А спустя несколько месяцев рухнула пирамида российских ГКО и разразился кризис. Деньги, превращенные в рубли, обесценились в считанные недели. Вклады западных партнеров скукожились, оказавшись вчетверо меньше против того, какими были до кризиса.Финансовые исполины России валились, как кегли, подсеченные шаром. Не стал исключением и ЮНИМЭКС — его ждала верная гибель. Но предпринятые Старцевым и Малышевым меры привели к тому, что, уходя на дно, ЮНИМЭКС не потянул за собой всю группу разом. Активы промышленных предприятий, принадлежащих группе, были выведены в новенький, с иголочки, «Росинтер», и не могли быть распроданы за долги банка. Собственные средства ждали своего часа за рубежом.И дождались. На развалинах ЮНИМЭКСа встал новый банк.Создавали его спешно, и всего несколько дней было, чтобы придумать новому банку название. Предполагалось, что банк этот коммерческий и объединенный (в него должны были войти еще несколько чудом уцелевших финансовых структур группы), исходя из этого и ломали головы над названием.Краткое совещание по этому поводу превратилось в клоунаду. Сам Малышев предложил назвать новое детище ОБЪЕДКОМ-банком. Сашка Денисов, сурово осудив несерьезный подход товарища к вопросу, предложил слово «коммерческий» вовсе выкинуть и назвать новорожденного без изысков: ОБЪЕБАНК. Конец веселью положил Старцев, сказавший: «К черту и „объединенный“ и „коммерческий“. Пусть будет „Росинтербанк“!»И стало так.В эту-то новую структуру и перевели схороненные до времени деньги. А вспомогательная инвестиционная компания, владеющая промышленными активами ЮНИМЭКСа, превратилась в компанию управляющую, дав растущей империи новое название — «Росинтер».Долги, повисшие на умирающем ЮНИМЭКСе, можно было просто забыть, списать на кризис. И западные партнеры, поворчав, смирились бы — российская экономика остается во власти стихий, ни дня без форс-мажора, что упало, то, как говорится, и пропало. И Малышев как-то даже Старцеву намекнул — может, лучше руками развести, извините, типа, господа инвесторы, облажалось государство, не виноватые мы…Но Старцев рассудил иначе. Ты, Серега, до конца дней хочешь оставаться в их глазах «этим диким русским»?… Забыл, как они пялились на тебя в первое время на официальных приемах — гладите-ка, мол, русский-то русский, а с ножом-вилкой обращаться умеет, и говорит по-нашенски почти без акцента, чудо, мол, не иначе…Государство облажалось, Серега, но государство отряхнется и дальше жить будет, позвякивая ржавым стратегическим вооружением и изображая из себя сверхдержаву. А нам лажаться, Серега, никак нельзя, мы люди всего лишь, частные лица. Да и неудобно как-то…Разумеется, вернуть сгоревшие в дефолт миллионы вот так сразу, с кондачка, не получалось. Распродавать для этого свои предприятия или перезанимать под погашение кредиторки «Росинтер» не собирался — как-то не простиралась столь далеко добрая воля Корпорации. Но вместо того, чтобы сделать вид, что происходящее их не касается, сразу же после кризиса, уже в сентябре 1998, начали переговоры с клиентами и партнерами.Договаривались об отсрочке выплат. Тактично боролись за снижение процента на эту отсрочку. Тихая возня с отдельными западными товарищами продолжалась до последнего времени, однако, и их удалось убедить, что ничего лучшего русские партнеры предложить не могут.И вот договоры на реструктуризацию долгов ЮНИМЭКСа с большинством кредиторов подписаны. Зарегистрирован в Федеральной комиссии по рынку ценных бумаг выпуск облигаций «Росинтербанка», взявшего на себя долговые обязательства ЮНИМЭКСа. Эти облигации, со сроком погашения в десять лет, будут в ближайшее время размещены среди кредиторов первого банка Корпорации. Реструктуризация банковского сектора «Росинтера» благополучно подходит к концу. * * * Губернатор Нганасанского округа Александр Денисов прилетел в Москву к обеду — румяный, несмотря на четырехчасовой перелет, и страшно озабоченный. Сразу из аэропорта рванул в офис Корпорации. Юля, извещенная по телефону о приезде дорогого супруга и его ближайших планах, спросила только: «Ночевать приедешь?». «Как получится,» — ответил Денисов, полагая, что шутит. Жена губернаторской шутки не приняла, по опыту зная: «как получится» запросто может обернуться тем, что супруг так и вернется в свой Снежный, не повидав семьи.Метеором пронесся Александр Михайлович по этажу. Секретарь Старцева, Наташа, успела только улыбнуться навстречу и пролепетать: «Здравствуйте, Алекса…», как дверь старцевского кабинета захлопнулась за широкой спиной визитера.Малышев, предупрежденный звонком, уже сидел рядом со Старцевым. Оба ждали Денисова, чтобы решить кое-какие насущные кадровые вопросы.Старцев был хмур. Впрочем, как обычно. Утонув в глубочайшем шоколадного цвета кресле, он приветствовал Денисова кисловатым: «Здорово!». Малышев же, напротив, мерил кабинет гигантскими шагами с самым жизнерадостном видом.— Какие новости? — поинтересовался Денисов, совершив ритуал рукопожатий и присаживаясь в свободное кресло, немедленно поглотившее его чуть не с головой.— Олег, обрежь спинку хоть у одного кресла, — обратился Малышев к хозяину кабинета, — А то ведь однажды кто-нибудь не заметит Сашку, сядет сверху — некрасиво получится…Сашка собрался было возмутиться, но заговорил Старцев:— Новости такие. Как оказалось, месяц назад Генпрокурор бросил клич по своим замам — срочно найти способ борьбы с кем-то из семерки.Что Старцев имел виду под «семеркой», никто из присутствующих уточнять не стал. Понятно было, что речь идет о семи крупнейших бизнесменах, обладавших наибольшим влиянием на прежнего правителя — тех самых, кого звали в народе олигархами и кого теперь надлежало «равноудалить» от правителя нового.Зачем прокурору понадобилась война с олигархами? Это объяснялось просто: любыми способами, сейчас же, немедленно, следовало войти в доверие к новому президенту. И раз новый президент высказал пожелание послать к черту всех, кто достиг вершин российского бизнеса, прокурор решил тотчас ему в этом помочь.— Предложения были разные, — продолжал Старцев, — Планировался наезд на Березовского, например. Но принято было решение заставить париться именно нас.— И который из замов это придумал? — подал голос из глубины кресла Денисов.Старцев хмыкнул. Тронул пальцем карандаш, лежащий на столе — карандаш покатился, покатился и замер.— Голиков, — ответил за него Малышев.Денисов нахмурился. Из заместителей Генерального прокурора Голиков был самым тихим и незаметным. Почему именно он? И почему именно мы?— Много хочешь знать! — усмехнулся Старцев в ответ на заданный младшим товарищем вопрос, — Мы вот тоже головы ломаем… — беспокойные пальцы главы Корпорации добрались до многострадального носа — глава погружался в раздумья, — Ну, почему именно он — это может быть и случайностью. Скажем, был честный тендер идей. И выбрали не Голикова, а его предложение. Но почему все-таки он предложил именно нас? Опять случайность?— На Голикова есть информация? — спросил губернатор.Старцев и Малышев синхронно покачали головами.На Дмитрия Степановича Голикова, сорокалетнего заместителя Генерального прокурора России, не имелось никакой информации, которая хоть что-то прояснила бы.Нельзя сказать, чтобы Голиков был совсем уж кристально чист. Таких не бывает у власти. Были, были у него контакты, которые при желании можно было бы истолковать как компрометирующие. Но контакты эти были слишком разносторонни, слишком многочисленны, слишком походили на контакты сугубо служебные, чтобы можно было взять и показать пальцем: вот этот нас Голикову и заказал.Но заказ, тем не менее, был. Его не вычислили, не просчитали — его почуяли, как мать инстинктивно чувствует опасность, грозящую ее дитяти.Девять лет трое мужчин, собравшихся в кабинете главы корпорации, делали собственный бизнес. Девять лет они не могли найти ответа: что заставляет их порой настораживаться и искать опасность там, откуда ждать ее вроде и не приходится, где ни логика, ни разумный расчет не в силах ее обнаружить. Но неизменно опыт подтверждал: это чутье не лжет, и следует доверять ему, какого бы происхождения оно не было, каким бы призрачным и ненадежным не казалось. За девять лет они стали сами себе ангелами-хранителями. И теперь каждый из них — просто так, ниоткуда — твердо знал: акция с наездом Генпрокуратуры на «Росинтер» — заказная.— Давайте исходить из того, что акцию могли заказать по двум причинам. — Старцев говорил быстро, — Первая — просто попортить нам кровь. В этом случае, СГК — всего лишь повод, чтобы дергали нас за все веревочки. И в этом случае заказчик акции кто-то из тех, с кем мы столкнулись по любому из наших бизнесов: банки, нефтянка, металлургия, машиностроение — вариантов много. Вторая причина — нацелились именно на «горку», и целью поставили ее у нас отобрать. В этом случае надо рассматривать того, кому «горка» нужна и у кого денег хватит ее перекупить и довести до ума. — глава Росинтера оставил в покое свой нос, выдернул из настольного прибора золотой «Petek» и заскреб им по бумаге, — Начнем с конкурентов. Банковская сфера. Варианты?…— Рискин, — предположил Денисов, — Вы с ним бодаетесь из-за денег таможенного комитета.— Красовский, — внес лепту Старцев, — С ним мы сталкивались в прошлом году, и еще столкнемся… Гинзбург.— У Гинзбурга кишка тонка, — не поверил Малышев.— Все в порядке у него с кишкой, — заверил Старцев, — У него в новом кабинете связи покруче наших.— Тогда уж и Гроссман, и Кардашевский, и Петелин… — Малышев пожал плечами.— Верно, — согласился старший товарищ, стремительно выставляя на листе пронумерованные закорючки, — И ни одну из версий я бы лично не отбрасывал. Это банки. Теперь смотрим промышленность. Скажем, металлы. Кто здесь может быть, Саша?— Если по цветным металлам, то вариантов не много: Андреев, Чебан, и все, пожалуй, — прикинул Саша, — Но им с нами делить нечего. Бодался теленок с дубом!…Подумав, согласились: Снежнинская горная компания была абсолютным монополистом в стране по производству меди, никеля и платиноидов, и даже самые сильные из ее конкурентов в конкуренты, строго говоря, никак не годились.— Нефтянка?… — задумался Малышев, — Если дело в нефтянке, то говорить можно о двоих — Чернов и Фрайман.— Чернов вряд ли, — поразмыслив, решил Старцев, — Мелко плавает, жопа наголе… А вот Фрайман… Мы с ним второй год «Ярнефть» делим.«Ярнефть» на данный момент оставался последним нефтяным активом Корпорации. Не лучшее предприятие в стране. Но и не худшее. Нефть, одним словом. И с нефтью этой связана была двухлетней давности судебная тяжба, которую Росинтер вел с группой «Альтаир», возглавляемой Борисом Фрайманом.— Не такая уж богатая добыча эта «Ярнефть», чтобы кто-то из-за нее беспокоился, — выразил сомнение Малышев, — Фрайман с нами судится второй год, и еще столько же судиться будет, пока не надоест. Вряд ли.— Вряд ли, — согласился Старцев, но закорючку на листок поставил, — С машиностроением как?Хм… С машиностроением еще более непросто. Юровский, судя по всему, не намерен был сидеть, сложа руки, и ждать, когда мимо него в карман «Росинтера» проплывут акции концерна «Энергия». Юровский должен был бороться с «Росинтером» любыми возможными способами.— Я бы сказал, Юровский у нас подозреваемый номер один, — кивнул Малышев, — Он за свою «Энергию» зубами держался. И будет держаться дальше.— Это так, — Старцев рассеянно побарабанил пальцами по столу, — Но ты мне скажи, Сережа, а выход на Голикова у Юровского есть?Об этом ничего не было известно. Но зато четко было известно, что свою карьеру Юровский начинал не где-нибудь, а в Свердловском областном комитете КПСС. И было это в те же годы, когда у власти в Свердловской области стоял человек, позже ставший первым президентом Российской Федерации. Информации о том, что Юровский когда-либо получал поддержку от Ельцина, не было. Да и вряд ли это могло быть — слишком мелкой фигурой был Юровский. Но, черт возьми, «нет информации» означает лишь то, что нет информации. На самом деле могло быть все, что угодно. Команда же Генпрокуратуры сложилась при Ельцине, а значит…— О-кей, — резюмировал Старцев, — Ничего об их связи мы не знаем. Значит, будем узнавать, тем более, что, как сказал бы следователь той же прокураторы, мотивов у обвиняемого — выше крыши. Теперь смотрим вторую группу. Те, кто реально мог позариться на «горку».— Белогорский алюминиевый завод, — тут же сообщил Денисов. — Точнее — РАК.Малышев со Старцевым переглянулись. Белогорск? Российская Алюминиевая Компания? А почему нет?Белогорский край, простиравшийся чуть не на всю Северо-восточную Сибирь, включал в себя и руководимый Денисовым Нганасанский автономный округ. Работавшая на территории округа Снежнинская компания была одним из двух крупных предприятий края. Второе же располагалось в краевом центре и именовалось Белогорским алюминиевым заводом.Этот самый БАЗ до недавних пор принадлежал знаменитому белогорскому предпринимателю Андрею Цыпину, также известному в определенных кругах в качестве криминального авторитета Цыпы. Но полгода назад Цыпин, сильно повздоривший с губернатором края Александром Кочетом, оказался под следствием. И пока Цыпа протирал дорогие тренировочные штаны в московской камере предварительного заключения, управление БАЗом было передано крупнейшей в стране Российской Алюминиевой Компании.— Почему именно РАК? -Малышев нахмурил брови. — Обоснуй!— От «обоснуя» слышу! — огрызнулся Денисов и поерзал в кресле, — Они везде трубят, что строят монохолдинг, что ничем, кроме алюминия, заниматься не собираются. Но народ там агрессивный, жадный и неглупый. Влезли в Белогорск, а оттуда до Снежного — какие-то две тысячи километров, можно сказать, наша «горка» им прямо глаза мозолит. И если уж они договорились с Кочетом по БАЗу, то запросто используют его и для того, чтобы «горку» к рукам прибрать.— Чего ж тогда не используют? — фыркнул Малышев, — Зачем через генпрокуратуру действуют?— А ты подожди пока выводы делать, — остудил его Старцев, — Где гарантия, что через неделю-другую Кочет к процессу не подключится?… В общем, РАК. — он черкнул по бумаге, — Поехали дальше.— Дальше, может быть кто угодно, — Малышев присел на старцевский стол. Хозяин недовольно покосился, но ничего не сказал. Скверная была у младшего товарища привычка, скверная, но необоримая — длинноногий Малышев, плохо умещавшийся в стандартной мебели, любил сиживать на столах. — Если исходить из того, что кто-то хочет перекупить «горку», то надо подозревать всех, у кого есть деньги и здравый смысл. Алюминщики. Иностранцы. Любой из новых капиталов. С десяток имен наберется, а то и больше.Старцев украсил почти целиком исписанный лист еще несколькими закорючками и писанину отложил, прихлопнув ладонью:— С этим будем разбираться. А сейчас еще один вопрос. Что нам делать с самой «горкой»?И все трое погрузились в раздумья.С «горкой», собственно говоря, делать было ничего не надо. Компания работала, производила металл и приносила прибыль. Но под вопросом — да под большим вопросом! — оказалась кандидатура генерального директора Снежнинской горной компании.Уйдя на политические хлеба, Денисов оставил на СГК изрядную кадровую дыру. Большая часть команды, не имевшая отношения непосредственно к производству металлов, но зато преуспевшая в вопросах финансовых и налоговых, в обустройстве коммунального хозяйства, транспорта, связи, снабжения, перешла вместе с Денисовым в администрацию Нганасанского округа. Из руководителей высшего звена на СГК оставались лишь производственники, сбытовики, да те менеджеры, кто успел врасти в структуру компании и мог быть вырван оттуда только со значительной кровопотерей. Из них и пришлось выбирать нового директора.Точнее, выбора особого не было. В отличии от финансистов и экономистов, завезенных Денисовым из Москвы, производственники были местные, снежнинцы. С юных лет тянувшие инженерскую лямку в рудниках и горячих цехах, выросшие на советском производственном принципе «давай-давай!», к моменту выхода на управленческие должности эти суровые и дельные мужики утрачивали всякую способность мыслить самостоятельно и принимать какие бы то ни было решения. И, стало быть, в первые руководители никак не годились. Посему, выбирать пришлось из доброго десятка зол меньшее — и генеральным директором Снежнинской горной компании стал Адольф Тарасович Немченко.Неизвестно, что там имел себе в виду Тарас Богданович, немченкин папа, потомственный хлебороб из восточной Малороссии и потомственный же лютый националист, выбирая для сына столь экзотичное имя шестьдесят с лишним лет назад, когда пришел уже к власти в Германии страшнейший из земных диктаторов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43