Он даже придумал забаву – наносил себе легкую рану в присутствии вампира. Тот, почуяв кровь, тут же впадал в транс и начинал метаться. Его инстинкт самосохранения боролся с неумолимым желанием сосать, которое в конце концов всегда побеждало. Вампир припадал к ране и пил стекающие из нее капли лишь затем, чтобы мгновение спустя с воем и в конвульсиях рассыпаться в прах.
Это было любимым щенячьим развлечением Ксина.
Волколаков он презирал, пожалуй даже в большей степени, чем они того заслуживали. Несомненно, виной тому была его кошачья натура, которая терпеть не могла ничего родственного псам. Он никогда не встречался с ними в человеческом обличье, поскольку Превращению подвергался точно при таких же условиях, как и они. Приключение же, случившееся с ним этой ночью, отличалось от остальных лишь тем, что обычно это он искал волколаков, а не наоборот…
С другим котолаком он встретился лишь однажды.
В первое мгновение он даже обрадовался. Однако, увидев в глазах того лишь слепую, неразумную ненависть, он не испытал ничего, кроме отвращения. Ксин четко дал сопернику понять, что это его территория, – и вполне успешно, ибо больше никогда его не видел.
Упырихи были единственными, с кем он поддерживал почти добрососедские отношения. Причина состояла в том, что когти у них были немногим меньше, чем у него, а зубы намного больше, а кроме того, его кровь была ядовита для них точно так же, как и для вампиров, и они о том знали…
Старая Женщина не выжила бы здесь даже одной ночи, если бы ее не оберегал Знак, всегда висевший над дверью хижины.
Ксин прервал размышления и посмотрел в ту сторону. Кованое серебро, казалось, шло волнами и дрожало, но это была лишь иллюзия – он не мог различить истинных очертаний Знака, ибо именно такова была одна из черт силы, связанной с этим талисманом.
Он не любил этот кусок зловещего металла и всегда старался держаться от него подальше. Хотя со временем он привык к его присутствию, однако каждый раз, когда он переступал порог, ему казалось, будто его обливают кипятком.
А вскоре должно было произойти нечто еще похуже…
Однако пока он предпочитал об этом не думать. Он взял тело на руки и вышел из дому.
На краю поляны рос красивый раскидистый дуб. Старая Женщина очень любила отдыхать в его тени. Ксин уложил ее там, где она обычно сидела, и вернулся за лопатой.
Послышался тихий треск, когда почерневший металл вонзился в дерн. Потом заскрежетала земля.
Сознание его затуманилось от монотонного ритма работы, и, лишь когда последний ком глины упал на продолговатый холмик, взгляд Ксина стал более осмысленным.
Теперь пришла пора для самого главного – обезопасить могилу, иначе сразу же после захода солнца сюда сползлась бы вся окрестная нечисть, чтобы вытащить и сожрать труп. Внешне все выглядело просто – достаточно было принести и положить на могилу Знак.
– Принести… – мрачно усмехнулся он. – Вот только сперва нужно до него дотронуться!
Когда-то он пытался коснуться его палочкой – дерево вспыхнуло, а он ощутил такую боль, словно ему оторвали руку. Больше он не повторял попыток.
Сглотнув слюну, он направился в хижину. Взял табурет, поставил перед входом. Он торопился, желая опередить страхи и сомнения. Забрался на табурет. Горячий вихрь, словно из открытой печи, резко ударил в лицо. Ему показалось, будто он смотрит на кипящую ртуть, а волосы начинают тлеть.
Чувствуя, что больше не выдержит жара, он отчаянным движением вытянул руки…
Страшный удар пронзил мозг, превратив внутренности в один обезумевший клубок. Чудовищная сила схватила за горло и рванула вниз. Он услышал приглушенный стук – это его тело ударилось о землю.
Сознания он не потерял, лишь перед глазами затрепетало какое-то красное полотнище, которое внезапно разлетелось на множество мелких кусочков, бесновавшихся перед глазами, словно бесчисленная стая пьяных пауков.
Он не знал, сколько пролежал неподвижно, охваченный пронизывающей болью. Когда он встал, в нем оставалось лишь одно чувство – твердое, нечеловеческое упрямство. Он повторил попытку, на этот раз поставив стол вместо шаткого табурета.
– Я перестану только тогда, когда ты меня прикончишь, – прохрипел он час спустя, поднимаясь с крышки стола и вытирая тыльной стороной ладони текущую из носа кровь.
– Я должен это сделать ради нее! – Его руки схватили
Знак… И ничего. Совсем ничего. Он остолбенел.
Контуры звездообразного артефакта уже не дрожали, он мог нормально прочитать покрывавшие его руны, о существовании которых прежде даже не догадывался. Обычный кусок слегка позеленевшего металла…
– Неужели я его повредил и он утратил Силу? – забеспокоился Ксин. Выбежав наружу, он остановился у могилы. Выкопав в ней неглубокую ямку, он поместил в нее Знак и засыпал. Постояв немного в нерешительности, нервно потирая подбородок, он снова присел и вытянутой рукой провел по поверхности холмика. Мягкая, влажная земля, никакого тепла или вибрации.
«А – может, это я изменился? – подумал он. – Нужно проверить!»
Он зашагал в сторону леса.
Вскоре он оказался там, где когда-то проходила давно уже заброшенная дорога. Много лет назад это был оживленный тракт, но теперь от него осталась лишь полоса молодых деревьев, явно выделявшихся в угрюмой массе старых замшелых стволов. Он осторожно шел вдоль нее, внимательно наблюдая за тем, что когда-то было обочинами тракта.
Внезапно он насторожился. Постояв немного неподвижно, он пошел дальше, но так, чтобы даже малейший шелест не выдал его присутствия. Он крался в сторону камня – не слишком большого, плоского булыжника, на который наверняка охотно присаживались усталые путники, чтобы расслабить натруженные ноги.
Еще два шага. Он напрягся и, тщательно рассчитав все свои действия, прыгнул. Пальцы левой руки сжались на шероховатой выпуклости и дернули ее вверх, а правая рука по локоть исчезла в образовавшейся щели.
Из-под камня послышались визг и писк. Ксин отвалил булыжник в сторону и обеими руками схватил вырывающегося выкидыша. Тот, отчаянно вопя и хлопая крыльями, ударами клюва пытался заставить Ксина ослабить хватку. Однако он ловко переместил руки и схватил маленькую тварь за горло и основание кожистых крыльев.
– Попался! – прошипел он, сильно встряхивая добычу.
Выкидыш замолк. Ксин поднял его одной рукой вверх и, облизывая царапины на другой, с интересом рассмотрел.
Этот монстр – наполовину птица, наполовину человек – возник из небрежно закопанного четырех-, а может быть, пятимесячного плода. Единственное его предназначение заключалось в том, чтобы преследовать беременных женщин. Пара черных, лишенных какого-либо выражения глаз бессмысленно таращилась на Ксина.
Занятый охотой на выкидыша, он забыл о мучивших его сомнениях, но, когда все кончилось, он снова ощутил неприятную, тошнотворную судорогу в области желудка. Тут он вспомнил, что со вчерашнего вечера ничего не ел.
«Сейчас все выяснится», – думал он, бегом преодолевая мрачную чащу.
На поляну он выскочил вспотевший как мышь – скорее от эмоций, чем от усталости, – и сразу же направился к могиле. В трех шагах от нее выкидыш отчаянно захрипел и дернулся столь резко, что чуть не вырвался.
– Ага, значит, не все так плохо. – Он перехватил добычу поудобнее.
Несколько мгновений он подержал страшилище над самым Знаком – вопли были такие, словно кто-то душил ворону, но Ксин ничего особенного не почувствовал.
– Значит, это все-таки я! – удивленно отметил он. – Ну, для надежности… – Он с размаху швырнул выкидыша прямо на Знак, прикрытый тонким слоем земли.
Он аж задохнулся от изумления: едва его жертва коснулась могилы, вверх ударил могучий язык голубого огня, а в воздухе закружились большие хлопья сажи да еще немного белого дыма. И все.
– Одним паршивцем меньше, – пробормотал Ксин и вернулся в хижину. Взяв ведро с водой, с облегчением вылил себе на голову. Отряхнувшись, зашел в кладовую и начал поедать все, что попадало ему в руки. Быстро утолив первый голод, он в какой-то момент поймал себя на том, что бессмысленно перебирает пальцами в горшке с маринованными грибами.
Ксин медленно отложил в сторону обгрызенный кусок мяса.
– И что теперь?.. – задумался он.
Об этом можно было и не спрашивать. Старая Женщина давно уже сказала ему, что он должен сделать. Теперь ему предстояло отправиться к людям. Он содрогнулся. Людей он знал лишь по ее рассказам и тем полутора десяткам книг, которые сначала читала ему она, а потом он сам до тех пор, пока не выучил их наизусть.
Она в подробностях рассказывала ему обо всем, что повидала в жизни, обходя молчанием лишь то, что непосредственно касалось ее самой. Он знал, где и как себя вести, чего ожидать, что говорить и делать. Она научила его даже ругаться.
Он знал, умел, понимал… но на самом деле скорее предпочел бы общество вампиров и упырих…
– Никуда не пойду, здесь останусь, – решил он. Неожиданно откуда-то издалека он услышал, а может быть, вспомнил, ее тихий голос: «Ты должен найти того, кто полюбит тебя таким, какой ты есть. Как я. Никто не может быть один, не может быть один, один, один…»
Беззвучное эхо рассеялось, словно легкая дымка. Он уставился в пространство перед собой.
– Хорошо, мама, – прошептал он.
И снова принялся за еду.
ДЕВУШКА
Ночь он провел у могилы Старой Женщины, предаваясь воспоминаниям и время от времени проваливаясь в неглубокий сон. А утром начал готовиться в путь. Обшарив хижину, он нашел в ней изрядное количество золотых монет, немного драгоценностей и старый меч, служивший для прополки сорняков и рубки щепок на растопку. Несколько часов он потратил на то, чтобы отшлифовать и заточить выщербленный, местами заржавевший клинок.
Наконец он переоделся в дорожную одежду, подвесил к поясу оружие, спрятал деньги и, сложив в большой кожаный мешок остатки припасов из кладовой, направился к выходу. На полдороге он остановился, поколебался и сунул за голенище сапога кухонный нож. Потом вышел, еще раз задержавшись на краю поляны.
Какое-то время он смотрел на дом, который оставлял на произвол судьбы, и на могилу в тени большого дуба.
Потом откинул прядь волос со лба, повернулся и скрылся среди деревьев.
Он шел быстрым шагом, размышляя над тем, куда пойти. Страна эта называлась Суминор, а самым большим его городом и одновременно столицей была Катима.
«Место ничем не хуже другого, да и на чужака внимания обращать будут меньше», – подумал Ксин, сворачивая на королевский тракт, до которого добрался вскоре после полудня, и зашагал на северо-запад.
Было пусто, тихо, и лишь песок скрипел порой под подошвами. Погруженный в размышления, он не расслышал сдавленного крика, лишь град ругательств вернул его к действительности.
– Вяжи крепче, придурок, не то она у тебя из-под задницы сбежит, – послышалось где-то невдалеке.
Он удивленно огляделся по сторонам – на тракте не было ни души. Лишь пройдя около пятидесяти шагов, он увидел то, что происходило на обочине.
Привязанная к росшим поблизости деревцам за обе руки и одну ногу, распростертая на земле девушка отчаянно отбивалась второй, пока свободной ногой, а возле нее крутились двое бандитов с внешностью солдат-наемников.
Короткая ярко-красная задравшаяся юбочка не оставляла никаких сомнений относительно рода занятий ее обладательницы. Однако она вела себя вовсе не так, как следовало бы ожидать от представительницы одной из древнейших профессий. Напротив, она защищала собственную честь с рвением, достойным жрицы бога Рэха. Вот только получалось у нее это куда более успешно – один из нападавших получил удар в пах, и именно его гремевшие на весь лес проклятия вернули Ксина с небес на землю.
«Похоже, им нечем было заплатить», – решил он.
Те его заметили.
– О! Еще один помощничек пожаловал! – заорал получивший пинок, на мгновение перестав ругаться.
Другой повернул голову, и девушка, тут же воспользовавшись случаем, освободила ногу и угодила ему каблуком сандалии в берцовую кость.
– Аи! – Он отскочил и повернулся в сторону Ксина. – Что, приятель, присоединишься? Хватит и на троих.
Ксин молчал – все это его мало интересовало. Он уже хотел было пройти мимо этой троицы, оставив их наедине с их собственными проблемами (заключавшимися, как он полагал, в отсутствии наличных), но тут его взгляд упал на лицо девушки.
Она была красива, во всяком случае намного красивее упырихи, и молода. А он знал только Старую Женщину. Ему было известно, что из-за таких, как эта, беспокоиться особо не стоит, – так говорила Старая Женщина, – но в глазах девушки он заметил нечто необычное.
«Э, да мне просто так кажется», – подумал он, пожимая плечами, но продолжал стоять на месте.
Солдаты приняли его молчание за знак одобрения; тот, что сидел на корточках, встал и, вытащив стилет, двинулся в сторону девушки со словами:
– Сейчас я ее чуть-чуть… того, чтоб не дергалась…
Ксин уже знал, чего хочет тот.
– Нет! – твердо сказал он.
Двое уставились на него.
– Что, не надо?
– Отпустите ее.
Те аж покатились со смеху.
– Ты что, дурак? Глаз нет? Не видишь, что за штучка?
– Ну и дурень! Глянь-ка, Ген, благородный защитник нашелся, и притом чей?.. – хохотал второй.
– Я, кажется, сказал! – Ксин взялся за рукоять меча.
Оба посерьезнели.
– Ну что ж, Вламир, кажись, предстоит кой-какая работенка, потом развлечемся… – Стоявший ближе к Ксину наклонился и поднял лежавший в траве топор. Они двинулись вперед, обходя его с обеих сторон. Он не стал ждать и напал первым.
Они были профессионалами, а ему никогда до сих пор не приходилось сражаться с людьми. Однако он был намного проворнее, и, когда его первый удар скользнул по ловко подставленному острию топора, второй последовал почти мгновенно. Противник уклонился, но Ксин, не останавливая замаха, прыгнул вперед и концом клинка сумел зацепить голову – совсем чуть-чуть, едва задел, но череп наверняка треснул, поскольку противник выронил оружие и, словно пьяный, схватился за ствол ближайшего дерева.
Котолак повернулся в сторону Вламира. У того, однако, тоже был меч, и он владел им значительно лучше, чем Ксин.
Клинки скрестились – раз, другой. Сверкнули искры. Соперники долго сражались, не в силах добиться преимущества, пока наконец опытный противник не вынудил Ксина перейти к беспорядочной обороне.
Отбивая смертоносные удары, котолак отступил на несколько шагов и неожиданно атаковал, застав наемника совершенно врасплох.
Метнув левой рукой два ножа, он одновременно со всего размаху нанес могучий удар снизу мечом, который держал в правой, продемонстрировав тем самым воистину кошачью ловкость.
Противник, уклоняясь от летевших к нему ножей, наткнулся прямо на шедший снизу клинок, лизнувший его тело, подобно серебристому пламени. Солдата подбросило вверх, он отлетел назад и рухнул, словно кукла, широко раскинув руки.
Ксин повернулся и подошел к первому противнику. Тот продолжал стоять, обнимая дерево. Взгляд его был бессмысленным, а по потрескавшейся коре стекала кровь и белесая жидкость…
Не раздумывая, Ксин вонзил меч ему в спину. Послышался треск ломающихся ребер и хрип. Выдернув оружие, он воткнул его еще раз – хрип прекратился. Труп осел вниз и упал навзничь.
Котолак вытер меч, после чего спокойно отыскал и спрятал ножи.
Девушка все это время не отрывала от него взгляда.
– Что? Не любишь делиться? – с ненавистью прошипела она.
Он впервые услышал ее голос.
Девушка дернулась, когда он подошел к ней. Видимо, она не слышала их разговора, поскольку снова нацелилась ногой. На всякий случай, чтобы не получить от нее в живот или еще куда похуже, он перерезал веревку концом клинка с безопасного расстояния. Потом обошел вокруг и освободил руки, после чего убрал меч и сел.
Она смотрела на него, ничего не понимая.
– Что, даром хотели? – спросил он, показывая на трупы.
– Нет, – медленно ответила она, – это я не хотела с ними.
– Ты?
– А что, – она вызывающе посмотрела на него, – нельзя?
– Ну… – Он смущенно замолчал, ни о чем подобном Старая Женщина никогда не упоминала.
– Зачем ты это сделал? – снова заговорила девушка. – Ведь…
– Беспокоишься? – подсказал он.
– Нет, но зачем?
– Как тебя зовут? – Он не сумел подобрать слов, чтобы ответить на ее вопрос.
– Ханти… Ах так… Так ты и в самом деле не хотел примкнуть к ним?
Ему стало не по себе. Он потупил взгляд, чувствуя, как щеки охватывает подозрительный жар.
– Я Ксин…
Они долго молчали, неожиданно ее ладонь коснулась его плеча.
– Идем отсюда, – мягко сказала девушка.
Они шли посреди дороги, с любопытством поглядывая друг на друга.
– Скажи… – начал он, – почему ты им… ну, это…
– Не дала?
– Ага.
– Я не такая, как ты думаешь.
Он не выдержал и рассмеялся.
– Великолепно! – воскликнул он. – Я, конечно, понимаю, что платье у тебя очень красивое, только объясни-ка мне, с каких это пор добродетельные воспитанницы из пансиона для благородных девиц вдруг стали столь не двусмысленно одеваться?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
Это было любимым щенячьим развлечением Ксина.
Волколаков он презирал, пожалуй даже в большей степени, чем они того заслуживали. Несомненно, виной тому была его кошачья натура, которая терпеть не могла ничего родственного псам. Он никогда не встречался с ними в человеческом обличье, поскольку Превращению подвергался точно при таких же условиях, как и они. Приключение же, случившееся с ним этой ночью, отличалось от остальных лишь тем, что обычно это он искал волколаков, а не наоборот…
С другим котолаком он встретился лишь однажды.
В первое мгновение он даже обрадовался. Однако, увидев в глазах того лишь слепую, неразумную ненависть, он не испытал ничего, кроме отвращения. Ксин четко дал сопернику понять, что это его территория, – и вполне успешно, ибо больше никогда его не видел.
Упырихи были единственными, с кем он поддерживал почти добрососедские отношения. Причина состояла в том, что когти у них были немногим меньше, чем у него, а зубы намного больше, а кроме того, его кровь была ядовита для них точно так же, как и для вампиров, и они о том знали…
Старая Женщина не выжила бы здесь даже одной ночи, если бы ее не оберегал Знак, всегда висевший над дверью хижины.
Ксин прервал размышления и посмотрел в ту сторону. Кованое серебро, казалось, шло волнами и дрожало, но это была лишь иллюзия – он не мог различить истинных очертаний Знака, ибо именно такова была одна из черт силы, связанной с этим талисманом.
Он не любил этот кусок зловещего металла и всегда старался держаться от него подальше. Хотя со временем он привык к его присутствию, однако каждый раз, когда он переступал порог, ему казалось, будто его обливают кипятком.
А вскоре должно было произойти нечто еще похуже…
Однако пока он предпочитал об этом не думать. Он взял тело на руки и вышел из дому.
На краю поляны рос красивый раскидистый дуб. Старая Женщина очень любила отдыхать в его тени. Ксин уложил ее там, где она обычно сидела, и вернулся за лопатой.
Послышался тихий треск, когда почерневший металл вонзился в дерн. Потом заскрежетала земля.
Сознание его затуманилось от монотонного ритма работы, и, лишь когда последний ком глины упал на продолговатый холмик, взгляд Ксина стал более осмысленным.
Теперь пришла пора для самого главного – обезопасить могилу, иначе сразу же после захода солнца сюда сползлась бы вся окрестная нечисть, чтобы вытащить и сожрать труп. Внешне все выглядело просто – достаточно было принести и положить на могилу Знак.
– Принести… – мрачно усмехнулся он. – Вот только сперва нужно до него дотронуться!
Когда-то он пытался коснуться его палочкой – дерево вспыхнуло, а он ощутил такую боль, словно ему оторвали руку. Больше он не повторял попыток.
Сглотнув слюну, он направился в хижину. Взял табурет, поставил перед входом. Он торопился, желая опередить страхи и сомнения. Забрался на табурет. Горячий вихрь, словно из открытой печи, резко ударил в лицо. Ему показалось, будто он смотрит на кипящую ртуть, а волосы начинают тлеть.
Чувствуя, что больше не выдержит жара, он отчаянным движением вытянул руки…
Страшный удар пронзил мозг, превратив внутренности в один обезумевший клубок. Чудовищная сила схватила за горло и рванула вниз. Он услышал приглушенный стук – это его тело ударилось о землю.
Сознания он не потерял, лишь перед глазами затрепетало какое-то красное полотнище, которое внезапно разлетелось на множество мелких кусочков, бесновавшихся перед глазами, словно бесчисленная стая пьяных пауков.
Он не знал, сколько пролежал неподвижно, охваченный пронизывающей болью. Когда он встал, в нем оставалось лишь одно чувство – твердое, нечеловеческое упрямство. Он повторил попытку, на этот раз поставив стол вместо шаткого табурета.
– Я перестану только тогда, когда ты меня прикончишь, – прохрипел он час спустя, поднимаясь с крышки стола и вытирая тыльной стороной ладони текущую из носа кровь.
– Я должен это сделать ради нее! – Его руки схватили
Знак… И ничего. Совсем ничего. Он остолбенел.
Контуры звездообразного артефакта уже не дрожали, он мог нормально прочитать покрывавшие его руны, о существовании которых прежде даже не догадывался. Обычный кусок слегка позеленевшего металла…
– Неужели я его повредил и он утратил Силу? – забеспокоился Ксин. Выбежав наружу, он остановился у могилы. Выкопав в ней неглубокую ямку, он поместил в нее Знак и засыпал. Постояв немного в нерешительности, нервно потирая подбородок, он снова присел и вытянутой рукой провел по поверхности холмика. Мягкая, влажная земля, никакого тепла или вибрации.
«А – может, это я изменился? – подумал он. – Нужно проверить!»
Он зашагал в сторону леса.
Вскоре он оказался там, где когда-то проходила давно уже заброшенная дорога. Много лет назад это был оживленный тракт, но теперь от него осталась лишь полоса молодых деревьев, явно выделявшихся в угрюмой массе старых замшелых стволов. Он осторожно шел вдоль нее, внимательно наблюдая за тем, что когда-то было обочинами тракта.
Внезапно он насторожился. Постояв немного неподвижно, он пошел дальше, но так, чтобы даже малейший шелест не выдал его присутствия. Он крался в сторону камня – не слишком большого, плоского булыжника, на который наверняка охотно присаживались усталые путники, чтобы расслабить натруженные ноги.
Еще два шага. Он напрягся и, тщательно рассчитав все свои действия, прыгнул. Пальцы левой руки сжались на шероховатой выпуклости и дернули ее вверх, а правая рука по локоть исчезла в образовавшейся щели.
Из-под камня послышались визг и писк. Ксин отвалил булыжник в сторону и обеими руками схватил вырывающегося выкидыша. Тот, отчаянно вопя и хлопая крыльями, ударами клюва пытался заставить Ксина ослабить хватку. Однако он ловко переместил руки и схватил маленькую тварь за горло и основание кожистых крыльев.
– Попался! – прошипел он, сильно встряхивая добычу.
Выкидыш замолк. Ксин поднял его одной рукой вверх и, облизывая царапины на другой, с интересом рассмотрел.
Этот монстр – наполовину птица, наполовину человек – возник из небрежно закопанного четырех-, а может быть, пятимесячного плода. Единственное его предназначение заключалось в том, чтобы преследовать беременных женщин. Пара черных, лишенных какого-либо выражения глаз бессмысленно таращилась на Ксина.
Занятый охотой на выкидыша, он забыл о мучивших его сомнениях, но, когда все кончилось, он снова ощутил неприятную, тошнотворную судорогу в области желудка. Тут он вспомнил, что со вчерашнего вечера ничего не ел.
«Сейчас все выяснится», – думал он, бегом преодолевая мрачную чащу.
На поляну он выскочил вспотевший как мышь – скорее от эмоций, чем от усталости, – и сразу же направился к могиле. В трех шагах от нее выкидыш отчаянно захрипел и дернулся столь резко, что чуть не вырвался.
– Ага, значит, не все так плохо. – Он перехватил добычу поудобнее.
Несколько мгновений он подержал страшилище над самым Знаком – вопли были такие, словно кто-то душил ворону, но Ксин ничего особенного не почувствовал.
– Значит, это все-таки я! – удивленно отметил он. – Ну, для надежности… – Он с размаху швырнул выкидыша прямо на Знак, прикрытый тонким слоем земли.
Он аж задохнулся от изумления: едва его жертва коснулась могилы, вверх ударил могучий язык голубого огня, а в воздухе закружились большие хлопья сажи да еще немного белого дыма. И все.
– Одним паршивцем меньше, – пробормотал Ксин и вернулся в хижину. Взяв ведро с водой, с облегчением вылил себе на голову. Отряхнувшись, зашел в кладовую и начал поедать все, что попадало ему в руки. Быстро утолив первый голод, он в какой-то момент поймал себя на том, что бессмысленно перебирает пальцами в горшке с маринованными грибами.
Ксин медленно отложил в сторону обгрызенный кусок мяса.
– И что теперь?.. – задумался он.
Об этом можно было и не спрашивать. Старая Женщина давно уже сказала ему, что он должен сделать. Теперь ему предстояло отправиться к людям. Он содрогнулся. Людей он знал лишь по ее рассказам и тем полутора десяткам книг, которые сначала читала ему она, а потом он сам до тех пор, пока не выучил их наизусть.
Она в подробностях рассказывала ему обо всем, что повидала в жизни, обходя молчанием лишь то, что непосредственно касалось ее самой. Он знал, где и как себя вести, чего ожидать, что говорить и делать. Она научила его даже ругаться.
Он знал, умел, понимал… но на самом деле скорее предпочел бы общество вампиров и упырих…
– Никуда не пойду, здесь останусь, – решил он. Неожиданно откуда-то издалека он услышал, а может быть, вспомнил, ее тихий голос: «Ты должен найти того, кто полюбит тебя таким, какой ты есть. Как я. Никто не может быть один, не может быть один, один, один…»
Беззвучное эхо рассеялось, словно легкая дымка. Он уставился в пространство перед собой.
– Хорошо, мама, – прошептал он.
И снова принялся за еду.
ДЕВУШКА
Ночь он провел у могилы Старой Женщины, предаваясь воспоминаниям и время от времени проваливаясь в неглубокий сон. А утром начал готовиться в путь. Обшарив хижину, он нашел в ней изрядное количество золотых монет, немного драгоценностей и старый меч, служивший для прополки сорняков и рубки щепок на растопку. Несколько часов он потратил на то, чтобы отшлифовать и заточить выщербленный, местами заржавевший клинок.
Наконец он переоделся в дорожную одежду, подвесил к поясу оружие, спрятал деньги и, сложив в большой кожаный мешок остатки припасов из кладовой, направился к выходу. На полдороге он остановился, поколебался и сунул за голенище сапога кухонный нож. Потом вышел, еще раз задержавшись на краю поляны.
Какое-то время он смотрел на дом, который оставлял на произвол судьбы, и на могилу в тени большого дуба.
Потом откинул прядь волос со лба, повернулся и скрылся среди деревьев.
Он шел быстрым шагом, размышляя над тем, куда пойти. Страна эта называлась Суминор, а самым большим его городом и одновременно столицей была Катима.
«Место ничем не хуже другого, да и на чужака внимания обращать будут меньше», – подумал Ксин, сворачивая на королевский тракт, до которого добрался вскоре после полудня, и зашагал на северо-запад.
Было пусто, тихо, и лишь песок скрипел порой под подошвами. Погруженный в размышления, он не расслышал сдавленного крика, лишь град ругательств вернул его к действительности.
– Вяжи крепче, придурок, не то она у тебя из-под задницы сбежит, – послышалось где-то невдалеке.
Он удивленно огляделся по сторонам – на тракте не было ни души. Лишь пройдя около пятидесяти шагов, он увидел то, что происходило на обочине.
Привязанная к росшим поблизости деревцам за обе руки и одну ногу, распростертая на земле девушка отчаянно отбивалась второй, пока свободной ногой, а возле нее крутились двое бандитов с внешностью солдат-наемников.
Короткая ярко-красная задравшаяся юбочка не оставляла никаких сомнений относительно рода занятий ее обладательницы. Однако она вела себя вовсе не так, как следовало бы ожидать от представительницы одной из древнейших профессий. Напротив, она защищала собственную честь с рвением, достойным жрицы бога Рэха. Вот только получалось у нее это куда более успешно – один из нападавших получил удар в пах, и именно его гремевшие на весь лес проклятия вернули Ксина с небес на землю.
«Похоже, им нечем было заплатить», – решил он.
Те его заметили.
– О! Еще один помощничек пожаловал! – заорал получивший пинок, на мгновение перестав ругаться.
Другой повернул голову, и девушка, тут же воспользовавшись случаем, освободила ногу и угодила ему каблуком сандалии в берцовую кость.
– Аи! – Он отскочил и повернулся в сторону Ксина. – Что, приятель, присоединишься? Хватит и на троих.
Ксин молчал – все это его мало интересовало. Он уже хотел было пройти мимо этой троицы, оставив их наедине с их собственными проблемами (заключавшимися, как он полагал, в отсутствии наличных), но тут его взгляд упал на лицо девушки.
Она была красива, во всяком случае намного красивее упырихи, и молода. А он знал только Старую Женщину. Ему было известно, что из-за таких, как эта, беспокоиться особо не стоит, – так говорила Старая Женщина, – но в глазах девушки он заметил нечто необычное.
«Э, да мне просто так кажется», – подумал он, пожимая плечами, но продолжал стоять на месте.
Солдаты приняли его молчание за знак одобрения; тот, что сидел на корточках, встал и, вытащив стилет, двинулся в сторону девушки со словами:
– Сейчас я ее чуть-чуть… того, чтоб не дергалась…
Ксин уже знал, чего хочет тот.
– Нет! – твердо сказал он.
Двое уставились на него.
– Что, не надо?
– Отпустите ее.
Те аж покатились со смеху.
– Ты что, дурак? Глаз нет? Не видишь, что за штучка?
– Ну и дурень! Глянь-ка, Ген, благородный защитник нашелся, и притом чей?.. – хохотал второй.
– Я, кажется, сказал! – Ксин взялся за рукоять меча.
Оба посерьезнели.
– Ну что ж, Вламир, кажись, предстоит кой-какая работенка, потом развлечемся… – Стоявший ближе к Ксину наклонился и поднял лежавший в траве топор. Они двинулись вперед, обходя его с обеих сторон. Он не стал ждать и напал первым.
Они были профессионалами, а ему никогда до сих пор не приходилось сражаться с людьми. Однако он был намного проворнее, и, когда его первый удар скользнул по ловко подставленному острию топора, второй последовал почти мгновенно. Противник уклонился, но Ксин, не останавливая замаха, прыгнул вперед и концом клинка сумел зацепить голову – совсем чуть-чуть, едва задел, но череп наверняка треснул, поскольку противник выронил оружие и, словно пьяный, схватился за ствол ближайшего дерева.
Котолак повернулся в сторону Вламира. У того, однако, тоже был меч, и он владел им значительно лучше, чем Ксин.
Клинки скрестились – раз, другой. Сверкнули искры. Соперники долго сражались, не в силах добиться преимущества, пока наконец опытный противник не вынудил Ксина перейти к беспорядочной обороне.
Отбивая смертоносные удары, котолак отступил на несколько шагов и неожиданно атаковал, застав наемника совершенно врасплох.
Метнув левой рукой два ножа, он одновременно со всего размаху нанес могучий удар снизу мечом, который держал в правой, продемонстрировав тем самым воистину кошачью ловкость.
Противник, уклоняясь от летевших к нему ножей, наткнулся прямо на шедший снизу клинок, лизнувший его тело, подобно серебристому пламени. Солдата подбросило вверх, он отлетел назад и рухнул, словно кукла, широко раскинув руки.
Ксин повернулся и подошел к первому противнику. Тот продолжал стоять, обнимая дерево. Взгляд его был бессмысленным, а по потрескавшейся коре стекала кровь и белесая жидкость…
Не раздумывая, Ксин вонзил меч ему в спину. Послышался треск ломающихся ребер и хрип. Выдернув оружие, он воткнул его еще раз – хрип прекратился. Труп осел вниз и упал навзничь.
Котолак вытер меч, после чего спокойно отыскал и спрятал ножи.
Девушка все это время не отрывала от него взгляда.
– Что? Не любишь делиться? – с ненавистью прошипела она.
Он впервые услышал ее голос.
Девушка дернулась, когда он подошел к ней. Видимо, она не слышала их разговора, поскольку снова нацелилась ногой. На всякий случай, чтобы не получить от нее в живот или еще куда похуже, он перерезал веревку концом клинка с безопасного расстояния. Потом обошел вокруг и освободил руки, после чего убрал меч и сел.
Она смотрела на него, ничего не понимая.
– Что, даром хотели? – спросил он, показывая на трупы.
– Нет, – медленно ответила она, – это я не хотела с ними.
– Ты?
– А что, – она вызывающе посмотрела на него, – нельзя?
– Ну… – Он смущенно замолчал, ни о чем подобном Старая Женщина никогда не упоминала.
– Зачем ты это сделал? – снова заговорила девушка. – Ведь…
– Беспокоишься? – подсказал он.
– Нет, но зачем?
– Как тебя зовут? – Он не сумел подобрать слов, чтобы ответить на ее вопрос.
– Ханти… Ах так… Так ты и в самом деле не хотел примкнуть к ним?
Ему стало не по себе. Он потупил взгляд, чувствуя, как щеки охватывает подозрительный жар.
– Я Ксин…
Они долго молчали, неожиданно ее ладонь коснулась его плеча.
– Идем отсюда, – мягко сказала девушка.
Они шли посреди дороги, с любопытством поглядывая друг на друга.
– Скажи… – начал он, – почему ты им… ну, это…
– Не дала?
– Ага.
– Я не такая, как ты думаешь.
Он не выдержал и рассмеялся.
– Великолепно! – воскликнул он. – Я, конечно, понимаю, что платье у тебя очень красивое, только объясни-ка мне, с каких это пор добродетельные воспитанницы из пансиона для благородных девиц вдруг стали столь не двусмысленно одеваться?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59