Они
стремительно рванулись к двери. Впереди всех оказался молодой
варвар. Северянин схватил за руку тюремщика, стоявшего у двери
и резко вывернул ее, втолкнув его самого в камеру. Тем временем
Рудо и Фалмар набросились на гвардейца в красном мундире,
швырнув в него свою ношу, которая вылетела из их рук с такой
силой, что сбила стражника с ног.
Конан пытался вырвать тяжелую деревянную дубинку из рук
тюремщика, которого он швырнул в камеру под ноги бегущим
заключенным, но оружие было крепко пристегнуто ремнем к
запястью.
Юный варвар с остервенением начал выкручивать ремень, пока
тот не треснул, и дубинка оказалась у него в руках, Издав
пронзительный воинственный крик, от которого у врагов кровь
стыла в жилах, Конан бросился в поток людей, валивших через
дверь.
В караульном помещении уже вовсю кипела драка. Толстощекий
стражник, которого первого сбили с ног и обезоружили, пытался
выползти из свалки, отчаянно барахтаясь. В груде тел,
навалившихся на него, были заметны по крайней мере еще четыре
других стражника. Два тюремщика выскочили из камеры пыток, но
Конан уже встречал их на верхней ступеньке узкой каменной
лестницы.
Удар дубинкой пришелся вскользь по шлему стражника, но все
же он кубарем полетел вниз по лестнице к освещенному светом
факела дверному проему. Тем временем второй стражник успел
атаковать Конана, огрев его дубинкой по плечу. Юный варвар,
стиснув зубы от боли, яростно набросился на противника.
Завязалась отчаянная схватка, дубинки трещали, но Конану
удалось одержать верх. Он ударил стражника по пальцам, тот на
мгновение замер. Этого оказалось достаточно. Следующим ударом
северянин сбил тюремщика с ног. На него тут же прыгнул какой-то
всклокоченный заключенный, чтобы захватить оружие.
Тем временем варвар метнулся к лестнице, ведущей наверх,
где толпились другие стражники. Горбоносый Рудо орудовал
разряженным арбалетом, словно боевым молотом. Остальные
арестанты дрались голыми кулакам, да так лихо, что прижали
тюремщиков к стене. Фалмар навалился на толстого стражника,
перехватил дубинку и, используя ее как своеобразный рычаг,
пытался придушить слабо отбивающегося противника. И только
костлявый Столпа не принимал участия в драке -- он лежал,
неуклюже раскинувшись на полу у основания лестницы и выглядел в
этот момент еще более мертвым, чем раньше.
Конан бросился в самую гущу схватки, щедро раздавая удары
направо и налево. Тюремщиков не спасали даже шлемы, тяжелые
кулаки северянина валили стражников, как два цепа -- снопы
спелой пшеницы. То тут, то там раздавался треск ломающихся
костей и дикие крики боли.
Яростный ритм битвы охватил молодого варвара. Его движения
напоминали некий сложный, бешеный танец. Когда вражеская
дубинка попадала Конану по руке или по ребрам, вспышка боли
только подстегивала его и ускоряла темп. Обманное движение в
сторону, бросок вперед, парирование, удар! Свирепая
киммерийская кровь вопила в его ушах дикую песнь!
Шум и столпотворение вокруг него уже казались Конану
обыденным фоном. Он чувствовал себя всемогущим и неуязвимым,
враги падали перед ним, как подкошенные.
Но тут юный варвар услышал сзади громкий настойчивый крик,
заставивший его вернуться к реальности. Дико озираясь по
сторонам, он увидел, что из нижней тюрьмы подоспели новые
стражники и закрыли выход из камеры, затолкав туда при этом
несколько заключенных. Некоторые вообще не покидали ее из
трусости или физической немощи; одним словом, ряды мятежников
поредели. Высокий круглолицый надзиратель Флетта, стоя у дверей
камеры вместе с двумя стражниками усердно работал тяжелой
медной колотушкой, с азартом опуская ее на головы тех, кого
только мог достать.
Для тех заключенных, кто еще продолжал сражаться,
оставалась надежда прорваться вверх по лестнице. Ее защищали
двое стражников, медленно отступавших ступенька за ступенькой
под натиском Рудо и Фалмара.
Но вот наверху зазвучали отрывистые команды. Раздался
топот ног подоспевшего подкрепления, и вниз по узкой лестнице
устремились Железные гвардейцы, одетые в черные металлические
шлемы и панцири. Приблизившись к схватке, они молниеносно
вытащили длинные кривые сабли.
Их командир шагнул под арку и остановился на верхней
ступеньке. Это был высокий худощавый человек с жестким лицом и
аккуратными черными усиками. Положив руку на эфес сабли,
скрытой под плащом, он молча смотрел вниз на сражающихся,
шепнув только несколько слов младшему офицеру, спускавшемуся по
лестнице.
С этого времени борьба стала жестокой и короткой. Более
удачливые заключенные падали под дубинками стражников, другим
повезло меньше -- их или рубили, или пронзали насквозь длинные
сабли Железной гвардии. Конана окружили и обезоружили, но он
продолжал отчаянно биться, пока сзади ему не набросили на лицо
какую-то грязную вонючую тряпку.
Рухнув под ударами врага на колени, варвар еще яростнее
замолотил кулаками, отбивая удары со всех сторон, в любой
момент ожидая почувствовать леденящий холод стали, пронзающей
внутренности. Однако северянина только били и пинали, не давая
подняться. Потом навалились, скрутили руки и крепко связали за
спиной, прижав голову к коленям.
Вокруг раздавались звуки резких ударов, стоны и мольбы о
пощаде. Схватка закончилась. Конан не мог понять, почему с ним
обошлись не так, как с другими, и воображение уже рисовало ему
ужасные картины пыток и унижений, которые, должно быть, ожидали
его в будущем.
Он услышал, как оставшихся в живых заключенных погнали
обратно в камеру, сопровождая их водворение на место бранью,
проклятьями и пинками,-- но его все еще держали на коленях. И
вот наконец он услышал, как кто-то произнес рядом с ним ровным
спокойным голосом:
-- Этого парня зовут Конан?
-- Да, господин. Он киммериец. Опасный бунтовщик и скорее
всего один из зачинщиков мятежа,-- голос стражника был полон
ненависти и презрения.-- С вашего позволения, маршал Дарвальд,
ему надо бы укоротить руки. А лучше всего просто прибить.
-- Дайте-ка на него взглянуть.
Тряпку стащили, и Конан увидел перед собой пол, устланный
телами недавних участников сражения. Повернув голову, он увидел
высокого офицера в черном плаще и стражника с разбитым носом.
Офицер мельком глянул на пленника и без всякого выражения
произнес:
-- Посадите его в одиночную камеру, а затем мы его
перевезем,
-- Маршал Дарвальд повернулся и пошел прочь, бросив на ходу
через плечо.-- Он будет отослан под власть барона.
Глава 2. Дворец барона.
Боевая колесница неспешно громыхала по тихим улицам
Динандара, и десятки невидимых глаз тайно наблюдали за ней из
темных окон и укромных щелок. Несмотря на поздний час,
появление колесницы было немедленно замечено. В унылом
провинциальном городке происходило не так уж много событий,
поэтому появление колесницы вызвало такой интерес -- или ради
того, чтобы наутро пустить какие-нибудь сплетни о готовящемся
военном перевороте или политических интригах, или из простого
обывательского страха.
Для пассажиров колесницы это путешествие было не слишком
приятным. На мощеной булыжником дороге, приспособленной для
конных, немилосердно трясло. Окованные железом колеса
периодически застревали в сточных желобах, перерезавших
мостовую.
Возница и пассажир, сидевшие бок о бок на обитой войлоком
доске, неистово тряслись, то и дело наваливаясь друг на друга.
Но гораздо тяжелее было тому, кто лежал ничком на полу со
связанными сзади руками.
-- А ну, лежи тихо, грязный варвар, или я сейчас успокою
тебя дубинкой! -- Угрозу возница тут же подкрепил сильным
ударом тяжелой рукояткой кинжала.
-- Кром! Я ведь сейчас сдохну! -- Крик того, кому достался
удар, приглушило грубое войлочное одеяло, наброшенное сверху на
пленника.-- И так дышать нечем!
-- Тихо, киммериец! -- Голос пассажира, одетого в черный
плащ, был как всегда спокойным и невозмутимым.-- Барон
приказал, чтобы ни одна живая душа тебя не увидела, иначе ты
уже не будешь нужен барону. Тогда тебя ждет участь, которая
больше соответствует твоему положению в мире и твоим недавним
преступлениям. Если будешь лежать спокойно, еще поживешь
немного,-- Маршал Дарвальд презрительно посмотрел вниз.-- Не
суетись и не пытайся распутать свои веревки. Мы почти приехали.
Возница присвистнул и тряхнул поводьями, подстегивая трех
гнедых жеребцов. Колесница покатила по бревенчатому мосту,
казавшемуся гладким, как полотно по сравнению с мощеной
булыжником дорогой. Конан услышал оклик, краткое приветствие и
скрип открываемых ворот, затем колесница остановилась.
С Конана сдернули одеяло и выволокли из колесницы в густую
грязь. Он упал на одно колено и, с трудом сохранив равновесие,
резко выпрямился. Маршал двинулся к большому высокому зданию,
похожему на мрачный дворец или на крепость; возница подтолкнул
Конана в том же направлении. Варвар глянул на него так, что тот
отпрянул, забыв о связанных руках пленника. Конан огляделся
вокруг, разминая затекшие конечности, затем мрачно пошел вперед
в сопровождении своего конвоира.
Входная дверь была открыта, и изнутри на каменное крыльцо
лился уютный желтый свет. Но маршал Дарвальд не обратил
никакого внимания на этот знак гостеприимства и, подойдя к
обитой железом небольшой двери, хорошо спрятанной в глубокой
нише, вытащил ключ и вставил замок. Дверь с тихим шорохом
открылась, все трое прошли в большую, хорошо освещенную
прихожую. Сквозь арочный проем Конан увидел просторный, богато
украшенный холл с яркими цветными гобеленами и массивной
лестницей посередине.
-- Закрой двери,-- приказал маршал,-- и возница закрыл на
засов сначала дверь, через которую они вошли, а затем поспешил
прикрыть массивную резную дверь, ведущую в зал.
Дарвальд жестом приказал Конану сесть на скамью, тянущуюся
вдоль стены, а сам остался стоять рядом.
-- Эй, киммериец,-- Маршал пристально взглянул на своего
пленника.-- Когда тебя схватили, при тебе были монеты Заморы и
золотые драхмы Бельверуса. Ты тогда болтался на юге, ведь так?
Северянин неопределенно кивнул. Он знал, что в немедийской
столице был совершен ряд кровавых преступлений, которые
запросто могли повесить на него.
-Отвечай, когда с тобой говорят! Как долго ты был в
Динандаре?
-- Да дней двенадцать,-- Конан опустил глаза в пол, чтобы
взгляд не выдал его.
Маршал задумчиво -- потрогал усы.
-- У тебя есть какие-нибудь родственники или знакомые в
Немедии?
-- Нет,-- Конан про себя немного удивился вопросу.
-- Ты уверен? Может быть, каких-нибудь женщин из твоей
родни привозили на юг как невест? -- Дарвальд наклонился, глядя
пленнику в глаза, но на лице варвара было только мрачное
недоумение. Не дождавшись ответа, маршал выпрямился.-- Ну,
хорошо, парень. Вот ты пришел с северных равнин, и что ты
думаешь о чудесах нашей цивилизации? -- Он улыбнулся с каким-то
новым, фальшивым оттенком сердечности.-- Тебе нравятся
хайборийские земли?
Юный варвар несколько мгновений размышлял, затем посмотрел
Дарвальду прямо в лицо.
-- Не знаю... я никогда не видел такого богатства, как в
южных городах. Впрочем, как и грязи, мерзости и нищеты,-- с
трудом проговорил Копан, удивленно мотая головой.-- В Киммерии,
конечно, тоже случается голод, могут голодать целые племена, но
уж если они процветают, то процветают все вместе. А здесь
честные люди умирают с голода, а прожорливые богачи жируют за
их счет.
Глаза Дарвальда сузились от отвращения.
-- Тебе бы лучше оставить эти рассуждения в своих снежных
болотах, приятель, а не то в Динандаре за это могут вырвать
язык,-- Он помолчал, затем, с любопытством взглянул на
Конана.-- Однако ты довольно неплохо говоришь по-немедийски.
Как тебе удалось выучить его?
-- Немедийцы часто появлялись у наших границ, пытаясь
захватить наши земли,-- пожал плечами Конан.-- В юности я не
раз сражался с их бандами,-- у него был такой вид, как будто он
и впрямь считал, что его юность была в довольно отдаленном
прошлом.-- Помню, мы хорошо помяли им бока возле крепости
Улайю.
-- Это были восточные немедийцы, да?
-- Селяне с равнин... И прочий сброд...
-- Понятно,-- задумчиво кивнул маршал.-- А что ты думаешь
насчет твоего поступления на службу барону?
-- Почему бы и нет? -- равнодушно отозвался Копан.--
Только убивать моих сородичей или шпионить против них я не
собираюсь.
Лицо Дарвальда впервые смягчилось.
-- Ладно,-- Он повернулся к вознице.-- Ему надо дать
одежду получше, чтобы предстать перед бароном,-- Маршал
брезгливо сморщил нос.-- Вот только с мытьем придется
подождать. Свайнн, поищи для него что-нибудь подходящее.
Свайнн повернулся к развешенной на крюках вдоль стены
одежде и выбрал короткую зеленую куртку и рыжевато-коричневые
штаны, затем молча показал их Дарвальду.
Маршал кивнул:
-- А теперь освободи его от веревок.
Свайнн недоверчиво взглянул на маршала, затем положил
одежду на скамью, вытащил нож и подошел к Конану. Северянин
встал и повернулся к нему боком.
Свайнн снова застыл в нерешительности.
-- Не бойся,-- подбодрил его Дарвальд.-- Если у него есть
хоть капля здравого смысла, он поймет, что здесь-то уж ему
будет всяко лучше, чем в тюрьме или на рудниках.
Резким движением клинка Свайнн перерезал путы. Конан
вытянул руки вперед, разминая их и сбрасывая остатки веревки.
Свайнн потянул его за рубашку, чтобы помочь переодеться.
-- Назад! -- Резким ударом локтем Конан отбросил его к
стене.
Свайнн едва удержался на ногах. Крепко выругавшись, он
замахнулся на Конана кинжалом.
-- Оставь его, Свайнн,-- нетерпеливо проговорил
Дарвальд.-- И убери подальше свой тесак для репы. А ты,
парень,-- он повернулся к молодому варвару,-- давай-ка скидывай
эти грязные лохмотья, которые ты бог знает где стащил.
-- Это моя одежда,-- Конан метнул злобный взгляд на обоих,
потом чуть расслабился.-- Если бы мне вздумалось украсть, то я
выбрал бы что-нибудь получше.
Он стянул с себя рубашку, треснувшую на спине во время
битвы на дубинках, затем снял грубые потрепанные штаны и бросил
их на пол, обнажив красивое мускулистое тело, обильно покрытое
ссадинами, синяками и рубцами. Но несмотря на то, что эти раны
еще явно давали о себе знать, двигался киммериец с удивительной
гибкостью и мощью молодого леопарда.
Облачившись в новую одежду и завязав на ногах кожаные
сандалии, Конан выпрямился и взглянул на Дарвальда.
-- Годится,-- кивнул маршал.-- Пошли.
Дарвальд толкнул деревянную дверь в стене, за которой
открылась винтовая лестница, ведущая в одну из угловых башен
замка. Они поднялись в небольшую комнату с узкими
окнами-бойницами и, миновав галерею, вошли в роскошный покой.
Увидев их, с кресел с высокой резной, спинкой поднялись
двое
-- высокий пожилой господин с серебристыми усами и пухлый
розовощекий человечек, по-видимому, его вассал.
-- А, Дарвальд! Значит, это и есть тот мальчишка?
Высокий господин, стоявший к ним вполоборота, был истинным
аристократом. Одетый в красивую кожаную юбку и шелковую
рубашку, с серебряным кинжалом на поясе, он казался
олицетворением мужественности и благородства. Жесткие черты
лица немного смягчали седые усы и бакенбарды. Но когда он
повернулся к вошедшим, Конан увидел, что благородный лик
аристократа обезображен синевато-багровым шрамом. Шрам рассекал
лицо от глаза до нижней губы так, что оно казалось
удивленно-надменным. Один глаз, по всей видимости, был мертвым,
но тем не менее Конан поежился, ощутив на себе силу взгляда
барона.
Тот, кто находился в комнате вместе с ним, являл собой
разительный контраст по сравнению со старым аристократом. С
первого взгляда ясно, что этот пухлый розовощекий толстяк
-полное ничтожество. Однако, уверенно напускает на себя вид
знающего себе цену незаменимого помощника. Его невзрачная серая
куртка была слишком туго подпоясана ремнем, так что живот
потешно выпячивался, но при этом толстяк держался гордо и
уверенно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22