворец и все, что там было, и сказал: «Джудар пригласил тебя». – «Поднимайтесь, о воины», – сказал царь, и все поднялись, и тогда царь молвил: «Садитесь на коней и подайте мне моего коня, и мы отправимся к Джудару». И царь сел на коня и взял с собой воинов, и они отправились в дом Джудара.
Что же касается Джудара, то он сказал мариду: «Я хочу, чтобы ты привёл к нам ифритов из твоих помощников, в облике людей, и они были бы у нас свитой и стояли бы во дворе дома, чтобы царь увидел их, – и испугался, и устрашился, и сердце его задрожало бы, и он понял, что моя сила больше его силы».
И слуга привёл двести ифритов в облике солдат, опоясанных роскошным оружием, и все они были сильные и толстые. И когда царь прибыл, он увидел этих сильных и толстых людей, и его сердце устрашилось. И затем он поднялся во дворец и вошёл к Джудару и увидел, что тот сидит так, как не сидит ни один царь или султан, и он приветствовал его и приложил руки к голове, а Джудар не встал и не оказал ему уважения и не сказал ему: «Садись!» – но оставил его стоять…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот двадцать вторая ночь
Когда же настала шестьсот двадцать вторая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда царь вошёл к Джудару, тот не поднялся к нему и не оказал ему уважения и не сказал „Садись!“ – но оставил его стоять. И царя охватил страх, и он не мог ни сесть, ни уйти и думал: „Если бы он меня боялся, он не выкинул бы меня из головы и, может быть, он мне повредит из-за того, что я сделал с его братьями“.
А потом Джудар сказал ему: «О царь времени, не дело таким, как ты, обижать людей и отбирать у них деньги». И царь воскликнул: «О господин, не взыщи с меня: жадность заставила меня это сделать, и исполнился приговор судьбы. Если бы не было греха, не было бы и прощения». И он стал оправдываться перед Джударом за то, что раньше сделал, и просить у него прощения и извинения, и среди своих оправданий он произнёс такие стихи:
«О достойных сын дедов, кроткий по нраву
Не кори нас за то, что мы совершили.
Если ты нас обидел, мы извиняем,
Если мы обижали, ты извини нас…»
И он унижался перед ним до тех пор, пока Джудар не сказал ему: «Да простит тебя Аллах!» – и не велел ему сесть. И царь сел, и Джудар надел на него одежду пощады и приказал своим братьям расставить столы, а после того как поели, он одел людей царя я оказал ему уважение, и затем царь приказал уходить и вышел из дома Джудара. И каждый день он приходил к Джудару и собирал диван только в доме Джудара, и увеличивалась между ними дружба и любовь.
И они провели таким образом некоторое время, а потом царь остался наедине с везирем и сказал ему:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349