всегда по праздникам освобождал от заслуженного наказания по преступнику. Служение обществу довольно своеобразное. Ведь амнистированные дегенераты вновь начинали убивать, насильничать, грабить — это закономерность.
Вопрос: а с какой интонацией толпа напоминала об очередном «благодеянии»?
Требовала?
Или просила?
Вопрос риторический. Естественно, просила.
Это — интонация. Интонации, бывает, соответствуют и слова. Говорили ли они напрямую: отпусти нам гада, руководителя восстания против кесаря, убийцу? Или оформляли просьбу традиционно: дескать, соверши благодеяние, добрейший отец наш и благодетель?
И этот вопрос тоже риторический. «Благодеяния» просят, упоминая само слово «благодеяние». Для себя и детей своих. Для внуков своих внуков. Помнить будут. Словом, отпусти Варавву.
Итак, устно высказана просьба о благодеянии . Пилат эти слова услышал. Вообще слабость философов (и недорослей) — желание слышать слова . Один только логический их смысл.
Так чт`о для толпы сделать: отпустить гада или, действительно, сделать благодеяние?
А вообще, чт`о есть благодеяние?
Пилат как Копьеносец не мог не знать, что главное благодеяние — указание на Истину. Явление её народу — в качестве хотя бы примера. Именно потому философ Пилат и «сказал им в ответ: хотите ли, отпущу вам Царя Иудейского?»
Пилат мог назвать Христа и иначе: Иисусом, Назарянином, Человеком, плотником, безвредным странником, великим врачом или ещё как-нибудь. Но назвал именно так: Царь.
Но разве Царь — Истина? Разве высший администратор в восприятии философа — образец для подражания? Имеется в виду — реальный администратор?
Есть такая русская пословица: «Свой ум — царь в голове» (см. словарь Владимира Даля). «Без царя в голове» — отсутствие ума. Водимый, одним словом.
Итак, чтобы стать мудрым и справедливым, нужен в голове «царь». Нужно верно ориентироваться в действительности. Нужны ум, разум, Истина!
Таким образом, слово «царь» имеет как минимум два смысла, и, как это нередко бывает в древних языках, прямо противоположных: высший администратор и личность, живущая в согласии с Истиной.
Иными словами: благодеяние — это когда навстречу толпе выходит царь-истина.
Если толпа просит благодеяния, то это можно понять по разному. Философ и предложит просимое на словах — именно благодеяние .
Что Пилат — возрастающий в духе, но ещё управляемый провокациями жены — и сделал.
То, что слово «царь» и от него производные воспринимались в смысле, отличающемся от общепринятого административного, следует хотя бы из следующего места Писаний:
Если вы исполняете закон царский , по Писанию: «возлюби ближнего твоего, как себя самого», хорошо делаете…
Иак. 2:8
То, что закон любви отнюдь не административный, многим очевидно. Но разве этот закон главнее, чем остальные законы, проречённые Богом? Нет, конечно, — в истине иерархии нет. Все Божьи законы суть описание сердца Спасителя и поведения принявшего Его в своё сердце. Это неразрывная целостность. Все законы синонимичны и равны.
В таком случае остаётся единственное значение философского термина «царь»:
Если вы исполняете закон истинный , по Писанию: «возлюби ближнего твоего, как себя самого», хорошо делаете.
Завершая тему царя как администратора, справедливости ради взглянем на толпу, которая за несколько дней до Распятия встречала Иисуса так, как принято встречать высшего администратора (некрофила).
Характерное поведение утренней толпы, к духу Иисуса не имеющее никакого отношения, говорит о том, что она была управляема кем-то, кто, собственно, и был высшим евреем-вождём-администратором-«внешником». Но это не был кто-то из первосвященников, те были «внутренниками». Это был тот, кто, вопреки воле первосвященников-«внутренников», поднял в городе восстание. Да, это был Варавва. А Иисус был лишь фактором, аналогичным тому, который возбуждает стаю крыс к бойне без изменения её сущности (см. «КАТАРСИС-2»).
Так что скандирование: «Варавву! Варавву!» на Лифостротоне не было чем-то для толпы противоестественным.
А случай с поклонением толпы Иисусу говорит не о нравственных шараханьях толпы, как тому научили почти всё население планеты пилатоненавистники, а объясняется совсем иначе.
* * *
Препирательство Пилата с евреями в Страстную Пятницу было долгим: первый допрос, апелляция к Ироду, второй допрос, бичевание Иисуса. Можно не только предположить, но и быть уверенным, что в уме Пилата-Копьеносца были проработаны оба уровня титула «Царь», которым нарекли Иисуса столь разные люди, как Нафанаил и первосвященники. Иначе и быть не могло: желающий разобраться должен рассмотреть проблему даже с неожиданных точек зрения.
Своеобразная логика в рассуждениях первосвященников была, не могла не быть. Итак, есть Человек, который Сам хотя и не утверждает, что он Царь, но, во всяком случае, не грозит толпе, так Его называющей, всяческими карами (толпе можно только грозить или сулить — иного она не понимает). Для иерархомыслящего наблюдателя это означает, что возможно только два положения этого Человека на территории Римской империи: или он, подобно другим царям, торчит носом в заднице наивысшего в Средиземноморье иерарха, то есть кесаря, или не торчит. А если не торчит, то, значит, он не просто собирается стать верховным иерархом, но себя таковым уже воспринимает. Разве Иисус из Назарета перед кем-нибудь пресмыкается? Следовательно, в мыслях Своих кесаря он уже сместил. Заменил— на Себя.
Такая вот классическая для иерархов садомазохистская логика.
Но так узко слово «царь» понимали исполнители — и иудейские не были исключением.
А вот для Копьеносца , который сразу понял, что Христос:
— явный невождь, — с первосвященниками несовместим, —
слово «Царь» означало: «Истина».
А ещё—«Солнце».
Вообще в истории человечества Солнцем царей величали часто. И не только в древности или в средние века, но и в новое время.
То есть слова «Царь», «Солнце», «Истина» для философа, знакомого с историей, синонимичны. В особенности для тех, кто постигает окружающий мир не непосредственно, а через книги.
И в прежние времена, и ныне востребован жанр утопии. Совместимый с иерархией автор умозрительно строил идеальное государство, основанное на справедливости. Платон со своим «Государством» был не первым и не последним (вспомним Маркса, Стругацких, Даниила Андреева, «мыльные оперы» и т. п.). Во главе такого умозрительного государства всегда оказывался царь-справедливость. Или выполняющий его функции Совет. Да, есть такая слабость у непрозревших философов — они надеются, что во главе иерархии, над толпой, когда-нибудь да окажется солнце Истины, и иерархия по результатам влияния на людей превратится в свою противоположность. Построение общества из обращённых людей возможно; но чтобы из любого народа — это, как говорится, не в этой жизни. Что и подтверждает вся история человечества.
Как бы то ни было, но для образованного человека, каким и был Пилат, царь — это не только конкретный властелин, но ещё непременно и символ.
Пилат, называвший Христа Царём, был под влиянием не только обычных штампов «образованности». Также его не могли не поразить первые слова обвиняемого.
И начали обвинять Его, говоря: мы нашли, что Он развращает народ наш и запрещает давать п`одать кесарю, называя Себя Христом Царём.
Пилат спросил Его: Ты Царь Иудейский? Он сказал ему в ответ: ты говоришь.
Пилат сказал первосвященникам и народу: я не нахожу никакой вины в Этом Человеке.
Лук. 23:2–4
В сущности, Пилату было сказано: «Да, Я — Царь, но не в том смысле слова, как то понимают эти нравственные уроды, помыкающие толпой, но в том, в котором это слово понимаешь ты, Копьеносец ».
Да, именно так и было сказано: ты говоришь. (На Востоке это стандартный вежливый ответ — простое «да» им кажется слишком грубым, — но Христос не мог не вкладывать в этот стандартный ответ, как, впрочем, и в каждое Своё слово, смысл, сообразный с внутренним миром собеседника.)
Глубинный смысл этого ответа Пилат понял, естественно, не сразу, потому и возразил:
…разве я Иудей? Твой народ и первосвященники предали Тебя мне; чт`о Ты сделал?
Иоан. 18:35
Но быстро понял, что Христа хотят убить из-за их несовместимости с Ним. И сделал вывод, свойственный Копьеносцу :
…я не нахожу никакой вины в Этом Человеке.
Лук. 23:4
Это был диалог обладающих критическим мышлением. С иными Иисус наедине и не общался.
С иными говорить просто бессмысленно. Они не поймут, как не поняли ничего духовные предтечи и наследники инквизиторов, нынешние пилатоненавистники.
А вообще-то иерархобогословие — не Богословие. Так, сладкий обман, утешение для погибающих, оправдание собственных мерзостей…
Вот и вся загадка «Царя Иудейского». Её осмысление возможно только через постижение Копьеносца.
глава шестая
Уровень Понтия Пилата: доля, участь, удел и назначение или судьба, предназначение и талант?
О самом в жизни, пожалуй, главном — о судьбе , её сущности, о вплетающихся в неё доле, участи, уделе, о роке , о странностях распределения «удач» и «неудач», которые суть понятия относительные, о случайностях и Случае , о соединении всех этих понятий в логос, — об этом во многих, если не всех, народах размышляли, размышляют и будут размышлять — избранные.
Знание смысла слов: доля, участь, удел, планида, звезда, назначение и предназначение, судьба — и познание их взаимосвязи, то есть теории жизни , несмотря на её значимость для каждого, остаётся для большинства населения недостижимым.
А психоэнергетическим авторитетам и вовсе хотелось бы, чтобы непонимание стало участью и для избранных. Но это быдлу не знать логос о судьбе в кайф, ищущим же истину, упорно нащупывающим пути к свободе, это знание — как в пустыне в полдень глоток свежей родниковой воды.
Смысл слова, даже если он забыт на уровне логически-понятийном, всё равно удерживается подсознанием и может быть расшифрован по «благозвучию» с контекстом.
Сказать «рок надо ловить» невозможно. Ловить можно момент , а рок — настигает.
Так же благозвучно: выпала доля .
Слово участь непременно сопровождается тяжёлым вздохом.
Удел — тоже со вздохом, но не столь тяжёлым.
Момент , как уже было сказано, можно только ловить.
Случаем можно воспользоваться. Или его упустить. Случай обычно счастливый.
Случайность же — не случай .
…Провидение не алгебра. Ум человеческий, по простонародному выражению, не пророк, а угадчик, он видит общий ход вещей и может выводить из оного глубокие предположения, часто оправданные временем, но невозможно ему предвидеть случая — мощного, мгновенного орудия провидения.
А.С.Пушкин. Черновик критической статьи на второй том «Истории русского народа» Н.Полевого
Корень один, смысл противоположен — видимо, слово древнее.
Кроме того, есть ещё ряд достаточно ясных слов о жизни: назначение, предназначение, звезда, фортуна, планида … И у каждого слова — эмоциональная окраска. Своя. Определённая.
Смазана эмоциональная окраска только у главного из слов — судьба. Оно стало своеобразным синонимом всего подряд. Это слово часто используют и взамен удела , и взамен доли , и взамен участи, и взамен назначения и противоположного ему предназначения , и даже взамен планиды — хотя в слове судьба отчётливо чувствуется оттенок возвышенности смысла.
Вот это-то натужное соединение несовместимых смыслов наводит на мысль, что если участь и доля есть у всех, то судьба как нечто прекрасное, возвышенное — отнюдь не у каждого; указание на то, что все хотели бы считать свою жизнь состоявшейся. Судьба состоялась — ведь не режет же слух это сочетание, а напротив, ласкает.
Итак, очевидно, что все приведённые слова о закономерностях жизни — составные части некоего логоса, для осмысления которого они и появились: в начале было Слово …
Есть науки и науки. Естественные люблю за многое, в том числе за открытость б`ольшим глубинам, в реальных же гуманитарных пока нет ничего полезного, кроме собирательства фактов и пусть сдержанных, но всё-таки размышлений, что же это такое — факт . И почему в богатейшем и сокровеннейшем русском языке нет этому слову аналога?
Разнообразие слов о жизни академическая наука тоже заметила. У меня на одной из полок стоит книга «Понятие судьбы в контексте разных культур» (Сборник. Российская Академия наук. М.: «Наука», 1994). Я её прочёл. Несмотря на то, что все современные «академические» авторы, начиная с индуистов и атеистов и кончая госхристианами, уловлены в сети вульгарного суверенитизма, собрание слов из этого сборника достойно внимания. Воспользуюсь некоторыми плодами чужой усидчивости. Тем более что лучшие авторы этого сборника тоже отталкивались от благозвучности для нашего уха тех или иных словосочетаний.
Настигающий рок — это нечто приходящее извне, фатум в античной литературе, властвующий даже над богами.
Возьмём известный по учебникам баснословный сюжет (характеризует не Олега, а составителя сюжета): Олегу предрекли, что «примет он смерть от коня своего». (Видимо, Олег сам напросился знать своё будущее, но вопрошение о будущих событиях своей жизни наказуемо: наказание же состоит в неверном логическом толковании концентрированного по мысли ответа провозвестника. Предсказание о личном будущем каждый носитель неверной жизненной философии (а это уже практически каждый житель Земли) закономерно поймёт ложно; так было тысячи лет, так будет до конца времени. Судя по всему, ложное понимание предсказания — урок для потомков: судьба, о которой следует задумываться, не в будущих внешних событиях, а в ином — в выбранном верном направлении развития духа и души. «Достигнет пределов власти» — классический оракул.) Олег решил року противостоять, коня своего сослал в глушь, там его верный друг умер, и даже кости его в отсутствие хозяина иссохли. Ну да вы и так всю эту историю знаете. Змея в черепе друга — это рок .
Рок, судя по сочетаемым с ним глаголам, подсознательно воспринимается всегда враждебным. Он «нежданен, таинственен, непонятен… жесток, злобен, враждебен, беспощаден» (стр. 219). У человека есть планы относительно внешних обстоятельств жизни (уточним: наследственно запрограммированные долей или уделом ), но рок их нарушает. (Уточним: глупец и попытки Провидения чему-либо его, глупца, научить, расценит как рок, участь илиудел . Это извращение глупцов не случайность — ошибка, а систематическое противостояние Случаю .)
Встречается в нашем языке и слово участь — указание на наличие некоего психоэнергетического целого, частью которого является отдельный человек. У миллионов сдавшихся в плен комсомольцев лета 1941-го (толпарей) участь не смерть, а состояние души, вследствие чего они, прихвостни, истощившись при строительстве дорог для гитлеровской армии, наконец-то подохли как единое целое (тема замалчиваемых истинных героев Великой Отечественной, с оружием в руках защитивших нашу жизнь, — одна из частей «КАТАРСИСа-2»). Слово участь обычно сопровождается тяжёлым вздохом рабского смирения. Участь в рамках теории стаи — это ещё и специализация в стае. Принадлежность к той или иной субстае. Итак, участь личности не присуща.
Удел — наследуемое. Такое ощущение, что удел — наследуемый способ добывания материальных средств к жизни, а также излишеств. (Дело , надел — удел ?)
Доля не столь мучительна, как участь или удел : слова «женская доля» вызывают скорее кривую усмешку, чем насупленные брови. В долю, похоже, входит всё, кроме работы, — частная жизнь за пределами способа добывания денег. Но профессия влияет на человека, разумеется, не только во время трудового процесса. Впрочем, и здесь надо уметь разделять. Средневековый французский поэт Франсуа Вийон, например, вместо того чтобы описывать в стихах специфические сексуальные приёмы той или иной парижанки, просто называл её профессию. Для его современника этого вполне достаточно: в постели все шляпницы одинаковы и не похожи на потомственных прядильщиц, которые тоже своеобразно-однообразны.
С точки же зрения теории стаи (с учётом феномена родовой памяти), эту штампованность поведения в постели можно объяснить не только особенностями наследуемой профессии, разработанностью того или иного пальчика или иной части тела женщины, уделом , сколько участью . Сменится начальник цеха на представителя клана хозяев из другого города — сменятся и привычки швей. Другое дело, что во времена Франсуа Вийона такие смены были редки…
Доля — это та часть жизни (бытовая, эротическая, культурная и т. п.) генетических предков, которую мы не можем не принять при рождении первом.
В отличие от сиюминутного рока , поражающего человека лишь в данный краткий момент времени, доля выпадает на всю жизнь. Это некая линия, она многостороння и расчётам разума противоречит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
Вопрос: а с какой интонацией толпа напоминала об очередном «благодеянии»?
Требовала?
Или просила?
Вопрос риторический. Естественно, просила.
Это — интонация. Интонации, бывает, соответствуют и слова. Говорили ли они напрямую: отпусти нам гада, руководителя восстания против кесаря, убийцу? Или оформляли просьбу традиционно: дескать, соверши благодеяние, добрейший отец наш и благодетель?
И этот вопрос тоже риторический. «Благодеяния» просят, упоминая само слово «благодеяние». Для себя и детей своих. Для внуков своих внуков. Помнить будут. Словом, отпусти Варавву.
Итак, устно высказана просьба о благодеянии . Пилат эти слова услышал. Вообще слабость философов (и недорослей) — желание слышать слова . Один только логический их смысл.
Так чт`о для толпы сделать: отпустить гада или, действительно, сделать благодеяние?
А вообще, чт`о есть благодеяние?
Пилат как Копьеносец не мог не знать, что главное благодеяние — указание на Истину. Явление её народу — в качестве хотя бы примера. Именно потому философ Пилат и «сказал им в ответ: хотите ли, отпущу вам Царя Иудейского?»
Пилат мог назвать Христа и иначе: Иисусом, Назарянином, Человеком, плотником, безвредным странником, великим врачом или ещё как-нибудь. Но назвал именно так: Царь.
Но разве Царь — Истина? Разве высший администратор в восприятии философа — образец для подражания? Имеется в виду — реальный администратор?
Есть такая русская пословица: «Свой ум — царь в голове» (см. словарь Владимира Даля). «Без царя в голове» — отсутствие ума. Водимый, одним словом.
Итак, чтобы стать мудрым и справедливым, нужен в голове «царь». Нужно верно ориентироваться в действительности. Нужны ум, разум, Истина!
Таким образом, слово «царь» имеет как минимум два смысла, и, как это нередко бывает в древних языках, прямо противоположных: высший администратор и личность, живущая в согласии с Истиной.
Иными словами: благодеяние — это когда навстречу толпе выходит царь-истина.
Если толпа просит благодеяния, то это можно понять по разному. Философ и предложит просимое на словах — именно благодеяние .
Что Пилат — возрастающий в духе, но ещё управляемый провокациями жены — и сделал.
То, что слово «царь» и от него производные воспринимались в смысле, отличающемся от общепринятого административного, следует хотя бы из следующего места Писаний:
Если вы исполняете закон царский , по Писанию: «возлюби ближнего твоего, как себя самого», хорошо делаете…
Иак. 2:8
То, что закон любви отнюдь не административный, многим очевидно. Но разве этот закон главнее, чем остальные законы, проречённые Богом? Нет, конечно, — в истине иерархии нет. Все Божьи законы суть описание сердца Спасителя и поведения принявшего Его в своё сердце. Это неразрывная целостность. Все законы синонимичны и равны.
В таком случае остаётся единственное значение философского термина «царь»:
Если вы исполняете закон истинный , по Писанию: «возлюби ближнего твоего, как себя самого», хорошо делаете.
Завершая тему царя как администратора, справедливости ради взглянем на толпу, которая за несколько дней до Распятия встречала Иисуса так, как принято встречать высшего администратора (некрофила).
Характерное поведение утренней толпы, к духу Иисуса не имеющее никакого отношения, говорит о том, что она была управляема кем-то, кто, собственно, и был высшим евреем-вождём-администратором-«внешником». Но это не был кто-то из первосвященников, те были «внутренниками». Это был тот, кто, вопреки воле первосвященников-«внутренников», поднял в городе восстание. Да, это был Варавва. А Иисус был лишь фактором, аналогичным тому, который возбуждает стаю крыс к бойне без изменения её сущности (см. «КАТАРСИС-2»).
Так что скандирование: «Варавву! Варавву!» на Лифостротоне не было чем-то для толпы противоестественным.
А случай с поклонением толпы Иисусу говорит не о нравственных шараханьях толпы, как тому научили почти всё население планеты пилатоненавистники, а объясняется совсем иначе.
* * *
Препирательство Пилата с евреями в Страстную Пятницу было долгим: первый допрос, апелляция к Ироду, второй допрос, бичевание Иисуса. Можно не только предположить, но и быть уверенным, что в уме Пилата-Копьеносца были проработаны оба уровня титула «Царь», которым нарекли Иисуса столь разные люди, как Нафанаил и первосвященники. Иначе и быть не могло: желающий разобраться должен рассмотреть проблему даже с неожиданных точек зрения.
Своеобразная логика в рассуждениях первосвященников была, не могла не быть. Итак, есть Человек, который Сам хотя и не утверждает, что он Царь, но, во всяком случае, не грозит толпе, так Его называющей, всяческими карами (толпе можно только грозить или сулить — иного она не понимает). Для иерархомыслящего наблюдателя это означает, что возможно только два положения этого Человека на территории Римской империи: или он, подобно другим царям, торчит носом в заднице наивысшего в Средиземноморье иерарха, то есть кесаря, или не торчит. А если не торчит, то, значит, он не просто собирается стать верховным иерархом, но себя таковым уже воспринимает. Разве Иисус из Назарета перед кем-нибудь пресмыкается? Следовательно, в мыслях Своих кесаря он уже сместил. Заменил— на Себя.
Такая вот классическая для иерархов садомазохистская логика.
Но так узко слово «царь» понимали исполнители — и иудейские не были исключением.
А вот для Копьеносца , который сразу понял, что Христос:
— явный невождь, — с первосвященниками несовместим, —
слово «Царь» означало: «Истина».
А ещё—«Солнце».
Вообще в истории человечества Солнцем царей величали часто. И не только в древности или в средние века, но и в новое время.
То есть слова «Царь», «Солнце», «Истина» для философа, знакомого с историей, синонимичны. В особенности для тех, кто постигает окружающий мир не непосредственно, а через книги.
И в прежние времена, и ныне востребован жанр утопии. Совместимый с иерархией автор умозрительно строил идеальное государство, основанное на справедливости. Платон со своим «Государством» был не первым и не последним (вспомним Маркса, Стругацких, Даниила Андреева, «мыльные оперы» и т. п.). Во главе такого умозрительного государства всегда оказывался царь-справедливость. Или выполняющий его функции Совет. Да, есть такая слабость у непрозревших философов — они надеются, что во главе иерархии, над толпой, когда-нибудь да окажется солнце Истины, и иерархия по результатам влияния на людей превратится в свою противоположность. Построение общества из обращённых людей возможно; но чтобы из любого народа — это, как говорится, не в этой жизни. Что и подтверждает вся история человечества.
Как бы то ни было, но для образованного человека, каким и был Пилат, царь — это не только конкретный властелин, но ещё непременно и символ.
Пилат, называвший Христа Царём, был под влиянием не только обычных штампов «образованности». Также его не могли не поразить первые слова обвиняемого.
И начали обвинять Его, говоря: мы нашли, что Он развращает народ наш и запрещает давать п`одать кесарю, называя Себя Христом Царём.
Пилат спросил Его: Ты Царь Иудейский? Он сказал ему в ответ: ты говоришь.
Пилат сказал первосвященникам и народу: я не нахожу никакой вины в Этом Человеке.
Лук. 23:2–4
В сущности, Пилату было сказано: «Да, Я — Царь, но не в том смысле слова, как то понимают эти нравственные уроды, помыкающие толпой, но в том, в котором это слово понимаешь ты, Копьеносец ».
Да, именно так и было сказано: ты говоришь. (На Востоке это стандартный вежливый ответ — простое «да» им кажется слишком грубым, — но Христос не мог не вкладывать в этот стандартный ответ, как, впрочем, и в каждое Своё слово, смысл, сообразный с внутренним миром собеседника.)
Глубинный смысл этого ответа Пилат понял, естественно, не сразу, потому и возразил:
…разве я Иудей? Твой народ и первосвященники предали Тебя мне; чт`о Ты сделал?
Иоан. 18:35
Но быстро понял, что Христа хотят убить из-за их несовместимости с Ним. И сделал вывод, свойственный Копьеносцу :
…я не нахожу никакой вины в Этом Человеке.
Лук. 23:4
Это был диалог обладающих критическим мышлением. С иными Иисус наедине и не общался.
С иными говорить просто бессмысленно. Они не поймут, как не поняли ничего духовные предтечи и наследники инквизиторов, нынешние пилатоненавистники.
А вообще-то иерархобогословие — не Богословие. Так, сладкий обман, утешение для погибающих, оправдание собственных мерзостей…
Вот и вся загадка «Царя Иудейского». Её осмысление возможно только через постижение Копьеносца.
глава шестая
Уровень Понтия Пилата: доля, участь, удел и назначение или судьба, предназначение и талант?
О самом в жизни, пожалуй, главном — о судьбе , её сущности, о вплетающихся в неё доле, участи, уделе, о роке , о странностях распределения «удач» и «неудач», которые суть понятия относительные, о случайностях и Случае , о соединении всех этих понятий в логос, — об этом во многих, если не всех, народах размышляли, размышляют и будут размышлять — избранные.
Знание смысла слов: доля, участь, удел, планида, звезда, назначение и предназначение, судьба — и познание их взаимосвязи, то есть теории жизни , несмотря на её значимость для каждого, остаётся для большинства населения недостижимым.
А психоэнергетическим авторитетам и вовсе хотелось бы, чтобы непонимание стало участью и для избранных. Но это быдлу не знать логос о судьбе в кайф, ищущим же истину, упорно нащупывающим пути к свободе, это знание — как в пустыне в полдень глоток свежей родниковой воды.
Смысл слова, даже если он забыт на уровне логически-понятийном, всё равно удерживается подсознанием и может быть расшифрован по «благозвучию» с контекстом.
Сказать «рок надо ловить» невозможно. Ловить можно момент , а рок — настигает.
Так же благозвучно: выпала доля .
Слово участь непременно сопровождается тяжёлым вздохом.
Удел — тоже со вздохом, но не столь тяжёлым.
Момент , как уже было сказано, можно только ловить.
Случаем можно воспользоваться. Или его упустить. Случай обычно счастливый.
Случайность же — не случай .
…Провидение не алгебра. Ум человеческий, по простонародному выражению, не пророк, а угадчик, он видит общий ход вещей и может выводить из оного глубокие предположения, часто оправданные временем, но невозможно ему предвидеть случая — мощного, мгновенного орудия провидения.
А.С.Пушкин. Черновик критической статьи на второй том «Истории русского народа» Н.Полевого
Корень один, смысл противоположен — видимо, слово древнее.
Кроме того, есть ещё ряд достаточно ясных слов о жизни: назначение, предназначение, звезда, фортуна, планида … И у каждого слова — эмоциональная окраска. Своя. Определённая.
Смазана эмоциональная окраска только у главного из слов — судьба. Оно стало своеобразным синонимом всего подряд. Это слово часто используют и взамен удела , и взамен доли , и взамен участи, и взамен назначения и противоположного ему предназначения , и даже взамен планиды — хотя в слове судьба отчётливо чувствуется оттенок возвышенности смысла.
Вот это-то натужное соединение несовместимых смыслов наводит на мысль, что если участь и доля есть у всех, то судьба как нечто прекрасное, возвышенное — отнюдь не у каждого; указание на то, что все хотели бы считать свою жизнь состоявшейся. Судьба состоялась — ведь не режет же слух это сочетание, а напротив, ласкает.
Итак, очевидно, что все приведённые слова о закономерностях жизни — составные части некоего логоса, для осмысления которого они и появились: в начале было Слово …
Есть науки и науки. Естественные люблю за многое, в том числе за открытость б`ольшим глубинам, в реальных же гуманитарных пока нет ничего полезного, кроме собирательства фактов и пусть сдержанных, но всё-таки размышлений, что же это такое — факт . И почему в богатейшем и сокровеннейшем русском языке нет этому слову аналога?
Разнообразие слов о жизни академическая наука тоже заметила. У меня на одной из полок стоит книга «Понятие судьбы в контексте разных культур» (Сборник. Российская Академия наук. М.: «Наука», 1994). Я её прочёл. Несмотря на то, что все современные «академические» авторы, начиная с индуистов и атеистов и кончая госхристианами, уловлены в сети вульгарного суверенитизма, собрание слов из этого сборника достойно внимания. Воспользуюсь некоторыми плодами чужой усидчивости. Тем более что лучшие авторы этого сборника тоже отталкивались от благозвучности для нашего уха тех или иных словосочетаний.
Настигающий рок — это нечто приходящее извне, фатум в античной литературе, властвующий даже над богами.
Возьмём известный по учебникам баснословный сюжет (характеризует не Олега, а составителя сюжета): Олегу предрекли, что «примет он смерть от коня своего». (Видимо, Олег сам напросился знать своё будущее, но вопрошение о будущих событиях своей жизни наказуемо: наказание же состоит в неверном логическом толковании концентрированного по мысли ответа провозвестника. Предсказание о личном будущем каждый носитель неверной жизненной философии (а это уже практически каждый житель Земли) закономерно поймёт ложно; так было тысячи лет, так будет до конца времени. Судя по всему, ложное понимание предсказания — урок для потомков: судьба, о которой следует задумываться, не в будущих внешних событиях, а в ином — в выбранном верном направлении развития духа и души. «Достигнет пределов власти» — классический оракул.) Олег решил року противостоять, коня своего сослал в глушь, там его верный друг умер, и даже кости его в отсутствие хозяина иссохли. Ну да вы и так всю эту историю знаете. Змея в черепе друга — это рок .
Рок, судя по сочетаемым с ним глаголам, подсознательно воспринимается всегда враждебным. Он «нежданен, таинственен, непонятен… жесток, злобен, враждебен, беспощаден» (стр. 219). У человека есть планы относительно внешних обстоятельств жизни (уточним: наследственно запрограммированные долей или уделом ), но рок их нарушает. (Уточним: глупец и попытки Провидения чему-либо его, глупца, научить, расценит как рок, участь илиудел . Это извращение глупцов не случайность — ошибка, а систематическое противостояние Случаю .)
Встречается в нашем языке и слово участь — указание на наличие некоего психоэнергетического целого, частью которого является отдельный человек. У миллионов сдавшихся в плен комсомольцев лета 1941-го (толпарей) участь не смерть, а состояние души, вследствие чего они, прихвостни, истощившись при строительстве дорог для гитлеровской армии, наконец-то подохли как единое целое (тема замалчиваемых истинных героев Великой Отечественной, с оружием в руках защитивших нашу жизнь, — одна из частей «КАТАРСИСа-2»). Слово участь обычно сопровождается тяжёлым вздохом рабского смирения. Участь в рамках теории стаи — это ещё и специализация в стае. Принадлежность к той или иной субстае. Итак, участь личности не присуща.
Удел — наследуемое. Такое ощущение, что удел — наследуемый способ добывания материальных средств к жизни, а также излишеств. (Дело , надел — удел ?)
Доля не столь мучительна, как участь или удел : слова «женская доля» вызывают скорее кривую усмешку, чем насупленные брови. В долю, похоже, входит всё, кроме работы, — частная жизнь за пределами способа добывания денег. Но профессия влияет на человека, разумеется, не только во время трудового процесса. Впрочем, и здесь надо уметь разделять. Средневековый французский поэт Франсуа Вийон, например, вместо того чтобы описывать в стихах специфические сексуальные приёмы той или иной парижанки, просто называл её профессию. Для его современника этого вполне достаточно: в постели все шляпницы одинаковы и не похожи на потомственных прядильщиц, которые тоже своеобразно-однообразны.
С точки же зрения теории стаи (с учётом феномена родовой памяти), эту штампованность поведения в постели можно объяснить не только особенностями наследуемой профессии, разработанностью того или иного пальчика или иной части тела женщины, уделом , сколько участью . Сменится начальник цеха на представителя клана хозяев из другого города — сменятся и привычки швей. Другое дело, что во времена Франсуа Вийона такие смены были редки…
Доля — это та часть жизни (бытовая, эротическая, культурная и т. п.) генетических предков, которую мы не можем не принять при рождении первом.
В отличие от сиюминутного рока , поражающего человека лишь в данный краткий момент времени, доля выпадает на всю жизнь. Это некая линия, она многостороння и расчётам разума противоречит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89