Такие подробности придают правдивость
рассказу.)
Эта пара рассказала мне, что их сын вступил в вооруженные силы на
следующий день после Перл-Харбора. Женщина все время беспокоилась о
своем единственном сыне, это почти подорвало ее здоровье. Где он был? В
безопасности ли он? Или в бою? Не ранен ли он? Убит?
Когда я спросил ее, как ей удалось преодолеть свое беспокойство,
она ответила: "Я была занята". Оказалось, что прежде всего она отпустила
свою служанку и стала делать всю домашнюю работу сама. Но и это не очень
помогло. "Беда в том, - сказала она, - что я делала домашнюю работу
почти автоматически, мой мозг оставался в бездействии. Поэтому я
продолжала беспокоиться. Застилая постели и моя посуду, я понимала, что
мне нужна работа другого рода, которая потребует от меня концентрации
физических и умственных сил каждый час дня. Тогда я стала работать
продавщицей в крупном универсальном магазине".
"Мне это помогло, - сказала она, - я немедленно оказалась в
водовороте активной деятельности: посетители постоянно толпились вокруг
меня, спрашивая о ценах, размерах и цветах. У меня не оставалось ни
секунды подумать о чем-либо, кроме моих непосредственных обязанностей. А
когда наступал вечер, я думала лишь о том, как избавиться от боли в
ногах. После ужина я сразу же ложилась спать и засыпала, как убитая. У
меня не было ни времени, ни сил, чтобы беспокоиться".
Она открыла для себя то, о чем писал Джон Каупер Поуис в книге
"Искусство забывать неприятное": "Какое-то приятное ощущение
безопасности, какое-то глубокое внутренне успокоение, своего рода
счастливое забытье успокаивают нервы человека, когда он поглощен
порученным ему делом".
Именно в этом наше счастье! Оуса Джонсон, сама знаменитая
путешественница в мире, недавно рассказала мне о том, как она преодолела
беспокойство и печаль. Возможно, вы читали историю ее жизни. Она названа
"Я породнилась с приключениями". Если какая-либо женщина породнилась с
приключениями, то это именно она. Мартин Джонсон женился на ней, когда
ей было шестнадцать лет. С тротуаров Чанута, штат Канзас, он перенес ее
на тропинки в диких джунглях Борнео. В течение четверти века эта пара из
Канзаса путешествовала по всему миру, снимая фильмы об исчезающих с лица
земли диких животных Азии и Африки. Девять лет назад они вернулись в
Америку и отправились в поездку по стране с лекциями и кинофильмами. Они
вылетели из Денвера на самолете, который должен был приземлиться на
побережье. Самолет врезался в гору. Мартин Джонсон мгновенно скончался.
Врачи сказали Оусе, что она никогда не встанет с постели. Но они не
знали Оусы Джонсон. Через три месяца она передвигалась в кресле-каталке
и выступала с лекциями перед огромными аудиториями. В самом деле, она
прочитала более ста лекций - и все сидя в кресле-каталке. Когда я
спросил ее, зачем она это делала, Оуса ответила: "Я делала это, чтобы у
меня не было времени на печаль и беспокойство".
Оуса Джонсон обнаружила ту же истину, которую воспевал Теннисон
около века назад: "Я должен потерять себя в деятельности, иначе я
иссохну от отчаяния".

- 36 -
Адмирал Бэрд открыл ту же самую истину, когда жил в полном
одиночестве в течение пяти месяцев в хижине, буквально погребенной под
огромным ледниковым панцирем, покрывающим Южный полюс. Этот панцирь
хранит древнейшие тайны природы и покрывает неизвестный континент,
который больше США и Европы, вместе взятых. Адмирал Бэрд провел там пять
месяцев совершенно один. В пределах ста миль не было ни единого живого
существа. Холод был настолько лютым, что он слышал, как замерзает и
кристаллизуется выдыхаемый им воздух, когда встречный ветер дул ему в
лицо. В своей книге "Один" адмирал Бэрд рассказывает о тех пяти месяцах,
которые он провел в вечной, терзающей душу тьме. Дни были такими же
темными, как ночи. Чтобы не сойти с ума, ему приходилось все время быть
занятым.
"Вечером, - пишет он, - прежде чем задуть фонарь, я по выработанной
привычке распределял свою работу на завтра. Например, я назначал себе
час на расчистку спасательного туннеля, полчаса на разравнивание снежных
заносов, час на установку железных бочек с горючим, час на врезку
книжных полок в стены туннеля для продуктов, два часа на ремонт разбитой
доски в санях для перевозки людей..."
"Было замечательно, - вспоминал он, - иметь возможность
распределять время подобным образом. Это позволило мне приобрести
исключительный контроль над собой..." И добавляет: "Без этого дни
проходили бы бесцельно, а жизнь без цели, как правило, приводит к
деградации личности".
Обратим внимание на последнюю фразу: "Жизнь без цели, как правило,
приводит к деградации личности". Если вы и я чем-то обеспокоены, давайте
вспомним о старомодном лечебном средстве - о работе. Об этом говорил
такой авторитет, как покойный доктор Ричард С. Кэбот, бывший профессор
клинической медицины в Гарварде. В своей книге "В чем смысл жизни людей"
доктор Кэбот пишет: "Будучи врачом, я с радостью наблюдаю, как труд
излечивает многих людей, страдавших от дрожательного паралича души,
вызванного довлеющими над человеком сомнениями, колебаниями и страхом...
Мужество, которое придает нам наша работа, - это почти то же самое
доверие к себе, которое навеки прославил Эмерсон".
Если мы не заняты, сидим и грустим, то нас посещают сонмы существ,
которых Чарльз Дарвин обычно называл "духи уныния". Эти духи - не что
иное, как давно известные злые гномы, опустошающие нашу душу и
уничтожающие нашу способность действовать и силу воли.
Я знаю одного делового человека в Нью-Йорке, который поборол этих
гномов благодаря тому, что был очень занят, и у него не оставалось
времени нервничать и сетовать на жизнь. Его зовут Тремпер Лонгмен.
Контора этого человека находится на Уолл-стрит. Он был слушателем моих
курсов для взрослых. Его рассказ о преодолении привычки беспокоиться
показался мне настолько интересным и впечатляющим, что я пригласил его
поужинать со мной в ресторане после занятий, где мы засиделись почти до
утра. Он поведал мне историю своей жизни. Вот что он рассказал мне:
"Восемнадцать лет назад я был так обеспокоен, что у меня началась
бессонница. Я был в постоянном напряжении, все время раздражался и
нервничал. Я был на грани нервного срыва.
У меня были причины для беспокойства. Я был казначеем фирмы "Фрут
энд экстракт" в Нью-Йорке. Мы вложили полмиллиона долларов в торговлю
клубникой, упакованной в банки емкостью в один галлон. В течение
двадцати лет мы продавали эти банки крупным фирмам, выпускающим
мороженое. Неожиданно наша торговля прекратилась, поскольку такие
крупные фирмы, как "Нэшнл деэри" и "Борденс", стали резко увеличивать

- 37 -
производство мороженого, и в целях экономии денег и времени они стали
покупать клубнику, упакованную в бочки.
Мы не только не реализовали ягоды, купленные на полтора миллиона
долларов, но и заключили контракт на закупку дополнительной партии
клубники общей стоимостью в миллион долларов. Этот контракт был
действителен в течение ближайших двенадцати месяцев. Мы уже одолжили
триста пятьдесят тысяч долларов в банках. Мы не могли ни выплатить свой
долг, ни отсрочить выплату. Неудивительно, что я был обеспокоен!
Я помчался в Уотсонвилл, штат Калифорния, где была расположена наша
фабрика. Я пытался убедить президента фирмы, что условия изменились и
нам грозит полное разорение. Он отказался поверить в это. Он считал, что
в наших неудачах виновата нью-йоркская контора - неумение реализовать
продукцию.
Я потратил несколько дней на то, чтобы уговорить его прекратить
расфасовывать клубнику в банки и продать весь наш запас на рынке свежих
ягод в Сан-Франциско. Это почти полностью решило наши проблемы. Мне
следовало сразу же прекратить беспокоиться, но это было не в моих силах.
Беспокойство - это привычка, и я ее уже приобрел.
Вернувшись в Нью-Йорк, я стал беспокоиться по любому поводу: из-за
вишен, которые мы закупали в Италии, из-за ананасов, купленных на
Гавайских островах, и т.п. Я испытывал напряжение, стал нервным, не мог
спать. Как я уже сказал, мне грозил нервный срыв.
В отчаянии я стал вести такой образ жизни, который вылечил меня от
бессонницы и избавил от беспокойства. Я загрузил себя работой. Я взял на
себя дела, требовавшие концентрации всех моих способностей. Таким
образом, у меня не оставалось времени на беспокойство. Обычно я работал
семь часов в день. Теперь я стал работать пятнадцать и шестнадцать часов
в день. Я приходил в контору каждый день в восемь часов утра и оставался
там почти до полуночи. Я взял на себя новые обязанности, новую
ответственность. Приходя в полночь домой, я был такой измученный, что
немедленно ложился и засыпал через несколько секунд.
Я выполнял эту программу в течение трех месяцев. За это время я
преодолел привычку беспокоиться и поэтому снова стал работать семь -
восемь часов в день. Это событие произошло восемнадцать лет назад. С тех
пор я не страдаю бессонницей и избавился от беспокойства".
Джордж Бернард Шоу был прав. Он резюмировал все это, сказав: "Тайна
наших несчастий в том, что у нас слишком много досуга для того, чтобы
размышлять о том, счастливы мы или нет". Итак, давайте прекратим
размышлять об этом! Засучите рукава и займитесь делом, ваша кровь начнет
активнее циркулировать; ваш мозг начнет быстрее работать - и очень скоро
повысится ваш жизненный тонус, что поможет вам забыть о беспокойстве.
Будьте заняты. Всегда оставайтесь занятыми. Это самое дешевое лекарство
на земле - и одно из самых лучших.
Чтобы покончить с привычкой беспокоиться, выполняйте правило
первое:
Будьте заняты. Человек, страдающий от беспокойства, должен
полностью забыться в работе, иначе он иссохнет от отчаяния.

Г л а в а 7
Не позволяйте пустякам сокрушать вас
Вот драматическая история, которую я, наверное, запомню на всю
жизнь. Мне рассказал ее Роберт Мур, проживающий в Мейплвуде, штат
Нью-Джерси.

- 38 -
"Я получил самый важный урок в своей жизни в марте 1945 года, -
сказал он. - Я получил этот урок в море на глубине 276 футов у побережья
Индокитая. Я был одним из восьмидесяти восьми человек, находившихся на
борту подводной лодки "Байя С. С. 318". С помощью радара мы обнаружили,
что к нам приближается небольшой японский конвой. С приближением
рассвета мы погрузились на глубину, чтобы начать атаку. Через перископ я
увидел японский сторожевой корабль, танкер и минный заградитель. Мы
выпустили три торпеды по сторожевому кораблю, но промахнулись. Что-то
вышло из строя в механизме каждой торпеды. Сторожевой корабль, не зная,
что его атакуют, продолжал идти своим курсом. Мы приготовились атаковать
последний корабль, минный заградитель, но неожиданно он повернулся и
пошел прямо на нас (японский самолет выследил нас на глубине шестидесяти
футов под водой и сообщил по радио о нашей позиции японскому
заградителю). Мы погрузились на 150 футов, чтобы нас не обнаружили, и
подготовились к тому, что нас будут атаковать глубинными бомбами. Мы
наложили дополнительные болты на люки; а чтобы движение нашей лодки было
абсолютно бесшумным, выключили все вентиляторы, систему охлаждения и все
электрические устройства.
Через три минуты перед нами раскрылись двери ада. Шесть глубинных
бомб взорвались вокруг нас, и нас швырнуло вниз на дно океана на глубину
276 футов. Мы были в ужасе. Подвергаться атаке в воде на глубине менее
1000 футов считается опасным, а на глубине менее 500 футов - почти
смертельным. Нас атаковали на глубине едва превышавшей 250 футов. Так
что ни о какой безопасности не могло быть и речи. В течение пятнадцати
часов японский заградитель продолжал бросать глубинные бомбы. Если бомбы
взрываются в пределах семнадцати футов от подводной лодки, в лодке
образуется пробоина. Трудно было сосчитать, сколько бомб взорвалось в
пределах пятидесяти футов от нас. Нам было приказано "обезопасить себя"
- спокойно лежать на своих койках и не терять контроль над собой. Я был
так испуган, что едва мог дышать. "Это смерть, - говорил я себе снова и
снова, - это смерть!.." Поскольку вентиляторы и система охлаждения были
выключены, температура воздуха внутри подводной лодки превышала 100
градусов (1), но от страха мне было холодно, меня не согревали даже
свитер и куртка на меховой подкладке, которые я надел. Я дрожал от
холода. Мои зубы стучали. На коже у меня выступил холодный, липкий пот.
Атака продолжалась пятнадцать часов. Затем внезапно она прекратилась.
Вероятно, японский заградитель израсходовал весь свой запас глубинных
бомб и уплыл. Эти пятнадцать часов атаки тянулись словно пятнадцать
миллионов лет. В моей памяти промелькнула вся моя жизнь. Я вспомнил все
плохое, что сделал в жизни, и мелкие неприятности, о которых я
беспокоился. До службы на флоте я работал клерком в банке. Я переживал
из-за того, что мне приходилось много работать, а заработок был очень
скудный и почти никаких надежд на повышение. Меня беспокоило то, что
дом, в котором я жил, мне не принадлежал, что я не мог купить новую
машину, не мог купить своей жене красивые платья. Как я ненавидел своего
начальника - старика, который постоянно ворчал и придирался ко мне! Я
помню, как нередко я приходил вечером домой сердитый, недовольный и
ссорился с женой по пустякам. Меня беспокоил шрам на лбу, который
остался после автомобильной аварии.
------------------------------------------------------------------------
(1) Имеются в виду градусы шкалы Фаренгейта, принятой в США. По Цельсию
это около 38 градусов. - Прим.ред.

- 39 -
Много лет назад все эти неприятности казались мне огромными! Но
какими ничтожными показались они, когда глубинные бомбы угрожали
отправить меня на тот свет. Я поклялся себе тогда, что никогда, никогда
не буду больше беспокоиться, если мне посчастливится снова увидеть
солнце и звезды. Никогда! Никогда!! Никогда!!! В эти ужасные пятнадцать
часов я узнал больше об искусстве жить, чем за четыре года обучения по
книгам в Сиракьюсском университете."
Мы часто мужественно ведем себя при тяжелых жизненных потрясениях,
а затем позволяем пустякам, мелким уколам сваливать нас. Вот что,
например, рассказывает Сэмуэл Пепис в своем дневнике о казни сэра Гарри
Вэйна. Он видел, как Вэйну в Лондоне публично отрубили голову. Когда сэр
Гарри вступил на помост, он не умолял сохранить ему жизнь, он умолял
палача не задевать вызывавший боль фурункул у него на шее!
То же самое свойство человека обнаружил адмирал Бэрд в ужасном
холоде и темноте полярных ночей. Он говорил, что его подчиненные больше
нервничали из-за пустяков, чем из-за серьезных вещей. Они стойко
переносили опасности, тяжелые условия жизни, холод, который часто был
ниже 80 градусов (1). "Но, - рассказывал адмирал Бэрд, - иногда
закадычные друзья переставали разговаривать друг с другом, потому что
один подозревал другого в том, что тот поставил свои инструменты на его
место. Я знал человека, который мог есть в столовой только тогда, когда
находил себе место, откуда ему не было видно флетчериста (2), тщательно
пережевывавшего свою еду двадцать восемь раз, прежде чем проглотить
ее".
"В заполярном лагере, - говорил адмирал Бэрд, - подобные пустяки
обладают способностью доводить даже дисциплинированных людей до грани
безумия".
И вы могли бы добавить, адмирал Бэрд, что и в супружеской жизни
"пустяки" часто доводят людей до грани безумия и вызывают "половину всех
сердечных заболеваний в мире".
По крайней мере так считают специалисты. Например, судья Джозеф
Сабат из Чикаго, который провел более сорока тысяч бракоразводных
процессов, утверждает: "Пустяки лежат в основе большинства несчастливых
браков", а Фрэнк С. Хоган, прокурор Нью-Йоркского округа, сказал: "Почти
половина уголовных дел, разбираемых в наших судах, начинается с
пустяков". Бравада в баре, домашние пререкания, оскорбительное
замечание, неуважительное слово, грубый выпад - это именно те пустяки,
которые ведут к нападению и убийству. Очень немногие из нас были жестоко
обижены в жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23