Человек, занимавшийся с ним, вкладывал знания в Андрея не бескорыстно, корысть была, но сейчас это не важно. Важно другое — первый практический опыт подтвердил: он может заставить другого исполнить его, Широкова, волю. Конечно, он запомнил подопытную Ольгу Геро навсегда.
Глядя на девушку из прошлого, а сегодня женщину под сорок — Андрей знал, сколько ей, хотя издали можно было дать лет на десять меньше, — он снова испытал удовлетворение.
Что ж, вероятно, кто-то еще сообщил ей импульс, позволивший продвинуться в жизни; она смотрела поверх людей свободно, спокойно, а уверенность, несуетность на пустом месте не возникают. Стало быть, у нее прочная основа жизни: достаток, твердые желания, вера в свое право на тот или иной поступок. Она, пожалуй, похорошела с годами, подумал Андрей. Есть такие лица, которые с течением жизни обретают большую привлекательность. Тоже вполне объяснимо — к сорока годам у тебя такое лицо, которого ты достоин. Ты сам делаешь свое лицо, природа только дает материал, с которым ты работаешь.
Андрею стало интересно: кто же она теперь? Какая?
Психологические опыты над посторонними Андрей Широков не прекращал никогда, они поддерживали его в форме и приносили неплохой доход. Он консультировал людей с достатком, которых все больше и которые по-новому смотрят на мир и себя в нем. Психоанализ перестал быть диковинкой, для многих он является подручным инструментом. К Андрею Широкову идут охотно и охотно платят. А он становится все опытнее, и гонорары растут.
Андрей вздохнул. Вот и сейчас он возвращается домой из Праги. Там доходно, интересно, но он не привык играть втемную, сидеть в закутке и не видеть пациенток. Пока ему удается отмахиваться от собственных назойливых мыслей: допустим, хозяин — барин. В данном случае хозяин — Иржи Грубов, его право просить работать с пациентами так, как ему хочется.
— А может, кому-то из них твой нос не понравится? — смеялся Иржи, когда Андрей пытался докопаться, почему ему ставят такое условие. — Они с недоверием отнесутся к твоим словам.
Что ж, логично. Каждый вправе выбирать себе психоаналитика, Иржи выбрал его для своих пациенток.
Логично, логично… Не тревога, а скорее любопытство не оставляло Широкова в покое. Ему казалось, что после операции этих женщин к чему-то готовят. Иногда ему становилось нехорошо — какой мощный поток онкологических больных проходит через клинику Иржи. Невероятно, сколько женщин идут под нож.
Но пока Широков просто размышлял об этом от нечего делать, по-настоящему он не задумывался. Он знал точно — когда ему захочется, он докопается до сути.
Ольга Геро взглянула на старого знакомца, но поскольку он смотрел мимо нее, она тоже сделала вид, будто не узнала, и направилась к выходу.
Водитель немного опоздал.
— Миша, впредь не задерживайся, — резко бросила Ольга водителю.
Он виновато посмотрел на нее и протянул:
— Но, Ольга Николаевна…
— Я знаю, дорогой, куда ты заворачивал по дороге. Ты взял немного вправо, проехал мимо поворота на Шереметьево и заскочил неподалеку, в поселок Менделеево. Я правильно говорю?
Он поерзал на сиденье, будто усаживаясь поудобнее, чтобы доставать до педалей. Миша был маленького роста.
— Да, Ольга Николаевна, от вас не скроешься. Ну, заезжал… А откуда вы знаете?
— Нетрудно догадаться — быть в этих краях, да на такой машине — и не завернуть к милашке?
— Ага, — кивнул Миша.
— Я попрошу тебя впредь не сворачивать на Менделеево. У меня нет желания болтаться в аэропорту. У меня время — деньги. — «И безопасность», — добавила она про себя.
Миша молча кивнул.
Ей нравился водитель, тем более что его наняла Ирма. Впрочем, все дела филиала агентства вела сама Ирма. Ольге лишь оставалось в точности выполнять указания — оформлять кое-какие бумаги. Наверное, Ирма еще не доверяла ей полностью. Впрочем, она из тех, кто вообще никому не доверяет.
Так что Миша — свой человек, проверенный. Не важно, кем и как, это ее не касается. Но была у него, как у всякого живого человека, своя страсть — подруга. Ольга видела ее несколько раз — симпатичная, молодая, Мишу она держала на коротком поводке и на жестком ошейнике; жаль парня, но с другой стороны — каждый получает свое. Она была выше его на целую голову, и он гордился ею. Прикажи она ему вообще не ехать в аэропорт, он бы не поехал. Но у милашки хватало ума — таких денег, какие он получает у Ольги, ему никто не даст.
— Ох, Ольга Николаевна, у вас глаз — ватерпас…
— Да, именно. Я всю жизнь зарабатываю фотографией. И вас всех, подкамерных кроликов, вижу насквозь.
— Ольга Николаевна, ну не сердитесь, ладно? В другой раз я ни на секундочку не опоздаю. Ого, погодите-ка ругаться. Взгляните в правое зеркало. «Семерка» вишневого цвета. Видите?
— Ты хочешь сказать, она увязалась за нами? Ну и что? У нас что, нет нормального движка?
— Да есть движок, но я другое хочу сказать, у «семерки» движок-то не «семеркин».
— А какой?
— А вот такой, держитесь-ка покрепче!
— Ну давай, держусь!
Миша так придавил педаль газа, что водитель из соседнего ряда покрутил пальцем у виска, и по губам можно было прочесть слово, по сравнению с которым «козел» — просто ласка. Миша подрезал ему нос и ловко ушел вперед по соседней полосе. Хитро улыбаясь, он посмотрел на Ольгу.
— У тебя и шуточки…
Но такие ситуации они уже прикидывали и не в первый раз тренировались. Ольга не забывала об опасности.
— Для всех нас она существует, — говорила ей Ирма, — неизвестно откуда ее ждать. Так что лучше заранее подготовиться. Пока жив человек, не стоит забывать, что чаша до дна еще не испита, вот когда окажешься в ящике под землей, тогда все.
Всю дорогу в самолете и теперь, в машине, Ольга думала об одном звонке. Стоит — не стоит звонить в прошлое?
Окунувшись в новую реальность, которая столь внезапно обрушилась на нее, она много пережила. Первое, что приходит с такой новизной, — страх. Но когда один страх наступает на хвост другому, усмехнулась она внезапно возникшему в голове образу, они уничтожают друг друга. Потрясение от медицинского приговора перекрылось открытием о том, что она перевезла в себе наркотики. И, как случается с человеком, много пережившим и выстоявшим, она освоилась в новой жизни, совершенно непохожей на прежнюю, довольно скоро. Ольга знала, что терять ей больше нечего. А значит, надо приобретать.
Она решила готовить свою собственную выставку в фотоцентре. Сумма, которую предстояло заплатить за аренду зала и услуги, потрясла бы прежнюю Ольгу Геро. Но платить будет нынешняя, а она сможет. Дома, разматывая пленки, разбирая фотографии и придумывая к ним подписи, Ольга не уставала поражаться — если бы несчастье не свалилось на нее, если бы не давнее знакомство с Ирмой, не видать бы ей персональной выставки.
Так что же на нее свалилось — счастье или несчастье? Ольга вздохнула, ответа на этот вопрос у нее не было. Как не было точных ответов и на другие вопросы.
— Не ищи ответов, Ольга. Просто живи, — говорила ей Ирма. — Всем нам неизвестно сколько осталось. Такие, как мы, подчиняются собственным законам, у нас должны быть свои понятия о счастье и несчастье. То, что разрешено другим, нам запрещено. И наоборот. Разве кто-то обречен на такие страдания, которые могут свалиться на нас? Да, мы возим то, что нельзя возить. Это преследуется по закону. Но закон — для здоровых, дорогая. Боль, которая может обрушиться на нас, только наша боль, нам придется ее терпеть, если мы сами не позаботимся о болеутоляющем. Я помню, как мучилась моя мать. Только из-за меня она не прекратила сама свои страдания.
Ольга хорошо понимала то, о чем говорила Ирма. Она не раз думала, что ей нетрудно отойти в мир иной — всегда найдется таблетка… Но еще не время. У нее еще есть дела на этом свете. Но если начнутся боли… Те, кто запрещает использовать наркотики для обреченных, не знают, что такое боль. Поэтому они ставят исполнение принятых законов выше страданий отдельного человека. А если так, то надо самим о себе позаботиться. Ирма права — чем больше курьеров, тем надежнее защита от страданий для таких, как она.
Ольга решила больше не раздумывать — звонить или не звонить в прошлое. Звонить. Едва переступив порог собственной квартиры, Ольга сняла трубку и набрала номер Тани Песковой.
— Таня? Узнаешь старинную подругу Ольгу? — Она никогда не пыталась интриговать по телефону, мол, а ну догадайся, кто это… И сама терпеть не могла.
На другом конце раздалось ошарашенное:
— Ой, Геро, ты, что ли?
— Представь себе. Жива-здорова. Не хочешь увидеться? — спросила Ольга. — Я сейчас кладу трубку, а ты подумай. Перевари мое появление в твоей жизни и запиши телефон.
Ольга продиктовала номер, положила трубку и отправилась в душ. От воды она быстро приходила в себя. Подставляя тело под колючие острые струи, она ощущала необыкновенную легкость, бестелесность.
Итак, все, что говорила Ирма на террасе своего дома, обретало реальность. Ольга как представитель турагентства «Кукольный домик» отправила уже несколько «туристок». Ольга не интересовалась, кто эти женщины, не вникала в дела Ирмы, которая знает, что делает. Ольга выполняла свою работу. Ирма и Иржи были ею довольны.
Ольга очень изменилась. Теперь это была уверенная в себе женщина, ухоженная, стильно одетая. Она решила строить загородный дом под Москвой: конечно, Чехия — прекрасно, но она не хочет оказаться иностранкой. Она построит такой, в каком сейчас живет мистер Уиклер. Может, порадовать старика?
Если воспользоваться его теорией, то, увидев воплощенный в жизнь новый дом, он решит, что срок его земного пребывания удлинится. Ведь он его построил в тридцать. А почему бы мистеру Уиклеру не прожить сотню лет? Ну, женится еще разок… Ольга улыбнулась. Да хоть двести. Пускай живет.
Мистер Уиклер любит жизнь. Вообще, как она заметила, там жизнь любят гораздо больше, чем здесь. А домик в лесу, который они построили со Славой, она сохранит. Мало ли — пригодится сыну для чего-нибудь.
Сейчас Ольгу Геро больше всего занимала персональная выставка. Она хотела ее и боялась… Ее работы будут висеть в зале фотоцентра… Только ее и больше ничьи. Она участвовала в разных выставках, выставлялась за границей. Но это другое. Устроить персональную выставку — это значит оказаться один на один со зрителями.
— Конечно, несколько лет назад, в прошлой жизни, такая выставка стала бы потрясением для коллег, — призналась Ольга Ирме. — Но тогда об этом мечтать было нельзя. Тогда нужны были не деньги, а то, что дороже их… Не тебе рассказывать. И вы, и мы играли по одним правилам.
— Можешь не рассказывать. — Ирма улыбнулась. — Но времена переменились, а вместе с ними и правила. Давай думать о сегодняшнем. Итак, что надо прежде всего? Рекламные плакаты с твоим портретом. Мальчики, жаждущие взять у тебя интервью. Ты их как следует угостишь, они хорошо поработают. Стало быть, нужен фуршет — легкий, но сытный, запоминающийся.
— Приглашения на двух языках — русском и английском?
— На трех. Добавь чешский. — Ирма многозначительно посмотрела на подругу — Я обеспечу тебе иностранный патронаж. У вас это любят. Наш фотожурнал тебя устроит?
— О, Ирма, об этом я и не мечтала.
— Еще не все. Рецензии… Непременно. Ты вкладываешь деньги, которые сама заработала. На каждый вложенный доллар, я не говорю рубль, ты должна получить как можно больше товара. Интеллектуального товара. Поняла? Иначе зачем тратиться? Ты должна получить максимум. Раньше такие выставки обеспечивали пожизненное признание. Сейчас нет. Значит, надо прокричать громче!
Глаза Ольги загорелись азартом. Она устроит выставку. Шумную, заметную.
— И еще, — добавила Ирма, — не вздумай экономить на дизайнере.
Ольга энергично закивала.
— Надо доверять специалистам. — Ирма многозначительно усмехнулась. — Понятно?
— Еще как…
Ольга вышла из душа, телефон сразу зазвонил. Это была Таня, переварившая появление Ольги в ее жизни.
— Итак, Таня? Как насчет того, чтобы встретиться с бывшей подругой?
— Ольга, ты с Луны свалилась?
— Да, Таня. Именно оттуда я и свалилась.
— Ты сколько лет не звонила?
— Не считала… А теперь вдруг захотелось вернуть приятных людей.
— Ага, намерена тряхнуть стариной?
— Если точнее, снова познакомиться со своей старинной подругой Таней Песковой. Как ты? Где ты?
— О, я нормально. Правда, я сейчас женщина сильно трудящаяся. Работаю с утра до вечера. С девяти до шести.
— Вот как? Ты и в худшие времена ходила на работу по присутственным дням! Как сейчас помню — мы каждый день, а ты как избранные.
— Да, но мне кажется, это уже было не со мной.
— А все, что происходит теперь, — это с тобой?
— Ты знаешь, со мной. Я даже испытываю удовольствие от хождения в присутствие. По крайней мере не надо думать, чем себя занять. Самое трудное для большинства из нас, если не заниматься самообманом, — найти себе дело без посторонней помощи.
— Слушай, Пескова, ты очень помудрела.
— Я всегда была такая. Только ты не замечала.
— Зато моя камера замечала.
— Твоя фотокамера выискивала морщины на наших мордах, — рассмеялась Таня. — А самые настоящие морщины гораздо глубже.
— Знаешь ли, подруга, именно оттуда они и проецируются на морды…
— Вот видишь, Геро, ты тоже даром время не теряла, умна до безобразия.
— Да кто бы спорил! Мудрая я теперь, мудрая. Ну так как, не боишься принять приглашение старой мудрой подруги?
— Я смелая. Говори: куда? Когда?
— На джин с тоником. В бар Дома журналиста. Знаешь где?
— Надеюсь, он все там же?
— Да.
— Хорошо, но мой благоверный…
— Ага, благоверный… У меня такого нет, поэтому оставь его дома, пусть лежит на диване, или где там ты еще его держишь.
— Ладно, оставлю с кошкой.
— Ага.
— С Муркой. Недавно у нее родилось восемь замечательных котят. Один еще при ней. Не надо?
— Нет, жалко животное, сдохнет от тоски. Меня часто не бывает в Москве.
— А, ты занятая женщина?
— Ну, ты же помнишь, я и тогда не сидела на месте. Сейчас работаю в одной фирме… Много езжу. Так как? В выходной?
— Договорились.
— Кстати, а где ты сейчас работаешь?
— По-прежнему в библиотеке, но в другой.
— А у нас еще есть библиотеки?
— А то…
— И где это?
— В Тушине.
— Вот это да! И есть читатели?
— Гм.
— Ясно. Очень откровенно.
Они посмеялись. Ольге было приятно снова услышать знакомый голос с ехидцей.
Теперь, много лет спустя, Ольга догадалась, что давным-давно Таня перенесла похожую операцию. Потому-то она и решила отыскать старую подругу. Таня никому ничего не рассказывала, но, пройдя через все, Ольга больше не сомневалась. Как не сомневалась и в другом — ей надо заняться Таней Песковой. Число «кукольных домиков», усмехнулась она, может вырасти. А не выстроить ли им целый городок? Ольга горько усмехнулась. Отличная идея. Только за такую идею вряд ли заплатят. Но Таней она займется, она уже поговорила с Ирмой.
Все чаще Ольга ловила себя на том, что сейчас она может все, как будто внутренние барьеры, внешние ограничения стерлись, открылась безбрежность мира. Она полюбила летать во Вьетнам, влажный воздух разглаживал кожу, целебные ароматы растений насыщали легкие — чего стоил запах мандаринов, не имеющий ничего общего с запахом привычных кавказских плодов. Вьетнамская кухня с каракатицами, лягушачьими лапками, собачьим мясом, прекрасно приготовленным в ресторане, доставляла удовольствие. Как-то разом все стереотипы прежней жизни рухнули, и Ольга ощутила себя человеком, открытым для всего.
Она чувствовала себя тугим мячом, сильной рукой запущенным в известную цель. И эта цель — ее собственный конец. Но пока она в полете, ей надо успеть выполнить все свои желания и прихоти.
Минь прекрасно относился к Ольге, он не знал, известны ли ей их отношения с Ирмой, но поскольку ее представили подругой Ирмы, он вел себя с ней чрезвычайно корректно. Он готов был исполнять все ее капризы.
Клиника, которую Минь держал под своим контролем, состояла из специалистов, и никакого труда не было загрузить контейнеры. Процедура проходила безболезненно, но чтобы не доставлять неудобств разовым курьерам, которые сами не знали, что везут, им затуманивали сознание. Посвященным курьерам, как самой Ольге, тоже давали возможность увидеть волшебные сны. И снова к ней возвращался первый наркотический сон — крупная клюква на излучине реки.
Проснувшись, она думала — а может, ей поехать в свой сон? И посмотреть? Но, придя в себя, она поняла — нет такой реки, а на песчаном берегу никогда не растет клюква.
13
«Семерка», от которой на всякий случай отрывалась машина Ольги, ехала не за ними. Она мчалась сама по себе, просто в ней сидел Андрей Широков, дождавшийся наконец своего водителя, в сотый раз извинявшегося за опоздание.
— Да нет, ты ничуть не опоздал, это самолет прилетел раньше. Такое случается. И не вини себя — эти минуты меня навели на очень важную мысль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25