Совсем несложно.— А сочинение к пятнице не забыл?— Не забыл. — Ну вот. Теперь за него взялся еще и Томми.— Какую выбрал тему?В нос ударил запах плавящегося сыра и горячего теста, и Эдди поднял голову. На противоположной стороне улицы высилась, четко вырисовываясь на фоне вечернего неба, статуя Крысенка Рэгги с круглыми, в форме пиццы, ушами, черными кудряшками и блестящими бусинками глаз, нацелившимися прямо на двух мальчиков. Лучи заходящего солнца, казалось, обтекали огромную пластмассовую икону, которая как будто медленно вращалась вокруг своей оси, следя за ними.— Дарио Ардженто, — сказал Эдди.— И мисс Риппел согласилась? — Нет. Я предложил Карпентера. Потом Ромеро. Потом Кроненберга. Но она никого не знает! Тогда я просто назвал тему «Фильмы ужасов». А писать буду об Ардженто. Она и не заметит разницы.— Надо было выбрать Хичкока. Уж его-то все знают.— Скука!— Нет, у него были отличные эпизоды, — возразил Томми. — Например, лестница в «Головокружении». — А что в ней такого? — Не далее как на прошлой неделе они смотрели вместе первоначальную версию с восстановленной концовкой. Эдди скрестил четыре пальца, видоискатель, и навел воображаемую камеру на закусочную. — Наведение и крупный план. Как у Спилберга в «Челюстях». Да и у сотни других.— А придумал это Хичкок.— Ну...— Интересно, как бы это выглядело в реверсе?— Ты имеешь в виду обратное воспроизведение? — Пожалуй, это нарушит перспективу, подумал Эдди. Или все-таки нет? Он попытался представить себе подобную сцену.— Кто-нибудь должен это сделать.— Может быть, Джим Винорски сделает.— Или Чарльз Бэнд.— Или Фред Олен Рей.— Или Энтони Хикокс.— Или Альберт Пьюн.— Или Харли Коклисс! — расхохотался Эдди.— Я попробую что-нибудь сделать, — сказал Томми. — С помощью «Хай-8».— Откуда у тебя такая камера?— От отца осталась.Эдди снова изобразил видоискатель и забежал вперед.— Отлично! Начинаем с первого эпизода...Вот он, миг успеха! Эдди почувствовал себя режиссером. Тротуар закончился, дальше лежала сухая, пыльная пустошь. Улица предстала перед ним как задний план: машины, въезжающие и выезжающие из «Эль Польо Муэрто», подчинялись его сигналу, посетители за столиками превратились в статистов, собравшихся перекусить во время перерыва. Он повернул «камеру» в противоположную сторону, туда, куда уходила грязная каменистая дорога и куда тянулись удлинившиеся тени. Горячий ветер хлестнул ему в лицо, и мираж растаял, оставив лишь плоские двумерные оттенки долины Сан-Фернандо, блеклые краски далеких холмов и вечернего неба.— Что дальше? — спросил Томми.— Монтаж. Готовим начальную сцену.— Какую сцену?— Начальную сцену из «Американского зомби-3».Воображение унесло Эдди куда-то вдаль. Оттолкнувшись от недавно увиденного фильма, оно искало нить, достаточно прочную, чтобы провести их через лабиринт возможностей еще одного продолжения. А почему бы и нет? История ведь не закончена...— Но третью часть еще не сняли.— Снимут.— На нее никто не пойдет.— Но мы же сходили на вторую? Вот так же кто-нибудь пойдет и на третью.— Ее сразу переведут на видео. — Тогда нам не придется тащиться в кинотеатр, — сказал Эдди, — в любом случае наша будет лучше.— Может быть. А какой ты предлагаешь сюжет?— Ну... — Эдди задумался. — Сначала мы видим, как тела мутируют, и...— Тела?— Да. Тела Стейси и Шэннон. Они мутируют, меняют форму и превращаются в другого человека...— Как в «Сканерах»?— Нет. Из двух тел возникает одно, новое.— Они обе мертвы, да?— Верно. — Эдди мысленно прокрутил последнюю сцену из «Зомби-2», эпическую схватку двух женщин, такую надуманную и неубедительную. — Когда они дрались, то кусали и царапали друг дружку. Их ДНК смешались. А теперь, когда части тел начинают срастаться, уже невозможно определить, кто есть кто.— Новое тело вдвое сильнее прежнего...— И вдвое мертвее!— Мне нравится. А место действия?Уходящая вдаль улица словно сливалась с железнодорожным полотном, которое тянулось за магазином автозапчастей. Параллельные линии сходились в некой невидимой точке. Конечно, это была оптическая иллюзия, обман зрения, но Эдди вдруг показалось, что рельсы проходят через свалку. — Там, — сказал он.— На автомобильном кладбище?— А что? Туда стаскивают покореженные, побитые машины. Но никто не знает, что в этих обломках сохранились частички тела Стейси. И Шэннон.— Рауль нас не впустит.— Можно поснимать и в темноте. — Глаза у Томми блеснули, как будто в них порывом ветра занесло пригоршню светящихся песчинок.— Не получится.— Не получится?— Ты хоть раз был там ночью?— Нет, — честно признался Эдди. — А ты?— Один раз папа поймал меня, когда я лез через ограду. У него тогда чуть припадок не случился.Ну вот, опять, подумал Эдди. Папа. Упоминание об умершем отце Томми вызывало у него желание сменить тему. Но его друг, похоже, воспринимал все иначе. Он говорил об отце так, словно тот был жив. Но это же не так.— Почему?— Рауль держит там сторожевых псов.— Ну тогда, значит, свалка отпадает.— Конечно. Твоя мама тоже с ума бы сошла, если бы узнала, куда ты собираешься забраться.— Мне наплевать, — произнес Эдди. Совершенно искренне. Мальчики подошли к ограждению, представлявшему собой частую проволочную сеть, натянутую между металлическими столбами. Кроме того, сеть была укреплена полосками алюминия, согнутыми или полностью оторванными в некоторых местах то ли хулиганами, то ли неизвестными животными, пытавшимися проникнуть на территорию свалки. Или выбраться с нее. Вытащив из кармана шариковую ручку, Томми провел ею по сетке — та моментально завибрировала и зазвенела.— Можно перебраться через забор, если захватить с собой куртки, — пояснил Томми.— Как?— Как делают при побеге заключенные в фильмах про тюрьму. — Томми показал на острые зубья проволоки. — Набрасываешь куртку на колючую проволоку и — вперед.Пройдя вдоль забора, мальчики обнаружили прямоугольные ворота. Вечер еще не наступил, и ворота были открыты. Рядом с ними висела табличка:У НАС ЕСТЬ, ЧТО ВАМ НУЖНО!Не обнаружив никого у входа, друзья прошли по грязной дорожке, в конце которой стоял отведенный под сторожевую будку трейлер. Внутри него все было завалено старыми колесными дисками, снятыми с отбегавших свое автомобилей. В углу стоял стол.— Где же Рауль? — спросил Эдди.— Да пошел, наверное, отлить.— А собаки?— Еще не так темно.Эдди пошел дальше, с интересом оглядываясь по сторонам, и остановился возле трейлера.— Когда тебе нужно быть дома? — спросил Томми.Эдди посмотрел на висевшие на стене часы. На циферблате была наклеена фотография девушки, ужасно похожей на киноактрису Монику Габриэль. Нанесенные краской по окружности лица буквы складывались в слова:ЗАКУСОЧНАЯ НА КОЛЕСАХНа стрелках часов было полшестого.— Об этом не беспокойся.За трейлером начиналась огромная, размером в несколько акров, площадка. Она была завалена отслужившими свой век или сошедшими с дороги до срока машинами, покореженным металлом бесславных сражений. Землю, там, где она не успела почернеть от пролитого на нее машинного масла, покрывал слой кроваво-красной ржавчины. В пружинистых челюстях капотов тускло поблескивали треснувшие корпуса двигателей. Под сбившимися набок шляпками воздушных фильтров виднелись приоткрытые в немом крике рты карбюраторов. В траве потихоньку крошились автомобильные шины, из сломанных ящиков торчали растрепанные бока буксировочных тросов, у тормозных цилиндров темнели лужицы просочившейся жидкости, среди одуванчиков валялись крылья и бензобаки, похожие на сброшенные неведомым рыцарем доспехи. В воздухе стоял сильный запах гари, словно сгустившейся под лучами солнца, балансировавшего сейчас на неровной линии горизонта как изъеденный коррозией серебряный шар, привязанный к краю разорванного шейного платка исполина-волшебника.— Наверное, сюда приходят умирать состарившиеся Терминаторы? — заметил Томми.Эдди кивнул и, снова скрестив пальцы, направил воображаемую камеру на ржавый каркас какого-то древнего автомонстра.Медленно поворачиваясь по часовой стрелке, он старался охватить всю панораму; в «объектив» попадали то расплющенный «фольксваген», пытавшийся взобраться на «кадиллак», то детройтский гигант, прижавшийся к «тойоте», то прильнувший к мягкому радиатору «питербилта» «хенде». Экзотические спортивные автомобили стояли вперемежку с «бьюиками» и «пон-тиаками», «форды» и «шевроле» таращились разбитыми фарами на улегшиеся рядом с ними «мерседесы». В прикорнувшем у забора на краю площадки «датсуне»-пикапе внезапно шевельнулась какая-то тень. Эдди тут же поймал ее в рамку «видоискателя».Тень оказалась чем-то огромным. В полутьме салона мелькнуло светлое пятно, и в следующую секунду оттуда выполз мужчина. Он подтянул сползшие на колени брюки, прикрыв белые ягодицы, повернулся и сразу заметил двух мальчиков, испуганно замерших на фоне безжизненно-тусклого металлолома.— Эй!Он шагнул к ним — мощное, тяжелое туловище с толстенными ручищами.— Рауль, — шепнул товарищу Томми.— Я так и знал.— Эй! Вам что здесь надо?Прежде чем мальчики успели что-либо ответить, в пикапе мелькнуло что-то белое, и с сиденья поднялась вторая фигура. Лица видно не было, только короткие огненно-рыжие волосы.— Мы... мы просто смотрим, — сказал Томми. * * * — Ну если вам ничего не надо, — рыкнул Рауль, — то проваливайте отсюда!За его спиной появились чьи-то любопытные глаза.— Все в порядке, — сказала девушка. — Это мои друзья.Кто она такая? — удивился Эдди.Тем временем Рауль подошел к ним совсем близко. Это был высокий, когда-то хорошо накачанный мексиканец, чрезмерно разжиревший от безделья, с мощной, бычьей шеей и толстыми, поросшими густыми черными волосами руками. КАК Я ВОЖУ? — гласила надпись на его тенниске. ПОЗВОНИ 1-800 — КУСОК ДЕРЬМА.Мальчики сделали еще несколько шагов назад, но Рауль неожиданно свернул к трейлеру. — Друзья, — с отвращением пробормотал он и сплюнул.— Ты ее знаешь? — спросил Томми, как только Рауль исчез из поля зрения.— Кажется, где-то видел.— Лоиз Шоу, — медленно проговорил Томми.— Новенькая? — Эдди вспомнил недавно появившуюся в их школе восьмиклассницу, которая уже участвовала в школьном самодеятельном оркестре, играя на флейте. — Нет, это не она. Это... это... Эйлин.— Эйлин Ларсон? Ну уж нет!Томми был прав. И все же ее глаза показались Эдди знакомыми: кошачьи глаза, круглые и ясные, с огромными белками, глаза, следящие за тобой из тени ночных кошмаров.— Узнал, — сказал Эдди. — Это — Сэнди. Ну, ты знаешь, та, что сидит в классной комнате.— Может быть, — неуверенно пробормотал Томми.Девушка помахала им рукой, подзывая ближе, и мальчики осторожно, как по минному полю, двинулись к пикапу. На какое-то мгновение она исчезла из виду, и Эдди вдруг засомневался в том, что вообще кого-то видел. Но потом они подошли к «датсуну», и девушка выросла словно из-под земли.— Привет, — сказала она.— Привет! — Кто из них двоих произнес это короткое слово? Эдди не знал. — Я видела вас раньше.— Видела?— Ты — Эдвард, верно? — Она не спрашивала, а утверждала. Эдвард ? Так его не называл никто, кроме матери и миссис Ошидари. Но сейчас Эдди даже понравилось, как звучит взрослый вариант его имени.— Да.Теперь, когда их разделяло расстояние, не превышавшее метра, Эдди решил, что она вовсе не школьница, по крайней мере не восьмиклассница. В ее голосе было нечто такое, что он сразу понял: незнакомке ведомо то, что ему еще только предстоит узнать. Он не смог разобрать черты ее лица — солнце уже скрылось за спиной Крысенка Рэгги, а голову незнакомка не поднимала, словно нарочно прячась за ниспадавшей на лоб челкой. Но в голосе ее не было ни робости, ни смущения, в нем звучал скрытый намек на нечто более глубокое, более значительное, чем то, что было доступно его разумению. Даже ее возраст не поддавался определению, как возраст тех девиц, которых Эдди видел вечером у кинотеатров и ресторанов. Девиц, живших своей жизнью, не спешивших домой к определенному часу, становившихся взрослыми как-то сразу, вдруг, и сохранявших этот образ настолько долго, насколько у них хватало сил, а потом внезапно исчезавших, словно призраки, неизвестно куда и навсегда.— А как зовут твоего друга?— Том.— Привет, Том.— Привет.— А что вы?..— Что? — Она с любопытством посмотрела на Эдди, как будто тот начал рассказывать анекдот.— Что вы делаете здесь?— Я ждала.— Чего?— Тебя.Конечно, это было не так. Но Эдди понравилось рожденное ее словами ощущение сладкой опасности, Возбуждающее, как запах бензина.— Да, — сказал он.— А почему ты здесь?— Мы снимаем кино. — Сказав это, Эдди тут же пожалел о своих словах. Теперь она точно посмеется над ними.— Какое кино? — не моргнув глазом, спросила незнакомка.— Ну, вообще-то мы еще не начали, — объяснил Томми.— Но собираетесь.— Угу.— А где же ваша камера?— Дома, — ответил Эдди. Он не мог молчать. — То есть у него дома. Мы не собираемся снимать днем. Только когда стемнеет.— А это возможно?— Конечно, — ответил Томми. — Это хорошая камера, со специальным объективом.— А-а-а, понятно.Что ей понятно? Эдди казалось, что она потешается над ними, разыгрывает.— Так что вы все-таки делаете здесь?На этот раз незнакомка ответила не сразу. Ее молчание казалось каким-то тягостным.— Если я вам скажу, обещаете вы оба сохранить это в секрете?— Конечно, — не задумываясь, выпалил Томми.— Я живу здесь. Временно. Рауль разрешил мне спать в пикапе. Пока я не перееду в свой новый дом.Эдди кое-что вспомнил.— Сколько сейчас времени?— Без четверти шесть, — не глядя на часы, ответил Томми.— Мне надо идти.— Куда? — спросила незнакомка.— Я... мне нужно встретиться кое с кем.— С кем? С подружкой?— Нет, — быстро ответил он. — Просто с другом.— Я думала, что Томми твой друг.Что за игру она ведет с ним?— Да. Верно.— А я твой друг?— Я даже не знаю, как вас зовут.— Узнаешь... сегодня вечером.— Вечером? — удивился Томми.— Да, вечером, когда вы вернетесь сюда снимать ваше кино. А я буду вашей звездой. Глава 7 Ева уехала. Маркхэм прошелся по опустевшему дому.Что же случилось? Что же не так?С ней вроде бы все в порядке. Она скоро вернется. Эдди ушел в кино с другом.Но чего-то все-таки явно не хватало. Чего? Все оставалось прежним, таким, как всегда, по крайней мере на первый взгляд. Диван и кресла помнили и сохраняли форму их тел. Свет падал из окон под привычным углом. Знакомые проплешины ковровой дорожки. Потертости деревянного пола. Потрескивание и шорох потолочных перекрытий готовящегося к наступлению ночи дома. Движение воздуха из одной комнаты в другую и разносимые им запахи. Незримое присутствие событий их жизни, произошедших в этих стенах, произнесенные ими слова, их смех. Все то, что впиталось в ткань штор и поры дерева. Даже с завязанными глазами Маркхэм без труда смог бы узнать свой дом.Книги стояли на своих местах. Путеводители их мыслей и душ, они заполняли высокие, от пола и до потолка, стеллажи, отчего стены казались более толстыми, прочными и внушительными. Стеллажи, отделявшие гостиную от столовой, были заполнены научной фантастикой, фэнтези и мистикой. История и политика разместились в холле. Искусство и техника приютились в «кабинете» Маркхэма. История и теория кино, эссеистика и юмор занимали промежуточные позиции. Редкие первые издания романов, сборники рассказов и стихотворных произведений хранились в самом надежном месте, в спальне. Книги по кулинарии, естественно, «поселились» на кухне. Неподдающиеся каталогизации, разрозненные альманахи лежали стопками на веранде. Бесчисленные коробки с дешевыми, в бумажных обложках изделиями полиграфии, копившимися со времен учебы в колледже, давно были изгнаны в гараж.Комната Эдди? Она была украшена плакатами, занимавшими все свободное пространство между модульными полками, забитыми видеокаталогами и всякой всячиной, включая разрозненные тома, взятые у кого-то и не возвращенные владельцам. Здесь можно было также увидеть украшения вроде пластмассовых фигурок киногероев, таких, например, как Майкл Майерс, злобный маньяк из «Хэллоуина». Рядом с ней стояла рамочка с фотографией персонажей «Американского зомби», присланной в качестве бонуса редакцией «Шоковой зоны». Когда первые номера журнала стали появляться в почтовом ящике, Маркхэм сам прочитал их, движимый любопытством, и, к немалому своему удивлению, обнаружил в статьях умный, добротный анализ широкого потока кинопродукции и глубокое знание истории кино. Он никогда не задумывался об отношениях между Марио Бава и Мартином Скорсезе или Говардом Хоуксом и Джоном Карпентером, но теперь проник в их суть благодаря эрудиции замечательного Стефана Джи. Он даже подталкивал сына к тому, чтобы попробовать написать что-нибудь для журнала, но из-за школы у Эдди почти не было свободного времени. Может быть, что-то получится летом, если Эдди не станет просиживать все дни в кинотеатре или перед видеомагнитофоном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19