Что-то прошуршало, скрючившись. Если это была крыса, то это была огромная крыса, но в темноте он ничего не видел.
Вспыхнуло пламя. Фолкнер смог различить смутную фигуру, затем другую в тусклом свете. Их было четверо, двое детей и двое взрослых. Постепенно он узнал одного.
— Кейт, — заговорил голос. — Давай сюда.
— Где Шарлотта? — спросил женский голос.
Они приблизились, узнавая друг друга.
— Эд? — Фолкнер поразился. — Какого черта ты здесь делаешь?
— Выключите свет, — потребовала женщина. — Мы должны беречь его.
Он узнал по голосу Джилл Истмэн, жену Эда. Это родители дружка его сына, Фрэнки. Они снились ему и раньше, это не страшно.
— Они и тебя поймали, Кейт, — тихо сказал Эд, и в тусклом свете заметил руку Фолкнера, безжизненно висящую, онемевшую и неподвижную. — Боже, Кейт, — сказал он, хмуря брови, — что с твоей рукой?
— Я, должно быть, сплю на ней, — Фолкнер улыбнулся. — Кажется, никак не проснуться, странно, да?
Фолкнер не мог больше видеть, так как Эд погасил светильник и они снова погрузились во тьму.
— Так чем же, парни, вы здесь занимаетесь?
— Наверняка тем же, чем и ты, — отозвался Эд.
— Хотите сказать, что вас затащил сюда оборотень? — Сон усложнялся. Он должен скорее проснуться. «Давай, Шарлотта, — думал он, — где же завтрак?»
Эд заговорил, его голос гремел в темноте.
— Ребенок Ноланов, Брайан, не говорил тебе, что с Ричем что-то случилось, что он потерялся?
— При чем здесь Рич? — встревожился Фолкнер. — Давайте начистоту. Какого черта вы здесь делаете?
— Брайан ворвался в наш дом без стука, — это сказала Джилл, со слезами в голосе. Совладав с собой, она продолжала: — Он пришел и сказал, что Фрэнки упал и ударился, мы спросили его, где, и он велел идти за ним, и мы пошли. Мы пришли сюда, а потом кто-то задвинул камень, и вот мы сидим здесь, в западне.
Фолкнер издал легкий смешок.
— Замечательно. — Он рассмеялся.
Он почувствовал легкое урчание в животе и понял, что, должно быть, приближается время завтрака. Он скоро проснется, и вся эта чертовщина кончится.
— Что тут смешного? — спросил Эд раздраженно.
— Что смешного? — спросил Фолкнер. Голос его сорвался на визг. — Что смешного? Дракула смешон, и этот оборотень. И мы, пойманные в эту нору, ты, и я, и Джилл.
— Слушай, Фолкнер, — сказал Эд, овладев собой. — Они и твоего сына затащили сюда. Это забавно, по-твоему?
Фолкнер заколебался, задумавшись.
— Рич? — проговорил он. — Рич Фолкнер, ты здесь?
— Да, папа, — тихо ответил мальчик.
— Что ты здесь делаешь?
Он услышал всхлипывания ребенка. Из всех привычек сына он больше всего ненавидел всхлипывания. Это выводило его из себя и в реальной жизни, а здесь, во сне, он вообще не мог вынести этих повадок маменькиного сынка. Когда он проснется, он поговорит с сыном, а лучше задаст ему хорошую порку.
— Это был Шен, — сказал Рич дрожащим голосом. — И там был этот монстр, весь в шерсти и...
— Что с вами случилось? — воскликнул Фолкнер, потирая руки, чтобы восстановить кровообращение.
Пора просыпаться, пора просыпаться, пора...
— Фолкнер! — закричал Эд. — Очнись, Бога ради! Нравится тебе или нет, но мы все попали в эту западню, и, по словам Фрэнки и Рича, у нас мало времени, чтобы выбраться отсюда.
— Куда вы торопитесь?
— У нас нет ни воды, ни еды. А эти, снаружи, хотят убить нас, понимаешь? Нельзя сидеть сложа руки и ждать, что будет.
Фолкнер молчал.
— Какие идеи? — спросил нетерпеливо Эд.
Фолкнер усмехнулся.
— Послушайте, — начал он мягко. — Я не знаю, что вы все делаете в моем сне, но я кое-что скажу вам. Вы можете делать, что хотите, а я собираюсь посидеть и подождать, пока я проснусь. Делайте что хотите, но оставьте меня в покое. Это сон, и не о чем беспокоиться.
Эд Истмэн понял, что Кейт Фолкнер ничем не поможет ни себе, ни остальным. Кейт Фолкнер сошел с ума.
Глава 18
Мартин сидел в неудобном кресле, бессмысленно снимая невидимые пылинки со своих джинсов.
Все происходило слишком быстро.
Сначала он чувствовал вину, но это скоро прошло, осталось только ощущение опустошенности. Теперь чувство вины снова посетило его. Джон был прав, нужно было все объяснить Энни, и это должен был сделать он. В цепи произошедших событий он не посчитался с чувствами Энни и детей. Он был слишком озабочен собой, чтобы думать об этом. И он сделал еще один шаг, позвонив в университет и сообщив, что ему необходимо несколько дней отпуска.
Мери подошла к нему с двумя стаканами свежего коктейля.
Один взгляд на нее — и его настроение изменилось, она имела огромную власть над ним, он забывал обо всем, когда она была рядом. Он взял напиток и выпил, улыбаясь ей.
— Где Гарри и Брайан? — спросил он.
Она села к нему на колени, обняв рукой за шею, кубики льда звякнули.
— Наверное, играют где-то.
— Ты видела их с тех пор, как мы вернулись?
— Не беспокойся, — она улыбнулась, тронув его за кончик носа. — Я звонила, прежде чем мы приехали из города, все было в порядке. Брайан сказал, что они пойдут поиграть.
Увернувшись от ее прикосновения, он сделал глоток из ее стакана.
— Я думаю, мне нужно вернуться и поговорить с Энни, — сказал он.
— Что? — Она встрепенулась, вскочила, удивленно глядя на него.
— Послушай, — сказал он медленно, — я думал...
— Оставляешь меня? Снова?
— Нет, — сказал он, вытягивая ноги и ставя ее полупустой стакан на столик. — Я думаю, мне стоит поехать и увидеть ее. Она заслужила объяснение.
— Почему? Потому что Джон так сказал?
Он встал и посмотрел ей в глаза.
— Он сказал, что поедет и скажет ей. Я решил, что будет лучше, если она услышит это от меня. Вот и все.
— Мы оба знаем, что Джон безумец, он сам не помнит, что говорит. Он наверняка забыл все, что наговорил.
— Он может выполнить это.
— У него не хватит ума довести хоть что-нибудь до конца! — вскричала она. — Он безумный, как лунатик. Он даже потерял место в университете, разве это не так?
Мартин кивнул.
— Он всегда был неравнодушен к Энни и к детям. Ты видела его сегодня. Он не выглядел безумным, ведь так? Слегка сдвинутым, может быть, но не сумасшедшим.
— Ты сказал, что он уже несколько раз звонил ей. Почему он тогда ничего ей не сказал?
— Он даже не помнит, как звонил. — Мартин прикрыл руками глаза, мягко массируя их. — Я слышал, как он бормотал это во время одного из своих помутнений. — Он отнял руки от лица, глаза его выглядели уставшими.
— Что с ним произошло? — спросила Мери, меняя тему разговора.
— Его разум помутился после того, как его жена и ребенок погибли. — Он тяжело опустился в кресло. — Он видел их, погибших, в машине. Он был в шоке, когда это случилось. И, самое худшее, тогда было еще время вытащить их из машины, прежде чем она взорвалась. Он не может смириться с этим.
Мери наполнила его стакан и подала ему.
— Это случилось за два месяца до того, как мы приехали сюда, — продолжал он, — и его помешательство усилилось с тех пор, как он купил тот дом, где живет Энни с детьми. Он говорит, что это был проклятый дом, и все такое. То он говорит мне, чтобы, я бежал отсюда к черту, а в другой раз, ты знаешь, спрашивал меня, почему я не хочу купить дом, если он мне нравится.
— Почему он не в клинике? — строго спросила Мери.
— Госпиталь дал ему полную свободу, — Мартин уселся поудобнее и помолчал. — Они признали его абсолютно нормальным. Теперь ты понимаешь, почему я должен сам поговорить с Энни?
Она кивнула, сочувственно глядя на его озабоченное лицо.
Входная дверь с шумом распахнулась. Они оба повернулись и увидели Брайана, влетевшего в комнату. Лицо его было красным, он тяжело дышал.
— Вы приехали? — он задыхался.
— Что такое? — спросила Мери обеспокоенно.
Брайан глубоко вздохнул, пытаясь совладать с собой.
— Дядя Гарри, — выпалил он.
— Что случилось? — быстро спросил Мартин. — Где он? Он пострадал?
— Он в лесу.
— Что вы там делали? — Мери посмотрела на него со всей материнской строгостью.
— Мы играли, — невинно ответил мальчик.
— Он пострадал? — снова нетерпеливо спросил Мартин.
— Я не знаю, — ответил Брайан, слегка вздрогнув, словно боясь удара. — Он упал и ударился головой, и я не могу разбудить его.
— Где это? — вскричал Мартин, в его голосе слышалась паника. — Ты можешь показать нам?
— Да, — ответил Брайан, подбегая к двери.
Мартин и Мери бежали за мальчиком, увлекавшим их в лес.
Глава 19
Она понимала, что ей следовало бы быть напуганной и пытаться скрыться, но ее эмоции все переворачивали вверх дном, удивляя ее больше, чем что-либо.
Ей только что сказали, что ее муж ушел к другой. Сначала она отказывалась верить в то, что сказал Джон. Она не могла поверить, что Мартин может бросить ее. Она подозревала, что Мартин встречается с Мери, и теперь Джон подтвердил ее опасения. Она ощутила безнадежное чувство ненужности. Она надеялась, что значит для Мартина во много раз больше. Ведь их брак был браком по любви.
А теперь Джон сказал ей такое. Джон был единственным, кто прямо сказал ей все. Она хотела бежать из дома, но ее ноги словно приросли к полу. Она не могла двигаться. Сначала она подумала, что Джон хочет убить ее. При всей натуральности телефонного звонка она знала, что он помешан и способен на что угодно.
Она глупо улыбнулась, глядя на человека, сидевшего на кушетке. Он выглядел таким слабым и безобидным. Она могла только догадываться о том, сколько тревог и потрясений он пережил за последние несколько месяцев. Потеря жены и сына была тем, с чем он все еще не мог справиться. Она знала, что в глубине души он винит себя в их смерти. Он был нетрезв, когда вел машину, и чувствовал, что, если бы он не пил, он мог бы спасти их. Он говорил, что не, мог двигаться после того, как вылетел из машины. Все, что ему осталось, — это наблюдать их конец.
Энни знала, что он человек нервный, отчаявшийся в необходимости профессионального внимания. Он утверждал, что помнит, как звонил ей несколько прося покинуть дом. Но других подробностей разговора он вспомнить не мог.
Она поставила перед ним чашку горячего черного кофе. Он выглядел истощенным, словно не спал несколько дней. Мешки набрякли под его уставшими глазами. Казалось, он постарел на несколько лет.
— Ты думаешь, я сумасшедший, так?
Энни заметила, что это был не просто вопрос. Джон был как обиженный ребенок, ищущий одобрения взрослых.
— Нет, я так не думаю.
Она надеялась, что он не заметит дрожи в ее голосе.
— Я так потрясена, что не знаю, что и думать.
Она избегала смотреть ему в глаза. Все произошло слишком быстро, и она не могла воспринять все. Сначала она услышала о Мартине и Мери, потом о Валерии, потом — эти телефонные звонки, теперь — дом.
— Кое-что об этом доме, — сказал Джон. Он отхлебнул кофе, прежде чем продолжить. — Это не просто дом. В нем как будто есть собственное личностное начало, что-то такое, чего быть не должно.
— Это наш дом! — закричала Энни. Она стала ходить по комнате, потирая виски. Она почувствовала головную боль. Ей хотелось плакать, но слез не было. — Прости, — сказала она, садясь в кресло напротив него. — Я не хотела кричать. Я просто не могу понять всего, что ты говоришь. Я не знаю, что думать.
— Слушай, я знаю, что в это трудно поверить. Когда я в этом доме, я... чувствую что-то. Как будто здесь есть что-то еще, что-то, чего мы не видим, но что так же живет в этом доме. — Джон еще отхлебнул кофе, он приятно грел его изнутри. — Ты сама говорила, что Шен стал вести себя странно.
— Какое Шен имеет к этому отношение?
— Это случилось впервые, когда я купил этот дом, — сказал Джон. Он прикрыл глаза, вспоминая. — Это было, когда начались сны. Шен присутствовал в одном из этих снов. И он был тем, — вместе с тем, — что есть в этом доме. — Он открыл глаза и увидел, что она пытается что-то сказать. Кивком головы он остановил ее. — Эти сны были перед тем, как вы приехали в этот дом. Я надеялся, что это всего лишь сны, но это было не так. — Он снова посмотрел на нее с мольбой в глазах. — Ты видела, что случилось со мной в этом доме?
Она молча кивнула. Она снова видела Шена, скрюченного под кроватью с пальцем во рту, и кровь, хлынувшую у него изо рта. Она прикрыла глаза, стараясь отогнать видение.
Она знала, что с Шеном что-то не так. Он вел себя как-то не так после этого кошмара. И она была уверена, что он покидал дом каждую ночь, хотя она не могла поймать его. Снаружи было темно. Ее беспокоило, что Шена еще не было дома, хотя он должен был прийти еще час назад. Что-то заныло у нее в груди. А если Джон говорит правду и что-то страшное действительно происходит с Шеном? Ее голова стала горячей, казалось, она лопнет от напряжения.
— Шена дома нет, да?
Она покачала головой, слезы все еще не шли, глаза ее горели.
— Что происходит, Джон?
— Я не знаю, — он подошел к окну, устало посмотрел в него.
— Что мне делать?
— Я думаю, ты и дети должны уехать, — сказал Джон. — Я поеду в отель, а вы можете пожить у меня, пока все не утрясется.
Она захотела рассмеяться. Она не могла понять ничего из того, что происходило. Ей казалось, что она видит ужасный сон.
Несмотря на все, что говорил Джон, она знала, что не может уехать. Это было бы бегством. Глубоко дыша, она пыталась снять напряжение. Она знала, что в ее семье появились проблемы, и их нельзя было решить бегством от них. Она понимала, что им не стоило приезжать в этот дом. Это слишком далеко от всего. Здесь не было подходящей среды, чтобы растить детей. Они были оторваны от всего, к чему привыкли в городе. А дети были в том возрасте, когда перемены для них были слишком значительны. Она подозревала, что с Шеном творится неладное. Она собиралась уехать, да, но не раньше, чем они снова будут вместе. Она собиралась бороться за Мартина. Она не хотела отступать и сдаваться.
— Нет, Джон, я останусь, — сказала она уверенно. — Это трудная дорога вперед, а не назад. Я не могу бросить все без борьбы.
— Ты замечательная женщина, Энни, — Джон улыбнулся своей прежней милой улыбкой. И она подумала, что он тоже будет стараться победить свои проблемы и не сдастся, как раньше. Она чувствовала уверенность и силу. Первое, что ей надо сделать — это найти Шена.
Она знала, что нужно позвонить Мери. Он всегда играл с Брайаном у нее. Она взяла трубку, не думая о том, что она скажет, если Мартин или Мери ответят. Она улыбнулась, сама не зная чему, и набрала номер. Она услышала скрип ступеньки на лестнице. С первым гудком она увидела спускавшуюся по лестнице Джейн. Она уронила трубку. Рука ее метнулась и прижала открывшийся рот.
Джейн была одета в белое платье. Оно было абсолютно прозрачное. Платье сидело на ней прекрасно, но лицо... Пятна туши окружали ее глаза, словно они были чем-то испачканы. На щеках были красные круги румян, словно у маленькой девочки, впервые поигравшей с косметикой. Яркая красная помада толстым слоем лежала на губах и доходила до подбородка. Огромные обручи серег болтались в ушах. Волосы спутались из-за непомерного количества лака и торчали во всех направлениях.
— Что ты сделала? — вскричала Энни, бросаясь к ней.
— Я некрасива, мама? — спросила Джейн с невинной детской улыбкой.
Энни попыталась распутать ее волосы.
— Что ты с собой сделала? — выдавила она.
— Ну почему? Я просто хотела выглядеть красиво. — Она освободилась от матери и грациозно закружилась. — Разве я не красива?
— Да, дорогая, — проговорила Энни, — ты — красива.
Она прижала к лицу кулаки, стараясь остановить рыдания.
— Думаешь, он одобрит? — сказала Джейн, внезапно остановившись. Она вызывающе уперла руки в бока.
— Кто?..
— Кто? — Джейн улыбнулась. — Мой будущий муж, конечно же.
— Джейн, — Энни заплакала, прижав дочь к себе, — что с тобой случилось?
— Случилось, мама? — Джейн посмотрела на нее взглядом ребенка. — Я выхожу замуж.
— О, Джейн, — Энни прижала ее еще крепче.
— Ты придешь, мама? — спросила Джейн.
Она ничего не ответила, бездумно пытаясь расправить волосы Джейн.
— Отец будет там, и Шен.
Она отстранилась от Джейн, чтобы взглянуть ей в глаза.
— Где они будут? — тихо прошептала она.
— На свадьбе, — Джейн повернулась, освободившись из объятий матери. — Они ждут меня, — сказала она певучим девичьим голосом.
Энни посмотрела на Джона, ища поддержки. Его лицо было бледно, как мел, челюсть отвисла. Она видела, как капельки пота покрывали его лицо. Вдруг его словно подкосило, он рухнул на кушетку.
— Джон! — закричала она. — Что это?
Она бросилась к нему и обнаружила, что он еще дышит. Она расстегнула пуговицы на его рубашке. Внезапно она почувствовала холод, словно в доме был сквозняк.
Рукавом своего свитера она вытерла ему пот со лба.
Он начал дышать глубже, жизнь вернулась в его глаза. Он смотрел прямо на нее.
— Что случилось, Джон?
— Когда я увидел Джейн, — проговорил он, — у меня закружилась голова... Я стал задыхаться.
— Полежи, ты должен отдохнуть.
— Нет.
Он поднялся на ноги, несмотря на протесты Энни.
Он прошел к двери. Все сжалось у нее внутри, когда она увидела, что дверь уже открыта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
Вспыхнуло пламя. Фолкнер смог различить смутную фигуру, затем другую в тусклом свете. Их было четверо, двое детей и двое взрослых. Постепенно он узнал одного.
— Кейт, — заговорил голос. — Давай сюда.
— Где Шарлотта? — спросил женский голос.
Они приблизились, узнавая друг друга.
— Эд? — Фолкнер поразился. — Какого черта ты здесь делаешь?
— Выключите свет, — потребовала женщина. — Мы должны беречь его.
Он узнал по голосу Джилл Истмэн, жену Эда. Это родители дружка его сына, Фрэнки. Они снились ему и раньше, это не страшно.
— Они и тебя поймали, Кейт, — тихо сказал Эд, и в тусклом свете заметил руку Фолкнера, безжизненно висящую, онемевшую и неподвижную. — Боже, Кейт, — сказал он, хмуря брови, — что с твоей рукой?
— Я, должно быть, сплю на ней, — Фолкнер улыбнулся. — Кажется, никак не проснуться, странно, да?
Фолкнер не мог больше видеть, так как Эд погасил светильник и они снова погрузились во тьму.
— Так чем же, парни, вы здесь занимаетесь?
— Наверняка тем же, чем и ты, — отозвался Эд.
— Хотите сказать, что вас затащил сюда оборотень? — Сон усложнялся. Он должен скорее проснуться. «Давай, Шарлотта, — думал он, — где же завтрак?»
Эд заговорил, его голос гремел в темноте.
— Ребенок Ноланов, Брайан, не говорил тебе, что с Ричем что-то случилось, что он потерялся?
— При чем здесь Рич? — встревожился Фолкнер. — Давайте начистоту. Какого черта вы здесь делаете?
— Брайан ворвался в наш дом без стука, — это сказала Джилл, со слезами в голосе. Совладав с собой, она продолжала: — Он пришел и сказал, что Фрэнки упал и ударился, мы спросили его, где, и он велел идти за ним, и мы пошли. Мы пришли сюда, а потом кто-то задвинул камень, и вот мы сидим здесь, в западне.
Фолкнер издал легкий смешок.
— Замечательно. — Он рассмеялся.
Он почувствовал легкое урчание в животе и понял, что, должно быть, приближается время завтрака. Он скоро проснется, и вся эта чертовщина кончится.
— Что тут смешного? — спросил Эд раздраженно.
— Что смешного? — спросил Фолкнер. Голос его сорвался на визг. — Что смешного? Дракула смешон, и этот оборотень. И мы, пойманные в эту нору, ты, и я, и Джилл.
— Слушай, Фолкнер, — сказал Эд, овладев собой. — Они и твоего сына затащили сюда. Это забавно, по-твоему?
Фолкнер заколебался, задумавшись.
— Рич? — проговорил он. — Рич Фолкнер, ты здесь?
— Да, папа, — тихо ответил мальчик.
— Что ты здесь делаешь?
Он услышал всхлипывания ребенка. Из всех привычек сына он больше всего ненавидел всхлипывания. Это выводило его из себя и в реальной жизни, а здесь, во сне, он вообще не мог вынести этих повадок маменькиного сынка. Когда он проснется, он поговорит с сыном, а лучше задаст ему хорошую порку.
— Это был Шен, — сказал Рич дрожащим голосом. — И там был этот монстр, весь в шерсти и...
— Что с вами случилось? — воскликнул Фолкнер, потирая руки, чтобы восстановить кровообращение.
Пора просыпаться, пора просыпаться, пора...
— Фолкнер! — закричал Эд. — Очнись, Бога ради! Нравится тебе или нет, но мы все попали в эту западню, и, по словам Фрэнки и Рича, у нас мало времени, чтобы выбраться отсюда.
— Куда вы торопитесь?
— У нас нет ни воды, ни еды. А эти, снаружи, хотят убить нас, понимаешь? Нельзя сидеть сложа руки и ждать, что будет.
Фолкнер молчал.
— Какие идеи? — спросил нетерпеливо Эд.
Фолкнер усмехнулся.
— Послушайте, — начал он мягко. — Я не знаю, что вы все делаете в моем сне, но я кое-что скажу вам. Вы можете делать, что хотите, а я собираюсь посидеть и подождать, пока я проснусь. Делайте что хотите, но оставьте меня в покое. Это сон, и не о чем беспокоиться.
Эд Истмэн понял, что Кейт Фолкнер ничем не поможет ни себе, ни остальным. Кейт Фолкнер сошел с ума.
Глава 18
Мартин сидел в неудобном кресле, бессмысленно снимая невидимые пылинки со своих джинсов.
Все происходило слишком быстро.
Сначала он чувствовал вину, но это скоро прошло, осталось только ощущение опустошенности. Теперь чувство вины снова посетило его. Джон был прав, нужно было все объяснить Энни, и это должен был сделать он. В цепи произошедших событий он не посчитался с чувствами Энни и детей. Он был слишком озабочен собой, чтобы думать об этом. И он сделал еще один шаг, позвонив в университет и сообщив, что ему необходимо несколько дней отпуска.
Мери подошла к нему с двумя стаканами свежего коктейля.
Один взгляд на нее — и его настроение изменилось, она имела огромную власть над ним, он забывал обо всем, когда она была рядом. Он взял напиток и выпил, улыбаясь ей.
— Где Гарри и Брайан? — спросил он.
Она села к нему на колени, обняв рукой за шею, кубики льда звякнули.
— Наверное, играют где-то.
— Ты видела их с тех пор, как мы вернулись?
— Не беспокойся, — она улыбнулась, тронув его за кончик носа. — Я звонила, прежде чем мы приехали из города, все было в порядке. Брайан сказал, что они пойдут поиграть.
Увернувшись от ее прикосновения, он сделал глоток из ее стакана.
— Я думаю, мне нужно вернуться и поговорить с Энни, — сказал он.
— Что? — Она встрепенулась, вскочила, удивленно глядя на него.
— Послушай, — сказал он медленно, — я думал...
— Оставляешь меня? Снова?
— Нет, — сказал он, вытягивая ноги и ставя ее полупустой стакан на столик. — Я думаю, мне стоит поехать и увидеть ее. Она заслужила объяснение.
— Почему? Потому что Джон так сказал?
Он встал и посмотрел ей в глаза.
— Он сказал, что поедет и скажет ей. Я решил, что будет лучше, если она услышит это от меня. Вот и все.
— Мы оба знаем, что Джон безумец, он сам не помнит, что говорит. Он наверняка забыл все, что наговорил.
— Он может выполнить это.
— У него не хватит ума довести хоть что-нибудь до конца! — вскричала она. — Он безумный, как лунатик. Он даже потерял место в университете, разве это не так?
Мартин кивнул.
— Он всегда был неравнодушен к Энни и к детям. Ты видела его сегодня. Он не выглядел безумным, ведь так? Слегка сдвинутым, может быть, но не сумасшедшим.
— Ты сказал, что он уже несколько раз звонил ей. Почему он тогда ничего ей не сказал?
— Он даже не помнит, как звонил. — Мартин прикрыл руками глаза, мягко массируя их. — Я слышал, как он бормотал это во время одного из своих помутнений. — Он отнял руки от лица, глаза его выглядели уставшими.
— Что с ним произошло? — спросила Мери, меняя тему разговора.
— Его разум помутился после того, как его жена и ребенок погибли. — Он тяжело опустился в кресло. — Он видел их, погибших, в машине. Он был в шоке, когда это случилось. И, самое худшее, тогда было еще время вытащить их из машины, прежде чем она взорвалась. Он не может смириться с этим.
Мери наполнила его стакан и подала ему.
— Это случилось за два месяца до того, как мы приехали сюда, — продолжал он, — и его помешательство усилилось с тех пор, как он купил тот дом, где живет Энни с детьми. Он говорит, что это был проклятый дом, и все такое. То он говорит мне, чтобы, я бежал отсюда к черту, а в другой раз, ты знаешь, спрашивал меня, почему я не хочу купить дом, если он мне нравится.
— Почему он не в клинике? — строго спросила Мери.
— Госпиталь дал ему полную свободу, — Мартин уселся поудобнее и помолчал. — Они признали его абсолютно нормальным. Теперь ты понимаешь, почему я должен сам поговорить с Энни?
Она кивнула, сочувственно глядя на его озабоченное лицо.
Входная дверь с шумом распахнулась. Они оба повернулись и увидели Брайана, влетевшего в комнату. Лицо его было красным, он тяжело дышал.
— Вы приехали? — он задыхался.
— Что такое? — спросила Мери обеспокоенно.
Брайан глубоко вздохнул, пытаясь совладать с собой.
— Дядя Гарри, — выпалил он.
— Что случилось? — быстро спросил Мартин. — Где он? Он пострадал?
— Он в лесу.
— Что вы там делали? — Мери посмотрела на него со всей материнской строгостью.
— Мы играли, — невинно ответил мальчик.
— Он пострадал? — снова нетерпеливо спросил Мартин.
— Я не знаю, — ответил Брайан, слегка вздрогнув, словно боясь удара. — Он упал и ударился головой, и я не могу разбудить его.
— Где это? — вскричал Мартин, в его голосе слышалась паника. — Ты можешь показать нам?
— Да, — ответил Брайан, подбегая к двери.
Мартин и Мери бежали за мальчиком, увлекавшим их в лес.
Глава 19
Она понимала, что ей следовало бы быть напуганной и пытаться скрыться, но ее эмоции все переворачивали вверх дном, удивляя ее больше, чем что-либо.
Ей только что сказали, что ее муж ушел к другой. Сначала она отказывалась верить в то, что сказал Джон. Она не могла поверить, что Мартин может бросить ее. Она подозревала, что Мартин встречается с Мери, и теперь Джон подтвердил ее опасения. Она ощутила безнадежное чувство ненужности. Она надеялась, что значит для Мартина во много раз больше. Ведь их брак был браком по любви.
А теперь Джон сказал ей такое. Джон был единственным, кто прямо сказал ей все. Она хотела бежать из дома, но ее ноги словно приросли к полу. Она не могла двигаться. Сначала она подумала, что Джон хочет убить ее. При всей натуральности телефонного звонка она знала, что он помешан и способен на что угодно.
Она глупо улыбнулась, глядя на человека, сидевшего на кушетке. Он выглядел таким слабым и безобидным. Она могла только догадываться о том, сколько тревог и потрясений он пережил за последние несколько месяцев. Потеря жены и сына была тем, с чем он все еще не мог справиться. Она знала, что в глубине души он винит себя в их смерти. Он был нетрезв, когда вел машину, и чувствовал, что, если бы он не пил, он мог бы спасти их. Он говорил, что не, мог двигаться после того, как вылетел из машины. Все, что ему осталось, — это наблюдать их конец.
Энни знала, что он человек нервный, отчаявшийся в необходимости профессионального внимания. Он утверждал, что помнит, как звонил ей несколько прося покинуть дом. Но других подробностей разговора он вспомнить не мог.
Она поставила перед ним чашку горячего черного кофе. Он выглядел истощенным, словно не спал несколько дней. Мешки набрякли под его уставшими глазами. Казалось, он постарел на несколько лет.
— Ты думаешь, я сумасшедший, так?
Энни заметила, что это был не просто вопрос. Джон был как обиженный ребенок, ищущий одобрения взрослых.
— Нет, я так не думаю.
Она надеялась, что он не заметит дрожи в ее голосе.
— Я так потрясена, что не знаю, что и думать.
Она избегала смотреть ему в глаза. Все произошло слишком быстро, и она не могла воспринять все. Сначала она услышала о Мартине и Мери, потом о Валерии, потом — эти телефонные звонки, теперь — дом.
— Кое-что об этом доме, — сказал Джон. Он отхлебнул кофе, прежде чем продолжить. — Это не просто дом. В нем как будто есть собственное личностное начало, что-то такое, чего быть не должно.
— Это наш дом! — закричала Энни. Она стала ходить по комнате, потирая виски. Она почувствовала головную боль. Ей хотелось плакать, но слез не было. — Прости, — сказала она, садясь в кресло напротив него. — Я не хотела кричать. Я просто не могу понять всего, что ты говоришь. Я не знаю, что думать.
— Слушай, я знаю, что в это трудно поверить. Когда я в этом доме, я... чувствую что-то. Как будто здесь есть что-то еще, что-то, чего мы не видим, но что так же живет в этом доме. — Джон еще отхлебнул кофе, он приятно грел его изнутри. — Ты сама говорила, что Шен стал вести себя странно.
— Какое Шен имеет к этому отношение?
— Это случилось впервые, когда я купил этот дом, — сказал Джон. Он прикрыл глаза, вспоминая. — Это было, когда начались сны. Шен присутствовал в одном из этих снов. И он был тем, — вместе с тем, — что есть в этом доме. — Он открыл глаза и увидел, что она пытается что-то сказать. Кивком головы он остановил ее. — Эти сны были перед тем, как вы приехали в этот дом. Я надеялся, что это всего лишь сны, но это было не так. — Он снова посмотрел на нее с мольбой в глазах. — Ты видела, что случилось со мной в этом доме?
Она молча кивнула. Она снова видела Шена, скрюченного под кроватью с пальцем во рту, и кровь, хлынувшую у него изо рта. Она прикрыла глаза, стараясь отогнать видение.
Она знала, что с Шеном что-то не так. Он вел себя как-то не так после этого кошмара. И она была уверена, что он покидал дом каждую ночь, хотя она не могла поймать его. Снаружи было темно. Ее беспокоило, что Шена еще не было дома, хотя он должен был прийти еще час назад. Что-то заныло у нее в груди. А если Джон говорит правду и что-то страшное действительно происходит с Шеном? Ее голова стала горячей, казалось, она лопнет от напряжения.
— Шена дома нет, да?
Она покачала головой, слезы все еще не шли, глаза ее горели.
— Что происходит, Джон?
— Я не знаю, — он подошел к окну, устало посмотрел в него.
— Что мне делать?
— Я думаю, ты и дети должны уехать, — сказал Джон. — Я поеду в отель, а вы можете пожить у меня, пока все не утрясется.
Она захотела рассмеяться. Она не могла понять ничего из того, что происходило. Ей казалось, что она видит ужасный сон.
Несмотря на все, что говорил Джон, она знала, что не может уехать. Это было бы бегством. Глубоко дыша, она пыталась снять напряжение. Она знала, что в ее семье появились проблемы, и их нельзя было решить бегством от них. Она понимала, что им не стоило приезжать в этот дом. Это слишком далеко от всего. Здесь не было подходящей среды, чтобы растить детей. Они были оторваны от всего, к чему привыкли в городе. А дети были в том возрасте, когда перемены для них были слишком значительны. Она подозревала, что с Шеном творится неладное. Она собиралась уехать, да, но не раньше, чем они снова будут вместе. Она собиралась бороться за Мартина. Она не хотела отступать и сдаваться.
— Нет, Джон, я останусь, — сказала она уверенно. — Это трудная дорога вперед, а не назад. Я не могу бросить все без борьбы.
— Ты замечательная женщина, Энни, — Джон улыбнулся своей прежней милой улыбкой. И она подумала, что он тоже будет стараться победить свои проблемы и не сдастся, как раньше. Она чувствовала уверенность и силу. Первое, что ей надо сделать — это найти Шена.
Она знала, что нужно позвонить Мери. Он всегда играл с Брайаном у нее. Она взяла трубку, не думая о том, что она скажет, если Мартин или Мери ответят. Она улыбнулась, сама не зная чему, и набрала номер. Она услышала скрип ступеньки на лестнице. С первым гудком она увидела спускавшуюся по лестнице Джейн. Она уронила трубку. Рука ее метнулась и прижала открывшийся рот.
Джейн была одета в белое платье. Оно было абсолютно прозрачное. Платье сидело на ней прекрасно, но лицо... Пятна туши окружали ее глаза, словно они были чем-то испачканы. На щеках были красные круги румян, словно у маленькой девочки, впервые поигравшей с косметикой. Яркая красная помада толстым слоем лежала на губах и доходила до подбородка. Огромные обручи серег болтались в ушах. Волосы спутались из-за непомерного количества лака и торчали во всех направлениях.
— Что ты сделала? — вскричала Энни, бросаясь к ней.
— Я некрасива, мама? — спросила Джейн с невинной детской улыбкой.
Энни попыталась распутать ее волосы.
— Что ты с собой сделала? — выдавила она.
— Ну почему? Я просто хотела выглядеть красиво. — Она освободилась от матери и грациозно закружилась. — Разве я не красива?
— Да, дорогая, — проговорила Энни, — ты — красива.
Она прижала к лицу кулаки, стараясь остановить рыдания.
— Думаешь, он одобрит? — сказала Джейн, внезапно остановившись. Она вызывающе уперла руки в бока.
— Кто?..
— Кто? — Джейн улыбнулась. — Мой будущий муж, конечно же.
— Джейн, — Энни заплакала, прижав дочь к себе, — что с тобой случилось?
— Случилось, мама? — Джейн посмотрела на нее взглядом ребенка. — Я выхожу замуж.
— О, Джейн, — Энни прижала ее еще крепче.
— Ты придешь, мама? — спросила Джейн.
Она ничего не ответила, бездумно пытаясь расправить волосы Джейн.
— Отец будет там, и Шен.
Она отстранилась от Джейн, чтобы взглянуть ей в глаза.
— Где они будут? — тихо прошептала она.
— На свадьбе, — Джейн повернулась, освободившись из объятий матери. — Они ждут меня, — сказала она певучим девичьим голосом.
Энни посмотрела на Джона, ища поддержки. Его лицо было бледно, как мел, челюсть отвисла. Она видела, как капельки пота покрывали его лицо. Вдруг его словно подкосило, он рухнул на кушетку.
— Джон! — закричала она. — Что это?
Она бросилась к нему и обнаружила, что он еще дышит. Она расстегнула пуговицы на его рубашке. Внезапно она почувствовала холод, словно в доме был сквозняк.
Рукавом своего свитера она вытерла ему пот со лба.
Он начал дышать глубже, жизнь вернулась в его глаза. Он смотрел прямо на нее.
— Что случилось, Джон?
— Когда я увидел Джейн, — проговорил он, — у меня закружилась голова... Я стал задыхаться.
— Полежи, ты должен отдохнуть.
— Нет.
Он поднялся на ноги, несмотря на протесты Энни.
Он прошел к двери. Все сжалось у нее внутри, когда она увидела, что дверь уже открыта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20