.. Ладно. Ну а как он в постели? Ах, вы уже не помните. Нет, это просто невероятно! Ладно, проехали. Не волнуйтесь, мы обо всем позаботимся. С вас пятьдесят фунтов. И еще пятьсот по успешному окончанию дела. Так, кто следующий?»
Но Кэролайн, занятая водкой с тоником, лишь кивнула. Это была уже третья порция.
– Нужна устная реклама, – храбро продолжила я. .– Распространять сведения среди друзей и знакомых. Те, в свою очередь, скажут другим знакомым. Словно снежный ком. Ну, как было в «Прикиде» в самом начале. Возможно, время от времени будем печатать маленькие очень тактичные и ненавязчивые объявления. Вот, к примеру: «Новое позднее счастье». Как тебе?
Кэролайн отпила огромный глоток и невнятно пробормотала:
– Новые позы! Слушай, а мне нравится! Или «Голые позы», еще того лучше! – Она громко икнула и принялась размахивать стаканом. – Знаешь, я сейчас прямо описаюсь от радости! И ты будешь виновата, Анжела!
Я уже начала подумывать, а не пойти ли мне домой и не разделить ли приготовленный Магдаленой текавай с Рейчел. Но потом решила сделать еще одну попытку. Возможно, Кэролайн уж не настолько пьяна. Она же тем временем принялась за четвертый стакан гремучей смеси. А в блокноте под надписью «Шк-ое сабр.» не появилось ни одной новой строчки.
– Итак, кое-какая клиентура и интервью у нас имеются, – сказала я. – Следующий этап – выяснить как можно больше о мужьях, чтобы найти жене правильную замену. А это означает, что нам следует очень деликатно побеседовать с женами еще раз, чтобы выявить, что представляют собой их мужья. Привычки, фантазии, мечты, фобии, ну и так далее…
Кэролайн бешено затрясла головой. Воспользовавшись этим моментом, водка потекла ей за рукав.
– Нет, нет, нет, нет! – Кэролайн делала безуспешные попытки ткнуть в меня пальцем. – Есть только один способ узнать о мужиках. – Последнее слово прозвучало у нее как «о жуках». – Испытать их на себе, вот! – Палец, описав в воздухе спираль, уткнулся ей в промежность. – Вот это… и будет моя работа, Анжеле-ла… – Даже имя мое вызвало затруднения в произношении. – Изучение потребительского рын-ик-ка! А я – главный пилот-исс-спытатель, вот кто я, Анжелела!.. На всех перелетаю! В своей кабинке, да! – Она громко икнула, отпила еще водки. – Черт, Анжелела, а чего это у меня язык заплетается, а?.. Ой! – Привстав, она потянулась к столику с напитками и столкнулась с диваном. – Ой, Господи! Это ты напоила меня, Анжелела!.. Ну зачем, за-а-чем ты этта сделала, а? – Тут на лице у нее возникло таинственное выражение, а палец снова начал описывать круги в воздухе, пытаясь остановиться на мне. – Ты же знаешь, Анжелела, я наследница самого маленького, маа-люсенького такого графства в Англии!.. Может, может… мне стоит подыскать побольше, а?
Она снова громко икнула и засмеялась:
– Замеча-а-а-тельная идея! За-а-а-шибательная, правда? Прямо завтра… с утра… и начнем.
В этот миг в дверь просунула голову ее дочь Саманта:
– Ты не поможешь, а, мам? Нам задали задачку по математике…
Но тут Саманта увидела, в каком состоянии пребывает ее мать. Во взгляде, которым она окинула эту картину, светились несвойственные девятилетней девочке мудрость и понимание.
– Нет, наверное, не поможет, – сказала она и ушла.
Я последовала ее примеру. Кэролайн потащилась следом, цепляясь руками за стенки. Пустой стакан покатился к двери.
– Так, значит… с утра и начнем, да, Анжелела?..
Выйдя на улицу, я обернулась и махнула рукой фигуре, застрявшей в дверях по диагонали. Уже почти совсем стемнело, между деревьями в парке носились и резко ныряли вниз летучие мыши. Издалека донесся крик совы. Машины Ральфа видно не было.
– Ну и как тебе текавай? – спросила я, тихо притворив за собой дверь.
Рейчел подняла голову от тетрадки по математике.
– Полный отпад! – воскликнула она и усмехнулась.
Глава 8
КУПИДОН
В этот понедельник Кэролайн заявилась на работу еще позже обычного. Окинула снисходительным взглядом двух покупательниц, перебирающих платья на вешалках, затем подошла ко мне и Гейл, размахивая какой-то бумажкой.
– Что за шутки такие? – воскликнула она звенящим от злобы голосом. – Кто из вас это сочинил? – Она возмущенно посмотрела на меня. – Наверняка ты, Анжела! Твой стиль. И твое извращенное чувство юмора! Будь ты проклята!
И, фыркнув, Кэролайн швырнула бумажку передо мной на стол. Обе покупательницы так и застыли и обратились в слух.
– Не пойму, о чем ты, – встревожилась я. – Что это за бумажка?
И я взяла в руки листок, вызвавший столь бурную реакцию Кэролайн. Гейл наклонилась у меня над плечом, придерживая гриву рыжих волос. И весело рассмеялась.
– Кэролайн, дорогая, – сказала она, выпрямившись и уперев руки в бедра, словно какая-нибудь прачка. – Скажи на милость, ну кто из твоих знакомых станет тратиться на марку и посылать тебе по почте эту дурацкую писульку об «агентстве знакомств» под названием «Найди себе пару по душе»! Ты ж прекрасно знаешь, что у тебя самой никакой души нет и в помине! – С этими словами она взяла бумажку и пробежала глазами написанное. – Более того, дорогая, – продолжала она, – ты только посмотри, что здесь сказано! Вот… «Агентство не допускает участия клиентов с сомнительной репутацией или низменными мотивами». Это же напрочь исключает тебя! Согласна? – Она принялась читать дальше, потом снова подняла глаза на Кэролайн и покачала головой: – Это же очевидно, просто ты не удосужилась прочесть внимательно. Вот, послушай: «Мы рассылаем нашу анкету и опросник по почте по адресам, выбранным наугад, в надежде, что найдутся люди, которые будут рады получить эти материалы». В твоем случае эти их гребаные надежды равны нулю!
Кэролайн помрачнела. Она ожидала услышать оправдания, а не упреки и уж тем более – не насмешки в свой адрес. Ее просто бесил тот факт, что Гейл, существо в ее глазах низшее, осмеливалась вести себя с ней как с равной. И вот Кэролайн решила сорвать раздражение на мне.
– А ну, скажи мне, умница, какого черта мы тогда собираемся открывать агентство, когда какие-то поганцы и пошляки уже давным-давно застолбили это дело? – Она вырвала листок у Гейл и снова швырнула его на столик. – «Пара по душе»! – фыркнула она. – Чушь какая-то! – Затем взглянула на меня, увидела, что я смеюсь, и, подавив приступ бешенства, тоже выдавила улыбку. – Полная хренотень! Иначе не скажешь. А вообще-то, чем черт не шутит, может, именно этого мне и не хватало? Особенно когда живешь с Патриком…
Гейл, покинув поле боя, поспешила на помощь двум покупательницам, которые, низко опустив головы и притворяясь, что не слушают, все еще перебирали платья. Кэролайн вздохнула, налила себе чашку кофе и присела на край стола.
– Бог ты мой! Понедельник! – вздохнула она. – И еще какой-то придурок занял мое парковочное место! – Кэролайн считала своим парковочным местом всю площадь Пимлико, в том числе даже переход. Какое-то время она неодобрительно взирала на покупательниц, затем перевела взгляд на оскорбившее ее чувства послание. – Так что будем делать, Анжела? Ты что-то сегодня не в настроении… Чем будет отличаться наше «Предприятие „Прикид“» от этого агентства? Ну-ка объясни!
Я проглядела рекламу «Найди себе пару по душе», а Кэролайн сидела, нетерпеливо болтая ногой и барабаня пальцами, готовая придраться к каждому моему слову.
Секунд через тридцать стало совершенно очевидно, что ничего общего с нашей идеей намерения агентства не имеют. Настолько ничего общего, что и говорить не о чем. Прошло всего лишь несколько дней с тех пор, как Кэролайн с пеной у рта доказывала необходимость идеального развода для несчастных женщин. Теперь, похоже, все доводы и мысли об этом напрочь вылетели у нее из головы. Но Кэролайн всегда была такова. Внезапно вспоминала, что проучилась в школе всего на один год дольше леди Ди, что как бы извиняло непонимание предмета в целом. И перед ней открывались широкие возможности яриться по поводу того, как несправедливо устроен весь мир. Пока не находился человек, обычно доведенный уже до белого каления, который напоминал ей, что дело обстоит совершенно иначе. Обычно к этому моменту нервы у всех остальных были на пределе, но только не у Кэролайн – на лице ее появлялась нежнейшая из улыбок, и она ангельским голоском говорила: «Что, правда? О, теперь понимаю… Но только зачем так орать?» Словом, она замечательно проводила время.
Вот и в этот понедельник сценарий был в точности таков.
– Кэролайн, – сказала я, – вот, посмотри! – И поднесла к ней рекламу, ткнув пальцем в раздел, озаглавленный «Личные данные».
Глаза ее остановились на вопросе: «Ваш род занятий». Она расхохоталась:
– Продавец в магазине. Без зарплаты.
– Да нет, не то, – сказала я.
– А что же? Мой вес? Лучше промолчу.
– Да нет, Кэролайн! Вот здесь.
– Мужчина или женщина, это, что ли?
– Нет, ниже!
– «Вы одиноки (разведены /разошлись/ овдовели)»?
– Именно! Ну вот, добрались наконец! Заметь, в этой строчке нет вопроса «Вы замужем?». Соображаешь? На свете существуют сотни агентств, подыскивающих пару для людей, не состоящих в браке и мечтающих вступить в него. Мы же преследуем совершенно иные цели: хотим помочь женщинам, которые уже состоят в браке и желают изменить ситуацию! Которые мечтают найти подходящую замену, чтобы спихнуть своих ужасных мужей с рук.
Кэролайн вытаращила глаза.
– Дошло! – воскликнула она. – Ну конечно же! Прости, Анжела, голова у меня как сито, это еще мягко сказано.
Всю оставшуюся часть дня я с тревогой наблюдала за Кэролайн, опасаясь, что она будет подбегать к каждой заглянувшей в магазин даме и спрашивать, не желает ли та избавиться от своего опостылевшего мужа. Я видела, как вожделенно и оценивающе поглядывает она на них, но пока что ей хватало такта и ума воздерживаться от вопросов.
Вечером я ушла раньше ее. Вышла на Пимлико-сквер, и тут внимание мое привлекла следующая сцена. Темно-синий «мерседес» Кэролайн был запаркован аккурат между двумя туалетами, мужским и женским, блокируя вход и в тот, и в другой. Несколько полицейских, заинтересовавшись этим феноменом, стояли рядом, вглядывались в машину и делали какие-то записи. Я подошла, стараясь держаться как можно незаметнее. В нижней части лобового стекла скотчем была наклеена карточка: «Полиция уже уведомлена».
Но констеблей, похоже, интересовало то, что находилось внутри машины. И я, проходя мимо, тоже заглянула в салон. Бардачок был открыт, из него на переднее сиденье высыпалась целая куча других карточек – судя по состоянию, бывших в употреблении. Я успела разглядеть лишь несколько. Сверху валялась «Доктор по вызову», рядом – «Водитель-инвалид», дальше – «Фортескыо. Департамент жилищного благоустройства». Был виден уголок еще одной – «Отряд по разминированию». На полу валялась карточка с надписью: «Вестминстерский городской совет; контроль над распространением чумы». А к переключателю скоростей прислонилась еще одна: «Международный совет по делам религий. Латвийская делегация».
И все они были знакомы до боли. А также вид эвакуатора, пробирающегося к «мерседесу» в потоке движения.
«Предприятие „Прикид“» развивалось с такой поразительной быстротой, что времени на остальную (а уж тем более двойную) жизнь почти не оставалось. Порой на пути к дому уже в сгустившихся сумерках я с изумлением вспоминала, что всего лишь год назад была верной и нищей женой и матерью, границы перемещения которой пролегали между дорогой в школу и прилавком магазина в Уайтроуз. Нет, матерью и женой я вроде бы еще оставалась, а что касается верности, то она улетучилась незаметно и тихо, как одна из паутинок мистера Горовица… Бедность все больше отступала на задний план по мере того, как усиливающийся спад деловой активности привлекал в нашу лавку дам, стремившихся сохранить пристойный внешний вид в нарядах, которые были им по карману.
Что же касается границ нравственности, то иногда мне представлялся отец, завсегдатай клуба «Ротари», протягивающий из могилы руку и стремящийся закрыть мне глаза, чтобы я не замечала обступивших со всех сторон искушений. То, что его дочь могла завести любовника… О, одна мысль об этом была бы ему невыносима! Я часто пыталась представить лицо отца. И при этом неизбежно закрадывалась мысль: поскольку всю свою недолгую жизнь он прожил в стремлении прибиться к среднему классу, измена дочери вряд ли произвела бы столь же удручающее впечатление, как тот факт, что она опустилась до торговли поношенными шмотками. Оставалось утешаться лишь тем, что я не опозорила его при жизни в Ипсуиче.
И в то же время мне страшно хотелось, чтобы он был жив. Он умер слишком рано, у меня не было времени понять, что это значит – иметь доброго, внимательного отца, слишком уж занят он был делами. А когда я расспрашивала о них, он отворачивался. А потом пьяный водитель грузовика на автомагистрали А-12 унес его из моей жизни раз и навсегда.
Я предпочитала не думать, что сказал бы отец о нашем предприятии. Да и, наверное, сама бы не смогла толком объяснить.
Главной движущей силой, иногда грубой, стал у нас Рик. Я предполагала, что пройдет не меньше недели, прежде чем мы получим заказанные в типографии рекламные открытки. Однако на следующее же утро, ровно в девять, он вошел в магазин с большой сумкой типа тех, что используют в главном почтовом управлении.
– Принимайте, дамочки! – объявил он, швыряя сумку на стол. – Ровно пятьсот штук. Как вы просили, с неровными краями. Правда, потом я подумал, что лучше не писать «По указу Ее Величества Королевы», но зато вам наверняка понравятся золотые буквы. Ну как, цыпочки мои?
На открытках на пасторально-зеленом фоне красовалась надпись из золотых букв «Новое счастье». Сочинение фразы, должной следовать за этим, доставило нам немало хлопот. Целыми часами, день за днем, сидя у Ренато за ленчем, мы ломали над этим головы – как в одном коротком предложении донести нашу мысль до женщин, у которых неверные или просто ни на что не годные мужья. И не показаться при этом занудно-нравоучительными (мягко говоря) или же просто шайкой старых дур – а вот это, пожалуй, слишком сильно сказано.
От Кэролайн не было никакого проку.
– Знаю! – как-то воскликнула она за ленчем, ковыряя вилкой ветчину. – Слушайте! Это пришло мне в голову вчера, во время игры в теннис в клубе «Харлинггон». Всего несколько слов. «Не пора ли сменить яйца?» Как вам?
Мы с Гейл переглянулись и хором воскликнули:
– Нет, Кэролайн, только не это!
– Что, слишком изысканно?
– Не совсем, Кэролайн.
Секунду она сидела с удрученным видом, затем, набив рот, вдруг улыбнулась.
– А как вам вот это? «Меняйся и разлучайся»? – пробормотала она.
– Ну, это уже ближе к истине, – заметила я. – Только немного коротковато.
– Прямо как у Патрика, – буркнула Кэролайн.
Очередное наше совещание выходило из-под контроля.
– Главное в рекламе, – с самым серьезным выражением заявила Гейл, – это помнить, что она должна быть нацелена на нужных вам людей, а не на кого попало.
– Что ж, продолжай! – устало сказала я. – Твой черед.
Гейл опустила бокал с вином и огляделась по сторонам.
– А как насчет «Свяжи его узами с другой»? – предложила она.
Кэролайн скривилась:
– О нет, только не это! Походит на долбаную клятву, которую дают при вступлении в брак. Кто ж захочет, чтоб ему напоминали об этом?
Зато ее слова напомнили мне нечто совсем иное. И тут пришло озарение.
– Может, Гейл и права, – сказала я. – Свадебная клятва… в этом что-то есть. Погодите, как там они говорят? «Пока смерть не разлучит нас»?.. Знаю, вот оно! Все очень просто! Перевернем, сделаем наоборот. «Зачем дожидаться смерти? Избавься от него сейчас». Ну, как?
Несколько секунд царила тишина. Затем лица Гейл и Кэролайн расплылись в счастливых улыбках.
– Молодец! – сказала Гейл и наполнила свой бокал.
И вот эти слова появились на наших открытках. Под крупными золотыми буквами заголовка в обрамлении крохотных розочек красовалась завлекательная надпись. С розочками, пожалуй, немного переборщили, но ничего, зато получилось нарядно. Итак, сразу под заголовком опять же золотыми буквами была набрана надпись «Зачем дожидаться смерти? Расстаньтесь прямо сейчас!», опять же слишком нарядная и торжественная, если вдуматься в смысл предлагаемого. Эффект тем не менее она производила. А в нижнем правом углу каждой открытки значилось название нашего заведения «Предприятие „Прикид“», а также адрес и телефон. Ничего лишнего, все крайне деликатно, строго и по-деловому. Мы стояли и любовались открытками. Рик проделал отличную работу.
– Выходя замуж за вора, выходишь, оказывается, за художника, – философски заметила Гейл.
Об оплате не может быть и речи, заявил Рик. Тут затронута его профессиональная честь, и мы должны считаться с этим фактом.
В течение двух первых дней мне как-то не хватало смелости заняться активным распространением нашей рекламы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Но Кэролайн, занятая водкой с тоником, лишь кивнула. Это была уже третья порция.
– Нужна устная реклама, – храбро продолжила я. .– Распространять сведения среди друзей и знакомых. Те, в свою очередь, скажут другим знакомым. Словно снежный ком. Ну, как было в «Прикиде» в самом начале. Возможно, время от времени будем печатать маленькие очень тактичные и ненавязчивые объявления. Вот, к примеру: «Новое позднее счастье». Как тебе?
Кэролайн отпила огромный глоток и невнятно пробормотала:
– Новые позы! Слушай, а мне нравится! Или «Голые позы», еще того лучше! – Она громко икнула и принялась размахивать стаканом. – Знаешь, я сейчас прямо описаюсь от радости! И ты будешь виновата, Анжела!
Я уже начала подумывать, а не пойти ли мне домой и не разделить ли приготовленный Магдаленой текавай с Рейчел. Но потом решила сделать еще одну попытку. Возможно, Кэролайн уж не настолько пьяна. Она же тем временем принялась за четвертый стакан гремучей смеси. А в блокноте под надписью «Шк-ое сабр.» не появилось ни одной новой строчки.
– Итак, кое-какая клиентура и интервью у нас имеются, – сказала я. – Следующий этап – выяснить как можно больше о мужьях, чтобы найти жене правильную замену. А это означает, что нам следует очень деликатно побеседовать с женами еще раз, чтобы выявить, что представляют собой их мужья. Привычки, фантазии, мечты, фобии, ну и так далее…
Кэролайн бешено затрясла головой. Воспользовавшись этим моментом, водка потекла ей за рукав.
– Нет, нет, нет, нет! – Кэролайн делала безуспешные попытки ткнуть в меня пальцем. – Есть только один способ узнать о мужиках. – Последнее слово прозвучало у нее как «о жуках». – Испытать их на себе, вот! – Палец, описав в воздухе спираль, уткнулся ей в промежность. – Вот это… и будет моя работа, Анжеле-ла… – Даже имя мое вызвало затруднения в произношении. – Изучение потребительского рын-ик-ка! А я – главный пилот-исс-спытатель, вот кто я, Анжелела!.. На всех перелетаю! В своей кабинке, да! – Она громко икнула, отпила еще водки. – Черт, Анжелела, а чего это у меня язык заплетается, а?.. Ой! – Привстав, она потянулась к столику с напитками и столкнулась с диваном. – Ой, Господи! Это ты напоила меня, Анжелела!.. Ну зачем, за-а-чем ты этта сделала, а? – Тут на лице у нее возникло таинственное выражение, а палец снова начал описывать круги в воздухе, пытаясь остановиться на мне. – Ты же знаешь, Анжелела, я наследница самого маленького, маа-люсенького такого графства в Англии!.. Может, может… мне стоит подыскать побольше, а?
Она снова громко икнула и засмеялась:
– Замеча-а-а-тельная идея! За-а-а-шибательная, правда? Прямо завтра… с утра… и начнем.
В этот миг в дверь просунула голову ее дочь Саманта:
– Ты не поможешь, а, мам? Нам задали задачку по математике…
Но тут Саманта увидела, в каком состоянии пребывает ее мать. Во взгляде, которым она окинула эту картину, светились несвойственные девятилетней девочке мудрость и понимание.
– Нет, наверное, не поможет, – сказала она и ушла.
Я последовала ее примеру. Кэролайн потащилась следом, цепляясь руками за стенки. Пустой стакан покатился к двери.
– Так, значит… с утра и начнем, да, Анжелела?..
Выйдя на улицу, я обернулась и махнула рукой фигуре, застрявшей в дверях по диагонали. Уже почти совсем стемнело, между деревьями в парке носились и резко ныряли вниз летучие мыши. Издалека донесся крик совы. Машины Ральфа видно не было.
– Ну и как тебе текавай? – спросила я, тихо притворив за собой дверь.
Рейчел подняла голову от тетрадки по математике.
– Полный отпад! – воскликнула она и усмехнулась.
Глава 8
КУПИДОН
В этот понедельник Кэролайн заявилась на работу еще позже обычного. Окинула снисходительным взглядом двух покупательниц, перебирающих платья на вешалках, затем подошла ко мне и Гейл, размахивая какой-то бумажкой.
– Что за шутки такие? – воскликнула она звенящим от злобы голосом. – Кто из вас это сочинил? – Она возмущенно посмотрела на меня. – Наверняка ты, Анжела! Твой стиль. И твое извращенное чувство юмора! Будь ты проклята!
И, фыркнув, Кэролайн швырнула бумажку передо мной на стол. Обе покупательницы так и застыли и обратились в слух.
– Не пойму, о чем ты, – встревожилась я. – Что это за бумажка?
И я взяла в руки листок, вызвавший столь бурную реакцию Кэролайн. Гейл наклонилась у меня над плечом, придерживая гриву рыжих волос. И весело рассмеялась.
– Кэролайн, дорогая, – сказала она, выпрямившись и уперев руки в бедра, словно какая-нибудь прачка. – Скажи на милость, ну кто из твоих знакомых станет тратиться на марку и посылать тебе по почте эту дурацкую писульку об «агентстве знакомств» под названием «Найди себе пару по душе»! Ты ж прекрасно знаешь, что у тебя самой никакой души нет и в помине! – С этими словами она взяла бумажку и пробежала глазами написанное. – Более того, дорогая, – продолжала она, – ты только посмотри, что здесь сказано! Вот… «Агентство не допускает участия клиентов с сомнительной репутацией или низменными мотивами». Это же напрочь исключает тебя! Согласна? – Она принялась читать дальше, потом снова подняла глаза на Кэролайн и покачала головой: – Это же очевидно, просто ты не удосужилась прочесть внимательно. Вот, послушай: «Мы рассылаем нашу анкету и опросник по почте по адресам, выбранным наугад, в надежде, что найдутся люди, которые будут рады получить эти материалы». В твоем случае эти их гребаные надежды равны нулю!
Кэролайн помрачнела. Она ожидала услышать оправдания, а не упреки и уж тем более – не насмешки в свой адрес. Ее просто бесил тот факт, что Гейл, существо в ее глазах низшее, осмеливалась вести себя с ней как с равной. И вот Кэролайн решила сорвать раздражение на мне.
– А ну, скажи мне, умница, какого черта мы тогда собираемся открывать агентство, когда какие-то поганцы и пошляки уже давным-давно застолбили это дело? – Она вырвала листок у Гейл и снова швырнула его на столик. – «Пара по душе»! – фыркнула она. – Чушь какая-то! – Затем взглянула на меня, увидела, что я смеюсь, и, подавив приступ бешенства, тоже выдавила улыбку. – Полная хренотень! Иначе не скажешь. А вообще-то, чем черт не шутит, может, именно этого мне и не хватало? Особенно когда живешь с Патриком…
Гейл, покинув поле боя, поспешила на помощь двум покупательницам, которые, низко опустив головы и притворяясь, что не слушают, все еще перебирали платья. Кэролайн вздохнула, налила себе чашку кофе и присела на край стола.
– Бог ты мой! Понедельник! – вздохнула она. – И еще какой-то придурок занял мое парковочное место! – Кэролайн считала своим парковочным местом всю площадь Пимлико, в том числе даже переход. Какое-то время она неодобрительно взирала на покупательниц, затем перевела взгляд на оскорбившее ее чувства послание. – Так что будем делать, Анжела? Ты что-то сегодня не в настроении… Чем будет отличаться наше «Предприятие „Прикид“» от этого агентства? Ну-ка объясни!
Я проглядела рекламу «Найди себе пару по душе», а Кэролайн сидела, нетерпеливо болтая ногой и барабаня пальцами, готовая придраться к каждому моему слову.
Секунд через тридцать стало совершенно очевидно, что ничего общего с нашей идеей намерения агентства не имеют. Настолько ничего общего, что и говорить не о чем. Прошло всего лишь несколько дней с тех пор, как Кэролайн с пеной у рта доказывала необходимость идеального развода для несчастных женщин. Теперь, похоже, все доводы и мысли об этом напрочь вылетели у нее из головы. Но Кэролайн всегда была такова. Внезапно вспоминала, что проучилась в школе всего на один год дольше леди Ди, что как бы извиняло непонимание предмета в целом. И перед ней открывались широкие возможности яриться по поводу того, как несправедливо устроен весь мир. Пока не находился человек, обычно доведенный уже до белого каления, который напоминал ей, что дело обстоит совершенно иначе. Обычно к этому моменту нервы у всех остальных были на пределе, но только не у Кэролайн – на лице ее появлялась нежнейшая из улыбок, и она ангельским голоском говорила: «Что, правда? О, теперь понимаю… Но только зачем так орать?» Словом, она замечательно проводила время.
Вот и в этот понедельник сценарий был в точности таков.
– Кэролайн, – сказала я, – вот, посмотри! – И поднесла к ней рекламу, ткнув пальцем в раздел, озаглавленный «Личные данные».
Глаза ее остановились на вопросе: «Ваш род занятий». Она расхохоталась:
– Продавец в магазине. Без зарплаты.
– Да нет, не то, – сказала я.
– А что же? Мой вес? Лучше промолчу.
– Да нет, Кэролайн! Вот здесь.
– Мужчина или женщина, это, что ли?
– Нет, ниже!
– «Вы одиноки (разведены /разошлись/ овдовели)»?
– Именно! Ну вот, добрались наконец! Заметь, в этой строчке нет вопроса «Вы замужем?». Соображаешь? На свете существуют сотни агентств, подыскивающих пару для людей, не состоящих в браке и мечтающих вступить в него. Мы же преследуем совершенно иные цели: хотим помочь женщинам, которые уже состоят в браке и желают изменить ситуацию! Которые мечтают найти подходящую замену, чтобы спихнуть своих ужасных мужей с рук.
Кэролайн вытаращила глаза.
– Дошло! – воскликнула она. – Ну конечно же! Прости, Анжела, голова у меня как сито, это еще мягко сказано.
Всю оставшуюся часть дня я с тревогой наблюдала за Кэролайн, опасаясь, что она будет подбегать к каждой заглянувшей в магазин даме и спрашивать, не желает ли та избавиться от своего опостылевшего мужа. Я видела, как вожделенно и оценивающе поглядывает она на них, но пока что ей хватало такта и ума воздерживаться от вопросов.
Вечером я ушла раньше ее. Вышла на Пимлико-сквер, и тут внимание мое привлекла следующая сцена. Темно-синий «мерседес» Кэролайн был запаркован аккурат между двумя туалетами, мужским и женским, блокируя вход и в тот, и в другой. Несколько полицейских, заинтересовавшись этим феноменом, стояли рядом, вглядывались в машину и делали какие-то записи. Я подошла, стараясь держаться как можно незаметнее. В нижней части лобового стекла скотчем была наклеена карточка: «Полиция уже уведомлена».
Но констеблей, похоже, интересовало то, что находилось внутри машины. И я, проходя мимо, тоже заглянула в салон. Бардачок был открыт, из него на переднее сиденье высыпалась целая куча других карточек – судя по состоянию, бывших в употреблении. Я успела разглядеть лишь несколько. Сверху валялась «Доктор по вызову», рядом – «Водитель-инвалид», дальше – «Фортескыо. Департамент жилищного благоустройства». Был виден уголок еще одной – «Отряд по разминированию». На полу валялась карточка с надписью: «Вестминстерский городской совет; контроль над распространением чумы». А к переключателю скоростей прислонилась еще одна: «Международный совет по делам религий. Латвийская делегация».
И все они были знакомы до боли. А также вид эвакуатора, пробирающегося к «мерседесу» в потоке движения.
«Предприятие „Прикид“» развивалось с такой поразительной быстротой, что времени на остальную (а уж тем более двойную) жизнь почти не оставалось. Порой на пути к дому уже в сгустившихся сумерках я с изумлением вспоминала, что всего лишь год назад была верной и нищей женой и матерью, границы перемещения которой пролегали между дорогой в школу и прилавком магазина в Уайтроуз. Нет, матерью и женой я вроде бы еще оставалась, а что касается верности, то она улетучилась незаметно и тихо, как одна из паутинок мистера Горовица… Бедность все больше отступала на задний план по мере того, как усиливающийся спад деловой активности привлекал в нашу лавку дам, стремившихся сохранить пристойный внешний вид в нарядах, которые были им по карману.
Что же касается границ нравственности, то иногда мне представлялся отец, завсегдатай клуба «Ротари», протягивающий из могилы руку и стремящийся закрыть мне глаза, чтобы я не замечала обступивших со всех сторон искушений. То, что его дочь могла завести любовника… О, одна мысль об этом была бы ему невыносима! Я часто пыталась представить лицо отца. И при этом неизбежно закрадывалась мысль: поскольку всю свою недолгую жизнь он прожил в стремлении прибиться к среднему классу, измена дочери вряд ли произвела бы столь же удручающее впечатление, как тот факт, что она опустилась до торговли поношенными шмотками. Оставалось утешаться лишь тем, что я не опозорила его при жизни в Ипсуиче.
И в то же время мне страшно хотелось, чтобы он был жив. Он умер слишком рано, у меня не было времени понять, что это значит – иметь доброго, внимательного отца, слишком уж занят он был делами. А когда я расспрашивала о них, он отворачивался. А потом пьяный водитель грузовика на автомагистрали А-12 унес его из моей жизни раз и навсегда.
Я предпочитала не думать, что сказал бы отец о нашем предприятии. Да и, наверное, сама бы не смогла толком объяснить.
Главной движущей силой, иногда грубой, стал у нас Рик. Я предполагала, что пройдет не меньше недели, прежде чем мы получим заказанные в типографии рекламные открытки. Однако на следующее же утро, ровно в девять, он вошел в магазин с большой сумкой типа тех, что используют в главном почтовом управлении.
– Принимайте, дамочки! – объявил он, швыряя сумку на стол. – Ровно пятьсот штук. Как вы просили, с неровными краями. Правда, потом я подумал, что лучше не писать «По указу Ее Величества Королевы», но зато вам наверняка понравятся золотые буквы. Ну как, цыпочки мои?
На открытках на пасторально-зеленом фоне красовалась надпись из золотых букв «Новое счастье». Сочинение фразы, должной следовать за этим, доставило нам немало хлопот. Целыми часами, день за днем, сидя у Ренато за ленчем, мы ломали над этим головы – как в одном коротком предложении донести нашу мысль до женщин, у которых неверные или просто ни на что не годные мужья. И не показаться при этом занудно-нравоучительными (мягко говоря) или же просто шайкой старых дур – а вот это, пожалуй, слишком сильно сказано.
От Кэролайн не было никакого проку.
– Знаю! – как-то воскликнула она за ленчем, ковыряя вилкой ветчину. – Слушайте! Это пришло мне в голову вчера, во время игры в теннис в клубе «Харлинггон». Всего несколько слов. «Не пора ли сменить яйца?» Как вам?
Мы с Гейл переглянулись и хором воскликнули:
– Нет, Кэролайн, только не это!
– Что, слишком изысканно?
– Не совсем, Кэролайн.
Секунду она сидела с удрученным видом, затем, набив рот, вдруг улыбнулась.
– А как вам вот это? «Меняйся и разлучайся»? – пробормотала она.
– Ну, это уже ближе к истине, – заметила я. – Только немного коротковато.
– Прямо как у Патрика, – буркнула Кэролайн.
Очередное наше совещание выходило из-под контроля.
– Главное в рекламе, – с самым серьезным выражением заявила Гейл, – это помнить, что она должна быть нацелена на нужных вам людей, а не на кого попало.
– Что ж, продолжай! – устало сказала я. – Твой черед.
Гейл опустила бокал с вином и огляделась по сторонам.
– А как насчет «Свяжи его узами с другой»? – предложила она.
Кэролайн скривилась:
– О нет, только не это! Походит на долбаную клятву, которую дают при вступлении в брак. Кто ж захочет, чтоб ему напоминали об этом?
Зато ее слова напомнили мне нечто совсем иное. И тут пришло озарение.
– Может, Гейл и права, – сказала я. – Свадебная клятва… в этом что-то есть. Погодите, как там они говорят? «Пока смерть не разлучит нас»?.. Знаю, вот оно! Все очень просто! Перевернем, сделаем наоборот. «Зачем дожидаться смерти? Избавься от него сейчас». Ну, как?
Несколько секунд царила тишина. Затем лица Гейл и Кэролайн расплылись в счастливых улыбках.
– Молодец! – сказала Гейл и наполнила свой бокал.
И вот эти слова появились на наших открытках. Под крупными золотыми буквами заголовка в обрамлении крохотных розочек красовалась завлекательная надпись. С розочками, пожалуй, немного переборщили, но ничего, зато получилось нарядно. Итак, сразу под заголовком опять же золотыми буквами была набрана надпись «Зачем дожидаться смерти? Расстаньтесь прямо сейчас!», опять же слишком нарядная и торжественная, если вдуматься в смысл предлагаемого. Эффект тем не менее она производила. А в нижнем правом углу каждой открытки значилось название нашего заведения «Предприятие „Прикид“», а также адрес и телефон. Ничего лишнего, все крайне деликатно, строго и по-деловому. Мы стояли и любовались открытками. Рик проделал отличную работу.
– Выходя замуж за вора, выходишь, оказывается, за художника, – философски заметила Гейл.
Об оплате не может быть и речи, заявил Рик. Тут затронута его профессиональная честь, и мы должны считаться с этим фактом.
В течение двух первых дней мне как-то не хватало смелости заняться активным распространением нашей рекламы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43