— Кого ты убил, чтобы украсть еду? — спросила Кийя.
— Тебе есть до этого дело?
— Это моя страна и мои люди, — надменно проговорила она.
Я едва не повалился со смеху.
— Да?! У тебя еще есть страна? Но почему-то ты поинтересовалась источником этой пищи только после того, как насытилась?
Кийя не ответила, не подняла глаза, уставилась на свои руки, разглядывая узлы на запястьях.
Мы отправились дальше по дороге, ведущей к Мглистым Камням. Вскоре мы наткнулись на завал. Дорога была засыпана в результате горного обвала. Дальше тем же путем идти было нельзя. Пришлось развязать Кийю, лезть по скалам без помощи рук довольно затруднительно.
— Только попробуй сбежать. Я жестоко накажу тебя.
— Ты сможешь быть еще более жестоким, чем угрожал быть раньше? — удивилась Кийя.
Мы карабкались по горам, продираясь сквозь мелкий колючий кустарник, пока не набрели на другую тропинку, не такую широкую и удобную, как прежняя. Та дорога пролегала между скалами, эта же тропа поднималась и опускалась по кручам, не позволяя двигаться вперед с прежней скоростью. Очевидно, ею пользовались охотники.
Местность казалась заброшенной, хотя, помнится, в небольших приречных долинах, где случалось проходить кельтскому войску в мое прежнее пребывание в Антилле, были селения. Но теперь жители покинули их и подались кто куда. Те, кто боялся нашествия гадирцев, ушли к северу, глубоко в горы, в надежде укрыться там в пещерах от наступающего врага. Другие, у кого больший страх вызывала разбушевавшаяся стихия, наоборот, покинули горный край и направились на юг, в равнинную местность, предпочитая смерть от гадирского клинка. Думаю, немало было и таких, кто, как встреченный мною старик, остался на месте, решив принять ту участь, которую выберут для него боги.
Тяжелые серые тучи затянули небо, и в воздухе пахло серой. Жара, преследовавшая меня еще на песчаных равнинах Антиллы, в горах, вопреки ожиданиям, стала еще невыносимей. Казалось, воздух нагревается не только солнцем, спрятанным за тучи, но и самой землей. К концу дня Кийя уже не шла, а ползла, и наша скорость передвижения настолько снизилась, что я решил устроиться на ночлег раньше, чем планировал.
Кийя устала до такой степени, что отказалась от еды и начала укладываться спать. Наблюдая за изгибом ее тела, я не выдержал и, отложив в сторону Меч, подошел к ней. Она с опаской посмотрела на меня и брезгливо отодвинулась. Я, помня наши прежние забавы, вовсе не ждал от нее ласки, но ее брезгливая гримаса мне все же не понравилась.
— Ну же, раньше ты сама приглашала меня к себе в постель.
Кийя поморщилась:
— Ты туп, но это меньший из твоих недостатков, ты к тому же еще омерзительно воняешь.
От радости, что мне удалось доставить ей еще и эту неприятность — терпеть мой запах, — я расплылся в улыбке:
— Ничего, это еще не так страшно. Вот когда ты сама начнешь вонять, как бродяжка, тогда ты будешь испытывать отвращение к самой себе.
Я хотел приласкать Кийю, но она отшатнулась от меня, словно от чумного.
— Ну, детка, не строй из себя недотрогу. Я, может, уже не так хорош, как раньше, но все же заметил, что нравлюсь тебе больше, чем гадирцы.
— Ты не нравишься мне вообще, — ответила Кийя. — И все же я благодарна тебе за то, что ты избавил меня от гадирыев.
— Ты еще не знаешь, что тебя ждет со мной, — усмехнулся я.
— Что бы ни ждало меня, Блейдд, как бы ни была ужасна смерть, я готова к ней. Любая смерть лучше позора, которому хотел подвергнуть меня Гадир. Я царица, Блейдд, мне лучше умереть в безвестности, чем претерпеть унижение на глазах моих давних врагов.
— Ну что ж, — обрадовался я, — тогда моя совесть чиста. Что может быть лучше казни, в которой и жертва и палач так единодушны в своем стремлении осуществить расправу, правда?
Кийя отвернулась.
— Не ты ли утверждала, что любила меня?
— Тебя, каким ты был прежде. Но сам ты, похоже, уже все позабыл.
— Я помню, Кийя, если не все, то очень многое. Но все это было давно, слишком давно, тогда я еще верил, что рожден для счастья.
— Для чего же, по-твоему, ты появился на свет?
— Для мести, Кийя, только для мести. Для того, чтобы ты прокляла меня, как проклинали и многие другие. А еще для того, чтобы однажды околеть где-нибудь в болоте, как бездомный блохастый пес, в забвении и одиночестве.
— Как мрачно, — саркастически произнесла Кийя, и легкая усмешка тронула ее губы. — Не замечала раньше, что ты склонен к трагизму.
— Я склонен к убийству, Кийя, и сейчас, более чем прежде, тебе следовало бы сдерживать свои усмешки.
Насилие мне казалось довольно пошлым и плохо вязалось с актом моей благородной мести, но в тот момент мне было все равно. Я снова привлек ее к себе, пояснив на всякий случай:
— Не думай, что нравишься мне или я вспомнил прошлое. Просто в округе нет ни одной женщины, и ты единственная, кто может скрасить одиночество старого, похотливого оборотня.
К моему огорчению, Кийя и не думала припоминать прошлое. Она не скрывала своего отвращения, страх исказил ее лицо, и оно стало некрасивым. Но ей хватило ума не кричать, из чего я сделал вывод, что она по-прежнему предпочитает общество одного оборотня целому отряду гадирцев.
Глава 8
Смертное Заклятье
На следующий день небо было по-прежнему затянуто тучами, похоже, солнце не желало больше смотреть на эту землю. Мы отправились дальше по скалистой тропе. Кийя за целый день не проронила ни слова, я же неизвестно почему злился на себя и поэтому старался вести себя более грубо.
Откуда-то из недр земли донесся ужасающий гул. Земля качнулась под ногами, как бывает на корабле при сильных волнах. Кийя присела на корточки и закрыла лицо руками. Я презрительно проговорил:
— Трусливая ведьма, вижу, что ты боишься умереть. Но бояться тебе надо не гор, а меня. Я буду твоим убийцей, а не Атлас.
— А ты не боишься умереть? — спросила Кийя.
— Я ничего не боюсь, я воин, — ответил я надменно, хотя и знал, что это пустая бравада. Я был полон страхов и сомнений, но это касалось только меня. Этой ведьме никогда не узнать о них.
— О, как это достойно, быть смелым и не бояться смерти, зная, что ты бессмертный. Ты храбр и отважен потому, что ты — крепкий и сильный самец, потому что у тебя острые клыки и длинные когти. А еще ты так смел потому, что ты самовлюбленный эгоист, даже подвиги ты совершаешь только из жажды славы и почитания окружающих.
Я расхохотался, отчасти потому, что в чем-то она была права. А вид этой маленькой беззащитной женщины, пытающейся сохранить прежнее свое достоинство и мудрость суждения, вызывал у меня улыбку. Но я подавил ее и приказал Кийе карабкаться наверх.
Когда мы поднялись довольно высоко, снизу послышались скрежет и рев. В том месте, где мы недавно проходили, кипела лава, ее поток вырывал с корнем деревья, выворачивал каменные глыбы. Земля содрогалась в конвульсиях, стоял оглушительный грохот, будто стотысячная армия стучит в барабаны. В темноте все пришло в движение, земля, скалы, небо, все двигалось и менялось местами, и я не мог понять, где низ, а где верх.
Я крепко держал Кийю за предплечье, чтобы не дать ей упасть, но стихия вырвала ее из моих рук, отбросила далеко в сторону. Между нами в скале образовалась трещина. Лицо Кийи на мгновение мелькнуло в темноте, даже сквозь шум бури я слышал отчаянный женский крик. Кийя исчезла в разломе земли. Стихия несла меня куда-то в сторону от грани земли, за которой скрылась Кийя, и я никак не мог обрести почву под ногами, задержать свое движение. Наконец мне удалось зацепиться за какие-то ветки или корни, торчавшие из земли. Сквозь гул я услышал крик-плач:
— Блейдд, Блейдд!
— Кийя, где ты? — закричал я.
В ответ лишь тихое оханье, заглушаемое грохотом стихии. Внезапно голос раздался совсем близко:
— Блейдд, держись!
Я поднял голову и увидел лицо Кийи прямо над собой, на расстоянии трех локтей, бледное, перекошенное от ужаса. Сначала я не мог понять, каким образом она оказалась надо мной, а потом осознал, что это не она провалилась в разлом, а я. Я висел над темной, узкой пропастью, вцепившись в корни дерева, а Кийя лежала на краю разлома. Она пошевелилась, на меня посыпались камни и песок, пролетая мимо, они скрывались в неведомой темноте трещины. Кийя сверху протягивала мне ветку.
— Держись! — крикнула она. — Хватайся за палку. Увидев ее, перевесившуюся через край и склонившуюся над пропастью, я едва не потерял самообладание.
— Нет! — заорал я. — Убирайся, отойди подальше от края.
Я попытался упереться ногами о какой-нибудь выступ, качнулся и перехватил рукой корень дерева, за который держался. На меня вновь посыпались камни. Обдирая руки, я карабкался по отвесной стене разлома, цепляясь за корни. Кийя так и осталась на краю пропасти, тянула ко мне руки. Когда я подобрался достаточно близко, она вцепилась в мой плащ и принялась тащить его, но этим больше мешала мне выбраться, чем помогала. Наконец я выкарабкался и без сил растянулся на краю разлома.
— Надо отойти от края, — проговорила Кийя, все еще вцепившаяся в мой плащ, словно боясь, что я решу вдруг спрыгнуть с обрыва, — край осыпается, он может обвалиться.
Собрав последние силы, я прополз небольшое расстояние и, добравшись до вывороченного и поломанного дерева, пробормотал:
— Давай заночуем здесь, Кийя.
Я хотел было отцепить Меч, но сил не хватило даже на это, и я уснул.
Во сне меня преследовали видения горящей земли и падающих скал. Я проснулся посреди ночи в холодном поту, попытался заснуть вновь, но вдруг понял, что меня что-то разбудило. Какой-то едва уловимый шорох или движение воздуха. В тишине раздался чей-то хриплый шепот:
— Что-то в этом мародере насторожило меня, и тогда я решил посмотреть, кто он, и вызвал Видение. в нем я увидел, как по горам Антиллы идет Древнее Зло и ведет на заклание Дочь Солнца. Я видел ужасное чудовище и блистающую золотом красавицу. Скажи мне, женщина, возможно ли, что они приняли облик обычных, перепачканных и ободранных мужчины и женщины?
— Так и есть, — послышался тихий голос Кийи.
— Тогда я должен его убить, — произнес первый голос.
— Нет! — прошептала Кийя.
— Почему?! — Голос стал громче.
— Тише, тише, — Кийя говорила еле слышно, — я объясню потом. Сейчас нужно только связать его.
Я осторожно потянулся к Мечу, все еще находящемуся в ножнах за моей спиной. Успел я лишь коснуться рукояти, как вдруг прямо надо мной появилось тускло светящееся серое создание с неясными очертаниями. Я одним прыжком вскочил на ноги, светящееся пятно метнулось ко мне, на мгновение приобретя человеческие черты лица со злобным оскалом. В голове мелькнула мысль, что лицо это напомнило мне давешнего старика, у которого я поживился запасами. В следующий миг свет ударил мне в грудь, пронзил меня тысячью клинков, не выдержав боли, я заорал, и все погрузилось в темноту.
Когда я проснулся, то не смог определить, давно ли наступил рассвет. Небо так и не прояснилось, затянутое серой пеленой с малиновыми всполохами, оно казалось мрачным и торжественным. Некоторое время я рассматривал купол облаков, потом вспомнил ночной кошмар: тусклое пятно света, похожее на старика-шамана, и вздохнул: приснится же такое. Я принюхался, но в воздухе сильно пахло гарью, и я не уловил никакого другого запаха. А в следующий миг я понял, что связан.
Я дернулся, пытаясь избавиться от пут, но веревки обхватили все тело, меня просто спеленали ими. От возмущения я зарычал.
— Ему не нравится, — послышался мужской голос. Я оглянулся, неудобно выворачивая шею. Говорящий восседал на большом валуне и курил трубку. Напротив него сидела на камне Кийя. Я не сразу узнал этого человека, лишь вглядевшись в черты его лица, я понял, что передо мной действительно тот шаман, облик которого принял мой ночной кошмар. Он стал неуловимо другим. В нем не было уже ничего старческого. В его позе и движениях угадывалась недюжинная сила, он словно помолодел лет на тридцать, и хотя был он по-прежнему сед, чувствовалось, что он избавился от былой немощи. Кийя тоже несколько изменилась, я не сразу понял, что именно с ней произошло, но потом по прилипшему к телу платью догадался, что она всего лишь помылась. Надо же, сумела отыскать где-то чистую лужу и привела себя в порядок. Очень кстати, учитывая, что с неба валятся камни, а из-под ног вырывается кипящая лава.
— Не стоит тратить время впустую, госпожа, — произнес Шаман, — не знаю, долго ли еще будет действовать Заклятье.
Я хмыкнул, хороша госпожа, теряющая при виде еды всю свою обычную сдержанность.
— Заклятье? — переспросила Кийя.
— Да, Смертное Заклятье, ты должна знать о нем. Я обменял остаток своей никчемной жизни на кратковременную Силу, чтобы спасти тебя, госпожа.
— Силу? Ты способен призывать Силу? — Кийя никак не могла в это поверить.
— Ты думаешь, госпожа, что Сила доступна лишь тебе? Но, учитывая мой преклонный возраст, думаю, Силы надолго не хватит.
— Нам всем осталось недолго ждать. Шаман переменился в лице и внимательно посмотрел ей в глаза.
— Ты тоже чувствуешь это? А я-то надеялся, что у меня к старости голова дурить стала. Сколько же, по-твоему, еще ждать, госпожа?
— Дни, — ответила Кийя, — сколько-то дней.
— Так много, — обрадовался Шаман, — тогда давай-ка поищем самую глубокую расщелину и сбросим туда этого негодяя.
— Ах ты, мерзавец! — заорал я, предприняв самую отчаянную попытку развязаться. — Напрасно я пощадил твою жалкую жизнь.
Шаман ловко вскочил и подбежал ко мне. Приставив кинжал к моей шее, он прохрипел:
— Ублюдок, прежде чем убить, я сниму с тебя шкуру живьем!
— Нет! — взвизгнула Кийя и бросилась к нам. — Убери кинжал. Шаман, умоляю тебя!
— Это еще почему? — недовольно спросил Шаман. — Почему ты защищаешь этого убийцу?
— Я нравлюсь ей больше, чем немощные старцы, — предположил я и плюнул в лицо Шаману.
Он побагровел, вытирая лицо. Кийя с ненавистью посмотрела на меня.
— Нам не удастся его убить, — тихо проговорила она.
— Не удастся?! — изумленно воскликнул Шаман.
Меня охватил приступ смеха. Как безумный, я хохотал, связанный катаясь по земле. Кийя знала! Знала, кто я! Несладко же ей было со мной.
— Почему?! — завопил Шаман, остервенело сжимая в руке нож. — Почему я не могу убить это грязное отродье, этого мародера и убийцу?!
Шаман ударил меня ногой, боль в ребре подействовала отрезвляюще, неконтролируемый приступ смеха прекратился. Кийя села подле меня на землю и опустила лицо. Шаман еще раз ударил меня и, наконец, справившись с собой, сел напротив Кийи.
— Объясни мне, — попросил он.
— Перед тобой не просто мародер и убийца, хотя таковым он, безусловно, является. Но он… — она запнулась и с ужасом посмотрела на меня.
— Давай! — зло выкрикнул я, предприняв попытку хотя бы сесть. — Скажи ему! Скажи этому старому идиоту, что ему лучше было сидеть в своей хибаре и не высовывать носа.
Шаман снова пнул меня, и я завалился на бок.
— Это правда, — сказала Кийя, — он не человек, нам не убить его.
— Кто же он?
— Ты знаешь историю Красного Континента? — спросила Кийя.
— Конечно, — кивнул Шаман.
— Фоморы, темная раса, ушедшая на восток, ты помнишь, что сказано об их завоеваниях?
— Они захватили полмира и… — начал Шаман. —…И породили Зверя, — продолжила за него Кийя, — того, чье имя теперь Древний Враг. Он бессмертен, лишь телесную оболочку его можно убить, но и это нельзя сделать обычным способом.
— Вот как? — заинтересовался я, не обращая внимания на побледневшего Шамана. — Значит, способ все же есть? Может, ты даже знаешь, какой?
— Не говори ему, — спохватился Шаман, — не давай ему преимущества. Пока он не знает своей смерти, он не сможет ее избежать.
— Я, может, и не собираюсь ее избегать, а, наоборот, ищу ее, — пробормотал я сам себе.
— Почему же в роковой час Антиллы это чудовище явилось к нам? — спросил Шаман. — Что ищет Фомор здесь, на гибнущем острове?
— Силы, — ответила Кийя, — такой силы, какой еще не было в мире. Та сила, что высвобождается в миг, когда душа расстается с телом, здесь, в Антилле, умноженная на сотни тысяч смертей, придаст ему невероятную мощь. Он сможет одним движением поднять Темную Империю из мрака Нижнего Мира.
Шаман в ужасе взглянул на меня, сжимая лезвие ножа в ладони и не замечая, что разрезал себе руку. Я смотрел на темную кровь, капающую на землю, и чувствовал, как внутри меня холодеют и замерзают внутренности. От слов Кийи можно было лишиться рассудка. Я хотел только одного — смерти, немедленной, мгновенной смерти, чтобы навсегда избавиться от этого кошмара.
— Что нам теперь делать? — спросил Шаман.
— Спешить, — тихо сказала Кийя. — К морю нам уже не успеть. Я надеялась уговорить его покинуть остров на корабле, но он отказался. Я вела его к старым мегалитам.
— Ты вела меня?! — возмутился я. — Ты нравишься мне все больше!
Кийя проигнорировала меня и продолжала:
— У меня мало сил, не знаю, смогла бы я одна открыть переход, но вдвоем мы наверняка справимся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49