А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Эйгрин бормотал полуденную молитву.
Дорвен то и дело бросала на Дьюранда взгляды, но не могла к нему приблизиться — слишком много было вокруг свидетелей. Впрочем, Дьюранд не испытывал ни малейшего желания говорить с рыжеволосой девушкой.
Всю ночь и утро до него доносился скрип деревьев Гесперанда, так похожий на плач и всхлипывания. Меньше всего воину сейчас хотелось ссориться с Дорвен. Дьюранд чувствовал себя неуверенно.
Как только лесная чаща расступилась перед отрядом, Ламорик осадил коня. Кавалькада остановилась так резко, что погруженный в невесёлые мысли Дьюранд чуть не свалился с коня. Ламорик подался вперёд, наклоняясь к луке седла, и выжал из себя улыбку.
— Значит так, ребята, слушайте внимательно, — начал он, оглянувшись через плечо на раскинувшуюся перед отрядом Гелеборскую равнину. — Знающие люди мне подсказали, что здесь где-то рядом проходит Лэйверский тракт. Он ведёт в города Лэйверин, Эльдинор и Тернгир. Вон там, — Ламорик, повернувшись в седле, показал на равнину, — Коп-Альдер, первый приличный городишко на нашем пути, и он как раз стоит на Лэйверском тракте. Гермунд говорит, что до него пять, а то и семь лиг. Пока до города не доберёмся, привала делать не будем. Да, возможно, сегодня вам придётся провести в сёдлах немало времени. И все же никаких остановок, покуда не доедем до Коп-Альдера, где нас ждёт горячий ужин, тёплая постель и крыша над головой.
Прежде рыцари закричали бы «Ура!», но сейчас они лишь устало кивнули. По отряду пронёсся глухой ропот.
Ламорик весело улыбнулся:
— Нас ждёт Коп-Альдер и тёплая постель!
— Что это за Коп-Альдер? — Дьюранд толкнул скальда в бок.
— Там лекари. И вообще славное место, в котором невредно оказаться, когда повсюду творятся такие страсти. Это Конзар с Эйгрином уговорили милорда.
Кавалькада пронеслась мимо деревушек южного Гелебора и выехала на Лэйверский тракт — мощёную дорогу шириной в десять шагов. Грохот подков о камень напугал некоторых лошадей — далеко не всем из них доводилось хотя бы раз в жизни скакать по хорошим трактам.
К закату Гутред ехал с Ламориком на одной лошади, поддерживая молодого лорда, чтобы он не выпал из седла. К этому моменту вдалеке на вершине холма показался Коп-Альдер. Нависавший над Лэйверским трактом город был погружён в странную тишину. Дьюранд поднял взгляд на высокие стены из песчаника и крутые скаты крыш. Судя по всему, Коп-Альдер некогда был крепостью. Чем он был сейчас — оставалось лишь догадываться.
— Вот вам и Коп-Альдер, — сказал Гермунд.
Огороженные осыпавшимся рвом высились мрачные стены и угловатые башни. Стояла тишина. Не было слышно ни лая собак, ни плача детей. Коп-Альдер выглядел очень странно. До путников донёсся звон колоколов.
— Глядите, — прошептал Гермунд. — Теперь все ясно.
Из городских ворот показалась вереница людей. Несколько рыцарей, сидевших в сёдлах рядом с Дьюрандом, сложили ладони в знаке Небесного Ока. Люди, переставляя ноги в жидкой грязи, несли на плечах четыре открытых гроба, в которых виднелись силуэты покойников, одетых в саваны. На пригорке у подножия холма Дьюранд увидел поросшее деревьями кладбище.
Похоронная процессия должна была пройти мимо отряда.
Пожилой монах, шедший впереди колонны людей, замер перед Конзаром и Ламориком, лошади которых заржали, испуганно перебирая ногами. Подняв к небесам посох, монах дал процессии знак остановиться. На лбу каждого человека в процессии желтела полоса охры. Старик обвёл взором отряд и, найдя в нем Дьюранда, внимательно посмотрел на него. Потом монах перевёл взгляд голубых глаз на Ламорика, который, будто окаменев, сидел в седле недвижим.
— Святой отец, меня зовут Конзар, — кашлянув, начал капитан, — преданный вассал на службе у его светлости сэра Ламорика Гиретского.
— А я здешний настоятель, — Дьюранд уловил в речи монаха южный выговор.
— Примите мои извинения, отец-настоятель, если бы я знал, куда направляете вы стопы свои, я бы никогда не преступил вам…
— Ты уже преступил, — покачал головой старый монах, подбородок которого покрывала седая щетина.
Дьюранд заметил на лице настоятеля следы свежих царапин. Некоторые из них были довольно глубокими.
— Моим людям требуются постели, святой отец. Им надо прилечь.
— Ну что ж. Этим людям, — старик показал посохом на гробы, — тоже надо прилечь. Мы предадим их земле, прежде чем опустятся последние сумерки. Езжайте в город и ждите нас там.
Конзар, кивнув, тронул поводья коня. Оказавшись у ворот, Дьюранд оглянулся, бросив взгляд на равнину Гесперанд и Монервей. Неожиданно его взгляд замер на шатрах, расставленных у самых границ леса.
— Морин, — кивнул скальд, проследив за взглядом Дьюранда. — Думаю, нам ещё придётся с ним встретиться.
Дьюранд покачал головой. Отряд въехал в западные ворота Коп-Альдера.
Естественно, Кон-Альдер оказался монастырём. Отряд остановился в холодном узком дворике между внутренними и внешними стенами. Из ртов людей, беспокойно оглядывавшихся по сторонам, поднимались облачка пара. Дьюранд окинул взглядом высокие стены и крутые скаты крыш. Казалось, монастырь был вырублен из одного огромного куска синевато-серого сланца. Над каждым окном и дверью виднелись высеченные на камне барельефы с изображением раскрытого молитвенника.
— Мы весь день не вылезали из седла, — начал Бейден. — И что? Только ради того, чтобы доехать до этого чёртова…
Вделанная в ворота дверь громко скрипнула — словно ворон каркнул — и во внутренний двор ступил настоятель в сопровождении братии.
Старик отряхнул руки, живо напомнив крестьянина, вернувшегося домой после тяжёлого трудового дня в полях.
— Что вы здесь делаете? — строго спросил настоятель.
— Ждём, как вы и сказали, — ответил Конзар, — постелей и трапезы, если, конечно, они у вас найдутся.
— На трапезу вы уже опоздали. Скоро опустятся последние вечерние сумерки, и с постелями мы вам поможем. Братья покажут вашим слугам, где у нас конюшни. Остальные пусть идут за мной. Я отведу вас в покои для мирян.
Настоятель тронулся с места, на мгновение дотронувшись рукой до груди Дьюранда, отстранив его в сторону, чтобы пройти. Большие бледно-голубые глаза старика встретились с глазами Дьюранда. Рыцари, переглянувшись, отправились вслед за удаляющимися звуками посоха, постукивающего по камням. Дьюранд вспомнил, как он ехал через леса Гирета, и решил держаться поближе к Ламорику. Дорвен была где-то рядом.
Они свернули в лабиринт узких проходов и коридоров, огибающих весь монастырь. Ламорик шёл медленно, еле переставляя ногами, поэтому оказался с Дьюрандом в хвосте отряда. Остальные рыцари с настоятелем были уже далеко впереди. Наконец Дьюранд с молодым лордом свернули за угол, и перед их взорами предстал тихий пустой коридор. В стене Дьюранд заметил низкий проем — дверь была открыта. Дьюранд с Ламориком вошли в келью, и настоятель, услышав их шаги, резко обернулся. Глубокие царапины на его лице смотрелись жутко.
— Вы останетесь здесь. И не думайте, что я не знаю, кто вы такие. Вы не паломники и не благородные воины. Патриархи не желают иметь дело с грабежами и убийствами, которые вы творите, оргиями, в которых вы участвуете, какими бы красивыми словами вы ни называли эти мерзости. Пока вы здесь, ведите себя тихо и дважды подумайте, прежде чем куда-нибудь отправиться.
Настоятель бросил взгляд на Ламорика и вздрогнул.
— Его — в лазарет. Потребуется два человека — пусть возьмут его под руки. А эти две, — старик показал концом посоха на Бертрану и Дорвен. — останутся в покоях для женщин.
— Я должна остаться со своим… — попыталась возразить рыжеволосая девушка.
— Они отправятся на женскую половину и будут там тихо сидеть.
Как из-под земли выросли два монаха, готовые сопровождать женщин к их келье. Перед тем как проследовать за ними, Дорвен оглянулась, и её глаза встретились с глазами Дьюранда. Спустя мгновение, она вышла в коридор.
Люди казались растерянными. Настоятель терпеливо ждал. Наконец вперёд шагнул Конзар.
— Эйгрин, — сказал он. — Ты не поможешь Дьюранду сопровождать его светлость в лазарет?
Эйгрин, чуть помедлив, кивнул.
— Идём, — молвил настоятель.
— Отлично, — обратился Конзар к остальным. — Всем расположиться на ночлег. Где-то здесь есть альковы, а может найдутся и свечи.
— Лампады, — поправил настоятель, уже стоя в коридоре.
Эйгрин и Дьюранд, поддерживая Ламорика под руки, вышли из кельи и встали рядом со стариком.
— Подождите, — сказал он.
Потрясённый Дьюранд увидел, как настоятель снял с пояса связку больших чёрных ключей и, притворив дверь в келью, запер её, громко лязгнув замком. Вся поверхность двери была покрыта причудливыми символами и знаками.
— Вот так, — кивнул старик. — Следуйте за мной.
Настоятель засеменил вдоль тёмных отвесных стен с такой скоростью, что Дьюранду оставалось лишь в изумлении покачать головой.
Им опять пришлось обогнуть монастырь и снова углубиться в переходы, направляясь к самому сердцу Кон-Альдера, туда, где тёмным провалом чернело отверстие огромного колодца.
У его края Дьюранд замедлил шаги. Колодец — тридцать шагов в поперечнике и двадцать фатомов в глубину, распахнувший свой огромный голодный зев, — казался заброшенной шахтой. Быть может, перед ним было монастырское хранилище под открытым небом?
По двору, шаркая ногами, вереницей бродили монахи, склонив головы в молитве. Никто из них не поднял на рыцарей и взгляда. Присмотревшись Дьюранд обмер, потрясённый, — за невесть сколько веков миллионы сандалий протёрли камень насквозь и монахи теперь двигались по протоптанным в земле канавам, глубина которых доходила до колен.
Ламорик привалился на плечо Дьюранду, и Эйгрин, не говоря ни слова, качнул головой — идём, мол. Старик настоятель почти скрылся из виду, Ламорик едва стоял на ногах.
Дьюранд решил повременить с вопросами, и они двинулись через дворик, по дороге натолкнувшись на два тела, завёрнутых в саваны. На каменных плитах лежали горки свежей земли.
Настоятель, лоб которого пересекала полоса жёлтой краски, ждал их, обхватив посох обеими руками.
— Сюда, — сказал он, — несите его сюда.
Кивнув, Эйгрин с Дьюрандом втащили Ламорика в сумрачную келью. В келье на соломенных тюфяках лежало несколько израненных монахов.
— Что случилось? — Дьюранд кинул на Эйгрина изумлённый взгляд, однако настоятель резко поднял руку, призывая их к тишине.
— Оставьте его здесь и ступайте, — сказал старик. — Ваш друг скоро поправится, — он внимательно посмотрел на Эйгрина. — Я полагаю, ты найдёшь обратную дорогу, брат мой.
— Да, отец-настоятель, — склонил голову Эйгрин и, схватив Дьюранда за руку, потащил его обратно во двор.
— Что происходит? — спросил Дьюранд, слыша, как из дальнего угла двора доносятся удары заступов о камни.
— Сложно сказать, — уклончиво ответил Эйгрин.
— Мне показалось, настоятель тебя знает.
— Конечно. Человек должен обладать немалыми знаниями и силой духа, чтобы жить здесь. Мне неведомы подробности истории об этом холме, но поговаривают, что в древности один из местных вождей вызвал из тьмы глубин чудовище. Что это была за тварь — я не знаю. С тех пор сменилось уже семьдесят поколений, а чудище так и не могут успокоить. Когда здесь впервые появился Сэрдан и Сыны Атти, народ, живший в этих землях, уже был на грани отчаяния. Гермунд вряд ли тебе о чем-нибудь расскажет. Впрочем, если ты прислушаешься, то сам сможешь почувствовать, как под стенами святого монастыря ворочается эта тварь.
Дьюранд, содрогнувшись, представил монастырь, наполненный демонами из преисподней.
Эйгрин торопился.
— Повсюду гибнут люди. На них обрушиваются такие же чудища, как и то, что напало на его светлость на Курган-острове. И так во всем королевстве. Рисковое дело — пролить кровь короля. Люди не желают этого понимать.
— Ну и взгляд у этого старика, — промолвил воин. — Острый как бритва.
— Он слеп, Дьюранд. Катаракта.
Дьюранд оступился, но Эйгрин даже не подумал сбавить скорость:
— Нам надо пошевеливаться, — сказал он. — Если глаза не обманывают, вот-вот наступят последние сумерки. После них ни за какие сокровища я не выйду наружу.
Он уже почти бежал, а Дьюранд нёсся вслед за ним, стараясь не споткнуться и не упасть. Наконец Эйгрин свернул в знакомый коридор. У двери их ждал монах, сжимая в дрожащей руке связку ключей. Как только дверь за ними захлопнулась, раздался печальный колокольный звон — монастырь прощался с последними отблесками света уходящего дня. Дрожащий свет лампад освещал напряжённые лица рыцарей.
— Мы заперты, — прошептал Берхард. — Зато у нас есть полкруга острого сыра и пара пинт красного вина, чтобы промочить горло.
И тут Дьюранд впервые услышал, как Эйгрин смеётся.
Масло в лампадах закончилось быстро — настоятель дал воинам ровно столько, сколько необходимо, и члены отряда скоро разбрелись по альковам. Из-за двери доносились леденящие кровь вопли, оглашавшие тёмные коридоры Коп-Альдера. Слышалось, как монахи бормочут молитвы, им вторил Эйгрин. Мрак разрывали душераздирающие крики.
— В такие ночи, — промолвил Берхард, — мне кажется, что я начинаю видеть вторым глазом, тем, что лишился давным-давно. И знаете, что я вижу?
— Да замолчи ты, ради Бога, — прошипел из своей ниши Бейден. — Больше поговорить не о чем?
— Тогда давайте потолкуем о Морине. Вам не кажется, что он идёт за нами на север?
— Кажется, — отозвался Бейден. — Интересно, чего этому сукину сыну теперь от нас надо?
— Он тоже едет в Тернгир, — ответил Конзар. Со всех сторон раздались ругательства и стоны. — Он будет представлять своего отца на Великом Совете. Туда все едут.
В коридоре за дверью раздался дикий вой. Скрипнули петли.
— Господи, — прошептал кто-то.
— Всем спать, — приказал Конзар. — Я обещал вам постели, вы их получили. Теперь спите.
Дьюранд повернулся на бок, вслушиваясь в бормотание Эйгрина и жуткие звуки, доносившиеся из-за двери. Что же произошло в Ирлаке? Дьюранд почти был готов молиться о том, что убили Радомора, о том, что негодяй принял смерть от руки одного из мрачных рыцарей, входивших в свиту герцога Аильнора. Если все так и есть, значит, самое страшное уже позади и волна несчастий, прокатившаяся по королевству, скоро сойдёт на нет. Но перед мысленным взором Дьюранда тут же предстал сверкающий лысым черепом Радомор, развалившийся на престоле своего отца.
Дьюранд понимал, что должен во всем разобраться. Очень хорошо, что они едут в Тернгир. Там соберутся главы благородных домов Беорана, Ирлака, Гелебора, Уиндговера и многих других земель. Лёжа в темноте, Дьюранд размышлял о том, что ему необходимо собственными глазами узреть ураган, обрушившийся на королевство. На воина навалилась усталость, и он провалился в сон, слыша, как некоторые рыцари присоединяются к шепчущему молитвы Эйгрину.
Дверь с грохотом отворилась, и в брезжащем сероватом свете показалась фигура настоятеля, одетого в чёрную сутану.
— Первые предрассветные сумерки, милорды, — объявил он. — Вам пора в путь, — старик замолчал, и в повисшей тишине до отряда донёсся звон колоколов. Настоятель улыбнулся. — Слышите? Я вас не обманываю.
Он повернулся и вышел. Дьюранд, застонав, сел на каменном ложе, опустив обутые в сапоги ноги на плиты пола.
— Кирпичи и кровати, — изрёк Берхард.
— Че? — скорчил рожу Бейден.
— Перед тем как на них лечь, надо постелить солому, — пояснил Берхард.
Люди стонали, кашляли, почёсывались, отчего Дьюранду почудилось, что он оказался в хлеву.
— Пойду погляжу, как его светлость, — сказал Конзар, хлопнул ладонями по коленам. Из его рта к потолку поднимались облачка пара. — А вы пойдите, посмотрите удастся ли вам выпросить у этих скряг горячей пищи. Через несколько дней мы будем в Тернгире. Надеюсь, об этом никто не забыл?
Однако Дьюранда в первую очередь беспокоил отнюдь не завтрак. Выйдя из кельи, он расспросил охраняющего вход монаха, где находится отхожее место, и двинулся по коридору, стараясь не забыть, сколько раз и куда ему надо свернуть.
После всех диких воплей и криков, которые слышались ночью, затихший монастырь в рассветном полусумраке выглядел странно. У пола стелился белесый туман, утренняя роса покрывала двери, украшенные причудливой резьбой, изображавшей Небесное воинство и сказочных зверей. Какие бы проклятые твари и чудовища не рыскали по коридорам древнего монастыря под покровом ночи, с возвращением солнца на небесный свод они погрузились в сон.
Дьюранду казалось, что он вот-вот лопнет. Дважды ему уже пришлось повернуть назад, поскольку он решил, что идёт не в том направлении. Наконец он нырнул в небольшую комнатёнку. На небольшом возвышении виднелось шесть отверстий.
Дьюранд вздрогнул — на его плечо опустилась чья-то рука.
— Это ты? — спросил слепой настоятель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53