История образования ощущений, которую подробно изложил Кондильяк в своем «Traite des Sens.», рассказывает, как из ощущений сами собой образуются память, внимание и мышление и каким образом создается иллюзия самостоятельных духовных процессов, независимых от ощущения; в действительности необходимость мысли есть ничто иное, как привычка или ассоциация, ставшая, в силу частого повторения, неразрывной. Всякое знание всегда имеет в своей основе известное ощущение, следовательно знание всегда может быть только частным; обобщениям ничего реального не соответствует. Источник знания в то же самое время определяет и характер, и границы его; этот источник есть, таким образом, критерий истины. Так как ощущение зависит от впечатлений, идущих извне – положение, которое сенсуалистами принимается на веру, – всякий же опыт есть нечто случайное, иррациональное, относительное, то всему знанию приходится приписывать случайный и относительный характер. Милль, исходя из психологических фактов, дает следующее определение материи: материя или предмет есть ничто иное, как постоянная возможность ощущений. Это (определение вполне соответствует духу С., и намеки на него мы встречаем уже у Кондильяка, с точки зрения которого предмет есть совокупность представлений о величине, плотности, твердости и т. д., т. е. соединение представлений, полученных из разных категорий ощущений, главным образом осязания, и для образования представлении о предмет вовсе не нужно мыслить носителя качестве или субстрата. Такова, в общих чертах, гносеология С. В заслугу С. можно поставить то, что он обратил внимание на более подробный психологический анализ фактов ощущения и восприятия, стараясь определить значение ощущений в познании вообще и значение отдельных категорий ощущений. В этом отношении особенного внимания заслуживают работы Кондильяка. Однако, психологический анализ С. страдает тем, что смотрит с предвзятой точки зрения на факты, подлежащие анализу. С., подобно фокуснику, вкладывает в ощущение все то, что вовсе несвойственно ощущение самому по себе и что С. с торжеством из него извлекает. Не ощущение создает сознание, память, воображение и мышление, а синтетическая деятельность сознавая проявляется в этих различных формах, в зависимости от различного материала, с которым она орудует. С. механизирует, принижает деятельность сознания и по самому элементарному ее обнаружению хочет судить о всей деятельности. Неправильному психологическому анализу соответствуют и неверные гносеологические выводы – неправомерное ограничение области знания, неправильное объяснение особенностей его (напр. характера математического знания), неправильное указание критерия истины. Исторически сенсуализм проявлялся разнообразно и в различный времена, переплетаясь с материализмом, эмпиризмом и субъективным идеализмом; трудно, поэтому, написать историю С., не внеся в нее чуждых элементов. Соединение С. с материализмом есть сопtradictio in adjecto, ибо уже самая возможность ощущения, как это отлично сознавал Кондильяк, исключает материализм, предполагая существование способности духа. Сам по себе С. есть известная форма субъективного идеализма, противоположная той, которая (напр. Фихте старший) видит в деятельности разума сущность духа. С эмпиризмом С. имеет общую точку отправления в психологическом анализе и общий взгляд на значение опыта. В древности С. можно отметить в системах Эпикура и стоиков. Ощущения образуются, по мнению Эпикура, тем, что от предметов отделяются образны, которые попадают в органы ощущений и насильно ими воспринимаются. Всякое ощущение истинно. В ощущениях заключается критерий истины; все, что не согласно с этим критерием, ложно. Хотя стоицизм развился в постоянной полемике с эпикуреизмом, у этих двух направлений много общего. Душа, по мысли стоиков, материальна; но материализм стоиков заключает в себе пантеистические элементы, позволявшие им настаивать на единстве души, на силе разумной деятельности, как коренной черты человеческой души. Душа стоиков не пассивна, подобно эпикурейской, а деятельна. В учении об ощущении стоики делают к эпикурейской теории существенное добавление: все возникает из ощущений – в этом стоики согласны с эпикурейцами; но в ощущениях, прибавляют стоики, проявляется деятельность души. В утверждении стоиков, что все представляется возникают из ощущений, что все общее образуется из единичного, что критерий истины заключается в jantasiai katalhptikai и в толковании, которое они дают этому критерию, ясны принципы С., с которым учение о деятельности разума не вполне справилось. В новой философии распространению С. способствовал Локк; хотя он был эмпириком и считал себя отчасти учеником Декарта, тем не менее несомненно, что его «Опыт о человеческом разумении» способствовал С. Из двух источников познании – ощущений и рефлексии – Локк гораздо подробнее рассмотрел первый. Его учение о рефлексии страдает той же неопределенностью, которая заметна и в его рассуждениях о субстанции, так что из Локка весьма нетрудно было вывести последовательное сенсуалистическое учение. В введении к своим «Новым опытам о человеческом разумении» Лейбниц сводит разногласие между С. и рационализмом к нескольким основным пунктам и Локку, хотя и с оговорками, приписывает учение сенсуалистов, что душа есть tabula rasa, что все знание происходит из внешнего опыта, не исключая и истин математических и т. д. Последовательный: С. мы находим в сочинениях Кондильяка, а именно в его «Essai sur l'origine des connaissances humaines», «Traite des sensations» и «Traite des systemes». Не смотря на несовершенство его психологического метода, на полное отсутствие экспериментального характера в его исследованиях, построенных на умозрительных, априорных предположениях, работы Кондильяка сохраняют значение в истории психологии. Книга Гельвеция «De l'esprit» не прибавляет ничего принципиально нового к «Трактату об ощущениях», хотя у Гельвеция больший наклон к материализму, чем у Кондильяка. Катт написали дополнение к Кондильяку, в книге: «Traite des sensations et des passHons en general». Боппэ подражал Кондильяку и в том отношении, что исходной его точкой служит воображаемая статуя, одаренная жизнью. Вся школа так назыв. французских идеологов находится в большей или меньшей зависимости от Кондильяка, с которым некоторые из ее представителей полемизируют, другие – соглашаются. Защиту С. в новейшее время взял на себя Тольбе, в сочинениях: «Nene Darstellung des Sensualismus» (1855), «Die Grenzen und der Ursprung der menschlichen Erkenntniss im Gegensatz zu Kant nnd Hegel» (1865) и «Grundzuge einer extensionalen Erkenntnisstheorie» (посмертное соч., 1875, не окончено). С. новейшего времени представляет опять поворот от феноменализма Кондильяка к материализму (таково, напр., сочинение A. Mayer'a: «Die Lehre von d. Erkenntniss», Лпц., 1875), объясняемый общим усилением материалистических тенденций в 60-х и 70-х гг. Cм. Harms, «Die Philosophie in ihrer Geschichte» (I, «Psychologie», Б., 1878, II: «Logik», 1887); Picaret, «Les ideologues» (П., 1891), Cousin, «Histoire generale de la philosophie» (П., 1861).
Э. P.
Сент-Джонс
Сент-Джонс (SiJohn's) – главн. гор. о-ва Антигуа, из группы Ливардских о-вов в Брит. Вестиндии; прекрасная гавань. Жит. 8719 (1891).
Сентиментализм
Сентиментализм в западноевропейской и русской литературе – литературное направление, явившееся в XVIII и в начале XIX в. противовесом одностороннему господству так называемой псевдоклассической теории. Оно отводило первостепенное место субъективным излияниям и психологическому анализу, противопоставляло величественному и возвышенному трогательное и стремилось, в лице некоторых своих представителей, пробудить в сердцах читателей понимание природы и любовь к ней, вместе с гуманным отношением ко всем слабым, страдающим и гонимым.
С. в английской литературе. Родиной С. была Англия. В конце 20-х годов XVIII в. Джемс Томсон своими поэмами «Зима» (1726), «Лето» (1727) и т. п., впоследствии соединенными в одно целое и изданными (1730) под названием «Времена года», содействовал развитию в английской читающей ее публике любви к природе, рисуя простые, непритязательные сельские ландшафты, следя, шаг за шагом, за различными моментами жизни и работ земледельца и видимо стремясь поставить мирную, идиллическую деревенскую обстановку выше суетной и испорченной городской. В 40-х годах того же столетия Томас Грей, автор элегии «Сельское кладбище», оды «К весне» и др., подобно Томсону, старался заинтересовать читателей деревенской жизнью и природой, пробудить в них сочувствие к простым, незаметным людям, с их нуждами, горестями и верованиями, придавая, вместе с тем, своему творчеству задумчиво-меланхолической характер. Тою же меланхолией, только более мрачной и туманной, проникнуты «Ночи» Эдуарда Юнга (1742 – 1746), пользовавшиеся громадным успехом; в чисто субъективной форме автор изливает свои грустные мысли, навеянные смертью близких людей, выражает свои религиозные убеждения и идеалы, затрагивает разнообразные нравственные вопросы, стремится растрогать и потрясти читателя. В ночной тишине и таинственном колорите ночного ландшафта Юнг находил точно отзвук своим страданиям и мрачным думами. Другой характер носят знаменитые романы Ричардсона – «Памела» (1740), «Кларисса Гарло» (1748), «Сэр Чарльз Грандисон» (1754) – также являющийся ярким и типичным продуктом английского С. Ричардсон был совершенно нечувствителен к красотам природы и не любил ее описывать – но он выдвинул на первое место психологический анализ и заставил английскую, а затем и всю европейскую публику живо интересоваться судьбой героев и особенно героинь его романов. В наше время недостатки романов Ричардсона ярко бросаются в глаза; но нельзя отрицать, что местами в них попадаются действительно трогательный сцены, которые могли в то время способствовать некоторому смягчению и облагорожению нравов и литературных вкусов. Лоренц Стерн, автор «Тристрама Шэнди» (1759 – 1766) и «Сентиментального путешествия» (1768; по имени этого произведения и самое направление было названо «сентиментальным») соединял чувствительность Ричардсона с любовью к природе и своеобразным юмором. В «Тристраме Шэнди» есть прекрасные страницы, посвященные неуловимым деталям душевного мира, обрисовывающие непритязательную, обыденную английскую жизнь, с любовью и добродушием воссоздающие мысли и ощущения таких скромных героев, как мистер Шэнди, дядя Тоби или капрал Трим. «Сентиментальное путешествие» сам Стерн называл «мирным странствием сердца в поисках за природой и за всеми душевными влечениями, способными внушить нам больше любви к ближним и ко всему миру, чем мы обыкновенно чувствуем». прикрываясь именем своего героя, Иорика, Стерн грустит при виде старомодного, отжившего свой век экипажа, птички, заключенной в клетку и тщетно рвущейся на волю, со слезами на глазах вспоминает о францисканском монахе, отце Лоренцо, которого он случайно увидел в Калэ и который, встретив с его стороны неприветливое, черствое отношение, охотно простил ему обиду, подружился с ним и даже предложил ему при расставании поменяться с ним табакерками.
С. во французской литературе. Перейдя на континент, английский С. нашел во Франции уже несколько подготовленную почву. Совершенно независимо от английских представителей этого направления, аббат Прево («Манон Леско», «Клевеланд») и Мариво («Жизнь Марианны») приучили французскую публику восторгаться всем трогательным, чувствительным, несколько меланхолическим. Возникал даже вопрос о возможности влияния Мариво на Ричардсона, но оно не может быть вполне доказано. Как бы то ни было, произведения Ричардсона переведенные на франц. яз., встретили во Франции самый со чувственный прием. Появились «продолжения» и обработки романов Ричардсона: Буасси написал пьесу «Pamela en France» (1743); Нивелль де ла Шоссэ также попытался драматизировать историю Памелы (подобная же попытка была сделана в Италии Гольдони, в двух пьесах: «Pamela nubile» и Pamela maritata"). В 1786 и 1792 гг. появились две драмы (вторая принадлежала Непомюсену Лемерсье), написанные на сюжет «Клариссы Гарло». Эпизод с Клементиной из «Грандисона» также привлек внимание драматургов. Мармонтед, Лагара, Дидро восхваляли произведения Ричардсона; такой убежденный сторонник классицизма, как Андрэ Шенье, в одной из своих элегий вспоминает несчастную судьбу Клариссы и Клементины; даже писатели вроде Лакло или Рэтиф де ла Бретонна, с первого взгляда имеющие мало общего с Ричардсоном, платят известную дань общему увлечению английским С. Под тем же влиянием создалась и «Новая Элоиза» Руссо (1761), который всегда с уважением и сочувствием отзывался о Ричардсоне. Юлия многим напоминает Клариссу Гардо, Клара – ее подругу, miss Howe. Морализирующий характер обоих произведений также сближает их между собою; но в романе Руссо играет видную роль природа, с замечательным искусством описываются берега Женевского озера – Вевэ, Кларан, роща Юлии. Пример Руссо не остался без подражания; его последователь, Бернардэн де Сен-Ньер, в своем знаменитом произведений «Павел и Виргиния» (1787) переносить место действия в Южную Африку, точно предвещая лучшие сочинения Шатобриана, делает своими героями прелестную чету влюбленных, живущих вдали от городской культуры, в тесном общении с природой, искренних, чувствительных и чистых душой. Успех, выпавший на долю «Новой Элоизы» (не смотря на скептические отзывы Вольтера, назвавшего это произведение «глупым, буржуазным, безнравственным и скучным»), заставил французскую публику еще более заинтересоваться теми английскими сентименталистами, которыми увлекался Руссо. Сен-Ламбер и аббат Делилль подражают, хотя и не вполне удачно, «Временам года» Томсона; Дидро, Шенье, позднее Шендолле восторгаются его творчеством; в 1765 г. появляется перевод «Сельского кладбища» Грея, которого французская критика начинает вскоре называть «возвышенным философом»; в 1762 г. выходит в свет французский перевод первой «Ночи» Юнга; затем в течение 20-ти лет постоянно появляются новые переводы как «Ночей», так и других произведений Юнга. Им увлекаются самые разнообразные литературные и общественные деятели – Дидро, Шенье, г-жа Ролан, даже Робеспьер, Шатобриан. Рука об руку с этим. увлечением шло восторженное поколение так называемым «поэмам Оссиана», с их задумчивым, туманным и меланхолическим колоритом. Наконец, произведения Стерна, лично побывавшего в Париже и встретившего сочувственный прием у барона Гольбаха и в других салонах, также не остались без влияния на французскую литературе 1776 г. появился перевод «Тристрама Шэнди»; еще раньше, в 1769 г., было переведено «Сентиментальное путешествие»; в 1787 и 1797 гг. вышли полные собрания сочинений Стерна во французском переводе. Дидро, в «Jacques ie Fatataliste», заимствовал мнoгиe детали у Стерна; г-жа де Леспинасс написала «Deux chapitres dans ie genre du Voyage Sentimental». В XIX в. Стерну подражали Ксавье де Мэстр, Нодье, даже Виктор Гюго. В 1800 г. появились избранные отрывки из его сочинений, под заглавием: «Les heautes de Sterne».
С. в немецкой литературе. Не мало отголосков английского С. можно найти и в немецкой литературе XVIII в. Относительно романов Ричардсона можно даже сказать, что они вызвали больше различных подражаний и оставили более заметный след в Германии, чем на родине их автора. Писатели разных оттенков прямо объявляют себя сторонниками Ричардсона или подражают ему. Геллерт, в стихотворении «Ueber Richardson's Bildniss», восторженно отзывается об авторе «Памелы»: «бессмертен Гомер», восклицает он, «но еще более бессмертен у христиан британец Ричардсон!» В своем романе: «Das Leben der schwedischen Grafin von G***» (1746) он открыто подражает английскому образцу; его героиня, чистая душой женщина, принужденная отстаивать свою честь и выносить различный гонения и удары судьбы, списана отчасти с Памелы; даже место действия одно время переносится в Англию. Клопшток пишет оду «Die tote Clarissa, навеянную трагической развязкой романа Ричардсона. Лессинг имеет ввиду „Клариссу Гapлo“, создавая свою драму „Miss Sara Sampson“. Гермес, в предисловии к роману: „Geschichte der Miss Fanny Wilkes“, признается, что ему служили образцом сочинения Ричардсона и Фильдинга. Виданд сначала является горячим сторонником Ричардсона, задумывает роман в письмах („Briete von Karl (тгапdison an seine Papille Emilia Jervois“), пишет драму „Clementina von Porreta“ (1760), представляющую собою драматическую обработку эпизода из „Грандисона“; к концу 60х годов он начинает, однако, менять свой взгляд на Ричардсона и уже относится к его творчеству несколько скептически. В сочинениях Софии Ларош: „Franlein von Sternheim“ (1771) и „Rosaliens Briefe an ihre Freundin Marianne“ также чувствуется влияние Ричардсона; во втором романе сказывается, сверх того, влияние Руссо, особенно в описаниях природы. Романы Ричардсона оказали, наконец, свое воздействие на немецкую словесность и в том отношении, что они вызвали к жизни целую литературу „
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121
Э. P.
Сент-Джонс
Сент-Джонс (SiJohn's) – главн. гор. о-ва Антигуа, из группы Ливардских о-вов в Брит. Вестиндии; прекрасная гавань. Жит. 8719 (1891).
Сентиментализм
Сентиментализм в западноевропейской и русской литературе – литературное направление, явившееся в XVIII и в начале XIX в. противовесом одностороннему господству так называемой псевдоклассической теории. Оно отводило первостепенное место субъективным излияниям и психологическому анализу, противопоставляло величественному и возвышенному трогательное и стремилось, в лице некоторых своих представителей, пробудить в сердцах читателей понимание природы и любовь к ней, вместе с гуманным отношением ко всем слабым, страдающим и гонимым.
С. в английской литературе. Родиной С. была Англия. В конце 20-х годов XVIII в. Джемс Томсон своими поэмами «Зима» (1726), «Лето» (1727) и т. п., впоследствии соединенными в одно целое и изданными (1730) под названием «Времена года», содействовал развитию в английской читающей ее публике любви к природе, рисуя простые, непритязательные сельские ландшафты, следя, шаг за шагом, за различными моментами жизни и работ земледельца и видимо стремясь поставить мирную, идиллическую деревенскую обстановку выше суетной и испорченной городской. В 40-х годах того же столетия Томас Грей, автор элегии «Сельское кладбище», оды «К весне» и др., подобно Томсону, старался заинтересовать читателей деревенской жизнью и природой, пробудить в них сочувствие к простым, незаметным людям, с их нуждами, горестями и верованиями, придавая, вместе с тем, своему творчеству задумчиво-меланхолической характер. Тою же меланхолией, только более мрачной и туманной, проникнуты «Ночи» Эдуарда Юнга (1742 – 1746), пользовавшиеся громадным успехом; в чисто субъективной форме автор изливает свои грустные мысли, навеянные смертью близких людей, выражает свои религиозные убеждения и идеалы, затрагивает разнообразные нравственные вопросы, стремится растрогать и потрясти читателя. В ночной тишине и таинственном колорите ночного ландшафта Юнг находил точно отзвук своим страданиям и мрачным думами. Другой характер носят знаменитые романы Ричардсона – «Памела» (1740), «Кларисса Гарло» (1748), «Сэр Чарльз Грандисон» (1754) – также являющийся ярким и типичным продуктом английского С. Ричардсон был совершенно нечувствителен к красотам природы и не любил ее описывать – но он выдвинул на первое место психологический анализ и заставил английскую, а затем и всю европейскую публику живо интересоваться судьбой героев и особенно героинь его романов. В наше время недостатки романов Ричардсона ярко бросаются в глаза; но нельзя отрицать, что местами в них попадаются действительно трогательный сцены, которые могли в то время способствовать некоторому смягчению и облагорожению нравов и литературных вкусов. Лоренц Стерн, автор «Тристрама Шэнди» (1759 – 1766) и «Сентиментального путешествия» (1768; по имени этого произведения и самое направление было названо «сентиментальным») соединял чувствительность Ричардсона с любовью к природе и своеобразным юмором. В «Тристраме Шэнди» есть прекрасные страницы, посвященные неуловимым деталям душевного мира, обрисовывающие непритязательную, обыденную английскую жизнь, с любовью и добродушием воссоздающие мысли и ощущения таких скромных героев, как мистер Шэнди, дядя Тоби или капрал Трим. «Сентиментальное путешествие» сам Стерн называл «мирным странствием сердца в поисках за природой и за всеми душевными влечениями, способными внушить нам больше любви к ближним и ко всему миру, чем мы обыкновенно чувствуем». прикрываясь именем своего героя, Иорика, Стерн грустит при виде старомодного, отжившего свой век экипажа, птички, заключенной в клетку и тщетно рвущейся на волю, со слезами на глазах вспоминает о францисканском монахе, отце Лоренцо, которого он случайно увидел в Калэ и который, встретив с его стороны неприветливое, черствое отношение, охотно простил ему обиду, подружился с ним и даже предложил ему при расставании поменяться с ним табакерками.
С. во французской литературе. Перейдя на континент, английский С. нашел во Франции уже несколько подготовленную почву. Совершенно независимо от английских представителей этого направления, аббат Прево («Манон Леско», «Клевеланд») и Мариво («Жизнь Марианны») приучили французскую публику восторгаться всем трогательным, чувствительным, несколько меланхолическим. Возникал даже вопрос о возможности влияния Мариво на Ричардсона, но оно не может быть вполне доказано. Как бы то ни было, произведения Ричардсона переведенные на франц. яз., встретили во Франции самый со чувственный прием. Появились «продолжения» и обработки романов Ричардсона: Буасси написал пьесу «Pamela en France» (1743); Нивелль де ла Шоссэ также попытался драматизировать историю Памелы (подобная же попытка была сделана в Италии Гольдони, в двух пьесах: «Pamela nubile» и Pamela maritata"). В 1786 и 1792 гг. появились две драмы (вторая принадлежала Непомюсену Лемерсье), написанные на сюжет «Клариссы Гарло». Эпизод с Клементиной из «Грандисона» также привлек внимание драматургов. Мармонтед, Лагара, Дидро восхваляли произведения Ричардсона; такой убежденный сторонник классицизма, как Андрэ Шенье, в одной из своих элегий вспоминает несчастную судьбу Клариссы и Клементины; даже писатели вроде Лакло или Рэтиф де ла Бретонна, с первого взгляда имеющие мало общего с Ричардсоном, платят известную дань общему увлечению английским С. Под тем же влиянием создалась и «Новая Элоиза» Руссо (1761), который всегда с уважением и сочувствием отзывался о Ричардсоне. Юлия многим напоминает Клариссу Гардо, Клара – ее подругу, miss Howe. Морализирующий характер обоих произведений также сближает их между собою; но в романе Руссо играет видную роль природа, с замечательным искусством описываются берега Женевского озера – Вевэ, Кларан, роща Юлии. Пример Руссо не остался без подражания; его последователь, Бернардэн де Сен-Ньер, в своем знаменитом произведений «Павел и Виргиния» (1787) переносить место действия в Южную Африку, точно предвещая лучшие сочинения Шатобриана, делает своими героями прелестную чету влюбленных, живущих вдали от городской культуры, в тесном общении с природой, искренних, чувствительных и чистых душой. Успех, выпавший на долю «Новой Элоизы» (не смотря на скептические отзывы Вольтера, назвавшего это произведение «глупым, буржуазным, безнравственным и скучным»), заставил французскую публику еще более заинтересоваться теми английскими сентименталистами, которыми увлекался Руссо. Сен-Ламбер и аббат Делилль подражают, хотя и не вполне удачно, «Временам года» Томсона; Дидро, Шенье, позднее Шендолле восторгаются его творчеством; в 1765 г. появляется перевод «Сельского кладбища» Грея, которого французская критика начинает вскоре называть «возвышенным философом»; в 1762 г. выходит в свет французский перевод первой «Ночи» Юнга; затем в течение 20-ти лет постоянно появляются новые переводы как «Ночей», так и других произведений Юнга. Им увлекаются самые разнообразные литературные и общественные деятели – Дидро, Шенье, г-жа Ролан, даже Робеспьер, Шатобриан. Рука об руку с этим. увлечением шло восторженное поколение так называемым «поэмам Оссиана», с их задумчивым, туманным и меланхолическим колоритом. Наконец, произведения Стерна, лично побывавшего в Париже и встретившего сочувственный прием у барона Гольбаха и в других салонах, также не остались без влияния на французскую литературе 1776 г. появился перевод «Тристрама Шэнди»; еще раньше, в 1769 г., было переведено «Сентиментальное путешествие»; в 1787 и 1797 гг. вышли полные собрания сочинений Стерна во французском переводе. Дидро, в «Jacques ie Fatataliste», заимствовал мнoгиe детали у Стерна; г-жа де Леспинасс написала «Deux chapitres dans ie genre du Voyage Sentimental». В XIX в. Стерну подражали Ксавье де Мэстр, Нодье, даже Виктор Гюго. В 1800 г. появились избранные отрывки из его сочинений, под заглавием: «Les heautes de Sterne».
С. в немецкой литературе. Не мало отголосков английского С. можно найти и в немецкой литературе XVIII в. Относительно романов Ричардсона можно даже сказать, что они вызвали больше различных подражаний и оставили более заметный след в Германии, чем на родине их автора. Писатели разных оттенков прямо объявляют себя сторонниками Ричардсона или подражают ему. Геллерт, в стихотворении «Ueber Richardson's Bildniss», восторженно отзывается об авторе «Памелы»: «бессмертен Гомер», восклицает он, «но еще более бессмертен у христиан британец Ричардсон!» В своем романе: «Das Leben der schwedischen Grafin von G***» (1746) он открыто подражает английскому образцу; его героиня, чистая душой женщина, принужденная отстаивать свою честь и выносить различный гонения и удары судьбы, списана отчасти с Памелы; даже место действия одно время переносится в Англию. Клопшток пишет оду «Die tote Clarissa, навеянную трагической развязкой романа Ричардсона. Лессинг имеет ввиду „Клариссу Гapлo“, создавая свою драму „Miss Sara Sampson“. Гермес, в предисловии к роману: „Geschichte der Miss Fanny Wilkes“, признается, что ему служили образцом сочинения Ричардсона и Фильдинга. Виданд сначала является горячим сторонником Ричардсона, задумывает роман в письмах („Briete von Karl (тгапdison an seine Papille Emilia Jervois“), пишет драму „Clementina von Porreta“ (1760), представляющую собою драматическую обработку эпизода из „Грандисона“; к концу 60х годов он начинает, однако, менять свой взгляд на Ричардсона и уже относится к его творчеству несколько скептически. В сочинениях Софии Ларош: „Franlein von Sternheim“ (1771) и „Rosaliens Briefe an ihre Freundin Marianne“ также чувствуется влияние Ричардсона; во втором романе сказывается, сверх того, влияние Руссо, особенно в описаниях природы. Романы Ричардсона оказали, наконец, свое воздействие на немецкую словесность и в том отношении, что они вызвали к жизни целую литературу „
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121