Шевельнувшись, я не смог удержаться от стона.
- Оклемался, - сказал чей-то голос, и меня грубо встряхнули, - Давай выходи!
Я застонал громче и почувствовал, что меня тащат из машины, волокут по бетонному полу. Голова кружилась, меня тошнило, ногами я не владел. Мы очутились в лифте - я на полу, скорчившись. Но сознание уже включилось, и я заметил, когда лифт остановился, как над дверью зажглась цифра "семь". Седьмой этаж. Меня рывком подняли на ноги и поволокли по коридору знакомое место, точно таким же коридором, только подлиннее, я шел недавно, направляясь в кабинет шефа контрразведки Вавра. Грязно-серые стены, одинаковые фанерованные двери с обеих сторон, неопрятный дешевый линолеум на полу. Вот куда меня доставили - в штаб-квартиру ДСТ на улице Соссе!
Момент, когда из коридора я попал в комнату, где меня долго и старательно избивали, выпал из памяти. Помню только редкие вспышки сознания, когда я видел вдруг тяжелые черные ботинки, над ними темно-синие брюки, ещё выше чей-то мощный торс в рубашке с закатанными рукавами и совсем под потолком - голову. Я лежал на полу и, должно быть, стоило мне прийти в себя хоть чуть-чуть, они снова принимались за дело. Болело все голова, ребра, ноги. Кажется, меня вырвало прямо на черный ботинок. Я и сам пытался драться, но это было просто смешно. Я ведь не супермен из кино, а рядовой обыватель, которого истязают специально тренированные гориллы, получившие инструкцию научить этого дурня уму-разуму. Если профессионал нападает первым, то практически нет шансов ему противостоять. А уж если тебя бьют просто ради того, чтобы бить, не пытаясь вырвать какое-нибудь признание, то остается только надеяться, что эти ребята устанут или побоятся забить клиента насмерть. Если бы я не терял то и дело сознания, мне досталось бы ещё больше. Стоило чуть оклематься - они воспринимали это, как приглашение к дальнейшим действиям.
Не берусь судить, как долго все это продолжалось, но в какой-то момент я пришел в себя и не получил оплеухи по физиономии и пинка в бок. Наверно, у них перерыв на обед, решил я. С трудом дополз до ближайшей стены, кое-как сел, прислонясь к ней спиной, и огляделся. Типичный министерский кабинет дешевая копия начальственного. В данный момент тут царил жуткий беспорядок. И все по моей вине - на полу кровь смешалась с прочими выделениями человеческого тела. Меня все ещё тянуло блевать, но я не мог, холодный пот ручьями катился по лицу, по животу и спине.
Я подвигал ногами - переломов вроде бы нет. Судя по свету из окна и по доносившемуся с улицы шуму, было раннее утро. На минуту пришла в голову безумная идея - взять да и выйти отсюда. Дверь, коридор, лифт, улица... Рукой подать до посольства Великобритании. Дежурному у входа махнуть рукой небрежно: я, мол, весь в крови и передвигаюсь на четвереньках, но не обращайте внимания, мне так нравится... А, может, воспользоваться тем ходом, которым меня сюда притащили, через подземный гараж. Это, пожалуй, лучше, если, конечно, в лифте никого не окажется.
Я с трудом добрался до двери, будучи в душе уверен, что она окажется запертой. И не ошибся. Зато окно расположено удобно, выходит на крышу, причем крыша эта сначала плоская, потом отлогая: типичная парижская мансарда, в таких обычно размещаются комнаты для прислуги. Широкий карниз и надежный парапет...
Вылезти наружу стоило немалого труда, но я одолел препятствие в виде подоконника и очутился на карнизе. Первое окно слева заперто изнутри. Второе открыто, кабинет пуст, даже стул заботливо оставлен под окном, чтобы мне было удобнее перевалиться на пол. Помещение - точная копия того, откуда я смылся: мерзкие серые стены, обшарпанный письменный стол, пара стульев, металлический шкаф с полками и сейф в углу.
Надо спешить - с минуты на минуту появятся сотрудники, работать здесь начинают между восемью и девятью. Я отворил дверь - в коридоре никого. Нет, не бывает таких удач! Металлическими цифрами на дверной панели обозначено: 719. А пониже в рамке карточка: "Начальник службы документации А. Баум".
Плотно прикрыв за собой дверь, я вернулся в комнату. Подождать здесь? Меня могут обнаружить до того, как появится хозяин кабинета. Попробовать все же уйти через гараж? Допустим, Баум придет и увидит меня - как он отнесется к появлению в его кабинете постороннего? Захочет ли помочь? Мои сомнения разрешились сами собой: здание ожило. Заработал лифт, раздались шаги и голоса в коридоре. Стало быть, ничего не остается, как дожидаться Баума. Я уселся за стол и сидел так, прислушиваясь к шуму в коридоре, минут пятнадцать. Вот лифт остановился на седьмом этаже, шаги, ручка двери поворачивается. И входит человек в желтовато-коричневом плаще. С виду лет шестидесяти, лицо худое, острое, волосы редкие... При виде жалкого калеки, устроившегося в его кресле, он остался невозмутим, только одна бровь поднялась в знак некоторого интереса. Он поставил на стол свой кейс и задал вопрос:
- Как это понимать?
- Меня прислал Арам Артунян.
- В такое время, без предварительного звонка и в таком виде? - в голосе Баума прозвучало вполне понятное сомнение.
- Нет-нет, - заспешил я, - Двое ваших соседей по коридору отделали меня ночью... - Когда я закончил свои объяснения, Баум только плечами пожал:
- Догадываюсь, о ком вы говорите. Опасная парочка. Вам ещё повезло вы все же двигаетесь.
- Двигаюсь. И хочу немедленно этим преимуществом воспользоваться. Сыт по горло общением с вашими молодцами и вовсе не жажду его возобновить. А они того и гляди меня хватятся.
- Ждите здесь, - велел Баум, как будто у меня были другие возможности. Он вышел - я услышал, как повернулся ключ в замке, и удаляющиеся шаги. Минут пять все было тихо, потом снова шаги - и вот он, тут как тут.
- Ваши приятели вернуться минут через двадцать, не раньше, - сообщил он, - это дает вам шанс, но следуйте точно моим указаниям. В случае чего версия такая: вы попали в эту комнату, нашли её пустой и по коридору добрались до лифта. По пути в гараж вас никто не видел. А на самом деле я вас провожу до своей машины. Спрячетесь на пару часов в багажнике, а потом я вас вывезу. Теперь пошли. Наденьте-ка вот это, - он протянул мне свой плащ, я с трудом влез в него и застегнулся на все пуговицы. Его шляпа, низко надвинутая, кое-как прикрыла мою разбитую физиономию
- Сами дойдете?
- Если недалеко - дойду.
- Пойду вызову лифт и вернусь за вами.
Две минуты спустя мы тронулись в путь. Я едва ковылял, но мы все же успели войти в лифт в тот самый миг, как открылась дверь в дальнем конце коридора. Пока все шло неплохо. Баум не отрывал палец от кнопки лифта, не позволяя ему остановиться где-нибудь на этаже. Подземный гараж был безлюден, и я, кряхтя и постанывая от боли, втиснулся в багажник. Надо мной опустилась крышка.
На исходе двух часов ожидания я, видимо, задремал и очнулся от того, что в крышку постучали - деликатно, по-дружески. Машина тронулась с места и ещё около часа мы куда-то ехали. Наконец, остановились, Баум помог мне вылезти на свет Божий. Мы находились во дворе дома, похожего на все парижские дома сразу.
- Пошли. Нас никто не должен видеть, - заторопился мой спутник.
Я повиновался, насколько позволяли ноги. На третьем этаже Баум, отперев своим ключом дверь одной из квартир, препроводил меня в гостиную, начисто лишенную вкуса, комфорта и отпечатка личности хозяина. Мы уселись на стульях друг напротив друга.
- Как вы попали в эдакую переделку? - спросил он. - Хотите помыться, почиститься? Здесь есть лейкопластырь. У вас на лице кровь...
- Да Бог с ней, - отмахнулся я, - Сначала поговорим.
- Слушаю, - с готовностью отозвался Баум
Я рассказал ему подробнейшим образом все, что произошло, вплоть до нашей встречи. Он слушал внимательно, не выражая никаких чувств. Когда я закончил, он поднялся, вышел в соседнюю комнату и принес оттуда полстакана виски "Блэк лейбл". Мой отбитый желудок с трудом принял огненную жидкость. Дыхание перехватило, в голове застучало назойливо, будто метроном, и я почувствовал, что никак не могу собраться с мыслями. Отчаянно захотелось спать.
Не к добру такая сонливость, - промелькнуло в голове, - Похоже на сотрясение мозга. Только не это! - я испугался по-настоящему.
- Не следует вам здесь оставаться, - услышал я слова Баума, - Да и мне пора в контору. Посажу вас в такси - адрес водителю назовете сами. Обдумаю ваши проблемы, встретимся завтра в шесть тридцать, договорились? - Он нацарапал адрес на бумажке и сунул её в мой нагрудный карман. - Ни при каких обстоятельствах не звоните мне на улицу Соссе, - предупредил он, - И здешний номер вам знать не следует, пользоваться им небезопасно.
Спустившись во двор, мы сели в его машину и выехали на улицу. На углу я заметил название: "Этьен Марсель". Так мы в центре! Осторожный человек этот Баум - столько времени крутил по Парижу, чтобы добраться сюда с улицы Соссе, здесь же рукой подать. Минуту спустя я пересел в такси и велел отвезти себя в агентство "Рейтер".
- Ну и вид у тебя, Боже правый! - только и сказал Артур. Он протер мое лицо куском влажной ваты, которую принесла послушная секретарша. Она захватила с собой также аспирин, липкий пластырь, нитку с иголкой, чтобы хоть как-то заделать дыры на моем пиджаке, и кружку крепкого чаю.
- Пусть кто-то побегает за меня, - попросил я, - Принесет одежду из отеля. И вызовет сюда Изабел - но только пусть она сначала уверится, что за ней не следят.
- Все устрою, - пообещал Артур, - Скажи, что именно тебе принести.
Часом позже, уже переодетый, я сидел рядом с Изабел на потрепанном диване в комнате Артура. Она медленно пила джин, и её безукоризненно правильное и отлично ухоженное лицо выражало крайнюю степень неодобрения.
- Выглядишь ты глупо, - произнесла она наконец, - Давай рассказывай!
Я рассказал, потом спросил, что случилось вчера с нею.
- А ничего, - ответила она, - Когда они тебя уволокли, я велела таксисту ехать дальше, убедилась, что за мной никто не увязался, и отправилась домой. Там я села за телефон. В "Сюрте" мне сказали, что ты не у них. Звонить в ДСТ смысла не было: эти никогда ни в чем не признаются. Позвонила к тебе в отель, оставила свой номер, чтобы ты мне перезвонил, когда вернешься. Никакого результата, как ты уже догадался. Тогда я связалась через одного приятеля из нашего министерства с твоим начальником. Так что Пабджой в курсе. А больше никто.
Мне почудилось участие в холодном взгляде Изабел - неужели? Это мимолетное впечатление как-то утешило меня, хотя не было времени проверить его правильность: зазвонил телефон, и Артур подозвал Изабел:
- Это тебя со службы.
Она взял трубку, сказала "Да" и "Спасибо". Потом положила трубку и повернулась ко мне:
- Пришел телекс из Лондона: "Пусть Джордж приедет, надо поговорить". Это Пабджой тебя вызывает. Ты уезжаешь, понял?
Я понял и немедленно занялся своим отъездом. Написал записку хозяину отеля, чтобы он отдал мои вещи Артуру после того, как тот оплатит счет. Позвонил Шавану, извинился, что никак не мог повидаться с ним вчера и пообещал вскоре перезвонить. Сказал Артуру о предстоящем свидании с Баумом и попросил связаться с ним и перенести свидание на неделю. Секретарша Артура заказала мне билет на ближайший рейс в Лондон, место у окна, так что через пару часов я сидел в самолете. Никогда ещё я не покидал Париж так охотно.
ГЛАВА 6
Помаргивающие светлые глазки Пабджоя сочувствия не выражали. Время от времени он тыкал в один из своих желтых блокнотов острым жестким карандашом или сдувал с рукава невидимые пылинки: никаких тебе коробочек с крышечками. Мой рассказ ему явно не нравился. Как только я закончил, он испустил глубочайший вздох, будто сбросил тяжкое бремя, и поправил и без того аккуратную стопку блокнотов.
- Ты свалял дурака, Кэри, - сказал он напрямик, - И вся твоя поездка оказалась пустышкой. Что прикажешь доложить министру? Что мой человек, заявившись в Париж, спровоцировал убийство агента, был предупрежден лично Вавром, чтобы убирался к черту и в конце концов дал себя поколотить молодчикам из контрразведки... А после этого, извольте радоваться, он тут, в Лондоне, и весь в синяках... Это уж, Кэри, просто из рук вон!
Я был близок к тому, чтобы затолкать изысканные выражения шефа назад, в его паршивую глотку. Кулаком. Но тут как раз вошла Пенни с чаем и бисквитами и у меня оказалось несколько минут, чтобы взять себя в руки. Она выглядела такой свеженькой и спокойной в своей белоснежной блузке. Я попросил у неё аспирину.
Пока Пенни разводила аспирин в стакане с водой, мы не проронили ни слова. Потом Пабджой осведомился, что я намереваюсь делать дальше.
- Во-первых, приведу себя в порядок, на это уйдет несколько дней. Во-вторых, вернусь в Париж - не надо было оттуда уезжать. В-третьих, свяжусь с Баумом и Шаваном. В-четвертых, отыщу Ариану Сегюр. В-пятых, покопаюсь ещё в прошлом Маршана.
- А если они тебя опять поймают и отметелят? - в голосе Пабджоя уже слышалась привычная ирония, и он изобразил в блокноте первый квадратик, которому надлежало превратиться в кубик.
- Придумаю себе новую легенду, бегать постараюсь попроворнее.
Пабджой смерил меня задумчивым взглядом и отхлебнул чаю. Потом нажал кнопку внутреннего телефона и попросил Пенни связать его с Вавром.
- Mon cher ami, - начал он сладко, - c'est un plaisir de vous parler. Как приятно говорить с вами, дорогой друг! - И вслед за тем поведал Вавру, что несколько огорчен: один из его людей был... как бы это сказать... допрошен в ДСТ. И довольно жестко - так не принято между двумя дружественными службами. Скорее всего, произошло недоразумение, не так ли? Он помолчал, выслушивая объяснения Вавра, и вид у него был при этом смущенный. Затем продолжил:
- Между собой мы можем говорить прямо, правда ведь? Так вот, была применена... мм, грубая сила. Это достойно сожаления. - Он снова помолчал и послушал, и, наконец, с выражением самого сердечного дружелюбия положил трубку.
- Так дело не пойдет! - заявил он тут же, - Этот тип утверждает, будто ничего не знает. Говорит, что беседовал с тобой один раз и больше ты у них не был. Настаивает на том, что это ошибка, и по-прежнему требует, чтобы мы не лезли не в свое дело.
- А чего ещё вы ждали от Вавра? Французы - самые наглые и беспринципные лгуны, это всем известно.
- От Вавра я такого не ждал, - возразил Пабджой. - Если тебя поколотили с его подачи - это, кстати, вполне возможно, - то он бы мне тут же сказал. И добавил бы, что если ты не уймешься, тебя ещё сильней отделают. Ты уверен, что это была его команда?
- Еще как уверен! - сказал я злобно, - Могу предъявить синяки.
- Как-то не вяжется, - усомнился Пабджой, - Не похоже это на Вавра, хоть убей. Вероятно, дело далеко зашло и его министр на него наседает. Но, черт возьми, я никому не позволю так со мной поступать!
- С вами? - мне показалось, будто я ослышался.
- Конечно, со мной, а то с кем же? Он посмел тронуть моего подчиненного! Это личное оскорбление для меня как для начальника департамента, я такого не потерплю, И вот что я намерен предпринять...
Негодование Пабджоя было, конечно, наигранным, но мне ничего не оставалось, как включиться в игру.
- Что вы намерены предпринять?
- Пошлю тебя обратно в Париж! - заявил он торжественно, будто я сам только что не сказал ему, что готов вернуться. - Ты уж извини, Кэри, понимаю, что тебе туда вовсе не хочется, но у меня выбора нет. Если бы я отправил вместо тебя Джока или Стивена Водди, это бы означало, что Вавру удалось повлиять на нас. Такого допустить нельзя.
Я промолчал в ожидании, пока начальник договорит.
- Кстати, в деле появился новый аспект, - произнес он, - Американский. Мне сообщили кое-что из Ленгли...
Всякий раз, когда речь заходит о ЦРУ, Пабджой упоминает, что ему сообщили кое-что из Ленгли, как бы намекая, что он свой человек в штаб-квартире ЦРУ, хотя мудрецы из этой замечательной организации, пребывающей в Ленгли, штат Вирджиния, если им случается передать что-то Пабджою, делают это через своего резидента в Лондоне.
- Они заинтересовались делом Маршана, - объявил Пабджой. - И хотят участвовать в расследовании. Завтра встретимся с Хенком Мантом.
- С этим...
- Могло быть и хуже, - утешил меня Пабджой. - Соединенные Штаты тоже хотят знать, что толкнуло Маршана на самоубийство.
- Поздно спохватились.
- Как-то ты неуважительно отзываешься о госдепартаменте, - заметил Пабджой.
- Придешь завтра в десять. На совещание с нашим американским другом. Будь с ним на равных, Кэри, не унижай его. Министр полагает так: что хорошо для Соединенных Штатов, то хорошо и для Соединенного королевства.
- Такая точка зрения делает ему честь, - сказал я, но шеф моей иронии не понял.
Когда на следующее утро ровно в десять я вошел в кабинет Пабджоя, Хенк Мант уже сидел там в одном из обтянутых дермантином кресел. Его крупное лицо с младенчески голубыми глазами выглядело, как обычно, загорелым, на квадратной нижней челюсти золотилась щетина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
- Оклемался, - сказал чей-то голос, и меня грубо встряхнули, - Давай выходи!
Я застонал громче и почувствовал, что меня тащат из машины, волокут по бетонному полу. Голова кружилась, меня тошнило, ногами я не владел. Мы очутились в лифте - я на полу, скорчившись. Но сознание уже включилось, и я заметил, когда лифт остановился, как над дверью зажглась цифра "семь". Седьмой этаж. Меня рывком подняли на ноги и поволокли по коридору знакомое место, точно таким же коридором, только подлиннее, я шел недавно, направляясь в кабинет шефа контрразведки Вавра. Грязно-серые стены, одинаковые фанерованные двери с обеих сторон, неопрятный дешевый линолеум на полу. Вот куда меня доставили - в штаб-квартиру ДСТ на улице Соссе!
Момент, когда из коридора я попал в комнату, где меня долго и старательно избивали, выпал из памяти. Помню только редкие вспышки сознания, когда я видел вдруг тяжелые черные ботинки, над ними темно-синие брюки, ещё выше чей-то мощный торс в рубашке с закатанными рукавами и совсем под потолком - голову. Я лежал на полу и, должно быть, стоило мне прийти в себя хоть чуть-чуть, они снова принимались за дело. Болело все голова, ребра, ноги. Кажется, меня вырвало прямо на черный ботинок. Я и сам пытался драться, но это было просто смешно. Я ведь не супермен из кино, а рядовой обыватель, которого истязают специально тренированные гориллы, получившие инструкцию научить этого дурня уму-разуму. Если профессионал нападает первым, то практически нет шансов ему противостоять. А уж если тебя бьют просто ради того, чтобы бить, не пытаясь вырвать какое-нибудь признание, то остается только надеяться, что эти ребята устанут или побоятся забить клиента насмерть. Если бы я не терял то и дело сознания, мне досталось бы ещё больше. Стоило чуть оклематься - они воспринимали это, как приглашение к дальнейшим действиям.
Не берусь судить, как долго все это продолжалось, но в какой-то момент я пришел в себя и не получил оплеухи по физиономии и пинка в бок. Наверно, у них перерыв на обед, решил я. С трудом дополз до ближайшей стены, кое-как сел, прислонясь к ней спиной, и огляделся. Типичный министерский кабинет дешевая копия начальственного. В данный момент тут царил жуткий беспорядок. И все по моей вине - на полу кровь смешалась с прочими выделениями человеческого тела. Меня все ещё тянуло блевать, но я не мог, холодный пот ручьями катился по лицу, по животу и спине.
Я подвигал ногами - переломов вроде бы нет. Судя по свету из окна и по доносившемуся с улицы шуму, было раннее утро. На минуту пришла в голову безумная идея - взять да и выйти отсюда. Дверь, коридор, лифт, улица... Рукой подать до посольства Великобритании. Дежурному у входа махнуть рукой небрежно: я, мол, весь в крови и передвигаюсь на четвереньках, но не обращайте внимания, мне так нравится... А, может, воспользоваться тем ходом, которым меня сюда притащили, через подземный гараж. Это, пожалуй, лучше, если, конечно, в лифте никого не окажется.
Я с трудом добрался до двери, будучи в душе уверен, что она окажется запертой. И не ошибся. Зато окно расположено удобно, выходит на крышу, причем крыша эта сначала плоская, потом отлогая: типичная парижская мансарда, в таких обычно размещаются комнаты для прислуги. Широкий карниз и надежный парапет...
Вылезти наружу стоило немалого труда, но я одолел препятствие в виде подоконника и очутился на карнизе. Первое окно слева заперто изнутри. Второе открыто, кабинет пуст, даже стул заботливо оставлен под окном, чтобы мне было удобнее перевалиться на пол. Помещение - точная копия того, откуда я смылся: мерзкие серые стены, обшарпанный письменный стол, пара стульев, металлический шкаф с полками и сейф в углу.
Надо спешить - с минуты на минуту появятся сотрудники, работать здесь начинают между восемью и девятью. Я отворил дверь - в коридоре никого. Нет, не бывает таких удач! Металлическими цифрами на дверной панели обозначено: 719. А пониже в рамке карточка: "Начальник службы документации А. Баум".
Плотно прикрыв за собой дверь, я вернулся в комнату. Подождать здесь? Меня могут обнаружить до того, как появится хозяин кабинета. Попробовать все же уйти через гараж? Допустим, Баум придет и увидит меня - как он отнесется к появлению в его кабинете постороннего? Захочет ли помочь? Мои сомнения разрешились сами собой: здание ожило. Заработал лифт, раздались шаги и голоса в коридоре. Стало быть, ничего не остается, как дожидаться Баума. Я уселся за стол и сидел так, прислушиваясь к шуму в коридоре, минут пятнадцать. Вот лифт остановился на седьмом этаже, шаги, ручка двери поворачивается. И входит человек в желтовато-коричневом плаще. С виду лет шестидесяти, лицо худое, острое, волосы редкие... При виде жалкого калеки, устроившегося в его кресле, он остался невозмутим, только одна бровь поднялась в знак некоторого интереса. Он поставил на стол свой кейс и задал вопрос:
- Как это понимать?
- Меня прислал Арам Артунян.
- В такое время, без предварительного звонка и в таком виде? - в голосе Баума прозвучало вполне понятное сомнение.
- Нет-нет, - заспешил я, - Двое ваших соседей по коридору отделали меня ночью... - Когда я закончил свои объяснения, Баум только плечами пожал:
- Догадываюсь, о ком вы говорите. Опасная парочка. Вам ещё повезло вы все же двигаетесь.
- Двигаюсь. И хочу немедленно этим преимуществом воспользоваться. Сыт по горло общением с вашими молодцами и вовсе не жажду его возобновить. А они того и гляди меня хватятся.
- Ждите здесь, - велел Баум, как будто у меня были другие возможности. Он вышел - я услышал, как повернулся ключ в замке, и удаляющиеся шаги. Минут пять все было тихо, потом снова шаги - и вот он, тут как тут.
- Ваши приятели вернуться минут через двадцать, не раньше, - сообщил он, - это дает вам шанс, но следуйте точно моим указаниям. В случае чего версия такая: вы попали в эту комнату, нашли её пустой и по коридору добрались до лифта. По пути в гараж вас никто не видел. А на самом деле я вас провожу до своей машины. Спрячетесь на пару часов в багажнике, а потом я вас вывезу. Теперь пошли. Наденьте-ка вот это, - он протянул мне свой плащ, я с трудом влез в него и застегнулся на все пуговицы. Его шляпа, низко надвинутая, кое-как прикрыла мою разбитую физиономию
- Сами дойдете?
- Если недалеко - дойду.
- Пойду вызову лифт и вернусь за вами.
Две минуты спустя мы тронулись в путь. Я едва ковылял, но мы все же успели войти в лифт в тот самый миг, как открылась дверь в дальнем конце коридора. Пока все шло неплохо. Баум не отрывал палец от кнопки лифта, не позволяя ему остановиться где-нибудь на этаже. Подземный гараж был безлюден, и я, кряхтя и постанывая от боли, втиснулся в багажник. Надо мной опустилась крышка.
На исходе двух часов ожидания я, видимо, задремал и очнулся от того, что в крышку постучали - деликатно, по-дружески. Машина тронулась с места и ещё около часа мы куда-то ехали. Наконец, остановились, Баум помог мне вылезти на свет Божий. Мы находились во дворе дома, похожего на все парижские дома сразу.
- Пошли. Нас никто не должен видеть, - заторопился мой спутник.
Я повиновался, насколько позволяли ноги. На третьем этаже Баум, отперев своим ключом дверь одной из квартир, препроводил меня в гостиную, начисто лишенную вкуса, комфорта и отпечатка личности хозяина. Мы уселись на стульях друг напротив друга.
- Как вы попали в эдакую переделку? - спросил он. - Хотите помыться, почиститься? Здесь есть лейкопластырь. У вас на лице кровь...
- Да Бог с ней, - отмахнулся я, - Сначала поговорим.
- Слушаю, - с готовностью отозвался Баум
Я рассказал ему подробнейшим образом все, что произошло, вплоть до нашей встречи. Он слушал внимательно, не выражая никаких чувств. Когда я закончил, он поднялся, вышел в соседнюю комнату и принес оттуда полстакана виски "Блэк лейбл". Мой отбитый желудок с трудом принял огненную жидкость. Дыхание перехватило, в голове застучало назойливо, будто метроном, и я почувствовал, что никак не могу собраться с мыслями. Отчаянно захотелось спать.
Не к добру такая сонливость, - промелькнуло в голове, - Похоже на сотрясение мозга. Только не это! - я испугался по-настоящему.
- Не следует вам здесь оставаться, - услышал я слова Баума, - Да и мне пора в контору. Посажу вас в такси - адрес водителю назовете сами. Обдумаю ваши проблемы, встретимся завтра в шесть тридцать, договорились? - Он нацарапал адрес на бумажке и сунул её в мой нагрудный карман. - Ни при каких обстоятельствах не звоните мне на улицу Соссе, - предупредил он, - И здешний номер вам знать не следует, пользоваться им небезопасно.
Спустившись во двор, мы сели в его машину и выехали на улицу. На углу я заметил название: "Этьен Марсель". Так мы в центре! Осторожный человек этот Баум - столько времени крутил по Парижу, чтобы добраться сюда с улицы Соссе, здесь же рукой подать. Минуту спустя я пересел в такси и велел отвезти себя в агентство "Рейтер".
- Ну и вид у тебя, Боже правый! - только и сказал Артур. Он протер мое лицо куском влажной ваты, которую принесла послушная секретарша. Она захватила с собой также аспирин, липкий пластырь, нитку с иголкой, чтобы хоть как-то заделать дыры на моем пиджаке, и кружку крепкого чаю.
- Пусть кто-то побегает за меня, - попросил я, - Принесет одежду из отеля. И вызовет сюда Изабел - но только пусть она сначала уверится, что за ней не следят.
- Все устрою, - пообещал Артур, - Скажи, что именно тебе принести.
Часом позже, уже переодетый, я сидел рядом с Изабел на потрепанном диване в комнате Артура. Она медленно пила джин, и её безукоризненно правильное и отлично ухоженное лицо выражало крайнюю степень неодобрения.
- Выглядишь ты глупо, - произнесла она наконец, - Давай рассказывай!
Я рассказал, потом спросил, что случилось вчера с нею.
- А ничего, - ответила она, - Когда они тебя уволокли, я велела таксисту ехать дальше, убедилась, что за мной никто не увязался, и отправилась домой. Там я села за телефон. В "Сюрте" мне сказали, что ты не у них. Звонить в ДСТ смысла не было: эти никогда ни в чем не признаются. Позвонила к тебе в отель, оставила свой номер, чтобы ты мне перезвонил, когда вернешься. Никакого результата, как ты уже догадался. Тогда я связалась через одного приятеля из нашего министерства с твоим начальником. Так что Пабджой в курсе. А больше никто.
Мне почудилось участие в холодном взгляде Изабел - неужели? Это мимолетное впечатление как-то утешило меня, хотя не было времени проверить его правильность: зазвонил телефон, и Артур подозвал Изабел:
- Это тебя со службы.
Она взял трубку, сказала "Да" и "Спасибо". Потом положила трубку и повернулась ко мне:
- Пришел телекс из Лондона: "Пусть Джордж приедет, надо поговорить". Это Пабджой тебя вызывает. Ты уезжаешь, понял?
Я понял и немедленно занялся своим отъездом. Написал записку хозяину отеля, чтобы он отдал мои вещи Артуру после того, как тот оплатит счет. Позвонил Шавану, извинился, что никак не мог повидаться с ним вчера и пообещал вскоре перезвонить. Сказал Артуру о предстоящем свидании с Баумом и попросил связаться с ним и перенести свидание на неделю. Секретарша Артура заказала мне билет на ближайший рейс в Лондон, место у окна, так что через пару часов я сидел в самолете. Никогда ещё я не покидал Париж так охотно.
ГЛАВА 6
Помаргивающие светлые глазки Пабджоя сочувствия не выражали. Время от времени он тыкал в один из своих желтых блокнотов острым жестким карандашом или сдувал с рукава невидимые пылинки: никаких тебе коробочек с крышечками. Мой рассказ ему явно не нравился. Как только я закончил, он испустил глубочайший вздох, будто сбросил тяжкое бремя, и поправил и без того аккуратную стопку блокнотов.
- Ты свалял дурака, Кэри, - сказал он напрямик, - И вся твоя поездка оказалась пустышкой. Что прикажешь доложить министру? Что мой человек, заявившись в Париж, спровоцировал убийство агента, был предупрежден лично Вавром, чтобы убирался к черту и в конце концов дал себя поколотить молодчикам из контрразведки... А после этого, извольте радоваться, он тут, в Лондоне, и весь в синяках... Это уж, Кэри, просто из рук вон!
Я был близок к тому, чтобы затолкать изысканные выражения шефа назад, в его паршивую глотку. Кулаком. Но тут как раз вошла Пенни с чаем и бисквитами и у меня оказалось несколько минут, чтобы взять себя в руки. Она выглядела такой свеженькой и спокойной в своей белоснежной блузке. Я попросил у неё аспирину.
Пока Пенни разводила аспирин в стакане с водой, мы не проронили ни слова. Потом Пабджой осведомился, что я намереваюсь делать дальше.
- Во-первых, приведу себя в порядок, на это уйдет несколько дней. Во-вторых, вернусь в Париж - не надо было оттуда уезжать. В-третьих, свяжусь с Баумом и Шаваном. В-четвертых, отыщу Ариану Сегюр. В-пятых, покопаюсь ещё в прошлом Маршана.
- А если они тебя опять поймают и отметелят? - в голосе Пабджоя уже слышалась привычная ирония, и он изобразил в блокноте первый квадратик, которому надлежало превратиться в кубик.
- Придумаю себе новую легенду, бегать постараюсь попроворнее.
Пабджой смерил меня задумчивым взглядом и отхлебнул чаю. Потом нажал кнопку внутреннего телефона и попросил Пенни связать его с Вавром.
- Mon cher ami, - начал он сладко, - c'est un plaisir de vous parler. Как приятно говорить с вами, дорогой друг! - И вслед за тем поведал Вавру, что несколько огорчен: один из его людей был... как бы это сказать... допрошен в ДСТ. И довольно жестко - так не принято между двумя дружественными службами. Скорее всего, произошло недоразумение, не так ли? Он помолчал, выслушивая объяснения Вавра, и вид у него был при этом смущенный. Затем продолжил:
- Между собой мы можем говорить прямо, правда ведь? Так вот, была применена... мм, грубая сила. Это достойно сожаления. - Он снова помолчал и послушал, и, наконец, с выражением самого сердечного дружелюбия положил трубку.
- Так дело не пойдет! - заявил он тут же, - Этот тип утверждает, будто ничего не знает. Говорит, что беседовал с тобой один раз и больше ты у них не был. Настаивает на том, что это ошибка, и по-прежнему требует, чтобы мы не лезли не в свое дело.
- А чего ещё вы ждали от Вавра? Французы - самые наглые и беспринципные лгуны, это всем известно.
- От Вавра я такого не ждал, - возразил Пабджой. - Если тебя поколотили с его подачи - это, кстати, вполне возможно, - то он бы мне тут же сказал. И добавил бы, что если ты не уймешься, тебя ещё сильней отделают. Ты уверен, что это была его команда?
- Еще как уверен! - сказал я злобно, - Могу предъявить синяки.
- Как-то не вяжется, - усомнился Пабджой, - Не похоже это на Вавра, хоть убей. Вероятно, дело далеко зашло и его министр на него наседает. Но, черт возьми, я никому не позволю так со мной поступать!
- С вами? - мне показалось, будто я ослышался.
- Конечно, со мной, а то с кем же? Он посмел тронуть моего подчиненного! Это личное оскорбление для меня как для начальника департамента, я такого не потерплю, И вот что я намерен предпринять...
Негодование Пабджоя было, конечно, наигранным, но мне ничего не оставалось, как включиться в игру.
- Что вы намерены предпринять?
- Пошлю тебя обратно в Париж! - заявил он торжественно, будто я сам только что не сказал ему, что готов вернуться. - Ты уж извини, Кэри, понимаю, что тебе туда вовсе не хочется, но у меня выбора нет. Если бы я отправил вместо тебя Джока или Стивена Водди, это бы означало, что Вавру удалось повлиять на нас. Такого допустить нельзя.
Я промолчал в ожидании, пока начальник договорит.
- Кстати, в деле появился новый аспект, - произнес он, - Американский. Мне сообщили кое-что из Ленгли...
Всякий раз, когда речь заходит о ЦРУ, Пабджой упоминает, что ему сообщили кое-что из Ленгли, как бы намекая, что он свой человек в штаб-квартире ЦРУ, хотя мудрецы из этой замечательной организации, пребывающей в Ленгли, штат Вирджиния, если им случается передать что-то Пабджою, делают это через своего резидента в Лондоне.
- Они заинтересовались делом Маршана, - объявил Пабджой. - И хотят участвовать в расследовании. Завтра встретимся с Хенком Мантом.
- С этим...
- Могло быть и хуже, - утешил меня Пабджой. - Соединенные Штаты тоже хотят знать, что толкнуло Маршана на самоубийство.
- Поздно спохватились.
- Как-то ты неуважительно отзываешься о госдепартаменте, - заметил Пабджой.
- Придешь завтра в десять. На совещание с нашим американским другом. Будь с ним на равных, Кэри, не унижай его. Министр полагает так: что хорошо для Соединенных Штатов, то хорошо и для Соединенного королевства.
- Такая точка зрения делает ему честь, - сказал я, но шеф моей иронии не понял.
Когда на следующее утро ровно в десять я вошел в кабинет Пабджоя, Хенк Мант уже сидел там в одном из обтянутых дермантином кресел. Его крупное лицо с младенчески голубыми глазами выглядело, как обычно, загорелым, на квадратной нижней челюсти золотилась щетина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25