Она стиснула губы. Может надеяться сколько захочет. Кроме надежды, ему ничего не остается.
Не в силах устоять, она еще раз взглянула на свое обручальное кольцо, и ее охватило чувство стыда. Деловое соглашение. Она вышла замуж, чтобы сохранить бизнес отца. Как благородно. Какое самопожертвование. Какая бесчестность по отношению к священному обряду. Смотри в лицо фактам, в ярости снова приказала она себе. Она с колыбели узнала, что бизнес стоит на первом месте. Всегда. Ничего тут не изменить.
И тем не менее в ту же минуту, следом за жестокой правдой, пришло желание. Она хотела… ничего в жизни она так не хотела, как быть любимой — бескорыстно, ради нее самой…
— Мы на месте, — прервал ее мысли голос Тора. Снова он стоял у ее лошади, протягивая ей руки. И снова она скользнула в их объятия, как птичка в гнездышко. Она задрожала от его прикосновения и поняла, что он это заметил.
— Поднимается ветер, — сказала она, пытаясь оправдать свою дрожь и не смея поднять на него глаз.
— Ты нервничаешь, и это понятно, — прошептал он.
Она в раздражении отпрянула от него. Неужели это столь очевидно? Незачем ей так явно выказывать свои чувства. И незачем ему говорить о них вслух. Почему он не может хоть раз сделать вид, что ничего не замечает? Вполне мог бы изобразить из себя близорукого.
— Я не нервничаю, — сделала она попытку солгать. Безуспешно. Она скривилась. Завирается, в то время как правда никому бы не повредила, разве что ее собственной гордости. Понятное дело, честность приходит к тем, кто пытается быть честным. Возможно, настало время и для нее. — Ладно. Я нервничаю. Это что, преступление?
Его губы дрогнули.
— Совсем нет, как я полагаю. Сдаваясь не без удара для своего самолюбия, она постаралась улыбнуться.
— Итак, что же дальше?
— Фотограф должен сделать еще несколько снимков, но, как только с этим будет покончено, мы сможем улизнуть и с часок отдохнуть. Ты хочешь есть? Я могу раздобыть несколько сандвичей и яблочного сока у Цезаря. — Он ухмыльнулся. — Если нам повезет, он все же будет перебродившим.
На этот раз ее улыбка выглядела куда более естественной.
— Звучит заманчиво.
Так оно и было. Мысль о том, чтобы улизнуть и сообразить импровизированный пикник, поддерживала ее во время нескончаемого фотографирования. Казалось, фотограф намеревался снять «счастливую» пару во всех местах, во всех позах и со всеми возможными выражениями на лицах. Через два часа Тор объявил передышку.
— Вы сможете еще поснимать на приеме, — твердо сказал он. Затем схватил Андреа за руку, и они пробрались в дом.
Тор сделал набег на кухню и заполнил поднос, ловко избегнув возможных помощников.
— Покажи, какую спальню предложила тебе мама, — прошептал он ей на ухо. Мгновение спустя, никем не замеченные, они проскользнули в комнату и заперли дверь на ключ, отрезав себя от внешнего мира.
Только теперь Андреа почувствовала настоящую тревогу. Она была закрыта на ключ в спальне, вдвоем с Тором, или, точнее, со своим мужем. Не самый мудрый путь она выбрала, учитывая ее желание сохранить благоразумную дистанцию. Она подошла к окну и развязала тесемки под подбородком. Потом сняла с головы корону невесты и осторожно положила на стул.
Опустив поднос на столик, он остановился позади нее. Протянул руку и распустил косу, освободив непослушные локоны.
— Ты вся напряжена. Почему?
Она напомнила себе, что откровенность — из тех достоинств, которые ей весьма нравятся. Не так, как раньше, конечно, но все-таки она уже попыталась ею воспользоваться и может попытаться еще раз.
— Мне здесь неловко. Наедине с тобой, — честно призналась она.
— — Боишься, что я воспользуюсь случаем?
— Да.
— Умная девочка.
Она повернулась к нему лицом и в ту же секунду пожалела, что сделала это. Необузданная страсть была написана на его лице. Он стоял совсем близко, расправив широкие плечи, и глаза его горели желанием. Он тронул завиток у нее на виске и намотал его на палец.
— Не нужно, — прошептала она.
Его ответный смех прозвучал хрипло.
— Я не могу. — Его ладонь погладила ей щеку, приподняла подбородок. Он заставил ее сделать тот крохотный шаг, который еще разделял их. Его бедра и ноги крепко прижались к ее ногам, и ее юбки нежно зашуршали.
Ее опять охватила дрожь, пробежала по позвоночнику, наполняя нервным возбуждением. Она подняла руки, чтобы остановить его, а вместо этого стиснула ему плечи. Камзол он снял, и она ощутила под своими ладонями грубую поверхность его полотняного жилета.
— Только поцелуй, kona mi, — пробормотал он на ухо. — Всего один.
Моя жена. Андреа подняла на него широко раскрытые тревожные глаза. Она его жена и поэтому вполне может позволить ему один поцелуй. В конце концов, они уже целовались. Так почему же нет? Она подставила ему губы, растворяясь в нежном легком прикосновении. Поцелуй затянулся, его губы вдруг стали горячими и настойчивыми. Она вся раскрылась навстречу ему, полная желания и огня Он обвил рукой ее талию, еще теснее прижимая к себе. Он часто целовал ее во время прошлогодней помолвки, но никогда она не замечала столь острой, нескрываемой требовательности. Эта требовательность наполнила ее горечью. Сейчас могла бы сбыться ее заветная мечта и жизнь раскрылась бы перед ней своей новой стороной, если бы только их брак был настоящим. Ее рука скользнула выше, задержалась на волосах, дотронулась до крошечного золотого молота в его ухе. Она оцепенела. Молот Тора. Символ уверенности и мощи, символ беспощадности, с которой он стремится к победе.
Ее больно ударило воспоминание о том, что из себя представляет их брак и какова его подоплека. Она старалась сохранить самообладание. Допустимо ли испытывать такие чувства к нему, когда их отношения основаны на деловом договоре? Она тихо застонала. Рынок Константина. Вот почему они поженились. Любви нет, вожделению же не место в ее жизни.
— Мы не можем, — пробормотала она. — Пожалуйста, прекрати.
Из его горла вырвался глухой стон, он скользнул губами по ее шее к плечу.
— Ты права. Здесь не место и уж определенно сейчас не время.
И никогда не будет, твердо добавила она про себя. Он сметает все ее барьеры безо всяких усилий. Простой поцелуй — и она уже не способна соображать. В следующий раз, когда он дотронется до нее, она может не получить отсрочки. Как только он поставит Рынок Константина на ноги, он навсегда исчезнет из ее жизни… и что тогда станет с ней? Она останется одна и с разбитым сердцем — вот что! Так же, как и в прошлый раз.
Она сделала шаг назад, затем еще один и еще — под пристальным взглядом синих глаз Тора.
— Хочешь есть? — мягко спросил он.
— Умираю с голоду, — призналась она, мечтая о переходе к обыденным отношениям. — Что ты принес?
Он подошел к столику и откинул салфетку.
— Сандвичи с мясом и вот это. — Он поднял бутылку шампанского. — Получше яблочного сидра, как ты считаешь? — Губы его дрогнули в лукавой улыбке.
В одно мгновение он снял проволочку и печать. С громким хлопком вылетела пробка, и он наполнил бокалы. Потом подошел к ней и протянул пенящийся напиток.
— За тебя, жена моя, — произнес он, поднимая бокал. — Пусть замужество принесет тебе все, чего ты только пожелаешь.
Она неуверенно посмотрела на него. Она желала многого, например настоящего брака… настоящего мужа. Но такие желания могут лишь разбить сердце.
— За удачное… — она не смогла произнести слово «дело», — предприятие.
— Ну, а теперь быстренько организуем пикник. Он открыл шкаф, достал покрывало и расстелил на плюшевом ковре.
— Принеси поднос, ладно? Снимай туфли, отдохнешь немножко. У нас в запасе час или чуть больше, а потом придется возвращаться.
Ей было удивительно легко. Если она и не забыла совсем их страстные объятия, то, во всяком случае, ей удалось не думать о них. Оба с удовольствием подкреплялись, перебрасываясь шутками.
— Попробуй вот это, — он взял крекер с лососевым паштетом. Не успела она ответить, как он сунул лакомство ей в рот и провел по губам пальцем. — Вкусно?
Она не заметила вкуса паштета, но его нежное прикосновение отпечаталось на губах.
— Здорово, — призналась она, думая совсем не о вкусе блюда.
Он наклонился к ней поближе, и сердце у нее глухо забилось.
— Еще есть. Хочешь? Она облизала губы.
— Да, пожалуйста, — прошептала она, не сводя глаз с его лица. Голова его склонилась ниже, теплое дыхание коснулось ее щеки. Но прежде чем он смог выполнить обещание, светившееся в его взгляде, ручка двери неистово задергалась.
— Эй, ребята, вы здесь? — послышался голос Райнера, сопровождаемый громким стуком.
Андреа отшатнулась, а Тор выругался. Он поднялся на ноги, повернул замок и рывком распахнул дверь.
— Чего тебе? — рявкнул он, выплеснув в двух словах всю свою злость и нетерпение. Райнер дурашливо потупился.
— Ой-ой-ой! — Он просунул в комнату ногу, чтобы дверь не захлопнулась у него перед носом. — Вам пора выходить из укрытия. Без вас нельзя начать вечер. Я вызвался возглавить поисковую партию.
— Премного благодарен.
— К вашим услугам. — Он переступил через порог, с интересом разглядывая, как они устроились. — Почему бы вам не присоединиться к народу? Я это все уберу. — Он подмигнул Андреа — Тогда я смогу описать Джордан все в деталях.
Их возвращение вниз прошло практически незамеченным. Соня одна стояла на страже у лестницы.
— Вы опаздываете, — пожурила она их, снисходительной улыбкой смягчая укоризну в голосе. — Машина ждет, чтобы отвезти вас в отель. Я еду следом через несколько минут.
Банкет протекал в мелькании блюд, музыки, смеха. Райнер следил за прибывающими гостями, призывая их не оставлять без внимания угощение Милане. Он особенно ухаживал за одним пожилым человеком с кислой физиономией, без конца наполняя его тарелку фирменными пирожными Джо.
— Кто это? — спросила Тора Андреа, удивляясь, зачем Райнер тратит столько времени на какую-то непривлекательную личность — Капитан Александр. Он может обеспечить нас контрактом с буксирами, если будет расположен к нам.
Андреа криво усмехнулась. Ну, конечно. Бизнес Ей следовало бы самой догадаться — Полагаю, пока он не сильно расположен?
— Нет — Тор пожал плечами — Это проблемы Райнера. У меня сегодня выходной. Пойдем. Давай развлекаться.
Они пошли по залу, улыбаясь друзьям и родным. Столы ломились от еды, шампанское, пиво и фруктовый пунш лились рекой. Пировавшие соревновались в речах и тостах — шутливых, романтических, веселых и полных ностальгии. Казалось, каждый хотел что-нибудь сказать.
Затем наступила очередь свадебного пирога. Широко раскрыв изумленные глаза, Андреа смотрела на невообразимых размеров многоярусный торт, который вкатил Цезарь. Огромные белые розы и нежные бутоны покрывали верх торта и изысканным каскадом спускались по его краям, образуя у основания живописный венок. Онемев от восторга, она обняла Цезаря, смахнув набежавшие слезы.
— Я не хочу его резать, — шепнула она ему на ухо. — Не могу разрушить это совершенство.
— Что? Не попробовать шедевр Джо? Ты ею обидишь.
Тор ни секунды не колебался. Он разрезал торт и с дразнящим блеском в глазах протянул ей кусок попробовать.
— Давай, любовь моя. Отведай, — шепнул он ей на ухо.
Она осторожно откусила и улыбнулась ему, но тут же испуганно сжалась, когда он схватил ее в объятия и поцелуем слизнул крем с ее губ.
Наконец объявили танцы.
Самые яркие воспоминания этой ночи оставил у Андреа свадебный вальс, или brudevalsen, как его назвал Аларик. Все глаза были устремлены на них, «когда они с Тором рука об руку прошли на середину зала. Она позавидовала легкости, с которой он, уверенно положив ладонь ей на талию, развернул ее к себе.
— Можно? — прошептал он — Да, пожалуйста, — искренне ответила она.
Андреа опустила руку на его плечо, и ее поразил резкий контраст между мягкой тканью его рубашки и мускулистой мощью бицепсов. В то же мгновение он притянул ее к себе, обнимая так, как будто она была его самой большой драгоценностью.
Она запомнила каждый миг этого танца. Она запомнила его глаза: темные, серьезные, устремленные только на нее. Она запомнила скольжение по гладкому полу; их движения сливались в едином ритме. Но больше всего она запомнила поцелуй, который завершил этот вальс; в нем была теплая сладость, нежное желание, и он был ей необходим как глоток воздуха.
Память ее сохранила все до мельчайших подробностей, потому что именно в этот сказочный, невероятный момент она поняла, что все еще любит его. Она чуть не призналась в этом вслух. Ее остановило только вмешательство Райнера.
— На Рынке Константина неприятности, — тихо сказал он. — Кто-то залез на склад.
— Нет! — Андреа теснее прижалась к Тору. — Кто-нибудь пострадал? Вилли, наш сторож?
— Думаю, нет. Там Марко с полицией. Они хотят, чтобы кто-нибудь из вас приехал все проверить.
Тор кивнул, незаметно продвигаясь к выходу.
— Я сейчас поеду.
— Я договорился, чтобы тебя отвезли сначала домой, — продолжал, следуя за ними, Райнер. — Прежде чем поехать туда, ты ведь захочешь переодеться.
— Спасибо. — Тор остановился и взглянул на Андреа. — Дорогая, может быть, ты останешься здесь, с родителями? Это не займет много времени. Я там все улажу и вернусь прежде, чем меня хватятся.
Она непреклонно покачала головой.
— Ни за что. Это мое дело, и я поеду с тобой.
Он не стал спорить.
— Райнер, извинись за нас. Если нам повезет, гости подумают, что мы просто так устали, что улизнули спать.
— Хорошо, но только позвони мне, ладно?
Здесь все закончится не раньше рассвета, а потом гости переберутся к нашим родителям.
Договорившись обо всем, Андреа с Тором поспешили к машине. Вернувшись к Торсенам, они второпях переоделись и поехали в сторону рынка по темным, безлюдным улицам Сиэтла. Андреа не отрывала глаз от окна. Какая ирония судьбы: даже в их свадьбу вторглись деловые проблемы. Весьма справедливо, учитывая те причины, по которым она состоялась.
Она посмотрела на Тора, с грустью отметив холодное, отсутствующее выражение его лица. Он ничем не напоминал того человека, который с такой любовью держал ее в объятиях, который дал ей силы представить себе, пусть хотя бы только на время танца, что их брак настоящий. Сначала бизнес, напомнила она себе. Сначала бизнес.
Через десять минут они подъехали к месту. Полицейские машины, все еще с включенными мигалками, стояли у грузового отсека рынка. Андреа выскочила из машины. Не дожидаясь Тора, она метнулась к лестнице. Он схватил ее за руку прежде, чем она успела сделать несколько шагов.
— Ты будешь все время рядом со мной — или же останешься в машине, — приказал он ей сквозь стиснутые зубы. — Выбирай сама.
— Это мой рынок! — тихо прошипела она. — А это значит, что и ответственность тоже моя.
— Мне плевать на твою ответственность. Теперь, когда мы женаты, только я забочусь о твоей безопасности. Я не позволю тебе подвергаться ненужному риску. Итак, жена, каково твое решение? Со мной — или в машине?
В его словах был смысл. Если она будет метаться вокруг, это ничему не поможет. Если она его сейчас отчитает — тоже.
— Ладно. Я буду рядом с тобой.
— Прекрасный выбор, — пробормотал он. К ним подбежал Марко.
— Все в порядке, — заявил он, облегченно вздыхая. — Особенно переживать не о чем. Оказалось, что это просто хулиганство. Наверное, дети поработали.
Глаза Тора сузились.
— Откуда вы знаете?
— Они просто расколотили пару коробок. Разбросали продукты. Вилли услышал шум и побежал проверить. Однако никого уже не увидел.
— Он не пострадал? — встревоженно спросила Андреа.
Марко в первый раз обратился лично к ней:
— С ним все в порядке, мисс Конст… э-э, Торсен. Извините, что испортил вам свадебный вечер.
— Вы правильно сделали, что вызвали нас, — заверил его Top. — Я бы хотел посмотреть, что они повредили. — Он взглянул на Андреа, — Может быть, тебе лучше остаться здесь, с Марко?
Она не произнесла ни слова, за нее все сказали се полные ярости глаза. Ему недостаточно было попытки оставить ее в машине, теперь он хочет предложить то же самое — только на погрузочной площадке? Пускай и не надеется.
— Прекрасно. Пойдем, — сказал он, не вдаваясь в дискуссию, и они вместе зашли на склад.
Внутри полиция брала показания у Вилли. Минут через пять и Андреа ответила на несколько вопросов, в то время как Тор выполнял роль защитного буфера. Закончив осмотр, полицейские попросили ее сообщить им, если будут обнаружены еще какие-нибудь повреждения.
После ухода полиции Тор обернулся к Вилли и Марко.
— Ну, теперь давайте посмотрим, что они натворили. Вызывать специальных уборщиц нужно?
— Сами справимся, — заверил его Марко.
Тор улыбнулся.
— Спасибо. Но только не сегодня. Хорошо?
Андреа позволила ему заняться проверкой ущерба самому, ее гнев постепенно стихал. Она даже испытывала чувство облегчения. После такого напряженного, нервного дня у нее просто не осталось сил на это последнее приключение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
Не в силах устоять, она еще раз взглянула на свое обручальное кольцо, и ее охватило чувство стыда. Деловое соглашение. Она вышла замуж, чтобы сохранить бизнес отца. Как благородно. Какое самопожертвование. Какая бесчестность по отношению к священному обряду. Смотри в лицо фактам, в ярости снова приказала она себе. Она с колыбели узнала, что бизнес стоит на первом месте. Всегда. Ничего тут не изменить.
И тем не менее в ту же минуту, следом за жестокой правдой, пришло желание. Она хотела… ничего в жизни она так не хотела, как быть любимой — бескорыстно, ради нее самой…
— Мы на месте, — прервал ее мысли голос Тора. Снова он стоял у ее лошади, протягивая ей руки. И снова она скользнула в их объятия, как птичка в гнездышко. Она задрожала от его прикосновения и поняла, что он это заметил.
— Поднимается ветер, — сказала она, пытаясь оправдать свою дрожь и не смея поднять на него глаз.
— Ты нервничаешь, и это понятно, — прошептал он.
Она в раздражении отпрянула от него. Неужели это столь очевидно? Незачем ей так явно выказывать свои чувства. И незачем ему говорить о них вслух. Почему он не может хоть раз сделать вид, что ничего не замечает? Вполне мог бы изобразить из себя близорукого.
— Я не нервничаю, — сделала она попытку солгать. Безуспешно. Она скривилась. Завирается, в то время как правда никому бы не повредила, разве что ее собственной гордости. Понятное дело, честность приходит к тем, кто пытается быть честным. Возможно, настало время и для нее. — Ладно. Я нервничаю. Это что, преступление?
Его губы дрогнули.
— Совсем нет, как я полагаю. Сдаваясь не без удара для своего самолюбия, она постаралась улыбнуться.
— Итак, что же дальше?
— Фотограф должен сделать еще несколько снимков, но, как только с этим будет покончено, мы сможем улизнуть и с часок отдохнуть. Ты хочешь есть? Я могу раздобыть несколько сандвичей и яблочного сока у Цезаря. — Он ухмыльнулся. — Если нам повезет, он все же будет перебродившим.
На этот раз ее улыбка выглядела куда более естественной.
— Звучит заманчиво.
Так оно и было. Мысль о том, чтобы улизнуть и сообразить импровизированный пикник, поддерживала ее во время нескончаемого фотографирования. Казалось, фотограф намеревался снять «счастливую» пару во всех местах, во всех позах и со всеми возможными выражениями на лицах. Через два часа Тор объявил передышку.
— Вы сможете еще поснимать на приеме, — твердо сказал он. Затем схватил Андреа за руку, и они пробрались в дом.
Тор сделал набег на кухню и заполнил поднос, ловко избегнув возможных помощников.
— Покажи, какую спальню предложила тебе мама, — прошептал он ей на ухо. Мгновение спустя, никем не замеченные, они проскользнули в комнату и заперли дверь на ключ, отрезав себя от внешнего мира.
Только теперь Андреа почувствовала настоящую тревогу. Она была закрыта на ключ в спальне, вдвоем с Тором, или, точнее, со своим мужем. Не самый мудрый путь она выбрала, учитывая ее желание сохранить благоразумную дистанцию. Она подошла к окну и развязала тесемки под подбородком. Потом сняла с головы корону невесты и осторожно положила на стул.
Опустив поднос на столик, он остановился позади нее. Протянул руку и распустил косу, освободив непослушные локоны.
— Ты вся напряжена. Почему?
Она напомнила себе, что откровенность — из тех достоинств, которые ей весьма нравятся. Не так, как раньше, конечно, но все-таки она уже попыталась ею воспользоваться и может попытаться еще раз.
— Мне здесь неловко. Наедине с тобой, — честно призналась она.
— — Боишься, что я воспользуюсь случаем?
— Да.
— Умная девочка.
Она повернулась к нему лицом и в ту же секунду пожалела, что сделала это. Необузданная страсть была написана на его лице. Он стоял совсем близко, расправив широкие плечи, и глаза его горели желанием. Он тронул завиток у нее на виске и намотал его на палец.
— Не нужно, — прошептала она.
Его ответный смех прозвучал хрипло.
— Я не могу. — Его ладонь погладила ей щеку, приподняла подбородок. Он заставил ее сделать тот крохотный шаг, который еще разделял их. Его бедра и ноги крепко прижались к ее ногам, и ее юбки нежно зашуршали.
Ее опять охватила дрожь, пробежала по позвоночнику, наполняя нервным возбуждением. Она подняла руки, чтобы остановить его, а вместо этого стиснула ему плечи. Камзол он снял, и она ощутила под своими ладонями грубую поверхность его полотняного жилета.
— Только поцелуй, kona mi, — пробормотал он на ухо. — Всего один.
Моя жена. Андреа подняла на него широко раскрытые тревожные глаза. Она его жена и поэтому вполне может позволить ему один поцелуй. В конце концов, они уже целовались. Так почему же нет? Она подставила ему губы, растворяясь в нежном легком прикосновении. Поцелуй затянулся, его губы вдруг стали горячими и настойчивыми. Она вся раскрылась навстречу ему, полная желания и огня Он обвил рукой ее талию, еще теснее прижимая к себе. Он часто целовал ее во время прошлогодней помолвки, но никогда она не замечала столь острой, нескрываемой требовательности. Эта требовательность наполнила ее горечью. Сейчас могла бы сбыться ее заветная мечта и жизнь раскрылась бы перед ней своей новой стороной, если бы только их брак был настоящим. Ее рука скользнула выше, задержалась на волосах, дотронулась до крошечного золотого молота в его ухе. Она оцепенела. Молот Тора. Символ уверенности и мощи, символ беспощадности, с которой он стремится к победе.
Ее больно ударило воспоминание о том, что из себя представляет их брак и какова его подоплека. Она старалась сохранить самообладание. Допустимо ли испытывать такие чувства к нему, когда их отношения основаны на деловом договоре? Она тихо застонала. Рынок Константина. Вот почему они поженились. Любви нет, вожделению же не место в ее жизни.
— Мы не можем, — пробормотала она. — Пожалуйста, прекрати.
Из его горла вырвался глухой стон, он скользнул губами по ее шее к плечу.
— Ты права. Здесь не место и уж определенно сейчас не время.
И никогда не будет, твердо добавила она про себя. Он сметает все ее барьеры безо всяких усилий. Простой поцелуй — и она уже не способна соображать. В следующий раз, когда он дотронется до нее, она может не получить отсрочки. Как только он поставит Рынок Константина на ноги, он навсегда исчезнет из ее жизни… и что тогда станет с ней? Она останется одна и с разбитым сердцем — вот что! Так же, как и в прошлый раз.
Она сделала шаг назад, затем еще один и еще — под пристальным взглядом синих глаз Тора.
— Хочешь есть? — мягко спросил он.
— Умираю с голоду, — призналась она, мечтая о переходе к обыденным отношениям. — Что ты принес?
Он подошел к столику и откинул салфетку.
— Сандвичи с мясом и вот это. — Он поднял бутылку шампанского. — Получше яблочного сидра, как ты считаешь? — Губы его дрогнули в лукавой улыбке.
В одно мгновение он снял проволочку и печать. С громким хлопком вылетела пробка, и он наполнил бокалы. Потом подошел к ней и протянул пенящийся напиток.
— За тебя, жена моя, — произнес он, поднимая бокал. — Пусть замужество принесет тебе все, чего ты только пожелаешь.
Она неуверенно посмотрела на него. Она желала многого, например настоящего брака… настоящего мужа. Но такие желания могут лишь разбить сердце.
— За удачное… — она не смогла произнести слово «дело», — предприятие.
— Ну, а теперь быстренько организуем пикник. Он открыл шкаф, достал покрывало и расстелил на плюшевом ковре.
— Принеси поднос, ладно? Снимай туфли, отдохнешь немножко. У нас в запасе час или чуть больше, а потом придется возвращаться.
Ей было удивительно легко. Если она и не забыла совсем их страстные объятия, то, во всяком случае, ей удалось не думать о них. Оба с удовольствием подкреплялись, перебрасываясь шутками.
— Попробуй вот это, — он взял крекер с лососевым паштетом. Не успела она ответить, как он сунул лакомство ей в рот и провел по губам пальцем. — Вкусно?
Она не заметила вкуса паштета, но его нежное прикосновение отпечаталось на губах.
— Здорово, — призналась она, думая совсем не о вкусе блюда.
Он наклонился к ней поближе, и сердце у нее глухо забилось.
— Еще есть. Хочешь? Она облизала губы.
— Да, пожалуйста, — прошептала она, не сводя глаз с его лица. Голова его склонилась ниже, теплое дыхание коснулось ее щеки. Но прежде чем он смог выполнить обещание, светившееся в его взгляде, ручка двери неистово задергалась.
— Эй, ребята, вы здесь? — послышался голос Райнера, сопровождаемый громким стуком.
Андреа отшатнулась, а Тор выругался. Он поднялся на ноги, повернул замок и рывком распахнул дверь.
— Чего тебе? — рявкнул он, выплеснув в двух словах всю свою злость и нетерпение. Райнер дурашливо потупился.
— Ой-ой-ой! — Он просунул в комнату ногу, чтобы дверь не захлопнулась у него перед носом. — Вам пора выходить из укрытия. Без вас нельзя начать вечер. Я вызвался возглавить поисковую партию.
— Премного благодарен.
— К вашим услугам. — Он переступил через порог, с интересом разглядывая, как они устроились. — Почему бы вам не присоединиться к народу? Я это все уберу. — Он подмигнул Андреа — Тогда я смогу описать Джордан все в деталях.
Их возвращение вниз прошло практически незамеченным. Соня одна стояла на страже у лестницы.
— Вы опаздываете, — пожурила она их, снисходительной улыбкой смягчая укоризну в голосе. — Машина ждет, чтобы отвезти вас в отель. Я еду следом через несколько минут.
Банкет протекал в мелькании блюд, музыки, смеха. Райнер следил за прибывающими гостями, призывая их не оставлять без внимания угощение Милане. Он особенно ухаживал за одним пожилым человеком с кислой физиономией, без конца наполняя его тарелку фирменными пирожными Джо.
— Кто это? — спросила Тора Андреа, удивляясь, зачем Райнер тратит столько времени на какую-то непривлекательную личность — Капитан Александр. Он может обеспечить нас контрактом с буксирами, если будет расположен к нам.
Андреа криво усмехнулась. Ну, конечно. Бизнес Ей следовало бы самой догадаться — Полагаю, пока он не сильно расположен?
— Нет — Тор пожал плечами — Это проблемы Райнера. У меня сегодня выходной. Пойдем. Давай развлекаться.
Они пошли по залу, улыбаясь друзьям и родным. Столы ломились от еды, шампанское, пиво и фруктовый пунш лились рекой. Пировавшие соревновались в речах и тостах — шутливых, романтических, веселых и полных ностальгии. Казалось, каждый хотел что-нибудь сказать.
Затем наступила очередь свадебного пирога. Широко раскрыв изумленные глаза, Андреа смотрела на невообразимых размеров многоярусный торт, который вкатил Цезарь. Огромные белые розы и нежные бутоны покрывали верх торта и изысканным каскадом спускались по его краям, образуя у основания живописный венок. Онемев от восторга, она обняла Цезаря, смахнув набежавшие слезы.
— Я не хочу его резать, — шепнула она ему на ухо. — Не могу разрушить это совершенство.
— Что? Не попробовать шедевр Джо? Ты ею обидишь.
Тор ни секунды не колебался. Он разрезал торт и с дразнящим блеском в глазах протянул ей кусок попробовать.
— Давай, любовь моя. Отведай, — шепнул он ей на ухо.
Она осторожно откусила и улыбнулась ему, но тут же испуганно сжалась, когда он схватил ее в объятия и поцелуем слизнул крем с ее губ.
Наконец объявили танцы.
Самые яркие воспоминания этой ночи оставил у Андреа свадебный вальс, или brudevalsen, как его назвал Аларик. Все глаза были устремлены на них, «когда они с Тором рука об руку прошли на середину зала. Она позавидовала легкости, с которой он, уверенно положив ладонь ей на талию, развернул ее к себе.
— Можно? — прошептал он — Да, пожалуйста, — искренне ответила она.
Андреа опустила руку на его плечо, и ее поразил резкий контраст между мягкой тканью его рубашки и мускулистой мощью бицепсов. В то же мгновение он притянул ее к себе, обнимая так, как будто она была его самой большой драгоценностью.
Она запомнила каждый миг этого танца. Она запомнила его глаза: темные, серьезные, устремленные только на нее. Она запомнила скольжение по гладкому полу; их движения сливались в едином ритме. Но больше всего она запомнила поцелуй, который завершил этот вальс; в нем была теплая сладость, нежное желание, и он был ей необходим как глоток воздуха.
Память ее сохранила все до мельчайших подробностей, потому что именно в этот сказочный, невероятный момент она поняла, что все еще любит его. Она чуть не призналась в этом вслух. Ее остановило только вмешательство Райнера.
— На Рынке Константина неприятности, — тихо сказал он. — Кто-то залез на склад.
— Нет! — Андреа теснее прижалась к Тору. — Кто-нибудь пострадал? Вилли, наш сторож?
— Думаю, нет. Там Марко с полицией. Они хотят, чтобы кто-нибудь из вас приехал все проверить.
Тор кивнул, незаметно продвигаясь к выходу.
— Я сейчас поеду.
— Я договорился, чтобы тебя отвезли сначала домой, — продолжал, следуя за ними, Райнер. — Прежде чем поехать туда, ты ведь захочешь переодеться.
— Спасибо. — Тор остановился и взглянул на Андреа. — Дорогая, может быть, ты останешься здесь, с родителями? Это не займет много времени. Я там все улажу и вернусь прежде, чем меня хватятся.
Она непреклонно покачала головой.
— Ни за что. Это мое дело, и я поеду с тобой.
Он не стал спорить.
— Райнер, извинись за нас. Если нам повезет, гости подумают, что мы просто так устали, что улизнули спать.
— Хорошо, но только позвони мне, ладно?
Здесь все закончится не раньше рассвета, а потом гости переберутся к нашим родителям.
Договорившись обо всем, Андреа с Тором поспешили к машине. Вернувшись к Торсенам, они второпях переоделись и поехали в сторону рынка по темным, безлюдным улицам Сиэтла. Андреа не отрывала глаз от окна. Какая ирония судьбы: даже в их свадьбу вторглись деловые проблемы. Весьма справедливо, учитывая те причины, по которым она состоялась.
Она посмотрела на Тора, с грустью отметив холодное, отсутствующее выражение его лица. Он ничем не напоминал того человека, который с такой любовью держал ее в объятиях, который дал ей силы представить себе, пусть хотя бы только на время танца, что их брак настоящий. Сначала бизнес, напомнила она себе. Сначала бизнес.
Через десять минут они подъехали к месту. Полицейские машины, все еще с включенными мигалками, стояли у грузового отсека рынка. Андреа выскочила из машины. Не дожидаясь Тора, она метнулась к лестнице. Он схватил ее за руку прежде, чем она успела сделать несколько шагов.
— Ты будешь все время рядом со мной — или же останешься в машине, — приказал он ей сквозь стиснутые зубы. — Выбирай сама.
— Это мой рынок! — тихо прошипела она. — А это значит, что и ответственность тоже моя.
— Мне плевать на твою ответственность. Теперь, когда мы женаты, только я забочусь о твоей безопасности. Я не позволю тебе подвергаться ненужному риску. Итак, жена, каково твое решение? Со мной — или в машине?
В его словах был смысл. Если она будет метаться вокруг, это ничему не поможет. Если она его сейчас отчитает — тоже.
— Ладно. Я буду рядом с тобой.
— Прекрасный выбор, — пробормотал он. К ним подбежал Марко.
— Все в порядке, — заявил он, облегченно вздыхая. — Особенно переживать не о чем. Оказалось, что это просто хулиганство. Наверное, дети поработали.
Глаза Тора сузились.
— Откуда вы знаете?
— Они просто расколотили пару коробок. Разбросали продукты. Вилли услышал шум и побежал проверить. Однако никого уже не увидел.
— Он не пострадал? — встревоженно спросила Андреа.
Марко в первый раз обратился лично к ней:
— С ним все в порядке, мисс Конст… э-э, Торсен. Извините, что испортил вам свадебный вечер.
— Вы правильно сделали, что вызвали нас, — заверил его Top. — Я бы хотел посмотреть, что они повредили. — Он взглянул на Андреа, — Может быть, тебе лучше остаться здесь, с Марко?
Она не произнесла ни слова, за нее все сказали се полные ярости глаза. Ему недостаточно было попытки оставить ее в машине, теперь он хочет предложить то же самое — только на погрузочной площадке? Пускай и не надеется.
— Прекрасно. Пойдем, — сказал он, не вдаваясь в дискуссию, и они вместе зашли на склад.
Внутри полиция брала показания у Вилли. Минут через пять и Андреа ответила на несколько вопросов, в то время как Тор выполнял роль защитного буфера. Закончив осмотр, полицейские попросили ее сообщить им, если будут обнаружены еще какие-нибудь повреждения.
После ухода полиции Тор обернулся к Вилли и Марко.
— Ну, теперь давайте посмотрим, что они натворили. Вызывать специальных уборщиц нужно?
— Сами справимся, — заверил его Марко.
Тор улыбнулся.
— Спасибо. Но только не сегодня. Хорошо?
Андреа позволила ему заняться проверкой ущерба самому, ее гнев постепенно стихал. Она даже испытывала чувство облегчения. После такого напряженного, нервного дня у нее просто не осталось сил на это последнее приключение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18