В холодный спальник в холодной палатке лезть не хотелось категорически. Но все же надо было бы соснуть хоть четыре часа. Игорь уговаривал себя – ну вот еще чайку, а потом «смирновки», согреюсь, и спатеньки, спатеньки…
Вместо спатеньки через некоторое время Игорь вдруг обнаружил себя на лесной тропе, расчерченной тенями полуголых ветвей на лунные мозаичные осколки. Впереди неспешно шли парочкой Джек и Кэт, слева, задумчиво подняв лицо к небу, шагал Ли. Было тихо, жутковато и волшебно. Где-то пролетел козодой, где-то треснула ветка, где-то пели. Тень шевельнулась под ночным ветром, словно переползла через дорогу. А впереди виднелся выход на поле, по которому они сюда и приехали. Только шли они не по той дороге – колей не было.
– Ну по голосам найдем, – пробормотал Игорь, чувствуя себя в зюзю пьяным. Только вот голосов слышно не было. Никаких. Совсем. – Это как это? – тупо осведомился он, ужасающе быстро трезвея. – Ребята, мы где?
И все вдруг остановились, изумленно оглядываясь по сторонам. Они стояли у выхода на совершенно нетронутое поле. Края видно не было. Невысокие перекаты холмов и серебро высокой травы. Высокой травы! Весной! Какая, на хрен, трава!
– Та-ак, – протянул Джек. – Давайте-ка назад.
Все разом повернули назад по дороге. Шли теперь быстро, молча, глядя по сторонам и прислушиваясь к ночным шумам. С неба, не мигая, смотрела луна. Прошло минут двадцать, и снова замаячил выход. Быстро, молча все четверо подбежали к выходу. А за выходом клубился сотканный луной туман. И ничего в нем не было видно – только объемное сияние да какие-то крохотные искры плавали вокруг, как пылинки в луче света.
– Нет, ребята, туда нам тоже не надо, – попятился Джек, чуть дрожа, как встревоженный пес.
Снова дорога, уже почти бегом, и уже не холодно, а жарко от страха. И снова – выход, но уже к огромной темной реке, быстрой и холодной, а на другом ее берегу сверкала инеистой белизной черемуха.
– Назад, – четко приказала Кэт. Принц спрыгнул с ее плеча, упруго приземлился на все лапы и, присмотревшись, прижал уши. – Назад.
– Водит, – спокойно проговорил Ли откуда-то сзади. Игорь был уже совершенно трезв.
– Кто водит-то? – спросила Кэт. – Здесь чисто!
– Где-то мы перешагнули круг, – тихо проговорил Ли. – Крикнул козодой – а мы не услышали. Тень переползла дорогу – а мы переступили. Нас предупреждали, а мы отмахнулись. Сами виноваты.
– Делать-то что? – раздраженно мявкнула Кэт. Очки она все-таки сняла.
– А вот это что? – спросил Ли, указывая рукой в сторону, где курчавившийся невидимой в темноте зеленью березнячок укрывал светлым облаком невысокий холм.
– Подъем, – буркнул Джек.
– Балда. Это холм. С плоской вершиной. А за нашей стоянкой еще один, я теперь вспомнил.
– Епрст. – Джек тяжко вздохнул. – А я, дурак…
Ли неторопливо вышел вперед. Он встал на границе леса и не-леса, его невысокая стройная фигура сейчас, на резком белолунном фоне, казалась черной и четкой. Он склонил голову набок, сунул руки в карманы, чуть ссутулился, посмотрел на землю, пару раз задумчиво пнул ее ботинком.
– Ага, – пробормотал он. – Понятно. Нож.
Игорь хлопнул глазами – кажется, он один тут ничего не понимал, в том числе зачем тут нож, но Джек вынул откуда-то из своего камуфляжа охотничий нож и подал Ли. Тот выпрямился, несколько раз чуть притопнул ногой, затем что-то сердито забормотал себе под нос. Что-то совершенно несообразное, вроде считалочки:
О, Ночная Госпожа-пожа-пожа,
Нас, пожалуйста, пожа-пожа-пожа!..
Помоги нам, и тогда-тогда-тогда
Мы тебя поблагода-года-года!..
Покажи нам, где тропа-тропа-тропа.
Чтоб в пути мы не пропа-пропа-пропа,
Госпожа на небеси-беси-беси, И за то тебе спаси-спаси-спаси –
Бо!
И резко взмахнул ножом.
Луна подмигнула. Весь речной пейзаж дрогнул, словно рассеченный этим ножом, и прямо под ногами протянулась дорога, рассекая и реку, и дальний берег, и ночь. Дорога с двумя колеями, выбитыми протекторами. Пейзаж двумя рулонами тумана быстро откатился в обе стороны, сияющий березнячок приугас, в распадок хлынули знакомые звуки – далекий шум ночной автострады, собачий лай, смех. И над всем этим висела насмешливая Луна.
Ли церемонно, в пояс, поклонился, глядя прямо в желтое око.
– Ну пошли, – показал он головой. – Пока Госпожа Луна не передумала.
– Хладное железо властвует над всем, – пробормотал Джек, пряча нож обратно.
И тут уж все быстренько, дисциплинированно, не говоря ни слова, побежали знакомым путем прямо к стоянке – а она ведь оказалась ну совсем рядом.
У костра на них, странно притихших и малость перепуганных, воззрились занятые тихим разговором Аморфный Кот и Елена Прекрасная. Чай, на удивление, еще даже не остыл, словно ушли они минут пять назад в лучшем случае. Все молча пили под изумленными взглядами Кота Аморфного и подозрительными – Елены Прекрасной. Елена немного помолчала, затем решительно налила в «сиротку» водки и пустила ее по кругу. Когда «сиротка» опустела, психологиня решительно приказала:
– А теперь всем спать.
И все пошли спать. Луна била ярким светом сквозь палаточные стены, и какая-то тень словно бы спустилась с неба, но Игорь уже засыпал и подумал, что это первые кадры сна. У костра послышался голос Елены Прекрасной, прозвучало имя Эвриалы, а потом Игорь уснул, и ничего ему не снилось.
Поутру, выползши из палатки, Игорь посмотрел на сверкающее утро, вдохнул быстро нагревающийся на солнце воздух и пошел сунуть голову в ручей и почистить зубы. Затем подошел развести костерок и увидел там тихого и задумчивого Ли. Несмотря на гладкую смуглую кожу, слегка раскосые серые глаза и общую смазливость физиономии, все-таки принять его за девицу было возможно только в сумерках.
– Слушай, – озираясь, заговорил он. – Как ты вчера, а?
– Что? – поднял непонимающие глаза Ли. – Что было вчера?
– Ну когда лес нас водил?..
– Водил?
– Ну да! Ты еще какие-то стихи читал.
– Я?!
– Да! – начал злиться Игорь. – Когда мы попадали в какие-то странные места…
– Ну пить меньше надо, тогда и не будем попадать в разные места. – Поморщившись, Ли потер виски. – Я вот помню, что вчера в какую-то канаву упал, коленку разбил вот. – Он показал на перепачканные глиной на колене черные джинсы. – Слушай, давай кофейку сварим. Перебрал я вчера не по-детски. – Он поднял страдальческий взгляд на Игоря, и тот сразу же забыл о вопросах – уж очень бедняга страдал. – Мне всю ночь кошмары снились. То Баба-яга на метле летала, то Джек в собаку оборачивался, то ты с осиновым колом за мной бегал. А ты правда бегал? А то у меня так все болит, словно меня сотня ванхельсингов гоняла. А?
Игорь почти поверил, что все вчерашнее было просто похмельным кошмаром. Пить надо меньше, что правда, то правда. Утро было прекрасно. На ветках еще висели капли ночного тумана. В короткой зеленой траве на прошлогодних кротовинах торчали микроклумбочки синих и желтых цветов, в тени под елками томно светились полупрозрачные фиалки, а рядом из земли торчали мозги. Коричневые, с кулак величиной. Четыре штуки. Игорь помотал головой. Мозги не исчезли.
– Это не глюк. Это сморчок, – хихикнул сзади незаметно подобравшийся Ли.
Сменивший на дежурстве Аморфного Кота высокий и жилистый парень по имени Виктор и по прозвищу Мастер помог наколоть дров, прежде чем завалился спать. Все было прекрасно, день разогрелся, и после трудов праведных и плотного перекуса настало время пойти и познакомиться с другими обитателями фестивального леска.
Кэт подозвала своего котяру – Игорь мимолетно удивился, как это кот слушает ее, словно собака какая, – поманила Игоря за собой, и, пройдя от лагеря минут пятнадцать, они оказались на главной поляне.
Здесь хватило места на небольшой помост, над которым растянули серебристый тент, сделав что-то вроде эстрады-ракушки, и на пару костерков, и на кучу посадочных мест – вечером слушатели придут со своими «пенками» и «сидушками».
Главная виновница сборища уже приехала, успела осмотреть площадку, отдать распоряжения и переговорить с прорвой народу. От нее оставалось ощущение непрерывно бьющего из щели в камнях родника. С ее появлением строй-команда, до того двигавшаяся вразвалочку и с ленцой выходного дня, забегала, как в муравейнике, и к тому времени, как Элис убежала в лагерь организаторов обедать, почти все было уже готово, щепки выметены, а хворост у будущих костерков сложен аккуратными кучками. Народ был разнообразный. Многие расхаживали в килтах, каких-то исторических и не очень костюмах. До вечера Игорь успел познакомиться с двумя «настоящими» славянскими шаманами, одним «истинным» гипербореем, немереным количеством кельтов, скандинавов и русичей, одним эльфом и одним совершенно настоящим, природным калмыком, который приехал специально на фест аж из самой Элисты.
К родной стоянке при медпункте Игорь вернулся уже ближе к вечеру, чуть пьяный и даже неголодный – кормили везде. Такая царила атмосфера всеобщей благостности. И вот в таком настроении любви ко всему сущему Игорь и пребывал до самого вечера, когда, оставив дежурить в лагере Кота, вся компания отправилась на большую поляну.
Солнце клонилось к закату. На поляне среди длинных скамей, чурбачков и бревен для сидения лежали «пенки» и еще какие-то «сидушки», между ними торчали факелы – в основном из «Икеи», бамбуковые, но были и более внушительные самодельные. Факелы торчали и возле сцены, а под самой «ракушкой» висели жестяные фонарики со свечками внутри.
Народ рассаживался, над поляной стоял ровный гомон, кое-где прерываемый взрывами хохота или невнятными воплями. Вынырнувший из-за очередного викинга Ли схватил Игоря за рукав и повлек его поближе к сцене и чуть правее. Там на низкой лавке из горбыля сидели Елена с Кэт. Тут же на «пенке» расположился Джек с кружками, пивом и куриным шашлыком.
Пророкотал ударник, стихли разговоры. На сцену откуда-то из длинных вечерних теней шагнула Элис. Днем, в джинсах и тонком свитерке, она была миловидной девушкой Елизаветой, теперь же, в вышитом зеленом платье (сама вышивала), она казалась Девой Холмов.
У ирландской арфы совсем не такой звук, как у классической концертной. Арфист обнимает ее, трогает струны – и резной короб у самой его груди вибрирует, звук арфы рождается рядом с голосом певца. Это и есть волшебство древних бардов, чары Оссиана.
Вживую голос Элис звучал совсем по-иному. Она мгновенно овладела всеобщим вниманием, захватила до конца. Игорь даже удивился – по радио и в записи все звучало совсем не так. Красиво, но не волшебно. А сейчас вокруг заклубилось настоящее волшебство… Может, это было из-за того, что кругом чернел вешний лес, а в небе влажно мерцали звезды. Игорю стало казаться, что пространство непонятным образом дрожит и меняется, а по спине непрерывно, волнами пробегает щекочущий холодок…
А над лесом встала Госпожа Луна, и Игорь вдруг мгновенно устал и замерз. И увидел, что вокруг уже мало осталось народу, и музыка кончилась. Игорь поежился. Луна светила ярко, и дорога была хорошо видна. Вопросительно посмотрев на Госпожу и вежливо поклонившись, он двинулся домой. В крови еще вспыхивали искорки веселья, и он улыбался. Луна светила в левую щеку, словно гладила висок, и волосы чуть шевелились от ее белого прикосновения.
– Бойся левой стороны, – прошептал кто-то бесцветным, плоским, без эха голосом.
Игорь резко обернулся. Никого. Непонятный страх прополз по спине. Игорь стиснул зубы, поднял плечи и, сунув руки в карман, быстро зашагал к лагерю, твердя: «Не боюсь. Никого не боюсь. И не побегу». А ноги сами рвались бежать. Но Игорь упорно, нарочито медленно шагал к лагерю, злясь на себя и не позволяя этому непонятному внезапному страху овладеть собой.
– Бойся левой стороны, – снова.
Он вздрогнул. Замер. Тихо. Так невероятно, неестественно тихо… Медленно повернул голову. Слева, там, где из распадка, по которому бежал ручей, выходила на дорогу тропинка, у колеи лежала какая-то слишком черная тень. Игорь остановился. Тут ничего такого темного быть не могло. Он видел эту тропу днем – ни пня, ни камня, ничего подобного тут не было. В голову мгновенно ударил адреналин. Кто-то затаился и ждет…
Это темное, бесформенное вдруг слабо пошевелилось и тихо застонало. Человек. Игорь осторожно сделал пару шагов. Человек приподнялся на руках и с трудом поднял голову. Блестящие глаза уставились на Игоря. В свете луны было заметно, как мгновенный страх сменился облегчением.
– Пожалуйста… помоги…
Игорь попытался поднять его. От человека пахло кровью. Он был весь в грязи. Идти он не мог.
– Скорее… пес по… следу…
У Игоря горячая волна прошла по телу. Если бы он не остановился, не посмотрел, он давно уже был бы в лагере, с девочками, которые сейчас там одни, если дежурные опять ушли по делам…
– Сейчас, потерпи, тут близко.
Раненый только помотал головой, что-то хотел сказать, но Игорь, крякнув, поднял его на спину, как баранов таскают, и поволок. Раненый вдруг засопротивлялся:
– Нет… мой меч… нельзя…
– Да плюнь ты! – выругался Игорь. – Надо скорее к медикам!
– Нет! Нельзя! Ты не понимаешь! – Раненый бешено задергался и в конце концов сполз у Игоря со спины и попытался доползти до валявшегося в грязи чуть изогнутого меча.
– Черт с тобой! Валяйся здесь, идиот! – рявкнул Игорь, поднимая, однако, оружие с земли. К удивлению, ощутил знакомую любому серьезному фехтовальщику тяжесть настоящего оружия. Клинок меча был в крови. Это была не игрушка, которых он навидался сегодня…
– Я его задел… но он идет… – Раненый стоял на коленях, цепляясь за пояс Игоревых джинсов и протягивая руку к мечу.
Но Игорь не отдал. Взвалил парня на спину и молча поволок его в медпункт. В лагере никто еще не спал. Кэт и Елена были не одни – кроме Ли там сидели двое: давешний Кот Аморфный и Мастер. Невелика помощь, но все же. Вся компания молча уставилась на Игоря, затем Кэт вскочила и зашипела, как кошка:
– Где тебя носило? Это кто еще?
– Не меня носило, а я кое-кого носил, – мрачно ответил Игорь и сгрузил раненого на землю. – Вакцина против бешенства есть?
– Тебе, что ли? – усмехнулся Кот.
– Нашел время! – рявкнул Игорь. – Видишь – человека собака порвала, причем близко от лагеря.
Елена с Кэт уже занимались пострадавшим.
– Фонарь дай, – коротко приказала Елена. – Воду сними с огня. И «пенку» дай.
Раненый оказался темноволосым парнем лет двадцати пяти. Судя по одежде, похоже, из реконструкторской братии. Рваные раны на руках и груди сильно кровоточили, на боку была одна явно резаная, весь он был грязный, мокрый.
– У нас ЧП, ребята, – негромко проговорила Елена.
Раненый дрожал, как бывает после резкого физического или нервного напряжения, быстро, коротко дышал и покорно ждал, что будет делать с ним Елена. Казалось, у него просто уже нет сил ни на что.
– Парни, следите, мне тут не нужен тот, кто это сделал, – показала она на рваные раны, – а тем более это, – показала она на резаную рану.
– Он придет, – вдруг совершенно отчетливо сказал молчавший до того раненый. – Он идет по моему следу.
– Помолчи, – приказала Елена.
Принц, вынырнув из темноты, зашипел, глядя куда-то в лес круглыми светящимися глазами.
– Он идет за мной, – повторил раненый.
От этих слов, точнее, от того, как они были сказаны, у Игоря по спине пополз холодный липкий страх. Раненый смотрел на него широко поставленными, какими-то туманными серыми глазами.
– Возьми мой меч, – сказал он. – Только им можно убить…
– Кого?
– Тех, кто придет за мной.
Игорь, не сводя взгляда с раненого, взял клинок. Ночь сгустилась вокруг лагерного костерка, став ощутимой, почти живой. Как угольно-черная, бархатная, живая плесень. Слова звучали глухо, как будто звуки тяжело падали, не держась в воздухе, тонули в мягкой черноте.
– Кто ты? – после затянувшегося молчания спросила Елена.
– Я Страж Холма.
– Где на тебя собака напала? – спросил Витька-Мастер.
– Возле Врат.
Елена с Кэт переглянулись, как будто эта чепуха имела смысл.
Игорь встал.
– Похоже, – с нервным смешком сказал он, – твари приходят не ко мне одному? И не только призрачные? И не только во сне, как понимаю? – Он посмотрел на Елену.
– Где Джек? – вдруг спросила Кэт, резко и тревожно.
– Пойду проверю, – сказал Игорь и вышел из круга огня. Кот молча достал из наплечной кобуры газовый пистолет. Мастер вынул нож.
Пес мчался по лунной дороге. Кровавый след густо пах, а боль лишь подгоняла. Добыча была рядом – и ушла. Но недалеко. Убить. Убить. Приказ свербил в мозгу. Больше не было ничего и никого – только добыча, которую надо убить.
Луна пляшет в красных глазах. Белая тень, с горящими алым светом глазами и кончиками ушей, несется по лесной тропе. Тень – и потому не отбрасывает тени.
Поворот. Другой пес, крупный, очень мохнатый и решительный, преграждает путь. В лунном свете его мех отливает легкой рыжиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51