Открыв глаза, он вяло огляделся и прикрыл веки, подумав, что все это ему приснилось.
Он лежал на спине посреди огромной кровати, застланной чистой простыней. Кровать стояла у стены большой, похожей на пещеру комнаты, ослепительно белые стены которой были увешаны модернистскими картинами, почему-то показавшимися ему знакомыми. А напротив кровати — огромное окно, через толстое стекло которого ясно просматривались синее безоблачное небо и ярко освещенные солнцем склоны горы.
Он попытался приподняться и сразу ощутил резкую боль в левом боку. Джек внимательно оглядел себя и увидел, что вся грудная клетка тщательно забинтована. И вдруг он вспомнил все приключения последних дней: полное опасности восхождение на вершину вулкана, величественный тронный зал древних жрецов и Костаса, который корчился на полу отболи, а Катя стояла рядом и пыталась хоть чем-то помочь. Вспомнив ее последнее слово, он резко привстал на кровати и тряхнул головой, словно не веря своим ушам.
— Доброе утро, доктор Ховард. Хозяин ждет вас.
На пороге комнаты возник скромно одетый человек неопределенного возраста. У него были явные монголоидные черты коренного жителя Средней Азии, однако его английский был столь же безукоризненным, как и его униформа.
— Где я? — угрюмо поинтересовался Джек.
— Всему свое время, сэр. Ванну?
Джек посмотрел в ту сторону, куда показал слуга, и подумал, что сейчас нет смысла качать права и спорить. Он ступил на богато украшенный пол из красного дерева и медленно поплелся в ванную комнату, где проигнорировал джакузи и сразу залез под душ. Вернувшись, обнаружил приготовленную для него новую одежду, включая черную рубашку от Армани, белоснежные брюки и кожаные туфли фирмы «Гуччи». Все было подобрано по размеру, будто кто-то давно готовился к встрече с ним. После трех дней пота, крови, пыли и морской воды он чувствовал себя неловко в дорогой одежде, но все же был благодарен за то, что ему позволили избавиться от надоевшего водолазного костюма.
Джек зачесал назад густые волосы и вдруг заметил у порога слугу, переминавшегося с ноги на ногу.
— Хорошо, — недовольно проворчал Джек, — я готов встретиться с вашим боссом и хозяином.
Спускаясь по эскалатору за слугой, Джек сообразил, что комната, в которой он находился, одна из многих в огромном комплексе зданий, расположенном на склоне высокого холма, а все они соединяются с центральным зданием с помощью многочисленных коридоров и проходов. Само же центральное здание находилось в долине и представляло собой огромный круглый дом, подсвеченный мощными фонарями.
Когда они подошли поближе, Джек обратил внимание, что стены дома расположены под углом и представляют собой панели солнечных батарей. Неподалеку находилась небольшая электростанция, которая вырабатывала электроэнергию для всего комплекса. Сами же здания показались ему футуристическими и напомнили лунную станцию, только построенную гораздо лучше, чем обычно делают специалисты НАСА.
Слуга пропустил Джека в комнату и услужливо закрыл за ним дверь. Джек сделал несколько шагов и остановился. Здесь не было ничего утилитарного, что так отличало дом снаружи. Более того, эта большая комната была точной копией здания Пантеона в Риме, причем не уступала оригиналу даже в размерах. Ее сферическое пространство имело не менее сорока трех метров в диаметре и было даже больше, чем купол церкви Святого Петра в Ватикане. Дневной свет, проникавший через высокий открытый купол, ярко освещал богато украшенный интерьер, как было принято в ватиканском оригинале примерно во втором веке нашей эры.
Ниже купола стены комнаты были украшены глубокими нишами и мелкими выступами, которые отделялись друг от друга мраморными колоннами с прекрасными резными антаблементами. Пол комнаты и стены были сделаны из редкого мрамора позднего римского периода. С первого взгляда Джек определил знаменитый египетский красный порфир, который так любили римские императоры, а также зеленый Лакедемонский ляпис из Спарты и прекрасный античный камень медового цвета из Туниса.
Для Джека это было нечто большее, чем антикварные причуды богатого человека. Вместо гробниц королей и императоров в нишах находились книги, картины и скульптуры, а рядом с ним была расположена огромная апсида, где размещалась целая аудитория с рядами роскошных сидений и большим экраном. Кроме того, по всей комнате были установлены компьютерные рабочие станции, а напротив апсиды находилось громадное окно, выходившее на север. Вдали виднелись склоны горы, которую Джек заметил еще из своей комнаты, а слева — темная полоска моря.
Поразительное дополнение к античной обстановке располагалось в центре ротонды. Это было странное сочетание современности и античности, далекой эпохи римского господства и римских традиций. На небольшом постаменте стоял дорогой кинопроектор, который в мгновение ока превращал окружающее пространство в своеобразный планетарий. В античные времена во время обряда инициации человек становился в центр круга и смотрел на небо, где должен был увидеть торжество порядка над хаосом. Здесь же фантазия создателя этого своеобразного планетария пошла на шаг дальше и превратилась в весьма опасный эксперимент, о котором древние даже не мечтали. Аппарат проецировал не только древние образы, но и богатство хозяина дома, создавая иллюзию его безграничного могущества не только над окружающим миром, но и над небесами.
И вместе с тем Джек отметил, что это игровая комната для образованного и в высшей степени культурного человека и ученого, обладающего несметными богатствами и ведущего праздный образ жизни, человека, чей эгоизм не знает пределов, заставляя стремиться доминировать в окружающем мире.
— Это предмет моей гордости, — неожиданно прозвучал голос, отдаваясь эхом в большом пространстве. — К сожалению, у меня не было возможности приобрести оригинал, поэтому я сделал копию. Надеюсь, вы согласитесь, что это улучшенная версия оригинала. Теперь вам должно быть понятно, почему я так свободно чувствовал себя в тронном зале вулкана.
Замечательная акустика создавала впечатление, что голос исходит откуда-то сзади, однако на самом деле он доносился от противоположной стены, где у окна стояло большое кожаное кресло. Кресло медленно повернулось, и Джек увидел Аслана, облаченного все в тот же красный халат, который был на нем, когда Джек потерял сознание.
— Надеюсь, вы хорошо провели ночь. Мои врачи осмотрели вашу рану и приняли необходимые меры. — Он показал рукой на небольшой низкий столик перед собой. — Позавтракаете?
Джек остался на месте и еще раз оглядел комнату. Только сейчас он обнаружил, что в ней находится еще один человек, Ольга Борцева — научный сотрудник и ассистент Кати. Она молча смотрела на него из ниши, склонившись над столом, заставленным открытыми фолиантами. Джек окинул ее гневным взглядом.
— Где доктор Казантцакис?
— А, это ваш друг Костас, — ответил Аслан с презрительным смехом. — Не стоит волноваться о нем. Он жив, здоров и помогает нам на острове.
Джек неохотно пересек комнату, все еще ощущая боль в теле, и подошел к столику. Перед ним тут же выросли два официанта с едой и напитками. Джек выбрал самое дальнее от Аслана место и осторожно опустился на мягкий кожаный диван.
— А где Катя?
Аслан проигнорировал вопрос.
— Надеюсь, вам понравились мои картины, — произнес он с наигранным добродушием. — Я приказал, чтобы в вашу комнату повесили некоторые из моих последних приобретений. Насколько я знаю, ваша семья серьезно интересуется произведениями искусства раннего периода двадцатого века, особенно кубизмом и экспрессионизмом.
Дедушка Джека действительно был известным коллекционером и покровительствовал европейским художникам, оказавшимся в трудном положении после Первой мировой войны. Именно поэтому галерея Ховарда стала знаменитым хранилищем скульптур и произведений искусства эпохи модернизма.
— Некоторые работы весьма любопытны, — сухо отозвался Джек. — Например, «Женщина с ребенком» Пикассо 1938 года, которая в прошлом году таинственно исчезла из Музея современного искусства в Париже. Насколько я могу судить, ваше увлечение искусством не ограничивается коллекцией живописи, — указал он на небольшой стеклянный ящик в нише.
Там находилась вещь, хорошо известная специалистам под названием «Маска Агамемнона», считавшаяся величайшим творением микенского бронзового века. Когда-то она хранилась в Национальном музее в Афинах, но, как и Пикассо, исчезла прошлым летом во время серии дерзких ограблений музеев и коллекций по всей Европе. Для Джека этот предмет был символом благородства и жизненной правды, чего так не хватает современным приверженцам невежественного гротеска.
— Я был профессором исламского искусства, и мое сердце до сих пор принадлежит именно ему, — лениво объяснил Аслан. — Но я стараюсь не ограничивать себя коллекционированием предметов, относящихся к четырнадцати векам, которые прошли после обретения Мухаммедом слова Аллаха. Слава Господа сияет в произведениях искусства сквозь века. Он благословил меня своим даром собирания коллекции, которая поистине отражает его величие и славу. Да благословенны будут его дела.
Зазвонил мобильный телефон, и Аслан недовольно поморщился. Он взял его со стола и стал что-то быстро говорить. Джек сделал вывод, что это родной язык Аслана — казахский.
Еда на столике казалась такой аппетитной, что Джек решил воспользоваться предоставленной возможностью и немного перекусить.
— Прошу прощения. — Аслан спрятал трубку в кожаный футляр. — Как говорится, бизнес прежде всего. Небольшое дельце, касающееся задержки с доставкой важного груза одному из наших ценных клиентов. Вы знаете об этой истории.
Джек проигнорировал замечание.
— Насколько я понимаю, мы в Абхазии, — произнес он.
— Совершенно верно. — Аслан нажал кнопку, и на противоположной стене открылась огромная карта Черного моря. Аслан направил лазерную указку на район горных вершин и долин, расположенный между Грузией и российским Кавказом. — Это судьба. Когда-то все побережье было летней резиденцией ханов Золотой Орды — западной монгольской империи, основанной на реке Волге. Я прямой потомок Чингисхана и великого Тамерлана. История, доктор Ховард, повторяется, только сейчас я не остановлюсь на достигнутом и подниму свой меч там, где оставили его мне мои великие предки.
Абхазия, фактически независимая и разделенная на родовые кланы, стала прибежищем для разного рода повстанцев, полевых командиров и террористов. Когда-то это была автономная область в составе Грузинской Советской республики, однако падение СССР в 1991 году привело здесь к кровопролитной гражданской войне и многочисленным этническим чисткам. Погибли тысячи людей.
По мере усиления исламского экстремизма вооруженные столкновения в этом районе стали еще более ожесточенными. Грузинское правительство оказалось бессильным в борьбе против такой напасти и фактически вынуждено было отказаться от каких бы то ни было притязаний на республику. С тех пор Абхазия превратилась в самый анархистский район на земле, а правящая там хунта всецело зависела от финансовых подачек бандитов и моджахедов, которые съехались туда со всего мира и превратили некогда прославленные советские курорты на морском побережье в свои частные владения.
— Граница Абхазии проходит в ста пятидесяти километрах к северу от вулкана, — сухо заметил Джек. — Что вы теперь собираетесь с нами делать?
Добродушное выражение лица Аслана внезапно сменилось гримасой пренебрежения. Он так крепко сжал подлокотники кресла, что побелели пальцы.
— Вас я освобожу за выкуп, — признался он хриплым от гнева голосом. — Надеюсь, за вашу голову мы получим большие деньги от этого еврея. — Последнее слово он произнес с такой ненавистью, что ядовитый коктейль из антисемитизма и зависти к финансовым успехам Ефрема Якобовича, известного бизнесмена, стал совершенно очевидным.
— А других?
— Ваш грек будет охотно сотрудничать с нами, если я сообщу, что в случае неповиновения вы будете подвергнуты страшным пыткам и обезглавлены. Он должен выполнить для нас одно небольшое поручение. Могу сказать откровенно, что с его помощью мы попытаемся вернуться к «Казбеку» через тайные проходы в недрах вулкана.
— А Катя?
Лицо Аслана исказилось от гнева.
— В Эгейском море я решил временно отступить, когда она пообещала, что приведем нас к гораздо большим сокровищам. Я дал ей два дня, однако она так и не вышла на связь. К счастью, Ольга успела снять копии с древних текстов в Александрии и фактически выполнила работу вместо нее. Таким образом, мы знали, что рано или поздно вы придете именно сюда.
— Где Катя? — Джек старался контролировать свой голос.
— Она была замечательным ребенком, — тихо произнес Аслан. — Мы прекрасно проводили время на даче, пока ее мать не умерла. Мы с Ольгой делали все возможное, чтобы помочь девочке.
Аслан посмотрел на Ольгу. Та ответила ему благодарной улыбкой. Когда он повернулся к Джеку, его голос вновь обрел прежнюю жесткость.
— Моя дочь обесчестила меня и свою веру. В советские времена у меня не было возможности контролировать ее воспитание, а потом она сбежала на Запад и предала свои идеалы. Более того, она набралась наглости отвергнуть мою древнюю фамилию и взяла фамилию матери. Я буду держать ее на «Хищнике», а потом отвезу в Казахстан, где с ней будут обращаться по законам шариата.
— Ее будут унижать и превратят в рабыню? — ледяным тоном поинтересовался Джек.
— Она пройдет процедуру очищения от грехов. После ритуала духовного очищения я отошлю ее в медресе для очищения морального. А потом найду ей мужа. Иншалла, как говорят мусульмане. Все в руках Всевышнего.
Аслан закрыл на мгновение глаза, чтобы успокоиться, а потом неожиданно щелкнул пальцами, и два дюжих слуги мгновенно появились перед ним, чтобы помочь подняться с кресла. Он встал, поправил полы красного халата и сложил руки на животе.
— Пойдемте со мной, — сказал он и кивнул в сторону окна. — Я хочу кое-что показать вам, прежде чем мы приступим к делу.
Следуя за тучным Асланом, Джек успел заметить возле окна еще один стеклянный ящик. Он с волнением узнал две прекрасные тарелки из слоновой кости из древнего города Пергама, который стоял на древнем Шелковом пути. Эти бесценные вещи считались безвозвратно утерянными после установления террористической диктатуры талибов в Афганистане и разграбления кабульского музея. Джек остановился перед ящиком и зачарованно уставился на прекрасные произведения искусства, сделанные в Ханьском Китае во втором веке нашей эры и обнаруженные в кладовой дворца вместе с бесценными индийскими лакированными изделиями и редчайшими шедеврами римских мастеров из стекла и бронзы. Он был рад, что этот средневековый хан оказался достаточно тщеславным, чтобы сохранить такие редкие и бесценные предметы и тем самым удовлетворить собственное самолюбие. Джек всегда страстно верил, что изучение прошлого непременно будет способствовать сближению народов, которые смогут вместе гордиться достоянием общих предков. Но чем больше памятников древности исчезало в недрах тайных банковских сейфов или в подвалах частных коллекций, тем меньше оставалось надежды на осуществление этой мечты.
Аслан повернулся к нему. И не смог скрыть удовольствия, расценив интерес Джека как зависть.
— Это моя страсть, мое вожделение, которое уступает место только моей истинной вере, — самодовольно пролепетал он. — Именно поэтому я с такой настойчивостью пытаюсь заполучить некоторые вещи из вашего музея в Карфагене в качестве части выкупа за вашу голову. А еще меня очень интересуют некоторые картины из галереи Ховарда.
Аслан повел Джека к огромному окну, которое своим полукругом повторяло общие контуры ротонды. Создавалось ощущение, будто они наблюдают за живописной долиной и другими великолепными постройками из башни диспетчерского контроля крупного международного аэропорта.
Джек попытался не обращать внимания на Аслана и полностью сосредоточился на живописной долине. Прилегающие к комплексу здания образовывали огромную букву «L», одна сторона которой шла с востока на запад, а другая — с севера на юг, где склоны горы были более пологими. В самом конце виднелись складские помещения и хозяйственные пристройки, выполняющие функцию местного терминала. Рядом с ним находилась большая вертолетная площадка, где виднелись вертолеты — «хинд Е», «хавок» и «Ка-50» под названием «вервольф». Причем последний довольно успешно соперничал с американским вертолетом «Апачи» как по маневренности, так и по боевой мощи. Каждая из этих винтокрылых машин представляла серьезную угрозу для любого военно-морского патрульного корабля, не говоря уже об обычном полицейском патрульном вертолете, которые могли противодействовать операциям Аслана в открытом море.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
Он лежал на спине посреди огромной кровати, застланной чистой простыней. Кровать стояла у стены большой, похожей на пещеру комнаты, ослепительно белые стены которой были увешаны модернистскими картинами, почему-то показавшимися ему знакомыми. А напротив кровати — огромное окно, через толстое стекло которого ясно просматривались синее безоблачное небо и ярко освещенные солнцем склоны горы.
Он попытался приподняться и сразу ощутил резкую боль в левом боку. Джек внимательно оглядел себя и увидел, что вся грудная клетка тщательно забинтована. И вдруг он вспомнил все приключения последних дней: полное опасности восхождение на вершину вулкана, величественный тронный зал древних жрецов и Костаса, который корчился на полу отболи, а Катя стояла рядом и пыталась хоть чем-то помочь. Вспомнив ее последнее слово, он резко привстал на кровати и тряхнул головой, словно не веря своим ушам.
— Доброе утро, доктор Ховард. Хозяин ждет вас.
На пороге комнаты возник скромно одетый человек неопределенного возраста. У него были явные монголоидные черты коренного жителя Средней Азии, однако его английский был столь же безукоризненным, как и его униформа.
— Где я? — угрюмо поинтересовался Джек.
— Всему свое время, сэр. Ванну?
Джек посмотрел в ту сторону, куда показал слуга, и подумал, что сейчас нет смысла качать права и спорить. Он ступил на богато украшенный пол из красного дерева и медленно поплелся в ванную комнату, где проигнорировал джакузи и сразу залез под душ. Вернувшись, обнаружил приготовленную для него новую одежду, включая черную рубашку от Армани, белоснежные брюки и кожаные туфли фирмы «Гуччи». Все было подобрано по размеру, будто кто-то давно готовился к встрече с ним. После трех дней пота, крови, пыли и морской воды он чувствовал себя неловко в дорогой одежде, но все же был благодарен за то, что ему позволили избавиться от надоевшего водолазного костюма.
Джек зачесал назад густые волосы и вдруг заметил у порога слугу, переминавшегося с ноги на ногу.
— Хорошо, — недовольно проворчал Джек, — я готов встретиться с вашим боссом и хозяином.
Спускаясь по эскалатору за слугой, Джек сообразил, что комната, в которой он находился, одна из многих в огромном комплексе зданий, расположенном на склоне высокого холма, а все они соединяются с центральным зданием с помощью многочисленных коридоров и проходов. Само же центральное здание находилось в долине и представляло собой огромный круглый дом, подсвеченный мощными фонарями.
Когда они подошли поближе, Джек обратил внимание, что стены дома расположены под углом и представляют собой панели солнечных батарей. Неподалеку находилась небольшая электростанция, которая вырабатывала электроэнергию для всего комплекса. Сами же здания показались ему футуристическими и напомнили лунную станцию, только построенную гораздо лучше, чем обычно делают специалисты НАСА.
Слуга пропустил Джека в комнату и услужливо закрыл за ним дверь. Джек сделал несколько шагов и остановился. Здесь не было ничего утилитарного, что так отличало дом снаружи. Более того, эта большая комната была точной копией здания Пантеона в Риме, причем не уступала оригиналу даже в размерах. Ее сферическое пространство имело не менее сорока трех метров в диаметре и было даже больше, чем купол церкви Святого Петра в Ватикане. Дневной свет, проникавший через высокий открытый купол, ярко освещал богато украшенный интерьер, как было принято в ватиканском оригинале примерно во втором веке нашей эры.
Ниже купола стены комнаты были украшены глубокими нишами и мелкими выступами, которые отделялись друг от друга мраморными колоннами с прекрасными резными антаблементами. Пол комнаты и стены были сделаны из редкого мрамора позднего римского периода. С первого взгляда Джек определил знаменитый египетский красный порфир, который так любили римские императоры, а также зеленый Лакедемонский ляпис из Спарты и прекрасный античный камень медового цвета из Туниса.
Для Джека это было нечто большее, чем антикварные причуды богатого человека. Вместо гробниц королей и императоров в нишах находились книги, картины и скульптуры, а рядом с ним была расположена огромная апсида, где размещалась целая аудитория с рядами роскошных сидений и большим экраном. Кроме того, по всей комнате были установлены компьютерные рабочие станции, а напротив апсиды находилось громадное окно, выходившее на север. Вдали виднелись склоны горы, которую Джек заметил еще из своей комнаты, а слева — темная полоска моря.
Поразительное дополнение к античной обстановке располагалось в центре ротонды. Это было странное сочетание современности и античности, далекой эпохи римского господства и римских традиций. На небольшом постаменте стоял дорогой кинопроектор, который в мгновение ока превращал окружающее пространство в своеобразный планетарий. В античные времена во время обряда инициации человек становился в центр круга и смотрел на небо, где должен был увидеть торжество порядка над хаосом. Здесь же фантазия создателя этого своеобразного планетария пошла на шаг дальше и превратилась в весьма опасный эксперимент, о котором древние даже не мечтали. Аппарат проецировал не только древние образы, но и богатство хозяина дома, создавая иллюзию его безграничного могущества не только над окружающим миром, но и над небесами.
И вместе с тем Джек отметил, что это игровая комната для образованного и в высшей степени культурного человека и ученого, обладающего несметными богатствами и ведущего праздный образ жизни, человека, чей эгоизм не знает пределов, заставляя стремиться доминировать в окружающем мире.
— Это предмет моей гордости, — неожиданно прозвучал голос, отдаваясь эхом в большом пространстве. — К сожалению, у меня не было возможности приобрести оригинал, поэтому я сделал копию. Надеюсь, вы согласитесь, что это улучшенная версия оригинала. Теперь вам должно быть понятно, почему я так свободно чувствовал себя в тронном зале вулкана.
Замечательная акустика создавала впечатление, что голос исходит откуда-то сзади, однако на самом деле он доносился от противоположной стены, где у окна стояло большое кожаное кресло. Кресло медленно повернулось, и Джек увидел Аслана, облаченного все в тот же красный халат, который был на нем, когда Джек потерял сознание.
— Надеюсь, вы хорошо провели ночь. Мои врачи осмотрели вашу рану и приняли необходимые меры. — Он показал рукой на небольшой низкий столик перед собой. — Позавтракаете?
Джек остался на месте и еще раз оглядел комнату. Только сейчас он обнаружил, что в ней находится еще один человек, Ольга Борцева — научный сотрудник и ассистент Кати. Она молча смотрела на него из ниши, склонившись над столом, заставленным открытыми фолиантами. Джек окинул ее гневным взглядом.
— Где доктор Казантцакис?
— А, это ваш друг Костас, — ответил Аслан с презрительным смехом. — Не стоит волноваться о нем. Он жив, здоров и помогает нам на острове.
Джек неохотно пересек комнату, все еще ощущая боль в теле, и подошел к столику. Перед ним тут же выросли два официанта с едой и напитками. Джек выбрал самое дальнее от Аслана место и осторожно опустился на мягкий кожаный диван.
— А где Катя?
Аслан проигнорировал вопрос.
— Надеюсь, вам понравились мои картины, — произнес он с наигранным добродушием. — Я приказал, чтобы в вашу комнату повесили некоторые из моих последних приобретений. Насколько я знаю, ваша семья серьезно интересуется произведениями искусства раннего периода двадцатого века, особенно кубизмом и экспрессионизмом.
Дедушка Джека действительно был известным коллекционером и покровительствовал европейским художникам, оказавшимся в трудном положении после Первой мировой войны. Именно поэтому галерея Ховарда стала знаменитым хранилищем скульптур и произведений искусства эпохи модернизма.
— Некоторые работы весьма любопытны, — сухо отозвался Джек. — Например, «Женщина с ребенком» Пикассо 1938 года, которая в прошлом году таинственно исчезла из Музея современного искусства в Париже. Насколько я могу судить, ваше увлечение искусством не ограничивается коллекцией живописи, — указал он на небольшой стеклянный ящик в нише.
Там находилась вещь, хорошо известная специалистам под названием «Маска Агамемнона», считавшаяся величайшим творением микенского бронзового века. Когда-то она хранилась в Национальном музее в Афинах, но, как и Пикассо, исчезла прошлым летом во время серии дерзких ограблений музеев и коллекций по всей Европе. Для Джека этот предмет был символом благородства и жизненной правды, чего так не хватает современным приверженцам невежественного гротеска.
— Я был профессором исламского искусства, и мое сердце до сих пор принадлежит именно ему, — лениво объяснил Аслан. — Но я стараюсь не ограничивать себя коллекционированием предметов, относящихся к четырнадцати векам, которые прошли после обретения Мухаммедом слова Аллаха. Слава Господа сияет в произведениях искусства сквозь века. Он благословил меня своим даром собирания коллекции, которая поистине отражает его величие и славу. Да благословенны будут его дела.
Зазвонил мобильный телефон, и Аслан недовольно поморщился. Он взял его со стола и стал что-то быстро говорить. Джек сделал вывод, что это родной язык Аслана — казахский.
Еда на столике казалась такой аппетитной, что Джек решил воспользоваться предоставленной возможностью и немного перекусить.
— Прошу прощения. — Аслан спрятал трубку в кожаный футляр. — Как говорится, бизнес прежде всего. Небольшое дельце, касающееся задержки с доставкой важного груза одному из наших ценных клиентов. Вы знаете об этой истории.
Джек проигнорировал замечание.
— Насколько я понимаю, мы в Абхазии, — произнес он.
— Совершенно верно. — Аслан нажал кнопку, и на противоположной стене открылась огромная карта Черного моря. Аслан направил лазерную указку на район горных вершин и долин, расположенный между Грузией и российским Кавказом. — Это судьба. Когда-то все побережье было летней резиденцией ханов Золотой Орды — западной монгольской империи, основанной на реке Волге. Я прямой потомок Чингисхана и великого Тамерлана. История, доктор Ховард, повторяется, только сейчас я не остановлюсь на достигнутом и подниму свой меч там, где оставили его мне мои великие предки.
Абхазия, фактически независимая и разделенная на родовые кланы, стала прибежищем для разного рода повстанцев, полевых командиров и террористов. Когда-то это была автономная область в составе Грузинской Советской республики, однако падение СССР в 1991 году привело здесь к кровопролитной гражданской войне и многочисленным этническим чисткам. Погибли тысячи людей.
По мере усиления исламского экстремизма вооруженные столкновения в этом районе стали еще более ожесточенными. Грузинское правительство оказалось бессильным в борьбе против такой напасти и фактически вынуждено было отказаться от каких бы то ни было притязаний на республику. С тех пор Абхазия превратилась в самый анархистский район на земле, а правящая там хунта всецело зависела от финансовых подачек бандитов и моджахедов, которые съехались туда со всего мира и превратили некогда прославленные советские курорты на морском побережье в свои частные владения.
— Граница Абхазии проходит в ста пятидесяти километрах к северу от вулкана, — сухо заметил Джек. — Что вы теперь собираетесь с нами делать?
Добродушное выражение лица Аслана внезапно сменилось гримасой пренебрежения. Он так крепко сжал подлокотники кресла, что побелели пальцы.
— Вас я освобожу за выкуп, — признался он хриплым от гнева голосом. — Надеюсь, за вашу голову мы получим большие деньги от этого еврея. — Последнее слово он произнес с такой ненавистью, что ядовитый коктейль из антисемитизма и зависти к финансовым успехам Ефрема Якобовича, известного бизнесмена, стал совершенно очевидным.
— А других?
— Ваш грек будет охотно сотрудничать с нами, если я сообщу, что в случае неповиновения вы будете подвергнуты страшным пыткам и обезглавлены. Он должен выполнить для нас одно небольшое поручение. Могу сказать откровенно, что с его помощью мы попытаемся вернуться к «Казбеку» через тайные проходы в недрах вулкана.
— А Катя?
Лицо Аслана исказилось от гнева.
— В Эгейском море я решил временно отступить, когда она пообещала, что приведем нас к гораздо большим сокровищам. Я дал ей два дня, однако она так и не вышла на связь. К счастью, Ольга успела снять копии с древних текстов в Александрии и фактически выполнила работу вместо нее. Таким образом, мы знали, что рано или поздно вы придете именно сюда.
— Где Катя? — Джек старался контролировать свой голос.
— Она была замечательным ребенком, — тихо произнес Аслан. — Мы прекрасно проводили время на даче, пока ее мать не умерла. Мы с Ольгой делали все возможное, чтобы помочь девочке.
Аслан посмотрел на Ольгу. Та ответила ему благодарной улыбкой. Когда он повернулся к Джеку, его голос вновь обрел прежнюю жесткость.
— Моя дочь обесчестила меня и свою веру. В советские времена у меня не было возможности контролировать ее воспитание, а потом она сбежала на Запад и предала свои идеалы. Более того, она набралась наглости отвергнуть мою древнюю фамилию и взяла фамилию матери. Я буду держать ее на «Хищнике», а потом отвезу в Казахстан, где с ней будут обращаться по законам шариата.
— Ее будут унижать и превратят в рабыню? — ледяным тоном поинтересовался Джек.
— Она пройдет процедуру очищения от грехов. После ритуала духовного очищения я отошлю ее в медресе для очищения морального. А потом найду ей мужа. Иншалла, как говорят мусульмане. Все в руках Всевышнего.
Аслан закрыл на мгновение глаза, чтобы успокоиться, а потом неожиданно щелкнул пальцами, и два дюжих слуги мгновенно появились перед ним, чтобы помочь подняться с кресла. Он встал, поправил полы красного халата и сложил руки на животе.
— Пойдемте со мной, — сказал он и кивнул в сторону окна. — Я хочу кое-что показать вам, прежде чем мы приступим к делу.
Следуя за тучным Асланом, Джек успел заметить возле окна еще один стеклянный ящик. Он с волнением узнал две прекрасные тарелки из слоновой кости из древнего города Пергама, который стоял на древнем Шелковом пути. Эти бесценные вещи считались безвозвратно утерянными после установления террористической диктатуры талибов в Афганистане и разграбления кабульского музея. Джек остановился перед ящиком и зачарованно уставился на прекрасные произведения искусства, сделанные в Ханьском Китае во втором веке нашей эры и обнаруженные в кладовой дворца вместе с бесценными индийскими лакированными изделиями и редчайшими шедеврами римских мастеров из стекла и бронзы. Он был рад, что этот средневековый хан оказался достаточно тщеславным, чтобы сохранить такие редкие и бесценные предметы и тем самым удовлетворить собственное самолюбие. Джек всегда страстно верил, что изучение прошлого непременно будет способствовать сближению народов, которые смогут вместе гордиться достоянием общих предков. Но чем больше памятников древности исчезало в недрах тайных банковских сейфов или в подвалах частных коллекций, тем меньше оставалось надежды на осуществление этой мечты.
Аслан повернулся к нему. И не смог скрыть удовольствия, расценив интерес Джека как зависть.
— Это моя страсть, мое вожделение, которое уступает место только моей истинной вере, — самодовольно пролепетал он. — Именно поэтому я с такой настойчивостью пытаюсь заполучить некоторые вещи из вашего музея в Карфагене в качестве части выкупа за вашу голову. А еще меня очень интересуют некоторые картины из галереи Ховарда.
Аслан повел Джека к огромному окну, которое своим полукругом повторяло общие контуры ротонды. Создавалось ощущение, будто они наблюдают за живописной долиной и другими великолепными постройками из башни диспетчерского контроля крупного международного аэропорта.
Джек попытался не обращать внимания на Аслана и полностью сосредоточился на живописной долине. Прилегающие к комплексу здания образовывали огромную букву «L», одна сторона которой шла с востока на запад, а другая — с севера на юг, где склоны горы были более пологими. В самом конце виднелись складские помещения и хозяйственные пристройки, выполняющие функцию местного терминала. Рядом с ним находилась большая вертолетная площадка, где виднелись вертолеты — «хинд Е», «хавок» и «Ка-50» под названием «вервольф». Причем последний довольно успешно соперничал с американским вертолетом «Апачи» как по маневренности, так и по боевой мощи. Каждая из этих винтокрылых машин представляла серьезную угрозу для любого военно-морского патрульного корабля, не говоря уже об обычном полицейском патрульном вертолете, которые могли противодействовать операциям Аслана в открытом море.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48