Да, он уверен, все так и есть, как она говорит. Он умел читать по лицам, и от него не ускользнуло, как скорбно сжались у нее губы при мысли о сыне, которого она столько лет не видела.
— Не надо меня жалеть, Эндрю. Все нормально. Девчонкой я сделала глупость. Но сейчас все уже давно прошло.
Фэлкон отмахнулся.
— Как можно жалеть человека, который за полчаса выигрывает три сотни? К тому же ведь, как я понимаю, мы не о вас, а обо мне собирались потолковать? — Фэлкон разлил кофе по чашкам. Кассандра только усмехнулась. — Ну, где ваш блокнот или что там у вас?
— Ну да, конечно, все вы думаете, что репортеры носят коричневые шляпы с широкими полями и таскают с собой блокнот, и если не кладут его перед собой, то вам как-то неуютно. Вроде журналист без блокнота — что психиатр без кушетки в кабинете. Господи, а я-то думала, вы не захотите, чтобы я записывала.
— Довольно! — Фэлкон поднял руки. — Родом я из Восточной Пенсильвании. Учился в тамошнем университете, потом на экономическом факультете Гарварда, откуда прямиком попал в инвестиционный банк «Уинтроп, Хокинс и К°». Ушел из банка...
— И занялся на пару с Ридом Бернстайном компьютерами, — прервала его Кассандра. — Это мне известно. И про банк — тоже. Более того, я могу проследить вашу биографию до второго курса Пенсильванского университета. Но вот что было до этого — темный лес. И все мои источники информации ничего не дают. Словно только тогда ваша жизнь и началась.
— Что ж, придется вам копнуть поглубже.
— А семья?
— Поступая в колледж, я уходил из дома навсегда.
— Почему?
— С отцом не поладили.
— Да мало ли восемнадцатилетних подростков не ладят с отцами?
— Мне нечего добавить.
— Стало быть, задачу мою вы облегчить не хотите?
— По-моему, для статьи, которую вы собираетесь написать, прошлое мое совсем не нужно. Читателям оно совершенно неинтересно.
— Да? А мне кажется, что, если написать о вас очерк, к вам потоком пойдут письма от женщин.
Фэлкон молча улыбнулся.
— Ну так как, услышу я что-нибудь? — спросила Кассандра.
— Знаете что, пошли в Центральный парк, прогуляемся. Я расскажу вам все, что вы захотите узнать про сделку с «Пенн-мар» и вообще про Уолл-стрит. Уверяю вас, отличная статья получится. Масса всяких подробностей, мало кому известных.
— Отлично, пошли, — улыбнулась Кассандра.
Фэлкон поднялся и протянул ей руку.
— А закончить интервью можно славным ужином.
Кассандра покачала головой.
— Ах, Эндрю, Эндрю, — вздохнула она.
— А что такое? — Выглядел он как мальчишка, застигнутый на том, что он украдкой тащит пирожное из вазочки.
— По-моему, вам пришла в голову мысль, что неплохо бы заняться межрасовым сексом.
— Ничего подобного!
— Впрочем, не важно, все равно у меня сегодня вечером любовное свидание.
— Ну так отмените его, со мной вам будет куда интереснее.
— Думаете? — прищурилась Кассандра.
— Уверен.
— Она бы очень удивилась, услышав это, — засмеялась Кассандра.
Глава 26
— Познакомьтесь, Эндрю Фэлкон — Генри Лэндон, президент «Пенн-мар кемиклз», — представил мужчин друг другу Чеймберс.
Фэлкон внимательно посмотрел на него. Старик выглядел гораздо лучше, чем при последней встрече в Нью-Йорке. На впалых щеках его появился румянец. Быть может, несколько дней на посту нового руководителя «Пенн-мар» и отсутствие стресса, связанного со всей этой сделкой, это именно то, что доктор прописал. Фэлкон все еще никак не мог понять, что же все-таки за болезнь у Чеймберса. Когда они вместе летели из Нью-Йорка, он спросил Барксдейла, но тот либо сам не знал, либо не захотел говорить.
Мужчины обменялись рукопожатиями. Фэлкон почувствовал, что ладонь у нового знакомого потная. «И чего это малый так нервничает, — подумал он, — Чеймберс ведь уже неделю назад перебрался сюда».
— Рад познакомиться, мистер Фэлкон. Зовите меня Датч. — Дикция у Лэндона была отменная.
— Хорошо, Датч, как скажете. — На вид Фэлкон дал бы ему лет шестьдесят. Среднего роста, на макушке лысина, над поясом, удерживающим коричневые брюки из полиэстера, нависал животик. У Лэндона явно есть опыт работы в инженерных подразделениях компании. Собственно, биография его была Фэлкону известна — он и ежегодный отчет «Пенн-мар» читал, и на соответствующие сайты заходил. И все равно личное знакомство никаким чтением не заменишь.
На Лэндоне была желтая рубашка с короткими рукавами — катышки на воротнике указывали на то, что она не из чистой шерсти, синтетика. Пластмассовый футляр, выглядывающий из нагрудного кармана, набит разноцветными карандашами; в него же вложен и небольшой калькулятор. Очки у Лэндона с толстыми стеклами; на них виднелись пятна и следы перхоти. Физически он на вид очень хил, прямо божий одуванчик. Инженерная работа ему, судя по всему, впрок не пошла.
— А это Лекс Сотос, главный финансист компании.
Сотос молча протянул Фэлкону руку. Ладонь у него была совершенно сухая. И очень холодная.
Все ясно — перед ним лицевая и оборотная стороны «Пенн-мар кемиклз». Если Лэндон — господин Нутро, то этот малый — явно господин Наружность. Сотос — высокий, почти шесть футов четыре дюйма ростом, в отличной физической форме. Возраст — от сорока пяти до шестидесяти пяти. Темный, с едва различимыми светлыми полосами костюм сидит на нем безупречно. Светлая рубашка накрахмалена до хруста, вызывающе красный галстук с голубыми жирафами. Пиджак застегнут на все пуговицы, брюки с манжетами. Лицо и руки сильно загорели. Ясно, что это частый посетитель площадки для гольфа, примыкающей к зданию, где расположена штаб-квартира компании. Сотос поспешно отдернул руку. Он высокомерен, на грани дурных манер. Очевидно, как руководитель финансовой службы крупной компании, он считает, что Южный Национальный нуждается в нем больше, чем он — в Южном Национальном. Ибо кому, как не ему, известно, с какой стороны бутерброд намазан маслом и где собака зарыта. О финансах компании Сотос знает все, в том числе и то, что ни по каким декларациям не выяснишь. И если Южный Национальный вместе с «Винс и К°» поведут себя не так, как надо, он способен устроить им веселую жизнь. Таков его подход.
— А это Фил Барксдейл, заместитель председателя правления Южного Национального, — завершил процедуру знакомства Чеймберс.
Барксдейл обменялся рукопожатиями с людьми из «Пенн-мар». Сотос приветствовал его почти так же покровительственно, как и Фэлкона.
Покончив с формальностями, пятеро мужчин уселись за столом для заседаний. Лэндон и Сотос устроились по одну сторону, остальные — напротив. «Это еще не команда. Чтобы создать ее, нужно время. Так всегда бывает», — подумал Фэлкон.
Он внимательно посмотрел на своих визави. У Лэндона бегали глаза, сидел он, положив на стол сжатые в кулак руки. Сотос же, откинувшись на спинку стула, разглядывал что-то на стене поверх головы Фэлкона. Тот улыбнулся. Забавный спектакль предстоит.
— Господа, спасибо, что согласились уделить нам с Фэлконом немного времени. — Комнату заполнил густой баритон Барксдейла. — Хочу также поблагодарить, — Барксдейл повернулся к Чеймберсу, — своего друга Девона Чеймберса за то, что он устроил эту встречу.
— Позвольте заверить вас, — заговорил Лэндон, — что мы с Лексом счастливы, что поближе познакомились с Девоном за эти несколько дней, и не сомневаемся, что его опыт и знания очень пригодятся «Пенн-мар кемиклз». Мы также рады будем совместно работать с «Винс и К°» и Южным Национальным.
Фэлкон едва сдержал улыбку. Этот малый так нервничает, что с трудом выдавливает слова. Он хочет убедиться, что нравится новым хозяевам. Нет, Бхутто явно ошибся в этом человеке. Когда прозвучало первое — «захватническое» — предложение, он, должно быть, наговорил этим парням кучу всякой чепухи. Фэлкон будто видел, как индиец уверяет Лэндона и Сотоса, что у «Винс и К°» нет ни единого шанса выиграть сражение, поэтому им незачем ползать на коленях перед какими-то клоунами из третьестепенного бутика, называющего себя инвестиционной компанией. И все они, наверное, долго и от души хохотали. Даже в самых страшных кошмарах этим двоим не представлялось, что сегодняшняя встреча вообще когда-либо состоится. Фэлкон чувствовал это. То, что они более не контролируют работу «Пенн-мар», свалилось на них, как камень с крыши на голову. Сейчас они начинают постепенно понимать, что теперь у них снова есть начальство — Чеймберс и Барксдейл. И что отныне им уже не придется вести дела так, будто «Пенн-мар» — их личная вотчина, не считаясь, как скорее всего и было раньше, с мнением многочисленных держателей акций. Интересно наблюдать, как по-разному реагируют эти двое на новую ситуацию. Лэндона волнует его работа, Сотоса — его самолюбие.
— Как вам обоим прекрасно известно, — Барксдейл откашлялся, — Южный Национальный в этой сделке не просто один из инвесторов. Наш банк является одновременно агентом целого консорциума других банков, американских и зарубежных, которые вложили в сделку в общей сложности двадцать восемь миллиардов долларов. Именно в этой связи мы и сочли необходимым поскорее встретиться с вами. И вот мы здесь.
— И вот вы здесь, — саркастически повторил Сотос. — Какой процент акций достался вам от тендера?
— Девяносто восемь и шесть десятых. А оставшиеся одну и четыре десятых мы подцепили к поезду не далее как вчера, — пояснил Фэлкон.
— Хорошо сказано, — поморщился Сотос. — Подцепили. — В голосе его прозвучала горечь.
— Спокойно, Лекс. — Лэндон нервно улыбнулся сидевшим напротив него.
— Так или иначе, на следующей неделе мы планируем провести здесь, в Толедо, встречу с представителями всех заинтересованных лиц. Займется этим Эндрю. — Барксдейл указал на Фэлкона. — А еще через неделю мы проведем совещание с потенциальными инвесторами по акциям повышенного риска.
— Слушайте-ка, Барксдейл, а какова в этой сделке доля Южного Национального? — Сотос подался вперед.
Барксдейл искоса посмотрел на Чеймберса, тот слегка кивнул.
— На данный момент — тринадцать миллиардов. Три — собственный капитал контролируемых нами фондов, шесть — акции повышенного риска, четыре — то, что нам должны.
— Таким образом, «Винс» — просто прикрытие. А настоящие владельцы — это вы, ребята.
— У «Винс и К°» семьдесят пять процентов голосующих акций. Большая часть приобретенных нами страховок не дает права голосовать.
— В таком случае ваш приятель, — Сотос кивком указал на Чеймберса, — заключил неплохую сделку.
— Мы полагаем, что это для всех нас неплохая сделка, — возразил Барксдейл.
— Ладно, ну а что с нынешним руководством «Пенн-мар»? — осведомился Сотос. Тон его становился все более агрессивным.
— Лекс, я же просил вас. — Лэндон с трудом сдерживал дрожь в голосе.
— Да ладно, Датч, все нормально. — Дышал Чеймберс хрипло, что не помешало ему метнуть в сторону Сотоса весьма зловещий взгляд.
Такой взгляд Фэлкон видел уже второй раз. И он ему не нравился.
— Датч, — продолжал Чеймберс, — мы передадим вам целый пакет предложений, касающихся штатного расписания, и сегодня же во второй половине дня обсудим его. Что касается вас лично, могу уже сейчас сказать: мы будем счастливы работать вместе.
На некоторое время в комнате повисла тишина.
— Ну а со мной что? — Сотос оглядел собравшихся.
— Фэлкон, — Чеймберс кивнул, — вам слово.
Тот без колебаний подхватил эстафету:
— Слушайте, Лекс, мальчик мой, вы ведь любите играть в гольф, не так ли?
Сотос метнул на него презрительный взгляд. «Ну что ж, позабавимся», — подумал Фэлкон.
— Допустим. — Сотос внезапно охрип. Металл в его голосе плавился, как тает лед в аду. Ему вдруг стало ясно, что он полностью просчитался в оценке ситуации.
— В таком случае вам повезло. Отныне у вас останется масса времени для игры. Правда играть вы будете на другой площадке, не той, что примыкает к этому зданию. Вы уволены, — холодно закончил Фэлкон.
Еще в самолете Барксдейл сказал ему, что хочет избавиться от Сотоса. Чеймберс считает его слишком высокомерным типом и к тому же слабым работником. Фэлкон возражал. Возникнут дополнительные трудности с перепродажей банковских векселей и акций. Увольняя главного финансиста, сложно рассчитывать на энтузиазм потенциальных инвесторов. Но Барксдейл стоял на своем. У него есть ясные указания Чеймберса. А тот — генерал, он же, Барксдейл, всего лишь сержант. Но самому ему выметать этот мусор не по душе. Барксдейл ненавидел всякие свары. Вот и решил он отфутболить это дело Фэлкону. Такая возможность у него была. Потому что в данном случае он не сержант, а заместитель председателя правления банка.
— Уволены. — Ну а Фэлкон сейчас готов был заняться уборкой мусора. Этот малый — самое настоящее говно. Да и с инвесторами ему явно не справиться. — В вашем распоряжении ровно полчаса, чтобы освободить помещение. Пока вы будете собирать личные вещи, за вами понаблюдает охрана.
Сотос уставился на Фэлкона, приоткрыв рот.
— Да вы что, охренели тут все? — взвизгнул он.
— Вполне возможно, но вопрос решен, — улыбнулся Фэлкон. Он оказался прав. Спектакль получился на славу.
Сотос повернулся к Лэндону, но тот отвел глаза от того, кто только что стал его бывшим сослуживцем.
* * *
Штаб-квартира «Пенн-мар» напоминала Фэлкону штаб-квартиру известной компании по производству покрышек и резины «Гудийр», расположенную в Экроне, в противоположном конце штата. Работая в банке «Уинтроп, Хокинс и К°», Фэлкон был довольно тесно с ней связан. Те же четыре этажа, только здешнее здание длиннее и шире, стало быть, просторнее — кабинеты занимали сотни тысяч квадратных футов площади. Подобно множеству служебных помещений крупных компаний на Среднем Западе, это здание соорудили в 50-е годы прошлого века, когда в моде были размеры, а функциональность и экономия не входили в словарь руководителей компаний. Теперь «Пенн-мар» нужна лишь половина имеющихся площадей, ибо за последние несколько лет проведены «синергетические увольнения» персонала. Целое крыло здания — то самое, что осматривал сейчас Фэлкон, — едва ли не полностью пустовало.
Длинный, выстланный кафельной плиткой коридор, куда выходили сотни кабинетов (кроме одного-двух, пустые), тянулся бесконечно. Его слабо освещали довольно безвкусные люстры. Стены заставлены длинными стеклянными ящиками в темной деревянной оправе. Ящики же забиты черно-белыми фотографиями старых мануфактур, образцами вышедших из употребления продуктов, спортивными трофеями местных команд и иными призами и грамотами.
Фэлкон остановился у фотографии команды по софтболу, один из участников которой держал в руках кубок чемпионов Индианвудской летней лиги 1964 года. Все ребята подстрижены на один манер. Он улыбнулся и глубоко вздохнул. В старом коридоре пахнет плесенью. Все это напомнило Фэлкону государственную школу в Филадельфии, где он некогда учился.
Он двинулся дальше. Шаги его гулким эхом отдавались в пустынным коридоре. Увольнение Сотоса прошло, мягко говоря, не гладко. Когда он завопил, что подаст в суд на «Винс», вызвали охрану, и та выпроводила его, не дав даже времени собрать личные вещи. Фэлкон понимал, каково ему сейчас, но ни малейшего сочувствия к Сотосу не испытывал.
После того, как тот ушел, Чеймберс предложил сделать перерыв, с чем все охотно согласились. Вот Фэлкон и пошел прогуляться. Ему нравилась здешняя архитектура, он вообще любил старые здания: хотел сбросить напряжение, немного расслабиться. И еще — отыскать кабинет Чеймберса.
Фэлкон продолжал путь по длинному полутемному коридору. Вот-вот должна появиться статья Кассандры в «Файнэншиал кроникл». После обеда он провел с ней три часа в Центральном парке и пересказал все подробности крупнейшей в истории сделки, а также посвятил ее во внутреннюю жизнь Уолл-стрит. Кассандра, естественно, выразила признательность и, вопреки обычаю, обещала показать гранки.
Вчера Фэлкон позвонил в редакцию, говорил с ее сослуживцами, самой же Кассандры, как он и предполагал, не оказалось на месте. Отзывались все о ней наилучшим образом — честна, справедлива, пунктуальна, заслуживает доверия.
Фэлкон остановился и начал рассматривать очередную фотографию. На случай если ему кто-то вдруг встретится, лучше не вызывать подозрений, будто он здесь по какому-то делу. Может, кабинеты только кажутся пустыми, а глядишь, и впрямь кто-нибудь выйдет. Фэлкон смотрел на фотографию и ничего не видел. В голове у него роилось слишком много вопросов. Надо бы избавиться от них. Просто забыть. Но не получается. Это не в его характере. И ему известно только одно место, где можно начать поиски, не объявляя об этом городу и миру. Но следует соблюдать осторожность.
Номер кабинета Чеймберса еще не значился в общем списке — так сказали Фэлкону в приемной. Стало быть, придется справляться самому. Некоторое время назад, сразу после того, как объявили перерыв в заседании, он последовал за Чеймберсом на безопасном расстоянии, но когда тот второй раз оглянулся, Фэлкон, не желая выдавать своих планов, свернул в туалет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
— Не надо меня жалеть, Эндрю. Все нормально. Девчонкой я сделала глупость. Но сейчас все уже давно прошло.
Фэлкон отмахнулся.
— Как можно жалеть человека, который за полчаса выигрывает три сотни? К тому же ведь, как я понимаю, мы не о вас, а обо мне собирались потолковать? — Фэлкон разлил кофе по чашкам. Кассандра только усмехнулась. — Ну, где ваш блокнот или что там у вас?
— Ну да, конечно, все вы думаете, что репортеры носят коричневые шляпы с широкими полями и таскают с собой блокнот, и если не кладут его перед собой, то вам как-то неуютно. Вроде журналист без блокнота — что психиатр без кушетки в кабинете. Господи, а я-то думала, вы не захотите, чтобы я записывала.
— Довольно! — Фэлкон поднял руки. — Родом я из Восточной Пенсильвании. Учился в тамошнем университете, потом на экономическом факультете Гарварда, откуда прямиком попал в инвестиционный банк «Уинтроп, Хокинс и К°». Ушел из банка...
— И занялся на пару с Ридом Бернстайном компьютерами, — прервала его Кассандра. — Это мне известно. И про банк — тоже. Более того, я могу проследить вашу биографию до второго курса Пенсильванского университета. Но вот что было до этого — темный лес. И все мои источники информации ничего не дают. Словно только тогда ваша жизнь и началась.
— Что ж, придется вам копнуть поглубже.
— А семья?
— Поступая в колледж, я уходил из дома навсегда.
— Почему?
— С отцом не поладили.
— Да мало ли восемнадцатилетних подростков не ладят с отцами?
— Мне нечего добавить.
— Стало быть, задачу мою вы облегчить не хотите?
— По-моему, для статьи, которую вы собираетесь написать, прошлое мое совсем не нужно. Читателям оно совершенно неинтересно.
— Да? А мне кажется, что, если написать о вас очерк, к вам потоком пойдут письма от женщин.
Фэлкон молча улыбнулся.
— Ну так как, услышу я что-нибудь? — спросила Кассандра.
— Знаете что, пошли в Центральный парк, прогуляемся. Я расскажу вам все, что вы захотите узнать про сделку с «Пенн-мар» и вообще про Уолл-стрит. Уверяю вас, отличная статья получится. Масса всяких подробностей, мало кому известных.
— Отлично, пошли, — улыбнулась Кассандра.
Фэлкон поднялся и протянул ей руку.
— А закончить интервью можно славным ужином.
Кассандра покачала головой.
— Ах, Эндрю, Эндрю, — вздохнула она.
— А что такое? — Выглядел он как мальчишка, застигнутый на том, что он украдкой тащит пирожное из вазочки.
— По-моему, вам пришла в голову мысль, что неплохо бы заняться межрасовым сексом.
— Ничего подобного!
— Впрочем, не важно, все равно у меня сегодня вечером любовное свидание.
— Ну так отмените его, со мной вам будет куда интереснее.
— Думаете? — прищурилась Кассандра.
— Уверен.
— Она бы очень удивилась, услышав это, — засмеялась Кассандра.
Глава 26
— Познакомьтесь, Эндрю Фэлкон — Генри Лэндон, президент «Пенн-мар кемиклз», — представил мужчин друг другу Чеймберс.
Фэлкон внимательно посмотрел на него. Старик выглядел гораздо лучше, чем при последней встрече в Нью-Йорке. На впалых щеках его появился румянец. Быть может, несколько дней на посту нового руководителя «Пенн-мар» и отсутствие стресса, связанного со всей этой сделкой, это именно то, что доктор прописал. Фэлкон все еще никак не мог понять, что же все-таки за болезнь у Чеймберса. Когда они вместе летели из Нью-Йорка, он спросил Барксдейла, но тот либо сам не знал, либо не захотел говорить.
Мужчины обменялись рукопожатиями. Фэлкон почувствовал, что ладонь у нового знакомого потная. «И чего это малый так нервничает, — подумал он, — Чеймберс ведь уже неделю назад перебрался сюда».
— Рад познакомиться, мистер Фэлкон. Зовите меня Датч. — Дикция у Лэндона была отменная.
— Хорошо, Датч, как скажете. — На вид Фэлкон дал бы ему лет шестьдесят. Среднего роста, на макушке лысина, над поясом, удерживающим коричневые брюки из полиэстера, нависал животик. У Лэндона явно есть опыт работы в инженерных подразделениях компании. Собственно, биография его была Фэлкону известна — он и ежегодный отчет «Пенн-мар» читал, и на соответствующие сайты заходил. И все равно личное знакомство никаким чтением не заменишь.
На Лэндоне была желтая рубашка с короткими рукавами — катышки на воротнике указывали на то, что она не из чистой шерсти, синтетика. Пластмассовый футляр, выглядывающий из нагрудного кармана, набит разноцветными карандашами; в него же вложен и небольшой калькулятор. Очки у Лэндона с толстыми стеклами; на них виднелись пятна и следы перхоти. Физически он на вид очень хил, прямо божий одуванчик. Инженерная работа ему, судя по всему, впрок не пошла.
— А это Лекс Сотос, главный финансист компании.
Сотос молча протянул Фэлкону руку. Ладонь у него была совершенно сухая. И очень холодная.
Все ясно — перед ним лицевая и оборотная стороны «Пенн-мар кемиклз». Если Лэндон — господин Нутро, то этот малый — явно господин Наружность. Сотос — высокий, почти шесть футов четыре дюйма ростом, в отличной физической форме. Возраст — от сорока пяти до шестидесяти пяти. Темный, с едва различимыми светлыми полосами костюм сидит на нем безупречно. Светлая рубашка накрахмалена до хруста, вызывающе красный галстук с голубыми жирафами. Пиджак застегнут на все пуговицы, брюки с манжетами. Лицо и руки сильно загорели. Ясно, что это частый посетитель площадки для гольфа, примыкающей к зданию, где расположена штаб-квартира компании. Сотос поспешно отдернул руку. Он высокомерен, на грани дурных манер. Очевидно, как руководитель финансовой службы крупной компании, он считает, что Южный Национальный нуждается в нем больше, чем он — в Южном Национальном. Ибо кому, как не ему, известно, с какой стороны бутерброд намазан маслом и где собака зарыта. О финансах компании Сотос знает все, в том числе и то, что ни по каким декларациям не выяснишь. И если Южный Национальный вместе с «Винс и К°» поведут себя не так, как надо, он способен устроить им веселую жизнь. Таков его подход.
— А это Фил Барксдейл, заместитель председателя правления Южного Национального, — завершил процедуру знакомства Чеймберс.
Барксдейл обменялся рукопожатиями с людьми из «Пенн-мар». Сотос приветствовал его почти так же покровительственно, как и Фэлкона.
Покончив с формальностями, пятеро мужчин уселись за столом для заседаний. Лэндон и Сотос устроились по одну сторону, остальные — напротив. «Это еще не команда. Чтобы создать ее, нужно время. Так всегда бывает», — подумал Фэлкон.
Он внимательно посмотрел на своих визави. У Лэндона бегали глаза, сидел он, положив на стол сжатые в кулак руки. Сотос же, откинувшись на спинку стула, разглядывал что-то на стене поверх головы Фэлкона. Тот улыбнулся. Забавный спектакль предстоит.
— Господа, спасибо, что согласились уделить нам с Фэлконом немного времени. — Комнату заполнил густой баритон Барксдейла. — Хочу также поблагодарить, — Барксдейл повернулся к Чеймберсу, — своего друга Девона Чеймберса за то, что он устроил эту встречу.
— Позвольте заверить вас, — заговорил Лэндон, — что мы с Лексом счастливы, что поближе познакомились с Девоном за эти несколько дней, и не сомневаемся, что его опыт и знания очень пригодятся «Пенн-мар кемиклз». Мы также рады будем совместно работать с «Винс и К°» и Южным Национальным.
Фэлкон едва сдержал улыбку. Этот малый так нервничает, что с трудом выдавливает слова. Он хочет убедиться, что нравится новым хозяевам. Нет, Бхутто явно ошибся в этом человеке. Когда прозвучало первое — «захватническое» — предложение, он, должно быть, наговорил этим парням кучу всякой чепухи. Фэлкон будто видел, как индиец уверяет Лэндона и Сотоса, что у «Винс и К°» нет ни единого шанса выиграть сражение, поэтому им незачем ползать на коленях перед какими-то клоунами из третьестепенного бутика, называющего себя инвестиционной компанией. И все они, наверное, долго и от души хохотали. Даже в самых страшных кошмарах этим двоим не представлялось, что сегодняшняя встреча вообще когда-либо состоится. Фэлкон чувствовал это. То, что они более не контролируют работу «Пенн-мар», свалилось на них, как камень с крыши на голову. Сейчас они начинают постепенно понимать, что теперь у них снова есть начальство — Чеймберс и Барксдейл. И что отныне им уже не придется вести дела так, будто «Пенн-мар» — их личная вотчина, не считаясь, как скорее всего и было раньше, с мнением многочисленных держателей акций. Интересно наблюдать, как по-разному реагируют эти двое на новую ситуацию. Лэндона волнует его работа, Сотоса — его самолюбие.
— Как вам обоим прекрасно известно, — Барксдейл откашлялся, — Южный Национальный в этой сделке не просто один из инвесторов. Наш банк является одновременно агентом целого консорциума других банков, американских и зарубежных, которые вложили в сделку в общей сложности двадцать восемь миллиардов долларов. Именно в этой связи мы и сочли необходимым поскорее встретиться с вами. И вот мы здесь.
— И вот вы здесь, — саркастически повторил Сотос. — Какой процент акций достался вам от тендера?
— Девяносто восемь и шесть десятых. А оставшиеся одну и четыре десятых мы подцепили к поезду не далее как вчера, — пояснил Фэлкон.
— Хорошо сказано, — поморщился Сотос. — Подцепили. — В голосе его прозвучала горечь.
— Спокойно, Лекс. — Лэндон нервно улыбнулся сидевшим напротив него.
— Так или иначе, на следующей неделе мы планируем провести здесь, в Толедо, встречу с представителями всех заинтересованных лиц. Займется этим Эндрю. — Барксдейл указал на Фэлкона. — А еще через неделю мы проведем совещание с потенциальными инвесторами по акциям повышенного риска.
— Слушайте-ка, Барксдейл, а какова в этой сделке доля Южного Национального? — Сотос подался вперед.
Барксдейл искоса посмотрел на Чеймберса, тот слегка кивнул.
— На данный момент — тринадцать миллиардов. Три — собственный капитал контролируемых нами фондов, шесть — акции повышенного риска, четыре — то, что нам должны.
— Таким образом, «Винс» — просто прикрытие. А настоящие владельцы — это вы, ребята.
— У «Винс и К°» семьдесят пять процентов голосующих акций. Большая часть приобретенных нами страховок не дает права голосовать.
— В таком случае ваш приятель, — Сотос кивком указал на Чеймберса, — заключил неплохую сделку.
— Мы полагаем, что это для всех нас неплохая сделка, — возразил Барксдейл.
— Ладно, ну а что с нынешним руководством «Пенн-мар»? — осведомился Сотос. Тон его становился все более агрессивным.
— Лекс, я же просил вас. — Лэндон с трудом сдерживал дрожь в голосе.
— Да ладно, Датч, все нормально. — Дышал Чеймберс хрипло, что не помешало ему метнуть в сторону Сотоса весьма зловещий взгляд.
Такой взгляд Фэлкон видел уже второй раз. И он ему не нравился.
— Датч, — продолжал Чеймберс, — мы передадим вам целый пакет предложений, касающихся штатного расписания, и сегодня же во второй половине дня обсудим его. Что касается вас лично, могу уже сейчас сказать: мы будем счастливы работать вместе.
На некоторое время в комнате повисла тишина.
— Ну а со мной что? — Сотос оглядел собравшихся.
— Фэлкон, — Чеймберс кивнул, — вам слово.
Тот без колебаний подхватил эстафету:
— Слушайте, Лекс, мальчик мой, вы ведь любите играть в гольф, не так ли?
Сотос метнул на него презрительный взгляд. «Ну что ж, позабавимся», — подумал Фэлкон.
— Допустим. — Сотос внезапно охрип. Металл в его голосе плавился, как тает лед в аду. Ему вдруг стало ясно, что он полностью просчитался в оценке ситуации.
— В таком случае вам повезло. Отныне у вас останется масса времени для игры. Правда играть вы будете на другой площадке, не той, что примыкает к этому зданию. Вы уволены, — холодно закончил Фэлкон.
Еще в самолете Барксдейл сказал ему, что хочет избавиться от Сотоса. Чеймберс считает его слишком высокомерным типом и к тому же слабым работником. Фэлкон возражал. Возникнут дополнительные трудности с перепродажей банковских векселей и акций. Увольняя главного финансиста, сложно рассчитывать на энтузиазм потенциальных инвесторов. Но Барксдейл стоял на своем. У него есть ясные указания Чеймберса. А тот — генерал, он же, Барксдейл, всего лишь сержант. Но самому ему выметать этот мусор не по душе. Барксдейл ненавидел всякие свары. Вот и решил он отфутболить это дело Фэлкону. Такая возможность у него была. Потому что в данном случае он не сержант, а заместитель председателя правления банка.
— Уволены. — Ну а Фэлкон сейчас готов был заняться уборкой мусора. Этот малый — самое настоящее говно. Да и с инвесторами ему явно не справиться. — В вашем распоряжении ровно полчаса, чтобы освободить помещение. Пока вы будете собирать личные вещи, за вами понаблюдает охрана.
Сотос уставился на Фэлкона, приоткрыв рот.
— Да вы что, охренели тут все? — взвизгнул он.
— Вполне возможно, но вопрос решен, — улыбнулся Фэлкон. Он оказался прав. Спектакль получился на славу.
Сотос повернулся к Лэндону, но тот отвел глаза от того, кто только что стал его бывшим сослуживцем.
* * *
Штаб-квартира «Пенн-мар» напоминала Фэлкону штаб-квартиру известной компании по производству покрышек и резины «Гудийр», расположенную в Экроне, в противоположном конце штата. Работая в банке «Уинтроп, Хокинс и К°», Фэлкон был довольно тесно с ней связан. Те же четыре этажа, только здешнее здание длиннее и шире, стало быть, просторнее — кабинеты занимали сотни тысяч квадратных футов площади. Подобно множеству служебных помещений крупных компаний на Среднем Западе, это здание соорудили в 50-е годы прошлого века, когда в моде были размеры, а функциональность и экономия не входили в словарь руководителей компаний. Теперь «Пенн-мар» нужна лишь половина имеющихся площадей, ибо за последние несколько лет проведены «синергетические увольнения» персонала. Целое крыло здания — то самое, что осматривал сейчас Фэлкон, — едва ли не полностью пустовало.
Длинный, выстланный кафельной плиткой коридор, куда выходили сотни кабинетов (кроме одного-двух, пустые), тянулся бесконечно. Его слабо освещали довольно безвкусные люстры. Стены заставлены длинными стеклянными ящиками в темной деревянной оправе. Ящики же забиты черно-белыми фотографиями старых мануфактур, образцами вышедших из употребления продуктов, спортивными трофеями местных команд и иными призами и грамотами.
Фэлкон остановился у фотографии команды по софтболу, один из участников которой держал в руках кубок чемпионов Индианвудской летней лиги 1964 года. Все ребята подстрижены на один манер. Он улыбнулся и глубоко вздохнул. В старом коридоре пахнет плесенью. Все это напомнило Фэлкону государственную школу в Филадельфии, где он некогда учился.
Он двинулся дальше. Шаги его гулким эхом отдавались в пустынным коридоре. Увольнение Сотоса прошло, мягко говоря, не гладко. Когда он завопил, что подаст в суд на «Винс», вызвали охрану, и та выпроводила его, не дав даже времени собрать личные вещи. Фэлкон понимал, каково ему сейчас, но ни малейшего сочувствия к Сотосу не испытывал.
После того, как тот ушел, Чеймберс предложил сделать перерыв, с чем все охотно согласились. Вот Фэлкон и пошел прогуляться. Ему нравилась здешняя архитектура, он вообще любил старые здания: хотел сбросить напряжение, немного расслабиться. И еще — отыскать кабинет Чеймберса.
Фэлкон продолжал путь по длинному полутемному коридору. Вот-вот должна появиться статья Кассандры в «Файнэншиал кроникл». После обеда он провел с ней три часа в Центральном парке и пересказал все подробности крупнейшей в истории сделки, а также посвятил ее во внутреннюю жизнь Уолл-стрит. Кассандра, естественно, выразила признательность и, вопреки обычаю, обещала показать гранки.
Вчера Фэлкон позвонил в редакцию, говорил с ее сослуживцами, самой же Кассандры, как он и предполагал, не оказалось на месте. Отзывались все о ней наилучшим образом — честна, справедлива, пунктуальна, заслуживает доверия.
Фэлкон остановился и начал рассматривать очередную фотографию. На случай если ему кто-то вдруг встретится, лучше не вызывать подозрений, будто он здесь по какому-то делу. Может, кабинеты только кажутся пустыми, а глядишь, и впрямь кто-нибудь выйдет. Фэлкон смотрел на фотографию и ничего не видел. В голове у него роилось слишком много вопросов. Надо бы избавиться от них. Просто забыть. Но не получается. Это не в его характере. И ему известно только одно место, где можно начать поиски, не объявляя об этом городу и миру. Но следует соблюдать осторожность.
Номер кабинета Чеймберса еще не значился в общем списке — так сказали Фэлкону в приемной. Стало быть, придется справляться самому. Некоторое время назад, сразу после того, как объявили перерыв в заседании, он последовал за Чеймберсом на безопасном расстоянии, но когда тот второй раз оглянулся, Фэлкон, не желая выдавать своих планов, свернул в туалет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40