«Пока-пока, черный дрозд» и «Чай для двоих» — все были согласны, что эти песни замечательно подходят для разучивания ча-ча-ча, хотя экономка, однажды вечером застукав Алису и другую горничную, повторяющих па в столовой, была шокирована до глубины души.Теперь под руководством Конрада Алиса слушала и училась ценить музыку Стравинского, Хиндемита и Шенберга, танцевала под Айвора Новелло, Ирвина Берлина и Франца Легара. В канун Нового года они с Конрадом поехали на знаменитый Венский бал в Оперу и танцевали под блестящими канделябрами. Кружась по зале в объятиях Конрада, Алиса думала: «Если бы я могла поймать это мгновение и сберечь его: завернуть в лавандовую папиросную бумагу, чтобы через много лет можно было развернуть ее, освободить воспоминание и подумать: да, конечно! Тот вечер был самым счастливым в моей жизни».Экстравагантную баронессу приглашали всюду: нередко с Конрадом, но зачастую одну. Темно-синее платье чередовалось с нефритово-зеленым. Но надев второе платье несколько раз, Алиса продала его и купила очень незамысловатый, гораздо более дешевый черный костюм. Она добавила к нему несколько бархатных и вышитых бусинками шарфов и меховых горжеток. Один шарфик был мягкого красного цвета, второй — светящегося янтарно-желтого, а третий — чудесного сапфирового цвета. Удивительно, как разные шарфики меняли простой черный костюм.Конрад хотел отвести Алису к модным портным и дизайнерам, чтобы ее одели в шелка, бархат и меха. Она должна всегда носить черные или темно-красные платья, говорил он. Цвет вина, гелиотропа и лесной фиалки. Пожалуй, в крайнем случае зеленый тоже может подойти. Что касается цены, о, это не имеет никакого значения; никто никогда не платит по счетам портного, вообще-то большинство людей считают немного вульгарным даже подумать о том, чтобы заплатить. Алиса начала чувствовать, что становится похожей на Лукрецию. Ей стало казаться, что если бы Лукреция была реально существующим человеком, то она сумела бы понять баронессу, но никогда не смогла бы стать похожей на кого-то, кто не оплачивает счета исключительно потому, что некоторые люди считают это вульгарным.Алиса также начала замечать, что стала чувствовать себя очень независимой. Я выжила благодаря своему уму и без чьей-либо помощи стала такой, какая я сейчас, и я хочу, чтобы все так и продолжалось! Поэтому она равнодушно заметила, что сможет самостоятельно покупать себе платья. Но может быть, иногда поинтересуется мнением Конрада относительно цвета или стиля.В ответ на это он назвал ее упрямой и сказал, что она холодная, чересчур гордая английская старая дева, бесполая феминистка, однако Алиса тут же поняла: Конрад надеялся, что она примет его предложение и проявит соответствующую благодарность. Несмотря на его образ жизни, чуждый условностям, во многих вещах Конрад был весьма старомоден. Алиса также поняла, что ее отказ заинтриговал его, и на самом деле он находил ее очень сексуально привлекательной, так что тут было далеко до бесполости. Что ж, очень хорошо, если его интригует этот вид феминизма, надо, чтоб он и дальше был заинтригован.Краска на волосах продержалась около шести недель, потом пришлось запереться и снова полностью повторить сложную процедуру окрашивания. Пудры и помады хватило намного дольше, потому что красилась она, только когда выходила на люди.Сначала Алиса надевала маску Лукреции тоже только тогда, когда выходила на люди, но постепенно баронесса становилась сильнее и была все более заметной. Не то чтобы Лукреция стала руководить, скорее сама Алиса, как вежливая послушная девушка, которой она была, пропускала вперед более сильную личность. О, вы хотите быть в центре внимания? Казалось, она говорила это Лукреции с легким, по-своему даже элегантным удивлением, потому что вообще-то все хотят этого. Тогда, конечно, вы можете получить это: мы с вами не станем ссориться из-за такого пустяка.Но раз или два Алиса с беспокойством осознавала, что могут быть вещи, которые Лукреция захочет сделать, а Алиса отступит назад. Было уже ясно, что баронесса может быть очень властной, сильнее Алисы.Естественно, вращаясь среди музыкантов, друзей Конрада, в то время и в том городе, Лукреция привлекла к себе внимание людей из мира быстро развивающегося кинобизнеса. Все еще было время немого кино, но технические возможности звука уже начинали широко исследоваться. Придет день — и он может прийти очень скоро, — когда появится звуковое кино и люди смогут не только смотреть на то, как развивается история на экране, но и слушать это. Однажды возможным может стать даже цветное кино, но пока что это была только мечта, к которой надо стремиться!В то время черно-белому кино больше всего подходили темноволосые худенькие женщины: они были поразительными, яркими и запоминающимися.Темноволосые худенькие женщины... Так, как Вена того времени могла быть создана как обрамление Для Лукреции фон Вольф, так Лукреция фон Вольф могла быть создана специально для производителей кино.Это произошло из-за Конрада — Алиса считала, что все хоть сколько-нибудь действительно важное в ее жизни происходило из-за Конрада, — к нему обратились представители известной немецкой киностудии, попросив его написать музыку для двух их фильмов. Музыка нужна, чтобы создать правильную атмосферу, объясняли они Конраду так серьезно, как будто действительно считали, что он может этого не знать. Кто-то на студии был на его последнем концерте и предложил использовать талант этого начинающего молодого композитора. Действительно, почему бы не использовать?Конрад наслаждался тем, что к нему обратились, хотя он, конечно, и не собирался принимать предложение. Он сказал Алисе, что ему предложили презренную сумму за его прекрасные композиции, что эти плебеи, эти земляные черви считают его машиной, производящей прекрасную музыку, на которой стоит только нажать кнопки.— Нажать кнопки, — повторила Алиса машинально. — Ты согласишься?Конрад опустил плечи и, сощурившись, посмотрел на нее, словно озорной мальчишка, который знает, что он умен. Он сказал, что может и согласиться. Но деньги — это оскорбление для художника, сказал он, хотя для Алисы, которая все еще чередовала темно-синее и черное платья, сумма, которую предложили ему, казалась очень большой.На несколько недель Конрад отгородился от всего мира, а появившись вновь, заявил, что музыка великолепна, и был прав. Он немного похудел, потому что, работая, не всегда вспоминал о таких вещах, как обед и ужин. У него под глазами появились темные круги от усталости и постоянной сосредоточенности. Продюсеры фильма были в восторге от музыки Конрада, равно как и от прекрасной баронессы, которая оказалась частой спутницей композитора. Не надо было пытаться выяснять истинную природу их отношений. Ведь все были современными людьми, верно?Продюсеры лучезарно улыбались Алисе в кафе «Захер», куда Конрад пригласил их и которое Алиса, умудрившаяся не заглядывать в меню, считала местом, где можно потратить большую часть полученных за работу денег. (По такому случаю на Алисе было надето темно-синее платье, к которому она добавила узкий черный бархатный шейный платок — новая идея, которую уже успели скопировать другие модницы.)Продюсеры изучали Лукрецию сначала украдкой, а потом, поскольку она, казалось, не замечала их взглядов, более открыто. У нее были темные волосы, которые вызывали тогда столько восхищения, и аккуратная фигура. Очень привлекательна. А не найдет ли баронесса занимательным как-нибудь посетить их студию? Очень короткое путешествие — конечно же, машина будет ей предоставлена. И... Возможно, если баронесса будет там, она может согласиться пройти пробы? Эксперимент, час или около того развлечения для нее; вероятно, ничего больше.Это было неожиданно. Алиса размышляла: хочу ли я пройти пробы? Навряд ли что-то из этого получится, но, наверное, мне лучше согласиться, потому что этих двух платьев хватит ненадолго, и надо купить еще другие вещи. Белье, туфли, еду... И я не буду просить денег у Конрада. Иначе я возненавижу его. Ведь тогда я буду обязана благодарить его, а я не смогу этого делать.Так Лукреция прошла пробы, с соблазнительной наглостью глядя в камеру широко раскрытыми глазами. Результаты были ошеломляющими.Фильм «Альрауне» — история о девушке, которая родилась при ужасных обстоятельствах и выросла под грузом дурной наследственности, выросла, чтобы стать распутницей, — немедленно был запущен в производство.В деревне, где жила маленькая Алиса, иногда играли в игру, которая называлась «Давай притворимся». Давай нарядимся и притворимся кем-то на некоторое время. Я буду королевой или императрицей, а ты можешь быть слугой, и на несколько часов мы поверим, что так оно и есть. Как в старом стихотворении: «Когда я был королем Вавилона, а ты была христианской рабыней...»Игра в кино была похожа на взрослую версию старой игры. Давай притворимся, что я девушка по имени Альрауне, существо, снедаемое горечью и окутанное ореолом мрачной сексуальности...Алиса понимала, что Альрауне была нереальна. Она знала, что эта героиня была существом, рожденным из темных снов и глубин подсознания, что она была плодом мрачных фантазий автора.— Мне кажется, — сказала Алиса Конраду, — я бы не хотела встретить этого человека, этого Ганса Гейнца Эверса Ганс Гейнц Эверс (нем. Hanns Heinz Ewers) (1871 — 1942) — немецкий писатель и поэт, автор множества мистических рассказов и романов, наиболее известными из которых являются «Паук», «Альрауне», «Смерть барона фон Фриделя». Был принят в национал-социалистическую партию самим Гитлером. Несмотря на это, был обвинен в симпатии к евреям, и его книги были запрещены. — Примеч. пер.
, который написал историю Альрауне. Наверное, он уже давно умер; книга была написана много лет назад, так? В тысяча девятьсот одиннадцатом или в тысяча девятьсот двенадцатом году.— Он не умер и, возможно, все еще пишет, — ответил Конрад, — большинство его работ такие же мрачные и такие же... такие же неприятные, как «Альрауне». — Он помолчал. — По-моему, он ведет довольно сильную прогерманскую кампанию. Мне кажется, он поддерживает нацистов и Гитлера.— Однако в этом нет ничего плохого, да?— Да, — медленно сказал Конрад, — да, конечно, ничего плохого. Глава 17 Ирония заключалась в том, что, хотя деньги продюсеров решали множество проблем, они сами по себе создали множество других, непосредственно связанных с ними трудностей. Алиса Уилсон, эта спрятавшаяся за чужую маску английская девушка, никогда в жизни не видела банковского чека, и, когда ей выдали ее первый чек, она не знала, что с ним делать. Ее родители говорили, что банки были не для таких, как они. Слугам платили жалованье в первый день каждого квартала — это было правильно и соответствовало их положению. А крошечную пенсию родителей Алисы агент их хозяина приносил им в первый день каждого месяца, отсчитывал на столе в кухне и заставлял их расписаться на какой-то бумажке. Мать Алисы всегда повторяла, что деньги — не женское дело; это немного раздражало Алису, но сейчас, вспоминая, она считала это просто возмутительным.Когда она работала у мисс Нины, ей платили огромную сумму: сорок фунтов в год плюс десять блестящих соверенов в начале каждого квартала и подарок на Рождество — два отреза ткани на платья, один шерстяной, второй муслиновый, и пара прочных кожаных туфель. Большего не мог пожелать ни один слуга, которого кормили и которому давали крышу над головой. Но теперь Алисе пришлось иметь дело с банками, хотела она того или нет, ведь продюсеры были уверены в том, что у нее есть банковский счет, на который она и будет зачислять деньги, полученные по их чекам. Они также хотели, чтобы Алиса подписала то, что сама Алиса считала юридическими документами, и это пугало ее, — контракты и соглашения, обязывающие ее сыграть в течение двух лет в определенном количестве фильмов их компании. Это одновременно и льстило Алисе, и волновало ее. Она, наверное, не могла подписывать контракты своим настоящим именем, но боялась, что подписаться вымышленным — значит совершить преступление.В конце концов она пришла с этим к Конраду, который сказал: ох, это чертовски просто решается. Он отвел ее в контору одного надежного венского адвоката; адвокат составил некий документ — «одностороннее обязательство», благодаря которому новое имя Алисы стало ее законным именем. Ее могут называть так, как она хочет, сказал адвокат, и, раз соответствующие бумаги были подписаны и засвидетельствованы, любое имя будет абсолютно законным и правильным.Когда Алиса спросила: а что же с титулом? — адвокат ответил: ох, ну что такое, в конце концов, этот титул? Просто то, что кто-то создал его для вас или вы сами создали этот титул для себя. Распишитесь здесь, мадам баронесса, и вы уже создали его. Алиса думала: да, я как раз придумала его. Я создала человека из фантазий, страхов, теней и надежд, и теперь этот человек вполне реален. Я действительно король — то есть королева — Вавилона.Акцент, который так очаровывал большинство людей, не нуждался в каких-то юридических документах. Алиса обладала острым и пытливым умом, и, с тех пор как она приехала в Австрию с семьей Нины, она уже довольно хорошо выучила разговорный немецкий. Экономка изумлялась, как Алиса умудрялась произносить эти варварские иностранные слова: вы только послушайте, как эта Алиса Уилсон бормочет и болтает — лучше, чем в мюзик-холле, честное слово! Теперь, когда Алиса жила среди людей, говоривших по-немецки, ее язык с каждым днем улучшался. У нее был акцент, который она не пыталась смягчить. Общество Вены восхищалось им и считало его очень пикантным.Именно Конрад однажды сказал, что ее мистификация требовала случайных эмоциональных всплесков на публике; этого будут ждать от нее. Все великие актрисы были подвластны эмоциям. Глупости, конечно, она сможет это сыграть.Вспышки гнева баронессы стали легендарными, однако легендарной также стала ее неизменная привычка щедро извиняться перед теми, кто больше всего пострадал от ее гнева. Бутылка вина, духи, отрез дорогого шелка в подарок. Кубинские сигары или ужин в одном из самых роскошных ресторанов Вены. Да кто обращает внимание на эти сцены, когда они сопровождаются таким расточительством? И конечно, не забывайте об этой их румынской страстности. О, разве баронесса не румынка? Хорошо, тогда венгерка или русская. Или что-то вроде того. Кому какое дело?Премьера «Альрауне» была организована блестяще. На Алисе было китайское шелковое платье насыщенного темно-красного цвета. Оно обтягивало каждый изгиб ее тела и оттеняло ее руки и плечи, так что кожа казалась отполированной слоновой костью. Темные драгоценности, чтобы украсить наряд, — могла ли она себе это позволить? Да, могла. Темные длинные серьги. И длинная нитка черного жемчуга, небрежно извивающаяся вокруг шеи.— Жемчуг для мадам фон Вольф? — сказал ювелир, просияв. — Конечно. Очень рад, вот как раз исключительно прекрасные камни... О да, надетые именно так, они великолепно смотрятся... Цена? Ну, о цене можно договориться так, чтобы все остались довольны.Черный жемчуг был сногсшибательным и экстравагантным. Алиса долго рассматривала его, размышляя: конечно, я не могу это купить. Апотом — ох, к черту деньги. Из магазина она уносила жемчуг, уложенный спиралью в обитой бархатом коробочке.На пальцы Алиса надела два больших кольца с черными камнями, ногти и губы накрасила в тон платью. На плечи накинула норковую накидку с собольими хвостиками по краям, покрашенными в ярко-алый цвет, чтобы сочетаться с платьем. ("Она четыре раза возвращала это для перекраски, — истерически всхлипывал портной. — Четыре раза!") Накидка была немного длинна — когда Алиса шла, хвостики волочились по земле, и ей это очень нравилось. Я так богата, что даже не думаю о том, испачкаются в грязи мои меха или нет. Но вечер, к счастью, был ясным и сухим, луж нигде не было, так что за наряд можно было не беспокоиться.Конрад был рядом с Алисой, облаченный в необычайно хорошо сшитый смокинг, его глаза сияли от восторга и надежды. Он был безумно счастлив увидеть своего маленького английского воробушка, купающегося в таком успехе. Ох, да кто такие были эти Клара Bay и Марлен Дитрих! Алиса покажет всей Австрии и всей Германии — всему миру! — что она может переиграть любую из них!У кинотеатра, расположенного радом с известной Венской оперой, висели плакаты и фотографии из фильма. «Лукреция фон Вольф в роли таинственной, зловещей Альрауне» — было написано на афишах. "Фон Вольф — действительно дитя корня мандрагоры..." Там были картинки мандрагоры — растения, которое, по легенде, растет в тени виселицы, — и краткие изложения легенды о мандрагоре.— Все связано с небылицами о повешенных, — однажды сказал Конрад, когда Алиса осторожно подняла этот вопрос, потому что не очень понимала его и не хотела предстать наивной и ничего не знающей перед создателями фильма или коллегами-актерами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
, который написал историю Альрауне. Наверное, он уже давно умер; книга была написана много лет назад, так? В тысяча девятьсот одиннадцатом или в тысяча девятьсот двенадцатом году.— Он не умер и, возможно, все еще пишет, — ответил Конрад, — большинство его работ такие же мрачные и такие же... такие же неприятные, как «Альрауне». — Он помолчал. — По-моему, он ведет довольно сильную прогерманскую кампанию. Мне кажется, он поддерживает нацистов и Гитлера.— Однако в этом нет ничего плохого, да?— Да, — медленно сказал Конрад, — да, конечно, ничего плохого. Глава 17 Ирония заключалась в том, что, хотя деньги продюсеров решали множество проблем, они сами по себе создали множество других, непосредственно связанных с ними трудностей. Алиса Уилсон, эта спрятавшаяся за чужую маску английская девушка, никогда в жизни не видела банковского чека, и, когда ей выдали ее первый чек, она не знала, что с ним делать. Ее родители говорили, что банки были не для таких, как они. Слугам платили жалованье в первый день каждого квартала — это было правильно и соответствовало их положению. А крошечную пенсию родителей Алисы агент их хозяина приносил им в первый день каждого месяца, отсчитывал на столе в кухне и заставлял их расписаться на какой-то бумажке. Мать Алисы всегда повторяла, что деньги — не женское дело; это немного раздражало Алису, но сейчас, вспоминая, она считала это просто возмутительным.Когда она работала у мисс Нины, ей платили огромную сумму: сорок фунтов в год плюс десять блестящих соверенов в начале каждого квартала и подарок на Рождество — два отреза ткани на платья, один шерстяной, второй муслиновый, и пара прочных кожаных туфель. Большего не мог пожелать ни один слуга, которого кормили и которому давали крышу над головой. Но теперь Алисе пришлось иметь дело с банками, хотела она того или нет, ведь продюсеры были уверены в том, что у нее есть банковский счет, на который она и будет зачислять деньги, полученные по их чекам. Они также хотели, чтобы Алиса подписала то, что сама Алиса считала юридическими документами, и это пугало ее, — контракты и соглашения, обязывающие ее сыграть в течение двух лет в определенном количестве фильмов их компании. Это одновременно и льстило Алисе, и волновало ее. Она, наверное, не могла подписывать контракты своим настоящим именем, но боялась, что подписаться вымышленным — значит совершить преступление.В конце концов она пришла с этим к Конраду, который сказал: ох, это чертовски просто решается. Он отвел ее в контору одного надежного венского адвоката; адвокат составил некий документ — «одностороннее обязательство», благодаря которому новое имя Алисы стало ее законным именем. Ее могут называть так, как она хочет, сказал адвокат, и, раз соответствующие бумаги были подписаны и засвидетельствованы, любое имя будет абсолютно законным и правильным.Когда Алиса спросила: а что же с титулом? — адвокат ответил: ох, ну что такое, в конце концов, этот титул? Просто то, что кто-то создал его для вас или вы сами создали этот титул для себя. Распишитесь здесь, мадам баронесса, и вы уже создали его. Алиса думала: да, я как раз придумала его. Я создала человека из фантазий, страхов, теней и надежд, и теперь этот человек вполне реален. Я действительно король — то есть королева — Вавилона.Акцент, который так очаровывал большинство людей, не нуждался в каких-то юридических документах. Алиса обладала острым и пытливым умом, и, с тех пор как она приехала в Австрию с семьей Нины, она уже довольно хорошо выучила разговорный немецкий. Экономка изумлялась, как Алиса умудрялась произносить эти варварские иностранные слова: вы только послушайте, как эта Алиса Уилсон бормочет и болтает — лучше, чем в мюзик-холле, честное слово! Теперь, когда Алиса жила среди людей, говоривших по-немецки, ее язык с каждым днем улучшался. У нее был акцент, который она не пыталась смягчить. Общество Вены восхищалось им и считало его очень пикантным.Именно Конрад однажды сказал, что ее мистификация требовала случайных эмоциональных всплесков на публике; этого будут ждать от нее. Все великие актрисы были подвластны эмоциям. Глупости, конечно, она сможет это сыграть.Вспышки гнева баронессы стали легендарными, однако легендарной также стала ее неизменная привычка щедро извиняться перед теми, кто больше всего пострадал от ее гнева. Бутылка вина, духи, отрез дорогого шелка в подарок. Кубинские сигары или ужин в одном из самых роскошных ресторанов Вены. Да кто обращает внимание на эти сцены, когда они сопровождаются таким расточительством? И конечно, не забывайте об этой их румынской страстности. О, разве баронесса не румынка? Хорошо, тогда венгерка или русская. Или что-то вроде того. Кому какое дело?Премьера «Альрауне» была организована блестяще. На Алисе было китайское шелковое платье насыщенного темно-красного цвета. Оно обтягивало каждый изгиб ее тела и оттеняло ее руки и плечи, так что кожа казалась отполированной слоновой костью. Темные драгоценности, чтобы украсить наряд, — могла ли она себе это позволить? Да, могла. Темные длинные серьги. И длинная нитка черного жемчуга, небрежно извивающаяся вокруг шеи.— Жемчуг для мадам фон Вольф? — сказал ювелир, просияв. — Конечно. Очень рад, вот как раз исключительно прекрасные камни... О да, надетые именно так, они великолепно смотрятся... Цена? Ну, о цене можно договориться так, чтобы все остались довольны.Черный жемчуг был сногсшибательным и экстравагантным. Алиса долго рассматривала его, размышляя: конечно, я не могу это купить. Апотом — ох, к черту деньги. Из магазина она уносила жемчуг, уложенный спиралью в обитой бархатом коробочке.На пальцы Алиса надела два больших кольца с черными камнями, ногти и губы накрасила в тон платью. На плечи накинула норковую накидку с собольими хвостиками по краям, покрашенными в ярко-алый цвет, чтобы сочетаться с платьем. ("Она четыре раза возвращала это для перекраски, — истерически всхлипывал портной. — Четыре раза!") Накидка была немного длинна — когда Алиса шла, хвостики волочились по земле, и ей это очень нравилось. Я так богата, что даже не думаю о том, испачкаются в грязи мои меха или нет. Но вечер, к счастью, был ясным и сухим, луж нигде не было, так что за наряд можно было не беспокоиться.Конрад был рядом с Алисой, облаченный в необычайно хорошо сшитый смокинг, его глаза сияли от восторга и надежды. Он был безумно счастлив увидеть своего маленького английского воробушка, купающегося в таком успехе. Ох, да кто такие были эти Клара Bay и Марлен Дитрих! Алиса покажет всей Австрии и всей Германии — всему миру! — что она может переиграть любую из них!У кинотеатра, расположенного радом с известной Венской оперой, висели плакаты и фотографии из фильма. «Лукреция фон Вольф в роли таинственной, зловещей Альрауне» — было написано на афишах. "Фон Вольф — действительно дитя корня мандрагоры..." Там были картинки мандрагоры — растения, которое, по легенде, растет в тени виселицы, — и краткие изложения легенды о мандрагоре.— Все связано с небылицами о повешенных, — однажды сказал Конрад, когда Алиса осторожно подняла этот вопрос, потому что не очень понимала его и не хотела предстать наивной и ничего не знающей перед создателями фильма или коллегами-актерами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48