Я стану отцом! — завопил он и бросил трубку.
Тор осторожно опустил трубку на рычаг и откинулся на спинку кресла. Сунув руку в карман, он дотронулся до обручального кольца Андреа и улыбнулся.
Скоро, очень скоро он поможет этой юной леди избавиться от своей пресловутой гордости, даже если ему придется содрать с нее эту гордость вместе с кожей.
Куда они все запропастились? — удивлялась Андреа в сотый раз. Она стиснула руку Джордан и взглянула на часы, висевшие в палате родильного отделения.
— Тор его найдет. Непременно найдет.
— Ты мне об этом сообщаешь каждую минуту. Я тебе верю. А сейчас дай мне сконцентрироваться на моем дыхании.
— Джордан? — Райнер влетел в комнату и одарил их улыбкой. В руках у него была охапка цветов. Он бросил их на край кровати и крепко обнял жену. — Как моя Валькирия? — прошептал он любимое им прозвище.
— Твоя воительница занята дыханием, викинг. Ты вовремя появился.
Он оглянулся через плечо на Андреа.
— Задержись-ка на секунду, — окликнул он ее, прежде чем она вышла из палаты. — У меня кое-что есть для тебя. — Он вытащил из кучи цветов букет белых роз.
Андреа недоуменно уставилась на него.
— Для меня? Не понимаю.
— Здорово у тебя получился этот невинный взгляд. — Он хмыкнул, потом схватил ее в объятия и ликующе закружил по комнате. — Еще одно слово — и я тебя отпущу. Пирожные!
Она широко раскрыла глаза.
— Ты знаешь! А Тор?
— Пока нет. Я подумал, что тебе будет приятно самой ему рассказать. — Он проводил ее до двери. — А теперь извини, но мы собираемся родить ребенка.
— Это я собираюсь родить ребенка, — прорычала Джордан. — И когда все закончится, пусть здесь будут грейпфруты, а то я не знаю, что сделаю!
Андреа сморгнула слезы.
— Я… я… не могу ничего обещать. Но постараюсь. Счастливо. — Она с трудом добралась до комнаты ожидания, села в кресло и стала ждать, как и требовало название комнаты.
Тор появился, когда она уже начала терять терпение.
Она вскочила на ноги. Поскольку нападение — лучшая защита, пришлось воспользоваться этой тактикой.
— Тебе потребовалось слишком много…
— Ты хотела сказать, что я получил слишком много. Теперь твоя очередь получать.
— Прекрасно. Начну с кольца. — Она протянула вперед ладонь. — Положи его сюда.
— Ты имеешь в виду вот это? — Тор полез в карман и достал ее обручальное кольцо. — Забудь о нем.
Она попыталась зайти с другой стороны:
— Я бы хотела получить мое кольцо. Он подбросил его и поймал.
— Еще чего.
Она стиснула зубы, стараясь не прислушиваться к голосу гордости, нашептывающей ей прямо на ухо.
— Пожалуйста, Тор, не мог бы ты вернуть мое кольцо?
Он положил, его в карман и покачал головой.
— Пока нет.
— Ты… ты хочешь, чтобы я тебя умоляла? — выдохнула она.
— Это было бы очень мило. — Он засмеялся, увидев выражение ее лица. — Но нет, не хочу. Она пристально уставилась на него.
— Ты хочешь услышать извинения? Чего ты хочешь?
Его смех замер, синий взгляд стал яростным.
— Объяснения — и тебе это чертовски хорошо известно. Мне хочется услышать объяснение насчет Рынка Константина, и еще мне хотелось бы знать, почему тебе понадобилось забрать кольцо.
— Объяснение займет какое-то время, — сказала она, пытаясь как-то отвертеться. Однако это не помогло.
— У меня свободны весь день и вся ночь.
— Извините меня, ребята. — На пороге комнаты появился Райнер, переводя взгляд с одного на другого и расплываясь в широченной улыбке.
— Ты в конце концов вспомнил, что не худо бы услышать объяснение? — завелась Андреа, не обращая внимания на Райнера. — А раньше не мог? Ты позволил мне уйти из своего дома и даже не подумал остановить меня.
— Может быть, вам будет интересно… — снова попытался вклиниться Райнер.
— А что я должен был сказать? Ты сняла кольцо и исчезла. На такое трудно найти возражения.
— У нас девочка…
— Ну а если просто сказать «не уходи»?
— Семь фунтов, девять унций.
— По-твоему, это что-нибудь изменило бы?
— Волосы цвета помидора…
— Кое-что все-таки изменило бы! — взвилась Андреа. — Перевернуло бы весь мир.
— Валери. Мы ее назвали Валери. Понимаете? Валькирия, Валери. — Райнер окинул обоих взглядом и нахмурился. — Может быть, я помогу кое-что прояснить. Ты сказала, зачем ты продала Рынок Константина?
— Точно, зачем ты его продала?
Райнер слегка подтолкнул Андреа локтем.
— А ты скажи: «Потому что…» и так далее.
— Потому что — и так далее. — Легкий толчок сменился более ощутимым. — Ладно, ладно. — Она взглянула на Тора. — Я не могла позволить бизнесу и дальше стоять между нами. Если мы останемся вместе, я хочу, чтобы это случилось по личным причинам, а не ради бизнеса.
Тор медленно провел рукой по волосам — и вдруг взорвался:
— Ты продала рынок, чтобы убедиться, что я тебя люблю?
Она неуверенно подняла на него глаза.
— Э-э… а что, разве нет? — Она обратила взгляд на Райнера. — Кажется, сам-то он убежден, что «нет», верно?
— Мне так показалось. Тор стиснул зубы.
— Ты хочешь доказательств? Прекрасно. Я предоставлю тебе доказательства. — Он схватил ее за руку и потащил из комнаты. — Мои поздравления, Райнер. Девочка, говоришь? Передай Джордан, что ее грейпфруты появятся завтра.
— Ты знал о нашем споре? — прохрипела Андреа.
— Знал. — Он бросил на нее тяжелый взгляд. — Больше ни единого слова до тех пор, пока мы не приедем домой. А вот тогда тебе лучше всего заговорить — и побыстрей.
Не успели они переступить порог, как из нее хлынул словесный поток.
— Я оказалась должна банку уйму денег, — сказала она, робко семеня в гостиную. — Они прислали извещение. Мне нужно было либо продать рынок, либо просить у Торсенов вернуть за Константина кредит.
— И ты предпочла не просить. Она, вздохнув, кивнула.
— И я предпочла не просить. Тор, мне нужно было заплатить больше двухсот тысяч долларов. Он не сумел скрыть свое потрясение.
— Двести тысяч… Как это могло случиться? — Глаза его сузились, в них вдруг промелькнуло понимание. — Ник не был таким уж блестящим бизнесменом, каким мы его считали, верно?
— Да, — признала она. — Он сильно рисковал. Играл наудачу, чтобы победить конкурентов. Очень долго ему везло. Но в последние два года все изменилось.
Тор потер ладонью подбородок.
— И это объясняет тот факт, что он так охотился за Торсенами. Я никогда не мог понять, что же его заставило сделать тебя частью сделки.
Она тоже думала об этом. Должно быть, Нику нелегко приходилось, раз он использовал ее таким образом. Но смысл в этом был. Она подошла к Тору и положила ладонь ему на руку.
— Ты понимаешь? У меня просто язык не повернулся, чтобы попросить тебя помочь с этим кредитом. Слишком он велик. Джордан говорит, что это гордость. А я говорю, что это элементарный здравый смысл. Рынок Константина того не стоил. Да и контракт с Милане — во всяком случае, я так считаю.
Он не оттолкнул ее руку. Напротив, нежно приподняв ей подбородок, погладил щеку, потрепал волосы.
— Но ты приняла решение, не посоветовавшись со мной. Почему?
Она задрожала от его ласки, но постаралась взять себя в руки.
— Потому что я думала, что ты не согласишься. Потому что ты улаживал за меня все мои проблемы, и я решила, что пора уже самой взяться за дело. Потому что… — Она закрыла глаза и наконец сказала всю правду:
— Потому что я устала от того, что бизнес всегда стоит у тебя на первом месте. Это эгоизм с моей стороны, я знаю, но мне хотелось хоть раз в жизни быть первой.
— Ты и есть первая. — Она покачала головой, и он подтвердил, теперь уже более настойчиво:
— Это правда. Наверное, ты заметила, — что я перво-наперво сделал — поскорей потащил тебя к алтарю. И взял тебя в жены при стольких свидетелях, сколько поместилось в церкви. Мне хотелось привязать тебя так крепко, чтобы ты даже и в мыслях не пыталась освободиться от этого замужества.
— А как же Рынок Константина? Ты ведь мне говорил, что, если бы не бизнес, ты бы на мне ни за что не женился.
— Это было больно, не правда ли?
Она кивнула, слезы повисли у нее на ресницах.
— Да, больно.
Он нежно провел пальцем по ее щеке.
— Я просил тебя выйти за меня замуж год назад. Что ты ответила? Она оцепенела.
— Я…
— Ты в конце концов отказала, помнишь? Если бы не проблемы на Рынке Константина — ответ был бы таким же. Мне пришлось прибегнуть к шантажу. Я так и сделал. Использовал все доводы, которые только пришли мне в голову. Я так сильно хотел тебя! — (Она не могла сомневаться в его искренности.) — Но ты все еще не сказала мне, почему ты просишь обратно свое кольцо. Слезинка скатилась по ее щеке.
— Я прошу кольцо обратно, потому что люблю тебя. Он полез в карман и достал кольцо.
— Посмотри на него.
Помня, насколько Джордан была требовательна, она внимательно разглядела кольцо. Наконец обнаружила надпись.
— Я никогда не видела этого раньше. — Она облизнула губы и подняла на него глаза. — «Forst Kjcerlighet…» Что это означает?
— Сначала любовь. — Он снял свое кольцо и подал ей. — А на моем — продолжение: «… siden arbeid». Потом бизнес.
Андреа закрыла глаза, рыдания сотрясли ее хрупкое тело. Он схватил ее на руки.
— Я люблю тебя, моя гордая-прегордая жена! Всегда любил и всегда буду любить.
Она склонила голову ему на плечо и крепко прижималась к нему, пока он нес ее в спальню.
— Добро пожаловать домой, — шептал он ей на ухо. — Надежда, помнишь? Той ночью, когда мы впервые любили друг друга, ты говорила мне, насколько она для тебя важна. Последние дни я жил только надеждой. И верой. Верой в то, что ты вернешься домой, ко мне. И уверенностью. Я был уверен, что ты любишь меня так же, как я люблю тебя. — Переступив порог спальни, он поставил ее на ноги. — И настойчивостью. Я был очень настойчив, потому что хотел добиться успеха там, где дело касалось тебя, любовь моя.
Она открыла глаза и потрясенно огляделась.
— О Top, — прошептала она. Везде были подвески — и ее, и новые. Они висели над кроватью, в каждом углу, на всех окнах. Комната была расцвечена огоньками — огоньками всех цветов радуги. А к каждой подвеске был прикреплен крошечный золотой молоточек. — Надежда и настойчивость, — прошептала она, вспомнив их первую настоящую брачную ночь.
Он сжал ее в объятиях.
— Непобедимые качества. Я люблю тебя. Не ради Рынка Константина. Не ради контракта с Милано. Только ради тебя самой.
Она вдруг вспомнила. Она ведь до сих пор не рассказала ему о контракте с буксирами. Ее руки обвились вокруг его шеи. Потом. Позже. Сейчас бизнесу придется подождать. У них есть гораздо более важные дела.
ЭПИЛОГ
— Это самые прекрасные грейпфруты, что я когда-нибудь пробовала! — воскликнула Джордан.
Андреа ухмыльнулась. Баюкая на коленях Валери, она нежно ласкала рыжие волосики.
— Поверь, я тебе проиграла с радостью.
— Кто хочет пирожное? — спросил Тор, внося огромное блюдо. — Это прислал Джо — подарок новоиспеченной мамочке и еще как подтверждение того, что он счастлив снова иметь Торсенов своими поставщиками.
— Вот, пожалуйста, я изо всех сил стараюсь заполучить для вас этот контракт с буксирами, соблазняю капитана Александра пирожными Джо — и что же? — пожаловалась Андреа. — Джек Максвелл и так собирался продлить контракт с Торсенами. Вот ловкач!
Тор откусил огромный кусок пирожного.
— Он хитрый бизнесмен. Очень хитрый. Отказавшись включить контракт с Милане в продажный договор, он вынудил нас пересмотреть некоторые пункты. И это поставило его в более выигрышное положение.
Андреа вспомнила последний разговор с новым владельцем рынка. Она знала, что упустила тогда нечто важное — теперь ясно, что именно. Джеку нелегко было умолчать о своих намерениях. Он ведь всегда такой искренний.
— И много ли он выиграл?
— Совсем немного. Разница небольшая. — Он задорно улыбнулся. — Во всяком случае, жену я по новой сделке не получил.
— Ты и в первый раз не получил, — фыркнула она насмешливо. — Если помнишь, я на ту сделку сказала твердое «нет»!
— Ну, теперь со всякими «нет» покончено. Ты обещала.
Она нахмурилась.
— Когда это я такое обещала?
— Не помнишь? Хочешь мне сказать, что ты даже не помнишь, что обещала мне перед пастором и тысячами свидетелей?!
— Свидетелей было сотни, а не тысячи. И я обещала любовь и веру, — парировала она. — Так-то.
— И защиту. И совместную жизнь. Мы уже обсуждали эти вопросы во время нашей брачной ночи. И еще — никаких «нет».
— Я никогда…
— Священник произнес эти слова на…
— Норвежском языке, верно?
— Точно. — Он подсчитал на пальцах:
— Любовь, вера, защита, совместная жизнь, никаких «нет» — и повиновение.
Она передала малышку Райнеру и, подойдя к Тору, встала перед ним подбоченясь.
— Я никогда не клялась тебе повиноваться. Никогда.
Top упрямо сжал губы.
— «Повиновение» где-то упоминалось. Я точно помню.
— Несомненно, — поддакнул Райнер.
— По-норвежски, — добавил Top. — Поэтому ты и не запомнила.
— Райнер всегда утверждает, что я клялась мыть посуду, — со смехом сказала Джордан.
— Здорово. Мне нравится, — поддержал Top. — И мыть посуду.
— Все? — спросила Андреа. — Любовь, вера, защита, совместная жизнь, никаких «нет», повиновение и мытье посуды. Это все?
Он встал и крепко обнял ее.
— Это все.
Андреа усмехнулась.
— Отрадно слышать. — Наверное, ей нужно будет выучить норвежский. Да, именно так она и сделает. А потом добавит парочку своих условий.
Он приподнял ей подбородок.
— Это все — пока я не вспомню что-то еще. Например, работать вместе до конца наших дней. Потому что с тобой бизнес всегда будет удовольствием…
Она хмыкнула.
— Причем удовольствие всегда будет на первом месте.
— Точно, любовь моя. Абсолютно точно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
Тор осторожно опустил трубку на рычаг и откинулся на спинку кресла. Сунув руку в карман, он дотронулся до обручального кольца Андреа и улыбнулся.
Скоро, очень скоро он поможет этой юной леди избавиться от своей пресловутой гордости, даже если ему придется содрать с нее эту гордость вместе с кожей.
Куда они все запропастились? — удивлялась Андреа в сотый раз. Она стиснула руку Джордан и взглянула на часы, висевшие в палате родильного отделения.
— Тор его найдет. Непременно найдет.
— Ты мне об этом сообщаешь каждую минуту. Я тебе верю. А сейчас дай мне сконцентрироваться на моем дыхании.
— Джордан? — Райнер влетел в комнату и одарил их улыбкой. В руках у него была охапка цветов. Он бросил их на край кровати и крепко обнял жену. — Как моя Валькирия? — прошептал он любимое им прозвище.
— Твоя воительница занята дыханием, викинг. Ты вовремя появился.
Он оглянулся через плечо на Андреа.
— Задержись-ка на секунду, — окликнул он ее, прежде чем она вышла из палаты. — У меня кое-что есть для тебя. — Он вытащил из кучи цветов букет белых роз.
Андреа недоуменно уставилась на него.
— Для меня? Не понимаю.
— Здорово у тебя получился этот невинный взгляд. — Он хмыкнул, потом схватил ее в объятия и ликующе закружил по комнате. — Еще одно слово — и я тебя отпущу. Пирожные!
Она широко раскрыла глаза.
— Ты знаешь! А Тор?
— Пока нет. Я подумал, что тебе будет приятно самой ему рассказать. — Он проводил ее до двери. — А теперь извини, но мы собираемся родить ребенка.
— Это я собираюсь родить ребенка, — прорычала Джордан. — И когда все закончится, пусть здесь будут грейпфруты, а то я не знаю, что сделаю!
Андреа сморгнула слезы.
— Я… я… не могу ничего обещать. Но постараюсь. Счастливо. — Она с трудом добралась до комнаты ожидания, села в кресло и стала ждать, как и требовало название комнаты.
Тор появился, когда она уже начала терять терпение.
Она вскочила на ноги. Поскольку нападение — лучшая защита, пришлось воспользоваться этой тактикой.
— Тебе потребовалось слишком много…
— Ты хотела сказать, что я получил слишком много. Теперь твоя очередь получать.
— Прекрасно. Начну с кольца. — Она протянула вперед ладонь. — Положи его сюда.
— Ты имеешь в виду вот это? — Тор полез в карман и достал ее обручальное кольцо. — Забудь о нем.
Она попыталась зайти с другой стороны:
— Я бы хотела получить мое кольцо. Он подбросил его и поймал.
— Еще чего.
Она стиснула зубы, стараясь не прислушиваться к голосу гордости, нашептывающей ей прямо на ухо.
— Пожалуйста, Тор, не мог бы ты вернуть мое кольцо?
Он положил, его в карман и покачал головой.
— Пока нет.
— Ты… ты хочешь, чтобы я тебя умоляла? — выдохнула она.
— Это было бы очень мило. — Он засмеялся, увидев выражение ее лица. — Но нет, не хочу. Она пристально уставилась на него.
— Ты хочешь услышать извинения? Чего ты хочешь?
Его смех замер, синий взгляд стал яростным.
— Объяснения — и тебе это чертовски хорошо известно. Мне хочется услышать объяснение насчет Рынка Константина, и еще мне хотелось бы знать, почему тебе понадобилось забрать кольцо.
— Объяснение займет какое-то время, — сказала она, пытаясь как-то отвертеться. Однако это не помогло.
— У меня свободны весь день и вся ночь.
— Извините меня, ребята. — На пороге комнаты появился Райнер, переводя взгляд с одного на другого и расплываясь в широченной улыбке.
— Ты в конце концов вспомнил, что не худо бы услышать объяснение? — завелась Андреа, не обращая внимания на Райнера. — А раньше не мог? Ты позволил мне уйти из своего дома и даже не подумал остановить меня.
— Может быть, вам будет интересно… — снова попытался вклиниться Райнер.
— А что я должен был сказать? Ты сняла кольцо и исчезла. На такое трудно найти возражения.
— У нас девочка…
— Ну а если просто сказать «не уходи»?
— Семь фунтов, девять унций.
— По-твоему, это что-нибудь изменило бы?
— Волосы цвета помидора…
— Кое-что все-таки изменило бы! — взвилась Андреа. — Перевернуло бы весь мир.
— Валери. Мы ее назвали Валери. Понимаете? Валькирия, Валери. — Райнер окинул обоих взглядом и нахмурился. — Может быть, я помогу кое-что прояснить. Ты сказала, зачем ты продала Рынок Константина?
— Точно, зачем ты его продала?
Райнер слегка подтолкнул Андреа локтем.
— А ты скажи: «Потому что…» и так далее.
— Потому что — и так далее. — Легкий толчок сменился более ощутимым. — Ладно, ладно. — Она взглянула на Тора. — Я не могла позволить бизнесу и дальше стоять между нами. Если мы останемся вместе, я хочу, чтобы это случилось по личным причинам, а не ради бизнеса.
Тор медленно провел рукой по волосам — и вдруг взорвался:
— Ты продала рынок, чтобы убедиться, что я тебя люблю?
Она неуверенно подняла на него глаза.
— Э-э… а что, разве нет? — Она обратила взгляд на Райнера. — Кажется, сам-то он убежден, что «нет», верно?
— Мне так показалось. Тор стиснул зубы.
— Ты хочешь доказательств? Прекрасно. Я предоставлю тебе доказательства. — Он схватил ее за руку и потащил из комнаты. — Мои поздравления, Райнер. Девочка, говоришь? Передай Джордан, что ее грейпфруты появятся завтра.
— Ты знал о нашем споре? — прохрипела Андреа.
— Знал. — Он бросил на нее тяжелый взгляд. — Больше ни единого слова до тех пор, пока мы не приедем домой. А вот тогда тебе лучше всего заговорить — и побыстрей.
Не успели они переступить порог, как из нее хлынул словесный поток.
— Я оказалась должна банку уйму денег, — сказала она, робко семеня в гостиную. — Они прислали извещение. Мне нужно было либо продать рынок, либо просить у Торсенов вернуть за Константина кредит.
— И ты предпочла не просить. Она, вздохнув, кивнула.
— И я предпочла не просить. Тор, мне нужно было заплатить больше двухсот тысяч долларов. Он не сумел скрыть свое потрясение.
— Двести тысяч… Как это могло случиться? — Глаза его сузились, в них вдруг промелькнуло понимание. — Ник не был таким уж блестящим бизнесменом, каким мы его считали, верно?
— Да, — признала она. — Он сильно рисковал. Играл наудачу, чтобы победить конкурентов. Очень долго ему везло. Но в последние два года все изменилось.
Тор потер ладонью подбородок.
— И это объясняет тот факт, что он так охотился за Торсенами. Я никогда не мог понять, что же его заставило сделать тебя частью сделки.
Она тоже думала об этом. Должно быть, Нику нелегко приходилось, раз он использовал ее таким образом. Но смысл в этом был. Она подошла к Тору и положила ладонь ему на руку.
— Ты понимаешь? У меня просто язык не повернулся, чтобы попросить тебя помочь с этим кредитом. Слишком он велик. Джордан говорит, что это гордость. А я говорю, что это элементарный здравый смысл. Рынок Константина того не стоил. Да и контракт с Милане — во всяком случае, я так считаю.
Он не оттолкнул ее руку. Напротив, нежно приподняв ей подбородок, погладил щеку, потрепал волосы.
— Но ты приняла решение, не посоветовавшись со мной. Почему?
Она задрожала от его ласки, но постаралась взять себя в руки.
— Потому что я думала, что ты не согласишься. Потому что ты улаживал за меня все мои проблемы, и я решила, что пора уже самой взяться за дело. Потому что… — Она закрыла глаза и наконец сказала всю правду:
— Потому что я устала от того, что бизнес всегда стоит у тебя на первом месте. Это эгоизм с моей стороны, я знаю, но мне хотелось хоть раз в жизни быть первой.
— Ты и есть первая. — Она покачала головой, и он подтвердил, теперь уже более настойчиво:
— Это правда. Наверное, ты заметила, — что я перво-наперво сделал — поскорей потащил тебя к алтарю. И взял тебя в жены при стольких свидетелях, сколько поместилось в церкви. Мне хотелось привязать тебя так крепко, чтобы ты даже и в мыслях не пыталась освободиться от этого замужества.
— А как же Рынок Константина? Ты ведь мне говорил, что, если бы не бизнес, ты бы на мне ни за что не женился.
— Это было больно, не правда ли?
Она кивнула, слезы повисли у нее на ресницах.
— Да, больно.
Он нежно провел пальцем по ее щеке.
— Я просил тебя выйти за меня замуж год назад. Что ты ответила? Она оцепенела.
— Я…
— Ты в конце концов отказала, помнишь? Если бы не проблемы на Рынке Константина — ответ был бы таким же. Мне пришлось прибегнуть к шантажу. Я так и сделал. Использовал все доводы, которые только пришли мне в голову. Я так сильно хотел тебя! — (Она не могла сомневаться в его искренности.) — Но ты все еще не сказала мне, почему ты просишь обратно свое кольцо. Слезинка скатилась по ее щеке.
— Я прошу кольцо обратно, потому что люблю тебя. Он полез в карман и достал кольцо.
— Посмотри на него.
Помня, насколько Джордан была требовательна, она внимательно разглядела кольцо. Наконец обнаружила надпись.
— Я никогда не видела этого раньше. — Она облизнула губы и подняла на него глаза. — «Forst Kjcerlighet…» Что это означает?
— Сначала любовь. — Он снял свое кольцо и подал ей. — А на моем — продолжение: «… siden arbeid». Потом бизнес.
Андреа закрыла глаза, рыдания сотрясли ее хрупкое тело. Он схватил ее на руки.
— Я люблю тебя, моя гордая-прегордая жена! Всегда любил и всегда буду любить.
Она склонила голову ему на плечо и крепко прижималась к нему, пока он нес ее в спальню.
— Добро пожаловать домой, — шептал он ей на ухо. — Надежда, помнишь? Той ночью, когда мы впервые любили друг друга, ты говорила мне, насколько она для тебя важна. Последние дни я жил только надеждой. И верой. Верой в то, что ты вернешься домой, ко мне. И уверенностью. Я был уверен, что ты любишь меня так же, как я люблю тебя. — Переступив порог спальни, он поставил ее на ноги. — И настойчивостью. Я был очень настойчив, потому что хотел добиться успеха там, где дело касалось тебя, любовь моя.
Она открыла глаза и потрясенно огляделась.
— О Top, — прошептала она. Везде были подвески — и ее, и новые. Они висели над кроватью, в каждом углу, на всех окнах. Комната была расцвечена огоньками — огоньками всех цветов радуги. А к каждой подвеске был прикреплен крошечный золотой молоточек. — Надежда и настойчивость, — прошептала она, вспомнив их первую настоящую брачную ночь.
Он сжал ее в объятиях.
— Непобедимые качества. Я люблю тебя. Не ради Рынка Константина. Не ради контракта с Милано. Только ради тебя самой.
Она вдруг вспомнила. Она ведь до сих пор не рассказала ему о контракте с буксирами. Ее руки обвились вокруг его шеи. Потом. Позже. Сейчас бизнесу придется подождать. У них есть гораздо более важные дела.
ЭПИЛОГ
— Это самые прекрасные грейпфруты, что я когда-нибудь пробовала! — воскликнула Джордан.
Андреа ухмыльнулась. Баюкая на коленях Валери, она нежно ласкала рыжие волосики.
— Поверь, я тебе проиграла с радостью.
— Кто хочет пирожное? — спросил Тор, внося огромное блюдо. — Это прислал Джо — подарок новоиспеченной мамочке и еще как подтверждение того, что он счастлив снова иметь Торсенов своими поставщиками.
— Вот, пожалуйста, я изо всех сил стараюсь заполучить для вас этот контракт с буксирами, соблазняю капитана Александра пирожными Джо — и что же? — пожаловалась Андреа. — Джек Максвелл и так собирался продлить контракт с Торсенами. Вот ловкач!
Тор откусил огромный кусок пирожного.
— Он хитрый бизнесмен. Очень хитрый. Отказавшись включить контракт с Милане в продажный договор, он вынудил нас пересмотреть некоторые пункты. И это поставило его в более выигрышное положение.
Андреа вспомнила последний разговор с новым владельцем рынка. Она знала, что упустила тогда нечто важное — теперь ясно, что именно. Джеку нелегко было умолчать о своих намерениях. Он ведь всегда такой искренний.
— И много ли он выиграл?
— Совсем немного. Разница небольшая. — Он задорно улыбнулся. — Во всяком случае, жену я по новой сделке не получил.
— Ты и в первый раз не получил, — фыркнула она насмешливо. — Если помнишь, я на ту сделку сказала твердое «нет»!
— Ну, теперь со всякими «нет» покончено. Ты обещала.
Она нахмурилась.
— Когда это я такое обещала?
— Не помнишь? Хочешь мне сказать, что ты даже не помнишь, что обещала мне перед пастором и тысячами свидетелей?!
— Свидетелей было сотни, а не тысячи. И я обещала любовь и веру, — парировала она. — Так-то.
— И защиту. И совместную жизнь. Мы уже обсуждали эти вопросы во время нашей брачной ночи. И еще — никаких «нет».
— Я никогда…
— Священник произнес эти слова на…
— Норвежском языке, верно?
— Точно. — Он подсчитал на пальцах:
— Любовь, вера, защита, совместная жизнь, никаких «нет» — и повиновение.
Она передала малышку Райнеру и, подойдя к Тору, встала перед ним подбоченясь.
— Я никогда не клялась тебе повиноваться. Никогда.
Top упрямо сжал губы.
— «Повиновение» где-то упоминалось. Я точно помню.
— Несомненно, — поддакнул Райнер.
— По-норвежски, — добавил Top. — Поэтому ты и не запомнила.
— Райнер всегда утверждает, что я клялась мыть посуду, — со смехом сказала Джордан.
— Здорово. Мне нравится, — поддержал Top. — И мыть посуду.
— Все? — спросила Андреа. — Любовь, вера, защита, совместная жизнь, никаких «нет», повиновение и мытье посуды. Это все?
Он встал и крепко обнял ее.
— Это все.
Андреа усмехнулась.
— Отрадно слышать. — Наверное, ей нужно будет выучить норвежский. Да, именно так она и сделает. А потом добавит парочку своих условий.
Он приподнял ей подбородок.
— Это все — пока я не вспомню что-то еще. Например, работать вместе до конца наших дней. Потому что с тобой бизнес всегда будет удовольствием…
Она хмыкнула.
— Причем удовольствие всегда будет на первом месте.
— Точно, любовь моя. Абсолютно точно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18