Она и сама могла бы произнести нужные слова, но они не произвели бы должного эффекта.
Поль кивнул головой в знак того, что разрешает ему говорить, и Джон продолжал:
– Могу поспорить, что у тебя возникает такое сильное желание, что ты ощущаешь его до кончиков пальцев.
– Да. – Поль был удивлен.
– Ты страстно хочешь выразить его, но не можешь, – сказал Джон. – Ты привык выражать его определенным образом, который теперь тебе недоступен. Все изменилось, и все же все осталось без перемен. Твое тело совершенно другое, но твои потребности остались прежними.
Клэр увидела, как слезы увлажнили темные глаза Поля, и осталась довольна, когда Линн протянула руку, чтобы накрыть ею его руку. Эта пара прекрасно со всем справится.
Из всех обязанностей, которые она выполняла в фонде, эта была самой любимой для Клэр – работать вместе с Джоном, помогая парам преодолевать трудности, которые выпали им на долю. Она любила смотреть, как Джон консультирует кого-нибудь. Ему так хорошо удавалось понять чувства человека, сидящего в инвалидной коляске, независимо от того, кто в ней находился, что говорить с ним становилось легко и просто. После таких встреч Клэр особенно гордилась мужем.
Она и Джон вовлекли Стенвиков в обсуждение экспериментирования, поисков потребностей и желаний друг друга, об отделении возможного от невозможного.
– Я способен иметь рефлекторную эрекцию, – сказал Поль. – Она не заметна, но…
– Я думаю, она заметна, – вмешалась Линн. Джон засмеялся.
– Ну, тогда вы можете попробовать разные варианты при половом сношении.
– Но у него нет эякуляции, – сказала Линн. – Мне кажется, что по отношению к нему это будет несправедливо.
– Однако я бы попытался. – Поль посмотрел на свою жену. – Тебе-то ведь это нравится, правда? А мне нравится смотреть, когда тебе хорошо.
Клэр была тронута. У этого молодого человека любящее сердце.
– Я не говорю, что это не будет разочарованием для тебя, Поль, – сказал Джон. – По правде говоря, твое удовольствие в большинстве случаев зависит от того, получила ли Линн удовольствие тоже.
Джон однажды сказал Клэр, что, когда она счастлива, он тоже счастлив, когда ей плохо, плохо и ему… и когда она кончает, он тоже кончает. Тогда она почувствовала себя эгоисткой, но он сказал эти слова без печали и без сожаления, и она перестала чувствовать себя виноватой.
Джон мог получить оргазм в некотором смысле. Но его возникновение и чувства, которые он влечет за собой, были непредсказуемы. В отличие от Поля Стенвика, Джон перенес частичное повреждение позвоночника. Временами его нечувствительность сменялась колющим чувством жжения или тем, что он называл «минифейерверками», которые взрывались, когда он меньше всего их ожидал. Однажды он сказал, что лучше бы этих ощущений не было вовсе. Но он больше так не говорил, и она не поверила, что он на самом деле говорил, что чувствовал.
Клэр тоже хотела кое-что посоветовать Линн Стенвик. Она быстро прикинула, стоит ли сказать это сейчас, или же подождать, пока она будет проводить семинар только для женщин. Она решила, что эта пара справится и с этим.
– Линн, – она нагнулась к молодой женщине, – у Поля больше не будет возможности совершать движения так, как он делал это обычно. Возможно, тебе придется взять на себя заботу о собственном оргазме, если ты хочешь его почувствовать во время полового сношения.
Глаза Линн расширились.
– Вы имеете в виду… мастурбацию?
Клэр кивнула, а Поль застонал.
– Мне жаль, малышка, – Поль устало улыбнулся жене.
– Ничего страшного, – сказала Линн, но по выражению ее лица Клэр поняла, что Линн потребуется некоторое время, чтобы свыкнуться с этой мыслью.
После того, как Стенвики покинули ее кабинет, Клэр подошла к Джону и наклонилась, чтобы его обнять.
– Хороший семинар, Матиас, – сказала она. Он обвил руку вокруг ее бедер.
– Он пробудил во мне желание, Харти.
– Сегодня же, – пообещала она.
Он отпустил ее бедро, когда Джилл заглянула в кабинет, чтобы вручить Клэр стопку розовых бумажек с записками. На верхней Клэр заметила имя: детектив Патрик.
Джон проехал мимо нее в инвалидной коляске к двери.
– Ты готова прийти ко мне в кабинет поработать перед уходом домой? – спросил он.
Клэр уставилась на розовую полоску бумаги в руке.
Ей нужно было выбросить ее. Забыть. Почти неделя прошла с той ночи в Харперс Ферри, и она только что доказала себе, что может провести целую консультацию без единой мысли о Марго. Хотя такое случалось редко. Гораздо чаще она старалась преодолеть воспоминания о той ночи на мосту, вместе с головокружением, которое они вызывали.
– Я приду, как только отвечу на эти звонки, – сказала она.
Она прикрыла дверь кабинета за Джоном, а потом подошла к своему столу и набрала номер полицейского участка в Харперс Ферри.
– Я подумал, что вы бы захотели узнать кое-что, – сказал детектив Патрик. Его дребезжащий голос зазвенел от мальчишеского возбуждения. – Похоже, что той ночью Марго Сент-Пьер на этом мосту была не в первый раз.
Клэр села за стол.
– Что вы имеете в виду?
– Ну, кажется, она выросла в Харперс Ферри, и двадцать лет назад – в этот самый день – она уже прыгала с моста: она и ее брат играли на нем, когда ее брат упал и разбился насмерть.
– Что?!
– Именно. – В его голосе послышалось что-то похожее на удовольствие, как будто он смаковал интересную сплетню. – Я не знаю подробностей, – сказал он. – Мы получили эту информацию от социального работника психбольницы «Эйвери», но она и сама больше ничего не знает. Хотя именно она сказала, что мисс Сент-Пьер тоже упала с моста. Но не в воду, а дальше, ближе к набережной. Ударилась головой о камни. Предположительно, это отчасти повлияло на ее дальнейшую болезнь.
Клэр поглядела в окно, где освещенный солнцем снег все еще покрывал землю и облегал берега пруда. Вот почему Марго сказала ей: «Я умерла на этом мосту уже много лет назад!» Или что-то в этом роде. «Это преследовало ее все эти годы, бедняжку», – подумала она.
– Похоже, все так и было. Социальная служащая сказала, что они были чем-то вроде музыкальных вундеркиндов.
– Кто? Марго и ее брат?
– Верно. Знаете, это такие дети, которые играют на рояле, как взрослые.
– А! – Клэр вспомнила другие слова Марго. – Шопен!
– Что такое?
– Ничего. – Она почувствовала себя все более увязающей в этом. Чем большей информацией о Марго она располагала, тем больше ей, казалось, требовалось. – Как вы думаете, я могу поговорить с работником социальной службы в психбольнице – если я решу, что мне нужно это сделать? – Она перевернула розовую бумажку с запиской чистой стороной и взяла ручку.
– Почему бы и нет? – Детектив Патрик дал ей имя женщины и номер телефона больницы. – Мы этот случай закрываем, – сказал он. – Самоубийство, без всяких сомнений. Но я подумал, что вы бы хотели услышать об этом, пока я не сдал дело в архив.
После того, как Клэр повесила трубку, она еще долго смотрела на розовую записку. Она размышляла. Строила планы. Затем встала из-за стола и быстро пошла через лабиринт коридоров в кабинет Джона.
Он перелистывал стопку бумаг на своем столе, когда она вошла в кабинет.
– А, хорошо, – сказал он. – Нам нужно поговорить о том, кто сможет вести выездные семинары в конце года. Лилиан будет в декретном отпуске.
– Джон! – Она присела на зеленый диван.
Он прекратил тасовать бумаги и поднял удивленно брови:
– Да?
– Один из тех телефонных звонков, на которые мне нужно было ответить, от детектива Патрика. Он сказал мне, что двадцать лет назад Марго и ее брат упали с того самого моста. Брат разбился насмерть, а она получила травму.
Джон широко раскрыл глаза.
– Без обмана? Она пыталась помочь ему, или что?
– Я не знаю, но мне бы хотелось узнать об этом. Ты не будешь возражать, если я уйду с работы пораньше? – Он не ответил, и она бросилась в атаку. – Я знаю, что нам нужно решить оставшиеся дела по итоговой конференции, но я могу поработать вечером. – Они завязнут в этих «оставшихся делах» с этого дня до конца недели, до самого годового отчета, который будет, как всегда, в сентябре. – Я хочу пойти в библиотеку в Харперс Ферри, посмотреть, что можно найти там об этом случае.
По выражению его лица она не могла ничего прочесть. Мелкие жалюзи на окне отбрасывали тени ему на щеку. Он посмотрел на бумаги на своем столе, щелчком пальцев задвигая некоторые из них в стопку.
– Я и не предполагал, что ты так впечатлительна, – сказал он.
– Я тоже. – Она попыталась улыбнуться.
Он снова успокоился, постукивая пальцами по бумагам. Потом посмотрел вверх и спокойно заговорил:
– Не думаю, что мне приходилось видеть тебя в таком состоянии.
– Что ты имеешь в виду?
– Я имею в виду, что обычно ты не забиваешь себе голову подобной ерундой. Что случилось, то случилось, и ты обычно говоришь: «que sera, sera» – и продолжаешь жить своей жизнью.
Она села, прислонившись к спинке дивана, и вздохнула. Он был прав.
– Я не знаю, в чем дело, Джон. – Она всплеснула руками и опустила их на колени. – Я чувствую, что она не отпустит меня, пока я не пройду через все.
– Не могла бы ты подождать до завтра? – спросил Джон. – Тогда я смог бы поехать с тобой. Но сегодня я не могу уйти с работы.
– Ничего. Я не против поехать и одна.
– Может быть, Амелия сможет тебя сопровождать?
Она взвешивала это предложение в течение нескольких секунд, прежде чем ответить отказом. Она обычно находила приятным проводить время с Амелией, ее соседкой и давнишним другом. Когда она рассказала Амелии о самоубийстве Марго, та сказала, что смерть Марго, возможно, к лучшему. «Похоже, она была в отчаянном положении», – сказала Амелия. Клэр услыхала слова, которые она так часто говорила сама другим людям – «возможно, это к лучшему», – и неожиданно эта фраза разозлила ее. Нет, она не хочет, чтобы с ней поехала Амелия. Или Джон. Она хочет сделать это одна. Ей единственной не все равно, что она откопает в библиотеке.
– Я еду одна. – Она встала и подошла к столу Джона, наклонилась и поцеловала его. – Я поступаю неразумно?
Он протянул руку и обнял ее за плечи, наклоняя для второго поцелуя.
– Бездумно, а не неразумно, – сказал он. – Встретимся вечером.
Для января это был теплый, прекрасный солнечный день. Снег таял по обочинам дороги, когда Клэр подъезжала к Харперс Ферри. Она чувствовала себя расслабленной и спокойной, и поэтому была не подготовлена к ошеломляющему чувству, которое вызывало тошноту, когда она проезжала по слишком знакомому мосту над Шенандоа. При свете дня мост не таил никакой видимой угрозы. Дорога была расчищена от снега, небо раскинулось над ней непорочным голубым простором лазури и света, когда солнце засверкало, осветив перила моста. Несколько автомобилей переезжали мост, но она была единственным водителем, для которого тянущийся за окном бетон казался бесконечным. И это зловещее притяжение реки внизу…
Сердце ее колотилось в горле, когда она перебралась на другой берег, и ей пришлось съехать на обочину, чтобы перевести дыхание. Она вынула из сумочки носовой платок и вытерла капли пота со лба. Как она будет переезжать этот мост, когда будет возвращаться домой? С ума можно сойти. Прямо какое-то сумасшествие.
Она легко нашла библиотеку. Библиотекарша усадила ее в небольшую комнату, где хранились ящики с микрофильмами. Десять минут она рылась в газетах за вторую неделю января 1973 года и уже начала подумывать, что детектив Патрик дал ей неверную информацию. Но неожиданно нашла ее на передней полосе выпуска за 14 января.
Статья занимала одну колонку длиной около семи дюймов. «ПОГИБ РЕБЕНОК, УПАВ С МОСТА» – был заголовок. Клэр нажала кнопку аппарата для считывания микрофильмов, чтобы увеличить резкость изображения.
Ночью 10 января был сильный снегопад, говорилось в статье, и на мосту совершенно не было движения. Детали самого падения с моста обрисованы схематично. Погибшим ребенком был брат-близнец Марго, десятилетний Чарльз. Другой брат, Рэндал, пятнадцати лет, тоже присутствовал при этом. После того, как Чарльз упал с моста, Рэндал и Марго попытались взобраться на набережную, чтобы достать мальчика. Когда они лезли туда, Марго тоже упала и от удара потеряла сознание. Рэндал принес ее домой, за милю от моста. В конце статьи говорилось, что Марго в состоянии комы доставлена в ближайшую больницу. Никаких сведений о тяжести травмы, которую она получила, не сообщалось также, оправилась ли она от нее.
Добрые две трети статьи были посвящены впечатляющим, хотя и коротким, биографиям близнецов. Их отец был исполнителем классической музыки на фортепьяно, а близнецов считали музыкальными вундеркиндами. Они появились на концерте юных дарований в Каргнеги холле за год до того, и были приняты в консерваторию в текущем году.
Клэр подумала, как это не соответствует действительности. Она не могла представить этих маленьких музыкальных гениев, живущих в крошечном заштатном поселке Харперс Ферри в Западной Вирджинии.
Сумерки уже сгустились, когда она вернулась. Не выходя из автомобиля, открыла центральную дверь гаража на три машины. Въехав внутрь, она почувствовала прилив обманчивого удовольствия, увидев красную «тойоту» Сьюзен, припаркованную на ее обычном месте. Ей пришлось напомнить себе, что дочери не было дома. Сьюзен заезжала прошлым вечером домой, чтобы сказать им, что через пару недель она сможет вернуться в Вену и забрать свою машину.
Джон купил жареного цыпленка в супермаркете и упаковку картофельного салата, и она присоединилась к нему за столом в кухне. Она рассказала ему, что ей удалось узнать в библиотеке, и он задавал ей соответствующие вопросы, но был явно в подавленном настроении, что было для него совсем не характерно. Он совершенно не интересовался Марго Сент-Пьер, и ей пришлось с этим смириться. После ужина Клэр сменила тему разговора, переведя его на годовой отчет, и заметила, что его обычное оживление вернулось.
В постели той же ночью он прижался к ней ближе под толстым одеялом.
– Я волновался, как ты ехала туда совершенно одна, – сказал он.
– Все обошлось прекрасно.
Он медленно провел рукой по ее обнаженной спине.
– Я понимаю. Я подумал, что еще один визит в Харперс Ферри может возродить воспоминания о том, что там произошло. Мне не хотелось думать, что ты там совершенно одна.
– Все не так уж и страшно. Для поездки на автомобиле это был чудесный день. – Она коснулась уголка его рта, ей хотелось, чтобы он улыбнулся. Джон слегка сжал ее руку пальцами.
– Ты думаешь, что теперь уже в состоянии забыть о Марго? – спросил он.
Клэр колебалась. Лучше бы он об этом не спрашивал.
– Мне бы хотелось, но мне еще нужно сделать кое-что, – ответила она. – Например поговорить о ней с работником социальной службы в больнице «Эйвери». Тогда, я думаю, смогу забыть об этой истории.
Джон замолчал. За окнами спальни, где-то в роще, хрустнула ветка и упала с дерева.
– Для чего все это, Клэр? – спросил наконец Джон.
– Я не знаю. – Она пробежалась пальцами по светлой полоске волос у него на груди. – Я стараюсь не думать о ней и выбросить воспоминания о той ночи из памяти, но они не уходят.
Он провел пальцем по ее щеке.
– Это, должно быть, очень болезненно, – сказал он.
– Да. И я думаю только о том, чтобы положить всему этому конец. Необходимо понять как можно больше, почему это случилось. Я – последний человек, который видел ее живой. Я – последняя, у кого был шанс спасти ее.
Джон отпустил ее руку и ничего не сказал. На несколько минут воцарилось молчание, потом она приподнялась на локте, чтобы заглянуть ему в глаза.
– Ты расстроился из-за меня? – Она не привыкла к его неодобрению.
Он покачал головой, снова легко касаясь ее щеки пальцами.
– Мне бы хотелось, чтобы ничего не произошло, – сказал он. – Но это случилось. И я полагаю, тебе нужно самой выбрать способ избавиться от всего этого.
– Однако, я не хочу впутывать тебя. – Ей тягостны были его беспокойство, его замкнутость. Она наклонилась, чтобы поцеловать его. – Итак, – сказала она, – ты все еще чувствуешь желание?
– Что? О! – Он улыбнулся. – Слегка.
Она поцеловала его снова, потом пододвинулась на постели, чтобы прикоснуться к его векам губами, кончиком языка. Она вспомнила, как он говорил утром на семинаре Полю Стенвику, что Поль откроет такие эрогенные зоны, о которых он и не подозревал. У Джона ими были веки.
– Ммм, – пробормотал он. – Я чувствую, ко мне приходит аппетит опять.
Он энергично перевернул ее на спину и стал целовать, нежно покусывая ее губы. Ее дыхание участилось, она стала дышать в унисон с ним, когда он поцелуями спустился к ее шее и грудям. Она почувствовала тепло его языка на своем соске и запустила пальцы в его волосы.
– Итак, – сказал он, обдав ее грудь своим теплым дыханием, – тебе нравится, а?
– Да, – сказала она, выгибая спину, когда почувствовала, что его губы сильнее сжали ее сосок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47