– Ну что, едем?
Какая-то странная настойчивость в его поведении заставила Энни послушно кивнуть.
– Это твоя, Ник? – спросила Энни, садясь в машину. Внутри пахло новой кожей.
– Откуда! – ухмыльнулся он. – Служебная машина, если можно так выразиться. Награда за оказанные услуги.
Резкий тон голоса и горькие нотки не ускользнули от внимания Энни. Ник небрежным движением включил мотор, автомобиль рванулся вперед и на большой скорости помчался к шоссе.
Энни видела, что Ник явно не в себе, но не знала, как поделикатнее расспросить, в чем дело, и только пыталась взять себя в руки и не замечать, как лихо лавирует Ник между летящими по серой ленте автомобилями.
Только когда они возвратились в Голливуд, девушка заставила себя заговорить.
– Ник, что случилось? – Не молчи. Ты должен мне сказать.
Он покачал головой.
– В том-то и дело, крошка, что не могу. И, грустно усмехнувшись, добавил:
– Иначе перестанешь меня уважать. Энни пригляделась к нему. За последние несколько месяцев энергичный, уверенный в себе актер превратился в бледного, угнетенного, явно чем-то униженного мальчишку. Сегодня в его поведении сквозило что-то безумное. И хотя Ник пришел к Энни, невероятное напряжение не позволяло ему во всем признаться.
– Хорошо, – вздохнула она, – можешь не говорить. Почему бы нам не поехать куда-нибудь выпить кока-колы?
Ник неожиданно метнул на Энни подозрительный взгляд, но тут же вновь стал смотреть на дорогу.
Выражение его глаз испугало Энни. Она ожидала, что новая роль в сериале придаст ему уверенности, но эффект получился обратным.
Молчание становилось невыносимым.
– Остановись где-нибудь, Ник, – попросила Энни. – Я хочу тебя обнять.
Ник слабо тряхнул головой.
– Ах, детка, если бы ты это сделала, когда я действительно нуждался в тебе!
Энни коснулась его рукава.
– Ник, пожалуйста.
– Не имеет значения, – медленно и зло произнес он. – Боб Ромеро не любит молодых людей, проявляющих интерес к противоположному полу.
Энни все поняла. Сердце ее разрывалось от жалости и боли. Она пыталась найти нужные слова, которые бы утешили и ободрили его, но не успела раскрыть рот, как Ник молча развернулся и направился к Сансет Стрип. Они проезжали мимо тротуаров, заполненных проститутками, наркоманами, сутенерами. Ник все прибавлял скорость.
– Очень милое местечко! – воскликнул он.
– Ник…
Энни не знала, что сказать. Перед глазами мелькали лица Хармона Керта, Сэма Спектора, Римы Бэйнс и других «звезд» шоу-бизнеса. Так много способов надавить на молодого актера, так много препятствий на пути. Разве все предпринятые Энни предосторожности не спасли ее от несчастья?!
А Ник так рвался к успеху, был так раним…
Ник внезапно нажал на тормоз и остановился у обочины. На тротуаре перед незнакомым баром толпились мужчины. Ник потянул ее внутрь. В комнате было темно. Тихо звучала рок-музыка. Энни разглядывала посетителей. Висячие усы, с поясов, позвякивая, свисают связки ключей. Они с любопытством смотрели на вошедшую парочку.
Красный от злости, Ник заказал себе двойную порцию водки.
– Для тебя кока-колу?
Энни кивнула, встревоженно наблюдая, как она залпом проглотил водку.
– Ну, дорогая, – сказал он слишком громко, – думаю, здесь нет ни одного человека, который не удивлялся бы, где я нашел такую прекрасную спутницу. Ручаюсь, им до смерти не терпится узнать, что она собирается делать сегодня вечером и с кем?
Ник сделал знак бармену. Тот, настороженно глядя на него, налил вторую порцию.
Энни прикоснулась к руке Ника. Он повернулся к ней, и, к своему ужасу, девушка только сейчас заметила неестественный блеск глаз, точно такой же, как у многих гостей Гарри Голда.
– Ради бога, Ник, – прошептала она, – что ты задумал? Пойдем отсюда, пожалуйста!
– Кока-колу, – промямлил он, допивая водку. – Еще коки для малышки. Иначе она меня не дотащит…
В это мгновение Энни сообразила, что десятки глаз вожделенно оглядывают мускулистое тело Ника, да и она сама является объектом пристального внимания, ничуть не напоминавшего похотливые приставания, которым она подвергалась раньше.
Намерения собравшихся были настолько очевидны, что Энни умоляюще взглянула на Ника. Тот, с видом гневной удовлетворенности, уронил стакан на стойку, швырнул бармену деньги и потащил ее из бара.
– Разреши, я сяду за руль, – предложила она, видя, что Ник пошатывается.
– Нет, мэм!
Ник включил мотор и помчался к холмам. Не успела Энни опомниться, как они проехали Малхолланд Драйв и начали лавировать по извилистой дороге.
– Пожалуйста, Ник, помедленнее, – попросила она, застегивая ремень. – Давай остановимся и поговорим.
– Прекрасно, дорогая.
Звенящий смех Ника больно ударил в уши.
– О чем поболтаем? О любви и искусстве? Сравним достоинства Станиславского и Рашель Уэлш? Интересно, что скажет по этому поводу Рой…
И разгоряченный собственной иронией Ник вновь нажал на педаль. В этот момент раздался рев мотора встречной машины, ослепительный свет фар ударил в глаза Энни. Когда автомобиль промчался мимо, она с ужасом заметила, что Ник потерял управление. «Мустанг» свернул с дороги и летел налево, к каньону.
Раздался дикий скрежет шин по гравию. В стекло брызнули песок и мелкие камни. Машина ткнулась в кустарник и замерла. Энни упала вперед, больно стукнулась головой и коленками и потеряла сознание.
Глава XXIII
Три часа спустя Энни сидела у кровати Ника в Голливудском Пресвитерианском Медицинском центре. За полуприкрытой дверью виднелась унылая серая пустыня коридора. На лбу девушки красовался кусочек пластыря. Дежурный врач послал ее на рентген: выяснилось, что серьезных повреждений у нее нет. Густая поросль кустарника задержала падение, а ремень безопасности не дал ей вылететь из машины. Нику повезло меньше, его ремень не был застегнут. Он лежал бледный, измученный, рука в гипсе, на ребрах – тугая повязка, сломанный нос и ободранная щека забинтованы.
В глазах застыла боль. Врачи отказались колоть наркотики, поскольку выяснилось, что опасная смесь депрессантов и алкоголя в крови, скорее всего, и явилась причиной несчастного случая.
– Говорят, ты легко отделался, – сказала Энни, держа его за руку. – Жаль, что ремень не был пристегнут, иначе ты вообще бы не пострадал.
Ник покачал головой, виновато глядя на пластырь, украшавший лоб Энни.
– Господи, Бэби, мне так жаль! Будь это только я… Подумать только, едва тебя не убил! Ты можешь простить меня?
– Ну конечно, глупыш, – сделала попытку пошутить Энни, – только не делай этого больше.
Заметив, как потускнели глаза Ника, Энни сжала его руку чуть сильнее, но не смогла возвратить его к реальности. Он падал куда-то в пропасть безразличия, и это больше всего тревожило Энни.
– Тебе пора домой, – проговорил он, – а то Бет с ума сойдет.
– Я позвонила ей, – улыбнулась Энни. – И не уйду, пока не пообещаешь быть осторожным. Вернусь сюда утром, дай слово, что без меня будешь вести себя прилично!
Ник нехотя кивнул.
– Ник, – тихо сказала она, – все проходит: и обиды и боль. Можешь ты понять это? Было время, когда я хотела нырнуть поглубже и никогда не выплывать на поверхность, но все прошло. Ничто не вечно. Пожалуйста, пообещай, что, когда меня не будет, не наделаешь глупостей.
Лицо Ника передернулось гримасой, но он тут же выдавил улыбку.
– Что ж, может со сломанным носом я скорее получу роль грабителя.
– Ну уж нет, – рассмеялась Энни. – Будешь играть обаятельных частных детективов.
Ник кивнул, глаза его выдавали смятенное состояние: он словно надеялся на помощь и в то же время пытался погрузиться в себя, отталкивая Энни и всех, кто попытается разделить его беды.
Она взяла такси и поехала домой по пустым, обезлюдевшим улицам, намереваясь поспать несколько часов перед тем, как вернуться к Нику. Увидев, что на заднем сиденье такси нет ремней безопасности, Энни почувствовала приступ страха.
– Разве в этих машинах нет ремней? – спросила она водителя.
– Закон этого не требует, поэтому компании все равно. Клиенты все равно их не пристегивают.
Энни постаралась подавить тревожное чувство и глядела в окно, наблюдая за проносящимися мимо холмов машинами. Автомобиль выехал на шоссе. И тут какая-то смутная мысль промелькнула в мозгу, исчезла и появилась вновь, еще не оформившаяся, но неотступная. Энни вновь и вновь возвращалась к ней…
Ремни безопасности…
Случившееся сегодня подарило ей идею.
Глава XXIV
Чтобы разыскать рекламное агентство, услугами которого пользовался Департамент дорожного движения, не пришлось прикладывать особых усилий. Бернард Юэр, директор агентства, согласился принять Энни и вежливо выслушал все, что она хотела сказать.
Когда девушка замолчала, он с сомнением оглядел ее. Да, он видел рекламные фильмы для «Кэнтил энд Бил», и они ему понравились, но, с другой стороны, созданный ей образ вряд ли подходит для освещения кампании за использование ремней безопасности. Люди просто не примут ее всерьез.
– Я бы согласилась с вами, если бы не одно «но». Люди не хотят застегивать ремни, потому что ремни стесняют их движение. Автомобилистам нравится просто хорошо проводить время, веселиться, и они считают, что ремни делают их смешными и неуклюжими. Самое главное, мистер Юэр, – связать воедино две идеи – развлечения и безопасности. Именно поэтому я и пришла к вам.
Но Юэр, казалось, по-прежнему настроен скептически.
– Кроме того, – добавила Энни, – нужно что-то делать, и побыстрее. Количество аварий со смертельным исходом на калифорнийских шоссе все увеличивается. В вашем штате самая опасная езда.
Юэр откашлялся.
– Понимаю ваше беспокойство, – ответил он холодновато, – но должен все обсудить с Джимом Макивеном.
Энни знала, что подпись Макивена стоит на всех водительских правах штата Калифорния. Макивен был руководителем Департамента дорожного движения.
Она еще раз внимательно оглядела представительного седеющего Бернарда Юэра. Казалось, он остался абсолютно равнодушным к ее чарам, а за вежливостью, скорее всего, скрывалось желание поскорее распрощаться с Энни.
Но других аргументов у Энни не было, поэтому она с улыбкой попрощалась и уехала домой.
Она долго решала, стоит ли обратиться непосредственно к Макивену. Задача была трудной. Слишком открытая навязчивость могла повредить делу – ведь Джим Макивен был очень занятым и важным человеком.
Время шло, а она ничего не предпринимала. Пора было возвращаться в Нью-Йорк и начинать работать. Работать, ждать и надеяться.
Три недели спустя Энни уже была в Нью-Йорке и начала репетировать новую роль в «Сенчери Плейерз» в одной из ранних пьес Лероя Джонса.
Ник выписался из больницы, и Энни не забывала звонить ему по три раза в неделю и внимательно прислушиваться к его интонациям, пытаясь определить каждый раз, преобладает ли в его голосе оптимизм или им опять овладела депрессия.
Энни трудилась с утра до вечера, стараясь не вспоминать свою встречу с Бернардом Юэром, уверенная, что и он, скорее всего, давно забыл о ней.
Однажды вернувшись домой поздно вечером, Энни включила автоответчик. Она услышала незнакомый голос:
«Говорит Бернард Юэр, мисс Хэвиленд. Мы подумали над вашим предложением относительно ремней безопасности. В Департаменте заинтересовались вашим предложением. Мы хотим сделать пробы. Не смогли бы вы приехать на следующей неделе…»
* * *
Пятнадцатого июля на калифорнийском телевидении перед шестичасовым выпуском новостей появились первые выпуски новой рекламы.
Волнующе-привлекательная девушка, уже известная лос-анджелесцам по рекламе «Кэнтил энд Бил», появилась на экране и чувственными пальцами медленно застегивала ремень безопасности. Ремень туго обхватывал плечи девушки, под тесной майкой рельефно выделялась грудь.
– Когда я веду машину, – говорила девушка, – то хочу развлечься, а не попасть в аварию. Почему бы вам, когда в следующий раз сядете за руль, не последовать моему примеру? Поищите для себя что-нибудь удобное… и безопасное.
Девушка выглядела так соблазнительно, что зрители не могли оторвать от нее глаз. Казалось, автомобильное кресло обнимает ее, а ремень ласкает волнующее тело.
На экране появлялась надпись:
«ПОДУМАЙТЕ О СВОЕЙ ЖИЗНИ! ПОЛЬЗУЙТЕСЬ РЕМНЯМИ БЕЗОПАСНОСТИ!»
И реклама заканчивалась.
Впечатление было ошеломляющим, сама идея дорожной безопасности больше не ассоциировалась с унынием и скукой, а именно это и было нужно калифорнийцам, для которых автомобильная езда являлась образом жизни. Многие молились за успех рекламы в этот вечер, но особенно Энни.
Реакция зрителей была бурной и ошеломляющей. В течение нескольких недель неотразимая героиня рекламы «Кэнтил энд Бил» приобрела известность от Сан-Диего до Орегона как полномочный представитель Департамента дорожного движения и как своего рода секс-символ. Ее лицо мелькало на газетных и журнальных страницах, на огромных рекламных щитах по обочинам шоссе, а ее низкий голос звучал по автомобильным радиоприемникам, чувственно призывая к безопасности.
Результаты не замедлили сказаться. Статистики отмечали, что количество аварий со смертельным исходом в Калифорнии значительно снизилось вследствие усилившегося внимания к правилам дорожной безопасности и, в частности, поголовного пользования пристяжными ремнями. Джим Макивен был на седьмом небе. Он надеялся построить на этом будущую предвыборную борьбу за пост губернатора штата.
С лица Бернарда Юэра не сходила не свойственная ему широкая улыбка. За двадцать пять лет существования его рекламное агентство ни разу не добивалось такого бесспорного успеха. И хотя никто не знал имени Энни Хэвиленд, ее лицо теперь было знакомо всем на Побережье.
Глава XXV
Скоро осень…
Почти два года прошло с той трагической ночи на Холмби Хилз, ставшей новой точкой отсчета в жизни Энни.
И сейчас она раздраженно глядела на календарь. Она сделала все, чтобы талант, работа и воображение помогли ей осуществить свой план. Девушка трудилась до изнеможения, оттачивая технику и пытаясь заставить других людей признать ее, хотя часто и против их собственного желания.
И она почти добилась своего. Энни стояла на пороге настоящего успеха. Ей был нужен один-единственный шанс, чтобы показать всем, что она может сделать с настоящей ролью. Она бы доказала публике, что роль главной героини ей дали не зря.
Но именно этого шанса не предвиделось. Ее карьера и на этот раз дошла до определенной точки и остановилась на ней – и ни малейшей надежды впереди.
Верно, что долгая борьба в значительной степени изменила ее жизнь. Два года назад Энни была честолюбивой молодой фотомоделью, которую ожидала неизбежно-короткая карьера, а будущее оставалось неясным. Теперь она могла уверенно считать, что пользуется большим успехом на телевидении и в рекламном бизнесе, обеспечена гарантированной работой на будущее и, кроме того, получила признание как театральная актриса. Можно ли после этого жаловаться?
«Да, – с горечью думала Энни, – можно. Людой почувствует себя обманутым, если его лишат целого мира – кино».
Энни делала все, что могла, но счастливый случай никак не представлялся. Энни чувствовала, что время делать решительный шаг неумолимо приближается.
Джим Макивен и Бернард Юэр были единодушны в том, что Энни должна переехать в Калифорнию.
– Если вы действительно хотите возглавить кампанию за безопасность, – убеждал Бернард, – вы должны иметь калифорнийские водительские права и стать гражданином нашего штата. Что скажут калифорнийцы, когда узнают, что вы живете в Нью-Йорке?! Энни, этот проект очень важен для вас. Осуществление его может потребовать нескольких лет. Вы нужны нам здесь.
Энни не могла отрицать логичности его доводов, да и кто устоит против соблазна жить и работать в столице кино – в Голливуде?!
Никогда еще и никто не ждал Энни с таким нетерпением и с такой доброжелательностью!
Да и за Ника Энни волновалась все больше и больше. Его голос по телефону часто звучал глухо и невнятно. Несмотря на то, что в ее присутствии Ник бодрился, Энни знала – он скрывает правду о себе и своем положении.
Телевизионный сериал, в котором у него была эпизодическая роль, только что показали в вечерние часы. Игра Ника очень расстроила Энни не только потому, что показалась ей вялой и немотивированной, но, главным образом, из-за его вида. На экране Ник выглядел больным и осунувшимся, а ведь прошло всего несколько месяцев со дня его отъезда из Нью-Йорка.
Ник быстро катился по наклонной плоскости. За ним было необходимо присматривать, иначе Энни даже боялась предположить, что ждет его впереди.
Ник, казалось, тоже понимал, что единственным его спасением была Энни, поэтому при последнем телефонном разговоре он был более оживленным. Ник нашел в Голливуде идеальную квартиру для Энни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
Какая-то странная настойчивость в его поведении заставила Энни послушно кивнуть.
– Это твоя, Ник? – спросила Энни, садясь в машину. Внутри пахло новой кожей.
– Откуда! – ухмыльнулся он. – Служебная машина, если можно так выразиться. Награда за оказанные услуги.
Резкий тон голоса и горькие нотки не ускользнули от внимания Энни. Ник небрежным движением включил мотор, автомобиль рванулся вперед и на большой скорости помчался к шоссе.
Энни видела, что Ник явно не в себе, но не знала, как поделикатнее расспросить, в чем дело, и только пыталась взять себя в руки и не замечать, как лихо лавирует Ник между летящими по серой ленте автомобилями.
Только когда они возвратились в Голливуд, девушка заставила себя заговорить.
– Ник, что случилось? – Не молчи. Ты должен мне сказать.
Он покачал головой.
– В том-то и дело, крошка, что не могу. И, грустно усмехнувшись, добавил:
– Иначе перестанешь меня уважать. Энни пригляделась к нему. За последние несколько месяцев энергичный, уверенный в себе актер превратился в бледного, угнетенного, явно чем-то униженного мальчишку. Сегодня в его поведении сквозило что-то безумное. И хотя Ник пришел к Энни, невероятное напряжение не позволяло ему во всем признаться.
– Хорошо, – вздохнула она, – можешь не говорить. Почему бы нам не поехать куда-нибудь выпить кока-колы?
Ник неожиданно метнул на Энни подозрительный взгляд, но тут же вновь стал смотреть на дорогу.
Выражение его глаз испугало Энни. Она ожидала, что новая роль в сериале придаст ему уверенности, но эффект получился обратным.
Молчание становилось невыносимым.
– Остановись где-нибудь, Ник, – попросила Энни. – Я хочу тебя обнять.
Ник слабо тряхнул головой.
– Ах, детка, если бы ты это сделала, когда я действительно нуждался в тебе!
Энни коснулась его рукава.
– Ник, пожалуйста.
– Не имеет значения, – медленно и зло произнес он. – Боб Ромеро не любит молодых людей, проявляющих интерес к противоположному полу.
Энни все поняла. Сердце ее разрывалось от жалости и боли. Она пыталась найти нужные слова, которые бы утешили и ободрили его, но не успела раскрыть рот, как Ник молча развернулся и направился к Сансет Стрип. Они проезжали мимо тротуаров, заполненных проститутками, наркоманами, сутенерами. Ник все прибавлял скорость.
– Очень милое местечко! – воскликнул он.
– Ник…
Энни не знала, что сказать. Перед глазами мелькали лица Хармона Керта, Сэма Спектора, Римы Бэйнс и других «звезд» шоу-бизнеса. Так много способов надавить на молодого актера, так много препятствий на пути. Разве все предпринятые Энни предосторожности не спасли ее от несчастья?!
А Ник так рвался к успеху, был так раним…
Ник внезапно нажал на тормоз и остановился у обочины. На тротуаре перед незнакомым баром толпились мужчины. Ник потянул ее внутрь. В комнате было темно. Тихо звучала рок-музыка. Энни разглядывала посетителей. Висячие усы, с поясов, позвякивая, свисают связки ключей. Они с любопытством смотрели на вошедшую парочку.
Красный от злости, Ник заказал себе двойную порцию водки.
– Для тебя кока-колу?
Энни кивнула, встревоженно наблюдая, как она залпом проглотил водку.
– Ну, дорогая, – сказал он слишком громко, – думаю, здесь нет ни одного человека, который не удивлялся бы, где я нашел такую прекрасную спутницу. Ручаюсь, им до смерти не терпится узнать, что она собирается делать сегодня вечером и с кем?
Ник сделал знак бармену. Тот, настороженно глядя на него, налил вторую порцию.
Энни прикоснулась к руке Ника. Он повернулся к ней, и, к своему ужасу, девушка только сейчас заметила неестественный блеск глаз, точно такой же, как у многих гостей Гарри Голда.
– Ради бога, Ник, – прошептала она, – что ты задумал? Пойдем отсюда, пожалуйста!
– Кока-колу, – промямлил он, допивая водку. – Еще коки для малышки. Иначе она меня не дотащит…
В это мгновение Энни сообразила, что десятки глаз вожделенно оглядывают мускулистое тело Ника, да и она сама является объектом пристального внимания, ничуть не напоминавшего похотливые приставания, которым она подвергалась раньше.
Намерения собравшихся были настолько очевидны, что Энни умоляюще взглянула на Ника. Тот, с видом гневной удовлетворенности, уронил стакан на стойку, швырнул бармену деньги и потащил ее из бара.
– Разреши, я сяду за руль, – предложила она, видя, что Ник пошатывается.
– Нет, мэм!
Ник включил мотор и помчался к холмам. Не успела Энни опомниться, как они проехали Малхолланд Драйв и начали лавировать по извилистой дороге.
– Пожалуйста, Ник, помедленнее, – попросила она, застегивая ремень. – Давай остановимся и поговорим.
– Прекрасно, дорогая.
Звенящий смех Ника больно ударил в уши.
– О чем поболтаем? О любви и искусстве? Сравним достоинства Станиславского и Рашель Уэлш? Интересно, что скажет по этому поводу Рой…
И разгоряченный собственной иронией Ник вновь нажал на педаль. В этот момент раздался рев мотора встречной машины, ослепительный свет фар ударил в глаза Энни. Когда автомобиль промчался мимо, она с ужасом заметила, что Ник потерял управление. «Мустанг» свернул с дороги и летел налево, к каньону.
Раздался дикий скрежет шин по гравию. В стекло брызнули песок и мелкие камни. Машина ткнулась в кустарник и замерла. Энни упала вперед, больно стукнулась головой и коленками и потеряла сознание.
Глава XXIII
Три часа спустя Энни сидела у кровати Ника в Голливудском Пресвитерианском Медицинском центре. За полуприкрытой дверью виднелась унылая серая пустыня коридора. На лбу девушки красовался кусочек пластыря. Дежурный врач послал ее на рентген: выяснилось, что серьезных повреждений у нее нет. Густая поросль кустарника задержала падение, а ремень безопасности не дал ей вылететь из машины. Нику повезло меньше, его ремень не был застегнут. Он лежал бледный, измученный, рука в гипсе, на ребрах – тугая повязка, сломанный нос и ободранная щека забинтованы.
В глазах застыла боль. Врачи отказались колоть наркотики, поскольку выяснилось, что опасная смесь депрессантов и алкоголя в крови, скорее всего, и явилась причиной несчастного случая.
– Говорят, ты легко отделался, – сказала Энни, держа его за руку. – Жаль, что ремень не был пристегнут, иначе ты вообще бы не пострадал.
Ник покачал головой, виновато глядя на пластырь, украшавший лоб Энни.
– Господи, Бэби, мне так жаль! Будь это только я… Подумать только, едва тебя не убил! Ты можешь простить меня?
– Ну конечно, глупыш, – сделала попытку пошутить Энни, – только не делай этого больше.
Заметив, как потускнели глаза Ника, Энни сжала его руку чуть сильнее, но не смогла возвратить его к реальности. Он падал куда-то в пропасть безразличия, и это больше всего тревожило Энни.
– Тебе пора домой, – проговорил он, – а то Бет с ума сойдет.
– Я позвонила ей, – улыбнулась Энни. – И не уйду, пока не пообещаешь быть осторожным. Вернусь сюда утром, дай слово, что без меня будешь вести себя прилично!
Ник нехотя кивнул.
– Ник, – тихо сказала она, – все проходит: и обиды и боль. Можешь ты понять это? Было время, когда я хотела нырнуть поглубже и никогда не выплывать на поверхность, но все прошло. Ничто не вечно. Пожалуйста, пообещай, что, когда меня не будет, не наделаешь глупостей.
Лицо Ника передернулось гримасой, но он тут же выдавил улыбку.
– Что ж, может со сломанным носом я скорее получу роль грабителя.
– Ну уж нет, – рассмеялась Энни. – Будешь играть обаятельных частных детективов.
Ник кивнул, глаза его выдавали смятенное состояние: он словно надеялся на помощь и в то же время пытался погрузиться в себя, отталкивая Энни и всех, кто попытается разделить его беды.
Она взяла такси и поехала домой по пустым, обезлюдевшим улицам, намереваясь поспать несколько часов перед тем, как вернуться к Нику. Увидев, что на заднем сиденье такси нет ремней безопасности, Энни почувствовала приступ страха.
– Разве в этих машинах нет ремней? – спросила она водителя.
– Закон этого не требует, поэтому компании все равно. Клиенты все равно их не пристегивают.
Энни постаралась подавить тревожное чувство и глядела в окно, наблюдая за проносящимися мимо холмов машинами. Автомобиль выехал на шоссе. И тут какая-то смутная мысль промелькнула в мозгу, исчезла и появилась вновь, еще не оформившаяся, но неотступная. Энни вновь и вновь возвращалась к ней…
Ремни безопасности…
Случившееся сегодня подарило ей идею.
Глава XXIV
Чтобы разыскать рекламное агентство, услугами которого пользовался Департамент дорожного движения, не пришлось прикладывать особых усилий. Бернард Юэр, директор агентства, согласился принять Энни и вежливо выслушал все, что она хотела сказать.
Когда девушка замолчала, он с сомнением оглядел ее. Да, он видел рекламные фильмы для «Кэнтил энд Бил», и они ему понравились, но, с другой стороны, созданный ей образ вряд ли подходит для освещения кампании за использование ремней безопасности. Люди просто не примут ее всерьез.
– Я бы согласилась с вами, если бы не одно «но». Люди не хотят застегивать ремни, потому что ремни стесняют их движение. Автомобилистам нравится просто хорошо проводить время, веселиться, и они считают, что ремни делают их смешными и неуклюжими. Самое главное, мистер Юэр, – связать воедино две идеи – развлечения и безопасности. Именно поэтому я и пришла к вам.
Но Юэр, казалось, по-прежнему настроен скептически.
– Кроме того, – добавила Энни, – нужно что-то делать, и побыстрее. Количество аварий со смертельным исходом на калифорнийских шоссе все увеличивается. В вашем штате самая опасная езда.
Юэр откашлялся.
– Понимаю ваше беспокойство, – ответил он холодновато, – но должен все обсудить с Джимом Макивеном.
Энни знала, что подпись Макивена стоит на всех водительских правах штата Калифорния. Макивен был руководителем Департамента дорожного движения.
Она еще раз внимательно оглядела представительного седеющего Бернарда Юэра. Казалось, он остался абсолютно равнодушным к ее чарам, а за вежливостью, скорее всего, скрывалось желание поскорее распрощаться с Энни.
Но других аргументов у Энни не было, поэтому она с улыбкой попрощалась и уехала домой.
Она долго решала, стоит ли обратиться непосредственно к Макивену. Задача была трудной. Слишком открытая навязчивость могла повредить делу – ведь Джим Макивен был очень занятым и важным человеком.
Время шло, а она ничего не предпринимала. Пора было возвращаться в Нью-Йорк и начинать работать. Работать, ждать и надеяться.
Три недели спустя Энни уже была в Нью-Йорке и начала репетировать новую роль в «Сенчери Плейерз» в одной из ранних пьес Лероя Джонса.
Ник выписался из больницы, и Энни не забывала звонить ему по три раза в неделю и внимательно прислушиваться к его интонациям, пытаясь определить каждый раз, преобладает ли в его голосе оптимизм или им опять овладела депрессия.
Энни трудилась с утра до вечера, стараясь не вспоминать свою встречу с Бернардом Юэром, уверенная, что и он, скорее всего, давно забыл о ней.
Однажды вернувшись домой поздно вечером, Энни включила автоответчик. Она услышала незнакомый голос:
«Говорит Бернард Юэр, мисс Хэвиленд. Мы подумали над вашим предложением относительно ремней безопасности. В Департаменте заинтересовались вашим предложением. Мы хотим сделать пробы. Не смогли бы вы приехать на следующей неделе…»
* * *
Пятнадцатого июля на калифорнийском телевидении перед шестичасовым выпуском новостей появились первые выпуски новой рекламы.
Волнующе-привлекательная девушка, уже известная лос-анджелесцам по рекламе «Кэнтил энд Бил», появилась на экране и чувственными пальцами медленно застегивала ремень безопасности. Ремень туго обхватывал плечи девушки, под тесной майкой рельефно выделялась грудь.
– Когда я веду машину, – говорила девушка, – то хочу развлечься, а не попасть в аварию. Почему бы вам, когда в следующий раз сядете за руль, не последовать моему примеру? Поищите для себя что-нибудь удобное… и безопасное.
Девушка выглядела так соблазнительно, что зрители не могли оторвать от нее глаз. Казалось, автомобильное кресло обнимает ее, а ремень ласкает волнующее тело.
На экране появлялась надпись:
«ПОДУМАЙТЕ О СВОЕЙ ЖИЗНИ! ПОЛЬЗУЙТЕСЬ РЕМНЯМИ БЕЗОПАСНОСТИ!»
И реклама заканчивалась.
Впечатление было ошеломляющим, сама идея дорожной безопасности больше не ассоциировалась с унынием и скукой, а именно это и было нужно калифорнийцам, для которых автомобильная езда являлась образом жизни. Многие молились за успех рекламы в этот вечер, но особенно Энни.
Реакция зрителей была бурной и ошеломляющей. В течение нескольких недель неотразимая героиня рекламы «Кэнтил энд Бил» приобрела известность от Сан-Диего до Орегона как полномочный представитель Департамента дорожного движения и как своего рода секс-символ. Ее лицо мелькало на газетных и журнальных страницах, на огромных рекламных щитах по обочинам шоссе, а ее низкий голос звучал по автомобильным радиоприемникам, чувственно призывая к безопасности.
Результаты не замедлили сказаться. Статистики отмечали, что количество аварий со смертельным исходом в Калифорнии значительно снизилось вследствие усилившегося внимания к правилам дорожной безопасности и, в частности, поголовного пользования пристяжными ремнями. Джим Макивен был на седьмом небе. Он надеялся построить на этом будущую предвыборную борьбу за пост губернатора штата.
С лица Бернарда Юэра не сходила не свойственная ему широкая улыбка. За двадцать пять лет существования его рекламное агентство ни разу не добивалось такого бесспорного успеха. И хотя никто не знал имени Энни Хэвиленд, ее лицо теперь было знакомо всем на Побережье.
Глава XXV
Скоро осень…
Почти два года прошло с той трагической ночи на Холмби Хилз, ставшей новой точкой отсчета в жизни Энни.
И сейчас она раздраженно глядела на календарь. Она сделала все, чтобы талант, работа и воображение помогли ей осуществить свой план. Девушка трудилась до изнеможения, оттачивая технику и пытаясь заставить других людей признать ее, хотя часто и против их собственного желания.
И она почти добилась своего. Энни стояла на пороге настоящего успеха. Ей был нужен один-единственный шанс, чтобы показать всем, что она может сделать с настоящей ролью. Она бы доказала публике, что роль главной героини ей дали не зря.
Но именно этого шанса не предвиделось. Ее карьера и на этот раз дошла до определенной точки и остановилась на ней – и ни малейшей надежды впереди.
Верно, что долгая борьба в значительной степени изменила ее жизнь. Два года назад Энни была честолюбивой молодой фотомоделью, которую ожидала неизбежно-короткая карьера, а будущее оставалось неясным. Теперь она могла уверенно считать, что пользуется большим успехом на телевидении и в рекламном бизнесе, обеспечена гарантированной работой на будущее и, кроме того, получила признание как театральная актриса. Можно ли после этого жаловаться?
«Да, – с горечью думала Энни, – можно. Людой почувствует себя обманутым, если его лишат целого мира – кино».
Энни делала все, что могла, но счастливый случай никак не представлялся. Энни чувствовала, что время делать решительный шаг неумолимо приближается.
Джим Макивен и Бернард Юэр были единодушны в том, что Энни должна переехать в Калифорнию.
– Если вы действительно хотите возглавить кампанию за безопасность, – убеждал Бернард, – вы должны иметь калифорнийские водительские права и стать гражданином нашего штата. Что скажут калифорнийцы, когда узнают, что вы живете в Нью-Йорке?! Энни, этот проект очень важен для вас. Осуществление его может потребовать нескольких лет. Вы нужны нам здесь.
Энни не могла отрицать логичности его доводов, да и кто устоит против соблазна жить и работать в столице кино – в Голливуде?!
Никогда еще и никто не ждал Энни с таким нетерпением и с такой доброжелательностью!
Да и за Ника Энни волновалась все больше и больше. Его голос по телефону часто звучал глухо и невнятно. Несмотря на то, что в ее присутствии Ник бодрился, Энни знала – он скрывает правду о себе и своем положении.
Телевизионный сериал, в котором у него была эпизодическая роль, только что показали в вечерние часы. Игра Ника очень расстроила Энни не только потому, что показалась ей вялой и немотивированной, но, главным образом, из-за его вида. На экране Ник выглядел больным и осунувшимся, а ведь прошло всего несколько месяцев со дня его отъезда из Нью-Йорка.
Ник быстро катился по наклонной плоскости. За ним было необходимо присматривать, иначе Энни даже боялась предположить, что ждет его впереди.
Ник, казалось, тоже понимал, что единственным его спасением была Энни, поэтому при последнем телефонном разговоре он был более оживленным. Ник нашел в Голливуде идеальную квартиру для Энни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78