Большие васильковые глаза на бледном лице горели холодным огнем. Он на секунду замер в нерешительности (бить женщину?) и тут же получил молниеносную серию: колено, пах, плавающие ребра, ключица. Девица била в болевые точки, как в манекен, – жестко и безошибочно.Это она была там, на скалах возле санатория, понял Колесников. Это они вдвоем с тем мужчиной следили за Светланой и убили её на «ракете». Вся цепочка высветилась вдруг ясно и четко, как при вспышке молнии. А на конце ее… Он получил удар в голову, отчего в глазах потемнело, упал и откатился к стене дома. Девица крутнулась, словно балерина, целя тренированной пяткой ему в переносицу. Достигни она цели – и его мозги долго отскребали бы от серых кирпичей (куда там Гоги с его совочками-кисточками). Игорь Иванович каким-то чудом успел уклониться в сторону. На миг девица потеряла равновесие, и он (пардон, мадемуазель, не до рьщарства-с) влепил ей четкий «Клюв орла» в солнечное сплетение.Видимо, несколько секунд он все же был без сознания. Когда окружающие детали – серые стены, арка над головой, чья-то черная «Волга» (одного из богагеньких здешних жильцов) – стали потихоньку проступать из небытия (колокола в голове звонили громко и назойливо), нападавших уже не было, хотя Игорь Иванович мог поклясться: одного он оглушил надежно, на длительное время, второго…Про второго думать не хотелось. Хруст нижней челюсти, вмиг остекленевшие глаза, тело в неестественной позе… «Убьете?» – «Я никого никогда не убивал». С почином! Его покачивало. Осторожно, стараясь не упасть, он пересёк двор и вышел на вечернюю улицу. Какая-то бабуся отшатнулась прочь, прошипев: «Опять, бесстыжий, зенки налил…» Колесников и сам себе казался пьяным. Земля качалась и шумела, и было неясно: то ли на него в самом деле напали неизвестные (нет, девица-то как раз известна… О Господи, единственная ниточка, которая могла привести к исчезнувшей Аленке!), то ли все это – продолжение его видения-кошмара: постоялый двор в Лхассе, женщина – реальная свидетельница, ожидающий казни монах… Не убийца, теперь все сомнения исчезли.Не он и не его учитель – оба молчали, так как были уверены в виновности друг друга. И спасали друг друга, как могли: Таши-Галла изображал из себя беглеца, дабы отвлечь внимание, но, парадокс, стечение обстоятельств, сумевший в суматохе выбраться из города. Чонг бросился следом – не для того, конечно, чтобы задержать, а чтобы просто быть рядом…«Но кто?» – снова спрашивал себя Колесников, нетвердо ступая на мостовую (земля продолжала качаться, но краем глаза он заметил, что на светофоре зажегся зеленый человечек).В проходном дворе, до смерти напугав занимавшихся любовью кошек, вспыхнули фары черной «Волги». Девушка с густыми каштановыми волосами, придерживаясь рукой за грудь, куда пришелся удар, другой вцепилась в руль и надавила ногой на газ. Взвизгнули шины – автомобиль, словно застоявшийся мустанг, взял с места в карьер. Глава 23ПЕРИМЕТР Объект казался игрушечным домиком – до того был красив и изящен. Тонкая резьба покрывала наличники, конек крыши венчала деревянная лошадиная голова с очень живыми глазами – несомненно, мастер, делавший её, обладал настоящим талантом. Затейливо украшенное крылечко было сложено из идеально подогнанных друг к другу досок – ни одной щели… На крылечке в расслабленной позе сидел охранник с коротким автоматом на коленях. Второй прохаживался по периметру, снабженному (Аленка определила безошибочно) особыми тепловыми датчиками. Оба охранника для непосвященного взгляда казались неопасными и беззаботными, но девочка видела: это звери. Профессиональные волкодавы. Она наблюдала за домом уже почти час, затаясь в зарослях и став частью их – неподвижная, загнавшая внутрь себя не только Дыхание, но и все, что могло выдать её присутствие. «Похоронить в себе свое ВА» – так выразился когда-то Жрец.Она дивно уже должна была быть в том теремочке – охранники-волкодавы, периметр с датчиками серьезными препятствиями не являлись. Она могла бы пройти внутрь, оставив позади «выжженную землю», могла – тихонько, не потревожив ни датчики, ни сторожей. Но оставалась на месте. Что-то держало Аленку – не мысль о возможной засаде, а какое-то скользкое ощущение несоответствия… Словно тогда, года три назад, в драмтеатре (культпоход седьмых-восьмых классов – Дантов ад для сопровождающих учительш и артистов), Играли спектакль какого-то местного режиссера (надо признать, небесталанного) о Денисе Давыдове. Аленка смотрела на сцену затаив дыхание. Актеры были великолепны и вдохновенны, блистала столичная знаменитость, приглашенная на главную роль… Но среди роскошных декораций (апартаменты великого партизана и поэта) на стене висели «ходики» Боровского часового завода – бывшего «имени XXIV. съезда». И – очарование сказки улетучилось. Прекрасный спектакль остался именно спектаклем. Игрой. Восхитительно, но…– Ты её видишь?Оператор сосредоточенно поколдовал над цветным монитором, переключаясь с видимого диапазона на инфракрасный.– Нет.– Посмотри по периметру. Как датчики?– Ни один не тронут. Следовая полоса чистая.Жрец довольно улыбнулся и посмотрел на Артура.– Умница девочка, а? Я учил её экранировать собственное поле, но никак не ожидал, что она добьется такого. Интересно, где она сейчас? Где-то рядом, я чувствую. И почему не идет на объект?Он вздохнул и без всякого перехода добавил:– Зря ты убил Владлена. Смысла никакого, а пищи для ума органам – навалом.– Откуда вы знаете?Жрец хмыкнул.– Профессия обязывает. Ты не думай, что я сейчас брошусь мстить. Убил – и убил. В какой-то степени я тебя понимаю. Он убрал Мариночку, и это не давало тебе покоя. Ну конечно, злодей должен быть наказан. Только ведь девочку привел в секту ты. Ты тогда уже знал, что обрек её на смерть. Захотел одной кровью смыть другую? А как же она? – Жрец кивнул на экран (очертания теремка, словно причудливый скелет, и охрана – несколько желто-красных протуберанцев). – Она тоже умрет, как только исполнит миссию. И ты все это сделал.ради Шара?Он покачал бритой головой.– Я не знаю, кто ты такой… Хотя кое о чем догадываюсь. Надо сказать, что в священный трепет меня это не приводит. Я прагматичен до мозга костей. До тех пор, пока тебе нужен Шар, я буду держать тебя на коротком поводке… Ты мне нужен. Я чувствую, что за тобой стоит какая-то уникальная сила.– А зачем ты нужен мне, Жрец? – тихо спросил Артур. – Что, если я сейчас тебя убью? Прямо здесь, не сходя с места?– Ты умный, – медленно, будто раздумывая, ответил собеседник. – Глядя на все это… секта, черные свечи, непонятные обряды, моя колоритная внешность… тебе не могло не прийти в голову: а вдруг это все обман? Антураж, декорации? А вдруг гот Шар, что я тебе показал издали, под большим секретом, просто елочная игрушка? А настоящий Шар – где-то еще, и он совсем не красивый и не блестит… И Жрец – не аскет в черном балахоне и с бритым черепом… – Он подошел к Артуру вплотную. – Вот поэтому-то ты и ждешь. Вдруг я сделаю ошибку. Где-то ты уцепишься за маленький крючочек и выйдешь на истинного Жреца, а мимо него ты проходишь по десять раз на дню и не замечаешь… А через него – и на настоящий Шар. – И он открыто улыбнулся. – А о Владлене забудь. Я тебе его прощаю.– Я её вижу, – сказал оператор.– Где? Она вошла в теремок?– Нет. Она… Она здесь. Вон идет.Алёнка спокойно и неторопливо (подросток на каникулах у дедушки) подошла к стоявшему на ржавых ободах строительному вагончику, помедлила секунду и забралась внутрь.Знакомая обстановка. Колченогий стол, ящик-табурет (гадюка, правда, отсутствовала). Шкаф для одежды со вставленным осколком зеркала. Алёнка глянула в него, поправив прическу, и толкнула рассохшуюся дверцу. За дверцей была комната.Увидев на пороге девочку, оператор быстро вскосчил, но Жрец остановил его движением рук, подошел к Аленке и чуть приобнял её за плечи.– Молодец, – тихо сказал он. – Как ты догадалась?Она вынула из кармана наручники. Обычные мияицейские «БР-6».– Участковый с рабочим – это ведь была засада?Жрец кивнул, улыбаясь.– Тогда они наверняка знали, что от таких наручников очень просто освободиться. И гадюку на ящик вы нарочно положили. Словом, постарались, чтобы я беспрепятственно добралась до теремка; И у «рабочего» была не рация, а радиомикрофон (шнур – обычная бутафория). От теремка до этого места – восемь километров. На таком расстоянии микрофон не действует. Жалко, я сразу не сообразила.– Все правильно. Можешь отдыхать.– Я не устала…– Все равно. Послезавтра тебя ждет серьезная работа.– «Объект»? – спокойно спросила она.– Да. Только на этот раз настоящий.Они медленно шли по лесу. Рядом. Ни дать ни взять влюбленная парочка. Артур тайком засмотрелся на Аленку. Девочка похорошела за короткое время, что они не виделись. Но при этом возникало странное чувство: потаенная девичья прелесть (не хватает длинного русского сарафана, веночка на голову, черной глади лесного озера – ожившая картина Васнецова) сочеталась с внутренней убежденностью, что перед тобой – терминатор. Думающая машина для убийства.– Ты мне не рада? – глухо спросил Артур.– Рада. Хорошо, что ты приехал, – ровно ответила девочка. – А почему же без Владлена?– Его задержали дела… Постой, – торопливо заговорил он. – Нас здесь никто не слышит, я специально выбрал место. Тебе нужно бежать.Жалость защемила грудь. Какая-то частичка сознания напоминала: ты – избранный. Жрец прав: на пути к Шару нельзя быть гуманным и думать о жертвах… о той пресловутой «слезинке ребенка». Но нет. Тут командует сердце – логика бессильна… Торопясь, но стараясь быть последовательным, он рассказал ей все – начиная с акции, которую провела в санатории Марина Свирская. Аленка слушала внимательно, однако без всякого выражения на лице.– И мой отец в это время находился там, в санатории?– Да. Случайность, роковое стечение обстоятельств. Но именно он нашел убийцу.– Почему же он сам не был убит? – спокойно спросила она. – По логике, он был опасен.– Марины к тому моменту уже не было в санатории, – пояснил Артур, внутренне содрогнувшись. – Ее убили на «ракете» – цепочка оборвалась. Жрец все делает с запасом. Но теперь… Ты понимаешь? Марину решили заменить тобой… Так было задумано с самого начала. И я не случайно встретил тебя тогда, на улице. Правда, хулиганы, что на тебя напали, были как раз не запланированы. Я даже сам удивился.– Я знаю.– Что ты знаешь? – раздраженно спросил он.– Что наша с вами встреча была подстроена. Догадалась. Я разбила коленку, а вы сказали: «Ничего, заживет. Ты же гимнастка». Откуда вы могли знать…Они оба замолчали. Луна сияла с неба, будто сошедший с ума прожектор. Было совсем светло, и тени, на земле вырисовывались неправдоподобно четко, словно вырезанные из черной бумаги.– Зачем Марину ликвидировали? – наконец спросила Аленка. – Почему ей не дали эвакуироваться? Насколько я понимаю, она до последнего момента была вне подозрений.– Это связано с особенностями зомбирования, – механически ответил Артур. – Перед человеком ставится конкретная задача. Его организм заставляют крутиться на «повышенных оборотах». Но вскоре после этого наступает регресс. Человек будто «просыпается», и с ним может произойти все что угодно. Он может умереть от шока. Может подробно рассказать о том, что делал, пока был прозомбирован… Словом, выходит из-под контроля. Поэтому Жрец не мог оставить Марину в живых.Он схватил Аленку за плечи и резко развернул к себе.– Ты понимаешь, что тебя ждет то же самое? – почти прокричал он. – Ты хоть что-нибудь вообще понимаешь? Беги отсюда, прямо сейчас… До города ты доберешься, сядешь в поезд… Денег я тебе дам. В конце концов, даже Жрец не всесилен, сразу он тебя проследить не сумеет.Она мягко улыбнулась ему, будто мать – своему несмышленому ребенку.– Вы же слышали: я должна отдохнуть. Сосредоточиться перед заданием.Артур попытался удержать её, но рука встретила пустоту. Аленка грациозно уклонилась в сторону и так же мягко сказала:– Не стоит. Здесь же периметр, вы не знали? И датчики другие, рассчитанные как раз на таких, как мы.Артур заглянул ей в глаза. Они были красивы – осмысленны. В них не было только одного: хоть капельки обычной человеческой теплоты…
Игорь Иванович оглянулся. Черная машина неслась на него тупо и целеустремленно, точно громадная акула-людоед. Было совсем тихо, отлаженный мотор «Волги» чуть слышно шелестел, люди в мгновение ока куда-то подевались, будто вымерли. Они остались вдвоем на целой планете – он и его убийца. Черный болид, внутри которого, вцепившись в руль, сидела девушка с бледным лицом и каштановыми волосами.Тело не послушалось. Ноги будто приросли к асфальту, осознав бессмысленность сопротивления. Поздно… все поздно. Металлический капот вырос совсем близко, в нескольких метрах…– Спа-арша! – закричал Колесников, осознавая свою гибель (откуда взялся этот крик? Кого в последнюю секунду он звал на помощь?).И вдруг машина вильнула в сторону. Девица-водитель, бросив руль, выставила руки вперед, будто защищаясь от чего-то, от чего не могло быть защиты. Ее глаза, расширенные от ужаса и изумления, были устремлены не на жертву, а куда-то дальше, в пространство…Громадный барс, вытянув в воздухе пятнистое тело, летел навстречу машине, целя мощными передними лапами в лобовое стекло. Девица завизжала (Колесникову показалось, что она просто раскрыла рот – поднятые стекла похоронили крик внутри салона), «Волга» встала на два колеса, чудом разминувшись со встречным автобусом, и с грохотом перевернулась на крышу. Огненный взрыв подбросил её над мостовой, она кувыркнулась ещё несколько раз, и жидкое пламя охватило её от капота до багажника.Стало светло, как днем. Огромный костер полыхал посреди мостовой, перекрывая движение. Колесников с трудом повернул голову и вдруг заметил, что кто-то слабо шевелится там, внутри пекла. Он рванулся Туда, расталкивая людей (только сейчас же их не было!). Пламя жгло немилосердно, но Колесников не обращал внимания на боль. В огненном салоне билось что-то живое, и Игорь Иванович мертвой хваткой вцепился в заклинившую дверцу.– Бей! – заорал он корчившейся девице. – Толкай дверь!Та зашевелилась активнее. Чувствуя, что пиджак на спине вот-вот загорится, он что есть силы рванул дверцу на себя и вместе с ней свалился на землю. Затем приподнялся, схватил девицу за плечи (ткань затрещала в руках) и выволок наружу. Люди что-то кричали и отчаянно жестикулировали, но к костру приблизиться не могли: жар опалял. Где-то завыла милицейская сирена, но Игорь Иванович не обращал на неё внимания.Девушка умирала. Она сильно пострадала во время аварии. Обожженное лицо было в крови, руки вывернулись под неестественным углом, вместо правой ступни торчал уродливый обрубок.– Где Аленка? – закричал Колесников, видя, что девушка ускользает: глаза застилало пленкой, будто у больной птицы. Он потряс её за подбородок. – Говори, говори же! На Кавказе?– Нет, – скорее угадал он, чем расслышал.– Где мне её искать?Пауза. Вой сирены немилосердно приближался.– Здесь. У нее…– Что? – исходил Игорь Иванович.– У неё задание…– Какое?– Ликвидация…Он сам закрыл ей глаза. Ненависти не было, пришла холодная целеустремленность. Белый барс исчез так же необъяснимо, как и появился. Где-то сзади захлопали дверцы, раздался топот ног…Он не стал ждать – просто ушел прямо сквозь огонь, не ощутив ни малейшего жара и успев подумать, что снова стал призраком – здесь, в своем городе и в своем времени…
Туровский смотрел на друга детства внимательно и выжидающе. За зарешеченным окном кабинета невнятно шумела улица. Тепло, ясно и сухо – золотая осень доживала последние деньки, готовясь обернуться промозглым всемирным потопом.– У меня ровно девять суток, – глухо проговорил Колесников. – Потом заканчивается Аленкина смена в её этой… лагере.– Алла до сих пор в неведении? Надо бы сказать…– Нет… Как ты не понимаешь? Мне тогда придется возиться и с ней тоже, успокаивать, выслушивать упреки, тратить время на её истерики… Черт возьми, я не могу себе это позволить! Что твои ребята раскопали на Кавказе?– Ничего. Полный ноль. Твоя девица, кажется, не врала. Странно, что она вообще не погибла сразу – в такой-то каше.Он встал и прошелся по кабинету из угла в угол (четыре шага туда и обратно). На подоконнике стояли три горшочка, но жив был только один цветок – желтый худой кактус, остальные два засохли, не выдержав экзамена на выживание.– С сегодняшнего дня самостоятельность прекратишь, – сказал Сергей Павлович. – Будешь сидеть дома и не высовываться:– Да? – агрессивно отозвался Колесников. – А ключ от квартиры, где деньги лежат, не надо?– О Господи! Пойми ты наконец. Ты утаиваешь от Аллы, справедливо опасаясь, что она будет только мешать. А мне будешь мешать ты, и у меня уменьшится шанс найти Аленку живой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43