Машу друзьям рукой на прощание и говорю Андрею:— Симону передай, пусть тоже едет на постоялый двор.Лена-Яла ударяет своего коня пятками, я трогаю своего шпорами, и мы пускаемся в путь.Уже рассвело, и солнце поднялось довольно высоко, когда мы оставляем столицу королевства позади и скачем по наезженной, но еще безлюдной в это время дороге.— Куда мы едем? — спрашиваю я Лену.— Я не знаю, — просто отвечает она, — Яла знает.Хмыкнув, пропускаю ее вперед:— Давай, Сусанин в тунике, веди!Лена смеется, подгоняет коня и скачет быстрее. Ее полупрозрачная мантия развевается сзади как крылья. Дорога приводит нас к реке.— Подожди! — кричу я.Лена останавливается:— В чем дело, Андрей?Подъезжаю к берегу и далеко забрасываю автомат и лазер. Лена кивает и снова ударяет пятками своего скакуна.За поворотом нам навстречу попадается повозка. Сидящие в ней крестьяне при виде девушки в белых одеждах нагилы и с золотым венцом на голове теряются. Кто падает на колени, а кто на всякий случай падает ниц. Лена смеется, но, когда мы минуем эту группу, снимает венец и бросает мне:— Спрячь, а то начнут легенды слагать.Минут через двадцать я замечаю небольшую рощу, из которой вытекает ручеек:— Давай остановимся. Коням отдохнуть надо, да и нам подкрепиться не мешает.Лена согласно кивает, и мы делаем привал. Проверяю дорожную суму. Так и есть, Симон, как всегда, позаботился обо всем. Из сумы я извлекаю хлеб, сыр, окорок, две зажаренные курицы, лук, огурцы и флягу с вином. Лена набрасывается на еду так, словно она не ела по меньшей мере дней пять. Немудрено, она много сил потратила, сдерживая Лину. Да и я чувствую голод.— А Симон у тебя молодец. Хозяйственный мужик, — хвалит Лена моего оруженосца, ни на минуту не переставая жевать.Когда мы утолили первый голод, я вернул себя к событиям минувшей ночи:— Как ты думаешь, Лен, этот Мог, по-моему, он расшифровал нас?— По-моему, тоже. Чем это может нам грозить?— Одно из двух: или ему наплевать, кто мы, и тогда он действительно нам помогает. Или он не верит нам и тогда дал нам ложную информацию. Но как это проверить?Лена задумывается:— Ну-ка, достань то, что он мне дал. Если он действительно нам помогает, то я должна догадаться для чего нужны все эти предметы и как ими пользоваться.Она раскладывает на траве все, что ей дал святой Мог.— Это магический жезл для вызова и обуздания сил стихии. Это — камень для приготовления оружия против нежити. Это, — она разворачивает сверток, — перчатки для исцелений, они разных цветов: желтые — от оспы, черные — от чумы, синие — от лихорадки, зеленые — от психических расстройств, белые — от слепоты и глухоты, красные — для заживления ран и лечения переломов.— Стой! — кричу я. — Надень красные!— Зачем?— А вот зачем!Хватаю кинжал и режу себя вдоль левой руки. Из глубокой раны хлещет кровь. Лена ахает, потом, сообразив, натягивает длинные, до локтей, перчатки из тонкой красной замши и хватает меня за руку выше и ниже раны. Она начинает медленно сводить ладони, пристально глядя на мою рану. Когда она отнимает руки, от раны остается только еле заметный розовый шрам.— Получилось! Значит, не обманул тебя святой Мог! — радуюсь я.— А может быть, дары святого Мога здесь ни при чем? Я же все-таки нагила, — сомневается Лена, стягивая перчатки.— Нет, Лена, нагилы умеют останавливать кровь, предотвращать воспаление, снимать боль, но заживляют раны они не так быстро, как ты сейчас сделала. Я помню, как Эва лечила меня после схватки с оборотнями.— Вот что. Давай выколем тебе глаз, а я надену белые перчатки и верну тебе зрение! Согласен, а?Она склонила голову набок и глядит на меня, приоткрыв рот и облизывая губы.— Нет, — отказываюсь я, — воздержимся от дальнейших экспериментов. Примем за основу, что святой Мог нас не обманул. Теперь второй вопрос: а мы его расшифровали или нет? Как по-твоему, кто он?Лена задумчиво смотрит на ручей, вздыхает и говорит:— Единственное, что я могу сказать: это хороший человек.— Человек?— А кто? По-твоему, дух бесплотный или нежить? Нет, Андрюша, Мог — человек. Руки у него тяжелые и теплые. А как он вино пил! Вопрос другой: откуда он?— Ты заметила, как светилась пентаграмма?— Да, я тогда сильно испугалась, даже убежать хотела. Думала, вылезет сейчас оттуда десяток чевэпэшников и утащит нас в очаг. Успокоилась только тогда, когда он начал говорить со мною и взял мои руки в свои… Ведь это был переход?— Самый настоящий, — подтверждаю я, — только вот откуда? Да и отличие маленькое есть от того, что я до сих пор наблюдал. Ты помнишь, как менялся цвет пентаграммы?— Желтый, зеленый, синий, потом сиреневый и больше не менялся.— Я наблюдал всегда только желтый.— Он из какой-нибудь другой фазы.— А может быть, он вообще не из фазы.— Что ты имеешь в виду?— Ну, вот мы с тобой. Откуда мы, строго говоря?— Из нуль-фазы… Понимаю, ты считаешь, что Мог…— Ничего я, Ленка, не считаю, я просто собрал воедино факты. А они таковы: святой Мог — живой человек; он появился из межфазового перехода; этот переход по своему действию отличается от тех, которые создает ЧВП; святой Мог в курсе того, что творит ЧВП. Мог обладает какими-то способностями, которые нам кажутся сверхъестественными; Мог может наделять этими способностями других; вот этот Меч явно сработан там, откуда пришел Мог. Что еще?— ЧВП каким-то образом выкрал этот Меч…— Но использовать его свойства до конца не умеет, так как не знает его имени. Кстати, попробуем испытать его?— Нет, Андрей! — испуганно возражает Лена. — Помнишь, как он сказал: будет не только уничтожено пространство, но и разрушена связь времен… что бы это значило?— Что бы ни значило, ты права. Эта штука слишком опасна, чтобы ею баловаться без толку. Но теперь мне еще меньше хочется оставлять ее здесь.— Но прошлый раз ты ее обезопасил…— Прошлый раз я не знал имени Меча. Кто знает, не потянет ли сэра Хэнка применить его в полную силу? Ты — специалист в этой области. Нельзя ли каким-то образом блокировать память Хэнка?— Нет, но можно попробовать загнать эту информацию поглубже, в подсознание.— Вот и попробуй.— Я попытаюсь сделать это на ночлеге.— Кстати, куда мы все-таки держим путь?— Тридцать километров отсюда — постоялый двор. От него еще пятнадцать — село. Там живет нагила Ила.— Ясно. Тогда можно не гнать лошадей. Заночуем на постоялом дворе, а утром поедем к Иле.Мы трогаемся в дальнейший путь, уже не спеша. Яла едет справа от меня. Попадающиеся навстречу нам путники почтительно нас приветствуют и долго потом оглядываются на Ялу.— Андрей, давай продолжим. Что тебе говорят все эти факты?— Говорят они, Лена, о многом, только как понять, что они говорят?— Знаешь, мне кажется, что этот святой Мог, или кто он там на самом деле, Время его знает, — выходец из другой фазы, но не просто фазы, а такой же, как и наша, нуль-фазы…— Очень может быть, Ленок, очень может быть… Только вот почему мы об этом ничего не знаем?— А ЧВП? Мы ведь и о его существовании узнали буквально вчера. А здесь, я чувствую, у нас появился союзник, а мы даже не знаем, кто он и где его искать.— Ты слишком торопишься с выводами: «союзник»! Ты сама говоришь, что не знаешь, ни кто он, ни где он. Ты по одному-единственному контакту пытаешься сделать вывод о том, что он наш союзник. Я был бы осторожнее. Мы не знаем, каковы его интересы в этом мире. Может быть, на данном этапе наше пожелание закрыть проход на Желтом Болоте совпадает с его целями, и он нам помогает. А завтра? Где еще пересекутся наши с ним пути? И в какой фазе это будет?Лена, помолчав, говорит:— Может быть, ты и прав, Андрюша, но мне не хотелось бы думать о нем плохо. Давай лучше не будем ломать над этим голову. Привезем домой информацию, а там будем привлекать к этому лучшие умы Монастыря.— И то верно.Мы умолкаем. Дорога выходит из леса и ведет нас среди хлебных полей. Золотится рожь, синеет небо, белеют облака. Кони мерно постукивают копытами. Лена что-то мурлычет вполголоса. Дорога вновь сворачивает в лесок.На поляне горит костер. Возле него сидит десяток вооруженных людей, неподалеку пасутся кони. При нашем появлении один из сидящих, по виду и по одежде рыцарь, встает.— Путники! Прошу оказать мне честь вашим присутствием у моего очага!Вид этой компании и ее предводителя не внушают мне доверия, тем более, что, обращаясь ко мне, рыцарь смотрит не на меня, а на Ялу, и смотрит, как кот на мышь.— Благодарю за приглашение, но приношу извинения за вынужденный отказ. Мы торопимся.— В таком случае не откажите мне в удовольствии обменяться с вами ударами мечей в честь вашей прекрасной дамы! — продолжает он, по-прежнему глядя только на Ялу.Взгляд уже не скрывает его намерений: он раздевает, оценивает, предвкушает.— Честь этой дамы, сэр, не нуждается в подкреплении ее ударами мечей. Еще раз прошу прощения, но я опять вынужден вам отказать.— Меня зовут сэр Мунк из Ланкема, могу ли я узнать ваше имя?— Сэр Хэнк из Гомптона, к вашим услугам.Мунк свистит, подзывая коня, и садится в седло.— Я принимаю ваши извинения, но не принимаю отказа. Я намерен сразиться с вами за обладание этой дамой.К нему подбегают его люди, подают ему шлем, щит и копье. Он явно не намерен отпускать нас.— Сэр Мунк! Вы не в своем уме! Эта дама не может никому принадлежать. Разве вы не видите, что это нагила!— Какая разница! Слышал я про их штучки, но меня они не проймут. Мне она нравится и будет моей. Защищайся, сэр Хэнк!— Ну, что ж, сэр Мунк, ты сам выбрал свою судьбу!С этими словами я отбиваю щитом и перерубаю Мечом копье Мунка.— Теперь не жалуйся, что ошибся! — продолжаю я, атакуя его с Золотым Мечом в руке.Мунк, едва мы обменялись первыми ударами, понял, что собрался рубить дерево не по своим силам. Он начинает отступать, отчаянно защищаясь, и что-то кричит своим людям. Этот крик был последним в его жизни.— Андрей! Берегись!Быстро поворачиваюсь. Люди Мунка уже поднимают луки. Раздумывать некогда, выбора у меня не остается. Быстро активирую «дезинтегратор» и взмахиваю Мечом.Единственный оставшийся в живых, не захваченный взмахом Меча разбойник обалдело стоит на поляне и никак не может взять в толк: куда же делись его товарищи, костер и шесть лошадей. Рассудок его не выдерживает, он бросает лук и, дико крича, бежит в лес.Дезактивирую Золотой Меч, вкладываю его в ножны и подъезжаю к Яле.— Ну, ты даешь! Единым махом восьмерых побивахом!— А что оставалось делать? Рубиться с ними? Они бы меня в минуту утыкали стрелами, как дикобраза иглами!— Да нет! Все правильно. Хорошо, что один жив остался. Будет кому рассказывать легенды о рыцаре Хэнке и его Золотом Мече.Через несколько минут мы трогаемся дальше. Не успеваем проехать трех километров, как Яла останавливается и показывает на засыхающую рябину:— Знаешь, почему она засыхает? Под ней клад закопан.— Да ну?— Точно говорю. Я даже вижу его. Два бочонка с золотыми монетами.— И что ты предлагаешь? Пусть лежит себе, как лежал. Нам надо торопиться. Вон дождь собирается.Небо в самом деле темнеет, на дороге понимается пыль. Яла соглашается, и мы едем дальше. Но буквально через минуту становится еще темнее, сверкает молния, грохочет гром, и на пыльную дорогу падают первые капли.— Тебе хорошо, ты в доспехах и плаще, а на мне только эта туника да мантия.— Я же не виноват, что нагилы выбрали себе такой легкомысленный наряд. Возьми мой плащ, укройся.— Очень нужно! Ты забыл, что я ведьма. Ну-ка, достань магический жезл!Дождь тем временем усиливается. Я достаю из сумы хрустальный стержень с изумрудным шариком на конце. Яла поднимает его над головой и рисует им круг. Над нами словно появляется прозрачная крыша. Вокруг нас льет дождь, а на нас не падает ни капли. Яла смеется и ударяет коня пятками.— Поехали!«Крыша» двигается следом за нами. Я не перестаю дивиться дарам святого Мога, или как его там? Вдали показывается постоялый двор.— Наверное, не стоит привлекать к себе излишнего внимания? Давай намокнем!Взмах жезла, и «крыша» исчезает. За те две минуты, пока мы скачем до постоялого двора, Яла промокает насквозь. Ее белая туника прилипла к телу. Мокрая тонкая ткань стала совершенно прозрачной. Я заворачиваю ее в свой плащ. Коней передаем на попечение конюха, а сами проходим на постоялый двор.Там горит очаг, пахнет жареным мясом и луком. Яла даже слюну сглатывает. Усаживаю ее у очага, а сам подхожу к хозяину, стоящему за стойкой.— Хозяин, мы заночуем у тебя. Нам нужны две комнаты, ужин, а сейчас — две кружки горячего пива с перцем.Пока слуга готовит пиво, хозяин расспрашивает меня:— Откуда едете, сэр?— Из столицы.— Кто победил на турнире? Крун Дулон?— Не угадал. Рыцарь Хэнк из Гомптона.— Ого! И кого же он выбрал королевой?— Нагилу Ялу.Хозяин присвистывает:— Здорово! А мы боялись, что в Красную Башню опять пойдет женщина, которую потом никто не увидит. Надо же! Нагилу выбрал!Забираю пиво и отношу его к очагу. Яла начинает пить маленькими глотками, обжигаясь. Я сам с удовольствием прихлебываю согревающий напиток и протягиваю ноги к очагу. Туника Ялы просохла так же быстро, как и намокла. Она скидывает плащ и растягивает перед огнем свою мантию, чтобы просушить и ее. Слышится шепот: «Нагила! Нагила!» Хозяин осторожно подходит к нам и почтительно спрашивает:— Прошу прощения, сэр. Ваша спутница не знает ли нагилу Ялу?Яла резко поворачивается к нему:— Во-первых, хозяин, ты должен спрашивать у меня; во-вторых, ты должен знать, что все нагилы знают друг друга; и, в-третьих, нагила Яла — это я.Хозяин падает на колени.— Прошу прощения, могущественная нагила! Я давно не видел нагил и совсем забыл, что вам только короли равны по рангу…— Я прощаю тебя. В чем твоя нужда, ты же не просто так ищешь встречи со мной?— Могущественная нагила! Ты была в Красной Башне у святого Мога. Скажи, не научил ли он тебя врачевать неисцелимые недуги?— Какая тебе разница, чему меня научил святой Мог? Ближе к делу! Что тебе нужно?— Дочь моя месяц назад спасала из горящего дома двух детей. Детишек-то она спасла, но от жара сама ослепла…— И ты просишь, чтобы я вернула ей зрение? Веди меня к ней! Сэр Хэнк, достань белые перчатки святого Мога.Я достаю из сумы длинные белые перчатки из тончайшей кожи. Яла, натягивая их на ходу, идет вслед за хозяином.Минут через пятнадцать они возвращаются. Яла ведет под руку высокую девушку с длинной и толстой каштановой косой. Коса, чтобы не оттягивать своей тяжестью голову назад, переброшена через плечо на грудь, и конец ее заправлен в карман синего сарафана. Большие синие глаза девушки смотрят испуганно, ступает она неуверенно, как человек, долго не ходивший без посторонней помощи. Девушка робко улыбается. Сзади идет хозяин. Он смотрит на Ялу как на богиню. Мне кажется, он вот-вот упадет на колени и начнет целовать ее мантию. Яла подводит девушку ко мне и представляет:— Сэр Хэнк, это Рита. Как видишь, у меня получилось!Я вижу, что и Рита, и ее отец готовы начать целовать нашу с Ялой обувь, и быстро придаю их мыслям другое направление:— Хозяин, а ведь я заказывал ужин! Где он? Мы с нагилой проделали долгий путь и проголодались.Хозяин с дочкой бросаются накрывать на стол. Когда ужин, довольно обильный, уже стоит на столе, Яла настаивает на том, чтобы и Рита, и хозяин отужинали с нами:— В противном случае ни я, ни сэр Хэнк к еде не прикоснемся!Им пришлось повиноваться.За столом я обращаю внимание, что Яла все еще в перчатках. Сказываются привычки Лены. Тихо шепчу: «Лен, мы не в Монастыре, перчатки-то сними». Она тихо смеется и медленно стягивает перчатки.А я снова смотрю на Риту, любуюсь ее высокой статной фигурой, большими синими глазами, неимоверной косой и замечаю:— Наверное, много хлопот с такими волосами?Рита вздыхает, давая понять, насколько я прав.Пытаюсь ее утешить:— Зато они очень красивые. Наверное, не один жених вздыхает по такой косе?Эффект получается прямо противоположным. Прекрасные синие глаза вдруг наполняются слезами, девушка встает и покидает зал. Вопросительно смотрю на хозяина:— Я что-то не то сказал?— Да нет, сэр, вы все сказали верно. Коса Риты — одна такая на всю округу, ей все завидуют. Но вот жених… Одним словом, не везет им.— Расскажи.— Сватался два года назад парень. Хороший человек, да бедный. Но то бы не беда, да на что им жить? Я только-только после пожара отстроился, помочь им было нечем. Вот и пошел он на войну. Думал с добычей вернуться, а сам-то чуть жив остался. Кроме ран, ничего не привез. А у меня — опять пожар… Видите, дом-то совсем новый. Два месяца как отстроился. Опять нет ни гроша, чтобы помочь молодым. И опять Грин нанялся лучником к бухасу Шермонскому. Тот с кем-то воевать собрался. Вернется ли, бог весть. Через месяц они выступают.Хозяин грустно смотрит на стул, на котором сидела Рита. Смотрю на Ялу, она кивает, и тогда я говорю:— Пошли к Грину человека, пусть уходит от бухаса. Простому солдату на войне, кроме ран да смерти, искать нечего. Пусть сватается снова. А сам завтра на рассвете поезжай по дороге на столицу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49