Девушка выгнула спину, стараясь вырваться. Ева еще удерживала ее, но шнур уже выскальзывал из ее слабеющих пальцев.Он медленно спустился по ступенькам, чувствуя, как стягивается лента боли, опоясывающая его грудь. Не надо спешить... шаг за шагом... туда... Маркхэм двигался как живой мертвец, зная, что если попробует идти быстрее, то просто свалится на землю.Здоровой рукой ему удалось поднять пилу.Зачем? Он не мог дернуть за шнур, чтобы привести ее в действие. Горючего в баке уже почти не осталось — оно было израсходовано еще несколько часов назад, когда ему пришлось распиливать упавшее дерево.Но даже если он и заведет пилу, что дальше? Не резать же ею живую человеческую плоть?Ему требовалась помощь.Где Эдди? Девушка освободилась и отступила, глядя ему в глаза. Ножа у нее больше не было. Только немигающий, вопрошающий взгляд.— Убей ее, — сказала она.Не обращая на нее внимания, Маркхэм опустился на колени перед Евой. Порез на животе оказался, к счастью, неглубоким, поверхностным, но он заметил несколько ссадин и царапин, а также кровь на щеке. Встать ей никак не удавалось, возможно, из-за поврежденной спины.Маркхэм попытался помочь ей.Но его сил оказалось недостаточно.— Ладно, — произнесла девушка. — Тогда я сделаю это сама.Она выхватила у него пилу и три раза дернула за шнур. Ничего не произошло. Сьюзен огляделась и заметила канистру у двери гаража.Затем отошла, положила пилу на землю и отвернула крышку канистры. Потом вернулась. Без пилы.Бензин из канистры хлынул на Еву.От резкого запаха у Маркхэма закружилась голова. Он зажмурился и вытянул руку, стараясь на ощупь отыскать горлышко. Бензин продолжал литься, попадая на царапины и ссадины, и Ева закричала. Горючее бежало между пальцами, и Маркхэму казалось, что это кипящее масло. Едкие пары проникали в легкие, и лента, сдавливавшая ему грудь, становилась все туже.Что-то, наверное, ее босая нога, ткнуло его в бок, и он упал.Глаза открылись сами.На крыльце стоял Эдди, держа в руках рюкзак. Покопавшись в нем, он вытащил револьвер. Дуло уставилось на Еву, затем сместилось, нацелившись на девушку. Похоже, он не мог выбрать мишень.— Ты не сможешь выстрелить, если не снимешь его с предохранителя, — сказала Сьюзен совершенно равнодушным тоном.Она отбросила канистру и отступила на шаг от Евы. Канистра свалилась в выкопанную Маркхэмом яму, а сама девушка остановилась на краю.Маркхэм пополз к ней, медленно, опираясь на одну руку и видя перед собой только ее лодыжки. Много не надо, всего один толчок, и она полетит в яму, исчезнет во тьме...Сьюзен сделала шаг вперед, в сторону от ямы, и перевела взгляд на освещенное окно кухни за спиной Эдди.— У тебя есть спички? — спросила она. * * * — Почему ты на крыльце?Голос прозвучал приглушенно, но, все еще достаточно отчетливо. Маркхэм подтянул колени и постарался сесть повыше, сосредоточивая внимание на лежащем перед ним круге света.— Трудное время, — произнес другой голос.— Нет, нет. Мы же семья!— Да. Верно...— Ну почти. А это что такое?— Я подумал, что ему пригодится. В спальне...— Ох, Ленни, не надо было этого делать! Ладно, проходи в дом.Дощатые стены задрожали от звука тяжелых шагов. Дверь отворилась.— Эй, приятель, — сказал Ленни. — Привет. — Маркхэм убрал с колен дощечку с листком и отложил ее в сторону. — Что это ты притащил?Лен вошел, держа на руках какой-то небольшой ящик.— Мой старый телик. Так что теперь сможешь посмотреть что-нибудь веселенькое.— Спасибо.— Por nada. Куда его поставить?Ева остановилась за спиной у Лена, на фоне слабо освещенного дверного проема, словно не зная, что делать дальше. Потом прошла в комнату, и в спальне стало светлее.— Сюда. — Она освободила туалетный столик. — Пусть пока постоит здесь. А где наша старая подставка?— В гараже, — ответил Маркхэм. — Совсем ржавая, но целая.— Я принесу. Садись, Ленни. — Ева похлопала по краю кровати. — Кстати, ты не проголодался? Я как раз готовлю кое-что для Дэна.— Спасибо, я ненадолго.Она наклонилась и поцеловала Дэна в лоб:— Ты что будешь, дорогой? Суп или сандвич?— Потом. — Маркхэм подался вперед и коснулся ее губ своими. — Делай что хочешь. Я не особенно голоден.Она кивнула и поднялась, обошла лампу и скрылась в полутьме комнаты. Вслед за ней протянулась узкая дорожка света, просачивавшегося через щель в заколоченном окне. Возле двери Ева остановилась, повернулась и, подчиняясь какому-то порыву, обняла Лена.— За что?— Разве обязательно нужна причина? — Она взглянула на Маркхэма. — Если понадоблюсь, ты только свистни.— Конечно.— Она отлично выглядит, — заметил Лен. — Как Бетти Бэколл в «Большом сне».— "Иметь и не иметь", — отозвался Маркхэм. — Она молодец. Обо всем позаботилась.Оглядевшись, Лен обнаружил у дверцы шкафа складное кресло-каталку.— Ты не против, если я его опробую? Никогда не сидел в такой штуке.— Валяй. Может, свалишься и набьешь себе шишку.Лен разложил кресло, уселся и прокатился туда-сюда.— Марлон Брандо. «Мужчины».— И «Ночная история». С Дэвидом Найвеном.— Да, помню, — сказал Лен, осваивая новую игрушку. — Тебе ведь оно ни к чему, верно?— Обычно ими пользуются после выписки из больницы. Ева хотела взять напрокат. — Маркхэм поправил подушку за спиной. — Скажи, родители Кэти все еще в городе?— Да. В «Дейз Инн». Похороны назначены на завтра. — Я буду.— Уверен? Мы с Джинни заедем за ними. Если хочешь, подвезем и тебя.— Конечно. Буду ждать вас.Лен оттолкнулся от пола и, прокатившись метра два, ловко развернул кресло.— Мне нравится. Вспоминаются «Ангелы ада на колесах».— Не подъезжай к окну. На ковре может быть стекло. Еще не все убрали.— Она здесь и порезалась?Маркхэм кивнул:— Ничего серьезного. В основном мелкие царапины. Она даже отказалась пойти к врачу.— Боится, что, может быть, придется накладывать швы?— Да уж не знаю, боится ли Ева теперь чего-нибудь вообще.Со школьного двора донесся взрыв детского смеха, легко преодолевший тонкие стены.— Это она сама поставила? — Лен указал на окно, закрытое листом фанеры.— Конечно. Замерила, отпилила и приколотила. Я хотел помочь, да она меня даже не подпустила к этому делу. Завтра вызову стекольщика.— Тебе это дорого обойдется.— Да, знаю. Я мог бы, конечно, сделать все сам, но она же не позволит. — Маркхэм положил на колени дощечку и направил свет лампы прямо на чистый лист бумаги. — Виноват я сам. Глупость. Разбил, должно быть, когда упал. — Не помнишь?— Частично. Что-то помню, что-то нет. Когда свалился, то совсем отключился. Даже не знаю, как добрался до лужайки перед домом. Говорят, там меня и нашли, когда приехала «скорая». Может быть, это она меня вытащила. Мы еще об этом не разговаривали. Ева не хочет.— Ты просто счастливчик, — сказал Лен. — Я хочу сказать, какой смысл помнить всякое дерьмо? Наверное, лучше, если чего-то не знаешь, верно?— Да.— Вот так. Тебе чего-нибудь надо?— Я же не инвалид, Лен. Всего лишь инфаркт миокарда. Надо только не волноваться. Немного полежу и на днях вернусь в магазин.— Знаешь, я подумал, что не стоит открывать его еще пару дней.Маркхэм согласно кивнул.— Пистолет еще там?— "Тридцать восьмой"? Лежит в ящике. Он тебе нужен?— Нет. Просто спросил.Лен с любопытством посмотрел на него:— Ее поймают.— Знаю.— Схватят, когда она попытается сделать что-нибудь еще. В магазине сняли все отпечатки пальцев, в книгохранилище тоже. Прогонят их через компьютер, и что-нибудь обнаружится.— Если ее пальцы есть в архиве. — У них там все есть. Все мы. Даже если ее никогда не арестовывали. Есть же еще и свидетельство о рождении.— Возможно, у нее нет свидетельства о рождении.Лен рассмеялся:— Ты говоришь почти как я.Калифорнийское солнце поднялось выше, направляя свои безжалостные лучи на старенький дом, и в комнате стало заметно светлее.— Неужели?— Напиши об этом, — сказал Лен. — И отошли в какой-нибудь журнал. Предлагаю заголовок — «Посланцы хаоса». Что-то вроде: «Незримы террористы среди нас...»— Нет, это я предоставляю тебе. — В школе прозвенел первый, предупредительный, звонок, и Маркхэм вздрогнул — рука дернулась, перо оставило на бумаге длинную полосу.— Знаешь, я работаю сейчас над кое-чем другим.— Над чем же?— Хочу написать стихотворение. Хотя бы попробовать.— Серьезно?— Абсолютно.— Ну конечно! — Лен усмехнулся.— Я же сказал «попробовать». Это стихотворение, которое я начал давным-давно. Надо внести кое-какие изменения. Что-то пока не очень у меня получается.— Получится. Только поверь в это. Только не спеши вставать. А когда закончишь, посмотри кино. Я принес несколько фильмов.— Да?— Кассета прямо в видеомагнитофоне. Это «видеодвойка», я купил ее специально для Джин. Теперь у нее есть получше, да она особенно его и не смотрит.— Что за фильмы?— Старая добрая классика. Может быть, не хватает действия, динамики, но смотрится отлично. Увидишь сам.— Спасибо.На школьном дворе прозвенел второй звонок. На этот раз Маркхэм ожидал его, и ручка не дрогнула.— Нам повезло, что огонь не перекинулся на школу, — заметил Лен.— Да, ребята подсуетились вовремя. Пожарные машины стояли тут до самого Нортбриджа.— Прямо как в прифронтовой зоне. Кто-нибудь сгорел?— Нашли только одно тело. Считают, что это тот парень, которому принадлежала свалка.— А разве точно установить нельзя?— Он очень сильно обгорел. Отпечатки пальцев снять было невозможно.— Могли бы проверить по картотеке дантистов. Зубы-то остались.Маркхэм продолжал смотреть на чистый лист бумаги. Потом провел рукой по зубам:— Как они это делают, Лен? Случайно, не знаешь?— Как? Ну, наверное, просматривают все карточки и сравнивают с тем, что имеется.— А если он не обращался к дантисту?— Тогда дело дерьмо. — Лен скорчил физиономию. — Может быть, это Джимми Хоффа. Понимаешь, все эти годы его тело хранили в каком-нибудь морозильнике, а когда начался пожар, подбросили туда. Да еще вставили какие-нибудь фальшивые челюсти.— Это уж слишком. Даже для тебя.— Ну, тогда... Есть! Церковь Сатаны Спасителя! Возможно, то письмо было подлинным! Понимаешь, Джуди, как-ее-там, не погибла. В последнюю минуту подсунула кого-то вместо себя, поэтому отпечатки нельзя идентифицировать. А сама улизнула и скрывалась у каких-нибудь своих друзей, таких же шизанутых, ожидая подходящей возможности, чтобы отомстить системе и взять свое. То есть то, что они считают своим. Ну вот... они дожидались сигнала и...— Какого сигнала? — глядя в пустоту, спросил Маркхэм.— Да черт его знает! Какого угодно! Может быть, какого-то известия. Сигнал поступает, и они выходят из подполья и приступают к действиям. Продолжают то, что начали когда-то.Потому что знают — вождь вернулся! Нападают на банки, офисы, правительственные учреждения...— Они не были террористами. Я же тебе говорил.— Но они были революционерами...— Теперь они постарели. Размякли. Сделались дряблыми. Революция — дело молодых и крепких.— Не мешай, — сказал Лен. — Меня уже понесло! Итак, это полные отморозки, да? И они...— Лен, они напали на хранилище. Кому это надо? Книжным ворам?— Нацисты ведь сжигали книги, верно?— Подожди! Они же сожгли свалку!— Возможно, это случилось по ошибке. Возможно, они заметали следы. А что, если в хранилище им был нужен кто-то другой? Кто-то, кто должен был прийти туда позднее...— Кто? Кэти?— Ты! Маркхэм снова вздрогнул:— Я? Зачем им я?— Не знаю, пока еще не придумал. Может быть, ты предал ее тогда...— Я никого не предавал.— Тогда у нее какой-то другой мотив. Некая мания... Или, может быть, это даже была не она.— А кто же?— Откуда, черт возьми, мне знать? Кто-то из ее последователей. Ну, допустим, ее дочь! Она выросла и...— Лен...— Следи за ходом моей мысли! Сначала она приходит к тебе домой, но тебя здесь нет. Она отправляется в книжный магазин — там тебя тоже нет. Кэти говорит, что ты будешь в хранилище, и кто-то идет туда. Но тебя там не находят. Зато находят Кэти. Кэти им мешает, она может...— Знаешь что, Лен?— Что? — Лен уже раскраснелся, лицо его блестело от пота.— Ты несешь чушь.Лен заставил себя отдышаться и немного успокоился.— Да. Знаю. — Он опустил голову, посмотрел под ноги и сказал другим, спокойным и тихим голосом: — Серьезно? Ты не имел к этому никакого отношения. Это была какая-то гребаная сучка, которая искала, что бы ей украсть для своего дружка. Наверное, Кэти оказала сопротивление. И та сучка прикончила ее прямо на месте. Почему? Да просто так. Без всяких причин. Я бы хотел придумать какую-то причину, чтобы во всем этом был хоть какой-то смысл. Но ничего толкового на ум не приходит. Потому-то все так больно.— Знаю, Лен. Знаю.— Ладно, забудем. Все. Проехали.— Все.Лен закрыл глаза и покачал головой. Потом тяжело поднялся с кресла. За несколько мгновений он как-то вдруг резко постарел и осунулся.— Мне надо идти.— Ну так иди. Спасибо, что заскочил, — произнес Маркхэм. — Скажи до свидания, Ленни.— До свидания, Ленни.— Кстати, Лен...— Что?— В семидесятые Джек Николсон снялся в нескольких отличных фильмах, так что «Мар-вин Гарденс» был не последним. Кроме «Пассажира», был еще «Полет над гнездом кукушки», а также «Последний штрих».— Верно. А мы об этом говорили?— Да. Это я помню.Глаза Лена снова блеснули.— Ты прав. Семидесятые — это Золотой век, по крайней мере в кино.— По меньшей мере Серебряный. Пока. Лен ушел.Маркхэм все еще лежал, подтянув к груди колени, когда во дворе заурчал «фольксваген». Дэн вздрогнул, оглянулся, словно собираясь подняться, потом поправил лампу, чтобы свет падал на лист бумаги. В этом ярком желто-белом свете его рука казалась хрупкой, тонкой, с проступающими прожилками вен. Несколько секунд он рассматривал ее с холодной отстраненностью, затем нахмурился, взял ручку и внес исправления в уже написанные строки. Теперь они выглядели так: Я пою о тебе Твоих пепельно-серых глазах Лице превратившемся В выцветший плакат Твоей коже Мертвенным блеском манящей... Что-то отвлекло его мысли, и он отложил ручку, отвел в сторону лампу и поднялся с кровати.Телевизор стоял на столике в противоположном углу комнаты. Дэн отыскал шнур, нашел розетку. Потом отошел, ожидая, когда экран оживет.Сначала, еще до появления «картинки», спальню наполнил голос ведущего выпуска новостей.— В Северной Калифорнии установлена личность второй жертвы лесного пожара. Это Сэмю-эл Дэвид Карлайл, последние четыре года работавший в лесной службе. Что касается девушки...Маркхэм внимательно вслушивался в сообщение. Когда новости закончились, он наклонился и, увидев красную кнопку на нижней панели, нажал ее. Встроенный видеоплейер тут же выбросил кассету. Маркхэм вернул ее на место и нажал другую кнопку — «воспроизведение».Изображение запрыгало, но через несколько секунд стабилизировалось.Маркхэм улыбнулся, увидев знакомое название. Когда поползли титры, он снова посмотрел на лист бумаги и написал на чистой стороне.ДРУГИЕ.Чуть пониже он добавил:СКОЛЬКО ИХ?Затем, подумав, приписал:ЧИСЛО ЧЛЕНОВ ЦССИ чуть ниже:СКОЛЬКО ОБНАРУЖЕНО ТЕЛ.Последняя надпись гласила:ИДЕНТИФИКАЦИЯ ПО ЗУБАМ?Он обвел кружком последнее предложение, отложил ручку и, откинувшись на стену, уставился в пространство под звуки женского голоса, обращавшегося к нему с экрана телевизора. Я встречалась с зомби. Как-то странно звучит, да? Скажи мне кто-нибудь такое год назад, я бы, наверное, даже не поняла, о чем идет речь. Не уверена, что я знала тогда, кто такие зомби. Возможно, они представлялись мне тогда какими-то необычными, страшными, даже немного забавными. А началось все вполне заурядно... Телевизор в гостиной тоже был включен, но на экране мелькали белые и серые снежинки.Мурлыча что-то себе под нос, Ева заглянула в комнату по пути на кухню:— Мальчики, пора кушать!— Не сейчас, ладно, мам? — отозвался Эдди.— Спасибо, миссис Маркхэм, — добавил Томми, подключавший к телевизору свою видеокамеру.— Что смотрите?— Да так, кое-что... это Томми снял... — Может, стоит воспользоваться видеоплейером?— Не тот формат, — объяснил Эдди.— Тогда как вы будете смотреть?— Прямо с камеры.— Ну, делайте, как вам удобнее. Какая хорошая камера... Как твоя мама поживает, Томми?— Спасибо, у нее все хорошо.— А твой брат Майк?— У него тоже все в порядке. Ему наложили гипс на руку. Но никаких обвинений предъявлять не стали.— Да уж, этого еще не хватало! Полиция сама во всем виновата. Вам повезло, что все обошлось. Могло быть куда хуже.— Я знаю, миссис Маркхэм.— Хорошо. Ладно, ребята, вы знаете, где что взять, если проголодаетесь. — С этими словами она стала закрывать дверь.— Мам...— Да?— Ты куда-то уходишь?— Хочу полить сад. Скоро там все зазеленеет. Вот увидишь, к концу лета ты его просто не узнаешь.— Тебе нужна моя помощь?— По-моему, ты сегодня и так уже потрудился немало. Спасибо, Эдди.Когда она ушла, Томми быстро подключил камеру к телевизору и нажал кнопку. По экрану побежали полосы, сменившиеся каким-то расплывчатым пятном. Разобрать что-либо было невозможно, и только голова Крысенка Рэгги выделялась четким силуэтом на сером фоне, как каменный идол какого-нибудь островного племени в предрассветный час.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19