Полицейские выпытывали у нее подробности, но не в виде допроса, а мягко, и Джон был благодарен им за их чуткость.
Кто-то, он уже не мог вспомнить – кто, набросил на плечи Клэр шерстяное одеяло. Она сидела на одном из металлических стульев, которые стояли в ряд у стены в небольшом помещении участка, и он отодвинул один из них так, чтобы ему было можно подъехать на коляске поближе и обнять ее рукой. Он чувствовал, как напряжено все ее тело, и успокоиться она пока не могла.
Полицейские привезли Клэр в участок, а он следовал за ними в джипе. Они хотели отправить ее в больницу. Ему сказали, что она в шоке. Клэр решительно отказалась ехать куда-либо, настаивая, что с ней все в порядке. Однако Джон понимал, что Клэр плохо. Он видел ее на станции скорой помощи после скверной аварии, в которую попала Сьюзен на велосипеде. Он видел ее сразу же после того, когда она обнаружила безжизненное тело своей матери в их гостиной. Однако он еще не видел ее такой. Такой потрясенной. Такой дрожащей. Она не плакала, но в этом не было ничего необычного. Ее слез он не видел ни разу. То есть она легко могла прослезиться, смотря фильм или читая печальную книгу, но в реальной жизни она сдерживала слезы в себе, как будто они могли превратиться в кислоту у нее на щеках.
Теперь они ждали, когда полицейские найдут им место, где они смогут остаться на ночь. Они могли бы вернуться в отель, но мысль о том, что придется объяснять все происшедшее многочисленным друзьям и коллегам, была невыносимой.
Он поцеловал Клэр в висок, его губы коснулись ее темных волос в том месте, где начинала проблескивать седина.
– Нам бы нужно позвонить Сьюзен, – сказал он, и она кивнула. Звук ее лязгающих зубов породил в нем желание обнять ее обеими руками. Он подтянул концы одеяла поплотнее вокруг ее груди, а потом попытался заглянуть в глаза, но взгляд ее был устремлен мимо него в никуда.
Он посмотрел на сыщика Патрика, плотного офицера с добрым лицом, сидящего за столом.
– Могу я позвонить? – Он указал на телефон на краю его стола.
– Пожалуйста.
Джон выехал на фут или два и положил аппарат себе на колени. Было почти восемь часов вечера. Он подумал, что Сьюзен, возможно, где-нибудь со своими друзьями, но она ответила на четвертый гудок.
– Привет, Сюзи.
– Привет, вы все еще в Харперс Ферри?
– Да, мы собираемся остаться здесь еще на одну ночь, дорогая.
– О, конечно. Никаких проблем. На улице ужасная погода.
Ему показалось, что он заметил облегчение в ее голосе, и ему стало больно. Сьюзен выросла – ей девятнадцать – возраст, когда они ей нужны гораздо меньше, чем она им. Однажды в этом году он наконец-то понял для себя, что она упорно трудилась, чтобы закончить высшую школу раньше, не потому, что у нее были выдающиеся способности, или она была очень умной, а просто потому, что ей очень сильно хотелось уехать из дома, избавиться от него и Клэр. Он так и не поделился этой мыслью с Клэр. Пусть по-прежнему думает, что у них честолюбивая дочь, одержимая страстью к знаниям.
– Мы уже ехали домой, но… – Он умолк, собираясь с мыслями. Он искал слова, чтобы поведать всю историю. Ему еще не раз придется вспоминать события этого вечера. – На мосту оказалась женщина, и мы остановились, чтобы попытаться ей помочь, но она… она спрыгнула, пока мама с ней разговаривала.
Сьюзен на какое-то мгновение онемела. Он легко мог представить всю ее фигурку – как она замерла, опираясь на стойку кухни, в облегающих джинсах и сером просторном свитере, а ее длинные каштановые волосы спадают блестящими прядями на плечи. Возможно, на ее большие темные глаза набежало облачко, а на гладкой прозрачной коже лба появились две слабые морщинки.
– Ты имеешь в виду, что эта леди покончила жизнь самоубийством прямо на ваших глазах?
– Боюсь, что так. Во всяком случае, на глазах у мамы. Мама была за поручнем моста рядом с ней, пытаясь отговорить ее прыгать.
Снова последовало напряженное молчание на конце линии Сьюзен.
Как это – за поручнем моста? – спросила она.
– За ограждением.
Он услышал какой-то звук в трубке – вероятно, упала тяжелая книга, прежде чем Сьюзен заговорила снова.
– Господи, зачем ей все это? – спросила она, повысив голос. – Мама тут? Я могу поговорить с ней?
Он взглянул на Клэр.
– Она сейчас немного расстроена, и…
Клэр покачала головой и протянула руку к трубке, одеяло соскользнуло с ее плеч на стул. Джон неохотно передал трубку.
– Привет, дорогая, – сказала Клэр весело. Детектив Патрик оторвал взгляд от стола, услышав резкую перемену в ее голосе. – С нами все отлично… гм? – Она хмуро смотрела на Джона, пока слушала, что говорит ей дочь. – Нет, Сьюзен, конечно, я не могу спасти весь мир, – сказала она. – Я просто подумала, может быть, я смогу помочь одному человеку. – Она кивнула. – Да, понимаю. И мне очень жаль, что мы не сможем увидеть тебя сегодня вечером. Я передаю трубку папе, ладно?
Он снова взял трубку и сразу же услышал, как застучали зубы Клэр, как будто она смогла унять их лязг только на те полторы минуты, пока разговаривала с дочерью.
– Сьюзен? – сказал он в телефон.
– Она могла разбиться насмерть. – Голос Сьюзен прервался, и Джон в ее словах услышал любовь. Ему до боли захотелось увидеть свою дочь, прежде чем она уедет в колледж.
С мамой все в порядке, – сказал он. Он почти обрадовался, когда подумал о снеге. Сьюзен не сможет поехать в колледж на машине, пока дороги не расчистят. – Я полагаю, что мы все же сможем увидеться завтра, – добавил он. – Ты не сможешь поехать в колледж в такую погоду.
– Нет, могу. Или, по крайней мере, я не поведу машину. Хотя через пару недель мне придется приехать за ней.
– С кем ты поедешь?
– Тут есть один парень, у него что-то вроде фургона на колесах. Он повезет нашу компанию.
Джон содрогнулся от этой мысли.
– Ну, передай ему, чтобы он ехал осторожнее, хорошо?
Она раздраженно вздохнула.
– Хорошо.
– Я люблю тебя.
– Ага. Вы тоже езжайте осторожно.
Он повесил трубку, поставил аппарат снова на стол, и Клэр тоже вздохнула.
– Я пойду в туалет, – сказала она и встала, еще раз закутав одеялом плечи.
После того, как она вышла из комнаты, детектив Патрик поднял глаза на Джона и встретился с ним взглядом.
– Вы не против, если я задам вам вопрос личного характера? – спросил он.
Джон покачал головой.
Пожилой мужчина посмотрел на стол, потирая рукой тяжелый подбородок.
– Ну, я хочу спросить об этом, потому что мой племянник получил травму спины. – Он поднял глаза на Джона. – Они называют это «повреждение позвоночного столба».
Джон снова кивнул.
– И, знаете ли, видя людей в инвалидных колясках, особо об этом не задумываешься, пока это не случится с твоими близкими, а вот теперь похоже, что он будет парализован и… ну, вы не возражаете, если я спрошу, что с вами произошло?
– И со мной произошел несчастный случай, – сказал Джон. – Я с моей семьей попал в авиационную катастрофу. – Он не хотел говорить, что авария произошла с их личным семейным самолетом. Он не хотел заострять внимание этого человека на размерах их состояния. – Мне было шестнадцать лет. Родители и сестра погибли, а я был в коме несколько месяцев. Когда очнулся, мне сказали, что я уже никогда не смогу ходить.
Глаза детектива расширились.
– Черт возьми, – сказал он.
– А что с вашим племянником?
– Мотоцикл. Говорят, что у него Т-четыре. Вы знаете, что это означает?
– Да. – Джон коснулся своей груди на уровне травмы позвоночника мальчика. Этому ребенку придется нелегко. – Я – неполный Л-три, – сказал он, хотя сомневался, что для детектива это хоть что-то означает.
Он спросил мужчину о программе реабилитации, в которую включен его племянник, и предложил позвонить руководителю этой программы – женщине, которую он хорошо знал много лет, – чтобы справиться о мальчике.
Детектив Патрик написал имя своего племянника на визитной карточке и вручил ее Джону.
– Мне полегчало после разговора с вами, – сказал он. – Я имею в виду, что для мальчика это – как конец света, понимаете? Но теперь я смотрю на вас, – он жестом показал на Джона, – вы нормально с этим справились, и у вас симпатичная жена и все прочее. Вы ведь, наверное, встретились с ней после того, как… – Офицер указал на инвалидную коляску Джона.
– Да, мы встретились в средней школе.
– Ага. – Мужчина улыбнулся. – Школьная любовь, а?
Джон сам улыбнулся, вспоминая.
– Несколько иного рода.
Он переехал с теткой в Фолс Черч после того, как прошел реабилитационную программу в течение шести месяцев, и попал в обычную среднюю школу, где училась Клэр, после десяти лет, проведенных в изысканных частных школах. Он хорошо помнит горечь того первого года после несчастного случая. Он потерял все. Но тогда Клэр взяла его под свое крыло. Они начали назначать друг другу свидания. Ни один из них до этого ни с кем регулярно не встречался.
– И у вас есть ребенок? – Детектив кивком указал на телефон, в голосе его слышалось сомнение, и Джон засмеялся. Он понял, о чем на самом деле думал этот мужчина.
– Да, она – моя, – сказал он.
В течение нескольких лет он и Клэр давали советы парам, в которых один из партнеров был инвалидом, и они поняли, что делиться собственным опытом гораздо более действенно, чем что-либо другое. Он мог говорить о том, что действительно является отцом Сьюзен, без всякого смущения, а детектив Патрик покраснел. Джон забеспокоился, что может дать ему напрасную надежду.
– Мне повезло, – добавил он. – Довольно редко мужчина с травмой позвоночника может стать отцом ребенка, и больше мы не могли иметь детей.
Пожилой человек заерзал на стуле.
– Хорошо, что вы смогли заиметь хоть одного. – Он поправил стопку бумаг на столе. – Вы думаете, у моего племянника есть шанс?
– Мне не хочется гадать. У всех по-разному. – Он увидел боль в глазах мужчины. – С ним будет все в порядке. Он включен в прекрасную программу. О нем будут хорошо заботиться.
Когда он это говорил, в комнату вернулась Клэр, и его поразила ее бледность. Однако она была по-прежнему красива. Она была из тех женщин, что становятся гораздо привлекательнее к сорока годам, чем в восемнадцать. Ее острые черты смягчились. Даже живая зелень глаз, казалось, со временем стала мягче.
Стараясь улыбнуться ему, она снова села и взяла предложенную им руку. Ее пальцы были влажными и холодными. В дверях появилась женщина-офицер, чтобы сказать, что им заказаны места в ближайшем пансионе, где был пандус для инвалидной коляски. Клэр встала, сложила одеяло и обратилась к детективу.
– Когда выясните, кто она, не дадите ли мне знать по телефону?
– Конечно, миссис, – ответил он.
На улице снег почти прекратился, но воздух был все еще холоден, со следами прошедшей бури. Клэр молчала всю дорогу в пансион, пока он осторожно вел машину, и была едва вежлива с хозяевами маленькой гостиницы, в то время как обычно умудрялась подружиться со всеми, кого она встречала. Джона пугало ее молчание. Оно длилось, пока они не легли на диван, под теплое одеяло. Тогда она заговорила.
– Наверное, мне нужно было не отпускать ее, – сказала она.
Джон подвинул ее поближе к себе.
– Ты сделала все, что могла, дорогая.
– Может быть, если бы я не отпустила ее, она бы не спрыгнула. А если бы она все равно стала прыгать, я бы могла отпустить ее в последнюю минуту. – Она замолчала на мгновение. – Это как будто бы я дала ей разрешение сделать это, Джон. Я позволила ей, как будто сказала: «Прекрасно, вперед, кончай со своей жизнью!» Я ведь была последней, кто мог предотвратить это, но мне не удалось. Может быть, если бы мы не вызвали полицию… Именно поэтому она выкинула эту штуку.
– Ты уверена, что не несешь чепухи?
Она задрожала.
– Я не могу согреться. – Клэр любила спать без ночной рубашки, и он чувствовал на своей груди прохладу ее кожи.
– Не хочешь надеть мою футболку?
– Нет, просто не выпускай меня из объятий, пожалуйста.
Он погладил ее руку.
– Попробуем карусель?
– Да. – Она теснее прижалась к нему.
Джон закрыл глаза, прижавшись щекой к ее волосам, и начал:
– Давным-давно на большой и прекрасной ферме в Джереми, штат Пенсильвания, был огромный красный амбар.
Клэр устроилась головой на его плече.
– Ты думаешь, он и на самом деле был огромным, или ты думаешь, что он мне запомнился таким, потому что я была тогда слишком маленькой?
– Разве это имеет значение?
Она почти хихикнула:
– Нет.
– Он выглядел, как обычный амбар, хотя внутри это был очень опрятный амбар, потому что фермер, которому он принадлежал, был человеком, который очень хорошо заботился о таких вещах и о людях, которых он любил.
– Да.
– Фермер имел двух маленьких внучек, которые любили ходить в этот простой с виду амбар, потому что внутри была непростая карусель – много красивых коней, и еще оставались пустые места для других коней, которых фермер заканчивал вырезать из больших бревен, пахнущих смолой, что лежали у него в мастерской.
– Сбоку от амбара.
– Да. В мастерской сбоку от амбара. У одной из маленьких внучек был любимый конь – белый, с развевающейся золотой гривой – по имени Титан. И она любила…
– И он был скакуном, – добавила Клэр.
– Да, он был одним из скакунов на карусели. Поэтому у него так развевалась грива. И Клэр любила забираться ему на спину и воображать себя ковбоем.
– И старалась ухватиться за кольцо.
– Правильно. Она старалась ухватиться за медное кольцо, чтобы дедушка покатал ее на карусели снова.
– Ты так хорошо рассказываешь, – пробормотала Клэр у него на груди. Ее тело становилось все теплее. Напряжение ушло.
– Орган играл «При свете серебряной луны», а маленькая внучка скакала галопом по амбару на своем прекрасном скакуне, и у нее было необыкновенное чувство радости и умиротворения – там, на карусели ее деда.
– Ммм, я так тебя люблю, Джон.
– Я тоже тебя люблю.
Через минуту она заснула, ее тело было теплым и тяжелым рядом с ним, а дыхание – почти неслышным. Воздух в комнате был темным и спокойным – тяжелые занавески не пропускали свет с улицы. Он лежал без сна, уставившись на темный потолок, ему хотелось уснуть и избавиться от чувства бессилия, которое преследовало его весь вечер.
Он уже давно привык приспосабливаться к тому, что ограничен в действиях, но та беспомощность, которую он чувствовал, когда наблюдал, как Клэр старается справиться с женщиной на краю моста, была несколько иного рода. Он наблюдал за этой сценой, охваченный ужасом: обе женщины могли соскользнуть с покрытой льдом площадки, обе они могли броситься навстречу смерти. Долго еще он размышлял в темноте, как мог бы потерять свою жену, находясь не более чем в нескольких ярдах от нее. Он не мог припомнить ни одного случая в своей сознательной жизни, когда чувствовал бы себя таким беспомощным.
Образы женщины и Клэр, казалось, были вытравлены на потолке комнаты. Он закрыл глаза, но сцена вновь ожила перед его мысленным взором. И сколько он ни старался стереть эти воспоминания из памяти, они снова и снова возвращались к нему; ему очень хотелось, чтобы у него была своя собственная карусель, которая помогла бы пережить эту ночь.
3
Вена, штат Вирджиния
На столе в офисе Клэр зазвонил телефон. Она хотела не отвечать на звонок, но потом вспомнила, что сегодня не было Джилл, ее секретарши, чтобы поднять трубку. Большинство сотрудников фонда все еще не отыскались после снежной бури.
Клэр подняла трубку и приложила ее к уху.
– Фонд Харти-Матиас.
– Я хотел бы поговорить с миссис… угу, Харти-Матиас. – Резкий мужской голос показался смутно знакомым.
– Вы с ней и говорите.
– Угу, здравствуйте. Это детектив Патрик из Харперс Ферри. Вы хотели знать, когда мы идентифицируем самоубийцу.
– Да. – Клэр выпрямились. – Вы узнали, кто она?
– Ее имя – Марго Сент-Пьер, и она…
– Марго – через «а»?
– Да.
Клэр быстро записала имя в блокноте.
– Ее обнаружили прошлой ночью. Тело застряло в скалах за четверть мили от моста. Оно соответствует описанию женщины, о которой сообщалось, что она пропала из «Эйвери-Хоспитал» в Мартинсбурге. Это сумасшедший дом, психиатрическая больница.
– От Мартинсбурга до Харперс Ферри далеко?
– Двадцать пять – тридцать миль. Она просто ушла из больницы утром в воскресенье, как говорит тамошний персонал. Никто не заметил ее отсутствия до вечера. Они не держали ее в палате под замком, потому что она не представляла угрозу для самой себя или других за все три года, которые находилась там.
– Три года? – Клэр посмотрела через окно офиса на голые деревья, покрытые льдом.
– Да. Я не знаю, почему она пробыла там так долго. Короче говоря, какой-то парень подобрал ее за Мартинсбургом. Она голосовала и сказала, что хочет попасть на мост в Харперс Ферри. Парень позвонил нам прошлой ночью. Он сказал, что прочитал о женщине, которая прыгнула с моста, и подумал, что лучше рассказать о том, что ему известно. По его словам, он отказался высадить ее на мосту, потому что был снег и так далее, и тогда она попросила подвезти ее к одному дому поблизости, что он и сделал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Кто-то, он уже не мог вспомнить – кто, набросил на плечи Клэр шерстяное одеяло. Она сидела на одном из металлических стульев, которые стояли в ряд у стены в небольшом помещении участка, и он отодвинул один из них так, чтобы ему было можно подъехать на коляске поближе и обнять ее рукой. Он чувствовал, как напряжено все ее тело, и успокоиться она пока не могла.
Полицейские привезли Клэр в участок, а он следовал за ними в джипе. Они хотели отправить ее в больницу. Ему сказали, что она в шоке. Клэр решительно отказалась ехать куда-либо, настаивая, что с ней все в порядке. Однако Джон понимал, что Клэр плохо. Он видел ее на станции скорой помощи после скверной аварии, в которую попала Сьюзен на велосипеде. Он видел ее сразу же после того, когда она обнаружила безжизненное тело своей матери в их гостиной. Однако он еще не видел ее такой. Такой потрясенной. Такой дрожащей. Она не плакала, но в этом не было ничего необычного. Ее слез он не видел ни разу. То есть она легко могла прослезиться, смотря фильм или читая печальную книгу, но в реальной жизни она сдерживала слезы в себе, как будто они могли превратиться в кислоту у нее на щеках.
Теперь они ждали, когда полицейские найдут им место, где они смогут остаться на ночь. Они могли бы вернуться в отель, но мысль о том, что придется объяснять все происшедшее многочисленным друзьям и коллегам, была невыносимой.
Он поцеловал Клэр в висок, его губы коснулись ее темных волос в том месте, где начинала проблескивать седина.
– Нам бы нужно позвонить Сьюзен, – сказал он, и она кивнула. Звук ее лязгающих зубов породил в нем желание обнять ее обеими руками. Он подтянул концы одеяла поплотнее вокруг ее груди, а потом попытался заглянуть в глаза, но взгляд ее был устремлен мимо него в никуда.
Он посмотрел на сыщика Патрика, плотного офицера с добрым лицом, сидящего за столом.
– Могу я позвонить? – Он указал на телефон на краю его стола.
– Пожалуйста.
Джон выехал на фут или два и положил аппарат себе на колени. Было почти восемь часов вечера. Он подумал, что Сьюзен, возможно, где-нибудь со своими друзьями, но она ответила на четвертый гудок.
– Привет, Сюзи.
– Привет, вы все еще в Харперс Ферри?
– Да, мы собираемся остаться здесь еще на одну ночь, дорогая.
– О, конечно. Никаких проблем. На улице ужасная погода.
Ему показалось, что он заметил облегчение в ее голосе, и ему стало больно. Сьюзен выросла – ей девятнадцать – возраст, когда они ей нужны гораздо меньше, чем она им. Однажды в этом году он наконец-то понял для себя, что она упорно трудилась, чтобы закончить высшую школу раньше, не потому, что у нее были выдающиеся способности, или она была очень умной, а просто потому, что ей очень сильно хотелось уехать из дома, избавиться от него и Клэр. Он так и не поделился этой мыслью с Клэр. Пусть по-прежнему думает, что у них честолюбивая дочь, одержимая страстью к знаниям.
– Мы уже ехали домой, но… – Он умолк, собираясь с мыслями. Он искал слова, чтобы поведать всю историю. Ему еще не раз придется вспоминать события этого вечера. – На мосту оказалась женщина, и мы остановились, чтобы попытаться ей помочь, но она… она спрыгнула, пока мама с ней разговаривала.
Сьюзен на какое-то мгновение онемела. Он легко мог представить всю ее фигурку – как она замерла, опираясь на стойку кухни, в облегающих джинсах и сером просторном свитере, а ее длинные каштановые волосы спадают блестящими прядями на плечи. Возможно, на ее большие темные глаза набежало облачко, а на гладкой прозрачной коже лба появились две слабые морщинки.
– Ты имеешь в виду, что эта леди покончила жизнь самоубийством прямо на ваших глазах?
– Боюсь, что так. Во всяком случае, на глазах у мамы. Мама была за поручнем моста рядом с ней, пытаясь отговорить ее прыгать.
Снова последовало напряженное молчание на конце линии Сьюзен.
Как это – за поручнем моста? – спросила она.
– За ограждением.
Он услышал какой-то звук в трубке – вероятно, упала тяжелая книга, прежде чем Сьюзен заговорила снова.
– Господи, зачем ей все это? – спросила она, повысив голос. – Мама тут? Я могу поговорить с ней?
Он взглянул на Клэр.
– Она сейчас немного расстроена, и…
Клэр покачала головой и протянула руку к трубке, одеяло соскользнуло с ее плеч на стул. Джон неохотно передал трубку.
– Привет, дорогая, – сказала Клэр весело. Детектив Патрик оторвал взгляд от стола, услышав резкую перемену в ее голосе. – С нами все отлично… гм? – Она хмуро смотрела на Джона, пока слушала, что говорит ей дочь. – Нет, Сьюзен, конечно, я не могу спасти весь мир, – сказала она. – Я просто подумала, может быть, я смогу помочь одному человеку. – Она кивнула. – Да, понимаю. И мне очень жаль, что мы не сможем увидеть тебя сегодня вечером. Я передаю трубку папе, ладно?
Он снова взял трубку и сразу же услышал, как застучали зубы Клэр, как будто она смогла унять их лязг только на те полторы минуты, пока разговаривала с дочерью.
– Сьюзен? – сказал он в телефон.
– Она могла разбиться насмерть. – Голос Сьюзен прервался, и Джон в ее словах услышал любовь. Ему до боли захотелось увидеть свою дочь, прежде чем она уедет в колледж.
С мамой все в порядке, – сказал он. Он почти обрадовался, когда подумал о снеге. Сьюзен не сможет поехать в колледж на машине, пока дороги не расчистят. – Я полагаю, что мы все же сможем увидеться завтра, – добавил он. – Ты не сможешь поехать в колледж в такую погоду.
– Нет, могу. Или, по крайней мере, я не поведу машину. Хотя через пару недель мне придется приехать за ней.
– С кем ты поедешь?
– Тут есть один парень, у него что-то вроде фургона на колесах. Он повезет нашу компанию.
Джон содрогнулся от этой мысли.
– Ну, передай ему, чтобы он ехал осторожнее, хорошо?
Она раздраженно вздохнула.
– Хорошо.
– Я люблю тебя.
– Ага. Вы тоже езжайте осторожно.
Он повесил трубку, поставил аппарат снова на стол, и Клэр тоже вздохнула.
– Я пойду в туалет, – сказала она и встала, еще раз закутав одеялом плечи.
После того, как она вышла из комнаты, детектив Патрик поднял глаза на Джона и встретился с ним взглядом.
– Вы не против, если я задам вам вопрос личного характера? – спросил он.
Джон покачал головой.
Пожилой мужчина посмотрел на стол, потирая рукой тяжелый подбородок.
– Ну, я хочу спросить об этом, потому что мой племянник получил травму спины. – Он поднял глаза на Джона. – Они называют это «повреждение позвоночного столба».
Джон снова кивнул.
– И, знаете ли, видя людей в инвалидных колясках, особо об этом не задумываешься, пока это не случится с твоими близкими, а вот теперь похоже, что он будет парализован и… ну, вы не возражаете, если я спрошу, что с вами произошло?
– И со мной произошел несчастный случай, – сказал Джон. – Я с моей семьей попал в авиационную катастрофу. – Он не хотел говорить, что авария произошла с их личным семейным самолетом. Он не хотел заострять внимание этого человека на размерах их состояния. – Мне было шестнадцать лет. Родители и сестра погибли, а я был в коме несколько месяцев. Когда очнулся, мне сказали, что я уже никогда не смогу ходить.
Глаза детектива расширились.
– Черт возьми, – сказал он.
– А что с вашим племянником?
– Мотоцикл. Говорят, что у него Т-четыре. Вы знаете, что это означает?
– Да. – Джон коснулся своей груди на уровне травмы позвоночника мальчика. Этому ребенку придется нелегко. – Я – неполный Л-три, – сказал он, хотя сомневался, что для детектива это хоть что-то означает.
Он спросил мужчину о программе реабилитации, в которую включен его племянник, и предложил позвонить руководителю этой программы – женщине, которую он хорошо знал много лет, – чтобы справиться о мальчике.
Детектив Патрик написал имя своего племянника на визитной карточке и вручил ее Джону.
– Мне полегчало после разговора с вами, – сказал он. – Я имею в виду, что для мальчика это – как конец света, понимаете? Но теперь я смотрю на вас, – он жестом показал на Джона, – вы нормально с этим справились, и у вас симпатичная жена и все прочее. Вы ведь, наверное, встретились с ней после того, как… – Офицер указал на инвалидную коляску Джона.
– Да, мы встретились в средней школе.
– Ага. – Мужчина улыбнулся. – Школьная любовь, а?
Джон сам улыбнулся, вспоминая.
– Несколько иного рода.
Он переехал с теткой в Фолс Черч после того, как прошел реабилитационную программу в течение шести месяцев, и попал в обычную среднюю школу, где училась Клэр, после десяти лет, проведенных в изысканных частных школах. Он хорошо помнит горечь того первого года после несчастного случая. Он потерял все. Но тогда Клэр взяла его под свое крыло. Они начали назначать друг другу свидания. Ни один из них до этого ни с кем регулярно не встречался.
– И у вас есть ребенок? – Детектив кивком указал на телефон, в голосе его слышалось сомнение, и Джон засмеялся. Он понял, о чем на самом деле думал этот мужчина.
– Да, она – моя, – сказал он.
В течение нескольких лет он и Клэр давали советы парам, в которых один из партнеров был инвалидом, и они поняли, что делиться собственным опытом гораздо более действенно, чем что-либо другое. Он мог говорить о том, что действительно является отцом Сьюзен, без всякого смущения, а детектив Патрик покраснел. Джон забеспокоился, что может дать ему напрасную надежду.
– Мне повезло, – добавил он. – Довольно редко мужчина с травмой позвоночника может стать отцом ребенка, и больше мы не могли иметь детей.
Пожилой человек заерзал на стуле.
– Хорошо, что вы смогли заиметь хоть одного. – Он поправил стопку бумаг на столе. – Вы думаете, у моего племянника есть шанс?
– Мне не хочется гадать. У всех по-разному. – Он увидел боль в глазах мужчины. – С ним будет все в порядке. Он включен в прекрасную программу. О нем будут хорошо заботиться.
Когда он это говорил, в комнату вернулась Клэр, и его поразила ее бледность. Однако она была по-прежнему красива. Она была из тех женщин, что становятся гораздо привлекательнее к сорока годам, чем в восемнадцать. Ее острые черты смягчились. Даже живая зелень глаз, казалось, со временем стала мягче.
Стараясь улыбнуться ему, она снова села и взяла предложенную им руку. Ее пальцы были влажными и холодными. В дверях появилась женщина-офицер, чтобы сказать, что им заказаны места в ближайшем пансионе, где был пандус для инвалидной коляски. Клэр встала, сложила одеяло и обратилась к детективу.
– Когда выясните, кто она, не дадите ли мне знать по телефону?
– Конечно, миссис, – ответил он.
На улице снег почти прекратился, но воздух был все еще холоден, со следами прошедшей бури. Клэр молчала всю дорогу в пансион, пока он осторожно вел машину, и была едва вежлива с хозяевами маленькой гостиницы, в то время как обычно умудрялась подружиться со всеми, кого она встречала. Джона пугало ее молчание. Оно длилось, пока они не легли на диван, под теплое одеяло. Тогда она заговорила.
– Наверное, мне нужно было не отпускать ее, – сказала она.
Джон подвинул ее поближе к себе.
– Ты сделала все, что могла, дорогая.
– Может быть, если бы я не отпустила ее, она бы не спрыгнула. А если бы она все равно стала прыгать, я бы могла отпустить ее в последнюю минуту. – Она замолчала на мгновение. – Это как будто бы я дала ей разрешение сделать это, Джон. Я позволила ей, как будто сказала: «Прекрасно, вперед, кончай со своей жизнью!» Я ведь была последней, кто мог предотвратить это, но мне не удалось. Может быть, если бы мы не вызвали полицию… Именно поэтому она выкинула эту штуку.
– Ты уверена, что не несешь чепухи?
Она задрожала.
– Я не могу согреться. – Клэр любила спать без ночной рубашки, и он чувствовал на своей груди прохладу ее кожи.
– Не хочешь надеть мою футболку?
– Нет, просто не выпускай меня из объятий, пожалуйста.
Он погладил ее руку.
– Попробуем карусель?
– Да. – Она теснее прижалась к нему.
Джон закрыл глаза, прижавшись щекой к ее волосам, и начал:
– Давным-давно на большой и прекрасной ферме в Джереми, штат Пенсильвания, был огромный красный амбар.
Клэр устроилась головой на его плече.
– Ты думаешь, он и на самом деле был огромным, или ты думаешь, что он мне запомнился таким, потому что я была тогда слишком маленькой?
– Разве это имеет значение?
Она почти хихикнула:
– Нет.
– Он выглядел, как обычный амбар, хотя внутри это был очень опрятный амбар, потому что фермер, которому он принадлежал, был человеком, который очень хорошо заботился о таких вещах и о людях, которых он любил.
– Да.
– Фермер имел двух маленьких внучек, которые любили ходить в этот простой с виду амбар, потому что внутри была непростая карусель – много красивых коней, и еще оставались пустые места для других коней, которых фермер заканчивал вырезать из больших бревен, пахнущих смолой, что лежали у него в мастерской.
– Сбоку от амбара.
– Да. В мастерской сбоку от амбара. У одной из маленьких внучек был любимый конь – белый, с развевающейся золотой гривой – по имени Титан. И она любила…
– И он был скакуном, – добавила Клэр.
– Да, он был одним из скакунов на карусели. Поэтому у него так развевалась грива. И Клэр любила забираться ему на спину и воображать себя ковбоем.
– И старалась ухватиться за кольцо.
– Правильно. Она старалась ухватиться за медное кольцо, чтобы дедушка покатал ее на карусели снова.
– Ты так хорошо рассказываешь, – пробормотала Клэр у него на груди. Ее тело становилось все теплее. Напряжение ушло.
– Орган играл «При свете серебряной луны», а маленькая внучка скакала галопом по амбару на своем прекрасном скакуне, и у нее было необыкновенное чувство радости и умиротворения – там, на карусели ее деда.
– Ммм, я так тебя люблю, Джон.
– Я тоже тебя люблю.
Через минуту она заснула, ее тело было теплым и тяжелым рядом с ним, а дыхание – почти неслышным. Воздух в комнате был темным и спокойным – тяжелые занавески не пропускали свет с улицы. Он лежал без сна, уставившись на темный потолок, ему хотелось уснуть и избавиться от чувства бессилия, которое преследовало его весь вечер.
Он уже давно привык приспосабливаться к тому, что ограничен в действиях, но та беспомощность, которую он чувствовал, когда наблюдал, как Клэр старается справиться с женщиной на краю моста, была несколько иного рода. Он наблюдал за этой сценой, охваченный ужасом: обе женщины могли соскользнуть с покрытой льдом площадки, обе они могли броситься навстречу смерти. Долго еще он размышлял в темноте, как мог бы потерять свою жену, находясь не более чем в нескольких ярдах от нее. Он не мог припомнить ни одного случая в своей сознательной жизни, когда чувствовал бы себя таким беспомощным.
Образы женщины и Клэр, казалось, были вытравлены на потолке комнаты. Он закрыл глаза, но сцена вновь ожила перед его мысленным взором. И сколько он ни старался стереть эти воспоминания из памяти, они снова и снова возвращались к нему; ему очень хотелось, чтобы у него была своя собственная карусель, которая помогла бы пережить эту ночь.
3
Вена, штат Вирджиния
На столе в офисе Клэр зазвонил телефон. Она хотела не отвечать на звонок, но потом вспомнила, что сегодня не было Джилл, ее секретарши, чтобы поднять трубку. Большинство сотрудников фонда все еще не отыскались после снежной бури.
Клэр подняла трубку и приложила ее к уху.
– Фонд Харти-Матиас.
– Я хотел бы поговорить с миссис… угу, Харти-Матиас. – Резкий мужской голос показался смутно знакомым.
– Вы с ней и говорите.
– Угу, здравствуйте. Это детектив Патрик из Харперс Ферри. Вы хотели знать, когда мы идентифицируем самоубийцу.
– Да. – Клэр выпрямились. – Вы узнали, кто она?
– Ее имя – Марго Сент-Пьер, и она…
– Марго – через «а»?
– Да.
Клэр быстро записала имя в блокноте.
– Ее обнаружили прошлой ночью. Тело застряло в скалах за четверть мили от моста. Оно соответствует описанию женщины, о которой сообщалось, что она пропала из «Эйвери-Хоспитал» в Мартинсбурге. Это сумасшедший дом, психиатрическая больница.
– От Мартинсбурга до Харперс Ферри далеко?
– Двадцать пять – тридцать миль. Она просто ушла из больницы утром в воскресенье, как говорит тамошний персонал. Никто не заметил ее отсутствия до вечера. Они не держали ее в палате под замком, потому что она не представляла угрозу для самой себя или других за все три года, которые находилась там.
– Три года? – Клэр посмотрела через окно офиса на голые деревья, покрытые льдом.
– Да. Я не знаю, почему она пробыла там так долго. Короче говоря, какой-то парень подобрал ее за Мартинсбургом. Она голосовала и сказала, что хочет попасть на мост в Харперс Ферри. Парень позвонил нам прошлой ночью. Он сказал, что прочитал о женщине, которая прыгнула с моста, и подумал, что лучше рассказать о том, что ему известно. По его словам, он отказался высадить ее на мосту, потому что был снег и так далее, и тогда она попросила подвезти ее к одному дому поблизости, что он и сделал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47