Когда Тинкер и Пони совершили побег, Ветроволк и его воины находились на другом конце Питтсбурга, но, услышав сообщение о стрельбе на строительной площадке, Ветроволк, опередив своих телохранителей, буквально прилетел сюда, чтобы спасти ее.
Бой переместился куда-то далеко назад, в сторону складов у Черепашьей речки. Тинкер определяла это по звуку автоматных очередей и периодическим отблескам молний.
«Как это прикольно, пулять молнии! Надо бы научиться это делать».
А может, она уже научилась? Теперь, когда наступила тишина, Тинкер снова почувствовала жесткие толчки импульсов обратной связи, идущие от ворот. Они определенно стали сильнее. По ее расчетам, орбитальные ворота должны были вскоре разорваться на части, навеки отправив Питтсбург назад на Землю.
Но в каком из двух миров хотела бы остаться она сама?
На Земле? С Масленкой, Лейн, всякими техническими новинками, Интернетом, колледжами, заполненными равными ей по интеллекту людьми, и с возможностью вернуться на Эльфдом в любой момент, когда она решит заново построить ворота?
Или на Эльфдоме? С Ветроволком и Пони, но без людей и без технических игрушек и с большой вероятностью того, что, даже разыскав необходимые материалы, она никогда не получит разрешения восстановить ворота, ведущие на Землю.
На поверхностный взгляд, логические размышления вели к тому, чтобы она поднялась и вернулась в Питтсбург до Выключения. Логика требовала возвращения на Землю.
Но дела обстояли не так просто. По правде говоря, Тинкер никогда не бывала на Земле. Каждый раз в Выключение она весь день ждала Пуска, затаившись на своей свалке. Ей не нравились грязный воздух, шум, гам и толпы людей, которые приносило в Питтсбург каждое Выключение. Масленка, знавший ее лучше других, предсказывал, что она возненавидит Землю по этим самым причинам. Это был чуждый мир, куда она всегда отказывалась ехать.
Превращение в эльфа не сделало Эльфдом ее домом: оно только укрепило ее узы с ним. Она выросла, молясь эльфийским богам, следуя эльфийской морали, отмечая эльфийские праздники. Что знала она о людях, кроме пива, боулинга, разбитых машин и передовой науки? На Земле она не будет человеком с забавными ушами, она станет перемещенным эльфом, таким, какой была, например, Тулу.
Более того, Питтсбург наводнен замаскированными под людей они, которые знали теперь, что она в состоянии построить ворота. Она никогда не сможет безоговорочно доверять ни одному человеку, и всякая новая дружба породит, в первую очередь, бесконечное количество вопросов. А Масленка и Лейн будут подвергаться постоянной опасности: ведь их могут пытаться использовать как рычаг против нее.
«Ну и засада!» Встревожив лекарей, Тинкер медленно побрела в сторону города.
Пульсация резко усилилась, словно и небо, и земля выбивали одно слово: «Решай, решай, решай».
Снова раздался треск молнии, и Тинкер посмотрела в ее направлении. Но молния уже погасла, и ее взору не открылось ничего, кроме темного девственного леса Эльфдома. Деревья. Магия. Секаша. Ветроволк. Такая вот сумма слагаемых. Мир, который она считает домом, народ, которому она доверяет, и мужчина, которого она любит.
Но Масленка, Лейн, ее компьютер, ее ховербайки, люди, понимающие физику, маленькие технические новшества, пицца, пирожки…
Она шла по другой стороне моста, в квартале от Края.
Неужели она столь поверхностна, что может предать все, что любит, ради такой ерунды?
Однако без этой ерунды она чуть от скуки не умерла в Аум Ренау.
Правда, ей стоило бы заняться изучением сложной магии чародейских камней. Ветроволк обещал научить ее. Она не обратила на это внимания и сейчас отругала себя за детское упрямство. Оглядываясь назад, она поняла, что, конечно, могла бы использовать в эти двадцать дней магию. Если бы вовремя научилась. А магия они тоже открывала целое царство возможностей — создание твердой непостоянной материи.
И тогда она вернулась к Пони, все сильней и сильней ощущая на себе биение импульсов. Еще минута, и у нее не останется возможности решать. Она хочет остаться на Эльфдоме, так? Здесь она чувствует себя в большей степени дома, чем на Земле. С Питтсбургом или без.
Но кроме того, оставалась проблема Масленки. Если она останется, то потеряет его навеки.
Эльфы из хосписа переложили Пони на носилки. Они сложили рядом с ним разные автоматы и ножи, а потом заметили легкий лук, который явно не относился к оружию секаша.
— Доми, ваш лук и стрелы.
Проще было взять лук и колчан, чем объяснять, что это — вещи Воробьихи.
Все еще не зная, что решить, Тинкер двинулась за носилками, которые эльфы понесли к анклавам. Уйти или остаться. Она дошла уже до середины моста и вдруг остановилась.
Она не знала, что делать, и у нее не хватало времени.
«Ты все еще рассуждаешь, как человек».
Как ни обидно это признать, но Воробьиха была права. Тинкер думала о завтрашнем дне, о том, что случится через месяц или через год. Если она останется, то потеряет Масленку навеки. Но ведь люди знают о существовании Эльфдома. Их технология располагает всем необходимым для строительства ворот. Среди людей есть они, которые будут отчаянно подталкивать их к такому строительству. Скорее раньше, чем позже, но появятся еще одни ворота, и они будут базироваться на Земле. Она остается.
Лишь приняв решение, Тинкер осознала, что за нею неотступно следует Солнечное Копье.
— Доми, — сказала эльфийка-секаша. — Думаю, небезопасно оставаться на мосту, когда воздух так трясет.
Уже несколько минут, как звуки боя прекратились, и Тинкер вернулась на место строительства нового дворца. Оттуда открывался панорамный вид Питтсбурга. Ей оставалось лишь несколько минут. Слышался низкий рокот, все сотрясалось от вибрации. Обнаружив кучу брезента размером с кушетку, Тинкер села на нее. Наступили последние мгновения, когда она видит свой родной город.
— Тинкер! Что происходит? — окликнул ее Ветроволк, едва появившись из лесу вместе со своими секаша. — Они пытались вернуться на Черепашью речку, но с долиной что-то не то.
— Что значит «не то»?
— Она как-то… расплылась.
Тинкер подумала.
— Эффект завесы мог расширить зону ворот, так что, наверное, несколько наслаивающихся друг на друга реальностей были разрушены импульсом обратной связи.
— О чем ты говоришь?
— Ворота, которые я построила для они, создают резонанс с орбитальными воротами. Эффект завесы с орбитальных ворот посылает импульсы на местные ворота. Вот так. — Она сложила пальцы в кулак и провела над ним ладонью другой руки, демонстрируя радиус эффекта. Скоординировала движение верхней ладони с биением импульсов обратной связи. — Этот участок переносится из одного измерения в другое. Эльфдом, Земля, Онихида. Эльфдом, Земля, Онихида.
— Но затронутая эффектом зона не расширится?
— Нет! У местных ворот не хватит мощи, чтобы повлиять на зону шириной больше чем в несколько сотен футов. Максимум милю.
— Ты все так и задумала?
— Понимаешь, я задумала взорвать орбитальные ворота. И это может произойти в любую секунду. После чего Питтсбург навсегда вернется на Землю.
Ветроволк оглянулся на город внизу, а потом снова посмотрел на нее:
— Значит, ты остаешься со мной?!
— Да, это мой дом.
Он целовал ее, когда наступила тишина. В его объятиях ей легче было перенести боль разлуки. И все-таки она не хотела внезапно увидеть, что город исчез, а поэтому не открывала крепко закрытых глаз и думала только о том, как сильно любит Ветроволка. За поцелуями последовало другое. Он осторожно опустил ее на брезент и, стараясь не касаться порезов и ушибов, нежно занялся с нею любовью.
Позже, когда минуло несколько минут покоя и тишины, он сказал:
— Любовь моя, мне кажется, это не сработало.
— Как не сработало? — Тинкер повернулась и взглянула туда, куда смотрел он. Питтсбург оказался на месте. — Черт! — Она снова откинулась на спину и посмотрела на небо. — Проклятье! Что же пошло не так?
— Возможно, твои ворота сломались первыми.
— Ох, я была уверена, что этого не случится. Этого не происходило ни на одной из моделей, которые я прогоняла.
— Все это неважно. Мы решим эту проблему политическими методами.
Она громко фыркнула.
Земные правительства вряд ли захотят разрушить ворота. Ведь на них завязано столько денег.
— Мы можем добиться компромисса. Если они разрушат орбитальные ворота, мы субсидируем строительство наземных.
Это звучало как долгий, растянутый во времени ужастик с они, вылезающими из щелей на каждом шагу.
Тут внимание Тинкер привлекла движущаяся по небу искорка.
— Падающая звезда, — показала она ему. — Люди верят, что она исполняет желания.
Ветроволк покачал головой:
— Я никогда не пойму, почему раса, не обладающая магией, может верить в волшебные свойства таких случайных вещей.
— Принятие желаемого за действительное.
— Но чего желаешь ты?
— Избавиться от орбитальных ворот, не вызвав при этом войны между измерениями.
— Мудрое желание. Но вот еще одна падающая звезда.
Тинкер заморгала, глядя на ночное небо.
— Это мое воображение или она действительно гораздо больше, чем первая?
— Смотри! — сказал Ветроволк, показывая на что-то вроде шаровой молнии. — И там тоже.
— А! То, что нам кажется падающими звездами, на деле является кусками орбитальных ворот, падающими в атмосферу после взрыва. Меня удивляет, что их просто не отшвырнуло.
— Кого не отшвырнуло?
— Ну, все эти части и механизмы орбитальной конструкции. — Тинкер махнула рукой. — Ох, ох, как это нехорошо. Мы не должны были бы видеть ворота. Если это ворота. Ведь они на орбите над Землей… Ах, черт, неужели я случайно перенесла их в космическое пространство над Эльфдомом…
— Если они сломаны, то какая разница, — сказал Ветроволк. — Произошло Выключение. Вот и все.
Но Тинкер посмотрела на огни ночного города, раскинувшегося по холмам и речным долинам.
— Ох, на самом деле это все очень нехорошо. Я… я… я думаю, что теперь Питтсбург навсегда остался на Эльфдоме. Мне надо было получше все рассчитать… Наверное, я изменила константу, закрутив ее слишком сильно… Или это резонанс, возникший между двумя воротами…
— Без ворот на орбите мы не сможем вернуть Питтсбург, — подытожил Ветроволк.
— Ох, ох, как это ужасно.
— А я-то думал, ты хочешь остаться.
— Хочу, хочу! Но город! Без снабжения с Земли в Питтсбурге уже через несколько недель начнется голод.
— Ах да! Но не волнуйся, любовь моя. Мы что-нибудь придумаем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Бой переместился куда-то далеко назад, в сторону складов у Черепашьей речки. Тинкер определяла это по звуку автоматных очередей и периодическим отблескам молний.
«Как это прикольно, пулять молнии! Надо бы научиться это делать».
А может, она уже научилась? Теперь, когда наступила тишина, Тинкер снова почувствовала жесткие толчки импульсов обратной связи, идущие от ворот. Они определенно стали сильнее. По ее расчетам, орбитальные ворота должны были вскоре разорваться на части, навеки отправив Питтсбург назад на Землю.
Но в каком из двух миров хотела бы остаться она сама?
На Земле? С Масленкой, Лейн, всякими техническими новинками, Интернетом, колледжами, заполненными равными ей по интеллекту людьми, и с возможностью вернуться на Эльфдом в любой момент, когда она решит заново построить ворота?
Или на Эльфдоме? С Ветроволком и Пони, но без людей и без технических игрушек и с большой вероятностью того, что, даже разыскав необходимые материалы, она никогда не получит разрешения восстановить ворота, ведущие на Землю.
На поверхностный взгляд, логические размышления вели к тому, чтобы она поднялась и вернулась в Питтсбург до Выключения. Логика требовала возвращения на Землю.
Но дела обстояли не так просто. По правде говоря, Тинкер никогда не бывала на Земле. Каждый раз в Выключение она весь день ждала Пуска, затаившись на своей свалке. Ей не нравились грязный воздух, шум, гам и толпы людей, которые приносило в Питтсбург каждое Выключение. Масленка, знавший ее лучше других, предсказывал, что она возненавидит Землю по этим самым причинам. Это был чуждый мир, куда она всегда отказывалась ехать.
Превращение в эльфа не сделало Эльфдом ее домом: оно только укрепило ее узы с ним. Она выросла, молясь эльфийским богам, следуя эльфийской морали, отмечая эльфийские праздники. Что знала она о людях, кроме пива, боулинга, разбитых машин и передовой науки? На Земле она не будет человеком с забавными ушами, она станет перемещенным эльфом, таким, какой была, например, Тулу.
Более того, Питтсбург наводнен замаскированными под людей они, которые знали теперь, что она в состоянии построить ворота. Она никогда не сможет безоговорочно доверять ни одному человеку, и всякая новая дружба породит, в первую очередь, бесконечное количество вопросов. А Масленка и Лейн будут подвергаться постоянной опасности: ведь их могут пытаться использовать как рычаг против нее.
«Ну и засада!» Встревожив лекарей, Тинкер медленно побрела в сторону города.
Пульсация резко усилилась, словно и небо, и земля выбивали одно слово: «Решай, решай, решай».
Снова раздался треск молнии, и Тинкер посмотрела в ее направлении. Но молния уже погасла, и ее взору не открылось ничего, кроме темного девственного леса Эльфдома. Деревья. Магия. Секаша. Ветроволк. Такая вот сумма слагаемых. Мир, который она считает домом, народ, которому она доверяет, и мужчина, которого она любит.
Но Масленка, Лейн, ее компьютер, ее ховербайки, люди, понимающие физику, маленькие технические новшества, пицца, пирожки…
Она шла по другой стороне моста, в квартале от Края.
Неужели она столь поверхностна, что может предать все, что любит, ради такой ерунды?
Однако без этой ерунды она чуть от скуки не умерла в Аум Ренау.
Правда, ей стоило бы заняться изучением сложной магии чародейских камней. Ветроволк обещал научить ее. Она не обратила на это внимания и сейчас отругала себя за детское упрямство. Оглядываясь назад, она поняла, что, конечно, могла бы использовать в эти двадцать дней магию. Если бы вовремя научилась. А магия они тоже открывала целое царство возможностей — создание твердой непостоянной материи.
И тогда она вернулась к Пони, все сильней и сильней ощущая на себе биение импульсов. Еще минута, и у нее не останется возможности решать. Она хочет остаться на Эльфдоме, так? Здесь она чувствует себя в большей степени дома, чем на Земле. С Питтсбургом или без.
Но кроме того, оставалась проблема Масленки. Если она останется, то потеряет его навеки.
Эльфы из хосписа переложили Пони на носилки. Они сложили рядом с ним разные автоматы и ножи, а потом заметили легкий лук, который явно не относился к оружию секаша.
— Доми, ваш лук и стрелы.
Проще было взять лук и колчан, чем объяснять, что это — вещи Воробьихи.
Все еще не зная, что решить, Тинкер двинулась за носилками, которые эльфы понесли к анклавам. Уйти или остаться. Она дошла уже до середины моста и вдруг остановилась.
Она не знала, что делать, и у нее не хватало времени.
«Ты все еще рассуждаешь, как человек».
Как ни обидно это признать, но Воробьиха была права. Тинкер думала о завтрашнем дне, о том, что случится через месяц или через год. Если она останется, то потеряет Масленку навеки. Но ведь люди знают о существовании Эльфдома. Их технология располагает всем необходимым для строительства ворот. Среди людей есть они, которые будут отчаянно подталкивать их к такому строительству. Скорее раньше, чем позже, но появятся еще одни ворота, и они будут базироваться на Земле. Она остается.
Лишь приняв решение, Тинкер осознала, что за нею неотступно следует Солнечное Копье.
— Доми, — сказала эльфийка-секаша. — Думаю, небезопасно оставаться на мосту, когда воздух так трясет.
Уже несколько минут, как звуки боя прекратились, и Тинкер вернулась на место строительства нового дворца. Оттуда открывался панорамный вид Питтсбурга. Ей оставалось лишь несколько минут. Слышался низкий рокот, все сотрясалось от вибрации. Обнаружив кучу брезента размером с кушетку, Тинкер села на нее. Наступили последние мгновения, когда она видит свой родной город.
— Тинкер! Что происходит? — окликнул ее Ветроволк, едва появившись из лесу вместе со своими секаша. — Они пытались вернуться на Черепашью речку, но с долиной что-то не то.
— Что значит «не то»?
— Она как-то… расплылась.
Тинкер подумала.
— Эффект завесы мог расширить зону ворот, так что, наверное, несколько наслаивающихся друг на друга реальностей были разрушены импульсом обратной связи.
— О чем ты говоришь?
— Ворота, которые я построила для они, создают резонанс с орбитальными воротами. Эффект завесы с орбитальных ворот посылает импульсы на местные ворота. Вот так. — Она сложила пальцы в кулак и провела над ним ладонью другой руки, демонстрируя радиус эффекта. Скоординировала движение верхней ладони с биением импульсов обратной связи. — Этот участок переносится из одного измерения в другое. Эльфдом, Земля, Онихида. Эльфдом, Земля, Онихида.
— Но затронутая эффектом зона не расширится?
— Нет! У местных ворот не хватит мощи, чтобы повлиять на зону шириной больше чем в несколько сотен футов. Максимум милю.
— Ты все так и задумала?
— Понимаешь, я задумала взорвать орбитальные ворота. И это может произойти в любую секунду. После чего Питтсбург навсегда вернется на Землю.
Ветроволк оглянулся на город внизу, а потом снова посмотрел на нее:
— Значит, ты остаешься со мной?!
— Да, это мой дом.
Он целовал ее, когда наступила тишина. В его объятиях ей легче было перенести боль разлуки. И все-таки она не хотела внезапно увидеть, что город исчез, а поэтому не открывала крепко закрытых глаз и думала только о том, как сильно любит Ветроволка. За поцелуями последовало другое. Он осторожно опустил ее на брезент и, стараясь не касаться порезов и ушибов, нежно занялся с нею любовью.
Позже, когда минуло несколько минут покоя и тишины, он сказал:
— Любовь моя, мне кажется, это не сработало.
— Как не сработало? — Тинкер повернулась и взглянула туда, куда смотрел он. Питтсбург оказался на месте. — Черт! — Она снова откинулась на спину и посмотрела на небо. — Проклятье! Что же пошло не так?
— Возможно, твои ворота сломались первыми.
— Ох, я была уверена, что этого не случится. Этого не происходило ни на одной из моделей, которые я прогоняла.
— Все это неважно. Мы решим эту проблему политическими методами.
Она громко фыркнула.
Земные правительства вряд ли захотят разрушить ворота. Ведь на них завязано столько денег.
— Мы можем добиться компромисса. Если они разрушат орбитальные ворота, мы субсидируем строительство наземных.
Это звучало как долгий, растянутый во времени ужастик с они, вылезающими из щелей на каждом шагу.
Тут внимание Тинкер привлекла движущаяся по небу искорка.
— Падающая звезда, — показала она ему. — Люди верят, что она исполняет желания.
Ветроволк покачал головой:
— Я никогда не пойму, почему раса, не обладающая магией, может верить в волшебные свойства таких случайных вещей.
— Принятие желаемого за действительное.
— Но чего желаешь ты?
— Избавиться от орбитальных ворот, не вызвав при этом войны между измерениями.
— Мудрое желание. Но вот еще одна падающая звезда.
Тинкер заморгала, глядя на ночное небо.
— Это мое воображение или она действительно гораздо больше, чем первая?
— Смотри! — сказал Ветроволк, показывая на что-то вроде шаровой молнии. — И там тоже.
— А! То, что нам кажется падающими звездами, на деле является кусками орбитальных ворот, падающими в атмосферу после взрыва. Меня удивляет, что их просто не отшвырнуло.
— Кого не отшвырнуло?
— Ну, все эти части и механизмы орбитальной конструкции. — Тинкер махнула рукой. — Ох, ох, как это нехорошо. Мы не должны были бы видеть ворота. Если это ворота. Ведь они на орбите над Землей… Ах, черт, неужели я случайно перенесла их в космическое пространство над Эльфдомом…
— Если они сломаны, то какая разница, — сказал Ветроволк. — Произошло Выключение. Вот и все.
Но Тинкер посмотрела на огни ночного города, раскинувшегося по холмам и речным долинам.
— Ох, на самом деле это все очень нехорошо. Я… я… я думаю, что теперь Питтсбург навсегда остался на Эльфдоме. Мне надо было получше все рассчитать… Наверное, я изменила константу, закрутив ее слишком сильно… Или это резонанс, возникший между двумя воротами…
— Без ворот на орбите мы не сможем вернуть Питтсбург, — подытожил Ветроволк.
— Ох, ох, как это ужасно.
— А я-то думал, ты хочешь остаться.
— Хочу, хочу! Но город! Без снабжения с Земли в Питтсбурге уже через несколько недель начнется голод.
— Ах да! Но не волнуйся, любовь моя. Мы что-нибудь придумаем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45