При виде тонкой пленочки серовато-белесой пыли, осевшей вокруг пупка, Джиллиан не сдержала улыбки. Видимо, в спешке принимая душ, это жизненно-важное место Катберт как-то упустил из виду.
Сей же миг на молодую женщину накатило безумное желание сместиться вниз и языком слизнуть компрометирующее пятнышко. Забавно: ни с того ни с сего в ней прорезался вкус к бетону! Интересно, а какие еще пристрастия в ней пробудились помимо ее воли? Джиллиан как раз размышляла над этим важным вопросом, когда у самого ее уха раздалось отчетливое глухое бурчание. Она подняла голову: Катберт смущенно ухмыльнулся.
— Это ты или я? — полюбопытствовал он.
— Ты, конечно.
— Неужто ты не проголодалась так, как я?
— Еще как проголодалась! — усмехнулась Джиллиан в ответ. — Кто тут вкалывал за двоих?
— Ах, вот оно как? — Шутливо дернув молодую женщину за рыжий локон, Катберт заботливо уложил ее поудобнее и со всех сторон подоткнул одеяло. — Тогда будет только справедливо, если официантом поработаю я. Ты лежи, не вставай, я сейчас вернусь.
Можно подумать, она в силах хоть пальцем пошевелить! Джиллиан понятия не имела, когда это в последний раз она ощущала этакую томную расслабленность. Если честно…
Если честно, то ничего подобного ей в жизни не доводилось пережить. И этим небывалым, дурманящим, блаженным ощущением она отчасти обязана недавнему взрыву страсти, но более всего — тому мужчине, что, поднявшись с постели, сосредоточенно застегивал «молнию» на джинсах.
Катберт наклонился и шутливо чмокнул ее в нос.
— Я быстро.
И исчез за смежной дверью. Мгновение спустя Джиллиан услышала, как громко щелкнул замок его номера. Вздохнув, она подтянула покрывало к самому подбородку и заложила руки за голову, наслаждаясь мгновением. Аромат Катбертова лосьона смешивался с запахом свежепостиранной шенили, — что за мужественное, бодрящее сочетание! Вполне в духе самого Катберта.
О'кей. Хорошо же. Почему бы и не взглянуть в лицо горькой истине? Невзирая на все свои обеты и клятвы, невзирая на твердую решимость не выставлять себя полной дурочкой и не влюбляться по уши в мужчину, с которым познакомилась меньше недели тому назад, она-таки балансирует на самом краю разверстой пропасти, более того — вот-вот рухнет вниз.
Но на сей раз все по-другому, нашептывало сердце. Как с пеной у рта доказывал сам Катберт, он — не Чарли Донован. Он не станет играть ее чувствами, не станет притворяться, что любит, не станет добиваться ответной страсти, чтобы потом взять да и уйти с достоинством, оставив ее сгорать со стыда. Катберт — словно плотина, которую он не покладая рук ремонтирует. Такой же надежный. Такой же могучий и непоколебимый. Этакая несокрушимая каменная громада, возведенная на крепком скальном основании.
И Джиллиан снова отчаянно захотелось посмотреть на Катберта за работой, понять тот проект, ради которого он с рассветом уходил из мотеля, а возвращался уже затемно. До чего они с Катбертом похожи в своей одержимости преуспеть, пусть и в разных областях и сферах! Твердо вознамерившись узнать больше о любимом и его окружении, Джиллиан мысленно взяла на заметку: при первой же возможности спросить Катберта, не свозит ли он ее на плотину, и если да, то когда.
И возможность представилась раньше, чем Джиллиан ожидала. При виде Катберта с пластиковыми мисками, до краев полными аппетитной тушеной фасоли, молодая женщина уселась на кровати, скрестив ноги, и чувствуя, что ее собственный живот начинает исполнять голодные рулады. В сочетании с хрустящими кукурузными лепешками, — опять-таки фамильный рецепт Пегги! — и холодным пивом угощение получилось поистине царское. Махнув рукой на приличия, Джиллиан жадно набросилась на свою порцию, — и тут Катберт впервые помянул злосчастный метеорологический прогноз.
— Идет новый грозовой фронт, — сообщил он с набитым ртом. — И еще какой! На ближайшие несколько дней синоптики предсказывают проливные дожди.
От неожиданности молодая женщина едва не подавилась здоровенным куском кукурузной лепешки.
— Ох, нет!
— К северу отсюда прошли ливневые паводки. Мы днем и ночью отслеживаем уровень воды в реке. — И, удрученно покачав головой, Катберт нанес удар, который откладывал до последнего. Впрочем, Джиллиан еще раньше догадалась, в чем дело. — Похоже на то, что в ближайшие два, а то и три дня в каньон ты спускаться не сможешь.
Борясь с паникой, молодая женщина отхлебнула пива. Она уже отсняла большинство задуманных интервью и набрала достаточно натурного метража, чтобы восполнить ущерб, нанесенный неизвестным злоумышленником. Теперь ей позарез нужны кадры внутренних помещений, особенно той самой каменной башни, из окна которой выбросилась легендарная Плакальщица!
Но чтобы группа ее простаивала да била баклуши целых два дня, а то и все три! Нет, такой роскоши она позволить себе не может, при нынешних-то профсоюзных расценках! А учитывая возможность новых задержек, — кто гарантирует, что грозы закончатся через два-три дня? — самым разумным будет свернуть локальные съемки. Внутренние помещения она вполне сможет отснять сама, равно как и заключительную последовательность кадров, — когда озеро снова заполняться, и древние развалины медленно скроются под водой.
Как ни странно, мысль о том, чтобы закончить работы, не слишком-то встревожила документалистку. Когда Джиллиан только-только начинала свою карьеру в киноиндустрии, все свои материалы она снимала сама. Так что с портативной камерой она управляться умела.
Кроме того, теперь у нее будет время в подробностях изучить профессиональный мир Катберта. Она не только узнает любимого лучше, она, возможно, придаст сюжету своего фильма совсем иной поворот, сумеет взглянуть на уже отснятые кадры под иным углом, либо разработает идею-другую для нового проекта.
Так что, памятуя обо всем вышеперечисленном, Джиллиан сумела-таки справиться с разочарованием. Она отхлебнула еще пива и перевела разговор на тему, занимающую Катберта.
— А для тебя задержки из-за гроз и дождей разве не критичны?
— Заливать бетон мы все равно будем. Другого выхода нет. Ведь у нашего проекта сроки не менее жесткие. И возможности для его завершения очень и очень ограничены.
— А как вам удастся сделать так, чтобы жидкий бетон… э-э-э… не намок?
И Джиллиан мужественно приготовилась к очередной лекции по физике. Но Катберт только ухмыльнулся до ушей и ограничился простейшим объяснением — в самый раз для непосвященного.
— Мы соорудим дополнительные леса и натянем над свежезалитым бетоном полиэтиленовые полотнища.
— А когда начинаются работы?
— Наш подрядчик с утра пригонит из Окленда целый караван грузовиков, груженых цементом.
Джиллиан уже научилась улавливать тончайшие оттенки интонаций того бархатистого, грудного голоса, что не потеряла еще надежды записать на аудиопленку. И в последней фразе ей явственно почудилась нотка досады.
— На тебя «давят»? — с любопытством осведомилась молодая женщина.
— Вроде того.
— И кто же?
Катберт изогнул бровь.
— Тебе выдать полный список или сокращенную версию?
— Начни с самого верху; как надоест — остановлю.
— На самом верху у нас министр внутренних дел, который твердо намерен обеспечить бесперебойную работу своего департамента при тех сокращениях бюджета, что вводит его закадычный друг-приятель и партнер по гольфу, господин президент.
— Соединенных Штатов?
— А то чего же! Есть также высшее начальство Бюро Ирригации, клятвенно пообещавшее своим коллегам из государственной службы охраны природы, что мы вновь заполним водохранилище и восстановим количество рыбы просто-таки в кратчайшие сроки.
Далтон вытянулся на кровати, установив миску с фасолью на животе. И Джиллиан обнаружила, что сосредоточиться толком ей никак не удается: внимание ее концентрировалось то на этом жилистом, стройном теле, то на внушительном списке чиновников и официальных лиц, надзирающих за ходом ремонтных работ на плотине реки Санто-Беньо и бдительно отслеживающих успехи и неудачи Катберта Далтона.
— Не стоит также забывать о директоре калифорнийского кооператива гидро — и электроэнергетики, который закупает примерно половину электричества, вырабатываемого плотиной, — поморщившись, припомнил злополучный инженер. — А также президенты калифорнийских ассоциаций фермеров-садоводов, выращивающих виноград и бахчевые культуры, которые всерьез озабочены проблемой орошения. А еще есть Агенство по сохранению окружающей среды, отделение западного региона. Эти добрые люди бдительно отслеживают воздействие простоя плотины на реку и ее окрестности начиная с самого первого дня ремонтных работ.
Джиллиан выразительно присвистнула.
— А я-то думала, это я работаю «под нажимом»!
— Я уж не буду вдаваться в красочные подробности касательно писем, которыми нас засыпали Общество рыболовов-любителей, клуб «Форель и Окунь» и ассоциация яхтсменов, — мрачно добавил Катберт. — Всем им пришлось отменить какие-то там ежегодные фестивали или состязания, или уж не знаю что. А уж чего стоят мои встречи с местными фермерами и землевладельцами! А лекции, которые каждый день читает мне Пегги, напоминая, сколько денег они с Юфимией теряют за каждый день простоя плотины! Их послушать, так они просто-таки на грани разорения, бедняжки!
— Небеса милосердные! И как тебе удается уснуть ночами?
— Да справляюсь как-то! — Катберт ласково провел пальцем по щеке собеседницы. — И что-то мне подсказывает, что сегодняшняя ночь окажется не из худших!
И под взглядом его пронзительно-серых глаз Джиллиан потупилась и непроизвольно поджала пальчики ног. Лепешка словно сама собою разломилась в ее руке, и крошки посыпались на покрывало, да только кто станет обращать внимания на такие мелочи!
Охо-хо! Что называется, влипла так влипла!
Но полных масштабов опасности Джиллиан не осознавала до тех пор, пока не оказалась снова в объятиях Катберта. А на следующий день — на его плотине.
14
В первый раз Джиллиан проснулась, когда Катберт чмокнул ее в щеку и велел позвонить ему на плотину, как только встанет. Приоткрыв один глаз, молодая женщина глянула на будильник на туалетном столике, увидела, что время — двадцать минут пятого, что-то пробурчала в ответ и снова зарылась под одеяло.
Второй раз молодую женщину разбудили отдаленные раскаты грома. Поморщившись, она вытянулась поудобнее среди смятых простыней, прислушиваясь к глухому рокоту. Ну, и какого черта в последние дни синоптики демонстрируют такую точность прогнозов, ежели до сих пор все сбывалось серединка-наполовинку? Может ли она позволить себе еще день-два затянувшегося простоя?
Окончательно стряхнув с себя сон, Джиллиан в очередной раз прикинула все «за» и «против». Сворачивать съемки или не сворачивать, отсылать съемочную группу по домам или повременить еще денек-другой? Кларенсу, Труди и Рут она заплатит за отснятый метраж и звукозапись, да еще приплюсует премиальные за досрочное завершение работ. Документалистка отлично знала: у Кларенса на очереди еще один проект, а муж Труди будет просто счастлив, ежели его ненаглядная, длинноногая супруга вдруг нежданно-негаданно появится в дверях. Вот Робби… Ну что ж, Робби она «запряжет» в пост-съемочные работы по монтажу. Разрываясь надвое, Джиллиан, наконец, вынуждена была признать: выхода у нее нет. Она просто не может себе позволить платить съемочной группе за дни простоя.
Дождь полил около девяти, лишний раз укрепив молодую женщину в намерении свернуть съемочные работы. Остаток утра Джиллиан провела, утрясая с Робби график монтажа и давая ассистенту последние наставления, в то время как Кларенс с Труди загружали оборудование в пикап. К полудню все вещи были собраны и уложены, и киношники принялись прощаться. Им предстоял час езды до Окленда, а оттуда — авиаперелет до Хьюстона. Робби собственноручно упаковал и заклеил «скотчем» несколько коробок с видеокассетами. Под проливным дождем Джиллиан проводила коллег к машине, несмотря на все их протесты. Струи дождя хлестали по огромному красно-зеленому зонту с изображением клюшки для гольфа, — это «сокровище» Робби едва ли не насильно всучил любимому боссу.
— Ты смотри, береги оригиналы, как зеницу ока, — наставляла ассистента Джиллиан. — Жизнью мне за них отвечаешь!
— Сберегу, сберегу.
— Сними по две рабочих копии с каждого.
— Все будет тип-топ, Джилл.
Молодая женщина отлично знала: Робби ее не подведет. Не сама ли она натаскивала паренька вот уже второй год? И все-таки документалистка предпочитала лично приглядывать даже за рутинной частью монтажного процесса. По самым оптимистичным ее подсчетам, Робби понадобится по меньшей мере день для того, чтобы сделать рабочие копии… продублировать изображение и звук оригиналов, вставив крохотное электронное «окошечко» с указанием времени в часах, минутах и секундах, и с номерами кадров. Еще пара дней, как знала она благодаря долгому опыту, уйдет на то, чтобы наклеить ярлычки и этикетки на оригиналы и копии, разобраться в куче-мале сопровождающей информации, — в том, что накопилось в журналах и блокнотах, — и все должным образом пронумеровать, запротоколировать, соотнести с видеозаписью.
А вот когда с рутинной работой будет покончено, Джиллиан возьмется за очередную непосильную задачу: нужно будет «обработать» весь метраж, отмечая в нужной последовательности номера и время каждого кадра и отдельных эпизодов, давая их краткое описание и примечания касательно того, как именно данный кадр или эпизод предполагается включить в окончательный вариант. И только после того, как весь материал будет систематизирован подобным образом, она сможет, используя всю собранную информацию, начать процесс монтажа, превращая сырой метраж в выразительную последовательность визуальных образов.
— Я тебе помогу с нумерацией, как только вернусь, — пообещала Джиллиан ассистенту.
— А когда ж это, к примеру, будет?
— Пока не знаю. Через три дня, может, через четыре. Все зависит от погоды.
— Ра-а-зумеется, от погоды, от чего ж еще? — широко ухмыльнулась Труди, дружески обнимая документалистку за плечи. — Оставляю тебе «Кэннон» два-двенадцать. Ты уж не оплошай: смотри, чтоб плотина хорошо вышла! — И негритянка решительно направилась к пикапу.
— Я постараюсь.
— Звякни мне, если решишь-таки снимать документальный фильм про укрощение американских рек.
— Непременно.
— И постарайся уж как-нибудь больше не падать с утесов, — взмолился Робби, не то в шутку, не то всерьез. — Пока, Джереми.
Джиллиан порывисто обернулась: она и не подозревала, что старый друг ее отца тоже здесь, в кафе. Еще утром она сообщила индейскому вождю, что отсылает съемочную группу обратно в Хьюстон, и пообещала позвонить ему, как только Катберт снова даст ей «добро» на спуск в каньон. Джереми понимающе покивал и заверил, что будет ждать ее звонка. Джиллиан и в голову не приходило, что «ждать звонка» Джереми намерен в «Трех ковбоях».
— У меня тут в городе есть одно дело, — туманно пояснил старик в ответ на ее расспросы.
Врожденная вежливость не позволила документалистке вдаваться в подробности, однако «шестое чувство» ей подсказывало: это загадочное «дело» наверняка касается ее лично. И следующая же фраза Джереми подтвердила ее подозрения.
— Пока я здесь, я стану оберегать тебя.
И объявил об этом старик настолько невозмутимо, — точно подтверждая прописную истину, — что Джиллиан, уже готовая запротестовать, прикусила язык.
— Спасибо большое.
С широких полей войлочной шляпы Джереми срывались и падали тяжелые дождевые капли.
— А что ты будешь делать теперь?
— Хочу позвонить Катберту. Он собирался показать мне плотину. Если он еще не увяз по уши в жидком цементе, может, устроит мне небольшую экскурсию.
— Будет тебе экскурсия, — согласился Катберт, снимая трубку. — При условии, если подъедешь в течение часа.
Джереми, удобно устроившись на пассажирском сиденье «Блейзера», мирно подремывал, а Джиллиан гнала машину на полной скорости, надеясь успеть к назначенному сроку. По пути она миновала колонну автосамосвалов, доверху нагруженных булыжником и обломками бетона, что катили в противоположную сторону. Похоже, ремонтники времени зря не теряли, расчищая мусор, оставшийся от вчерашних взрывов.
Между темными нагромождениями туч проглянуло солнышко, — и в это самое мгновение Джиллиан в очередной раз крутнула руль, и сразу за поворотом глазам ее открылся вид на плотину, — можно сказать, с птичьего полета, так как дальше дорога уходила резко вниз. Западный ее сектор, от вершины до самого основания, загромождали леса, задрапированные оранжевыми полотнищами полиэтилена. Разглядеть зияющую рану в нижней части молодой женщине удалось только мельком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
Сей же миг на молодую женщину накатило безумное желание сместиться вниз и языком слизнуть компрометирующее пятнышко. Забавно: ни с того ни с сего в ней прорезался вкус к бетону! Интересно, а какие еще пристрастия в ней пробудились помимо ее воли? Джиллиан как раз размышляла над этим важным вопросом, когда у самого ее уха раздалось отчетливое глухое бурчание. Она подняла голову: Катберт смущенно ухмыльнулся.
— Это ты или я? — полюбопытствовал он.
— Ты, конечно.
— Неужто ты не проголодалась так, как я?
— Еще как проголодалась! — усмехнулась Джиллиан в ответ. — Кто тут вкалывал за двоих?
— Ах, вот оно как? — Шутливо дернув молодую женщину за рыжий локон, Катберт заботливо уложил ее поудобнее и со всех сторон подоткнул одеяло. — Тогда будет только справедливо, если официантом поработаю я. Ты лежи, не вставай, я сейчас вернусь.
Можно подумать, она в силах хоть пальцем пошевелить! Джиллиан понятия не имела, когда это в последний раз она ощущала этакую томную расслабленность. Если честно…
Если честно, то ничего подобного ей в жизни не доводилось пережить. И этим небывалым, дурманящим, блаженным ощущением она отчасти обязана недавнему взрыву страсти, но более всего — тому мужчине, что, поднявшись с постели, сосредоточенно застегивал «молнию» на джинсах.
Катберт наклонился и шутливо чмокнул ее в нос.
— Я быстро.
И исчез за смежной дверью. Мгновение спустя Джиллиан услышала, как громко щелкнул замок его номера. Вздохнув, она подтянула покрывало к самому подбородку и заложила руки за голову, наслаждаясь мгновением. Аромат Катбертова лосьона смешивался с запахом свежепостиранной шенили, — что за мужественное, бодрящее сочетание! Вполне в духе самого Катберта.
О'кей. Хорошо же. Почему бы и не взглянуть в лицо горькой истине? Невзирая на все свои обеты и клятвы, невзирая на твердую решимость не выставлять себя полной дурочкой и не влюбляться по уши в мужчину, с которым познакомилась меньше недели тому назад, она-таки балансирует на самом краю разверстой пропасти, более того — вот-вот рухнет вниз.
Но на сей раз все по-другому, нашептывало сердце. Как с пеной у рта доказывал сам Катберт, он — не Чарли Донован. Он не станет играть ее чувствами, не станет притворяться, что любит, не станет добиваться ответной страсти, чтобы потом взять да и уйти с достоинством, оставив ее сгорать со стыда. Катберт — словно плотина, которую он не покладая рук ремонтирует. Такой же надежный. Такой же могучий и непоколебимый. Этакая несокрушимая каменная громада, возведенная на крепком скальном основании.
И Джиллиан снова отчаянно захотелось посмотреть на Катберта за работой, понять тот проект, ради которого он с рассветом уходил из мотеля, а возвращался уже затемно. До чего они с Катбертом похожи в своей одержимости преуспеть, пусть и в разных областях и сферах! Твердо вознамерившись узнать больше о любимом и его окружении, Джиллиан мысленно взяла на заметку: при первой же возможности спросить Катберта, не свозит ли он ее на плотину, и если да, то когда.
И возможность представилась раньше, чем Джиллиан ожидала. При виде Катберта с пластиковыми мисками, до краев полными аппетитной тушеной фасоли, молодая женщина уселась на кровати, скрестив ноги, и чувствуя, что ее собственный живот начинает исполнять голодные рулады. В сочетании с хрустящими кукурузными лепешками, — опять-таки фамильный рецепт Пегги! — и холодным пивом угощение получилось поистине царское. Махнув рукой на приличия, Джиллиан жадно набросилась на свою порцию, — и тут Катберт впервые помянул злосчастный метеорологический прогноз.
— Идет новый грозовой фронт, — сообщил он с набитым ртом. — И еще какой! На ближайшие несколько дней синоптики предсказывают проливные дожди.
От неожиданности молодая женщина едва не подавилась здоровенным куском кукурузной лепешки.
— Ох, нет!
— К северу отсюда прошли ливневые паводки. Мы днем и ночью отслеживаем уровень воды в реке. — И, удрученно покачав головой, Катберт нанес удар, который откладывал до последнего. Впрочем, Джиллиан еще раньше догадалась, в чем дело. — Похоже на то, что в ближайшие два, а то и три дня в каньон ты спускаться не сможешь.
Борясь с паникой, молодая женщина отхлебнула пива. Она уже отсняла большинство задуманных интервью и набрала достаточно натурного метража, чтобы восполнить ущерб, нанесенный неизвестным злоумышленником. Теперь ей позарез нужны кадры внутренних помещений, особенно той самой каменной башни, из окна которой выбросилась легендарная Плакальщица!
Но чтобы группа ее простаивала да била баклуши целых два дня, а то и все три! Нет, такой роскоши она позволить себе не может, при нынешних-то профсоюзных расценках! А учитывая возможность новых задержек, — кто гарантирует, что грозы закончатся через два-три дня? — самым разумным будет свернуть локальные съемки. Внутренние помещения она вполне сможет отснять сама, равно как и заключительную последовательность кадров, — когда озеро снова заполняться, и древние развалины медленно скроются под водой.
Как ни странно, мысль о том, чтобы закончить работы, не слишком-то встревожила документалистку. Когда Джиллиан только-только начинала свою карьеру в киноиндустрии, все свои материалы она снимала сама. Так что с портативной камерой она управляться умела.
Кроме того, теперь у нее будет время в подробностях изучить профессиональный мир Катберта. Она не только узнает любимого лучше, она, возможно, придаст сюжету своего фильма совсем иной поворот, сумеет взглянуть на уже отснятые кадры под иным углом, либо разработает идею-другую для нового проекта.
Так что, памятуя обо всем вышеперечисленном, Джиллиан сумела-таки справиться с разочарованием. Она отхлебнула еще пива и перевела разговор на тему, занимающую Катберта.
— А для тебя задержки из-за гроз и дождей разве не критичны?
— Заливать бетон мы все равно будем. Другого выхода нет. Ведь у нашего проекта сроки не менее жесткие. И возможности для его завершения очень и очень ограничены.
— А как вам удастся сделать так, чтобы жидкий бетон… э-э-э… не намок?
И Джиллиан мужественно приготовилась к очередной лекции по физике. Но Катберт только ухмыльнулся до ушей и ограничился простейшим объяснением — в самый раз для непосвященного.
— Мы соорудим дополнительные леса и натянем над свежезалитым бетоном полиэтиленовые полотнища.
— А когда начинаются работы?
— Наш подрядчик с утра пригонит из Окленда целый караван грузовиков, груженых цементом.
Джиллиан уже научилась улавливать тончайшие оттенки интонаций того бархатистого, грудного голоса, что не потеряла еще надежды записать на аудиопленку. И в последней фразе ей явственно почудилась нотка досады.
— На тебя «давят»? — с любопытством осведомилась молодая женщина.
— Вроде того.
— И кто же?
Катберт изогнул бровь.
— Тебе выдать полный список или сокращенную версию?
— Начни с самого верху; как надоест — остановлю.
— На самом верху у нас министр внутренних дел, который твердо намерен обеспечить бесперебойную работу своего департамента при тех сокращениях бюджета, что вводит его закадычный друг-приятель и партнер по гольфу, господин президент.
— Соединенных Штатов?
— А то чего же! Есть также высшее начальство Бюро Ирригации, клятвенно пообещавшее своим коллегам из государственной службы охраны природы, что мы вновь заполним водохранилище и восстановим количество рыбы просто-таки в кратчайшие сроки.
Далтон вытянулся на кровати, установив миску с фасолью на животе. И Джиллиан обнаружила, что сосредоточиться толком ей никак не удается: внимание ее концентрировалось то на этом жилистом, стройном теле, то на внушительном списке чиновников и официальных лиц, надзирающих за ходом ремонтных работ на плотине реки Санто-Беньо и бдительно отслеживающих успехи и неудачи Катберта Далтона.
— Не стоит также забывать о директоре калифорнийского кооператива гидро — и электроэнергетики, который закупает примерно половину электричества, вырабатываемого плотиной, — поморщившись, припомнил злополучный инженер. — А также президенты калифорнийских ассоциаций фермеров-садоводов, выращивающих виноград и бахчевые культуры, которые всерьез озабочены проблемой орошения. А еще есть Агенство по сохранению окружающей среды, отделение западного региона. Эти добрые люди бдительно отслеживают воздействие простоя плотины на реку и ее окрестности начиная с самого первого дня ремонтных работ.
Джиллиан выразительно присвистнула.
— А я-то думала, это я работаю «под нажимом»!
— Я уж не буду вдаваться в красочные подробности касательно писем, которыми нас засыпали Общество рыболовов-любителей, клуб «Форель и Окунь» и ассоциация яхтсменов, — мрачно добавил Катберт. — Всем им пришлось отменить какие-то там ежегодные фестивали или состязания, или уж не знаю что. А уж чего стоят мои встречи с местными фермерами и землевладельцами! А лекции, которые каждый день читает мне Пегги, напоминая, сколько денег они с Юфимией теряют за каждый день простоя плотины! Их послушать, так они просто-таки на грани разорения, бедняжки!
— Небеса милосердные! И как тебе удается уснуть ночами?
— Да справляюсь как-то! — Катберт ласково провел пальцем по щеке собеседницы. — И что-то мне подсказывает, что сегодняшняя ночь окажется не из худших!
И под взглядом его пронзительно-серых глаз Джиллиан потупилась и непроизвольно поджала пальчики ног. Лепешка словно сама собою разломилась в ее руке, и крошки посыпались на покрывало, да только кто станет обращать внимания на такие мелочи!
Охо-хо! Что называется, влипла так влипла!
Но полных масштабов опасности Джиллиан не осознавала до тех пор, пока не оказалась снова в объятиях Катберта. А на следующий день — на его плотине.
14
В первый раз Джиллиан проснулась, когда Катберт чмокнул ее в щеку и велел позвонить ему на плотину, как только встанет. Приоткрыв один глаз, молодая женщина глянула на будильник на туалетном столике, увидела, что время — двадцать минут пятого, что-то пробурчала в ответ и снова зарылась под одеяло.
Второй раз молодую женщину разбудили отдаленные раскаты грома. Поморщившись, она вытянулась поудобнее среди смятых простыней, прислушиваясь к глухому рокоту. Ну, и какого черта в последние дни синоптики демонстрируют такую точность прогнозов, ежели до сих пор все сбывалось серединка-наполовинку? Может ли она позволить себе еще день-два затянувшегося простоя?
Окончательно стряхнув с себя сон, Джиллиан в очередной раз прикинула все «за» и «против». Сворачивать съемки или не сворачивать, отсылать съемочную группу по домам или повременить еще денек-другой? Кларенсу, Труди и Рут она заплатит за отснятый метраж и звукозапись, да еще приплюсует премиальные за досрочное завершение работ. Документалистка отлично знала: у Кларенса на очереди еще один проект, а муж Труди будет просто счастлив, ежели его ненаглядная, длинноногая супруга вдруг нежданно-негаданно появится в дверях. Вот Робби… Ну что ж, Робби она «запряжет» в пост-съемочные работы по монтажу. Разрываясь надвое, Джиллиан, наконец, вынуждена была признать: выхода у нее нет. Она просто не может себе позволить платить съемочной группе за дни простоя.
Дождь полил около девяти, лишний раз укрепив молодую женщину в намерении свернуть съемочные работы. Остаток утра Джиллиан провела, утрясая с Робби график монтажа и давая ассистенту последние наставления, в то время как Кларенс с Труди загружали оборудование в пикап. К полудню все вещи были собраны и уложены, и киношники принялись прощаться. Им предстоял час езды до Окленда, а оттуда — авиаперелет до Хьюстона. Робби собственноручно упаковал и заклеил «скотчем» несколько коробок с видеокассетами. Под проливным дождем Джиллиан проводила коллег к машине, несмотря на все их протесты. Струи дождя хлестали по огромному красно-зеленому зонту с изображением клюшки для гольфа, — это «сокровище» Робби едва ли не насильно всучил любимому боссу.
— Ты смотри, береги оригиналы, как зеницу ока, — наставляла ассистента Джиллиан. — Жизнью мне за них отвечаешь!
— Сберегу, сберегу.
— Сними по две рабочих копии с каждого.
— Все будет тип-топ, Джилл.
Молодая женщина отлично знала: Робби ее не подведет. Не сама ли она натаскивала паренька вот уже второй год? И все-таки документалистка предпочитала лично приглядывать даже за рутинной частью монтажного процесса. По самым оптимистичным ее подсчетам, Робби понадобится по меньшей мере день для того, чтобы сделать рабочие копии… продублировать изображение и звук оригиналов, вставив крохотное электронное «окошечко» с указанием времени в часах, минутах и секундах, и с номерами кадров. Еще пара дней, как знала она благодаря долгому опыту, уйдет на то, чтобы наклеить ярлычки и этикетки на оригиналы и копии, разобраться в куче-мале сопровождающей информации, — в том, что накопилось в журналах и блокнотах, — и все должным образом пронумеровать, запротоколировать, соотнести с видеозаписью.
А вот когда с рутинной работой будет покончено, Джиллиан возьмется за очередную непосильную задачу: нужно будет «обработать» весь метраж, отмечая в нужной последовательности номера и время каждого кадра и отдельных эпизодов, давая их краткое описание и примечания касательно того, как именно данный кадр или эпизод предполагается включить в окончательный вариант. И только после того, как весь материал будет систематизирован подобным образом, она сможет, используя всю собранную информацию, начать процесс монтажа, превращая сырой метраж в выразительную последовательность визуальных образов.
— Я тебе помогу с нумерацией, как только вернусь, — пообещала Джиллиан ассистенту.
— А когда ж это, к примеру, будет?
— Пока не знаю. Через три дня, может, через четыре. Все зависит от погоды.
— Ра-а-зумеется, от погоды, от чего ж еще? — широко ухмыльнулась Труди, дружески обнимая документалистку за плечи. — Оставляю тебе «Кэннон» два-двенадцать. Ты уж не оплошай: смотри, чтоб плотина хорошо вышла! — И негритянка решительно направилась к пикапу.
— Я постараюсь.
— Звякни мне, если решишь-таки снимать документальный фильм про укрощение американских рек.
— Непременно.
— И постарайся уж как-нибудь больше не падать с утесов, — взмолился Робби, не то в шутку, не то всерьез. — Пока, Джереми.
Джиллиан порывисто обернулась: она и не подозревала, что старый друг ее отца тоже здесь, в кафе. Еще утром она сообщила индейскому вождю, что отсылает съемочную группу обратно в Хьюстон, и пообещала позвонить ему, как только Катберт снова даст ей «добро» на спуск в каньон. Джереми понимающе покивал и заверил, что будет ждать ее звонка. Джиллиан и в голову не приходило, что «ждать звонка» Джереми намерен в «Трех ковбоях».
— У меня тут в городе есть одно дело, — туманно пояснил старик в ответ на ее расспросы.
Врожденная вежливость не позволила документалистке вдаваться в подробности, однако «шестое чувство» ей подсказывало: это загадочное «дело» наверняка касается ее лично. И следующая же фраза Джереми подтвердила ее подозрения.
— Пока я здесь, я стану оберегать тебя.
И объявил об этом старик настолько невозмутимо, — точно подтверждая прописную истину, — что Джиллиан, уже готовая запротестовать, прикусила язык.
— Спасибо большое.
С широких полей войлочной шляпы Джереми срывались и падали тяжелые дождевые капли.
— А что ты будешь делать теперь?
— Хочу позвонить Катберту. Он собирался показать мне плотину. Если он еще не увяз по уши в жидком цементе, может, устроит мне небольшую экскурсию.
— Будет тебе экскурсия, — согласился Катберт, снимая трубку. — При условии, если подъедешь в течение часа.
Джереми, удобно устроившись на пассажирском сиденье «Блейзера», мирно подремывал, а Джиллиан гнала машину на полной скорости, надеясь успеть к назначенному сроку. По пути она миновала колонну автосамосвалов, доверху нагруженных булыжником и обломками бетона, что катили в противоположную сторону. Похоже, ремонтники времени зря не теряли, расчищая мусор, оставшийся от вчерашних взрывов.
Между темными нагромождениями туч проглянуло солнышко, — и в это самое мгновение Джиллиан в очередной раз крутнула руль, и сразу за поворотом глазам ее открылся вид на плотину, — можно сказать, с птичьего полета, так как дальше дорога уходила резко вниз. Западный ее сектор, от вершины до самого основания, загромождали леса, задрапированные оранжевыми полотнищами полиэтилена. Разглядеть зияющую рану в нижней части молодой женщине удалось только мельком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28