Но, оглядываясь назад, я понимаю, что что сделал именно
это. Я поставил крест на тех двух годах, когда я выбивался из последних
сил, чтобы написать этот роман, и правильно оценил это как благородный
эксперимент, а затем принял решение изменить свою жизнь. Я снова стал
преподавать на курсах для взрослых, а в свободное время - писать
биографии знаменитых людей и книги познавательного характера, наподобие
той, которую вы сейчас читаете.
Чувствую ли я радость в душе от того, что принял такое решение?
Радость в душе? Каждый раз, когда я думаю об этом сейчас, мне хочется
танцевать на улице от радости! Честно могу сказать, что с тех самых пор
я ни одного дня и ни одного часа не жалел о том, что не стал вторым
Томасом Гарди.

- 54 -
100 лет назад, однажды ночью, под крик совы в лесу, Генри Горо
опустил гусиное перо в чернильницу и записал в дневнике: "Стоимость
жизни такова, какой кусок жизни я готов за нее отдать немедленно или
постепенно".
Другими словами, мы - дураки, когда плптим за какую-либо вещь
больше, чем она обходится для нашей жизни.
Но именно так поступили Гилберт и Салливан. Они умели сочинять
веселые стихи и веселую музыку. Но у них совершенно отсутствовала
способность вносить веселье в собственную жизнь. Они создали прелестные
оперетты, восхищавшие весь мир: "Терпение", "Детский передник",
"Микадо". Но они не могли управлять своими характерами. Они омрачали
свою жизнь из-за пустяков, например, из-за стоимости ковра! Салливан
заказал уовер для театра, который они купили. Когда Герберт увидел счет,
он был вне себя от гнева. Они подали друг на друга в суд и никогда в
жизни не сказали друг другу ни одного слова. Когда Салливан сочинял
музыку для их нового совместного произведения, он посылал ее Гилберту по
почте, а а Гилберт, написав слова, возвращал бандероль по почте
Салливану. Однажды их обоих вызвали в театре на бис. Они встали на
противоположных сторонах сцены и раскланивались с публикой в глядя в
разных направлениях, так, чтобы не видеть друг друга. у них не хватало
здравого смысла поставить "ограничители" на свои обиды, как сделал
Линкольн.
Донажды, во время Гражданской войны, когда друзья Линкольна
клеймили позором его злейших врагов, он сказал: "У вас гораздо больше
личной неприязни к моим врагам, чем у меня. Возможно, у меня ее слишком
мало, но я никогда не считал, что она себя оправдывает. У человека нет
времени на того, чтобы полжизни тратить на споры. Если кто-то из моих
врагов перестанет выступать против меня, я никогда не стану попрекать
его прошлым".
Очень жаль, что моя старая тетя Эдит не обладала всепрощением
Линкольна. Лна и дядя Фрэнк жили на заложенной ферме, земля заросла
сорняками, была неплодородной, на участке было много канав. Тете и дяде
приходилось нелегко, они вынуждены были экономить каждый цент. Но тетя
Эдит любила покупать занавески и другие вещи, чтобы немного украсить их
убогий дом. Она покупала эти небольшие предметы роскоши в магазине
тканей, принадлежавшем Дэну Эверсолу в Мэривилле, штат Миссури. Дядю
Фрэнка беспокоили их долги. У него как у фермера был страх перед
растущими счетами и он по секрету попросил Дэна Эверсола не продавать
больше его жене в кредит. Узнав об этом, она была вне себя. И она
продолжала выходить из себя по этому поводу в течение почти пятидесяти
лет после того, как это случилось. Я слышал, как она рассказывала эту
историю не один, а много раз. Когда я видел ее в последний раз, ей было
уже около восьмидесяти лет. Я сказал ей: "Тетя Эдит, дядя Фрэнк поступил
нехорошо, унизив вас, но не кажется ли вам, что жаловаться на это в
течение почти полувека после того, как это произошло, гораздо хуже, чем
его поступок?" (Но мои слова не подействовали. С таким же успехом я мог
обращаться к Луне).
Тетя Эдит дорого заплатила за свое раздражение и злопамятность. Она
потеряла душевное спокойствие.
Когда Б. Франклину было 7 лет, он сделал ошибку, о которой помнил
70 лет. Тогда ему безумно хотелось иметь свисток. Он зашел в магазин
игрушек и выложил все свои деньги на прилавок, попросил свисток, даже не
поинтересовавшись ценой.
"Когда я пришел домой, - писал он своему другу 10 лет спустя, - я
стал расхаживать по своему дому и свистеть, очень довольный своей
покупкой. Но когда старшие братья и сестры узнали, что я заплатил за

- 55 -
свисток гораздо больше, чем он стоил, они подняли меня на смех. Я от
досады заплакал".
Годы спустя, когда Франклин стал всемирно известным и был послом
США во Франции, он еще помнил этот случай.
"Когда я стал взрослым, - рассказывал Франклин, - и увидел поступки
людей, то понял, что много, очень много людей платят слишком дорого за
приобретение свистка. Короче говоря, что большая часть несчастий
человечества обусловлена неправильной оценкой ценности вещей, тем, что
они слишком дорого платят за свисток".
Как написано в британской энциклопедии, Лев Толстой последние 20
лет жизни был самым почитаемым человеком в мире:
С 1890 по 1910 год нескончаемый поток почитателей совершил
поломничество в ясную поляну, чтобы взглянув на его лицо, услышать звук
его голоса, дотронуться до его одежды. Каждое слово, которое он
произносил, записывалось. Но что касаеться жизни, - обычной жизни -
здесь Толстой проявлял меньше здравого смысла в свои 70 лет, чем
Франклин в 7 лет! У него вообще не было здравого смысла. Вот, что я имею
в виду.
Толстой женился на девушке, которую очень любил, они были счастливы
так, что вставали на колени и просили у бога, чтобы он продлил, как
можно дольше, их неземное блаженство. Но Софья Андреевна была по натуре
очень ревнивой. Она переодевалась крестьянкой и следила за каждым шагом
мужа, даже во время прогулок в лесу. У них вспыхивали ужасные ссоры. Она
стала ревновать его даже к собственным детям. Однажды схватила ружье и
прострелила фотографию своей собственной дочери. Она каталась по полу с
бутылкой опиума около рта и грозилась совершить самоубийство, в то время
как дети, забившись в угол, кричали от страха.
А что делал Толстой? Я не виню его за это - он ломал мебель, он был
достаточно раздражен? Но он делал хуже. Он вел личный дневник. Дневник,
в котором все вину возложил на жену. Это был его "свисток"! Он хотел,
чтобы грядущие поколения оправдали его и возложили всю вину на его жену.
А что делала жена в ответ на это? Она, конечно, вырывала страницы
из дневника и сжигала их. Она начала вести свой дневник, где считала его
негодяем, Софья Андреевна написала даже роман "Кто виноват?", в котором
представляла своего мужа дьяволом, а себя - святой. И что в результате?
Почему эти два человека превратили свой дом в то, что Толстой называл
"сумасшедшим домом"?
Очевидно, было несколько причин. Одной из них было жгучее желание
произвести впечатление на окружающих. Да, мы те потомки, о чьем мнении
они беспокоились! А много ли мы задумываемся о том, кто из них виноват?
Нет, у нас достаточно своих проблем, чтобы тратить время, думая о
толстом. Вот цена, которую эти два несчастных человека заплатили за
свисток! 50 лет жизни в аду - только потому, что ни у одного из них не
нашлось здравого смысла сказать: "Остановись!" Ни один из них не сказал:
"пора немедленно остановиться. Мы растратим жизнь. Сейчас же скажем: -
довольно."
Я твердо верю, что знание реальной меры вещей, является величайшим
секретом обретения спокойствия. И я уверен, что мы можем избавиться от
50% огорчений, если однажды установим для себя золотое правило
определять, какие вещи представляют для нас жизненную ценность.
Итак, чтобы изжить привычку к чувству беспокойства прежде, чем она
поломает вас, возьмите на вооружение пятое правило:
Вовремя остановитесь и задайте себе три вопроса:

- 56 -
1. Насколько действительно важна вещь, о которой вы беспокоитесь?
2. В какой момент должен я сказать "остановись!" В отношении дела,
вызывающего беспокойство, и поставить точку?
3. Сколько я плачу за этот "свисток"? Не заплатил ли я уже
больше, чем он того стоит!?

Г л а в а 11
Не пытайтесь "пилить опилки"
Когда я пишу эту фразу, я могу выглянуть из окна и увидеть следы
динозавра в моем саду - следы динозавра, отпечатавшегося в глине и
камне. Я купил эти следы в музее Пибоди Йельского университета; у меня
есть письмо от хранителя музея, и в нем говорится, что эти следы были
сделаны сто восемьдесят миллионов лет назад. Даже самому круглому идиоту
не пришло бы в голову пытаться вернуться на сто восемьдесят миллионов
лет назад, чтобы изменить эти следы.
Однако это было бы не более глупо, чем испытывать беспокойство по
поводу того, что мы не можем вернуться обратно и изменить то, что
произошло сто восемьдесят секунд назад, - а многие из нас именно так и
поступают. В самом деле, мы можем стремиться как-то изменить результаты
того, что случилось сто восемьдесят секунд назад, но, по всей
вероятности, мы вряд ли в состоянии изменить то событие, которое тогда
произошло.
Существует лишь один способ в этом мире извлекать пользу из
прошлого - он заключается в спокойном анализе наших прошлых ошибок,
чтобы никогда не повторять их в будущем, а затем следует полностью
забыть о них.
Я убедился в том, что это действительно правильно. Но всегда ли у
меня хватало мужества и ума осуществялть это на практике? Чтобы ответить
на этот вопрос, позвольте мне рассказать вам об одном фантастическом
случае, который произошел со мной много лет назад. Случиось так, что
более трехсот тысяч долларов, которые были у меня в руках, оказались
выброшенными на ветер, и я не получил ни цента дохода. Дело было так: я
решил организовать широкомасштабное предприятие в области обучения
взрослых, открыл филиалы в различных городах страны и не жалел денег на
накладные расходы и рекламные объявления. Я был настолько занят
преподаванием на курсах, что у меня не было ни времени, ни желания
заниматься финансовыми вопросами. Я был слишком наивен и не понимал, что
мне требовался умный и проницательный управляющий, который руководил бы
моими расходами.
Наконец, примерно год спустя, я обнаружил отрезвляющую и
поразительную правду. Я понял, что наш огромный денежный вклад в
организацию курсов не принес ни одного цента дохода. Узнав об этом, мне
следовало сделать две вещи. Во-первых, мне следовало иметь здравый смысл
поступить так, как поступил Джордж Вашингтон Карвер, негритянский
ученый, потерявший сорок тысяч долларов, когда банк, где находился его
вклад, обанкротился. Это были сбережения всей его жизни. Когда кто-то
спросил его, знает ли он о своем полном разорении, он ответил: "Да, я
слышал об этом". Затем он спокойно продолжал читать лекцию. Он полностью
вытеснил эту потерю из своей памяти и никогда больше не упоминал о ней.
Во-вторых, мне следовало бы сделать следующее: я должен был
проанализировать свои ошибки и извлечь из них урок на всю жизнь.

- 57 -
Говоря откровенно, я не сделал ни того, ни другого. Вместо этого я
измучил себя беспокойством. Месяцами я находился в удрученном состоянии.
Я потерял сон и похудел. Вместо того, чтобы извлечь урок из этой
огромной ошибки, я снова затеял то же самое и опять потерпел фиаско,
только меньшего масштаба!
Неприятно признаваться во всей этой глупости; но я понял много лет
назад, что "легче научить двадцать человек тому, что следует делать, чем
самому стать одним из двадцати, воспринявших мои поучения".
Очень жаль, что мне не довелось учиться в школе имени Джорджа
Вашингтона в Нью-Йорке в классе мистера Брэндуайна, того самого учителя,
у которого обучался Аллен Сондерс.
Мистер Сондерс рассказал мне, что преподаватель курса гигиены
мистер Брэндуайн дал ему один из самых ценных уроков в его жизни. "Я был
еще подростком, вспоминал Аллен Сондерс, рассказывая о себе, - но я уже
тогда имел склонность беспокоиться по всякому поводу. Я обычно нервничал
и переживал из-за сделанных мною ошибок. Когда я сдавал на проверку
письменную экзаменационную работу, я не спал всю ночь и грыз ногти от
страха, что провалюсь. Я постоянно переживал по поводу того, что сделал
в прошлом, и сетовал, почему не сделал то или другое иначе. Мне все
время казалось, что я что-то не так сказал и сделал.
Но как-то утром наш класс строем вошел в научную лабораторию, где
нас ждал учитель мистер Брэндуайн. На краю его стола на видном месте
стояла бутылка с молоком. Мы заняли свои места, и с удивлением
уставились на бутылку, не понимая, какое отношение она имела к уроку
гигиены. Вдруг мистер Брэндуайн встал и швырнул бутылку с молоком в
раковину. Бутылка разбилась, и молоко вылилось. А он крикнул: "Не
плачьте из-за разлитого молока! Потерянного не воротишь!"
Затем он велел всем нам подойти к раковине и посмотреть на осколки
разбитой бутылки. "Смотрите внимательнее, - сказал он, - я хочу, чтобы
вы запомнили этот урок на всю жизнь. Молоко уже вылилось, его уже нет -
вы видите, что оно стекло в спускное отверстие; никакие переживания и
сетования в мире не могут вернуть обратно хоть каплю этого молока. Будь
мы предусмотрительнее и осторожнее, мы могли бы спасти молоко. Но теперь
уже слишком поздно - все, что нам остается делать - списать его со
счета, забыть об этом и заниматься другими делами".
"Один этот небольшой опыт, - сказал мне Аллен Сондерс, - надолго
остался в моей памяти после того, как я забыл стереометрию и латынь. В
самом деле, он научил меня большему в отношении реальной жизни, чем все
остальное, что я изучил за четыре года пребывания в школе. Этот опыт
научил меня по возможности стараться не проливать молоко, но если оно
уже пролито и стекло в спускное отверствие, полностью забывать о нем".
Некоторые читатели будут хмыкать из-за того, что так много
говорится о всем известной пословице "Что упало, то пропало", то есть
"Потерянного не воротишь". Я знаю, что она банальна и у всех навязла в
зубах. Я знаю, что вы слышали ее уже тысячу раз. Но мне также известно,
что в этих банальных пословицах заключена сама мудрость человечества,
накапливавшаяся в течение веков. Они созданы на основе огромного опыта
человечества и переданы через бесчисленные поколения. Если бы вы
прочитали все, что написано о беспокойстве великими учеными всех времен,
вы нигде бы не нашли более глубокой мудрости, чем в таких избитых
пословицах, как "Не переходи мост, пока не дошел до него", - то есть не
создавай себе трудностей раньше времени, и "Не плачьте из-за разлитого
молока". Если бы мы применяли эти две пословицы в жизни - а не ворчали,
что они банальны, - мы бы совсем не нуждались в этой книге. В самом
деле, если бы мы применяли на практике большую часть старинных пословиц,

- 58 -
наша жизнь стала бы почти совершенной. Однако знание является силой
только тогда, когда оно применяется; и целью данной книги не является
сообщить вам что-то новое. Цель книги - напомнить вам о том, что вы уже
знаете, подтолкнуть вас к действиям и побудить как-то использовать эти
истины в вашей жизни.
Я всегда восхищался людьми, похожими на покойного Фреда Фуллера
Шедда, который обладал даром объяснять старинные истины новым и
колоритным языком. Он был редактором журнала "Филадельфиа буллетин".
Однажды, обращаясь к выпускникам колледжа, он задал им вопрос: "Кто из
вас когда-нибудь пилил дрова? Поднимите руку!" Большинство из них
подняли руки. Затем он спросил: "А кто из вас когда-нибудь пилил
опилки?" Ни один человек не поднял руку.
"Конечно, невозможно пилить опилки! - воскликнул мистер Шедд. - Они
уже напилены! То же самое происходит с прошлым. Когда вы начинаете
беспокоиться о том, что уже случилось и закончилось, вы просто пытаетесь
пилить опилки".
Когда знаменитому мастеру бейсбола Конни Макку исполнился
восемьдесят один год, я спросил его, беспокоился ли он когда-нибудь
из-за проигранных матчей.
"О, конечно, это бывало со мной, - ответил Конни Макк. - Но я
избавился от этой глупости много лет назад. Я понял, что от беспокойства
нет никакого толка. Оно ничем не помогает. Ведь невозможно молоть зерно
водой, которая уже утекла в ручей".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23