— Какая встреча… — я повернулась к Энне. — Что ж, я и не надеялась, что ты пропустишь вечеринку, в организацию которой вложила столько сил…
Кэс рванулся, было, к предательнице, но я успела ухватить его за руку и затормозить, погасив сей благородный порыв.
— Иди к Опоре! Жди меня там! — рявкнула я и толкнула его в круг порядка, к обелиску Опоры, девственно чистому. Старый закон был стёрт вместе с Гранью, а новый… новый создан не был. И не будет. Мы проиграли. Про-иг-ра-ли!
— Даже если ты сумеешь собрать новый пентакль, ты не успеешь, дитя, — озвучила мои мысли Энне. — Ты ведь и сама понимаешь, у тебя нет тех трёх часов, что необходимы для того, чтобы новая пятёрка набрала силу и передала её Кругу? Уходи, дитя… Ты проиграла.
— Думаешь? — я покачала головой, дикая мысль мелькнула в голове, превратившись в уверенность. — Не так, не проиграла. Ты ведь не смогла устоять, правда, Энне? Эта сила — лакомый кусочек. Ты забрала её себе… Значит, у меня ещё остался шанс. Значит, если я уничтожу это тело, сила обретёт свободу и ритуал завершится. Так?
— Так, — на удивление добродушно подтвердила она. — Ты оспоришь моё Право?
— Не дождёшься, — я улыбнулась. — Я признаю твоё право, княгиня.
Вот чего-чего, а этого она не ожидала… Как, впрочем, и тех слов, что последовали далее:
— Я вызываю тебя, убийца моего отца. Я вызываю тебя потому, что у меня тоже есть право мстить. Мне наплевать на этот мир, наплевать на стихии и на хаос с порядком. Слишком многим я уже пожертвовала ради них… Но смерть отца я тебе не прощу, и, поверь, я сумею захватить тебя с собой, даже если проиграю…
То, что я предлагала, было традиционно среди старших. Закон «кровь за кровь» во всей красе, закон кровной мести. Бой без правил, когда должен остаться только один победитель, где проигрыш — смерть.
— А почему нет, глупое дитя? Я думаю, убить тебя и твоего саннер-воррена собственноручно будет приятно. Думаю, это будет достойной монетой, одной из тех, которыми этот мир расплачивается за ЕГО смерть.
Два пера легли мне в ладони, удлиняясь и приобретая форму мечей.
— Мне жаль тебя… вас, — я расправила крылья и чуть прогнулась назад, разведя руки в стороны. Острия мечей коснулись чёрной, спёкшейся земли. — Ты погубила себя. Ты погубила отца и всех, кто тебя любил. Ты погубила ЕГО будущее, ЕГО детей, ЕГО род! Эта девочка, в теле которой ты сейчас находишься, — его потомок. Ты считаешь, что твой подзащитный желал бы этого? Об этом он мечтал?!
Она не ответила, лишь зло рыкнула и закрутила посох над головой. На концах его возникло голубое сияние, которое трансформировалось в тонкие лезвия в форме полумесяцев.
Кэс закусил губу. Даже ему, тренированному воину, казалось невозможным творившееся в круге. Не бывает такой скорости, невозможна така гибкость, нереальна такая координация движений. А он-то ещё удивлялся, почему князья, коих так мало, могли в одиночку противостоять хаосу. Он не верил утверждению, что один высший фейри стоит десятка воинов Изменчивого. Он ошибался.
Но понимал маг и другое, что Рей слабей своей противницы. Несмотря на то, что тело принадлежало Анни, человеку, княгиня-предательница чувствовала себя намного уверенней, чем Рей, трансформировавшаяся и принявшая свой истинный, предназначенный для сражений облик. Кэс, научившийся за это время использовать связь подзащитного и княгини, знал, что Рей дерётся на пределе своих сил, которые стремительно тают, что каждое её движение болью отзывается в плече, что с каждой каплей золотой крови она на шаг приближается к смерти. Если не произойдёт чудо, она проиграет.
Он знал это, но ничего не мог сделать. Магическая атака ударила бы по обеим сражавшимся фейри, а вмешаться в бой… Кэс трезво оценивал свои возможности — помощи от него не будет никакой, наоборот, Рей придётся ещё и отвлечься на его защиту.
— Маг… Ты слышишь меня, маг?
Кэс встрепенулся, но кроме них троих в Круге не было никого… Он уже решил списать голос на нервное переутомление, но…
— Иди ко мне, маг… Иди сюда, маг…
Он зажмурился, пытаясь стряхнуть чужое заклятье, но опоздал. Что-то затягивало его, будто трясина. Его вырвали из реальности. Он со страхом смотрел как подёргиваются дымкой очертания Круга, как тают столбы Опоры. Последнее, что он услышал, было шипение пламени.
— Нет… — опомнился он. — Нет!
Кэс затрепыхался в путах заклятья, но оно с каждым рывком все крепче сжималось вокруг него. Он бился, подобно мухе, попавшей в паутину — с тем же результатом…
Стоп. Паутина? А ведь и правда…
— Не дёргайся, маг… — насмешка в голосе, который Кэс, наконец, узнал. — Из моей паутины не вырваться и богам, не то что тебе.
— На чьей вы стороне, Княгиня? — выплюнул он. — Я ожидал встретить вас на поле боя, но не здесь. Что же вы? Испугались?
Она сидела в своём гамаке и перебирала нити, будто гитарист, задумавшись, струны. Кэс до крови закусил губу, он прекрасно понимал, что оказался полностью во власти Ткачихи. Никто и ничто не защитит его здесь от княгини-повелительницы.
— Глупый мальчик, — Ткачиха не рассердилась, совсем наоборот, её губы раздвинулись в усмешке. — Тебе ли не знать, что исход войны решают совсем не те, кто машет оружием. Тебе ли не знать, что у каждого из нас свой путь и своя битва. Моё место здесь, маг. Здесь и сейчас.
— Зачем ты… пригласила меня? — спросил Кэс. — Какую игру ты ведёшь?
— Ты уверен, что хочешь спросить именно об этом? — она покачала головой и резко дёрнула одну из нитей, разрывая её. — Слушай меня внимательно, маг, и не перебивай. Время у нас есть, в реальности не прошло и секунды, это место живёт по другим законам. Но я не об этом… Я о вопросах… Ты спросил зачем? Чтобы дать тебе шанс. Чтобы дать шанс Реи’Линэ. Чтобы положить конец той истории, что связала воедино все нити и уничтожила мой узор. Я не в праве помочь тебе, маг. У меня нет силы и власти для этого. Но кое-что я всё-таки сделаю. Я отвечу на твой вопрос. Если, конечно, ты сумеешь его задать. Подумай, маг… Один вопрос, ответ на который стоит целого мира. Один. Всего один. Не ошибись, маг, я не дам тебе второго шанса.
Кэс открыл, было, уже рот, чтобы спросить, как ему помочь Рей или чем закончится эта история, но вовремя одумался. Ткачиха не стала бы предупреждать его, если бы хотела услышать именно это. Она была повелительницей судеб и именно о чьей-то судьбе могла рассказать.
— Правильно, маг. Не спеши… — княгиня усмехнулась. — Я не ошиблась в тебе. Я подскажу тебе, на какой именно вопрос могу дать ответ. Помнишь нашу первую встречу?
Кэс помнил, даже слишком хорошо. Слова Ткачихи, сказанные тогда, не выходили у него из головы:
Знаешь, я впервые за всё время существования, впервые с того времени, как первые лучи солнца окрасили первый горизонт первого мира в цвет пролившейся осенней крови, вижу такого, как ты. Ты странный, но я не понимаю, в чём твоя неправильность. Я вижу, что кровь твоя смертна, но вместо души в тебе горечь полыни и бесконечный путь сквозь миры.
— Скажи, Княгиня, что ты имела в виду тогда. В чём моя неправильность? Где я потерял душу, когда оборвалась моя судьба?
Кэс почувствовал, что паутина отпустила его. Ткачиха поманила его к себе. Кэс недоверчиво покачал головой, но, всё же, шагнул к лежавшей в своём гамаке фейри.
— Вот, — она вытянула руку и раскрыла ладонь. Две нити, связанные в одну, мягко светились — золотом и серебром. — Возьми, это нить твоей судьбы, маг. Она даст тебе ответы. Возьми её, и ты поймёшь. Ты готов, маг? Учти, взяв мой подарок, ты получишь ответы на все вопросы, даже на те, что лучше не знать. Ты увидишь своё прошлое, настоящее и будущее. Готов ли ты к этому?
Она чуть склонила голову набок, искоса наблюдая за замершим в нерешительности человеком. Не зря он колебался, совсем не зря. Княгиня прекрасно понимала, что некоторые вопросы лучше оставить без ответа…
Он медленно, будто в полусне, протянул руку и двумя пальцами подхватил невесомую нить. Княгиня вздрогнула…
Ему девять лет. Он вместе с друзьями бежит туда, где танцует пламя, надеясь, что сегодня боги одарят их своим благословением и пошлют знак. Мать рассказывала, что однажды ей посчастливилось увидеть огненную душу, вот бы и ему так повезло! Ничуть не опасаясь, он подходит к одному из костров, огромному, с избу, и протягивает руки к ластящемуся пламени. Толчок в спину… совсем лёгкий… Падение…
Он падает… Падает в пламя… Медленно. Будто время остановилось — замер отчаянный крик друга, случайно толкнувшего его, замер весь мир. Он падает лицом вниз, прямо в огненный вихрь, в объятья пламенных рук. Ещё не чувствуя жара и боли, ещё не понимая, что ласковая ещё миг назад стихия сейчас отнимет его жизнь…
Он падает… И время стоит на месте.
— Ты хочешь жить, малыш-ш-ш… — треск и шипение складываются в слова. — Хоч-ч-чеш-ш-шь?
Он лежит посреди бушующих языков, свернувшись в калачик и подтянув ноги к груди, и чувствует, как пеплом осыпается одежда.
— Хоч-ч-чеш-ш-шь? — вновь шипит пламя. — Ты ведь хочеш-ш-шь?
Он хочет. Больше всего на свете. Но ответить не может, боясь разжать крепко стиснутые зубы. Жить…
Уже на грани беспамятства он видит, как тёмный силуэт наклоняется над ним, чувствует чьи-то руки, подхватывающие его, вынимающие из огненной колыбели, несущие прочь…
Бог явил людям свою милость. Огненный воин вынес упавшего в костёр мальчишку и предсказал, что однажды этот мальчик станет одним из сильнейших магов Академии. Кэс не помнил этого… Он не помнил даже падения… И он не мог помнить, как Ткачиха обрезала одну из нитей, мешавших ей продолжить узор, и отбросила её в пустоту.
Он не мог знать, что живёт взаймы. Что его душа давно должна была уйти. Что у него чужая судьба.
Ему десятки тысяч лет, по меркам фейри он молод, слишком молод, чтобы умирать, чтобы уходить в Хаос… Но стихии наплевать на это, она с радостью принимает жертву, принесённую людьми.
Он кричит, зовёт дочь, просит её остановить осеннее пламя, зная, что уже поздно. Стихия не отпускает тех, кому не повезло попасть ей под руку.
— Ты хочешь жить, князь? — шепчет один из ластящихся к нему огненных языков. — Хоч-ч-чеш-ш-шь?
… Я вижу новый мир, дитя, мир, в котором не будет войны. В этом мире серебро и сталь никогда не скрестятся в бою. Этот мир будет создан на пепелище, из крови, ненависти и любви. Когда пять душ уйдут в хаос, преданные своею сестрой, и не останется надежды, ветер станет огнём и смерть породит новую жизнь…
Огненным клинком я отбила одно из водяных лезвий, но второе описало круг, и я с ужасом поняла, что не успею ни уклониться, ни отбить его….
Чьё-то тело врезалось в меня в последний момент и отбросило в сторону. Кэс придавил меня к земле, закрывая от Энне, но следующего удара не последовало.
Глупец! Я же сказала ему сидеть в Круге и носа оттуда не казать! Что он намерен сде…
— Так-так, — лицо княгини-предательницы исказила паскудная ухмылка. — Кто у нас тут нарисовался? Не ожидала… От тебя, по крайней мере. Вот отец мог бы воспользоваться этим способом, но ты, так любящий смертных… Я поражена.
Кэс скатился с меня и в мгновение ока оказался на ногах. Я попыталась встать, но обнаружила, что меня крепко держит магия. Кэс! Идиот! Герой! Что он творит?!
Стоп? О чём это говорит Энне?!
Кэс стоял, загораживая меня от спятившей княгини. Я могла видеть только его спину, но в этой позе, в этой совсем не свойственной моему подзащитному позе, было что-то до боли знакомое, хищное, свободное, родное…
— Ох, Энне, ты ничуть не изменилась, — хрипло усмехнулся в ответ тот, кто сейчас был в теле мага. — Всё пытаешься показать зубки и доказать, что они длинней, чем у меня, и кусают много больней? Смирись, сарказм и издёвки — мой хлеб.
— Был, — та изменилась в лице. — Был твой!
— Был, — согласно кивнул мой защитник. — До того, как твоё проклятье коснулось меня. Пока мой подзащитный не стал причиной моей гибели, пока моя дочь не убила меня.
— Ты ничего не сможешь мне сделать! Ты мёртв! Тебя нет! — завизжала княгиня.
Человек обернулся и улыбнулся мне, ободряюще и чуть грустно. Такая знакомая улыбка…
Энн бросилась на него, я зажмурилась, не желая видеть, как холодное голубое сияние войдёт в грудь моего подопечного.
Не было ни крика, ни всхлипа, только шорох, будто ветер ворошил сухие листья. Были тихое потрескивание пламени и сладкий запах дыма, щекочущий ноздри…
— Лисси… — выдохнула я. — Па… па…
Он упал на одно колено и поймал летящий ему навстречу клинок в ладони. Лучи алого умирающего солнца вплелись в его серебристые волосы, окрашивая их в цвет человеческой крови.
— Ты никогда не могла одолеть меня в честном бою, Энне. То, что сейчас мы оба не в своих телах, — ничего не меняет, — он разжал ладони, и княгиня, пытавшаяся освободить оружие, отлетела назад, не успев вовремя остановиться.
Он поднялся и выхватил прямо из воздуха тонкий золотой шест, копию того, что был в руках у Энне, только лезвия на концах его были огненными.
— Это не твоя стихия! Ты не вправе повелевать ею! — Энн отпрыгнула назад, к одной из колонн. — Ты не в своём праве! Это не твоё время! Это не твоя сила!
— Ты взываешь к Праву? — Лис перебросил посох в левую руку, клинки оставляли за собой огненный след. — Ты, нарушившая все мыслимые и немыслимые законы? Не смеши меня и стихии, Энне!
Он вытянул левую руку вперёд, держа посох параллельно земле, Энне повторила его движение. Я забилась в магических путах, наложенных… отцом… Я знала, что он задумал. Знала, но он заранее позаботился о том, чтобы я не смогла ему помешать. Понятия не имею, как ему удалось вернуться, что за силы помогли ему, но сейчас он…
— Я вызываю тебя, сестра. Докажи, что ты в своём праве! Докажи, что твоё право — решить судьбу этого мира! Пусть пламя будет моим свидетелем!
Она усмехнулась:
— Я в своём праве, брат, ты проиграешь. Я принимаю твой вызов. Пусть истинные воды будут моим свидетелем.
Огненная дорожка побежала по земле, очертив круг. Едва алая змея укусила свой хвост, лёд сковал её…
Я зажмурилась. Крепко-накрепко, жалея, что руки скованы, что я не могу зажать уши, не могу свернуться в маленький комочек, спрятать лицо.
— Прости, Рей… Прости, это был мой выбор. Не вини себя… Ха! Глупо звучит, да? Как в любовных книжонках, что дядя привозил тебе из Вольграда. Знаешь, я сейчас должен буду уйти. И он тоже. Таковы условия договора. Но я не жалею, что заключил его когда-то, ведь иначе умер бы ещё тогда, не встретил тебя… Он сражается и не может поговорить с тобой, но он просил сказать, что гордится тобой, что… Не плачь, Лина! Прекрати! Сейчас Лис наподдаст этой сумасшедшей, и всё будет хорошо. Ты ведь не сдашься? Нет? Конечно, нет! Ты сильная, намного сильней всех, кого я знаю, вместе взятых.
— Кэс…
— Ну-ну, а я-то подумал, ты язык проглотила. Всё, мне пора… Я и так своей болтовнёй мешаю Лису сосредоточиться. Если бы не это, он сто раз уже победил бы.
— Кэс! Не надо! Останови его!
Одно из водяных лезвий ударило мужчину по ногам. Лис пошатнулся и повалился на спину. Серебряная вспышка — и тело дёргается, нанизанное на стихийный клинок, будто бабочка на булавку. Я не хотела открывать глаз, но будто кто-то поднял мне веки, не давая вновь зажмуриться, не разрешая даже моргнуть. Думаю, эта картина навсегда останется отпечатанной в моих зрачках, словно фотография. Всё, что я когда-либо увижу, будет искажено, наложено на эту картинку.
— Кэс! Лисси! Пообещайте! Пообещайте мне, что не уйдёте, не бросите меня! Пообещайте, что вы не умрёте! — закричала я, хотя и знала — Круг права проницаем для звуков лишь вовне.
Интересно, мне показалось, или ветер действительно прошептал мне:
— Обещаем… Только дождись… Только не забывай…
— Думаешь, ты победила, Энне?! — шест с погасшими лезвиями выпал из его бессильно разжавшейся ладони.
Она усмехнулась, стоя над поверженным противником.
— Я правильно поняла тебя, брат? Ты отказываешься снять свои претензии и извиниться передо мною? Ты отказываешься признать моё Право?
— А ты рассчитывала на иной исход, сестра? — он усмехнулся, приподняв опалённые брови и насмешливо изогнув их. — Даже сейчас я повторяю — ты не в своём праве. Ты нарушила закон!
Это был конец… Проигравший, отказавшийся признать право победителя, должен быть убит. Его смерть станет доказательством его ошибки. Только так. Никак иначе.
Она вытащила лезвие и отбросила его в сторону, в её руке появился тонкий ритуальный стилет. Она опустилась на колени и приставила выточенное из хрустального льда лезвие к горлу Лиса. Их взгляды встретились — спокойный золотистый и безумный серебристый.
— Ты проиграл, брат. На сей раз тебе не избежать хаоса.
— Ты права, Энне, как никогда права, — по коже тонкой струйкой побежала кровь. Вдруг он рванулся вперёд, выбивая оружие из рук девушки, и повалил её на себя, не давая освободиться, не позволяя вырваться, — … но на моих условиях и только вместе с тобой, дрянь!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37