Затем он подошёл к правителю и что-то зашептал ему на ухо.
— А правда ли…-громко обратился правитель к Сфагаму. — Что монахи духовных братств так высоко вознеслись в своих искусствах и оторвались от нашего недостойного мира, что не соблюдают ни ритуалов, ни этикета?
— Нет. Монахи сразу отвечают на вопросы только тогда, когда им не оставляют времени для подобающих приветствий.
— Ты слышал, умник! Один шар в его пользу! — бросил правитель магу.
Теперь старик смотрел на Сфагама уже с открытой неприязнью.
— Да. Они за словом в карман не лезут. Испытай его. Сдаётся мне, что слава о монашеских искусствах сильно раздута и не даёт им права так свободно разговаривать с облечёнными властью.
— Ты слышал, монах? Мой придворный маг предлагает тебя испытать. Уж не знаю почему ты ему так не понравился…
— Если он маг, то я продавец чеснока. Но я готов.
— Вы слышали! Он готов! Прекрасно! — правитель встал из-за стола и театрально приподняв руки прошёлся по залу. Ему была явно не чужда склонность к артистизму.
— Сейчас учёный монах покажет нам своё искусство! Рамилант! — правитель щёлкнул пальцами. На середину зала выступил статный отталкивающе красивый молодец в дорогих сияющих латах с надушенной бородкой и манерно высоким зачёсом тёмных холёных волос.
— Давай сюда пятерых своих лучших ребят. С любым оружием.
— Имей в виду монах, высокомерно проговорил красавец, — мои молодцы из охраны — люди серьёзные. Уж рубанут — так рубанут! По-настоящему. Без ваших там всяких тонкостей-нежностей. Так, что смотри, не зевай!
— Запугивание тоже входит в испытание?
Рамилант усмехнулся и направился выполнять приказ.
— Раз уж ты осмелился войти во дворец с мечом, то покажи правителю как ты им владеешь, — вновь заговорил старик.
— Я подчиняюсь твоим желаниям, правитель. — сказал Сфагам, — но избавь меня от необходимости развлекать твоих шарлатанов. Он хочет увидеть в деле мой меч. Он его не увидит. Меч мне не понадобится.
Чёрные с серебряной отделкой ножны мягко скользнули по гладко отполированному полу и плавно подъехав к столу. Старик суетливо подхватил оружие и подобострастно подал его правителю.
— Подержи у себя пока. — тихо распорядился тот, — Смотри, монах, я не люблю болтунов!
Музыка смолкла.
Пятеро воинов заняли позицию, взяв Сфагама в круг.
— Дадим ему шанс, — объявил правитель — пусть нападают по очереди.
Сфагам стоял спокойно опустив руки, глядя куда то вверх, то ли в высокое окно, то ли в потолок. Казалось он вовсе не замечал, рослого воина, медленно подбиравшегося к нему с обнажённым мечом.
— Разве ты не видишь, правитель, он же сумасшедший! — шептал неугомонный старик, — Не стоит его убивать, отправь его в дом для умалишённых…
Первый воин, выронив меч, покатился по полу, нелепо махая руками, будто хватаясь за воздух. Сфагам продолжал так же спокойно стоять, по прежнему глядя вверх.
— Ну вот! Из-за тебя я ничего не увидел! Как это он так сделал? Кто видел? Пошёл, не мешай! — Старик поспешно поклонился и отошёл от стола.
Второй воин, вооружённый длинным обоюдоострым топором подходил ещё осторожнее. Едва заметным мягким движением увернувшись от пролетевшего над головой лезвия, Сфагам выбросил вперёд руку с вытянутым средним пальцем. Воин, собравшийся было вновь замахнуться своим топором, теряя равновесие покатился назад и громко грохнулся об пол, сбив с ног зазевавшуюся танцовщицу. Её пронзительный визг слился со звоном упавшего топора. В это время первый воин с трудом поднявшись с пола, побрёл в сторону. Сфагам не разгибая пальца медленно поднял руку и поправил упавшую на лоб прядь волос.
— А ну-ка, ребята, вместе! — скомандовал Рамилант.
Двое воинов с мечами ринулись на Сфагама с двух сторон. Дальнейшее напоминало хорошо отрепетированную сцену. Чуть не столкнувшись друг с другом, воины даже не успели заметить, как выскользнувший из под их мечей монах сделал руками неуловимое танцующее движение. Как по команде, оба схватившись за шеи, повалились навстречу друг другу и, столкнувшись лбами, рухнули с ног.
Последний воин весь закованный в латы нападать не спешил. Он продолжал держаться на расстоянии в оборонительной позиции, выбирая момент для удара. Его вид немного смутил монаха. Противник, закованный в доспехи всегда вызывал у него что-то вроде жалости, ибо, скованный в движениях он казался особенно уязвимым и беззащитным, как черепаха. Наконец воин устремился вперёд. Последовал молниеносный танцующий выпад и зал вновь наполнился грохотом падающих доспехов. В тишине притихшего зала поверженные солдаты с трудом поднялись с пола и, согнувшись и хромая заковыляли прочь. В глазах Сфагама появилось едва уловимое выражение скуки.
Лицо правителя помрачнело.
— И это твои лучшие люди, Рамилант?
Ответа не последовало.
— Почему ты их не убил? — глухим сдавленным голосом спросил Тамменмирт.
— Они мне не враги. Они лишь выполняли твой приказ. К чему ненужная смерть? Может быть, им ещё предстоит спасти твою жизнь.
— Ты знаешь изречение: «Если ты спас чью-нибудь жизнь — ты за это в ответе.»
— Если убил — тем более.
Старик, видимо, разглядев, наконец, знак уробороса на поясе Сфагама, опять что-то возбуждённо зашептал правителю на ухо. Тот помрачнел ещё больше.
— Поступай ко мне на службу, монах. Я сделаю тебя начальником дворцовой охраны. Нет, ты будешь командовать всей армией Амтасы! Плата любая. И ещё — особо за обучение солдат.
— Монахи никогда никому не служат. Это запрещено нашим уставом. Ты не можешь этого не знать. Но я буду готов помочь тебе при надобности. Я никогда первым не подниму оружия против твоих людей и, если случится, в бою буду на твоей стороне.
— Что ж, монах, об этом следует поговорить за столом.
Правитель сделал приглашающий жест. Сфагам приблизился, не забыв по пути забрать свой меч из рук оторопевшего мага.
— Вина! — громко распорядился правитель.
Сфагаму нисколько не хотелось проводить время за возлияниями в компании правителя и его не слишком симпатичных прихлебателей, но он хорошо знал, что облечённых властью нельзя раздражать своенравием сверх определённой меры. Тогда от бессильной злобы и болезненной обиды они начинают срывать свой гнев на подчинённых.
Вновь заиграла музыка, закружились танцовщицы. Засуетились слуги, уставляя стол новыми блюдами с фруктами, сладостями и винными кувшинами. Сфагам сел к столу и взял в руку массивный золотой кубок наполненный тёмно-красным вином.
— Это мой гость — Асфалих, — представил Тамменмирт своего сотрапезника. Он уже в пятый раз привозит нам товары с Востока. Сначала он хотел ехать в столицу, но потом решил, что у нас дела пойдут получше. И не жалеет, верно? Асфалих, который за время не произнёс ни слова, а только, приоткрыв рот, смотрел прямо перед собой вытаращенными глазами, бессмысленно закивал, словно потеряв дар речи то ли от выпитого вина, то ли от остроты впечатлений.
— А твоё имя?
— Сфагам.
— Эй, очнись! Правитель смеясь потрепал Асфалиха по щеке и, забросил в его полуоткрытый рот виноградину.
— Теперь у нас весь город ходит в восточных шелках. И, клянусь, это только начало! Да, я совсем забыл, мне доложили, что у тебя ко мне дело.
— Да. Я принёс твой заказ от тандекарских мастеров.
Сфагам достал из сумки драгоценности. Правитель рассматривал вещи долго и с восхищением. Он то подносил их по очереди к самым глазам, то держа их на вытянутой руке поворачивал под разным углом к свету.
— Вот это работа! У нас пока таких мастеров нет. Сейчас принесут деньги. Насколько я помню, этот заказ должен был доставить из Тандекара купец по имени Стамирх.
— Точно так. По дороге на него напали разбойники. Я и мой ученик случайно оказались рядом…
— Дальше я представляю!
— Стамирх ранен. Боюсь, что тяжело. Сейчас он в доме златокузнеца Кинвинда.
— Эй! Лекаря в дом златокузнеца Кинвида! Я знаю Стамирха. Это человек достойный. Будет жаль, если он умрёт. А вот разбойники… Кто меня заверял, что дороги очищены? Не ты ли Рамилант? Что? Говоришь это — не по твоей части? А может, ты скажешь мне, что мы будем делать, если к нам перестанут ездить купцы? На что мы будем строить новый мост, а? Я уж нет говорю обо всём остальном!
— Валтвик послал отряд на поимку этого Кривого. — пытался оправдаться красавец, — они ещё не вернулись.
— Надеюсь, вернутся! И как всегда ни с чем!
— Вот этот Кривой и напал, — уточнил Сфагам.
— Нет! Этому надо положить конец! Послушай, ты сказал, что готов оказать мне услугу. Может быть ты нас от него избавишь. Во-первых, — купцы. А во-вторых, у нас скоро большой праздник Будет много гостей. Так что лучше иметь спокойные дороги.
— Хорошо. Сколько дней до праздника.
— Одиннадцать.
— Думаю, я успею. — Сказал Сфагам, укладывая в сумку туго набитые мешочки с деньгами.
— Здесь ещё пятьсот виргов сверх оговорённой платы. — Тамменмирт бросил в сумку Сфагама ещё один кожаный мешочек с деньгами. — Пусть старик наймёт лучших лекарей в Амтасе. Да и тебе деньги не повредят…Если не успеешь справиться за оставшиеся дни, всё равно возвращайся к празднику. У нас тут задумано много интересного. Будет всё — от карнавала и ярмарки до бесплатной раздачи вина и публичной казни. В Амтасе веселиться умеют!
«Ему ведь даже не с кем поговорить.» — думал Сфагам, тихонько разбалтывая вино в кубке «Он сидит в клетке своего величия и тоскует по разговору на равных. А потом будет ругать себя за снисходительность. Поистине глуп, кто завидует правителям.»
— А насчёт преступников у нас дела не так уж плохи. Я сейчас тебе кое-что расскажу. И ты, Асфалих тоже послушай!
Вторая виноградина полетела в полуоткрытый рот и восточный человек подполз ближе.
— Сейчас у меня внизу — в дворцовой тюрьме сидит одна весёлая компания, — начал рассказывать правитель. А занимались они преинтересными делишками — похлеще, чем просто разбой на дорогах. На первый взгляд — обычные бродячие лицедеи — прыг-скок, фокусы всякие, танцы на угольках, сценки — ну словом, как на любом базаре. Переезжали с места на место, нигде подолгу не стояли. Как обычно. А между тем, делали вот что. Там у них четыре шлюхи… м-м, да, четыре. Так вот, они завлекали кого побогаче, поинтереснее, обкручивали и поили кой чем. Те после выпивки сразу засыпали, а как просыпались — теряли память. Навсегда, понимаешь? Даже имени своего вспомнить не могли. Ну а пока спали, их всех обирали под чистую, одевали в какое попало тряпьё и — на улицу. Тут уж, конечно не только шлюхи работали. Есть там у них один чёрненький, по порошочкам мастер. И мальчишка ещё — вещи награбленные купцам носил. А ещё один малый — убивал в случае чего.
— А как их поймали? — спросил Сфагам.
— Выследили. Есть у меня один человечек по таким делам. Его сейчас в городе нет. Уехал по поручению. Но это не важно. Взяли их прямо во время представления. Только эти стервы на угольках танцевать начали, а чёрный на шест полез — тут их всех и сцапали. Жалею, что сам не видел. А ещё жаль, что главного при аресте убили. Пригодился бы он мне. Дело-то вот в чём. Я их, конечно, всех повешу на праздник. По закону, как положено. Но меня здесь особо интересует одна вещь — порошок. Много у них интересных штучек нашли, а мои учёные темнилы разобраться не могут. Ох, выгоню я их когда-нибудь! Так вот, состав для потери памяти — это очень полезная вещь! Ты понимаешь?
— Смотря в чьих руках.
— В моих. Ну ничего… Ещё одиннадцать дней — я из них успею что-нибудь вытрясти. По этому делу у меня тоже есть человек — и какой! По заплечным делам такого и в самой столице не найти! И вдобавок — медик, механик и чуть ли не поэт. По ночам сочинения пишет. Жаль вот только в колдовских составах не разбирается. Они ведь не сами состав делали. Узнать бы откуда…
— Я думаю, мой ученик мог бы тебе помочь. Он неплохо изучил науку о составах и по-моему, у него есть вкус к этому делу. Если ты дашь ему всё необходимое, он, вероятно, сможет изготовить то, что тебе нужно.
— Прекрасно! Он получит в распоряжение всё, что есть у моих алхимиков и ещё то, что отняли у этих… Завтра же пришли его во дворец.
— Я попрошу его придти.
— Попросишь? Г-м… Ну, ладно… А как часто он отказывает тебе в твоих просьбах?
— Никогда.
— Что ж, это вселяет надежду. Да, если притащишь этого Кривого живым, мне будет особенно приятно посмотреть, как его посадят на кол. Но меня вполне устроит и его голова. Она и одна неплохо будет смотреться на шесте. Праздник будет продолжаться восемь дней. Но постарайся успеть к началу.
Сфагам кивнул и направился к выходу. Проходя мимо охранников он заметил, как некоторые из них смотрели на него со злобой, а некоторые с восхищением.
* * *
— Ну, я готов, — сказал Сфагам, застёгивая сумку, — Где наша воинственная подруга? Пора бы уж нам и выезжать.
— Всё утро по городу бегала, а сейчас в комнате заперлась. И всё шуршит, шуршит… — Олкрин подошёл к двери в соседнюю комнату. — Эй, Гембра, сейчас учитель уедет без тебя! — проговорил он нарочито серьёзным голосом.
— Я готова!
Дверь распахнулась и Гембра предстала во всём своём великолепии. Чёрная кожаная безрукавка с открытым животом и большим фигурным вырезом на груди была богато отделана сияющими серебряными бляхами и декоративной бахромой. Так же разукрашены были и облегающие кожаные штаны. На толстенном шикарном поясе с огромной бронзовой пряжкой в виде львиной головы кроме меча и небольшой замшевой походной сумки висели ещё кинжал и нож. Одеяние дополнял огромный чёрного бархата плащ с тёмно-синей подкладкой на круглой серебряной застёжке и невысокие сафьяновые сапожки с завитыми серебряными шпорами и широкими фигурными раструбами.
Олкрин изобразил на лице немое изумление.
— Ты, никак, с самому императору на приём собралась. А уж разбойники-то сразу попадают!
— А ты не забудь дырку зашить — во дворец идёшь! — парировала Гембра.
— Ладно, пора. — сказал Сфагам. — А ты, Олкрин, — во дворце будь поосторожнее. Всякие там люди есть. Обдумывай каждое слово. А лучше всего, постарайся быть незаметнее. Мне почему-то за тебя неспокойно.
— Да, учитель, я все запомнил.
— Тогда мы поехали.
Олкрин, Лутимас и сам хозяин дома златокузнец Кинвинд вышли на широкий двор, чтобы проводить Сфагама и Гембру. Когда накануне вечером она заявила, что обязательно поедет лично свести счёты с Кривым, Сфагам не стал спорить. Даже самой богатой фантазии не хватило бы, чтобы представить, что она устроила бы, если бы он отказался взять её с собой. Солнце стояло уже высоко и за стеной двора уже набирал силу шум нового дня. Прощание было недолгим.
Глава 5
Меч Гембры неистово метался, тщетно пытаясь найти уязвимое место в обороне учителя.
— Спокойнее, спокойнее… Много сил тратишь.
— А ещё, ты мне не рассказал, каким должен быть человек.
— Человек не должен быть похож на бегемота.
— Я серьёзно! Ты ведь сам говорил, что человек не должен увиливать от тех забот, которые ему отпущены.
— Да, я думаю, что не должен. Если человек, вообще, кому-нибудь что-нибудь должен. Разве я или ты брали свою жизнь взаймы? Или, может быть мы просили, чтобы нас рожали на свет? Так почему же мы тогда должны ходить в должниках? Держи слева… Жёстко отбиваешь… Старайся немного скользить лезвием по лезвию. Как бы размажь силу удара… Тогда отдача пойдёт не в твою, а в его руку. А у тебя уже будет разгон для движения… и время. Ещё раз слева… Другое дело, что родившийся в образе человека может либо соответствовать этому образу, честно перенося все человеческие тяготы и используя все данные ему от рождения возможности, либо не соответствовать.
— То есть увиливать?
— То есть увиливать и пытаться обмануть природу.
— А слабым помогать надо?
— Помогать надо сильным. Слабые сами помрут.
— Ох уж эти шуточки твои!…
— Так, вот уже лучше! Теперь вдвое быстрее! Сверху… Ещё… Не сгибайся так… А если ещё быстрее?
Мечи замелькали с удвоенной скоростью. Их звон переполнял тихую поляну, вспугивая лесных птиц.
— Нет, пока не получается. Но скоро будет получаться! — Сфагам отступил на несколько шагов в сторону и опустил меч, показывая, что занятие окончено.
Мы в Братстве с самого начала упражнялись в боевых искусствах со свинцовыми браслетами на руках и ногах. Иногда по два, по три надевали. Сперва так уставали, что двигаться не могли. А мышцы так болели, что хоть криком кричи. Зато потом, без браслетов…
— Да уж видела…
Они вернулись к привязанным неподалёку коням.
Вот уже несколько дней они ездили по округе и опрашивали местных жителей, тщетно пытаясь напасть на след разбойников. Кто-то что-то видел, кто-то что-то слышал, но никто не говорил ничего вразумительного. А главное, все указывали разные направления. Пока что главной пользой от поездки были постоянные уроки боевого искусства. Гембра схватывала технику на лету и успела неплохо продвинуться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
— А правда ли…-громко обратился правитель к Сфагаму. — Что монахи духовных братств так высоко вознеслись в своих искусствах и оторвались от нашего недостойного мира, что не соблюдают ни ритуалов, ни этикета?
— Нет. Монахи сразу отвечают на вопросы только тогда, когда им не оставляют времени для подобающих приветствий.
— Ты слышал, умник! Один шар в его пользу! — бросил правитель магу.
Теперь старик смотрел на Сфагама уже с открытой неприязнью.
— Да. Они за словом в карман не лезут. Испытай его. Сдаётся мне, что слава о монашеских искусствах сильно раздута и не даёт им права так свободно разговаривать с облечёнными властью.
— Ты слышал, монах? Мой придворный маг предлагает тебя испытать. Уж не знаю почему ты ему так не понравился…
— Если он маг, то я продавец чеснока. Но я готов.
— Вы слышали! Он готов! Прекрасно! — правитель встал из-за стола и театрально приподняв руки прошёлся по залу. Ему была явно не чужда склонность к артистизму.
— Сейчас учёный монах покажет нам своё искусство! Рамилант! — правитель щёлкнул пальцами. На середину зала выступил статный отталкивающе красивый молодец в дорогих сияющих латах с надушенной бородкой и манерно высоким зачёсом тёмных холёных волос.
— Давай сюда пятерых своих лучших ребят. С любым оружием.
— Имей в виду монах, высокомерно проговорил красавец, — мои молодцы из охраны — люди серьёзные. Уж рубанут — так рубанут! По-настоящему. Без ваших там всяких тонкостей-нежностей. Так, что смотри, не зевай!
— Запугивание тоже входит в испытание?
Рамилант усмехнулся и направился выполнять приказ.
— Раз уж ты осмелился войти во дворец с мечом, то покажи правителю как ты им владеешь, — вновь заговорил старик.
— Я подчиняюсь твоим желаниям, правитель. — сказал Сфагам, — но избавь меня от необходимости развлекать твоих шарлатанов. Он хочет увидеть в деле мой меч. Он его не увидит. Меч мне не понадобится.
Чёрные с серебряной отделкой ножны мягко скользнули по гладко отполированному полу и плавно подъехав к столу. Старик суетливо подхватил оружие и подобострастно подал его правителю.
— Подержи у себя пока. — тихо распорядился тот, — Смотри, монах, я не люблю болтунов!
Музыка смолкла.
Пятеро воинов заняли позицию, взяв Сфагама в круг.
— Дадим ему шанс, — объявил правитель — пусть нападают по очереди.
Сфагам стоял спокойно опустив руки, глядя куда то вверх, то ли в высокое окно, то ли в потолок. Казалось он вовсе не замечал, рослого воина, медленно подбиравшегося к нему с обнажённым мечом.
— Разве ты не видишь, правитель, он же сумасшедший! — шептал неугомонный старик, — Не стоит его убивать, отправь его в дом для умалишённых…
Первый воин, выронив меч, покатился по полу, нелепо махая руками, будто хватаясь за воздух. Сфагам продолжал так же спокойно стоять, по прежнему глядя вверх.
— Ну вот! Из-за тебя я ничего не увидел! Как это он так сделал? Кто видел? Пошёл, не мешай! — Старик поспешно поклонился и отошёл от стола.
Второй воин, вооружённый длинным обоюдоострым топором подходил ещё осторожнее. Едва заметным мягким движением увернувшись от пролетевшего над головой лезвия, Сфагам выбросил вперёд руку с вытянутым средним пальцем. Воин, собравшийся было вновь замахнуться своим топором, теряя равновесие покатился назад и громко грохнулся об пол, сбив с ног зазевавшуюся танцовщицу. Её пронзительный визг слился со звоном упавшего топора. В это время первый воин с трудом поднявшись с пола, побрёл в сторону. Сфагам не разгибая пальца медленно поднял руку и поправил упавшую на лоб прядь волос.
— А ну-ка, ребята, вместе! — скомандовал Рамилант.
Двое воинов с мечами ринулись на Сфагама с двух сторон. Дальнейшее напоминало хорошо отрепетированную сцену. Чуть не столкнувшись друг с другом, воины даже не успели заметить, как выскользнувший из под их мечей монах сделал руками неуловимое танцующее движение. Как по команде, оба схватившись за шеи, повалились навстречу друг другу и, столкнувшись лбами, рухнули с ног.
Последний воин весь закованный в латы нападать не спешил. Он продолжал держаться на расстоянии в оборонительной позиции, выбирая момент для удара. Его вид немного смутил монаха. Противник, закованный в доспехи всегда вызывал у него что-то вроде жалости, ибо, скованный в движениях он казался особенно уязвимым и беззащитным, как черепаха. Наконец воин устремился вперёд. Последовал молниеносный танцующий выпад и зал вновь наполнился грохотом падающих доспехов. В тишине притихшего зала поверженные солдаты с трудом поднялись с пола и, согнувшись и хромая заковыляли прочь. В глазах Сфагама появилось едва уловимое выражение скуки.
Лицо правителя помрачнело.
— И это твои лучшие люди, Рамилант?
Ответа не последовало.
— Почему ты их не убил? — глухим сдавленным голосом спросил Тамменмирт.
— Они мне не враги. Они лишь выполняли твой приказ. К чему ненужная смерть? Может быть, им ещё предстоит спасти твою жизнь.
— Ты знаешь изречение: «Если ты спас чью-нибудь жизнь — ты за это в ответе.»
— Если убил — тем более.
Старик, видимо, разглядев, наконец, знак уробороса на поясе Сфагама, опять что-то возбуждённо зашептал правителю на ухо. Тот помрачнел ещё больше.
— Поступай ко мне на службу, монах. Я сделаю тебя начальником дворцовой охраны. Нет, ты будешь командовать всей армией Амтасы! Плата любая. И ещё — особо за обучение солдат.
— Монахи никогда никому не служат. Это запрещено нашим уставом. Ты не можешь этого не знать. Но я буду готов помочь тебе при надобности. Я никогда первым не подниму оружия против твоих людей и, если случится, в бою буду на твоей стороне.
— Что ж, монах, об этом следует поговорить за столом.
Правитель сделал приглашающий жест. Сфагам приблизился, не забыв по пути забрать свой меч из рук оторопевшего мага.
— Вина! — громко распорядился правитель.
Сфагаму нисколько не хотелось проводить время за возлияниями в компании правителя и его не слишком симпатичных прихлебателей, но он хорошо знал, что облечённых властью нельзя раздражать своенравием сверх определённой меры. Тогда от бессильной злобы и болезненной обиды они начинают срывать свой гнев на подчинённых.
Вновь заиграла музыка, закружились танцовщицы. Засуетились слуги, уставляя стол новыми блюдами с фруктами, сладостями и винными кувшинами. Сфагам сел к столу и взял в руку массивный золотой кубок наполненный тёмно-красным вином.
— Это мой гость — Асфалих, — представил Тамменмирт своего сотрапезника. Он уже в пятый раз привозит нам товары с Востока. Сначала он хотел ехать в столицу, но потом решил, что у нас дела пойдут получше. И не жалеет, верно? Асфалих, который за время не произнёс ни слова, а только, приоткрыв рот, смотрел прямо перед собой вытаращенными глазами, бессмысленно закивал, словно потеряв дар речи то ли от выпитого вина, то ли от остроты впечатлений.
— А твоё имя?
— Сфагам.
— Эй, очнись! Правитель смеясь потрепал Асфалиха по щеке и, забросил в его полуоткрытый рот виноградину.
— Теперь у нас весь город ходит в восточных шелках. И, клянусь, это только начало! Да, я совсем забыл, мне доложили, что у тебя ко мне дело.
— Да. Я принёс твой заказ от тандекарских мастеров.
Сфагам достал из сумки драгоценности. Правитель рассматривал вещи долго и с восхищением. Он то подносил их по очереди к самым глазам, то держа их на вытянутой руке поворачивал под разным углом к свету.
— Вот это работа! У нас пока таких мастеров нет. Сейчас принесут деньги. Насколько я помню, этот заказ должен был доставить из Тандекара купец по имени Стамирх.
— Точно так. По дороге на него напали разбойники. Я и мой ученик случайно оказались рядом…
— Дальше я представляю!
— Стамирх ранен. Боюсь, что тяжело. Сейчас он в доме златокузнеца Кинвинда.
— Эй! Лекаря в дом златокузнеца Кинвида! Я знаю Стамирха. Это человек достойный. Будет жаль, если он умрёт. А вот разбойники… Кто меня заверял, что дороги очищены? Не ты ли Рамилант? Что? Говоришь это — не по твоей части? А может, ты скажешь мне, что мы будем делать, если к нам перестанут ездить купцы? На что мы будем строить новый мост, а? Я уж нет говорю обо всём остальном!
— Валтвик послал отряд на поимку этого Кривого. — пытался оправдаться красавец, — они ещё не вернулись.
— Надеюсь, вернутся! И как всегда ни с чем!
— Вот этот Кривой и напал, — уточнил Сфагам.
— Нет! Этому надо положить конец! Послушай, ты сказал, что готов оказать мне услугу. Может быть ты нас от него избавишь. Во-первых, — купцы. А во-вторых, у нас скоро большой праздник Будет много гостей. Так что лучше иметь спокойные дороги.
— Хорошо. Сколько дней до праздника.
— Одиннадцать.
— Думаю, я успею. — Сказал Сфагам, укладывая в сумку туго набитые мешочки с деньгами.
— Здесь ещё пятьсот виргов сверх оговорённой платы. — Тамменмирт бросил в сумку Сфагама ещё один кожаный мешочек с деньгами. — Пусть старик наймёт лучших лекарей в Амтасе. Да и тебе деньги не повредят…Если не успеешь справиться за оставшиеся дни, всё равно возвращайся к празднику. У нас тут задумано много интересного. Будет всё — от карнавала и ярмарки до бесплатной раздачи вина и публичной казни. В Амтасе веселиться умеют!
«Ему ведь даже не с кем поговорить.» — думал Сфагам, тихонько разбалтывая вино в кубке «Он сидит в клетке своего величия и тоскует по разговору на равных. А потом будет ругать себя за снисходительность. Поистине глуп, кто завидует правителям.»
— А насчёт преступников у нас дела не так уж плохи. Я сейчас тебе кое-что расскажу. И ты, Асфалих тоже послушай!
Вторая виноградина полетела в полуоткрытый рот и восточный человек подполз ближе.
— Сейчас у меня внизу — в дворцовой тюрьме сидит одна весёлая компания, — начал рассказывать правитель. А занимались они преинтересными делишками — похлеще, чем просто разбой на дорогах. На первый взгляд — обычные бродячие лицедеи — прыг-скок, фокусы всякие, танцы на угольках, сценки — ну словом, как на любом базаре. Переезжали с места на место, нигде подолгу не стояли. Как обычно. А между тем, делали вот что. Там у них четыре шлюхи… м-м, да, четыре. Так вот, они завлекали кого побогаче, поинтереснее, обкручивали и поили кой чем. Те после выпивки сразу засыпали, а как просыпались — теряли память. Навсегда, понимаешь? Даже имени своего вспомнить не могли. Ну а пока спали, их всех обирали под чистую, одевали в какое попало тряпьё и — на улицу. Тут уж, конечно не только шлюхи работали. Есть там у них один чёрненький, по порошочкам мастер. И мальчишка ещё — вещи награбленные купцам носил. А ещё один малый — убивал в случае чего.
— А как их поймали? — спросил Сфагам.
— Выследили. Есть у меня один человечек по таким делам. Его сейчас в городе нет. Уехал по поручению. Но это не важно. Взяли их прямо во время представления. Только эти стервы на угольках танцевать начали, а чёрный на шест полез — тут их всех и сцапали. Жалею, что сам не видел. А ещё жаль, что главного при аресте убили. Пригодился бы он мне. Дело-то вот в чём. Я их, конечно, всех повешу на праздник. По закону, как положено. Но меня здесь особо интересует одна вещь — порошок. Много у них интересных штучек нашли, а мои учёные темнилы разобраться не могут. Ох, выгоню я их когда-нибудь! Так вот, состав для потери памяти — это очень полезная вещь! Ты понимаешь?
— Смотря в чьих руках.
— В моих. Ну ничего… Ещё одиннадцать дней — я из них успею что-нибудь вытрясти. По этому делу у меня тоже есть человек — и какой! По заплечным делам такого и в самой столице не найти! И вдобавок — медик, механик и чуть ли не поэт. По ночам сочинения пишет. Жаль вот только в колдовских составах не разбирается. Они ведь не сами состав делали. Узнать бы откуда…
— Я думаю, мой ученик мог бы тебе помочь. Он неплохо изучил науку о составах и по-моему, у него есть вкус к этому делу. Если ты дашь ему всё необходимое, он, вероятно, сможет изготовить то, что тебе нужно.
— Прекрасно! Он получит в распоряжение всё, что есть у моих алхимиков и ещё то, что отняли у этих… Завтра же пришли его во дворец.
— Я попрошу его придти.
— Попросишь? Г-м… Ну, ладно… А как часто он отказывает тебе в твоих просьбах?
— Никогда.
— Что ж, это вселяет надежду. Да, если притащишь этого Кривого живым, мне будет особенно приятно посмотреть, как его посадят на кол. Но меня вполне устроит и его голова. Она и одна неплохо будет смотреться на шесте. Праздник будет продолжаться восемь дней. Но постарайся успеть к началу.
Сфагам кивнул и направился к выходу. Проходя мимо охранников он заметил, как некоторые из них смотрели на него со злобой, а некоторые с восхищением.
* * *
— Ну, я готов, — сказал Сфагам, застёгивая сумку, — Где наша воинственная подруга? Пора бы уж нам и выезжать.
— Всё утро по городу бегала, а сейчас в комнате заперлась. И всё шуршит, шуршит… — Олкрин подошёл к двери в соседнюю комнату. — Эй, Гембра, сейчас учитель уедет без тебя! — проговорил он нарочито серьёзным голосом.
— Я готова!
Дверь распахнулась и Гембра предстала во всём своём великолепии. Чёрная кожаная безрукавка с открытым животом и большим фигурным вырезом на груди была богато отделана сияющими серебряными бляхами и декоративной бахромой. Так же разукрашены были и облегающие кожаные штаны. На толстенном шикарном поясе с огромной бронзовой пряжкой в виде львиной головы кроме меча и небольшой замшевой походной сумки висели ещё кинжал и нож. Одеяние дополнял огромный чёрного бархата плащ с тёмно-синей подкладкой на круглой серебряной застёжке и невысокие сафьяновые сапожки с завитыми серебряными шпорами и широкими фигурными раструбами.
Олкрин изобразил на лице немое изумление.
— Ты, никак, с самому императору на приём собралась. А уж разбойники-то сразу попадают!
— А ты не забудь дырку зашить — во дворец идёшь! — парировала Гембра.
— Ладно, пора. — сказал Сфагам. — А ты, Олкрин, — во дворце будь поосторожнее. Всякие там люди есть. Обдумывай каждое слово. А лучше всего, постарайся быть незаметнее. Мне почему-то за тебя неспокойно.
— Да, учитель, я все запомнил.
— Тогда мы поехали.
Олкрин, Лутимас и сам хозяин дома златокузнец Кинвинд вышли на широкий двор, чтобы проводить Сфагама и Гембру. Когда накануне вечером она заявила, что обязательно поедет лично свести счёты с Кривым, Сфагам не стал спорить. Даже самой богатой фантазии не хватило бы, чтобы представить, что она устроила бы, если бы он отказался взять её с собой. Солнце стояло уже высоко и за стеной двора уже набирал силу шум нового дня. Прощание было недолгим.
Глава 5
Меч Гембры неистово метался, тщетно пытаясь найти уязвимое место в обороне учителя.
— Спокойнее, спокойнее… Много сил тратишь.
— А ещё, ты мне не рассказал, каким должен быть человек.
— Человек не должен быть похож на бегемота.
— Я серьёзно! Ты ведь сам говорил, что человек не должен увиливать от тех забот, которые ему отпущены.
— Да, я думаю, что не должен. Если человек, вообще, кому-нибудь что-нибудь должен. Разве я или ты брали свою жизнь взаймы? Или, может быть мы просили, чтобы нас рожали на свет? Так почему же мы тогда должны ходить в должниках? Держи слева… Жёстко отбиваешь… Старайся немного скользить лезвием по лезвию. Как бы размажь силу удара… Тогда отдача пойдёт не в твою, а в его руку. А у тебя уже будет разгон для движения… и время. Ещё раз слева… Другое дело, что родившийся в образе человека может либо соответствовать этому образу, честно перенося все человеческие тяготы и используя все данные ему от рождения возможности, либо не соответствовать.
— То есть увиливать?
— То есть увиливать и пытаться обмануть природу.
— А слабым помогать надо?
— Помогать надо сильным. Слабые сами помрут.
— Ох уж эти шуточки твои!…
— Так, вот уже лучше! Теперь вдвое быстрее! Сверху… Ещё… Не сгибайся так… А если ещё быстрее?
Мечи замелькали с удвоенной скоростью. Их звон переполнял тихую поляну, вспугивая лесных птиц.
— Нет, пока не получается. Но скоро будет получаться! — Сфагам отступил на несколько шагов в сторону и опустил меч, показывая, что занятие окончено.
Мы в Братстве с самого начала упражнялись в боевых искусствах со свинцовыми браслетами на руках и ногах. Иногда по два, по три надевали. Сперва так уставали, что двигаться не могли. А мышцы так болели, что хоть криком кричи. Зато потом, без браслетов…
— Да уж видела…
Они вернулись к привязанным неподалёку коням.
Вот уже несколько дней они ездили по округе и опрашивали местных жителей, тщетно пытаясь напасть на след разбойников. Кто-то что-то видел, кто-то что-то слышал, но никто не говорил ничего вразумительного. А главное, все указывали разные направления. Пока что главной пользой от поездки были постоянные уроки боевого искусства. Гембра схватывала технику на лету и успела неплохо продвинуться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39