Слишком много всего произошло сразу. Если бы только один Ветроволк, или только ЗМА, или только Университет, или только НСБ, или один Натан, тогда бы с чем-то одним она, наверное, справилась бы. Но со всем сразу? Пытаясь наглядно представить свои возможные действия, Тинкер стала рисовать «деревья» — схемы с вариантами решений. У «дерева» Ветроволка не было ветвей. С ним она ничего не могла поделать и потому решила пока удалить его из своего сознания. Но, к сожалению, сознание иногда не является столь же послушным, как кусок жесткого диска.
«Дерево» НСБ тоже не требовало никаких действий. На какое-то время оно просто застыло. «Дерево» ЗМА состояло из простых вариантов: «Помогать Мейнарду» и «Мешать Мейнарду». Поскольку покровительство Ветроволка, очевидно, обеспечивало ей защиту со стороны ЗМА, мудрее было бы помогать.
С Натаном тоже все выглядело несложно: «Идти на свидание» или «Отменить свидание». Из-за ее возраста и сдержанности Натана ни тот ни другой путь не могли бы привести к серьезным изменениям в ее жизни.
Но вот «дерево», связанное с поездкой в колледж, сильно расстроило Тинкер. Ветвь, ратующая за поступление, распадалась на великое множество возможностей. А остаться в Питтсбурге означало обречь себя на бесконечное однообразие. Впервые Тинкер осознала возможную правоту Лейн: в самом деле, не грозит ли ей опасность полного застоя в том случае, если она никуда не поедет. Да она тут просто закиснет!
Тинкер снова взглянула на «дерево» Натана. Если она пойдет на свидание, то хоть какая-то подвижка да произойдет. Она обвела фразу: «Идти на свидание». Она обещала ему выглядеть старше. Это требовало хорошей одежды и макияжа, а у нее не было ни того ни другого. Она сделала себе пометку: заняться этим с утра.
Позвонил Мейнард и сказал, что агенты НСБ будут отпущены утром.
— К несчастью, эльфы обращаются с серыми не очень хорошо. Мы должны были либо казнить Даррека и Бриггз, либо отпустить их. Убив их, мы бы от них, конечно, освободились, но это, пожалуй, слишком жесткое решение.
Прежде чем лечь спать, Тинкер заперла дверь на три щеколды и врубила сигнализацию. События последних нескольких дней причудливо переплелись в ее сознании, и потому ей снились Фу-псы, вороны, Рики, агенты НСБ и Ветроволк, и все они прыгали через магические хула-хупы. Несмотря на телепортационные возможности хула-хупов, дело во сне происходило в основном на складе ЗМА. В какой-то момент Фу-псы убежали с магическими игрушками, и она расплакалась.
— Не плачь. — Ветроволк протянул кольцо. — Это колечко действует так же. Ворота могут быть очень маленькими, если поймешь квантовую природу магии.
— А что насчет эффекта завесы? — выдохнула Тинкер, когда колечко скользнуло на ее замазанный машинным маслом палец.
— А вот и завеса. — Он накинул ей на голову фату невесты. Мерцающая ткань была одновременно невидимой и сверкающей, как черное небо, покрытое звездами.
Тут Мейнард, доказав, что она все же обращала внимание на то, как проходили те несколько свадеб, на которых она бывала, поженил их с помощью очень точной, но удивительно короткой церемонии.
— Ты берешь эту женщину в законные супруги?
— Она уже моя. — Ветроволк раздвинул фату и коснулся волшебной отметины на лбу Тинкер.
— Ты берешь этого мужчину себе в мужья? — спросил Мейнард.
— Да я только хочу покрутить любовь, — ответила Тинкер.
— Вот и ладно, — сказал Мейнард. — Можешь поцеловать невесту. — И вышел из комнаты.
Ветроволк не просто поцеловал ее. Ее сотрясали волны оргазма, когда раздался дверной звонок. Тинкер открыла глаза. Утреннее солнце заливало ее постель, а эхо наслаждения все еще отдавалось во всем теле. Дверной звонок звенел и звенел, и она заметалась в гнезде из смятых белых простынь в поисках будильника.
Семь утра!
Кому, блин, понадобилось звонить ей в дверь в семь часов утра?
Она посмотрела на экран камеры внешнего наблюдения и обнаружила, что на крыльце стоят агенты НСБ и просто звонят в дверь, как нормальные люди, а не вламываются в дом, словно бандиты.
Она нажала кнопку двусторонней связи.
— Что вам надо?
Первой обнаружив камеру и микрофон, Бриггз показала на них Дарреку и сказала:
— Мы хотим поговорить с вами, мисс Белл.
Коргу пришлось слегка присесть, чтобы смотреть точно в камеру. Наверное, он хотел установить с Тинкер контакт глаза в глаза. Он чувствовал себя виноватым, что отражалось на его мальчишеском лице с темными печальными глазами, обрамленными густыми ресницами.
— Мы просим простить нас за вчерашнее. Мы позволили тревоге за вашу безопасность увести нас слишком далеко. Мы действительно переступили черту и очень, очень сожалеем. Мы обещаем, что подобное больше не повторится.
— Похоже, ты мастер лебезить, Даррек! — засмеялась Ханна, и выражение его лица сразу изменилось.
— Да, в самом деле, федеральным агентам трудно поддерживать отношения с женщинами. Все телки обожают шпионов, но стоит тебе пропустить ее день рождения, как она выходит из себя, даже если ты в это время спасал мир.
Тинкер рассмеялась. Странно, но агенты НСБ совсем не раздражали ее.
— И много раз вам приходилось спасать мир?
— Если иметь в виду его маленькие американские ломтики, то часто.
Бриггз в нетерпении отодвинула Даррека в сторону и наклонилась к камере:
— Мисс Белл, мы считаем, что вы в огромной опасности.
Тинкер вздохнула, положив голову на ночной столик. Впустить их, что ли, или прогнать? И та и другая мысль не вызывали у нее энтузиазма.
— Обещаем вести себя хорошо, — добавил Даррек.
Ну да, конечно. Тинкер не верила им, но подозревала, что они не уйдут, по крайней мере пока не поговорят с нею с глазу на глаз. Она выползла из постели, надела чистую одежду и поплелась к входной двери, протирая глаза, чтобы окончательно проснуться. «Добрый знак!» — подумала она: агенты не стали врываться, едва она отперла и распахнула дверь, а просочились тихо и медленно, соблюдая приличия.
Почему все вокруг внезапно стали такими громилами? Оба агента НСБ возвышались над Тинкер, словно башни. У Корга Даррека были широченные плечи, грудь колесом и тонкая талия. Все вместе придавало ему пропорции героя комиксов. Он был весь увешан оружием, а в руках держал белую папку для бумаг. Он протянул ее Тинкер, как предложение мира.
— Мы принесли вам маленький презент.
Его напарница фыркнула. Сегодня она облачилась в рубашку с длинными рукавами и обтягивающие брючки, которые выглядели на ней так, словно она обмазана ниже пояса непросохшей черной краской. Рубашка, очевидно, повторяла контуры спортивного лифчика, а что касается трусиков — если Бриггз их надела, — это могли быть только стринги. Дама НСБ была потрясающим примером того, что силовые тренировки могут сделать с женским телом. Когда она принялась нервно расхаживать по чердаку, словно посаженная в клетку львица, мышцы ее ног рельефно выделялись: Тинкер и не предполагала, что женщина может натренировать свое тело до такой степени.
— Итак, почему бы вам не начать с главного? — Тинкер приняла папку и уселась за письменный стол, стараясь контролировать ситуацию. — Моя жизнь в опасности — ох, ах! — и вы хотите утащить меня на Землю и посадить под арест, чтобы защитить.
— Рада, что вы принимаете это всерьез, — созвучно саркастичному тону Тинкер сказала Бриггз.
— Я знаю все о содержании под стражей с целью защиты задержанного. — Тинкер осторожно заглянула в укрытый в папке пакет из вощеной бумаги. Внутри лежало четыре больших кофейных рулета. — Мой дед одно время сидел так под стражей, и по его рассказам выходило, что арестантом оказывался совсем не преступник, а он сам, то есть жертва.
Даррек вздохнул.
— Печальная истина заключается в том, что мы не можем арестовать всех плохих парней.
— «Простите, мадам, я не смог поймать насильника, но на всякий случай посадил под замок соседскую девочку». — Упс! Судя по взгляду, брошенному Дарреком на Бриггз, на этот раз Тинкер удалось задеть агентов НСБ или, по крайней мере, Бриггз, а это значит, что издеваться хватит. — Давайте начнем с самого начала. Двадцать пять лет, то есть четверть века, назад, кто-то убил моего отца. Потом китайцы построили ворота. Потом родилась я. И никто не знал, что я существую, пока какой-то доброхот не слил им информацию из Карнеги-Меллон. Но при этом никаких доказательств, что я действительно могу построить ворота, нет. Черт, даже я сама не знаю, могу ли я их построить. Разница между обладанием знаниями, достаточными для ответа на элементарные вопросы, и способностью построить действующий прототип огромна. Масленка, например, отвечает не хуже меня на любой тест и способен понять суть того, что я делаю, но он не может изобрести что-либо сам. Нет божьей искры.
— Но в вас-то есть божья искра. И любой, кто сопоставит имя Александр Белл с Тинкер, тоже об этом узнает.
Тинкер взяла со стола номер журнала «Сайентифик Америкэн», в котором несколько страниц были с загнутыми уголками.
— Всю эту четверть века ученые лихорадочно работали, пытаясь понять, что же все-таки сделал Лео. Это журнал двухлетней давности, но здесь есть статья одного норвежца, который произвел определенные манипуляции с полем, используя квантовые частицы.
— Торбьерн Петерсен, — сказал Даррек.
— Пардон? — сказала Тинкер.
Даррек взял протянутый журнал.
— Норвежца звали Торбьерн Петерсен, и он считается пропавшим без вести с момента выхода статьи.
— Ах! — воскликнула Тинкер и выкопала более свежий номер, который из-за задержек с почтой попал к ней не в мае, а в декабре. С внезапным облегчением Тинкер заметила, что, несмотря на то что непомерную цену подписки оплачивала она, журнал все еще был адресован «Тимоти Беллу, Невилл-Айленд, Питтсбург на Эльфдоме». — А что вы скажете о… — она просмотрела содержание номера, — Лайзе Саттерленд?
— Умерла, — просто ответила Бриггз.
Даррек пояснил:
— Саттерленд была убита в декабре при попытке похищения.
— Маркус Шипман? Гарри Рассел? — Тинкер назвала имена двух ученых, опубликовавших, как она помнила, очень важные статьи по теории ворот.
— Пропали без вести, — ответила Бриггз. Даррек вздохнул:
— По настоянию спецслужб Гарри Рассел постоянно носил при себе чип. Мы нашли этот чип в Сент-Луисе, в желудке зубатки. Судебные эксперты пытаются определить, когда он умер. Дело в том, что по крайней мере четыре месяца этого чипа не было в Северной Америке.
— Вы думаете, что он погиб здесь, в Питтсбурге?
— Да.
— Это один из вариантов, — поправил Даррек. — Возможно также, что похитителям удалось заблокировать сигнал, не вывозя Гарри из Штатов. Но, скорее всего, они притащили его на Эльфдом.
— Чтобы убить и выбросить тело в реку?
— Эти люди применяют слишком крайние меры, — резко сказал Бриггз. — Возможно, его смерть — результат несчастного случая.
— Сейчас не очень важно знать, какой смертью умер Гарри. Куда серьезнее другое: вы — в опасности, — тоном учителя заметил Даррек. — Пока преимущество на нашей стороне. Вы абсолютно белый лист: ни у кого нет ни ваших отпечатков пальцев, ни сканированного изображения сетчатки глаза. Кроме того, похитители будут искать мужчину, чей возраст приближается к среднему. Просто сменив имя, вы можете исчезнуть, раствориться среди населения Земли. Проклятье, да вы можете поступить в Массачусетский или в Калифорнийский технологический институт и жить в общежитии. Это в том случае, если вы собираетесь поступить в колледж. Если вы решите продолжать исследования, мы предоставим вам лабораторию.
— Вы рассуждаете так, словно я хочу передать свою жизнь вам, — покачала головой Тинкер. В животе у нее забурчало. — Моя жизнь — здесь. Здесь мой двоюродный брат, здесь все мои друзья. И кроме того, вы не можете забрать меня с Эльфдома, потому что технически я теперь — эльф.
— Мы не можем забрать вас, но вы можете попросить разрешение на выезд, — сказала Бриггз. — Эльфы путешествовали на Землю и раньше, но обычно оставались там не более тридцати дней, то есть до следующего Пуска. Они не любят жить без магии.
— И я не люблю, — заметила Тинкер и, поддавшись искушению, вытащила из пакета одно из пирожных. Оно было еще теплым. — Существует масса классных возможностей магии, которые я до сих пор не исследовала. Если я отправлюсь на Землю, то не смогу этого сделать.
— Правительство США готово пойти на любые расходы, чтобы компенсировать все незавершенные и невозможные в земных условиях проекты, — уговаривал Даррек. — Все, что мы предлагали раньше, и еще кое-что. Дом. У вас будут повар и горничная, так что вы сможете все время посвятить изобретательству. Полностью оборудованная лаборатория. Немедленное подтверждение патентов на все изобретения.
— А на кой ляд это правительству? — Тинкер развернула рулет и оторвала от него несколько кусочков. — Ведь мне потом придется за все платить.
— Соединенные Штаты получают гарантию того, что китайцы не построят наземные ворота первыми.
— А для чего ворота американцам?
— Ну, во-первых, они привыкли первыми играть с новыми игрушками, и их просто бесит тот факт, что у китайцев есть что-то, чего нет у них. Но, кроме того, американцев путают возможности наземных ворот. А что, если они позволят путешествовать во времени или проникать в иные параллельные миры? Если китайцы построят такие ворота первыми, они не будут делиться информацией охотней, чем делали это после строительства космических ворот.
— Я не хочу расставаться с братом, — вздохнула Тинкер.
— Он мог бы поехать с вами, — сказал Даррек. — Мы дадим ему новое имя. Он выберет себе любое, получше, чем Орвилл или Масленка. Перед ним распахнут двери все колледжи! Вы сказали, что он очень умный молодой человек, так что ему, кажется, не стоит проводить жизнь за рулем тягача. У него есть мозги, и он сможет стать, кем только захочет.
Даррек пообещал бы все, что угодно, лишь бы склонить ее к отъезду, но от этого правда не переставала быть правдой. Хотя Масленка и ругал Землю за ее огромные размеры и чрезмерное население, он часто жаловался на то, что в Питтсбурге мало людей их возраста и темперамента. Он слонялся вокруг обсерватории, его притягивали молодые докторессы, но на его долю выпадали только встречи и разлуки. В начале и в конце месяца. Агенты НСБ ждали ее ответа.
— Позвольте мне поговорить с моим кузеном. Посмотрим, что он скажет.
— Мы можем отвезти вас к нему.
— Не давите на меня, — рявкнула Тинкер. — Я хочу принять душ, а потом прошвырнуться по магазинам. Мне нужно купить кое-что из одежды. У меня сегодня свидание. — А Натана, конечно, не обрадует ее вероятный отъезд из города. Вся его семья привязана к Питтсбургу, и никто не захочет уезжать. — И мне нужно принять кучу трудных решений. Так что сейчас уходите. Оставьте меня одну. Мне нужно самой понять, чего я хочу в жизни.
Стараясь не задевать пчелиные ульи, по плотно убитой тропинке, которая вилась вниз по склону среди фруктовых деревьев, Тинкер спустилась к лавке Тулу у подножия холма. Лавка представляла собой перепутанный лабиринт комнат, заставленных самыми разными предметами, иногда — невероятно древними. В одной из секций висела поношенная одежда, и там Тинкер часто подбирала себе рубашки, штаны и зимние куртки. Среди одежды встречались и эльфийские вечерние платья, которые она время от времени рассматривала, но никогда не покупала, не видя на то никакой причины. Даже в лавке старьевщицы они стоили слишком дорого.
Странная коллекция всякого барахла поражала воображение, но главной фишкой лавки была еда: здесь желающие покупали самые редкие в Питтсбурге продукты. За лавкой Тулу находились огромный сад и разные хозяйственные строения: хлев, курятник, голубятня.
Поэтому у нее круглый год были свежее молоко, сливочное масло, яйца, пресноводная рыба и голуби. А летом она продавала еще и мед, фрукты и овощи.
Саму Тулу следовало бы назвать эклектичным созданием. Жители Питтсбурга считали ее полукровкой, родившейся еще в те времена, когда эльфы в последний раз посещали Землю. У нее были определенно эльфийские уши, она свободно говорила как на разговорном, так и на высоком эльфийском и, вероятно, обладала определенным, хотя и не очень глубоким знанием тайн природы. В отличие от любого «чистого» эльфа, она явно старела: у нее было морщинистое лицо и серебристые волосы, доходившие до колен. Эльфийские шелка на ней выглядели поблекшими и протертыми, и она носила потрепанные теннисные туфли. Если Лейн была величиной известной, успокаивающей своим постоянством, то Тулу категорически отказывалась таковой становиться. Сколько раз ни спросишь старую полукровку, какой ее любимый цвет, всякий раз ответит по-новому. Если у нее и был день рождения, то он непрерывно перемещался по календарю. Даже имя ее оставалось неизвестным, ведь «Тулу» — это прозвище.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
«Дерево» НСБ тоже не требовало никаких действий. На какое-то время оно просто застыло. «Дерево» ЗМА состояло из простых вариантов: «Помогать Мейнарду» и «Мешать Мейнарду». Поскольку покровительство Ветроволка, очевидно, обеспечивало ей защиту со стороны ЗМА, мудрее было бы помогать.
С Натаном тоже все выглядело несложно: «Идти на свидание» или «Отменить свидание». Из-за ее возраста и сдержанности Натана ни тот ни другой путь не могли бы привести к серьезным изменениям в ее жизни.
Но вот «дерево», связанное с поездкой в колледж, сильно расстроило Тинкер. Ветвь, ратующая за поступление, распадалась на великое множество возможностей. А остаться в Питтсбурге означало обречь себя на бесконечное однообразие. Впервые Тинкер осознала возможную правоту Лейн: в самом деле, не грозит ли ей опасность полного застоя в том случае, если она никуда не поедет. Да она тут просто закиснет!
Тинкер снова взглянула на «дерево» Натана. Если она пойдет на свидание, то хоть какая-то подвижка да произойдет. Она обвела фразу: «Идти на свидание». Она обещала ему выглядеть старше. Это требовало хорошей одежды и макияжа, а у нее не было ни того ни другого. Она сделала себе пометку: заняться этим с утра.
Позвонил Мейнард и сказал, что агенты НСБ будут отпущены утром.
— К несчастью, эльфы обращаются с серыми не очень хорошо. Мы должны были либо казнить Даррека и Бриггз, либо отпустить их. Убив их, мы бы от них, конечно, освободились, но это, пожалуй, слишком жесткое решение.
Прежде чем лечь спать, Тинкер заперла дверь на три щеколды и врубила сигнализацию. События последних нескольких дней причудливо переплелись в ее сознании, и потому ей снились Фу-псы, вороны, Рики, агенты НСБ и Ветроволк, и все они прыгали через магические хула-хупы. Несмотря на телепортационные возможности хула-хупов, дело во сне происходило в основном на складе ЗМА. В какой-то момент Фу-псы убежали с магическими игрушками, и она расплакалась.
— Не плачь. — Ветроволк протянул кольцо. — Это колечко действует так же. Ворота могут быть очень маленькими, если поймешь квантовую природу магии.
— А что насчет эффекта завесы? — выдохнула Тинкер, когда колечко скользнуло на ее замазанный машинным маслом палец.
— А вот и завеса. — Он накинул ей на голову фату невесты. Мерцающая ткань была одновременно невидимой и сверкающей, как черное небо, покрытое звездами.
Тут Мейнард, доказав, что она все же обращала внимание на то, как проходили те несколько свадеб, на которых она бывала, поженил их с помощью очень точной, но удивительно короткой церемонии.
— Ты берешь эту женщину в законные супруги?
— Она уже моя. — Ветроволк раздвинул фату и коснулся волшебной отметины на лбу Тинкер.
— Ты берешь этого мужчину себе в мужья? — спросил Мейнард.
— Да я только хочу покрутить любовь, — ответила Тинкер.
— Вот и ладно, — сказал Мейнард. — Можешь поцеловать невесту. — И вышел из комнаты.
Ветроволк не просто поцеловал ее. Ее сотрясали волны оргазма, когда раздался дверной звонок. Тинкер открыла глаза. Утреннее солнце заливало ее постель, а эхо наслаждения все еще отдавалось во всем теле. Дверной звонок звенел и звенел, и она заметалась в гнезде из смятых белых простынь в поисках будильника.
Семь утра!
Кому, блин, понадобилось звонить ей в дверь в семь часов утра?
Она посмотрела на экран камеры внешнего наблюдения и обнаружила, что на крыльце стоят агенты НСБ и просто звонят в дверь, как нормальные люди, а не вламываются в дом, словно бандиты.
Она нажала кнопку двусторонней связи.
— Что вам надо?
Первой обнаружив камеру и микрофон, Бриггз показала на них Дарреку и сказала:
— Мы хотим поговорить с вами, мисс Белл.
Коргу пришлось слегка присесть, чтобы смотреть точно в камеру. Наверное, он хотел установить с Тинкер контакт глаза в глаза. Он чувствовал себя виноватым, что отражалось на его мальчишеском лице с темными печальными глазами, обрамленными густыми ресницами.
— Мы просим простить нас за вчерашнее. Мы позволили тревоге за вашу безопасность увести нас слишком далеко. Мы действительно переступили черту и очень, очень сожалеем. Мы обещаем, что подобное больше не повторится.
— Похоже, ты мастер лебезить, Даррек! — засмеялась Ханна, и выражение его лица сразу изменилось.
— Да, в самом деле, федеральным агентам трудно поддерживать отношения с женщинами. Все телки обожают шпионов, но стоит тебе пропустить ее день рождения, как она выходит из себя, даже если ты в это время спасал мир.
Тинкер рассмеялась. Странно, но агенты НСБ совсем не раздражали ее.
— И много раз вам приходилось спасать мир?
— Если иметь в виду его маленькие американские ломтики, то часто.
Бриггз в нетерпении отодвинула Даррека в сторону и наклонилась к камере:
— Мисс Белл, мы считаем, что вы в огромной опасности.
Тинкер вздохнула, положив голову на ночной столик. Впустить их, что ли, или прогнать? И та и другая мысль не вызывали у нее энтузиазма.
— Обещаем вести себя хорошо, — добавил Даррек.
Ну да, конечно. Тинкер не верила им, но подозревала, что они не уйдут, по крайней мере пока не поговорят с нею с глазу на глаз. Она выползла из постели, надела чистую одежду и поплелась к входной двери, протирая глаза, чтобы окончательно проснуться. «Добрый знак!» — подумала она: агенты не стали врываться, едва она отперла и распахнула дверь, а просочились тихо и медленно, соблюдая приличия.
Почему все вокруг внезапно стали такими громилами? Оба агента НСБ возвышались над Тинкер, словно башни. У Корга Даррека были широченные плечи, грудь колесом и тонкая талия. Все вместе придавало ему пропорции героя комиксов. Он был весь увешан оружием, а в руках держал белую папку для бумаг. Он протянул ее Тинкер, как предложение мира.
— Мы принесли вам маленький презент.
Его напарница фыркнула. Сегодня она облачилась в рубашку с длинными рукавами и обтягивающие брючки, которые выглядели на ней так, словно она обмазана ниже пояса непросохшей черной краской. Рубашка, очевидно, повторяла контуры спортивного лифчика, а что касается трусиков — если Бриггз их надела, — это могли быть только стринги. Дама НСБ была потрясающим примером того, что силовые тренировки могут сделать с женским телом. Когда она принялась нервно расхаживать по чердаку, словно посаженная в клетку львица, мышцы ее ног рельефно выделялись: Тинкер и не предполагала, что женщина может натренировать свое тело до такой степени.
— Итак, почему бы вам не начать с главного? — Тинкер приняла папку и уселась за письменный стол, стараясь контролировать ситуацию. — Моя жизнь в опасности — ох, ах! — и вы хотите утащить меня на Землю и посадить под арест, чтобы защитить.
— Рада, что вы принимаете это всерьез, — созвучно саркастичному тону Тинкер сказала Бриггз.
— Я знаю все о содержании под стражей с целью защиты задержанного. — Тинкер осторожно заглянула в укрытый в папке пакет из вощеной бумаги. Внутри лежало четыре больших кофейных рулета. — Мой дед одно время сидел так под стражей, и по его рассказам выходило, что арестантом оказывался совсем не преступник, а он сам, то есть жертва.
Даррек вздохнул.
— Печальная истина заключается в том, что мы не можем арестовать всех плохих парней.
— «Простите, мадам, я не смог поймать насильника, но на всякий случай посадил под замок соседскую девочку». — Упс! Судя по взгляду, брошенному Дарреком на Бриггз, на этот раз Тинкер удалось задеть агентов НСБ или, по крайней мере, Бриггз, а это значит, что издеваться хватит. — Давайте начнем с самого начала. Двадцать пять лет, то есть четверть века, назад, кто-то убил моего отца. Потом китайцы построили ворота. Потом родилась я. И никто не знал, что я существую, пока какой-то доброхот не слил им информацию из Карнеги-Меллон. Но при этом никаких доказательств, что я действительно могу построить ворота, нет. Черт, даже я сама не знаю, могу ли я их построить. Разница между обладанием знаниями, достаточными для ответа на элементарные вопросы, и способностью построить действующий прототип огромна. Масленка, например, отвечает не хуже меня на любой тест и способен понять суть того, что я делаю, но он не может изобрести что-либо сам. Нет божьей искры.
— Но в вас-то есть божья искра. И любой, кто сопоставит имя Александр Белл с Тинкер, тоже об этом узнает.
Тинкер взяла со стола номер журнала «Сайентифик Америкэн», в котором несколько страниц были с загнутыми уголками.
— Всю эту четверть века ученые лихорадочно работали, пытаясь понять, что же все-таки сделал Лео. Это журнал двухлетней давности, но здесь есть статья одного норвежца, который произвел определенные манипуляции с полем, используя квантовые частицы.
— Торбьерн Петерсен, — сказал Даррек.
— Пардон? — сказала Тинкер.
Даррек взял протянутый журнал.
— Норвежца звали Торбьерн Петерсен, и он считается пропавшим без вести с момента выхода статьи.
— Ах! — воскликнула Тинкер и выкопала более свежий номер, который из-за задержек с почтой попал к ней не в мае, а в декабре. С внезапным облегчением Тинкер заметила, что, несмотря на то что непомерную цену подписки оплачивала она, журнал все еще был адресован «Тимоти Беллу, Невилл-Айленд, Питтсбург на Эльфдоме». — А что вы скажете о… — она просмотрела содержание номера, — Лайзе Саттерленд?
— Умерла, — просто ответила Бриггз.
Даррек пояснил:
— Саттерленд была убита в декабре при попытке похищения.
— Маркус Шипман? Гарри Рассел? — Тинкер назвала имена двух ученых, опубликовавших, как она помнила, очень важные статьи по теории ворот.
— Пропали без вести, — ответила Бриггз. Даррек вздохнул:
— По настоянию спецслужб Гарри Рассел постоянно носил при себе чип. Мы нашли этот чип в Сент-Луисе, в желудке зубатки. Судебные эксперты пытаются определить, когда он умер. Дело в том, что по крайней мере четыре месяца этого чипа не было в Северной Америке.
— Вы думаете, что он погиб здесь, в Питтсбурге?
— Да.
— Это один из вариантов, — поправил Даррек. — Возможно также, что похитителям удалось заблокировать сигнал, не вывозя Гарри из Штатов. Но, скорее всего, они притащили его на Эльфдом.
— Чтобы убить и выбросить тело в реку?
— Эти люди применяют слишком крайние меры, — резко сказал Бриггз. — Возможно, его смерть — результат несчастного случая.
— Сейчас не очень важно знать, какой смертью умер Гарри. Куда серьезнее другое: вы — в опасности, — тоном учителя заметил Даррек. — Пока преимущество на нашей стороне. Вы абсолютно белый лист: ни у кого нет ни ваших отпечатков пальцев, ни сканированного изображения сетчатки глаза. Кроме того, похитители будут искать мужчину, чей возраст приближается к среднему. Просто сменив имя, вы можете исчезнуть, раствориться среди населения Земли. Проклятье, да вы можете поступить в Массачусетский или в Калифорнийский технологический институт и жить в общежитии. Это в том случае, если вы собираетесь поступить в колледж. Если вы решите продолжать исследования, мы предоставим вам лабораторию.
— Вы рассуждаете так, словно я хочу передать свою жизнь вам, — покачала головой Тинкер. В животе у нее забурчало. — Моя жизнь — здесь. Здесь мой двоюродный брат, здесь все мои друзья. И кроме того, вы не можете забрать меня с Эльфдома, потому что технически я теперь — эльф.
— Мы не можем забрать вас, но вы можете попросить разрешение на выезд, — сказала Бриггз. — Эльфы путешествовали на Землю и раньше, но обычно оставались там не более тридцати дней, то есть до следующего Пуска. Они не любят жить без магии.
— И я не люблю, — заметила Тинкер и, поддавшись искушению, вытащила из пакета одно из пирожных. Оно было еще теплым. — Существует масса классных возможностей магии, которые я до сих пор не исследовала. Если я отправлюсь на Землю, то не смогу этого сделать.
— Правительство США готово пойти на любые расходы, чтобы компенсировать все незавершенные и невозможные в земных условиях проекты, — уговаривал Даррек. — Все, что мы предлагали раньше, и еще кое-что. Дом. У вас будут повар и горничная, так что вы сможете все время посвятить изобретательству. Полностью оборудованная лаборатория. Немедленное подтверждение патентов на все изобретения.
— А на кой ляд это правительству? — Тинкер развернула рулет и оторвала от него несколько кусочков. — Ведь мне потом придется за все платить.
— Соединенные Штаты получают гарантию того, что китайцы не построят наземные ворота первыми.
— А для чего ворота американцам?
— Ну, во-первых, они привыкли первыми играть с новыми игрушками, и их просто бесит тот факт, что у китайцев есть что-то, чего нет у них. Но, кроме того, американцев путают возможности наземных ворот. А что, если они позволят путешествовать во времени или проникать в иные параллельные миры? Если китайцы построят такие ворота первыми, они не будут делиться информацией охотней, чем делали это после строительства космических ворот.
— Я не хочу расставаться с братом, — вздохнула Тинкер.
— Он мог бы поехать с вами, — сказал Даррек. — Мы дадим ему новое имя. Он выберет себе любое, получше, чем Орвилл или Масленка. Перед ним распахнут двери все колледжи! Вы сказали, что он очень умный молодой человек, так что ему, кажется, не стоит проводить жизнь за рулем тягача. У него есть мозги, и он сможет стать, кем только захочет.
Даррек пообещал бы все, что угодно, лишь бы склонить ее к отъезду, но от этого правда не переставала быть правдой. Хотя Масленка и ругал Землю за ее огромные размеры и чрезмерное население, он часто жаловался на то, что в Питтсбурге мало людей их возраста и темперамента. Он слонялся вокруг обсерватории, его притягивали молодые докторессы, но на его долю выпадали только встречи и разлуки. В начале и в конце месяца. Агенты НСБ ждали ее ответа.
— Позвольте мне поговорить с моим кузеном. Посмотрим, что он скажет.
— Мы можем отвезти вас к нему.
— Не давите на меня, — рявкнула Тинкер. — Я хочу принять душ, а потом прошвырнуться по магазинам. Мне нужно купить кое-что из одежды. У меня сегодня свидание. — А Натана, конечно, не обрадует ее вероятный отъезд из города. Вся его семья привязана к Питтсбургу, и никто не захочет уезжать. — И мне нужно принять кучу трудных решений. Так что сейчас уходите. Оставьте меня одну. Мне нужно самой понять, чего я хочу в жизни.
Стараясь не задевать пчелиные ульи, по плотно убитой тропинке, которая вилась вниз по склону среди фруктовых деревьев, Тинкер спустилась к лавке Тулу у подножия холма. Лавка представляла собой перепутанный лабиринт комнат, заставленных самыми разными предметами, иногда — невероятно древними. В одной из секций висела поношенная одежда, и там Тинкер часто подбирала себе рубашки, штаны и зимние куртки. Среди одежды встречались и эльфийские вечерние платья, которые она время от времени рассматривала, но никогда не покупала, не видя на то никакой причины. Даже в лавке старьевщицы они стоили слишком дорого.
Странная коллекция всякого барахла поражала воображение, но главной фишкой лавки была еда: здесь желающие покупали самые редкие в Питтсбурге продукты. За лавкой Тулу находились огромный сад и разные хозяйственные строения: хлев, курятник, голубятня.
Поэтому у нее круглый год были свежее молоко, сливочное масло, яйца, пресноводная рыба и голуби. А летом она продавала еще и мед, фрукты и овощи.
Саму Тулу следовало бы назвать эклектичным созданием. Жители Питтсбурга считали ее полукровкой, родившейся еще в те времена, когда эльфы в последний раз посещали Землю. У нее были определенно эльфийские уши, она свободно говорила как на разговорном, так и на высоком эльфийском и, вероятно, обладала определенным, хотя и не очень глубоким знанием тайн природы. В отличие от любого «чистого» эльфа, она явно старела: у нее было морщинистое лицо и серебристые волосы, доходившие до колен. Эльфийские шелка на ней выглядели поблекшими и протертыми, и она носила потрепанные теннисные туфли. Если Лейн была величиной известной, успокаивающей своим постоянством, то Тулу категорически отказывалась таковой становиться. Сколько раз ни спросишь старую полукровку, какой ее любимый цвет, всякий раз ответит по-новому. Если у нее и был день рождения, то он непрерывно перемещался по календарю. Даже имя ее оставалось неизвестным, ведь «Тулу» — это прозвище.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45