Умные люди делают профессиональную карьеру — становятся из простых рабочих бригадирами, мастерами, начальниками смены и так далее. В профсоюзники же выходят самые обиженные — и самые горластые. Их жизненное кредо — требовать дополнительных благ. У людей с таким жизненным кредо редко бывают приятные лица…Они выходят на улицу. Ветер набрасывается на них, треплет кожаный плащ главреда и тонкую курточку стажера. Следом за телевизионщиком оператор тащит двадцатикилограммовый кофр с «бетакамом» и тяжеленную треногу.— Ручкин, значит, исключение из правил, — бормочет стажер, стирая с лица мокрый снег.— Только в смысле владения русским, — остужает юношеский пыл старший коллега, — В остальном, уверяю вас, он просто один из них, такой же, как прочие. Вас подвезти? — они подходят к голубому «уазику» с надписью «Снежный город».— Благодарю вас, я добегу, тут близко, — улыбается юноша.И, подняв плечи, пряча лицо в высокий воротник куртки, спешит прочь. * * * 15.06.2000, Информационное агентство «Снежный». Ледоход в Снежном завершается без потерь.Ледоход в Снежном завершается без потерь. В отличии от прошлых лет, когда в период паводка Енисей затапливал прибрежные поселки, в этом году серьезных разрушений от половодья удалось избежать — помогли предпринятые окружным управлением МЧС меры. Об этом рассказал на сегодняшней пресс-конференции губернатор Нганасанского округа Александр Денисов.Кроме того, как заявил Денисов, в 2000 году высокая вода впервые не затопит и не разрушит портовую технику: в этом году вся портовая техника была переведена с рельсового хода на обычный, колесный. Для того, чтобы вывести краны и другие портовые агрегаты из зоны затопления понадобилось всего несколько часов. Столько же времени понадобиться, чтобы при сходе воды вернуть их на место и подготовить порт к началу работы, заявил губернатор.
15.06.2000, Информационное агентство «Снежный». Профсоюзы СГК требуют повышения зарплаты.Профсоюзы ОАО «Снежнинская горная компания» требуют повышения заработной платы для работников СГК. Такое решение было принято на конференции трудовых коллективов СГК, состоявшейся сегодня в Снежном. В обращении к руководству компании, принятом участниками конференции, перечислен также ряд требований по улучшению условий труда различным категориям работников компании. Общая стоимость требований оценивается, примерно, в 200 миллионов долларов.Как заявил председатель Объединенного комитета профсоюзов СГК Валерий Пупков, в случае, если никаких мер относительно выдвинутых требованием руководство СГК не предпримет, профсоюзы Снежного пойдут на предупредительную забастовку. Сегодня же стало известно предполагаемое время проведения забастовки — 17 июля.Сегодня же пресс-службой СГК был распространен пресс-релиз, в котором говорится, в частности, что средняя заработная плата на предприятиях Снежнинской горной компании составляет на сегодня порядка 998 долларов США, общая же сумма, затрачиваемая компанией ежегодно на обязательные социальные выплаты и добровольные социальные программы оставляет порядка 1,5 миллиардов долларов США. 6 21 июня 2000 года, вторник. Москва. В начале первого, когда Малышев, пожевывая печеньица, мирно изучал анализ фондового рынка за истекшую декаду, позвонил Старцев и предложил зайти к нему. Есть новости, — сказал, — и есть просьба.В кресле напротив Старцева сидел начальник Службы безопасности «Росинтера» Георгий Шевелев. Перед Старцевым лежали шевелевские бумаги с грифом «конфиденциально».— Я попрошу вас, Георгий Петрович, рассказать еще раз, что удалось найти.Рыжий полковник кивнул головой и повторил рассказ, который глава Корпорации уже выслушал минут десять назад.По требованию Старцева, Шевелев, оставив в покое Пупкова, «взял в разработку» ближайших к нему людей. Долгое время ничего путного найти не удавалось — ну, приворовывали люди из профсоюзной кассы, ну, взятки брали за распределение бесплатных путевок — с кем не бывает. И вдруг…— Заместитель Пупкова Валерий Иванович Ручкин. Бывший плавильщик. С 1992 года — на освобожденной профсоюзной должности. Сорок шесть лет, женат, двое детей. В порочащих связях, как говорится, не замечен… — полковник улыбнулся, — Однако, вот совсем новая информация, очень интересная…Буквально месяц назад Ручкин, пребывая в очередной командировке в Москве, приобрел недвижимость на Рублевском шоссе. Домик по европейским меркам небольшой — двести квадратов общей площади. Вокруг домика участок — сорок соток. Все коммуникации подведены, завершена чистовая отделка помещений, разбит сад. Домик вместе с участком находятся на территории охраняемого поселка.— И что? — удивился Малышев. — Все снежнинцы рвутся со временем переехать «на материк», все чего-нибудь прикупают…Ручкин прикупил не «чего-нибудь», пояснил Шевелев. Ручкин прикупил очень приличную недвижимость в элитном поселке, в тридцати километрах от МКАДа. Цена этой радости по оценке специалистов — около трехсот тысяч долларов.— Крутовато для профсоюзника, — согласился Малышев, — Но у них там своя кухня, мало ли, где он упер эти деньги…Тоже верно, согласился полковник, однако, взгляните сюда, Сергей Константинович. Перед вами — история купли-продажи этого дома.Из предоставленной Шевелевым бумаги следовало:24 мая 2000 года участок и находящийся на нем дом был приобретен у частного лица Берушина В.П. некоей фирмой, ООО «Золотые купола» за 315 тысяч долларов США;25 мая 2000 года все тот же участок с тем же домом был выкуплен у ООО «Золотые купола» частным лицом Ручкиным В.И.Сумма последней сделки составила 300 тысяч рублей.— Получается, что эти самые «Золотые купола» в течение суток сами нагрели себя, продав недвижимость в тридцать раз дешевле ее закупочной стоимости, — пояснил Ручкин.Мало ли, снова пожал плечами Малышев, может, просто от налогов укрылись, вот и занизили в договоре купли-продажи сумму…— Вопрос, — не сдавался полковник, — Зачем было заниматься этим фирме, которая никакого отношения к недвижимости не имеет?…Фирма эта, похоже, вообще ни к чему существенному отношения не имела. Согласно уставу ООО, она могла заниматься любыми видами деятельности — от торговли в розницу до строительства и грузовых перевозок. Однако, — и тут Шевелев выложил еще какие-то бумаги, — за все время своего существования -два, что ли, года, — фирма работала крайне неритмично: что-то покупала, что-то продавала (исключительно себе в ущерб), да проводила через свои счета кое-какие платежи. Словом, типичная «помойка» — фирмочка, созданная для того, чтобы запутывать контрольные органы, отслеживающие прохождение чьих-то денег, как правило — «черных».— В общем, Сережа, прямых доказательств того, что Ручкин получил этот дом в подарок от кого-то большого и сильного, у нас нет, — Старцев вздохнул, — Выйти на след, найти реального хозяина этой фирмочки — почти нереально. Доказать, что Ручкин получил этот дом именно за то, что устроил нам на СГК бунт, мы тоже не можем. Но в целом выглядит это все очень и очень подозрительно, согласись…— Соглашаюсь, — не кривя душой, ответил Малышев, — И что?…Старцев еще раз вздохнул:— А то, Сережа, что я как раз хотел тебя кое о чем попросить… У меня сейчас период такой… Интервью за интервью, встречи, выступления… СРБ новый проект готовит, я в нем участвую. В Лондон придется смотаться дважды… Словом, превращаюсь на время в «говорящую голову». А вопрос со снежнинскими «профами» без присмотра оставить нельзя, Немченко сам ситуацию не разрулит… У тебя сейчас, вроде, реструктуризация закончилась, посвободней стало со временем… Возьми на себя Снежный, а?… Как друга прошу…Малышев накрутил на палец светлую прядь.— Ну, Олега… — меньше всего ему хотелось сейчас разбираться с профсоюзами — эту категорию российских граждан Малышев отчего-то сильно не любил. Но Старцев прав — нельзя бросать ситуацию без контроля, — Ладно, считай — уломал… Только… Ты уж потом не хватайся за голову. Церемониться с этими революционерами я не намерен.— Считай, у тебя карт-бланш, — улыбнулся Старцев, а Малышев, повернувшись к Шевелеву, сказал:— Ну. Пошли, Жора… Расскажешь мне, что там у них происходит в этом Снежном…Они вышли, а глава «Росинтера» глянул на часы, покрутил головой и заглянул в распорядок дня.Через четверть часа — встреча с журналисткой из «Портфеля». Щеглов очень настаивал на этом интервью, говорил, затевается нечто эпохальное — «Портфель» дает три разворота под беседу с главой «Росинтера» о «роли и месте» олигарха в сегодняшней России. Хороша темка, ничего не скажешь… Надо, убеждал Леня, попытаться объяснить в нужном для Корпорации ключе, каким это образом Корпорация и сам он, Олег Старцев, умудрились сохранить свои позиции в круто меняющихся политических условиях. Да не просто о бизнесе рассказать — журналистка требует «психологии», интимных воспоминаний о «жизненном пути» Олега Андреевича — одного из последних представителей поколения «семибанкирщины», первых российских олигархов…Как удалось сохранить?…
…Они играли в «Короля горы». Незамысловатая такая игра — карабкайся себе вверх по головам соискателей, расталкивай локтями и коленями, рвись к вершине и празднуй победу.
Внизу, у подножия, всё было понятно. Была цель — победить. Победить для того, чтобы исполнить мечты, реализовать нехитрые и понятные всякому желания.
Но мечты человека не безграничны, и когда одно за другим исполняются желания — уютный дом, обеспеченное будущее семьи, самые прекрасные женщины и самые неожиданные впечатления, доступность всего неизведанного, о чем грезилось в детстве, — и когда одно за другим исполняются эти желания, становится ясно, что там, в волшебном сундучке, не так уж и много их было, и вот уже видно дно, и скоро сундучок совсем опустеет, а ведь жизнь едва перевалила за середину… Что же дальше?…
И здесь каждый решал за себя. Кто-то вымучивал желания новые — золотые унитазы и смертельные бои гладиаторов. Кто-то останавливался, замирал, огорошенный и оглушенный — и был сбит с ног молодым возмужавшим соперником.
А он, Олег Старцев?…
Был момент, когда он твердо знал: цель на свете только одна — безусловная победа. Повзрослев, понял, что безусловных побед не бывает — завтра или послезавтра найдется тот, кто побьет твой рекорд. Значит, это — не цель, ибо не может быть целью и смыслом вот это сиюминутное. Тогда — что же?…
Ради чего стоит работать по двенадцать часов в сутки, принимать решения жесткие и жестокие порой, рваться вперед, лезть в «короли горы»?… А не ради чего, пришло к сорока решение неожиданное и грустное. Нет никаких глобальных целей, есть лишь бесконечная вереница будничных задач, путевые столбы. И движение, стремительное движение жизни от одной вехи к другой — это и есть смысл.
Раз набрав обороты, движение уже не остановить — инерция победителя будет вести его все дальше и дальше, от победы к победе. Как тело, привычное к тренировкам, не может жить без нарастающих нагрузок, так не может жить без побед его дух. Но это все — попутное, неглавное, а главное что же?…
А ничего. Просто жить. Ставить новые задачи и добиваться их разрешения. Двигаться. Разгадывать тайны, обходить ловушки. Придумывать и выполнять. Искать и находить.
Он работает не для того, чтобы, а потому что. Потому что ему интересно. Как в детстве интересно было разбирать на винтики совсем еще новый будильник и собирать его снова — для того только, чтобы понять его дремучее устройство и сложную взаимосвязь колесиков и пружин. Как интересно было в юности выходить на ринг, чувствуя в теле веселую и сердитую дрожь, ожидание победы. Как интересно было в молодости читать запретное, разделяющее мир на потусторонний Запад и мучительно несправедливый «совок», и доискиваться причин их несхожести, и осознавать ошибки, и почти всерьез искать способы эти ошибки исправить — и находить их, и, позже уже, в годы зрелости, с удивлением узнавать в происходящем свои же давние прогнозы и предположения…
Кто— то называет это творчеством. Кто-то -потребностью в самореализации. Для Олега Старцева это — бизнес, бизнес, которым он живет…
Старцев снова потер нос. Что из всего это услышит корреспондент?… Ничего. Есть привычная, годами отработанная схема ответов, что-нибудь вроде: «Это продиктовано законами бизнеса», или «Существует социальная ответственность, во многом обуславливающая поведение хозяйствующего субъекта».
Журналистам не нравятся обтекаемые формулировки. Журналисты чувствуют недосказанное. Они ждут откровений, как будто забывая о том, что никто и никогда, будучи в здравом уме, не станет раскрывать человеку чужому и чуждому свою душу. Почему же он, Олег Старцев, должен выворачиваться на изнанку перед незнакомкой из делового еженедельника и ее неведомым читателем?…— Олег Андреевич, — проговорил голос секретаря, — Подошел Леонид Щеглов и госпожа Раскольникова из «Портфеля». Вы свободны?…— Да, Наташа, да… Пусть заходят… * * * Отчет «Завершение размещения облигаций „Росинтербанка“ Малышеву понравился. Толково, дельно, а главное — результаты этого самого размещения очень греют душу. Западные кредиторы, потерявшие до 80 процентов своих денег в России, рады были уже и тому, что оставшиеся 20 удалось спасти, а на часть сгоревших средств получить облигации, гарантирующие погашения задолженности в течение десяти лет. Фактически, реструктуризация задолженности ЮНИМЭКСа завершилась. Банк просуществует номинально какое-то время, необходимое для утрясения юридических вопросов, а потом умрет собственной смертью — тихой и незаметной. Обязательства же ЮНИМЭКСа примет на себя „Росинтербанк“ — организация солидная и с кристально чистой репутацией.В добром расположении духа Малышев закрыл последнюю страницу отчета и посмотрел на часы — без четверти девять. На улице было еще светло — лето все-таки! — но уже дышала Москва по-вечернему, и низкое закатное солнце отражалось в зеркальных стеклах здания напротив.В дверь заглянула секретарша:— Время ужина, Сергей Константинович, вы просили напомнить…Спасибо, спасибо, но он и сам об этом помнит, ибо приятно помнить, что ужинать сегодня предстоит не с толстомордыми германскими коллегами, не со скучными госчиновниками, а с девицей Артемьевой.Секретарша, как было велено, девицу отыскала, соединила с Малышевым, и банкир, изображая невероятную серьезность, попросил девушку разделить с ним скромную холостяцкую трапезу. Надеюсь, девять вечера для вас не поздно?… Куда прислать машину?… Нет, нет, спасибо, я доеду сама…Через пятнадцать минут черный малышевский BMW затормозил у мраморного крылечка ресторана, где истуканом стоял усатый швейцар с офицерской выправкой.— Я даму жду, — предупредил Малышев, — Проводите ее ко мне, пожалуйста…Дама явилась ровно через две минуты, и первой мыслью, пришедшей в голову Малышева, было: гос-с-с-споди… что я в ней нашел-то?!…Она замерла на пороге сумрачного зала — в сером своем немодном костюме, с прямой своей спинкой, и лицо у нее было совершенно потерянным. Дурак, выругал себя Малышев тут же, затащил девчонку в такое место, а она, поди, круче «Макдоналдса» и не видела ничего…Настя и вправду очень растерялась от этого праздного великолепия вокруг, от обилия зеркал и сияющего паркета под ногами, от роскоши драгоценной сервировки на столиках, от тихого перебора фортепьянной мелодии…Несмотря на вечернее время, народу было немного — хорошо одетые усталые мужчины, миловидные дамы в неярких костюмах. Никаких голых плеч, никаких вызывающе длинных ног и сверкающих бриллиантов: господа обоего пола с очень высоким доходом мирно ужинали или решали какие-то свои дела.Малышев поднялся навстречу, и Насте стало вовсе не по себе — у-у-у-у, какой нарядный, какой красивый… Она подала ему руку с коротко остриженными детскими ногтями.Малышеву нравились другие руки — с длинными холеными пальцами, с острыми хищными коготками, с кольцами… Это так сексуально, черт возьми!… Детская же Настина ладошка неожиданно умилила. Прелесть какая!…Лакей подсуетился, подвигая высокое, зеленоватым атласом обитое кресло, протянул обоим кожаные папочки меню. Настя, не знающая, куда спрятать глаза от внимательного молодого господина напротив, ухватилась за папочку и погрузилась внимательнейшим образом в ее изучение.Названия какие-то непонятные… Как прикажете понимать это «Яйцо Поше в золотистой картофельной скорлупе, увенчанное трюфелями в соусе Периге»?… Зато, вроде бы, недорого, даже слишком недорого для такой роскошной обстановки. Вот цены проставлены — 20, 35, 50… Когда же до Насти, наконец, дошло, что цифры обозначены не в рублях вовсе, а в тех самых «долларах США», ей захотелось встать и немедленно отсюда уйти.Это как же?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
15.06.2000, Информационное агентство «Снежный». Профсоюзы СГК требуют повышения зарплаты.Профсоюзы ОАО «Снежнинская горная компания» требуют повышения заработной платы для работников СГК. Такое решение было принято на конференции трудовых коллективов СГК, состоявшейся сегодня в Снежном. В обращении к руководству компании, принятом участниками конференции, перечислен также ряд требований по улучшению условий труда различным категориям работников компании. Общая стоимость требований оценивается, примерно, в 200 миллионов долларов.Как заявил председатель Объединенного комитета профсоюзов СГК Валерий Пупков, в случае, если никаких мер относительно выдвинутых требованием руководство СГК не предпримет, профсоюзы Снежного пойдут на предупредительную забастовку. Сегодня же стало известно предполагаемое время проведения забастовки — 17 июля.Сегодня же пресс-службой СГК был распространен пресс-релиз, в котором говорится, в частности, что средняя заработная плата на предприятиях Снежнинской горной компании составляет на сегодня порядка 998 долларов США, общая же сумма, затрачиваемая компанией ежегодно на обязательные социальные выплаты и добровольные социальные программы оставляет порядка 1,5 миллиардов долларов США. 6 21 июня 2000 года, вторник. Москва. В начале первого, когда Малышев, пожевывая печеньица, мирно изучал анализ фондового рынка за истекшую декаду, позвонил Старцев и предложил зайти к нему. Есть новости, — сказал, — и есть просьба.В кресле напротив Старцева сидел начальник Службы безопасности «Росинтера» Георгий Шевелев. Перед Старцевым лежали шевелевские бумаги с грифом «конфиденциально».— Я попрошу вас, Георгий Петрович, рассказать еще раз, что удалось найти.Рыжий полковник кивнул головой и повторил рассказ, который глава Корпорации уже выслушал минут десять назад.По требованию Старцева, Шевелев, оставив в покое Пупкова, «взял в разработку» ближайших к нему людей. Долгое время ничего путного найти не удавалось — ну, приворовывали люди из профсоюзной кассы, ну, взятки брали за распределение бесплатных путевок — с кем не бывает. И вдруг…— Заместитель Пупкова Валерий Иванович Ручкин. Бывший плавильщик. С 1992 года — на освобожденной профсоюзной должности. Сорок шесть лет, женат, двое детей. В порочащих связях, как говорится, не замечен… — полковник улыбнулся, — Однако, вот совсем новая информация, очень интересная…Буквально месяц назад Ручкин, пребывая в очередной командировке в Москве, приобрел недвижимость на Рублевском шоссе. Домик по европейским меркам небольшой — двести квадратов общей площади. Вокруг домика участок — сорок соток. Все коммуникации подведены, завершена чистовая отделка помещений, разбит сад. Домик вместе с участком находятся на территории охраняемого поселка.— И что? — удивился Малышев. — Все снежнинцы рвутся со временем переехать «на материк», все чего-нибудь прикупают…Ручкин прикупил не «чего-нибудь», пояснил Шевелев. Ручкин прикупил очень приличную недвижимость в элитном поселке, в тридцати километрах от МКАДа. Цена этой радости по оценке специалистов — около трехсот тысяч долларов.— Крутовато для профсоюзника, — согласился Малышев, — Но у них там своя кухня, мало ли, где он упер эти деньги…Тоже верно, согласился полковник, однако, взгляните сюда, Сергей Константинович. Перед вами — история купли-продажи этого дома.Из предоставленной Шевелевым бумаги следовало:24 мая 2000 года участок и находящийся на нем дом был приобретен у частного лица Берушина В.П. некоей фирмой, ООО «Золотые купола» за 315 тысяч долларов США;25 мая 2000 года все тот же участок с тем же домом был выкуплен у ООО «Золотые купола» частным лицом Ручкиным В.И.Сумма последней сделки составила 300 тысяч рублей.— Получается, что эти самые «Золотые купола» в течение суток сами нагрели себя, продав недвижимость в тридцать раз дешевле ее закупочной стоимости, — пояснил Ручкин.Мало ли, снова пожал плечами Малышев, может, просто от налогов укрылись, вот и занизили в договоре купли-продажи сумму…— Вопрос, — не сдавался полковник, — Зачем было заниматься этим фирме, которая никакого отношения к недвижимости не имеет?…Фирма эта, похоже, вообще ни к чему существенному отношения не имела. Согласно уставу ООО, она могла заниматься любыми видами деятельности — от торговли в розницу до строительства и грузовых перевозок. Однако, — и тут Шевелев выложил еще какие-то бумаги, — за все время своего существования -два, что ли, года, — фирма работала крайне неритмично: что-то покупала, что-то продавала (исключительно себе в ущерб), да проводила через свои счета кое-какие платежи. Словом, типичная «помойка» — фирмочка, созданная для того, чтобы запутывать контрольные органы, отслеживающие прохождение чьих-то денег, как правило — «черных».— В общем, Сережа, прямых доказательств того, что Ручкин получил этот дом в подарок от кого-то большого и сильного, у нас нет, — Старцев вздохнул, — Выйти на след, найти реального хозяина этой фирмочки — почти нереально. Доказать, что Ручкин получил этот дом именно за то, что устроил нам на СГК бунт, мы тоже не можем. Но в целом выглядит это все очень и очень подозрительно, согласись…— Соглашаюсь, — не кривя душой, ответил Малышев, — И что?…Старцев еще раз вздохнул:— А то, Сережа, что я как раз хотел тебя кое о чем попросить… У меня сейчас период такой… Интервью за интервью, встречи, выступления… СРБ новый проект готовит, я в нем участвую. В Лондон придется смотаться дважды… Словом, превращаюсь на время в «говорящую голову». А вопрос со снежнинскими «профами» без присмотра оставить нельзя, Немченко сам ситуацию не разрулит… У тебя сейчас, вроде, реструктуризация закончилась, посвободней стало со временем… Возьми на себя Снежный, а?… Как друга прошу…Малышев накрутил на палец светлую прядь.— Ну, Олега… — меньше всего ему хотелось сейчас разбираться с профсоюзами — эту категорию российских граждан Малышев отчего-то сильно не любил. Но Старцев прав — нельзя бросать ситуацию без контроля, — Ладно, считай — уломал… Только… Ты уж потом не хватайся за голову. Церемониться с этими революционерами я не намерен.— Считай, у тебя карт-бланш, — улыбнулся Старцев, а Малышев, повернувшись к Шевелеву, сказал:— Ну. Пошли, Жора… Расскажешь мне, что там у них происходит в этом Снежном…Они вышли, а глава «Росинтера» глянул на часы, покрутил головой и заглянул в распорядок дня.Через четверть часа — встреча с журналисткой из «Портфеля». Щеглов очень настаивал на этом интервью, говорил, затевается нечто эпохальное — «Портфель» дает три разворота под беседу с главой «Росинтера» о «роли и месте» олигарха в сегодняшней России. Хороша темка, ничего не скажешь… Надо, убеждал Леня, попытаться объяснить в нужном для Корпорации ключе, каким это образом Корпорация и сам он, Олег Старцев, умудрились сохранить свои позиции в круто меняющихся политических условиях. Да не просто о бизнесе рассказать — журналистка требует «психологии», интимных воспоминаний о «жизненном пути» Олега Андреевича — одного из последних представителей поколения «семибанкирщины», первых российских олигархов…Как удалось сохранить?…
…Они играли в «Короля горы». Незамысловатая такая игра — карабкайся себе вверх по головам соискателей, расталкивай локтями и коленями, рвись к вершине и празднуй победу.
Внизу, у подножия, всё было понятно. Была цель — победить. Победить для того, чтобы исполнить мечты, реализовать нехитрые и понятные всякому желания.
Но мечты человека не безграничны, и когда одно за другим исполняются желания — уютный дом, обеспеченное будущее семьи, самые прекрасные женщины и самые неожиданные впечатления, доступность всего неизведанного, о чем грезилось в детстве, — и когда одно за другим исполняются эти желания, становится ясно, что там, в волшебном сундучке, не так уж и много их было, и вот уже видно дно, и скоро сундучок совсем опустеет, а ведь жизнь едва перевалила за середину… Что же дальше?…
И здесь каждый решал за себя. Кто-то вымучивал желания новые — золотые унитазы и смертельные бои гладиаторов. Кто-то останавливался, замирал, огорошенный и оглушенный — и был сбит с ног молодым возмужавшим соперником.
А он, Олег Старцев?…
Был момент, когда он твердо знал: цель на свете только одна — безусловная победа. Повзрослев, понял, что безусловных побед не бывает — завтра или послезавтра найдется тот, кто побьет твой рекорд. Значит, это — не цель, ибо не может быть целью и смыслом вот это сиюминутное. Тогда — что же?…
Ради чего стоит работать по двенадцать часов в сутки, принимать решения жесткие и жестокие порой, рваться вперед, лезть в «короли горы»?… А не ради чего, пришло к сорока решение неожиданное и грустное. Нет никаких глобальных целей, есть лишь бесконечная вереница будничных задач, путевые столбы. И движение, стремительное движение жизни от одной вехи к другой — это и есть смысл.
Раз набрав обороты, движение уже не остановить — инерция победителя будет вести его все дальше и дальше, от победы к победе. Как тело, привычное к тренировкам, не может жить без нарастающих нагрузок, так не может жить без побед его дух. Но это все — попутное, неглавное, а главное что же?…
А ничего. Просто жить. Ставить новые задачи и добиваться их разрешения. Двигаться. Разгадывать тайны, обходить ловушки. Придумывать и выполнять. Искать и находить.
Он работает не для того, чтобы, а потому что. Потому что ему интересно. Как в детстве интересно было разбирать на винтики совсем еще новый будильник и собирать его снова — для того только, чтобы понять его дремучее устройство и сложную взаимосвязь колесиков и пружин. Как интересно было в юности выходить на ринг, чувствуя в теле веселую и сердитую дрожь, ожидание победы. Как интересно было в молодости читать запретное, разделяющее мир на потусторонний Запад и мучительно несправедливый «совок», и доискиваться причин их несхожести, и осознавать ошибки, и почти всерьез искать способы эти ошибки исправить — и находить их, и, позже уже, в годы зрелости, с удивлением узнавать в происходящем свои же давние прогнозы и предположения…
Кто— то называет это творчеством. Кто-то -потребностью в самореализации. Для Олега Старцева это — бизнес, бизнес, которым он живет…
Старцев снова потер нос. Что из всего это услышит корреспондент?… Ничего. Есть привычная, годами отработанная схема ответов, что-нибудь вроде: «Это продиктовано законами бизнеса», или «Существует социальная ответственность, во многом обуславливающая поведение хозяйствующего субъекта».
Журналистам не нравятся обтекаемые формулировки. Журналисты чувствуют недосказанное. Они ждут откровений, как будто забывая о том, что никто и никогда, будучи в здравом уме, не станет раскрывать человеку чужому и чуждому свою душу. Почему же он, Олег Старцев, должен выворачиваться на изнанку перед незнакомкой из делового еженедельника и ее неведомым читателем?…— Олег Андреевич, — проговорил голос секретаря, — Подошел Леонид Щеглов и госпожа Раскольникова из «Портфеля». Вы свободны?…— Да, Наташа, да… Пусть заходят… * * * Отчет «Завершение размещения облигаций „Росинтербанка“ Малышеву понравился. Толково, дельно, а главное — результаты этого самого размещения очень греют душу. Западные кредиторы, потерявшие до 80 процентов своих денег в России, рады были уже и тому, что оставшиеся 20 удалось спасти, а на часть сгоревших средств получить облигации, гарантирующие погашения задолженности в течение десяти лет. Фактически, реструктуризация задолженности ЮНИМЭКСа завершилась. Банк просуществует номинально какое-то время, необходимое для утрясения юридических вопросов, а потом умрет собственной смертью — тихой и незаметной. Обязательства же ЮНИМЭКСа примет на себя „Росинтербанк“ — организация солидная и с кристально чистой репутацией.В добром расположении духа Малышев закрыл последнюю страницу отчета и посмотрел на часы — без четверти девять. На улице было еще светло — лето все-таки! — но уже дышала Москва по-вечернему, и низкое закатное солнце отражалось в зеркальных стеклах здания напротив.В дверь заглянула секретарша:— Время ужина, Сергей Константинович, вы просили напомнить…Спасибо, спасибо, но он и сам об этом помнит, ибо приятно помнить, что ужинать сегодня предстоит не с толстомордыми германскими коллегами, не со скучными госчиновниками, а с девицей Артемьевой.Секретарша, как было велено, девицу отыскала, соединила с Малышевым, и банкир, изображая невероятную серьезность, попросил девушку разделить с ним скромную холостяцкую трапезу. Надеюсь, девять вечера для вас не поздно?… Куда прислать машину?… Нет, нет, спасибо, я доеду сама…Через пятнадцать минут черный малышевский BMW затормозил у мраморного крылечка ресторана, где истуканом стоял усатый швейцар с офицерской выправкой.— Я даму жду, — предупредил Малышев, — Проводите ее ко мне, пожалуйста…Дама явилась ровно через две минуты, и первой мыслью, пришедшей в голову Малышева, было: гос-с-с-споди… что я в ней нашел-то?!…Она замерла на пороге сумрачного зала — в сером своем немодном костюме, с прямой своей спинкой, и лицо у нее было совершенно потерянным. Дурак, выругал себя Малышев тут же, затащил девчонку в такое место, а она, поди, круче «Макдоналдса» и не видела ничего…Настя и вправду очень растерялась от этого праздного великолепия вокруг, от обилия зеркал и сияющего паркета под ногами, от роскоши драгоценной сервировки на столиках, от тихого перебора фортепьянной мелодии…Несмотря на вечернее время, народу было немного — хорошо одетые усталые мужчины, миловидные дамы в неярких костюмах. Никаких голых плеч, никаких вызывающе длинных ног и сверкающих бриллиантов: господа обоего пола с очень высоким доходом мирно ужинали или решали какие-то свои дела.Малышев поднялся навстречу, и Насте стало вовсе не по себе — у-у-у-у, какой нарядный, какой красивый… Она подала ему руку с коротко остриженными детскими ногтями.Малышеву нравились другие руки — с длинными холеными пальцами, с острыми хищными коготками, с кольцами… Это так сексуально, черт возьми!… Детская же Настина ладошка неожиданно умилила. Прелесть какая!…Лакей подсуетился, подвигая высокое, зеленоватым атласом обитое кресло, протянул обоим кожаные папочки меню. Настя, не знающая, куда спрятать глаза от внимательного молодого господина напротив, ухватилась за папочку и погрузилась внимательнейшим образом в ее изучение.Названия какие-то непонятные… Как прикажете понимать это «Яйцо Поше в золотистой картофельной скорлупе, увенчанное трюфелями в соусе Периге»?… Зато, вроде бы, недорого, даже слишком недорого для такой роскошной обстановки. Вот цены проставлены — 20, 35, 50… Когда же до Насти, наконец, дошло, что цифры обозначены не в рублях вовсе, а в тех самых «долларах США», ей захотелось встать и немедленно отсюда уйти.Это как же?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43