А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Может, воздух здесь какой-то особенный?
Нет же, нет, смазливая физиономия тут не при чем. Как убедительно напомнил ей Катберт, он ничего общего не имеет с Чарли Донованом. Можно подумать, она нуждалась в напоминаниях! Катберт Далтон иначе вел себя, иначе действовал и говорил, даже жил в ином мире, нежели беспечный, поверхностный, легкомысленный ветропрах Чарли.
Джиллиан решительно натянула на себя измятую футболку. А едва голова ее появилась в вырезе, первое, что она увидела, был все тот же Катберт. Он лежал себе, удобно подложив руки под голову, жадно пожирая глазами ее груди, и на губах у него играла двусмысленная улыбка записного обольстителя. И, словно припомнив то блаженство, что оно испытали под прикосновением этих губ, соски ее напряглись и приподнялись навстречу властному зову.
Да Бога ради! Один взгляд этого мужчины — и она уже готова снова сорвать с себя футболку, броситься на него и проглотить целиком! А кто же клялся и божился не изображать из себя дурочку?
— Гроза утихла, — пролепетала Джиллиан, отчаянно засмущавшись того, что тело ее непроизвольно выдает самые сокровенные ее мысли.
— Вижу.
Тщетно пытаясь разгладить ладонью измятый край футболки, молодая женщина указала на еще более очевидный факт:
— Уже поздно. Луна встала.
Катберт серьезно покивал.
Начиная понемногу отчаиваться, молодая женщина рывком выдернула шорты из-под его ноги.
— По крайней мере, не так темно будет идти назад через каньон. Да и на подъеме шеи не свернем.
— Джиллиан, тебе не о чем беспокоиться. Я доставлю тебя домой в целости и сохранности… если и когда ты будешь готова двигаться в обратный путь.
Джиллиан до боли закусила нижнюю губку. В глубоком бархатистом голосе отчетливо прозвучало приглашение, — такое соблазнительное, такое пугающее! И молодая женщина нисколечко не осуждала Катберта за то, что тот жаждет повторения. Напротив, сама мечтала о том же. Да так сильно, что вновь пробудилась к жизни ноющая боль внизу живота. И никого, кроме себя самой, не винила она за то, что в серых его глазах вспыхнул сладострастный и хищный огонек. Кто, как не она спровоцировала всю эту ситуацию… пообещала ему забавы на сеновале… или в их случае уместнее сказать «на камнях»… и — никаких тебе взаимных обязательств!
— Я ни о чем не беспокоюсь, — бодро заверила молодая женщина. — Просто не хочу упускать классную возможность отснять несколько натурных кадров в лунном свете. Ты только глянь, какое роскошное серебристое свечение!
Двусмысленная улыбка записного соблазнителя тут же погасла. Катберт глазам своим не верил: его страстная возлюбленная прямо на глазах перевоплотилась в одержимого кинематографиста.
— От души надеюсь, что Робби оставил несколько скоростных кассет, — бормотала она себе под нос, в спешке натягивая шорты. В такой ситуации любой выглядел бы комично, но молодую женщину, кажется, подробности этикета уже не занимали.
— Подожди минуточку. Нам надо поговорить.
— Вовсе не надо. — Джиллиан изобразила самую что ни на есть равнодушную улыбку, — в целом мире не нашлось бы улыбки бесстрастнее! — Мы же обо всем поговорили перед тем, как я на тебя накинулась, разве не помнишь? Я пообещала, что не стану повторять ошибок десятилетней давности, и слово свою сдержу.
Катберт лихорадочно натягивал джинсы.
— Черт подери, Джиллиан…
— Все в порядке. — Молодая женщина отпрянула назад и зашарила рукою по камню, ища дверной проем. — Я не жду от тебя заверений в вечной любви, и сама ничего такого на тебя навешивать не собираюсь.
И на этой твердой, решительной ноте она нырнула под каменную притолоку и скрылась в темноте. А Катберт остался один. Прислонившись к стене, он некоторое время недовольно созерцал темный прямоугольник выдолбленного в полу «корыта». Пять минут назад он очнулся от блаженного забытья, и глазам его явилось роскошнейшее из зрелищ: Джиллиан, прекрасная в своей наготе, и губы ее чуть припухли от его поцелуев, а в глазах читаются смятение и паника… Молодая женщина отчаянно пыталась разобраться в себе и в происшедшем, разложить по полочкам то, что они испытали этой ночью…
И смятению этому Катберт ничуть не удивлялся. Он и сам ощущал во рту его резкий привкус. Он-то заключил Джиллиан в объятия, крайне слабо себе представляя, что им делать дальше, да особо и не тревожась на счет будущего, но теперь…
А что — теперь?
А теперь его влекло к Джиллиан еще неодолимее, нежели час назад. Он только что нашел в себе силы признать эту непростую истину, а молодая женщина тут же его и осадила, небрежно обронив, что влюбляться в него не собирается. Но почему-то сейчас ему хотелось услышать отнюдь не это. А нечто совсем другое. В данный момент определение «поверхностный» никоим образом не подходило под описание его чувств к Джиллиан Брайтон.
Катберт поспешно оделся, пытаясь проанализировать помянутые чувства и выстроить их в порядке возрастания значимости.
Раздражение. Страсть. Восхищение. Тревога.
В первую очередь — тревога.
Сурово нахмурившись, Катберт заправил рубашку в штаны, пригнув голову, нырнул в дверной проем и наощупь двинулся через головоломный лабиринт древних развалин. Идти приходилось медленно, чтобы не споткнуться о камень и не врезаться в очередное заграждение. Но вот, наконец, последнее строение осталось позади, и Далтон, наконец-то выпрямившись во весь рост, различил впереди слабое серебристое свечение. Долгожданный выход из пещеры!
На фоне иссиня-черного ночного неба, мерцающего сотнями и тысячами звезд, отчетливо вырисовывалась стройная, хрупкая фигурка. Джиллиан, осторожно обходя каменные завалы, целеустремленно направлялась к лестнице. Катберт догнал ее в тот самый миг, когда молодая женщина уже поставила ногу на верхнюю перекладину.
— Нам нужно поговорить. Нет, не о том, что произошло между нами, — поспешно добавил он, едва Джиллиан открыла рот, чтобы возразить. Должно быть, заготовила очередную фразу в духе: «Спасибо, все было классно, я как-нибудь тебе звякну», — мрачно подумал про себя Катберт. — Это мы обсудим позже. Но до того я должен рассказать тебе, что именно привело меня в каньон этим вечером.
Вот тебе и роковые женские чары! — не без ехидства подумала про себя Джиллиан. Она так увлеклась съемками… а потом, при виде Катберта, совсем голову потеряла, так что даже удивиться не успела его нежданному появлению. А позже, в его объятиях, конечно же, и не подумала спросить, с какой стати Катберт Далтон собственной персоной явился к развалинам на ночь глядя!
— Часом, не получил ли ты новых данных по прочностному расчету бетонных образцов? — предположила Джиллиан, решительно переходя, как ей казалось, к самой сути дела.
— Получил, — хмуро ответствовал Катберт. Между бровями его пролегла суровая складка.
— Что-то не так?
— Ну, скажем, данные не совсем таковы, как я ожидал. Завтра начинаются взрывные работы. И в течение ближайших пары дней доступ в запретную зону будет закрыт.
Джиллиан закусила губку, сдерживая восклицание протеста. Ведь она добровольно согласилась подлаживаться к графику Катберта! Но два дня, целых два дня! Два бесценных дня, в течение которых она рассчитывала заново отснять метраж, погубленный неизвестным злоумышленником!
Молодая женщина лихорадочно подсчитывала про себя. Может, она все-таки успеет к сроку? Все в ее руках! За эти два дня она запишет в городе несколько интервью, обработает рассказы старика Джереми. Может, даже просмотрит кассеты научно-популярного плана про индейцев зуни, закупленные в государственном историческом архиве. Наверняка там найдется что-нибудь интересненькое, что вдохновит ее на усовершенствования собственного сценария. С головой уйдя в размышления, Джиллиан едва не пропустила мимо ушей следующую реплику Катберта.
— Днем я переговорил с помощником шерифа. Мы вместе побывали на том месте у края каньона, где ты съехала с утеса.
Похоже, никто, кроме нее, не усматривал тонкой разницы в определении этого досадного инцидента. Джиллиан воинственно скрестила на груди руки, вознамерившись раз и навсегда внести ясность в картину событий.
— Ежели водитель резко развернулся, пытаясь обогнуть лежащий на дороге камень, а склон взял да и осыпался, это вовсе не называется «съехать с утеса». И мои умения и навыки тут вовсе не при чем.
— Это верно, — признал Катберт.
Но не успела Джиллиан порадоваться маленькой победе в очередной словесной перепалке, как вдруг почва снова ушла у нее из-под ног. А мир пошатнулся и закачался, грозя обрушиться под стать злополучному склону.
— А кое-кто даже задается вопросом: как именно камень оказался на дороге, — медленно проговорил Далтон.
Руки молодой женщины беспомощно опустились.
— Кто, например?
— Я, например.
— А я-то думала… — С трудом удержавшись на ногах, Джиллиан отчаянно пыталась охватить умом зловещий смысл, вложенный в сжатую, лаконичную фразу. — Я-то полагала…
Ох, Господи! Она-то полагала, что эта глыба известняка просто-напросто отвалилась от придорожного утеса, — как случайное следствие дождя и сокрушающего ветра, что со свистом проносился по каньону.
— Ты хочешь сказать, будто кто-то нарочно столкнул на дорогу этот камень? И этот кто-то знал, что я поеду через тот участок дороги вдоль каньона после наступления темноты?
— Я не исключаю такой возможности. — Катберт глядел собеседнице прямо в глаза, словно проверяя реакцию. — Я обнаружил на камне подозрительные зарубки; возможно, это следы зубила.
— Зубила, — ахнула Джиллиан. Голова у нее шла кругом.
— Или другим камнем, — поспешно добавил Катберт. — Джералдсон отправил образцы в металлургическую лабораторию во Фресно. Ответ будет через день-другой.
Молодая женщина крепко сцепила пальцы, пытаясь унять внезапную холодную дрожь, что началась с кончиков пальцев, и постепено, неумолимо, дошла до самого сердца.
— Юджин Донован.
По спине пробежал холодок, — точно за шиворот ей запустили особенно нервного паука.
Видя, что собеседницу бьет крупная дрожь, Катберт стиснул челюсти. Менее всего на свете хотелось ему пугать Джиллиан… и снова — это загнанное, отчаянное выражение в ясных фиалковых глазах! Далтон отдал бы все на свете, чтобы избавить молодую женщину от этого нелегкого испытания, принять на себя все предназначенные для нее удары. Однако промолчать сейчас — означало увеличить опасность и без того немалую.
Мужественно сдержав порыв заключить собеседницу в объятия, Катберт Далтон в очередной раз произнес слова предостережения, и, эхом вторя помощнику шерифа, добавил:
— На данном этапе нет никаких доказательств тому, что кто-либо из семейства Донован каким бы то ни было образом причастен к дорожному происшествию либо к варварскому уничтожению твоих кассет.
— Это был Юджин.
Про себя Катберт поневоле согласился с этим утверждением. В тихом голосе Джиллиан звенела непоколебимая уверенность; иных вариантов документалистка даже не рассматривала. То же самое молодая женщина повторила бы и на главной площади городка, и в присутствии присяжных. Но логики подсказывала инженеру то же самое. Натали вполне могла в отчаянии изрезать на куски драгоценные кассеты соперницы, но только Юджин обладал достаточной силой и жестокостью, чтобы коварно подстроить аварию на дороге вдоль каньона. Какое изощренное коварство — подбросить на самом опасном месте глыбу песчаника! И ведь никому бы и в голову не пришло, что это — дело человеческих рук!
Если, конечно, авария и впрямь подстроена.
Еще несколько дней всем им суждено пребывать в неведении, напомнил себе Катберт. И в течение этого времени он и Джереми будут бдительно приглядывать за Джиллиан и ее съемочной группой. Просто-таки глаз с киношников не спустят!
А он, Катберт, возьмет на себя ночные дежурства.
На протяжении всего обратного пути между ним и Джиллиан царило молчание. И Катберт понял: сегодня «ночную вахту» ему придется нести на расстоянии. Всесокрушающая, сводящая с ума близость, что свела их вместе во мраке мистической пещеры, с каждой милей таяла все ощутимее. К тому времени, как Катбер въехал на посыпанную гравием парковочную площадку мотеля «Три ковбоя», безмолвная, углубленная в себя женщина окончательно и бесповоротно заняла место той пылкой, неуемной возлюбленной, что упоенно стонала и выгибалась в объятиях Катберта.
И Катберту отчаянно недоставало этой возлюбленной — гораздо больше, нежели он готов был признать даже самому себе.
Едва они вышли из джипа, как одна из дверей с грохотом распахнулась и на крыльцо вылетел Робби.
— Эй, босс, да где вас только носило? Я вроде как даже перенервничал малость.
— Мы попали в грозу.
Подросток окинул обоих проницательным взглядом, отмечая спутанные волосы Джиллиан и полурасстегнутую рубашку Катберта. Уголки губ его лукаво поползли вверх.
— Вижу, гроза была нешуточная.
— О да.
Джиллиан повернула ключ в замке и толкнула тяжелую дверь. Катберт вошел первым. Поверхностный осмотр спальни и ванной комнаты показал, что все на месте, все цело, и на сей раз обошлось без незваных гостей.
— Дай-ка я, — проговорила Джиллиан, отбирая у Катберта внушительные футляры.
Уже от порога она сдержанно пожелала спутнику доброй ночи — и захлопнула дверь прямо перед его носом.
Катберт постоял на крыльце, решая про себя, постучать ли в дверь и напомнить ли мисс Брайтон, что им предостоит обсудить еще одно исключительно важное дельце, или просто-напросто распахнуть треклятую дверь пинком и войти без приглашения. Ему отнюдь не хотелось оставлять молодую женщину одну, тем более в таком состоянии — смятенную, растроенную, встревоженную. Черт подери, да почему бы и не взглянуть в лицо правде? Он просто-напросто не в силах с нею расстаться. Даже на несколько часов.
Ему нужна Джиллиан. Любой ценой, на любых условиях. И осознание этой простой истины по ощущению походило на хороший удар по голове — просто-таки искры из глаз посыпались. Причем за несколько секунд до того, как Робби в приливе дружеских чувств со всей силы хлопнул его по спине, точнехонько между лопатками. Катберт едва успел удивиться: вот уж не ожидал он такой прыти от тщедушного паренька! На вид — сущий заморыш, а рука-то изрядно тяжелая!
— Эй, друг, тебе бы кружка пива на пользу пошла. Да и мне тоже, если честно. Составлю компанию — если угостишь.
Катберт окинул подростка оценивающим взглядом.
— А сколько тебе лет, пистолет? Небось, тебе и спиртные напитки-то отпускать не положено? Ну, то есть легально?
— Легально-то я все могу. Вот с нелегальными штуками пока проблемы. — И видя, что потенциальный собутыльник почему-то не запрыгал от радости, услышав его предложение, нехотя прибавил: — Слушай, парень, восемнадцать мне месяц назад стукнуло. Спроси у Юфимии, если мне не веришь. Она с меня дважды документ требовала.
— Одного раза не хватило?
— Да вот не понравились ей чем-то мои водительские права, — усмехнулся Робби. — Фотка там уж больно неубедительная. Старушка О'Брайен уж едва не с лупой ее разглядывала, прежде чем решила, что дегенерат в очках и с прилизанным хайром вроде бы и впрямь на меня смахивает. — Мальчуган воинственно взъерошил зеленую, торчащую во все стороны шевелюру. — Уж я ее убеждал-убеждал, что люди с годами меняются, а она — ни в какую!
Черт подери, а ведь подросток прав! Ведь и сам Катберт за последние несколько часов изменился безвозвратно. Вот только в какую сторону, это еще вопрос. Чего уж говорить о годах!
— Между прочим, возрастной ценз — двадцать один год, — не без ехидства напомнил собеседнику Далтон.
— Ну, допустим, — недовольно протянул подросток, глядя в землю. — Но, послушай, давай смотреть на вещи реально! Вот ты, например, в восемнадцать лет от пива воздерживался?
Вспомнив собственную бурную молодость, Далтон усмехнулся — и поманил мальчишку к дверям кафе. В конце концов, разве он — полиция нравов? Да и спорить он был не в настроении: и без того весь извелся, просто места себе не находил! А из кафе весь двор мотеля просматривается как на ладони. Вот он и подежурит себе, закажет пару пива, а между делом разговорит парнишку и, может статься, узнает больше о взрывной, непредсказуемой, своевольной женщине, что минуту назад захлопнула дверь перед самым его носом!
То, что он узнал о Джиллиан, пары пива, безусловно, стоило. И проблем вызвало не больше, чем помянутый напиток… во всяком случае, поначалу.
— Джилл — в десятке звезд первой величины, — сообщил Робби с исступленной убежденностью восемнадцатилетнего максималиста. И куда только подевался молодежный слэнг и расхлябанные манеры хиппующего подростка? Оказалось, что он вполне способен изъясняться на правильном литературном языке, вполне соответствующем имиджу выпускника кинематографической школы.
— Ее «Королей моря» мы изучали еще на первом курсе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28