Да, я знаю, как изувечить или даже уложить наповал голыми руками. Но только человека, застигнутого врасплох или начисто не знакомого со способами обороны. Однако ежели тебе противостоит профессионал, а под рукою нет ничего рубящего, колющего или огнестрельного - лучше всего повернуться и опрометью удирать на край света.
К несчастью, на мне была только пижама; Номер Второй предусмотрительно держался неподалеку от выхода - не проскользнешь... Ковер изобиловал огнестрельными приспособлениями - целых два револьвера валялось, - но, попробовав метнуться к ближайшему, я убедился: парень тоже помнит, куда что упало. Хочешь револьвер - бери с бою. А именно кулачного-то боя и стремился я избежать любой ценой. Мы деремся не ради развлечения, не в спортивных залах выступаем. Это не бокс и не борьба. У нас почти неизменно дерутся насмерть.
Ох и велик же оказался негодяй! Просто гора мышц. Невзирая на собственные двести фунтов, покорный слуга ощутил себя тростинкой, ветром колеблемой. Правда, руки мои были немного длиннее, пожалуй, и сумел бы я дотянуться до Номера Второго при достаточном усердии. Но к подобным личностям никому не советую прикасаться ничем, кроме увесистого топора...
Мы чуток поиграли друг с другом, если можно так выразиться. Медведь совершил короткое угрожающее движение, а я изобразил надлежащий ответ, и Номер Второй проворно закрылся. Наступил мой черед вывести на прогулку любимого "конька"; но парень дал понять, что и сам читал те же книжки. Бойцы, знающие свое дело, не решаются рисковать понапрасну и зрелище являют прескучнойшее.
Прескучнейшее, разумеется, с точки зрения постороннего наблюдателя. Мне же скучать не доводилось. Я понимал: ошибусь, оступлюсь, позволю загнать себя в угол - каюк, и немедленный. Осторожно переминаясь и покачиваясь, я внезапно сообразил: ведь Мак велел продаваться с потрохами! А я планомерно и целеустремленно распугиваю покупателей! Это не годилось. Никуда.
Я расчетливо, напоказ, ударил валявшегося в глубоком обмороке человека ногой по лицу.
Впервые за все истекшее время великан отверз уста.
- Какого черта, - зарычал он, - какого черта лупишь лежачего, сукин кот?
И ринулся вперед, разъяренный донельзя. До такой степени рассвирепевший, что напрочь позабыл хитроумные приемы членовредительства и смертоубийства. Сгреб меня в обнимку доподлинной медвежьей хваткой и сдавил. Я, приличия и убедительности ради, слегка тюкнул его носком ботинка, в голень.
Кажется, не зарегистрировано достоверного случая, когда взрослый и здоровый мужчина был бы насмерть удавлен эдаким способом, а боевые наставления указывают, что, средневековым легендам вопреки, даже хребет неприятелю поломать весьма затруднительно. Я с тоской припомнил: из каждого правила бывают исключения.
Недооценил я привязанности этого субъекта к поверженному приятелю. И силищу его истинную недооценил. Требовалось незамедлительно изобразить потерю сознания, дабы минуту спустя не утратить чувства по-настоящему. Я прекратил брыкаться, обмяк, обвис. Не могу сказать, будто сделалось легче. Медведь буквально взбесился и ничего уже не принимал в расчет. Я уже готовился произнести быструю отходную молитву, когда раздался отрывистый глухой удар, и чудовищное давление на ребра ослабло.
Снова раздался удар - сопровождаемый всхлипывающим звуком. Объятия разжались полностью, и я ухватил спинку стула, ибо иначе просто повалился бы рядышком с Номером Первым. В комнате было темновато, перед глазами плавали радужные пятна, и все-таки я ухитрился разглядеть великана, опустившегося на колени, беспомощно закрывающего голову ладонями. Позади, сызнова занося ухваченный за ствол тридцативосьмикалиберный револьвер, виднелась фигурка в панталонах и дурацком пушистом свитере...
Гейл продолжала методически избивать медведя рукоятью, хотя в этом уже не было ни малейшей нужды: парень повалился бесчувствен, аки скот зарезанный. Я с трудом приблизился, перехватил поднятую руку.
- Хватит... Не то в преисподнюю... вколотишь...
Прерывистое дыхание Гейл вылетало с хрипловатым шумом.
- Я подумала... Подумала" он... удавил тебя!
- Не успел, - ответил я. - Спасибо.
- Мэтт! - воскликнула она, указывая револьвером на лежащего: - Посмотри, Мэтт!
Верзила рухнул на бок и лицо, освещенное полосой света из приоткрытой входной двери, виднелось явственно. Даже залитого кровью, бледного как мел, Дэна Бронковича трудно было не признать, увидав накануне утром.
Я глубоко вздохнул, помотал головоай, осторожно приблизился к нашей двуспальной кровати, склонился, Номеру Первому при падении досталось по морде еще крепче, нежели Бронкович, однако не признать неподражаемого Поля Пейтона мог бы лишь весьма близорукий субъект.
Смеяться, собственно, было нечему. Подозреваю, что у меня приключилась доподлинная истерика.
Глава 19
Гейл вышла из ванной, отирая руки махровым полотенцем.
- Что ты вытворяешь, Мэтт?
Я только-только сделал впрыскивание Бронковичу, подававшему признаки жизни, и приступал к Полю Пейтону, который и без того преспокойно лежал бы до утра. Однако рисковать, не стоило.
В порядке чистейшего человеколюбия покорный слуга сменил на шприце иглу.
- Ваша неотразимость, - обернулся я. - Это не кинобоевик. В повседневной жизни едва ли разумно задавать себе столько труда, вышибая людям соображение, чтобы потом оставить их на произвол судьбы, дать очнуться и поднять на ноги всех ведьм и дьяволов.
- На произвол судьбы?!. Да им же в больнице место.
Увы, любители непоследовательны. Пять минут назад она избивала парня по темени, а теперь заботилась о его здоровье.
Задребезжал телефон.
Гейл покосилась на меня, я приблизился к аппарату, подождал третьего звонка, поднял трубку.
- Да?
- Владелица отеля, миссис Медоуз. Что происходит?
- Разве происходит?
- Постояльцы жалуются на ужасный шум из вашей комнаты.
Я поколебался, не списать ли побоище на пьяную драку, не сказать ли, что мы с женой искали закатившуюся монету... Но лгать попусту не следует. Назревали осложнения, намечался визит полиции... Пускай в дела простых смертных вмешиваются обитатели Олимпа. У них, если верить старику Гомеру, водилась такая привычка.
- Послушайте, миссис Медоуз, - обратился я к невидимой собеседнице, - вы правы. Здесь действительно творились вещи неприятные. Немедленно вызовите Вашингтон, Округ Колумбия, номер...
Не рассчитывайте, что я сообщу этот номер вам. Запрещают, извините великодушно.
- Миссис Медоуз, вы можете слушать разговор сами?
- Никогда не подслушиваю частных разговоров, - оскорбилась достойная хозяйка гостиницы.
- Будьте любезны тщательно подслушать этот. Когда я закончу говорить с вашингтонским начальством" зададите ему любые вопросы. Но после - рот на замок. Речь идет о государственной тайне...
Вашингтонскому телефонисту я назвался условным образом, говорившим: в комнате - чужой, и нас прослушивают по проводу. Минуту спустя раздался голос Мака:
- Да?
- Это Мэтт, сэр.
Настоящее, а не кодовое имя. Еще один условный знак.
- Слушаю тебя, Мэтт.
Мак исправно отозвался на тревожный пароль. Повторил имя, что значит: "вас понял".
- Звоню из Кариньосо, Новая Мексика, гостиница "Аквамарин", четырнадцатая комната. Хозяйка: миссис Медоуз. Она, по моей просьбе, слушает разговор и будет рада убедиться, что никаких неприятностей не последует.
- Разумеется.
- Вы хотели расследовать вопрос о приметах, которых не сообщаете, но которые почему-то сделались известны в Кариньосо.
- Помню. Расследование оказалось безрезультатным.
Голос Мака звучал весьма угрюмо:
- Речь идет о родственниках, уже не допустивших нас до своей кухни. Можете не рассчитывать на их любовь и гостеприимство.
- Не смею, сэр. Только, пожалуйста, позвоните родичам и скажите, что двое их любимых сынишек валяются в моем гостиничном номере. Обоих нужно извлечь и подлечить. В этом пункте, полагаю, сотрудничать согласятся.
Воспоследовала пауза.
- Без этого не мог обойтись?
- Отлично мог. Мог, например, стоять столбом и считать новые пуговичные петли в собственной пижаме. Швейные машинки, между прочим, у храбрых портняжек имелись. Равно как и ножницы... Светскую беседу вести было некогда, лампу я, конечно же, не зажег, опознать не сумел.
- Примерный характер причиненного ущерба?
- Два сотрясения мозга - наверняка. Возможны, однако маловероятны, и проломы черепов. Один комплект поломанных ребер с последующими повреждениями внутренних органов. Здесь, пожалуй, потребуется и небольшая пластическая операция. Обоим субъектам сделано впрыскивание В.
- Они представились?
- В положенном порядке - нет. Я отворил крепостные ворота, а сквозь них ринулась небольшая орда. Ордынцы опознаны.
- Чего им требовалось?
- Не имею представления. Спросите родичей.
- Попытаюсь... Ты-то сам, цел-невредим?
- Спасибо за участливость, сэр. Мне чуть не выдали визу на тот свет, но подоспела помощь... Не жалуюсь.
- Сколько времени тебе отвести?
- Получаса должно хватить. После этого - не мешкайте, иначе ребята ненароком сыграют в ящик. А это нежелательно, и весьма. Бога ради, сэр, сделайте все возможное, чтобы родичи избавили меня от своих отпрысков. Не могу денно и нощно спускать с лестницы малолетнее хулиганье. Других дел по горло.
- Постараюсь, - угрюмо сказал Мак. Я подумал, что через полчаса в вашингтонских кабинетах начнется веселое и очень бурное оживление. - Теперь дай-ка поговорю с миссис Медоуз...
Я положил трубку на рычаг.
- Гейл! Не понимаешь, зачем вовлекли в дело хозяюшку? Психология, чистая психология. Она все едино подслушала бы. А нам в каталажку отправляться недосуг. Теперь же достойная дама станет пыжиться от гордости, причастившись высочайших государственных тайн, а молчать будет как рыба: Мак убеждать умеет.
Гейл смотрела на меня странным взором.
- Впрыскивание В... Значит, есть еще впрыскивания А и Б?
- Сидели на трубе, - ответил я. - Ладно, разглашу служебный секрет. Так называемая "инъекция А" вызывает мгновенную смерть, однако следы оставляет, и немалые. "Инъекция Б" работает медленней, зато любой врач торжественно и добросовестно определит кончину от разрыва сердца. И только. Уразумела?
Гейл заметно вздрогнула.
- Какой ужас... Ты... ты не слишком хороший человек, Мэтт.
- Я ужасен. Однако ты узнала это еще в Эль-Пасо, и посему замнем недоразумение. Докладывай.
- О чем?
- О ночных розысках. Ты же в частные детективы записалась. И поскорей докладывай, не то как раз повстречаем спасательный отряд.
- А я далеко не ходила, - торжествующе провозгласила Гейл.
И просияла с таким ликованием, что, почудилось, на чистом, ясном ее челе золотыми буквами возгорелось:
"ВРЕТ".
- Я хорошенько изучила карту, оставленную в пикапе, а потом просто позвонила по телефону! Мэтт! Городок Руидосо тебе знаком? А?
- Конечно. В тридцати пяти милях к северу отсюда. В отрогах Сьерра-Бланки. Там чуть ли не каждое лето устраивают всеамериканские скачки с препятствиями и конские бега.
Я нахмурился:
- Чем еще знаменит Руидосо?
- Дорогой, тебе, наверное, самому выдавили в драке половину мозгов! Не понимаешь? Кариньосо-Руидосо. Руидосо-Кариньосо! Именно эти названия и перепутались у меня в памяти! Я знала город Кариньосо, а про город Руидосо не слыхала отродясь!
- Отродясь полагал, - ответил я неторопливо, - что любой уроженец ковбойского штата Техас имеет понятие о городе Руидосо... Техасцы - лихие наездники и обожают любоваться лихими жокеями. Ежегодно.
Глаза Гейл потемнели и сузились:
- Ну и странный же ты человек... Ах" да!.. Я ведь позвонила в Руидосо! И нашла твой вонючий, завшивленный, блохами кишащий вигвам! Это гостиница "Вигвам"! В городе Руидосо!
Глава 20
Я переключил передачу, ибо дорога начинала подыматься на гребень высокого ската, поросшего довольно густым сосняком.
- Послушай, Мэтт!
- А?
- Ты действительно убьешь его?
- Сэма Гунтера? Ковбоя? Безусловно. Вели, разумеется, отыщу. Задача моя такова.
Последовало натянутое, неловкое безмолвие.
- Тебе же сразу и честно сообщили: ежели я преуспею, Сэму так или иначе не долго жить останется.
- Да, но... Я боялась поверить. Не хотела. А потом увидела, как ты орудовал шприцем...
- Как полагается. Между прочим, шприц был совершенно стерилен.
- Это ужасно... Я не подозревала, что подобное случается наяву... Прости, Мэтт. Не жди от меня чересчур большой выдержки. Просто говори, как поступать, и все тут.
Замечательное предложение; чудесный гамбит, который оказался бы еще чудесней, будь в нем хоть крупица искренности. Я пробормотал нечто приличествовавшее; надеюсь, убедительное и похожее на правду.
Вскоре мы одолели перевал и покатили вниз по горным отрогам в сторону Руидосо. Дорогу изрядно подновили с тех давних пор, когда я проезжал по нее в последний раз, однако валящий мокрыми хлопьями снег даже магистральное шоссе может сделать небезопасным для шофера. Наконец, вдоволь навоевавшись против крутых поворотов и сопутствующих заносов, я достиг самого городка, приютившегося в боковом каньоне.
Мы проехали по главной улице. Снегу было полно, а света мало.
Гейл облизнула губы.
- Вот теперь я буду прилежно высматривать вывеску "Вигвам"! - задорно сообщила она. И голос, между прочим, не дрогнул.
Гостиница оказалась кучкой маленьких домиков, немного в стороне от главной улицы, однако вывеска виднелась издалека, и весьма явственно. Я свернул, запарковал пикап рядом с полудюжиной других машин. У большинства из них красовались на крышах укрепленные особыми держаками лыжи. Что ж, погода благоприятствовала слалому. Или нет. Не знаю: не любитель кататься на двух досках при помощи двух палок.
Ветер утих, и в этот глухой, предрассветный час под высокими кедрами, росшими среди гостиничных Домиков, царило полнейшее безмолвие. Казалось, мы где-то в первобытной глуши, а не в тридцати ярдах от главной городской улицы.
- Ступай осторожно, - предупредил я. - Снег мокрый, не вздумай поскользнуться и поломать ногу.
- Мэтт, мне холодно. И страшно. Я вынул из кармана револьвер.
- На, возьми, с ним веселей. Заряжен. Повторяю: не застрелись по небрежности. В меня тоже не пали. Но при надобности жми на гашетку не раздумывая. Это встанет в одного покойника, но, во всяком случае, не сделаешься покойницей сама. Пойдем.
Гейл уставилась на тридцативосьмикалиберного зверя.
- Мэтт, я... Лучше оставь себе, а?
- Бери, ежели вручают. Спасибо заботливым родственникам, я обзавелся двумя лишними. Чтобы противостать нашей огневой мощи, Гейл, танковая дивизия потребна!
Женщина взяла маленький пятизарядный револьвер, осторожно сунула за пояс панталон. Укрыла рукоятку пушистым свитером. Я разглядывал Гейл и пытался припомнить, когда именно влюбился в нее. Впрочем, навряд ли кто-либо может ручаться, что в точности помнит обстоятельства и время, при которых сделался мишенью для Амура.
В точности я помнил совсем иное: сейчас неподходящее время топтаться на снегу и таять от нежности к женщине, ведущей тебя прямиком в западню. По крайней мере, я уповал на это всей душой. Коль скоро Гейл оказалась лучше, чем я думал, работа идет насмарку и летит ко всем чертям...
Дверь открыла тощая светловолосая девчушка, закутанная в пальто, смазливая, невзирая на сонное выражение лица и папильотки. Она позвала матушку - пышную, тоже светловолосую даму, облаченную в теплый халат и тоже не поленившуюся устроить себе вечернюю завивку. Но к мамаше слово "смазливая" сделалось неприменимо уже много лет назад.
Мы прошли в бревенчатый, удивительно милый зал, заказали домик, уплатили, расписались в гроссбухе, чуток поболтали с хозяйками.
- Возьмите ключ, - предложила статная содержательница "Вигвама". - Ваш домик называется "Чероки". Третий справа. Печь протоплена с вечера, в шкафу отыщете лишние одеяла... Простите, не сможем проводить вас. Дочь прихворнула, а я...
- Ничего-ничего! - поспешил перебить покорный слуга. - Разыщем! "Чероки".
- Надеюсь, придется по вкусу. А завтрак подают в общей столовой, начиная с половины седьмого.
Я пересек двор, извлек из пикапа чемоданы и вместе с Гейл, старательно ступавшей по моим следам, направился к отведенному нам пристанищу. Миновали бревенчатый коттедж "Арапахо", прошествовали мимо "Ирокеза", достигли "Чероки".
Поставив чемоданы прямо на снег, я нашарил в кармане ключ и отомкнул дверь. Внутри царила тьма. Теплый воздух волною хлынул навстречу. Я подхватил оба чемодана и сделал шаг.
Свет загорелся внезапно и был очень ярок. За порогом поджидали двое. Старые добрые друзья мои: Вегманн и Нальди. Я отступил и наткнулся на твердый маленький предмет. Кажется, на дульный срез тридцать восьмого калибра...
- Замри!
Гейл произнесла это нежно, почти с мольбою в голосе.
- Пожалуйста, милый, не шевелись! Пока я рассуждал, как быть, незримый дотоле некто принял решение вместо меня. Упомянутый некто возник из ближних кустов и двинул меня по голове.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17