OCR Юся; Spellcheck Rina
«Чужой ребенок»: Эксмо; Москва; 2002
ISBN 5-699-00179-4
Оригинал: Patricia Kay, “The Wrong Child”
Перевод: А. Курмангалиева
Аннотация
Эбби Бернард души не чает в своей черноволосой, жизнерадостной дочурке, так не похожей ни на нее, ни на ее бывшего мужа. Но однажды она случайно узнает, что девочку ей подменили в больнице, и решает найти свою родную дочь, беспокоясь за ее судьбу. Поиски приводят ее к Логану О’Коннеллу, вдовцу с двумя детьми. Он обожает свою белокурую Эрни и совершенно не готов поверить в то, что она не его родная дочь. Теперь Логану и Эбби предстоит вместе найти выход из непростой ситуации, ведь главное для них – не разрушить покой и счастье детей.
Патриция Кей
Чужой ребенок
ПРОЛОГ
Элен Палмер не помнила, чтобы когда-нибудь так уставала. Казалось, силы окончательно покинули ее и она не сможет больше сделать ни шагу. Элен подняла глаза на часы, висящие на стене палаты, и тяжело вздохнула. Было уже за полночь, а ведь она заступила на дежурство около десяти утра. Представив, как уютно пригрелась бы она сейчас у Леонарда под боком, Элен снова вздохнула. Они были женаты больше сорока лет и всегда спали вместе – кроме тех ночей, когда она дежурила в больнице. Но в шестьдесят четыре года трудно работать третью смену подряд.
Сегодняшний день с самого начала был просто безумным. Еще до рассвета начался снегопад, который к вечеру превратился в настоящий буран. Говорили, что в Техасе последний раз такое случалось лет пятьдесят назад. В десять утра, когда Элен выглянула в окно, снег уже занес землю сантиметров на двадцать. Тогда же раздался звонок. Звонила старшая медсестра.
– Я прекрасно знаю, что ваша смена начинается только в три часа, миссис Палмер. Но половина сестер не может добраться до больницы, поэтому мы очень рассчитываем на вас, – сказала она. – Вы единственная из персонала, кто живет рядом и сможет нас сегодня выручить.
Так что через полчаса, оставив Леонарда расчищать снег во дворе, Элен была на работе. Уже довольно скоро она почувствовала, насколько не хватает персонала в больнице. Ей пришлось работать за двоих, если не за троих, с самого начала утренней смены. И в течение дня ситуация только ухудшалась. К вечеру стало ясно, что никто ее не сменит: все дороги были засыпаны снегом. Снегоуборочная служба штата, поднятая по тревоге, не могла справиться с таким снегопадом.
В одиннадцать вечера, когда кончилась вторая смена, Элен. Палмер имела полное право уйти домой – и, видит бог, она только об этом и мечтала. Но Элен знала, что не сможет этого сделать. Она была одна на все отделение, где скоро должны были родить две женщины. Дети выбрали не самый удачный момент для появления на свет, но они же в этом не виноваты. В общем, Элен ничего не оставалось, как справиться с усталостью и помогать совершенно измученному доктору Слейтеру.
Роды, к счастью, прошли без осложнений. Первая девочка появилась на свет за несколько минут до двенадцати, а через несколько минут после полуночи родилась вторая. Элен сделала все необходимое, оставалось только привязать к запястьям малюток пластиковые бирки. Маленькие карточки с фамилиями она только что отпечатала.
Элен достала бирки из ящика стола и направилась к кроваткам. Но она успела сделать лишь несколько шагов, как вдруг на нее накатила волна тошноты. Голова закружилась, и она была вынуждена ухватиться за стойку, где лежали стерильные пеленки. Такого с ней никогда не случалось, но размышлять, что происходит, было некогда. Переждав приступ, Элен склонилась над первой кроваткой, осторожно высвободила ручку девочки и привязала бирку к крошечному запястью. Поправив карточку, она посмотрела на надпись. «Бернард/девочка». Ну вот все в порядке. Теперь надо добраться до второй кроватки.
Элен закрыла глаза, чтобы унять головокружение а когда снова открыла, взгляд ее упал на черные волосики на голове девочки. Стоп. Что-то не так. Ведь у девочки миссис Бернард , которая родилась первой , вовсе не было волос на голове. Эта малютка – О’Коннелл!
Элен потянулась к тоненькой ручке ребенка, чтобы снять бирку, но в этот момент ее грудь пронзила такая острая боль, что она согнулась пополам, а потом грузно осела на кафельный пол. Из безжизненной руки выпала бирка с надписью: «О’Коннелл/девочка».
ГЛАВА 1
Одиннадцать лет спустя...
Стоя на коленях, Эбби Бернард обвела взглядом коробки, которые ей предстояло распаковать, и вытерла пот со лба. Было жарко. Она уже успела отвыкнуть от влажного, изнуряющего лета на побережье Залива в Техасе. А ведь сейчас только середина июня, настоящая техасская жара начнется в августе. Наверное, в тысячный раз за эту неделю Эбби задумалась, правильно ли она поступила, вернувшись в родной Хьюстон.
Сама она с удовольствием прожила бы всю жизнь на востоке Техаса в маленьком Лукасе. Но Кендал заслуживала большего. Только большой современный город, научный и культурный центр, где кипела жизнь, мог стать подходящей средой для ее не по годам развитой девочки с сильным характером. Только там Кендал могла получить полноценное образование.
Но не только возраст дочери сыграл тут решающую роль. Девочке явно не хватало отца. Все эти годы Эбби пыталась создать дома счастливую семейную атмосферу, но, судя по тяге девочки к большим семьям подруг, ей это не очень удавалось. А в Хьюстоне жила энергичная бабушка, которая просто обожала внучку. Два взрослых родных человека рядом с ребенком все-таки лучше, чем она одна.
И все же решение о переезде далось Эбби нелегко.
Она гордилась и дорожила своей независимостью, хотя в душе признавала, что этому в большой степени способствует расстояние, которое отделяет ее от матери. Но ради Кендал Эбби была готова на все. В конце концов, она давно уже самостоятельная взрослая женщина и сможет противостоять властному характеру матери, которая привыкла всеми командовать и наверняка захочет контролировать жизнь дочери и внучки.
К тому же переезд в Хьюстон мог оказаться полезным для ее профессиональной деятельности. Эбби была редактором и работала по договорам в различных научных издательствах: проверяла факты, собирала необходимую информацию. Были у нее и отдельные клиенты – писатели, журналисты, ученые. Собственно, ей вполне хватало заказов и в Лукасе, но дочь становилась старше, ее запросы росли, и Эбби считала, что в Хьюстоне у нее будет гораздо больше возможностей расширить поле деятельности.
Хотя, если честно, жизнь в многомиллионном городе несколько пугала Эбби после двенадцати лет спокойного существования в Лукасе. Сумасшедшее движение на улицах Хьюстона приводило ее в трепет. Еще счастье, что она обычно работала дома с помощью Интернета, а свозить дочь в школу или выбраться пару раз в неделю в библиотеку – не проблема.
Что касается Кендал, то она всегда была готова к приключениям и не сомневалась в необходимости переезда. Эбби нежно улыбнулась, подумав о дочери. Кендал была чудом, которому она не переставала удивляться с момента ее появления на свет. Эбби прекрасно помнила, как была поражена, взяв в руки крохотный теплый комочек с влажными темными волосиками на голове, выглядывающими из-под чепчика. Неужели они с Томасом смогли сотворить такое чудо? И с каждым годом Кендал поражала ее все больше и больше. В дочери были заложены такие достоинства, которыми она сама никогда не обладала. Кендал была красивой, жизнерадостной, талантливой и решительной. Было непостижимо, как у нее мог родиться такой ребенок.
Мать Эбби, Кэтрин Веллингтон, была удивлена не меньше дочери. Впрочем, она быстро нашла этому объяснение.
– Сразу чувствуется порода, – заявила она. – Эта девочка – настоящая Викерс!
Кэтрин считала, что внучка похожа на ее бабушку – легендарную женщину, у которой муж был сенатором США, а сын – Верховным судьей штата Техас. Эбби, разглядывая старинные семейные фотографии, этого не находила, но благоразумно молчала: с матерью было бесполезно спорить. В свое время для Кэтрин само рождение дочери оказалось ударом. Она мечтала повторить подвиг бабушки – родить и воспитать сына, который стал бы выдающимся политиком или видным общественным деятелем. Но раз уж ей это не удалось, по крайней мере, дочь Кэтрин Веллингтон должна была стать ее достойным повторением. Однако Эбби с детства была стеснительной, замкнутой девочкой. Больше всего она любила сидеть, уткнувшись в книгу, не обращая внимания на окружающих, и вообще всегда старалась быть незаметной. Ее пугали шумные сверстники, а еще больше – непонятные взрослые. Когда к матери приходили влиятельные друзья, она становилась неуклюжей, молчаливой и зажатой. Кэтрин это безумно раздражало. Все детство и юность она пыталась переделать застенчивую Эбби в энергичную, яркую личность, ставя при этом в пример кузину Памелу.
Последним ударом для матери стал брак дочери с Томасом Бернардом.
– Он – полное ничтожество, Эбби! Его же, кроме ископаемых костей, ничего не интересует в жизни, – оценила она жениха дочери. Тот факт, что будущий зять был к тому времени блестящим молодым археологом, известным в научных кругах, ничего для нее не значил. – Кто его знает, кроме кучки таких же ненормальных ученых?
Почему ты так не похожа на Памелу? – завершила она, как обычно, разговор с Эбби.
Эбби стало грустно от этих воспоминаний, а еще больше от того, что в конечном итоге мать оказалась права. Вздохнув, она решительно пододвинула к себе очередную коробку и стала доставать из упаковочной бумаги тарелки. Но тут она услышала на лестнице медленные шаги дочери и насторожилась. Обычно Кендал носилась вприпрыжку, перескакивая через ступеньки. Что-то творилось с ее девочкой в последнее время, и Эбби это пугало.
– Привет, солнышко. Ты уже закончила с вещами?
Она подняла глаза на дочь и вздохнула. Вместо жизнерадостного сорванца перед матерью стояла бледная унылая девочка.
– Нет, мне очень жарко, – пожаловалась Кендал. – У нас есть кока-кола?
– Нет, только чай со льдом в холодильнике. Чашки в том шкафчике.
Кендал налила себе чаю и села за стол. Ее темные кудрявые волосы были собраны в хвост на затылке, но несколько непокорных прядок выбились из резинки и падали на лоб. И все же даже в старых белых шортах и майке она была очаровательной. У Эбби от гордости и любви перехватило дыхание. Обычно девочки в таком возрасте бывают угловатыми и неуклюжими, но у Кендал была пропорциональная фигурка и врожденная грация в движениях. Но когда девочка оперлась подбородком на руку и грустно вздохнула, Эбби почувствовала, как у нее засосало под ложечкой. Это было так не похоже на ее ребенка!. Что , если Кендал больна чем-то серьезным?
– Знаешь, детка, – спокойно сказала она, стараясь не выдать своего страха, – мне что-то совсем не нравится твой усталый вид в последнее время. Не сходить ли нам к врачу?
– Но у нас же здесь еще нет врача, мама, мы ведь только переехали.
– Можно пока пойти к любому. Кстати, у меня сохранился телефон моего детского врача. Доктор Джоплин – прекрасный специалист.
– Ладно, позвони ему, – вяло согласилась девочка. На этот раз Эбби забеспокоилась не на шутку. Кендал. как все дети, терпеть не могла ходить по врачам.
– Я позвоню прямо сейчас, – сказала она, поднимаясь с пола и направляясь к телефону.
Минут пять Эбби дозванивалась до приемной врача, но в конце концов записалась на визит в понедельник. Все это время дочь сидела в той же позе и даже не смотрела на мать.
Когда Эбби села с ней рядом, она так и не подняла глаза.
– Скажи мне, детка, ты чем-то расстроена? Девочка пожала плечами.
– Ты же знаешь, что можешь мне все рассказать, – мягко сказала Эбби. – Ты не рада, что мы переехали? Может быть, ты скучаешь по Берни?
Бернис Уолтер была лучшей подружкой дочери в Лукасе.
Вместо ответа Кендал только вздохнула.
– Ох, солнышко, ты же можешь звонить ей сколько хочешь! И потом, она приедет к нам на неделю в августе. Потерпи немного.
Кендал наконец подняла голову. В ее глазах стояла такая боль, что у Эбби сжалось сердце.
– Это не из-за Берни... – прошептала девочка – она всегда говорила тихо, когда была сильно расстроена.
– А что тогда? Пожалуйста, скажи мне, родная! Я же не смогу тебе помочь, если не буду знать причины.
Кендал долго молчала.
– Почему папа никогда не приезжает ко мне? – с трудом выговорила она и опять опустила голову, пряча лицо. Но мать успела заметить, как в ее глазах блеснули слезы.
Все друзья считали Эбби спокойным, уравновешенным человеком – даже подшучивали, что вывести ее из себя может только что-то совсем уж невероятное. Но сейчас ее охватил такой гнев, что с трудом удалось сдержаться. Ей захотелось заорать, сказать наконец Кендал правду о том, что ее непробиваемому отцу она была не нужна с самого начала. Что знакомство с ним ничего в ее жизни не изменит и Кендал лучше выбросить его из головы, как давно сделала она сама. Объяснить, что Томас не заслуживает такой прекрасной дочери. «Я так люблю тебя, – хотелось сказать Эбби, – что готова умереть за тебя в любую минуту. Нам хорошо вдвоем, и никто нам больше не нужен. Мы прекрасно проживем без него». Но разве могла она позволить себе так травмировать ребенка?
– Солнышко мое, ты же знаешь, что Томас очень занят на раскопках. Он обязательно приехал бы к тебе, если бы мог вырваться.
Это было слабое оправдание, если учесть, что отец отсутствовал одиннадцать лет, однако что она могла еще придумать?
– Но разве он не может хотя бы писать мне письма? – всхлипнула Кендал.
– Он же пишет тебе иногда, – неуверенно заметила Эбби.
Кендал еще раз всхлипнула, и Эбби увидела, как у нее задрожали губы. Она могла бы убить сейчас Томаса голыми руками. Как он смеет так поступать с собственной дочерью?!
Последняя весточка от Томаса пришла в феврале, на день рождения Кендал. Это была поздравительная открытка, написанная даже не его рукой, и в конверт был вложен чек на подарок для девочки. Скорее всего, открытку с банальными фразами написала очередная секретарша, ответственная за переписку Томаса. Перед этим такой же чести дочь удостоилась на Рождество.
По правде говоря, для Эбби подобное безразличие бывшего мужа не было неожиданностью. Она прекрасно помнила, в какую ярость он пришел, когда узнал про ее беременность.
– Подожди минутку, мне нужно в ванную, – бросила Эбби на ходу, выбегая из кухни. Она поняла, что может не справиться с чувствами, которые вдруг нахлынули на нее. Закрывшись в ванной и включив посильнее воду, Эбби закусила губу, чтобы не разрыдаться. Воспоминания, которые казались ей давно похороненными, обрушились на нее с прежней силой. Впрочем, она знала, что никогда не забудет тот ужасный день, когда решила поделиться с мужем чудесной новостью. К тому времени они прожили три счастливых года на раскопках, где она работала секретарем Томаса. Они не расставались ни на день и были безоблачно счастливы. Тем сильнее оказался удар, который он нанес ей в тот день. Собственно говоря, это стало концом ее семейной жизни.
– Идиотка! Я был уверен, что ты принимаешь противозачаточные таблетки! – заорал Томас вместо того, чтобы обрадоваться.
– Я п-принимала, – заикаясь от испуга, ответила Эбби. – Но ты же помнишь, что сказал врач в Лондоне. Он посоветовал мне прекратить на время их прием. Я тебе об этом говорила...
– У тебя что, мозгов не хватило сообразить, что есть другие способы контрацепции?
Эбби знала, что оправдываться бесполезно, – в любом случае она окажется виноватой. По совету врача она пользовалась диафрагмой, но пару раз в пылу страсти просто забыла о ней. Зато Томас был таким же, как ее мать, – никогда ни о чем не забывал и не прощал этого другим.
– Какой у тебя срок? – спросил он, немного успокоившись.
– Мне кажется, около шести недель...
– Прекрасно. Я закажу билет на самолет до Лондона. Ты еще успеешь сделать аборт.
Эбби в ужасе уставилась на мужа. Аборт?! Он хочет, чтобы она избавилась от ребенка? Она инстинктивно закрыла руками живот и вдруг ощутила в себе неизвестно откуда взявшуюся силу.
– Я не буду делать аборт, – твердо сказала она. – Я ни за что этого не сделаю, Томас!
Она никогда не думала, что красивые карие глаза мужа могут быть такими холодными.
– Ты же не думаешь, что я буду таскать за собой ребенка с раскопок на раскопки? Кроме того, я вообще не люблю детей. И никогда не полюблю, запомни! – заявил он и несколько дней после этого вообще с ней не разговаривал.
Эбби прорыдала тогда весь день, но, как обычно, нашла мужу оправдание. Надо было подготовить его к этой новости постепенно. Мужчины часто именно так реагируют на первую беременность жены. Они считают, что не хотят и не любят детей, но потом, увидев своих, обычно начисто забывают об этом. Томас тоже растрогается и полюбит ребенка, иначе просто не может быть...
К счастью, беременность протекала легко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35