А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

уехать, а потом позвонить и попросить передать ему, что она не может с ним встретиться. Бритт уже была готова так и сделать, когда прямо перед ней от стоянки отъехал «гольф»– В ней моментально сработал инстинкт лондонского водителя, знающего, что такой шанс выпадает одному счастливчику из нескольких миллионов, и она ловко зарулила на образовавшееся место и припарковалась.Счетчик этой стоянки был всего в трех футах от входа в «Menage a Trois», и на нем было еще почти два часа оплаченного времени. Такое везение вызвало у нее дурные предчувствия. Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Сказав себе, что становится суеверной старой каргой вроде своей матери, она вылезла из машины и проследовала к ресторану как раз в тот момент, когда шофер Дэвида притормозил перед входом.
А в ресторане Мел слушала горестную историю Лиз и пыталась поймать глазами официанта. Встреча явно обещала быть на пару бутылок.– И что же мне теперь делать? – Лиз наклонилась ближе к Мел и попыталась понизить голос: – Пойти на конфликт? Заставить его признаться в измене? Или просто принять, что у нас с ним теперь разные ценности и что нам, возможно, пора разойтись?– Чушь собачья! – Мел так грохнула пустым стаканом о стол, что за соседним столиком на нее посмотрели с беспокойством. – Это не имеет ничего общего с разными ценностями. У парня легкое разжижение мозгов, вот и все! Сейчас просто плохой момент. Подумай сама: он чувствует себя жутко виноватым, – и правильно делает, подонок! – а ты в этот момент ошарашиваешь его новостью, что готова пожертвовать собой ради того, чтобы быть все время с ним И это тогда, когда он предпочел бы, чтобы ты поехала в командировку куда-нибудь в Гонконг!Волшебным образом появилась вторая бутылка – Лиз даже не заметила, как Мел заказала ее. Мел повсюду находила с официантами общий секретный язык знаков. Она налила еще по одной.– Послушай, Лиззи, то, что нужно сейчас Дэвиду, – это не теплые шлепанцы и не домашняя запеканка. Этим его можно до смерти запугать. Ему нужно пространство. И если у тебя есть хоть капля здравого смысла, ты увидишь, что он все еще любит и тебя, и детей.Мел ободряюще похлопала Лиз по руне.– Все, что ему нужно от нее, – это засунуть свой пестик во взбитые сливки, и чтобы ему при этом сказали, что такого траханья еще не было во всемирной истории.Она пригубила свой бокал.– Я знаю, тебе сейчас трудно в это поверить, но уверяю тебя, это пройдет. Через несколько недель у него все это кончится. Жены всегда берут верх. Поверь мне, я знаю. Мне так часто приходилось уступать им! Подожди, когда появятся признаки. Он начнет приходить домой засветло, а когда среди ночи вдруг зазвонит телефон, его это будет пугать не меньше, чем тебя. Он начнет прижиматься к тебе в постели и спрашивать, приняла ли ты овалтин. Вот тогда ты и вспоминай про домашние блюда. Пара изысканных ужинов у камина с кое-чем особенным на десерт, и твоему козлику захочется видеть тебя дома. А если не захочется, вот тогда и надо будет думать о непреодолимых различиях, а не теперь. Поверь старушке Мел.Впервые, наверное, за несколько дней Лиз рассмеялась.– Но я не знаю, смогу ли не обращать на это внимания. Неопределенность страшнее всего. Мы всегда были откровенны друг с другом, всегда обсуждали важные проблемы. Я хочу, чтобы он сознался в своей измене, если она была, и именно из-за этого он ведет себя так трусливо. Все было бы гораздо проще, если бы не было никаких секретов.– Ты что, смеешься? Совсем наоборот! Это бы все разрушило! Никогда не спрашивай – вот единственный совет для семейной жизни, который дала мне моя мама. Папаша был кобель тот еще, но она ни разу не спросила его, верен ли он ей. Она думала, правда, выследить его, но это так понятно. А потом спросила себя, хочет ли она разрушить идеальную семью, узнав правду. И ответила себе – нет – Мел горько улыбнулась. – В следующем месяце они отмечают сороковую годовщину свадьбы.– Но, Мел, это же ужасно! Это могло устраивать наших матерей, но ведь мы верим в открытость, честность, в то, что нужно говорить обо всем, во все другие идеалы сумасшедших шестидесятых, разве не так?– Конечно, верим. Когда это нам удобно.Лиз отпила вина и задумалась о том, что сказала Мел. Как бы ужасно это ни звучало, в этом была доля правды. Разве ее семейная жизнь не стоит того, чтобы за нее сражаться? Если она теперь выбросит полотенце, Дэвид, скорее всего, заменит ее какой-то двадцатилетней дурочкой, с которой он сейчас крутит любовь. Лиз начинала приходить в себя.– Так ты считаешь, что через несколько недель все будет хорошо, да, Мел? Мел!Но Мел не отвечала. Она неотрывно смотрела на только что вошедших в ресторан мужчину и женщину, которые стояли спиной к Лиз и ожидали, когда им укажут свободный столик. И внезапно, словно молния, Лиз пронзила догадка, почему Мел не могла оторвать от них взгляда.Мужчина был Дэвид.Его спутница только что села и держала в руках огромное меню. Все, что Лиз удалось разглядеть, были короткие светлые волосы и дорогой белый костюм.Внутри у Лиз все сжалось. Теоретически эта женщина могла оказаться кем угодно, деловые обеды были у Дэвида каждый день, но инстинктивно Лиз почувствовала, что это не деловой обед. Это она. Приступ паники сжал ее грудь. Как ей быть? Что бы Мел ни говорила о том, что это надо спустить на тормозах, невозможно спокойно сидеть тут и делать вид, что ничего не случилось.Ни он, ни она не обратили внимания на Лиз и Мел. Когда женщина повернулась к официанту, чтобы что-то спросить, Лиз с изумлением узнала в ней Бритт. Облегчение волной прокатилось по ее телу, и она едва сдержалась, чтобы не рассмеяться. Улыбаясь, встала и направилась в их сторону, размышляя о том, почему Дэвид не упомянул, что сегодня обедает с Бритт. Ну да, ведь сегодня утром было не до этого.Но уже за несколько футов до их стола Лиз почувствовала мускусный запах любимых духов Бритт, и на мгновение застыла, пытаясь вспомнить, где она их уже ощущала.И вдруг истина бомбой взорвалась в мозгу Лиз с такой силой, что она едва устояла на ногах. Это был запах одежды Дэвида. И впервые с абсолютной ясностью она поняла, с кем у Дэвида роман. Это не цыпочка из отдела по связям с общественностью, не обожающая секретарша, не репортерша с игривыми глазками. Это Бритт.Теперь и Дэвид заметил ее. Как и Мел, он сидел неподвижно и с застрявшими в горле словами наблюдал за приближением Лиз. Никогда не спрашивай. Рецепт семейного счастья матери Мел звучал в ушах Лиз, словно дразня ее.– Так у тебя роман с Бритт? – спросила она тихим и ясным голосом.Дэвид ничего не ответил. И она вспомнила, что он всегда был плохим лжецом. Это была одна из черт, которые ей нравились в нем. Она думала, это значит, что ему можно верить.– Полагаю, что это целиком ее вина. – Лиз не смотрела на Бритт. Суку Бритт. Предательницу Бритт.Дэвид медленно поднял глаза и не схватился за спасательный круг.– Нет, это вовсе не целиком ее вина, – его голос звучал устало. – Мне жаль, Лиз. Мне действительно жаль.Обычно ее трудно было вывести из себя, но теперь она чувствовала, как гнев, благословенный и очищающий гнев вскипает в ней. И хотя раньше ей никогда не приходилось делать ничего подобного, она медленно и рассчитано подняла рюмку на длинной ножке и выплеснула вино в лицо Дэвиду, с удовлетворением отметив, что оно попало и на белый костюм Бритт.Потом она услышала, как ее собственный голос удивительно спокойно произнес:– Я думаю, что тебе лучше убраться отсюда.Некоторое время Дэвид молчал. Если бы он только сказал: «Не надо, Лиз, давай поговорим об этом!», кто знает, может быть, их брак был бы спасен.Но он не сказал.– Да, – она услышала в его голосе опустошенность и поняла, что уже поздно, что, какие бы чувства он к ней ни питал, все уже позади.– Да, – повторил он, – наверное, лучше.Лиз обвела взглядом зал ресторана. Посетители быстро уткнулись носами в свои тарелки, но она знала, что они слышали каждое слово. Собрав в кулак все свое достоинство, она повернулась. «По крайней мере, я не ударила в грязь лицом, – пришла ей в голову неуместная мысль. – Не выглядела забитой домашней хозяйкой».Какое-то время она ощущала себя в настолько нереальном мире, что втайне даже ожидала услышать аплодисменты. «Не будь смешной, – говорила она себе, как слепая, выходя из ресторана, – это не рекламный ролик. Это реальная жизнь». Когда Лиз поймала такси, слезы, которые она из последних сил сдерживала, молясь о том, чтобы достоинство не покинуло ее, наконец хлынули из глаз, смывая тщательно наложенную косметику и оставляя следы на ярко-желтой ткани ее любимого костюма. Глава 15 Когда она вошла в дом, он встретил ее милосердной тишиной. Сейчас Лиз не вынесла бы встречи с Джейми и Дейзи, ей нужно было побыть одной. Мел побежала за ней и пыталась настоять на том, чтобы проводить ее до дома, но она отказалась. В жизни бывают моменты, когда никто не в силах тебе помочь, и сейчас у Лиз был такой момент. Бывают моменты, когда тебе хочется плакать, валяться в постели и предаваться собственному горю. И только потом, когда ты выплачешься, тебе захочется поговорить с кем-нибудь. И тогда ты не сможешь наговориться. Ты без конца будешь снова и снова прокручивать в памяти каждую сцену, в отчаянии вспоминать каждое слово, каждый оттенок каждого разговора из тех, что с железной неминуемостью привели тебя к несчастью.А пока ей хотелось только плакать. Она держалась молодцом в ресторане, где это было важно, а теперь больше не хотела быть молодцом. Но сейчас, когда она желала плакать, слез уже не было, и она лежала на своей кровати, на их кровати, опустошенная и оцепеневшая, и разглядывала свидетельства их 0умершей любви. Свадебные фотографии. Сувениры, привезенные из счастливых отпусков. Старая открытка, подаренная ей ко Дню Матери. А потом она увидела на полу игрушку Джейми, о которую Дэвид споткнулся сегодня утром, столетие назад, и наконец заплакала. Глубокие, мучительные рыдания сотрясали ее тело, пока у нее не заболела голова и не стало першить в горле. И она отчаянно захотела прижаться к своей матери. Хотя и знала, что она уже взрослая, что она одна, что мать не в силах помочь ей, что мать слишком слаба, чтобы взять на свои плечи ее горе, что у нее достаточно и своего. В конце концов Лиз свернулась калачиком и заснула.Час спустя она проснулась, как ныряльщик все-таки выплывает на поверхность, даже зная, что его ждет там смертельная опасность. О Боже, Боже, Боже. Пусть это не будет правдой! Не дай моей жизни рассыпаться на кусочки именно тогда, когда я считала, что она налаживается! И, вставая с постели, Лиз вдруг поняла, что ей еще предстоит самое страшное: рассказать обо всем детям. Что же она им скажет? Горькую правду или какую-нибудь щадящую ложь, которая смягчит удар? Что для них будет легче в долгой перспективе?Новый приступ горечи охватил ее. Почему именно ей всегда приходится склеивать кусочки? Потому что ты хочешь быть центром своей семьи, той осью, вокруг которой вращаются их судьбы. Вот цена, которую надо за это платить. Это так же больно, как и приятно. Она медленно села и посмотрела на часы. Пять. Сьюзи наверняка поит детей чаем. У Лиз, по меньшей мере, час до их появления, чтобы собрать вещи Дэвида и вызвать такси.Она тщательно заперла дверь спальни на тот случай, если дети вернутся раньше и захотят увидеть, что она делает. Сняла с гардероба его чемоданы и начала собирать вещи. Грустная пародия на их бесчисленные сборы на уик-энды или в отпуск. Те счастливые сборы. Теперь больше не будет ни уик-эндов, ни отпусков.Она методически обследовала всю комнату, подбирая каждый предмет одежды, каждую вещь и каждую безделушку Дэвида в стремлении начисто вычеркнуть все следы его присутствия и из своей жизни, и из своей спальни. Но и когда каждая рубашка и каждый пиджак, каждая пара трусов, его лосьон для бритья и даже его теннисная ранетка были аккуратно упакованы, в комнате, казалось, все равно что-то осталось от него. Модель грузовика, которую он помог Джейми собрать только вчера, кучки мелочи, которую он время от времени выгребал из своих карманов, даже пустой гардероб навязчиво напоминали ей о Дэвиде, о его энергии и непосредственности, о радости, которую он умел извлекать из жизни. И она во второй раз села и разрыдалась. Зная, что, если не встанет сейчас, она может не встать никогда, Лиз заставила себя подняться и с необычной яростью принялась застегивать чемоданы Дэвида. Ей нравился звук застегиваемой молнии. Словно что-то рвалось.На секунду она закрыла глаза и представила себе звук, с которым рассудительная Лиз Уорд спокойно рвет на клочки белье Бритт Уильямс. Это был восхитительный звук. Она читала об обманутых влюбленных, которые рвали белье соперницы и бросали в ее почтовый ящик. Лиз всегда удивляло, как можно быть такой мстительной. Теперь это ее не удивляло.Она подняла чемоданы и понесла их к двери. На полпути заметила свою фотографию с детьми в серебряной рамке, быстро открыла один из карманов и положила ее туда. Пусть он, по крайней мере, видит, что потерял. Чего ему стоило траханье с Бритт. И снова поднимая чемоданы, она с надеждой думала: он поймет, что оно того не стоило.– Мамочка, что ты делаешь с папиными вещами? – Голос Джейми заставил Лиз застыть от неожиданности.Она не слышала, как дети вернулись. И разве она не заперла дверь? О Господи, совсем забыла про дверь из смежной ванной!Она медленно опустила на пол чемоданы и посмотрела на сына. Ни ее опыт работы руководителем, ни стычки с Конрадом, ни бесконечные переговоры о деньгах и об эфирном времени не подготовили ее к этому, к самому тяжкому мигу ее жизни.– Подойди и сядь, мой милый.Она посадила Джейми на колени и крепко прижала к себе. Посмотрев в его глаза, она увидела в них настороженность, которая была почти невыносима для нее. Казалось, они говорили: «Ты собираешься сделать мне больно? Какие бы слова ты ни говорила, ведь все сведется к этому, да?» Ей пришла в голову мысль сказать ему всю правду: мама и папа больше не любят друг друга. Но она знала, что не сможет сделать этого. Он заслуживает лучшего. Он заслуживает лжи.– Ты же знаешь, как занят папа? Ну вот, он уезжает по делам, поэтому я и уложила его чемоданы.– А когда он вернется?– Не скоро, милый.– А когда?– Через несколько месяцев. Но это не значит, что он не любит тебя, дорогой. Папа любит тебя очень-очень.Джейми смотрел на нее с недоверием.– А вы что, расходитесь? – Лиз была ошеломлена.– Родители Тома расходятся, его нянька сказала Сьюзи, а родители Кэти разошлись полгода назад.Боже милостивый, что мы делаем с нашими детьми, спросила себя Лиз, если они знают о таких вещах в пятилетнем возрасте?– Да, милый, мы расходимся. – И, не в силах сдержать себя, добавила: – На некоторое время.– Это из-за того, что я сегодня утром оставил свой космический пулемет на лестнице?– Нет, дорогой мой, ты не виноват, честное слово. Виноваты мама и папа.Джейми сполз с кровати, недоверчиво посмотрел на нее и тихо вышел из комнаты.Через минуту он снова вернулся, и его руки были заняты игрушками, которые он бережно передал ей.– Если я отдам все мои космические пулеметы Бену, папа вернется?Лиз пришлось отвернуться, чтобы он не увидел ее слез. Космические пулеметы были предметом его гордости и радости. Как объяснить ему, что все космические пулеметы магазина игрушек «Хэмли» не вернули бы его отца домой? У папы была теперь новая игрушка.
С раскрытым от изумления ртом Бритт наблюдала, как таксист выгружает два огромных чемодана, сумку, набор теннисных ракеток и ракеток для сквоша, лампу и траченое молью старое пальто на глубокий ворс ее нового кремового ковра. Закончив, он весело сообщил ей, что с нее причитается 22 фунта. У нее мелькнула мысль отослать все это в какую-нибудь гостиницу, но она достаточно хорошо знала Дэвида, чтобы не сомневаться, что при намеке на плохое обращение он немедленно отправится к Лиз. И хотя ее намерения в начале их романа не выходили, так сказать, за рамки обычной предосудительной связи, за последние несколько недель она обнаружила, что любит его, пожалуй, больше всех, кого ей довелось знать.Бритт поглядела на огромную кучу вещей и села на ковер рядом с ней. Боже, как же все плохо получилось! Худшего дня она не могла припомнить. У нее и в мыслях не было причинять боль Лиз, и она уж точно не собиралась разбивать ее семью. Сначала она убеждала себя, что легкий флирт, о котором Лиз никогда не узнает, не может причинить никакого вреда. А потом взяла и влюбилась, черт ее побери! И из всех мужиков на свете выбрала для этого мужа своей лучшей подруги. И это она, которая всегда играла по правилам, пусть даже эти правила были ее собственные и не претендовали на согласие с общепринятой моралью. Но любовь делает человека неосторожным. Любовь и заставила ее нарушить свои главные правила для романов с женатыми мужчинами: никогда не ходить в «интимные» рестораны и никогда, никогда не просить их остаться на всю ночь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52