Артиллерийско-танковая дуэль,
совсем недавно состоявшаяся на этом поле, не очень-то походила на учебный
бой. Здесь было жестокое и кровавое сражение, и мне даже показалось, будто
я слышу крики раненых и разрывы снарядов, надсадный вой танковых
двигателей и какофонию стрельбы...
- Шо это за базар? - спросил в пространство Одессит.
Лейтенант жестом приказал ему заткнуться и повел нас по опушке леса в
обход страшного поля. Он почти бежал, и мы старались не отставать от него.
Корреспондент умудрялся на ходу что-то набирать в своем комп-ноте.
Вдруг Бык остановился как вкопанный, будто налетел на невидимый
барьер. Но никакого условного сигнала он при этом не подал, и это было
совсем странно.
Я сделал шаг в сторону и, выглянув из-за плеча командира, увидел в
пяти шагах от нас, в густой траве, труп солдата. В форме милитара с
нашивками ОВС Сообщества. Моего ровесника. Он лежал на боку, подложив под
голову руку, словно собрался "придавить на массу", как говорят военные
водители. Грудь и спина трупа были прошиты строчкой рваных отверстий, в
которых запеклась кровь. Крови под солдатом было так много, что меня
невольно замутило. Судя по всему, бедняга попал под пулеметную очередь...
- Обыщите его, - тихо приказал Бык.
Но никто из нас не сдвинулся с места. Тогда лейтенант повернул к нам
неестественно белое лицо, покрытое крупными каплями пота.
- Вы что, оглохли, мать вашу?! - прорычал он. - Ромпало! Живее!
В карманах убитого не оказалось ни документов, ни каких-либо других
вещей. Отсутствовал и личный медальон. Чуть поодаль виднелся старенький
АКМ-90. Лейтенант поднял его, зачем-то заглянул в дуло и отстегнул
магазин. Привычным движением выщелкнул на ладонь патроны - боевые, судя по
маркировке - трассирующие.
- Шо ж такое творится? - опять не выдержал Канцевич. - А, командир?
Он же мертвый как чемодан!
Бык вставил патроны обратно в магазин, пристегнул магазин к автомату,
аккуратно поставил оружие на предохранитель и протянул его Корреспонденту:
- Придется вам тащить на себе до конца задания, господин Рамиров.
Больше некому...
Я думал, что Рамиров сейчас возмутится таким решением, но он молча
повесил автомат на плечо.
- Кончились учения, ребята, - сказал Бикофф. - Это - война...

МИЛИТАР ЯРОСЛАВ КАНЦЕВИЧ ("ОДЕССИТ")
Я думал, что командир отдаст нас сейчас такой приказ, по которому
нужно будет куда-нибудь бежать, ползти, прыгать, стрелять и вообще рвать
кого-нибудь зубами и ногтями.
Но Бык приказал закопать труп милитара, а потом отвел нас в ближайшую
рощицу и объявил привал с обедом. Обед - было чересчур громко сказано,
потому что состоял он из традиционных "сухпайковых" консервов. Признаться,
лично мне еда в тот момент в глотку не полезла: перед глазами все маячило
искаженное лицо бедняги-мертвеца...
Остальные тоже жевали без аппетита, и только Корреспондент и Бык без
видимых усилий расправлялись с тушенкой.
Вообще, все сразу стали тише воды и ниже травы. Хотя наверняка у
каждого вопросов было - вагон и маленькая тележка.
- Так что будем делать, мой лейтенант? - нарушил я всеобщую минуту
молчания. - По-моему, мы влипли в неприятный ералаш!
Бык не торопясь проглотил очередной кусок.
- А что, есть какие-нибудь конкретные предложения, Слава? - глухо
осведомился он.
- Мне кажется, - сказал я, - раз учения автоматически перестали быть,
как говорят у нас в Одессе, нам следует пробиваться к своим... Так
сказать, переходить линию фронта.
- Если таковая, конечно, существует, - вмешался Рамиров, задумчиво
перемалывая зубами ржаной хлебец.
- С чем пробиваться-то? - спросил Эсаул. - У нас же нэ оружие, а...
дэтские хлопушки!
- Плеткой обуха не перешибать, - встрял в разговор Антон. Первый раз
на моей памяти он почти правильно употребил нашу пословицу.
- Поверьте Плетке на слово, - машинально схохмил я, но никто даже не
улыбнулся.
Эсаул был полностью прав. Кроме как на штык-ножи да на приемы
рукопашного боя, надеяться нам было не на что. Даже автомат, доставшийся
нам в наследство от покойника, проблемы вооружения группы не решал...
Народ безмолвствовал, но не грозно, как в пушкинском "Годунове", а
подавленно.
- Придется для начала выйти на противника и разжиться оружием за его
счет, - потянувшись с хрустом в суставах, сказал Бык.
- Интересно, - высказал вслух назревший у всех вопрос Гувх. - А кто
наш противник? Штатовцы? Или какие-нибудь турки?
- Какая разница? - переспросил Артур-"Большой Камень". - Не все ли
равно, от чьей пули загнешься?
- Ты что - помирать собрался? - осведомился Сибиряк.
- А ты, наверно, с гранатой под первый встречный танк ляжешь? -
парировал Абакалов.
- Хватит спорить, - прервал их командир. - Вот что...
Закончить ему не дал странный возглас Эсаула. Мы оглянулись на него.
Даргинец сидел, скрестив ноги по-восточному, а в его левой руке был зажат
брусок взрывчатки. Не той, бутафорской, которой нас снабдили перед вылетом
в бригаде, а самой что ни на есть настоящей, типа "сэндвич", с ого-го
какой пробивной мощью!..
- Где ты это взял, Пшимаф? - почему-то шепотом спросил лейтенант. (Я
сразу вспомнил тот древний анекдот, где мужик отвечает: "Где взял, где
взял... Купил!" - но решил оставить его пока при себе).
- В вэщмэшке, - лаконично сообщил Эсаул.
Бык пришел в себя быстрее всех: на то он и командир.
- А ну, - приказал он, - всем проверить личное оружие и снаряжение и
доложить!
Вскоре мы сидели с открытым ртом. У всех нас и боеприпасы, и
взрывчатка оказались боевыми, хотя этого просто не могло быть. К примеру,
я сам проверял свой ган еще в "джампе", и патроны у меня тогда были
холостыми, с полосатым ободком... Получалось, что произошло чудо.
- Чудеса, - покрутил головой Бык.
- Нет, не чудеса, - вдруг сказал Корреспондент. - Я подозреваю, что
вас отправили на настоящее боевое задание. Только вот зачем от вас - да и
не только от вас - это скрыли?..
- Вот это аффект! - присвистнув, воскликнул Аббревиатура.
- Значит, все-таки это война, - полуутвердительным тоном сказал в
пространство лейтенант.
- Не обязательно, - возразил Рамиров. - Вспомните "пандухский
конфликт" - там тоже никто никому войны официально не объявлял, а просто
швырнули через границу войска в полном боевом снаряжении - и
закрутилось!.. Сдается мне, что вас, ребята, опять хотят использовать в
качестве пешек. А впрочем, это несложно проверить. Мой комп-нот имеет
выход на сеть пресс-служб, так что попробуем узнать, что в мире творится.
Напрасно он надеялся, никакой связи с внешним миром у его комп-нота
не оказалось.
- Ерунда какая-то, - растерянно проговорил Рамиров. - Непонятно... Не
нравится мне все это. И знаете, почему? Потому что получается, что ваше
командование знало о начале боевых действий, но не захотело поставить вас
в известность. Отправили воевать неизвестно против кого...
- Как кур во тши, - скаламбурил опять не к месту наш стажер.
- А, может, над нами ставят какой-нибудь эксперимент? - предположил
Большой Камень.
- Психологический, - добавил Гувх.
- Что-то уж очень знакома мне эта ситуация, - продолжал, никого не
слушая, наш взводный. - Словно я и раньше попадал в такие же казусы...
- И мне... И я, - почти хором подтвердили Гаркавка и Эсаул.
- Да? - встрепенулся Корреспондент. - Когда? Где? При каких
обстоятельствах? Вспомните, ребята, попытайтесь! Это важно, поймите! Что
же вы молчите, Евгений?
Но Бык махнул рукой.
- Некогда, - резко сказал он. - Не стоит раздумывать да вспоминать,
что там кому-то во сне приснилось.
- А вы считаете, что это вам уже снилось раньше? - тут же прицепился
к его словам журналист.
- Ничего я не считаю, - с некоторым раздражением отрубил лейтенант. -
Я знаю: когда горит дом, думать уже некогда... И еще я знаю, что моя
страна - в опасности! А раз так... и поскольку мы вооружены, то предлагаю
всем считать, что задача у нас остается прежней. Ясно? Что же касается
того, что нас не предупредили о начале войны... Видно, вступили в действие
законы военного времени, а в таких случаях, чтобы не допустить паники,
всегда соблюдается строжайшая секретность.
Лейтенант, судя по всему, уже принял решение, и свернуть его с этого
пути было бы не возможно. Лицо его сразу стало жестким. Как чемодан...
- А мы успеем? - после паузы осведомился я.
- Что за вопрос, Канцевич? - удивился Бык. - Обязаны успеть! У нас
еще почти одиннадцать часов, а до Объекта - примерно восемьдесят верст.
Никто больше не проронил ни слова, хотя я видел по лицам дружков, что
каждый из них вспомнил сейчас о Глазе и Тарасе. Что с ними стало? Где они?
Живы или?..
И еще лично я думал о том, что, видимо, вскоре придется стрелять в
живых людей - сознательно, прицельно, стремясь убить... Пускай это будут
враги, уничтожать которых меня учили почти полтора года, но все равно это
- люди, а не мишени... Игра в войну закончилась внезапно, и теперь
начиналась суровая действительность.
Тем временем Гаркавка и Абакалов закопали остатки нашего обеда, чтобы
не оставить следов, а лейтенант сверился с комп-планшетом и решительно
сказал:
- Вот что мы сейчас сделаем...
Закончить свою фразу он не успел.
С дерева, где в качестве наблюдателя-дозорного с лазерным биноклем
сидел Белорус, раздался крик сойки - наш условный сигнал "Немедленно
замаскироваться!". Как вспугнутые лягушки в болоте, мы попрыгали в кусты и
закамуфлировались кто как мог. Вот когда пригодились тренировки по
филд-камуфляжу на любой местности!..
Буквально через минуту ничто не выдавало нашего присутствия, мы
словно растворились в лесу. Правда, я тут же спохватился: "А как же
Корреспондент? Ведь у него нет навыков... выдаст нас, как пить дать!".
Однако, Рамирова в моем поле зрения не было, и я успокоился.
Вдали послышался быстро нараставший гул моторов, и вскоре почти над
нашими головами из неба вынырнули и зависли два боевых вертолета. Люки их
были открыты, и оттуда наружу торчали длинные стволы крупнокалиберных
пулеметов. Опознавательные знаки на борту вертолетов почему-то были
тщательно замазаны, как у угнанных автомашин... В одном люке сидел, свесив
ноги за борт, человек в пятнистой, как у нас, форме и, меланхолично жуя
жевательную резинку, внимательно, но в то же время свысока (и в прямом, и
в переносном смысле) оглядывал лес. На коленях у него лежал в готовности
ранцевый огнемет с саморегулируемой струей. Такую штуковину я наблюдал в
действии год назад, на учениях "Солджерс оф Пис"... Впечатление от СЛИМа -
именно так именовалось это адское оружие - осталось, как говорится,
"полные штаны"...
Мне показалось, что человек из вертолета смотрит прямо на меня, и я
представил, как сейчас он, продолжая перемалывать челюстями нескончаемую
жвачку, пустит струю горящей гадости по кустам - просто так, для
профилактики и отчетности - и как мы будем, подобно душам грешников,
поджариваться на негасимом огне...
Сзади меня послышалась непонятная возня, но не успел я оглянуться,
как все опять смолкло.
Между тем, человек, восседавший над нашими головами подобно этакому
божку, энергично выплюнул "чуингам" в лес, что-то буркнул через плечо
кому-то в кабине вертолета, и геликоптеры, развернувшись, на бреющем
полете ушли восвояси.
- Видели, как нас ловят? - спросил лейтенант, когда мы покинули свои
укрытия.
- Интересно, - флегматично сказал Гаркавка. - И почему на них наша
форма?
- Вертолеты и оружие - тоже наши, - добавил Гувх. - Какой-то линейный
детерминизм!
- А вот Василий действительно принял этих типов за наших, - сказал
Артур, кивая на смущенного Ромпало. - Хотел уже вылезти из укрытия и
помахать ручкой "землякам".
- Что-о? - Бык упер указательный палец в Белоруса. - Три наряда вне
очереди, ефрейтор-мор! И не в столовую, а пол в казарме драить! Не
забудьте мне напомнить после возвращения в бригаду!
- А, может, это действительно были наши? - спросил Эсаул. - Что, если
нас ищут, чтобы вывезти отсюда?
- И ты, Брут? - мрачно спросил лейтенант, и даргинец потупился. - Вот
что: нужно немедленно уходить из этого проклятого места, иначе нас отловят
здесь, как зайцев! Для выполнения задания нам срочно требуется машина. Но
объявлений в газетах мы давать не будем, а сделаем ход конем... Выйдем к
шоссе, заодно пройдем мимо населенного пункта Сосновка и посмотрим, что
там творится.
- Кстати, а где Корреспондент? - вспомнил я про журналиста по
ассоциации с газетами, о которых упомянул в шутку командир.
Мы огляделись. Рамиров будто испарился.
Аббревиатура и Плетка кинулись обыскивать окрестности, но так и не
нашли нашего сопровождающего. К поискам подключились и другие, но
Корреспондент словно провалился сквозь землю.
- Сбежал он, что ли, от нас? - с досадой воскликнул Бык.
- Кто? - с интересом спросили сзади.
Мы разом обернулись. Рамиров спокойненько стоял, опираясь на
высоченную сосну, и делал вид, что не понимает нашего замешательства.
Десять искушенных в вопросах маскировки лбов не могли найти на редколесье
одного гражданского!.. Не знаю, как другие на этот счет, но если бы я умел
краснеть - то покраснел бы до корней волос.
- Идем дальше, командир? - невозмутимо осведомился Гаркавка.
Бык молча сплюнул в траву.
Еще на подходе к Сосновке мы почуяли запах гари и, не сговариваясь,
прибавили ходу. Данный "населенный пункт" был, оказывается, небольшой
деревушкой. Был - это подходящее слово, потому что в тот момент, когда мы
его увидели, он уже существовал, как говорят в Одессе, "и не то чтобы да,
и не то чтобы нет"...
Мы залегли на опушке леса метрах в двухсот от окраины деревни и
принялись изучать то жуткое зрелище, которое представляла собой Сосновка.
Половина домов была сожжена дотла, от них остались лишь головешки да
остовы печей с нелепо торчащими трубами. Но и в уцелевших избах не было
заметно признаков жизни. Зато признаков смерти было полно. Посередине
единственной улицы лежали трупы коров. На одном из пепелищ маленькая
девчушка копалась в слое золы и пепла. Чуть подальше виднелся каким-то
чудом уцелевший колодезный сруб с "журавлем", на котором болтались два
бесформенных мешка.
- Канцевич, - приказал Бык, - быстро к девчонке! Расспроси ее, что и
как... В случае чего - бегом обратно, мы тебя прикроем.
Перебежками я добрался до девочки, то и дело прячась на всякий случай
за всевозможными укрытиями. Несколько раз мне попадались трупы, в том
числе и женщин, но задерживаться и разглядывать их у меня не было ни
времени, ни, если честно, желания - уж слишком они были изуродованы...
Когда до девочки осталось не больше пяти метров, я поднялся из-за
остатков забора и направился к ней, одновременно озираясь по сторонам. Я
думал, она испугается меня, но девчонка даже не вздрогнула. Глаза ее
остались безучастными, когда в них отразилась моя фигура.
Вокруг было неестественно тихо. Ни лая собак. Ни пения петухов. Ни
человеческих голосов. Так не бывает вблизи жилья. Неужели всех тут
убили?!.
- Ты одна здесь? - спросил я девчонку.
Не могу похвалиться большим опытом общения с детьми, особенно
девчонками, тем более - в таких экстремальных условиях, поэтому в
дальнейшем язык мой выдавал на-гора шаблонные фразы.
По-моему, я спросил еще, как ее зовут и где ее родители.
Но девочка смотрела на меня как на пустое место и молчала. Лицо ее,
испачканное сажей, по-прежнему ничего не выражало. Оглохла она, что ли?
Лишь когда я уже отчаялся выудить из нее хоть какую-нибудь
информацию, она показала глазами на колодезный "журавель".
Только теперь я увидел, что там висит. Два трупа: мужчина и женщина
средних лет. Руки связаны за спиной куском колючей проволоки, к груди
каждого прикреплена табличка на русском и английском (эта продуманность
меня почему-то больше всего взбесила!): "ТЕРРОРИСТЫ". Судя по всему, их
повесили не очень давно...
Я сглотнул сухой комок в горле и до боли в пальцах сжал свой "ган".
- Кто это сделал? - спросил девочку.
Она, не мигая, глядела на меня своими синими, но не яркими, а как бы
потухшими глазами. Потом разлепила пересохшие губы и почему-то
по-французски сказала:
- Туа!
Я не поверил своим ушам. Как сказал бы на моем месте Аббревиатура, у
меня возник "эмоциональный стресс".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30