Конан был уже у дверей боковой комнаты, когда резкий крик
заставил его обернуться. Поколебавшись мгновение, он решительно
пошел назад, опустив забрало.
На полу у перил лежал Ралфик, закатив глаза и царапая
грудь ногтями, из его широко раскрытого рта валила кровавая
пена. Злополучный кубок валялся рядом с ним, и остатки меда
шипели и пенились на натертом до блеска деревянном полу.
Над умирающим сыном помещика уже склонились другие гости,
а Железные гвардейцы, бесцеремонно расталкивая гуляк, торопливо
прокладывали себе дорогу к месту происшествия. Увидев это,
Конан тут же изменил направление и устремился в ту сторону, в
которой исчез отравитель.
Конан знал дом барона уже достаточно хорошо, чтобы угадать
направление, по которому мог уйти убийца. Свернув в арочный
вход в конце коридора, он ринулся вниз через четыре ступеньки
сразу. Пробежав еще один коридор, он свернул за угол и
остановился как вкопанный.
Его охота закончилась. Мертвый отравитель лежал на полу с
торчащим из груди кинжалом, а над ним стоял Своретта,
вытиравший кровь платком со своей толстой руки.
Мастер шпионажа резко вскинул голову и уставился на
Конана.
-- А, лорд Фавиан! -- воскликнул он и, оглянувшись, тихо
продолжал.-- Я знаю, кто ты, но из соображений безопасности
буду тебя так называть. Не знаю, что ты здесь делаешь, но тебе
надо оставаться готовым к любым неожиданностям. Твоя работа
может уже начаться сегодня ночью!
Двое гвардейцев с шумом ворвались в проход, и Своретта тут
же потребовал у них отчета. Когда они рассказали ему об
отравлении и смерти Ралфика, он понимающий кивнул, искоса
бросив взгляд на Конана.
Несколько мгновений спустя вновь раздался звук
стремительных шагов, и из-за поворота показался барон Бальдр в
сопровождении двух гвардейцев.
Своретта подобострастно взглянул на барона и злорадно
улыбнулся.
-- Это известный заговорщик, милорд, один из тех проклятых
мятежников,-- сказал он, пнув ногой распростертое тело.-- Я
столкнулся с ним в коридоре, узнал и убил его. Затем мне
доложили, что он уже успел совершить свое черное дело, пытаясь
подсунуть яд вашему сыну. К счастью, ему это не удалось.
-- Да, действительно, к счастью,-- Вид у барона был
ликующий. Повернувшись, он взглянул на Конана.-- Пойдем со
мной, парень.
Уведя Конана подальше от Железных гвардейцев, барон
возбужденно заговорил:
-- Видишь, как мудро я поступил, наняв тебя! И ты уже
начал оправдывать мое доверие, привлекая к себе наших врагов.
Сейчас ты иди в комнату моего сына и жди там до утра, а Фавиана
мы укроем где-нибудь в другом месте. Будь начеку: этой ночью
опасности еще не кончились!
Коротко кивнув в знак повиновения, Конан повернулся и
пошел наверх, грубо толкая плечом попадавшихся ему на пути
Железных гвардейцев и зазевавшихся гуляк. Опустив забрало, он
не отвечал ни на какие приветствия, напряженно размышляя о
недавних событиях. Внезапное появление убийцы и такая же
внезапная его смерть, роль Своретты в этом деле -- все это
порождало много загадок, над которыми надо было основательно
подумать.
У дверей комнаты Фавиана стражи не было. Конан вошел и,
убедившись, что внутри никто не прячется, подошел к столу, на
котором стоял хрустальный графин с вином. Пить по-прежнему
хотелось, но после недавнего происшествия он побоялся даже
пригубить вино. Так же, несмотря на усталость, он не решился
даже прилечь на широкую мягкую кровать. Вместо этого Конан снял
шлем и панцирь, положил их на кровать и укрыл одеялом так,
чтобы создалась видимость лежащего тела.
Выбрав из висевшего на стене оружия меч, Конан снял его со
стены и задул свечи. Не стесненный доспехами, он теперь
свободно передвигался по темной комнате. Выбрав мягкое кресло
напротив окна, он опустился в него и стал ждать.
@***=
Два призрака охотились друг за другом в темных залах
дворца. Возникнув из теней, они сцепились друг с другом и
покатились по тускло освещенному полу. В темных плащах, с
надетыми на голову капюшонами, они казались сплошной
шевелящейся массой. Попав в бледный луч луны, оба подняли
головы, и оказалось, что это не человеческие лица, а злобно
оскалившиеся огромные жуткие пасти и излитые кровью волчьи
глаза...
Сон. Всего лишь кошмарный сон, начал медленно понимать
Конан. Он открыл глаза, с трудом вспоминая, где находится.
Подняв голову, Конан огляделся, и вдруг кровь застыла у него, в
жилах -- в бледном свете луны он увидел зловещий образ из
своего сна. По темной комнате медленно и бесшумно скользила
загадочная фигура с низко надвинутым на лицо капюшоном. Затаив
дыхание, Конан следил, как она подкрадывается к кровати и
наклоняется над ней.
Он услышал сдавленный крик и, вскочив на ноги, в два
прыжка оказался рядом с таинственным незнакомцем. Бросившись на
него, Конан навалился на ночного гостя всем телом и сдавил ему
горло своими могучими руками. Жертва захрипела, пытаясь оказать
сопротивление, но Конан не увидел никаких признаков оружия.
Продолжая одной рукой сжимать горло незнакомца, он сунул
другую руку ему под плащ в поисках меча или кинжала, но
единственным оружием, которое он там обнаружил, были мягкие
женские груди и нежный изгиб талии и бедер. Пробормотав сквозь
зубы проклятье, Конан подхватил женщину на руки и понес к окну.
Сорвав с нее капюшон, он повернул к свету ее лицо.
Это была Калисса, дочь барона. Конан усадил ее на пол у
стены и сел рядом.
-- Чтобы не было никаких недоразумений, миледи... Я не ваш
брат,-- взяв ее за подбородок, прошептал он ей на ухо. Он ждал
ее реакции, но она только слабо шевельнула рукой, и Конан вновь
наклонился к ее уху.-- Если вы издадите хоть стон, я буду
вынужден заставить вас замолчать. Не бойтесь, я не причиню вам
вреда, но я не хочу, чтобы вы кричали, иначе могут подумать,
что я собирался изнасиловать благородную даму. Вы обещаете
выслушать меня, прежде чем своими криками разбудите весь дом?
Она медленно повернула к Конану лицо и взглянула на него с
удивительным спокойствием. То, что произошло дальше, поразило
его -- вместо того, чтобы вырваться, Калисса мягко прижалась
лицом к его шее.
-- Ого, дорогая, что вы хотите этим сказать,-- Конан
осторожно погладил ее пальцы, все еще не доверяя Калиссе и
ожидая, что в ее руке может быть зажато какое-нибудь тонкое
лезвие. Убедившись, что там ничего нет и что ее руки ответили
на его прикосновение нежным пожатием, он придвинулся к Калиссе
ближе и обнял ее. Через мгновение их губы встретились.
Ее объятия стали более жаркими, а губы более
нетерпеливыми. Ее тело обещало Конану все, что он захочет, но,
превозмогая желание, он осторожно отстранился от Калиссы.
-- Вы... что-то слишком ласковы сегодня,-- едва дыша,
произнес он.-- А все-таки кого вы ожидали найти в этой кровати?
Конан почувствовал, как ее спина слегка напряглась. Она
ослабила объятия и тоже отодвинулась от него, глядя ему в
глаза. Ее голос прозвучал мягко и спокойно:
-- Ты много себе позволяешь, телохранитель! Задавить
желание, чтобы дать волю своему подозрению! Но если ты так
настаиваешь, я отвечу. Я пришла сюда поговорить с моим братом,
но вместо него нашла лишь холодные доспехи в его кровати.
Сначала я ничего не поняла, но когда открыла забрало, то там не
оказалось лица, и я страшно испугалась. А тут еще ты навалился
на меня, как злодей, из темноты. Но я знаю что ты не сделал
ничего плохого с Фавианом. Теперь я понимаю, почему тебя взяли
на службу, в замок, хотя раньше меня удивляло твое присутствие
среди нас.
-- Вы имеете в виду, что я подхожу для определенной
роли,-Конан взглянул на дверь, оставленную Калиссой
приоткрытой.-Но эта роль сегодня ночью только началась, а вот
когда она кончится -- не знаю. Во всяком случае, мы не можем
сидеть сейчас спокойно рядом с кроватью вашего брата. Один из
нас -он или я -- очень притягивает внимание убийцы.
-- Тогда в моей комнате нам будет спокойнее,-- Калисса
взяла Конана за руку и повела через задрапированную дверь -- в
соседнюю комнату.
Пройдя через маленький узкий, коридорчик, они вошли в
комнату Калиссы и заперли дверь на ключ.
-- Так вы знали о сегодняшнем отравлений? -- спросил
Конан, усаживаясь рядом с ней на мягкую удобную кровать.
-- Да. Хотя и не понимаю, как могло быть задумано это
покушение, ведь мой брат в это время сидел на скамье рядом со
мной и пил такой же мед, только не отравленный,-ответила
Калисса, устраиваясь на подушках.
-- Кубок предназначался мне,-- мрачно произнес Конан.-- А
затем, чтобы скрыть следы, Своретта убил отравителя.
Неужели ты вдруг стал такой важной персоной и попал в
самый центр интриг, плетущихся вокруг нашей семьи? --
скептически поинтересовалась Калисса, но Конан уловил нотку
зависти.
-- Да нет, просто я всем своим видом раздражаю Своретту.
Убив меня, он докажет барону, что вокруг полно мятежников и
подтолкнет его к решительным действиям. А тем самым увеличит и
свою власть.
-- Может быть, это и правда,-- задумчиво проговорила
Калисса.
-- У Своретты всегда здесь были сильные позиции, но его
тайная власть намного сильнее.
-- По-моему, только один Лотиан пытается противостоять
ему.
-- Да, Лотиан! -- усмехнулась Калисса.-- Наш безобидный
болтливый детский учитель. Как раз сегодня мой отец грозился
заковать его в железо за то, что он посмел отговаривать его от
суровых мер против мятежников. Ну и удовольствие я получила
сегодня от праздника!
-- Я рад, что мне не пришлось в нем участвовать. Хотя все
же и я успел получить кое-какие удовольствия.
-- О, Конан! -- Калисса вдруг страстно обняла его за
плечи.-- И все же это мог быть прекрасный вечер, несмотря на
все интриги! Этот праздник напомнил мне детство, когда наш дом
был окружен садами и оживлен лучшими бардами и танцорами.
Праздники были каждый вечер, и в них принимало участие столько
гостей! Наша страна была тогда намного счастливее...
-- А что было, когда госпожа Хильда была жива?
-- О, это было давно,-- вздохнула Калисса.-- Даже Фавиан
слишком молод, чтобы помнить все хорошо. С тех пор многое
изменилось. Мой отец...-- она вдруг замолчала.
-- Барон не был таким жестоким правителем в те времена?
-- Нет, он был благородным рыцарем, героем. А мать была
как добрая фея, она смягчала его гнев и выводила его из уныния.
О, нет, она не была слабой, они вместе прекрасно дополняли друг
друга. Она принесла тепло не только в дом, но и в весь
Динандар. Ее смерть была большой потерей для всех и величайшим
преступлением,-- она вновь замолчала.-- Если бы она была жива,
то и я была бы лучше.
-А еще ваша семья -- это длинная линия свирепых воителей,
закаленных в боях и бесчувственных к смерти и страданиям, не
так ли?
-- Да, у нас есть такой семейный культ. Эта старая легенда
помогает иногда, когда надо собрать силы для борьбы. Немедия
-- беспокойная страна, то крестьянские бунты, то войны с
другими баронами. К тому же Динандар не окружен, как другие
провинции, горами и реками, так что отец восполняет эту
незащищенность постоянной боевой готовностью. Он не надеется
жить в мире. Он одержим войной.
-А как насчет охраны вашего рода предками Эйнарсонов?
-- Ну, нет, это уже сплошные суеверия! -- Глаза Калиссы
сверкнули в темноте.-- Меня это нисколько на волнует.
Надеюсь,-- что и Фавиан забудет эту чепуху, когда станет
бароном. Я могу помочь ему править мудро, у меня есть идеи, как
улучшить торговлю в провинции, как более справедливо собирать
налоги. Мой отец ни за что не будет этим заниматься, потому что
это якобы отклонение от традиций нашего рода. Они игнорируют
мое мнение по государственным вопросам, потому что я женщина,
они даже не собираются взять меня в завтрашний поход! Но на
Фавиана я имею кое-какое влияние.
-- И поэтому вы прокрадываетесь ночью в кровать вашего
брата, чтобы тайно совещаться с ним о государственных делах?
Неужели вы думаете, что его это интересует? По-моему, он больше
увлечен выпивкой и любовными похождениями, чем заботой о
хорошем правлении.
Калисса приподнялась, бросив гневный взгляд на Конана, но
затем неохотно кивнула:
-- Мы действительно теперь не так близки, как раньше, а в
последнее время у Фавиана появилось все больше диких выходок. Я
тоже изменилась не в лучшую сторону. И если бы не сверхстрогий
контроль нашего отца, все могло быть и хуже. Но на самом деле
отцу надо всего лишь позволить Фавиану хоть ненадолго ощутить
власть, тогда он перестал бы заниматься глупостями и
почувствовал бы ответственность и за власть, и за страну. Но
отец не доверяет Фавиану,-- Калисса откинулась на спину и
грустно рассмеялась.-- Как странно, что великий барон дорожит
своим сыном и наследником превыше всего, разрабатывает
сложнейшие планы для его защиты, но при этом относится к нему о
презрением, не проявляя ни малейшего признака отцовской любви.
-- Кажется, я его понимаю,-- пробормотал Конан и не в
силах больше сдерживаться, начал ласкать Калиссу.-- На его
месте я бы отправил Фавиана в поход не с мечом, а с кнутом в
руках.
-- Телохранитель, ты просто дикарь,-- с упреком сказала
Калисса, отвечая на его ласки.-- Лорды часто ведут себя...
сумасбродно. Как можно ожидать от кого-нибудь сильного
правления, если он никогда не испытал на себе всей крайности
власти, даже те, что управляют жизнью и смертью его подданных?
Я знаю, что некоторые из наиболее справедливых и всеми любимых
правителей как раз отличаются наиболее эксцентричными выходками
или распущенностью. Например, наш король Ласло, который живет в
роскоши и для своего ублажения держит гарем разного цвета и
пола,-- Слова Калиссы изредка прерывались стонами удовольствия
от ласк Конана.-- Конечно, некоторые из нас -- я имею в виду
людей высокого происхождении -- свободны от этих слабостей. Но
некоторые кажутся чересчур легкомысленными. И все же по
сравнению с другими пирушки и любовные приключения моего брата
вполне невинны. Кроме того, женщины почти любого круга первыми
ищут с ним встречи. Он ведь у нас красавчик,-- Она приподнялась
и взглянула на Конана.-- Как и ты.
-- Значит, вот почему я тебе нравлюсь,-- произнес Конан,
уже едва владея собой.-- Потому что я похож на твоего брата!
Значит, я обязан Фавиану, что ты отдаешь мне сейчас свою
любовь?
-- Осторожно, телохранитель! Так ты можешь зайти слишком
далеко. И вообще, хватит уже болтать,-- Калисса попыталась
стащить с себя плащ, который все еще был на ней.-- Сними его с
меня. Он нам будет мешать.
Она изогнула спину, и Конан нетерпеливо сдернул с нее
плащ, бросив его на пол. Когда он при свете луны взглянул на ее
обнаженное тело, все поплыло у него перед глазами.
Глава 7. Гонка
-- Вон там стоит замок Эдрам,-- в излучине реки
Урлауб,-сказал маршал Дарвальд, поравнявшись с колесницей.-- Мы
будем там уже на закате.
-- Да, господи, хвала Эйнару! -- натянув поводья, Свайнн
погнал колесницу к высокой насыпи, чтобы получше разглядеть
долину.-- По крайней мере мы уже миновали холмы и горы с их
ужасными каменистыми дорогами!
Конан, держась за бронзовое ограждение колесницы, поднялся
со скамьи и увидел то, на что указывал Дарвальд -- невысокий,
но мощный замок, стоявший в изгибе реки в самом центре долины.
Построенный из желтого камня, он состоял из пяти круглых башен,
соединенных галереями, и внутренним двором с немногочисленными
постройками. Напротив главных ворот через реку был перекинут
узкий каменный мост с тремя арками.
Неплохое поместье для землевладельца и хорошо защищенное,
подумал Конан. К тому же богатое, судя по сочным зеленым полям
по обеим сторонам реки и многочисленным домикам, начинавшимся
прямо от моста. Кто бы ни владел замком Эдрам, он явно
господствовал во всей долине и имел надежный источник налогов и
податей.
Дорога пошла вниз, петляя между поросшими лесом холмами.
Замок приближался, обещая усталым путникам более гостеприимный
ночлег, чем продуваемая ветром пещера в холме, где они провели
предыдущую ночь, почти без сна, прислушиваясь к завываниям сов
и волков и ежеминутно ожидая нападения разбойников.
Конечно, сорок всадников Бальдра, вооруженные пиками и
мечами, не так уж боялись нападения грабителей или мятежников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22