Другой какой-нибудь псих одержим интригами, заговорами, конспирацией - весь мир против него, чистая паранойя. Зато она делает его прекрасным агентом. А ты, Кэри, слишком здоровый малый, чтобы играть в такие игры. Ты ведь любишь женщин, правда?
- Люблю.
- А хорошо приготовленного цыпленка под соусом?
- Ну да.
- А когда кого-нибудь приходится пристрелить в интересах дела расстраиваешься...
- Это точно.
Отто утерся салфеткой и погладил себя по животу.
- Будь поосторожнее, мой мальчик. Твоим занятиям столь простые вещи не приносят пользы. Возвращайся в Париж и выкинь из головы мою болтовню.
ГЛАВА 15
Возвращение во Францию оказалось довольно утомительным. Я выбрал маршрут через Базель - аэропорт там находится как раз на швейцарско-французской границе, есть возможность пройти таможенный и иммиграционный досмотр на швейцарской стороне. В Базеле взял напрокат машину и пересек границу по шоссе N 69 - пропускной пункт там известен своей либеральностью. Добравшись на машине до Бельфура, сел в поезд, идущий в Париж.
Изабел встречала меня на платформе Восточного вокзала - табачного цвета замшевое пальто, мягкие сапожки в тон, бархатный берет. Надменное выражение лица смягчилось, когда она увидела меня. В знак приветствия она взмахнула рукой и улыбнулась своей особенной, медленной улыбкой. Мы поцеловались.
- Добро пожаловать в Париж, здесь тебя ждут новые приключения!
- Как мило с твоей стороны встретить меня. Да ещё в такой холод.
Декабрь действительно стоял морозный. Пронизывающий ветер так и свистел по вокзалу.
- Где мне лучше остановиться?
- У меня хочешь?
- Еще бы.
Мы отыскали её машину и полчаса спустя были в её однокомнатной квартирке. Мне всегда нравилось бывать у Изабел - обстановка там странным образом противоречила холодноватым, чисто английским манерам хозяйки. Удобное, обтянутое розовым репсом кресло; широченный диван со множеством подушек, на светлом лакированном паркете белый ковер с длинным ворсом. Весь стол - единственная, кажется, в квартире дорогая вещь - занят фотографиями в красивых рамках: породистые физиономии родственников Изабел вперемежку с изображениями её беспородных друзей, даже какая-то третьестепенная певичка затесалась. Гордость экспозиции - группа, где дед и бабка Изабел с материнской стороны запечатлены в компании с Ллойд-Джорджем и Габи Деслис. "Дедушка был любовником Деслис, это все знали, - объясняла гостям Изабел, Он питал пристрастие к француженкам, особенно музыкантшам. Что-то такое говорил насчет их тонких лодыжек - в те годы этому придавалось большое значение. Все семейство жутко этой связью гордилось, одна только бабушка была недовольна, отзывалась о своей сопернице как об особе, не умеющей вести себя за столом. Но все равно приходилось её принимать в Кумберлендском поместье, хотя семейная легенда гласит, будто бы гостья завела интрижку с молодым лакеем. И с Ллойд-Джорджем тоже - как раз к тому времени относится фото...".
Пока Изабел готовила кофе, я раскинулся в кресле.
- Скажи... - мы произнесли это одновременно, вдохнув дивный аромат кофе. Наши привычно близкие и добрые отношения всякий раз восстанавливались мгновенно после любой разлуки. Вот и в тот раз мы долго разговаривали, задавая вопросы и отвечая на них, пока не выложили друг другу все, что узнали о Маршане.
Ночь, проведенная вместе, была прекрасна.
На следующий день за завтраком я держал военный совет с Изабел и Артуром. У Артура были для меня новости, касающиеся общества "Луна":
- Это какая-то арабская фирма, все они там "Али" или "Бен" и дальше как-то. Я попросил одного приятеля из "Сюрте" проверить их имена на компьютере. Все четверо на учете, оказывается: за ними числится разбой, вымогательство - вот такие люди. Подонки, словом. Думаю, "Луна" - просто ширма. Кто-то за ними стоит. Иначе в толк не возьму, на кой черт они её зарегистрировали.
- Фирма понесла убытки - их последняя акция провалилась, - заметила Изабел.
- Боюсь, наоборот, - возразил я, - Раз уж они получили заказ на мою жизнь, то выполнят его. Это только вопрос времени - когда они меня разыщут. И на сей раз поработают не только за денежки - после того, как я плохо обошелся с их дружком.
- Есть ещё кое-что для тебя, - сказал Артур. Он только что набил свою трубку и теперь усердно её раскуривал. Наконец, ему это удалось, и лицо его скрылось в табачном дыму:
- Один французский коммунист с тобой хочет встретиться.
- О Господи! Откуда эти-то про меня узнали?
- Понятия не имею. Но Робер Таллар - так его зовут - дал мне понять, что разговор будет дружеский.
- Он, стало быть, знает, по какому делу я здесь? ...
- Если это так - он знает больше, чем я, - резонно заметил Артур, Что ему сказать?
- Да кто он такой?
- Молодой человек, лет двадцати восьми. Но уже член их центрального комитета и кандидат в политбюро. Восходящая звезда на коммунистическом небосводе.
- Только на явочной квартире, - сказал я. - Прежде всего меня интересует, что и откуда им известно обо мне и о моей миссии. Место встречи предложу я сам.
- Так и передам, - сказал Артур.
- Мне ещё надо повидаться с вдовой Артуняна. И с кем-то из акционерного общества "Луна". Хотя бы просто знать, где их можно найти в случае чего.
- С этими людьми неприятностей наживешь, - забеспокоилась Изабел.
- Дама совершенно права, - заметил Артур.
- И тем не менее...
Мы договорились все втроем поужинать в ресторане "Дом" на Монпарнасе.
Отпустив такси на площади Сен-Мишель, я пошел пешком по набережной. Закатное солнце пылало на бледном зимнем небе, ледяной ветер гнал вдоль тротуара мертвые листья. Лавки букинистов все до одной были закрыты. Я прошел мимо старого дома на набережной Вольтер - поблизости не оказалось ничего подозрительного: ни стоящего автомобиля с седоком, ни праздного бродяги. Похоже, за домом никто не наблюдает. Я пошел обратно. В подъезде мне удалось не привлечь внимания консьержки. Мадам Артунян открыла мне сама и сразу узнала. Она была в черном.
- Входите, месье, - сказала она так, будто ждала меня. В холле горела всего одна тусклая лампа.
Следом за хозяйкой я прошел в памятную мне гостиную, где беседовал с её мужем - так давно это было, лет сто назад... Она опустилась в кресло с высокой спинкой и предложила мне сесть напротив. Снова я увидел сквозь мутноватые оконные стекла серую глыбу Лувра за серыми волнами реки.
- Мадам, я пришел, чтобы выразить вам соболезнование, - начал я, - Мне искренне жаль...
С людьми, у которых горе, я не очень умею говорить. Да и никто не умеет. К тому же её муж погиб по моей вине, и она, возможно, знала об этом. Но если и так, мадам Артунян никак себя не выдала.
- Благодарю, - произнесла она, - Для меня это горькая утрата. Мы прожили вместе почти пятьдесят лет. Он был прекрасный человек, настоящий джентельмен, - она употребила английское слово, поскольку по-французски нет эквивалента.
- Простите, что пришел без звонка, - сказал я, - Но тому есть причина. Скажите, полиция не...
Угадав мой вопрос, она покачала головой:
- Только первые дни. Потом меня оставили в покое. И пресса тоже. Я больше никого не вижу - только горничная приходит. Говорят, к этому привыкают...
Пронзительный гудок речного парохода прервал нашу беседу - совсем как в тот день, когда Арам Артунян своим мягким, гортанным голосом рассказывал мне об Андре Маршане.
- Я даже не успел поблагодарить вашего мужа за помощь в том деле, по которому приходил, вы помните?
- Конечно. Я уверена, что Арам помог бы вам с большой охотой - ведь он собирался познакомить вас с нашим добрым приятелем Альфредом Баумом. Он так сказал.
- Некоторым образом он это и сделал. Я действительно познакомился с господином Баумом.
- Вот как! А с его женой Эстеллой вы тоже встречались? Она моя близкая подруга.
- Нет, к сожалению. Ее не было дома, когда я заходил.
- Они оба уговаривали меня перебраться к ним после того, как случилось несчастье. Пожить у них, пока я не оправлюсь. Но я отказалась - мне кажется, будто здесь я ближе к Араму, вы меня понимаете? В Версале я бы чувствовала себя ещё более угнетенно. Поездом туда добираться так неудобно, правда? Или вы на машине?
- На машине, - ответил я, пытаясь привести в порядок смятенные мысли, - Вероятно, Бауму изрядно надоело ездить каждый день...
- Не скажите! - возразила мадам Артунян, - Ему все нипочем. Такой крепыш, воплощенное спокойствие и здоровье...
- Так оно и есть, - я старался поддержать разговор, не обнаруживая особого интереса к затронутой теме, - Между прочим, я куда-то задевал их телефон. Вас не затруднит...
- Нет, конечно, - она взяла со стола телефонную книжку, - Вот, записывайте.
- И адрес, пожалуйста.
- Версаль, Сите Пастер, шестьдесят семь.
- А они никогда раньше не жили на улице Этьен Марсель?
- Первый раз слышу. Нет, никогда.
- Что-то я перепутал.
Мадам Артунян предложила мне чаю, но я отказался и откланялся.
Пешком по озаренной бледным светом набережной, мимо дворца Бурбонов я дошел по левому берегу до Марсова поля. Оттуда до квартиры Изабел рукой подать. По дороге я пытался свести воедино противоречивый образ господина Баума - тощий и высокий, как запомнилось мне, и одновременно маленький крепыш, со слов мадам Артунян. Живет на улице Этьен Марсель и одновременно в Версале. Два разных человека?
Ветер был так резок, что пришлось поднять воротник. Шагая по улице Конвенсьон, я с неудовольствием признался себе, что выбора нет, придется-таки ехать в Версаль. По поводу неудобств этого путешествия я был полностью согласен с мадам Артунян.
В квартире Изабел я принял душ и переоделся. Когда вернулась хозяйка, мы с ней выпили виски с содовой, обсудили события дня. И отправились на Монпарнас, где - невероятная удача - нашлось место для парковки прямо напротив ресторана "Дом". Артур ждал нас в зале, допивая порцию виски и попыхивая трубкой. Столик он выбрал так, что ему виден был вход и тротуар снаружи. А позади - зеркальная стена. Изабел села напротив зеркала, спиной к залу. А мы с Артуром рядышком на банкетке, напротив нее. Ужин и вино заказали, не особо затрудняя себя выбором.
- Я прямо от Таллара, - сообщил Артур, - Передал ему твои условия. От себя ещё добавил, что если ему вздумается припрятать на себе магнитофон, то разговора не будет. Он понимает, как ты рискуешь, согласившись встретиться с коммунистом.
- Кем он все же меня считает?
- Представь себе - сотрудником британской разведки, который расследует обстоятельства смерти Андре Маршана, поскольку тот подозревается в шпионаже. Глупость, правда?
Разубеждать Артура я не стал, вопрос его повис в воздухе. Глупо или нет - это как посмотреть.
- А ещё что думает этот Таллар?
- Что коммунисты заинтересованны открыть миру правду о Маршане. И пусть ему воздадут по заслугам.
- А твое мнение?
- Подтвердится версия о шпионаже или нет - коммунисты все равно в выигрыше. Англо-французские конфликты им всегда на руку, а к идеологии это отношения не имеет.
Изабел кивнула в знак согласия. Глядя будто бы на нас, она то и дело скользила взглядом по зеркалу, незаметно оглядывая ресторанную публику.
- Я хотел бы воспользоваться явочной квартирой на улице Дебрус. Пусть присутствует кто-нибудь из нашей службы безопасности. Когда Таллар собирается со мной встретиться?
- Завтра в десять.
- Передай ему, что я готов - встречу его на мосту Альма, на правом берегу. Опиши меня ему - пусть сам подойдет.
- Ладно. Он, как я уже сказал, молод. Высокий, волосы рыжеватые. В общем, красивый парень. И с ним будет ещё один.
Я спустился на первый этаж, где стояла телефонная будка, и за две минуты договорился насчет квартиры. Пока меня не было, нам принесли заказанные блюда.
Разрезая копченую сосиску, я заметил, что Изабел чем-то обеспокоена. Она чаще поглядывала в зеркало, всматриваясь пристально в зал, один раз чуть нахмурилась.
- Ну что там? - спросил я.
- Мы ведь были осторожны, да? Когда заезжали, никто за нами не следил. А теперь я в этом не уверена. Справа от тебя столик у входа, за ним сидит парень к нам боком. С темными волосами.
- Вижу. Когда мы от тебя выезжали, я его не видел.
- Тогда и я не видела. Но сегодня утром он околачивался возле посольства - могу поклясться, это он. Только выглядит по-другому...
- Как это - по-другому?
- Ну, он был в плаще, стоял, облокотясь на капот машины. Увидел меня и пригнулся. Но я успела его разглядеть - волосы курчавые, висячие усы. Лицо такое нездоровое... Это он, точно.
Человек, о котором мы говорили, был занят едой. Перед ним на столе лежала развернутая газета и он читал, двигая шеей.
- Ты бы принял его за араба? - спросил я Артура.
- Пожалуй, да. Пойду взгляну, что там за газета у него.
Артур поднялся и проследовал в туалет, по пути ему пришлось пройти мимо читавшего, и он заглянул в газету. Тот не обратил на него ни малейшего внимания.
- Араб, - сообщил Артур, вернувшись, - Похоже, тебе не придется искать учредителей "Луны" - они сами за тобой охотятся.
Возникшая проблема лишила ужин всякого удовольствия.
- Пожалуй, не стоит тебе возвращаться ко мне, - сказала Изабел.
- Стоит или нет - а я вернусь. Я умею за себя постоять, не так ли? Хочу перемолвиться с этим юнцом парой слов - я ведь собирался.
- Ты так и нарываешься на неприятности - а зачем?
- Затем! - ответил я резко, - А вот кому грозит опасность, так это тебе. Тебе нельзя встревать ни в какие истории - в посольстве это не понравится.
- Переночую, пожалуй, у подруги.
Расплатившись за ужин, мы получили свои пальто и зонты и остановились в дверях. Наш преследователь тоже заплатил по счету, но продолжал сидеть, будто бы дочитывал газету. Как только мы вышли, тут же поднялся и он. Мы ещё постояли на улице, прощаясь с Артуром. Когда Изабел села в машину, а следом за ней я, парень выскочил из ресторана и поспешил к стоявшему неподалеку "Рено".
- Поехала на вокзал Монпарнас, - сказал я, - Надо быть поосторожней.
По дороге я инструктировал Изабел насчет дальнейших действий. До вокзала доехали спокойно, никто вроде за нами не следил.
- Вернусь из Версаля сегодня же, переночую в твоей квартире. Звони мне от подруги, начиная с часу, каждые полчаса, пока не застанешь. Хорошо? А завтра увидимся в посольстве, - я поцеловал Изабел на прощание: - Пока, дорогая, будь осторожна.
Мы ещё раз поцеловались, я вышел из машины и направился в огромное помещение вокзала, нащупывая в кармане мелочь на билет.
ГЛАВА 16
Он открыл дверь сам - и я тотчас узнал его: коротышка в сером, которого я видел на кладбище, когда хоронили Артуняна, - он ещё так осторожно оглядывался.
- Господин Баум?
- Он самый. А вы кто?
- Меня зовут Джордж Пэнмур, - я назвал то имя, под которым представился в свое время Артуняну, - Вам обо мне говорили...
- Входите. Я вас видел на русском кладбище.
Квартира выглядела скромно - небольшие комнаты, мебель будто перевезена из фамильного поместья - больно уж громоздкая. Эстелла Баум оказалась уютной маленькой женщиной, хлопотливой, как курица. Баум познакомил нас и предложил мне пройти в кухню - там можно поговорить спокойно. Она затрясла головой, выражая высшую степень неодобрения, и немедленно удалилась из гостиной, оставив нас в обществе двух сонных кошек и неоконченного вязания. Баум выключил телевизор и предложил мне рюмку коньяку. Налил и себе, и мы расположились друг против друга в тяжелых креслах.
- Я вас давно жду, - сказал Баум, - Арам меня предупредил. Я не знал, как с вами связаться, - он не успел сказать, - во второй раз мы уже не встретились.
Баум понимающе кивнул, - Но я вас все-таки отыскал. Вернее, кого-то, кто выдал себя за вас. В вашем кабинете на улице Соссе.
Баум высоко вскинул кустистые брови и стал похож на симпатичного удивленного хомяка:
- Pa possible - невозможно!
- Тем не менее это произошло.
- Как он выглядел, этот тип?
Я постарался описать предыдущего Баума как можно подробнее, но нынешний только головой покачал:
- У нас такого нет.
- Более того, он отвез меня к себе, на улицу Этьен Марсель.
- Адрес мне ничего не говорит. Вы уверены, что встреча произошла именно в моем кабинете?
- Уверен. Снаружи висела табличка: "Начальник отдела документации". И ваше имя.
- Я начальник отдела исследований. На моей двери должность не обозначена - просто имя и фамилия.
- А номер комнаты какой?
- Триста шестнадцать. Третий этаж.
- А я был в семьсот девятнадцатой, на седьмом.
- Господин Пэнмур, - Баум говорил со мной терпеливо и мягко, как с душевнобольным, - в нашем управлении комнаты семьсот девятнадцатой нет, потому что нет седьмого этажа. Последний - шестой, там расположены технические службы.
- Но в лифте была кнопка с цифрой "семь"!
- Значит, вы были не у нас.
- Вот это да! - я залпом выпил рюмку.
- Расскажите все с самого начала, - предложил Баум, протягивая мне бутылку с коньяком. Я налил себе еще. Кошки во сне зашевелились, одна даже попыталась встать, но, разморенная теплом, снова улеглась на ковер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25