Этим показателем измерялась узнаваемость имени ведущего и зрительское одобрение. Пускай Элеонора Фаренхолт провалится! Веснушки и лохматая голова – это как раз то, что желает видеть зритель. Ему надоели прилизанные блондинки, только и умеющие, что читать телесуфлер.
Она отвернулась от Митча, делая вид, что ее больше интересует кашне. Это была преднамеренная грубость, призванная подсказать Митчу, что ему лучше отойти. Он же, наоборот, подошел к ней вплотную – или это только игра ее воображения? Сосед справа случайно толкнул ее. Толчея становилась нестерпимой.
Теплая ладонь Митча прикоснулась к спине Ройс. Она замерла, внутренне содрогаясь. От одного его прикосновения ее охватило небывалое возбуждение. Бежать от него сломя голову, подумала она, но не смогла шевельнуться. По обеим сторонам от нее теснились люди, сзади к ней прижимался Митч. А может, все дело в том, что она не хочет уходить?
Может быть, она хочет узнать, что предпримет Митч теперь? Ее нервы гудели от напряжения. Митч буквально сокрушал ее оборону. Возможно, ее рассудок и испытывал к нему ненависть, но тело реагировало иначе, по-своему.
Он топтался у нее за спиной, едва не касаясь ртом ее уха. Какое-то время он помалкивал, только жарко дышал ей в волосы. Потом спросил низким, проникновенным голосом:
– Ты сказала ему, Ройс?
– Кому? – пролепетала она, не смея обернуться.
Вместо ответа он заскользил ладонью вниз по ее спине. От его прикосновения у нее защипало грудь, в животе появился раскаленный булыжник. Неужели все это происходит с ней?
– Не смей! – Она пнула его локтем под ребра и сделала попытку повернуться, но он прижался к ней слишком сильно, лишив возможности маневрировать. У нее пропала всякая надежда на бегство без скандала.
– Ты не ответила на мой вопрос, Ройс.
У нее так пересохло в горле, что она лишилась дара речи. Вот, оказывается, что он способен сделать с ней, не прикладывая ни малейших усилий! Она ненавидела его, но при этом совершенно неприлично возбуждалась, стоило ему появиться на расстоянии пушечного выстрела, а вблизи – и подавно. С чего бы это?
– Отвечай. – Его рука уже нырнула ей под платье, массируя нежную кожу у нее на пояснице. С медлительностью, от которой впору было спятить, ладонь спускалась все ниже…
Даже если никто не мог разглядеть, что он себе позволяет, выражение ее лица наверняка служило наглядным свидетельством чувственного притяжения, которым обладает для нее этот наглец. Ее живот свело судорогой, как только его пальцы добрались до ее нижнего позвонка. О, как ей хотелось его остановить! Но ее полностью парализовало сексуальное возбуждение неведомой ранее силы.
– Если ты не ответишь, – прошептал он ей в самую ушную раковину, усугубив этим ее томление, – я расстегну твой пояс, и твои сексуальные шелковые чулочки окажутся на полу.
– Не посмеешь. – Вот, значит, какой у нее теперь голос – смущенное карканье! Еще как посмеет! Этот паршивец не имеет ни малейшего представления о благородстве. Его пальцы уже елозили по ее ягодицам. Она ненавидела себя за сладостно ноющую грудь и раскалывающиеся бедра.
– Я не говорила Бренту, что целовалась с тобой.
Она надеялась (или опасалась?), что ее ответ остановит его, но ничего подобного не произошло: он по-прежнему теребил застежку у нее на поясе.
– Почему?
Она едва дышала от страха – или вожделения? Разумеется, в такой толпе он ничего не предпримет – а вдруг?.. Если он и дальше продолжит терзать ее тело, у нее лопнет платье. Он и так достаточно осрамил ее в собственных глазах. Он водил ладонью по ее бедрам, благо что пояс размещался очень низко, умело подводя ее к грани экстаза. Держа перед собой спасительное кашне, она не смела дышать. Он тем временем добрался до ее пупка. Пускай люди вокруг не могли видеть, чем они занимаются, – одно их присутствие во сто крат усиливало чувственный накал происходящего.
– Я задал тебе вопрос. – Голо был низкий, грубый. В нем сочетались обещание и угроза. Все ее инстинкты вопили: «Останови его!» Но она не могла на это решиться.
– Что я должна была сказать Бренту? – выдавила она.
– Правду.
Крохотный кусочек ее рассудка, еще не затронутый похотью, легко согласился с его правотой. Она не должна выходить замуж за Брента, если другой мужчина в силах так ее распалить. Однако она не могла уделить этой здравой мысли должного внимания – жар, распространявшийся у нее между ног, заставлял сосредоточиться на текущем моменте.
– Когда же ты ему скажешь, Ройс?
Прежде чем она нашла ответ, раздался другой мужской голос:
– Дюран, Ройс!
Господи, только не Тобиас Ингеблатт!
Митч развернул ее лицом к репортеру. Вспышка неона запечатлела ее испуганное выражение. Митч по-прежнему стоял у нее за спиной, не вынимая руку у нее из платья. Рядом с Ингеблаттом возник еще один репортер с видеокамерой.
К счастью, они не имели шанса разглядеть, как безобразничает Митч: толпа была слишком плотной, и то, что он оказался позади нее, не внушало ни малейших подозрений. Зато что за бурю эмоций это вызывало у нее!
– Правда, что вы защищаете пуму? – спросил Тобиас Ингеблатт.
Пока Митч объяснял, что помогает группе защиты животных, Рейс приводила в порядок свои мысли. Первый ее вывод заключался в том, что ей срочно требуется психиатр. Она воспитывалась и нормальной семье, в детстве у нее не возникало проблем, которые остались бы неразрешенными по сию пору; ее не привлекали противоестественные варианты секса. Тогда почему ее так возбудило озорство Митча?
Митч как раз прочерчивал пальцами сексуальнейшие круги у нее на животе. И это происходит на глазах у миллионов телезрителей – хорошо хоть, что под платьем! У нее отчаянно колотилось сердце, между ног стало влажно. Наверное, у нее поехала крыша. Полная катастрофа!
– Мисс Уинстон, как, по-вашему, Митч выстроит защиту своей пумы? – спросил телерепортер.
Ройс хотелось одного – не выглядеть раскрасневшейся проказницей, какой она себя ощущала.
– Думаю, он добьется оправдания зверя, объявив его действия самозащитой, – ответила она, заслуженно гордясь своим безмятежным тоном. В следующее мгновение, собрав в кулак волю, она сделала шаг вперед, принудив Митча убрать руку.
– Это невозможно, – сказал Митч. – Охотник был атакован сзади. Эту тему, а также ряд других мы с Ройс затронем в ее следующей программе «Новости Сан-Франциско». Верно, Ройс?
– Да. – Наваждение прошло. Теперь она ломала голову, что за игру затеял Митч. Дождавшись, пока уберутся репортеры, она спросила: – О чем это ты?
– Мы с тобой составили отменный дуэт. – По его многозначительной усмешке было понятно, что за дуэт он имеет в виду. – Арни приглашает меня на передачу во второй раз. Разве он не говорил тебе об этом?
У нее в голове блеснула молния. Он стоял, слегка наклонив голову набок. От него исходил первобытный сексуальный зов, на который охотно отозвалась бы любая женщина, но Ройс уже получила уррк. Он поставил целью испортить ей жизнь, а она создавала ему для этого все условия. Вот дурочка!
– Нет, не говорил. – Ее захлестнуло негодование, и она дала волю чувствам. – Зачем ты это делаешь? Ты знаешь, что я тебя ненавижу.
– Я это заметил в прошлый уик-энд. Если бы твоя ненависть продлилась тогда еще несколько минут, ты бы у меня осталась без трусов. А уж сейчас…
– Мерзавец! – Она напомнила себе о силе своей ненависти к нему. Впрочем, просвещать его на этот счет было бы неразумно, учитывая, что она позволяла ему всего минуту назад.
– Плюнь на этого своего маменькиного сынка. Лучше поедем ко мне. В постели ты мне как следует растолкуешь, насколько ты меня ненавидишь.
– И не мечтай, Митч. – Она кинулась от него прочь, распихивая локтями толпу.
– Помяни мое слово, следующее интервью ты запомнишь навсегда, – крикнул Митч ей вдогонку.
– Господи! – произнесла она шепотом. Теперь она не сомневалась, что ее телевизионная карьера загублена, не успев начаться. Митч был слишком хитер, чтобы позволить ей подцепить его вторично. Хуже того, на сей раз он сам выставит ее идиоткой.
– Он мне враг, – сказала она вслух, но никто не обратил внимания на ее шевелящиеся губы. Она остановилась, не зная, куда податься. Почему, ну почему она позволяет ему так с ней обращаться?
Видимо, все началось несколько лет назад, в их первую встречу. Тогда ей хотелось верить, что она встретила ЕГО – любящего, нежного, умного, желанного – средоточие всего, что она мечтала получить от мужчины.
Целый месяц в Италии она грезила о Митче. Ей снились бесстыдные эротические сны, главную роль в которых исполнял он. Его поцелуи в ночь прощания, на темной стоянке, не остались без последствий.
Ее тело изнывало по нему, как по целебному снадобью. Похоже, он расшевелил в ней что-то непознанное, доселе запретное. Что ж, теперь она разобралась, насколько Митч хитер. Сегодняшний эпизод был частью направленного против нее плана.
Митч, судя по всему, руководствовался лозунгом: жизнь одна, а женщин много, как и половых гормонов. Самомнение водоизмещением с «Титаник». А она оказалась редкой рыбешкой, ускользнувшей из его сетей. Эта рыбешка подставила его на телевидении! Теперь Митч полон желания ее унизить.
Но она не могла ему покориться. Она предостерегала себя против того, чтобы обвинять одного его во всех грехах: разве она ему не потворствовала? У нее наверняка было средство его остановить, но как его найти?
Она огляделась в поисках подруг, но никого не смогла разглядеть в толпе. Даже дядя Уолли куда-то подевался. Она не могла заставить себя снова предстать перед Фаренхолтами. Этот вечер, обещавший стать ее триумфом, заканчивался самым жалким образом.
Ройс изучала толпу, надеясь высмотреть в ней дядю, прежде чем начнут разносить еду. Она не хотела, чтобы он сидел один. Наконец она заметила его у самой двери. Неужели он уходит? Она уже приготовилась его окликнуть, но вовремя разглядела рядом с ним Шона.
Она развернулась на высоких каблуках, прежде чем они засекли ее. Дядя и Шон расстались больше года назад, но она знала, что Уолли до сих пор переживает этот разрыв. После ухода Шона он стал сам не свой.
– Вот ты где! – К Ройс подошла Талиа. Каштановые волосы закрывали по бокам ее лицо, черные глаза глядели испытующе. – Твой дядя попросил меня сказать тебе, что он уходит с другом. Он позвонит тебе позже, на неделе.
– Спасибо. – Глядя через плечо Талии, Ройс увидела неоновые вспышки. Толпа в аукционном отсеке стала еще плотнее. Люди стояли плечом к плечу, кого-то разглядывая. – Что там за переполох?
– Звезда из «мыльной оперы» в совершенно прозрачном платье. Кажется…
– Внимание! – раздался резкий голос из громкоговорителя. – Исчезли бриллиантовые сережки из гарнитура Картье. Посмотрите на полу вокруг себя. Нашедшего просьба обратиться к охране.
– Вот неприятность! – протянула Талиа огорченным тоном. – Пожалуй, я вернусь к своему кавалеру. Еще увидимся!
Возвращаясь к столу, Ройс заметила нанятых благотворительной организацией охранников, которые перекрыли выход и теперь вели поиски в аукционном отсеке, шаря по плюшевому ковру лучами фонариков.
– Дорогая, я давно тебя ищу! – раздался голос Брента.
Если незадолго до этого он гневался, то теперь снова стал смирным барашком. Ройс сообразила, что сегодня впервые увидела его рассерженным. Впрочем, даже ангелы иногда выходят из себя. Не может же Брент всегда ходить довольным?
Она позволила ему обнять ее. Он добрый, ласковый, вообще чудесный. Пускай Митч убирается к черту.
Чувство собственной вины огорчало ее и одновременно злило. Митч затравил ее отца, зная, что тот находится в угнетенном состоянии после смерти жены и что на нем нет вины. Но Митчу было на это наплевать, его цель заключалась в том, чтобы сделать себе рекламу. На похоронах в момент слабости Митч сказал ей правду. Рассудок не позволял ей простить его, однако тело упорно отказывалось забыть недавний поцелуй в темноте.
Гас Вулф не был светилом полицейского мира и знал об этом не хуже остальных. Носясь по залу, он то и дело утирал пот со лба. Надо было послушаться жену и не затевать собственное дело – «Вулф Секьюрити». Но нет, захотелось легких денег, которые ему виделись в частном охранном бизнесе. Зарплата полицейского его не удовлетворяла, в охране же деньги лились рекой – до сегодняшнего вечера.
Господи, здесь же кишмя кишит главными богатеями Сан-Франциско! Кто из них стянул сережки? И что делать ему? Хороший вопрос. Он не мог вспомнить, когда еще попадал в подобный переплет.
Гас знал, что у частной службы безопасности больше прав, чем у обыкновенной полиции. Для них законы не писаны. Но вправе ли они обыскать такую прорву народу?
– Что делать, босс? – спросил один из молодых сотрудников, которого он нанял на один вечер за ерундовую плату.
– Кто-нибудь успел улизнуть после пропажи сережек? – спросил Гас.
Сотрудник покачал головой. Гас в который раз оглядел забитый людьми зал. Он ничего не мог придумать. Он снова вытер пот со лба и запустил пальцы в редеющую шевелюру. Тут ему на глаза попался Митчелл Дюран.
Вреднющий сукин сын! Однажды он здорово прижал Гаса в суде. Но в уме ему не откажешь. Уж он-то не растерялся бы! Меньше всего Гасу хотелось потерпеть провал. Тогда прощай, страховка, а вместе с ней и все его дело. Останется только скудная получка в полицейской кассе.
Гас извинился перед молодым сотрудником и поспешил наперерез Дюрану. Дюран тоже оглядывал толпу. Проследив, куда он смотрит, Гас узрел Ройс Уинстон, новую ведущую с телевидения.
– Ну, нашли драгоценности? – обратился к нему Дюран.
– Какое там! Ну и ситуация…
Митч кивнул, не сводя глаз с Ройс. Похоже, этот подлец не собирается добровольно делиться с ним своими соображениями. Гас смирился с необходимостью выступать в роли просителя.
– А что думаете вы?
Митч перевел свои голубые глаза на Гаса. Не хотелось бы когда-нибудь перейти такому дорогу!
– Лучше бы вам поторопиться, не то пойдут вопросы, почему вы не вызвали полицию.
– Верно! – Гас затравленно озирался. Столько народу, и все, как на подбор, богатые, влиятельные люди! Он посмотрел на Митча. Наверное, все глазеет на свою Уинстон? Так и есть.
– У нас есть законные основания для обыска?
– Основания-то есть, но я бы на вашем месте поберег задницу, иначе ваша служба безопасности не оберется исков. То, что вы имеете большую свободу маневра, чем полиция, еще не значит, что вам сам черт не брат.
– Я все понял. Обыскиваем, но не раздеваем догола. – Как ни серьезно было положение, он разочарованно присвистнул. – А я-то размечтался, как буду щупать богатеньких дамочек…
– Ближе к делу. Обратитесь за добровольным содействием. Попросите разрешения применить металлоискатели. Все знают, что такое металлоискатель в аэропорту.
– У меня нет оборудования. Давно собирался купить, но… Сами знаете: то одно, то другое.
– Возьмите взаймы у гостиничной охраны.
– Как я сам до этого не додумался!
– Вот уж не знаю. – Митч вернулся к излюбленному занятию – разглядыванию Ройс. – Скорее всего воришка выбросит сережки, и вы подберете их до появления полиции. Он-то думает, что вы вызовете ее с ходу. Где ему знать, что ваша сегодняшняя страховка не покрывает возможные потери, и вы будете выбиваться из сил, чтобы обнаружить пропажу.
Заносчивый тип. Но говорит дело.
– Спасибо, Митч. – Помявшись, Гас нехотя выдавил: – Я ваш должник.
– Запомним.
– Лучше бы они нас отпустили, – сказал Уорд Фаренхолт Бренту. – Это же курам на смех!
Ройс не отрывала глаз от бисера на своем платье. Митч смущал ее своим масляным взглядом. Ей казалось, что он способен на расстоянии запустить руку ей в платье. Непрекращающийся жар между ног свидетельствовал, что ее тело тоже не торопится забывать недавнюю встряску. Она была вынуждена признаться себе, что сама далась ему в руки.
Почему, почему?! Вместо ответа ее терзала брезгливость к самой себе. Без помощи психиатра ей не обойтись. Прямо в понедельник – на прием!
– Прошу внимания, – ожил громкоговоритель, – Обыск аукционного отсека не привел к обнаружению сережек. Просим всех выстроиться у буфета и добровольно пройти проверку на металлоискателе.
– Придется согласиться, – сказал Уорд, видя, как все потянулись к буфету, – иначе проторчим здесь всю ночь.
Поволновавшись несколько секунд, Ройс все же обнаружила на кресле свою сумочку в форме котенка. Брент обнял ее за талию, подталкивая в очередь за родителями и Кэролайн. Очередь приняла форму воронки. Ройс засосало в ее центр.
– Прибор обязательно среагирует на стальные бусины на моем платье, – сказала она Бренту.
– Главное, чтобы у вас не оказалось краденого.
Ройс задело, с какой неприязнью произнесла эту реплику Элеонора. Значит, она приняла верное решение: выйдя за Брента, она очутилась бы в аду, созданном зловредной свекровью. Она не удержалась и пошутила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Она отвернулась от Митча, делая вид, что ее больше интересует кашне. Это была преднамеренная грубость, призванная подсказать Митчу, что ему лучше отойти. Он же, наоборот, подошел к ней вплотную – или это только игра ее воображения? Сосед справа случайно толкнул ее. Толчея становилась нестерпимой.
Теплая ладонь Митча прикоснулась к спине Ройс. Она замерла, внутренне содрогаясь. От одного его прикосновения ее охватило небывалое возбуждение. Бежать от него сломя голову, подумала она, но не смогла шевельнуться. По обеим сторонам от нее теснились люди, сзади к ней прижимался Митч. А может, все дело в том, что она не хочет уходить?
Может быть, она хочет узнать, что предпримет Митч теперь? Ее нервы гудели от напряжения. Митч буквально сокрушал ее оборону. Возможно, ее рассудок и испытывал к нему ненависть, но тело реагировало иначе, по-своему.
Он топтался у нее за спиной, едва не касаясь ртом ее уха. Какое-то время он помалкивал, только жарко дышал ей в волосы. Потом спросил низким, проникновенным голосом:
– Ты сказала ему, Ройс?
– Кому? – пролепетала она, не смея обернуться.
Вместо ответа он заскользил ладонью вниз по ее спине. От его прикосновения у нее защипало грудь, в животе появился раскаленный булыжник. Неужели все это происходит с ней?
– Не смей! – Она пнула его локтем под ребра и сделала попытку повернуться, но он прижался к ней слишком сильно, лишив возможности маневрировать. У нее пропала всякая надежда на бегство без скандала.
– Ты не ответила на мой вопрос, Ройс.
У нее так пересохло в горле, что она лишилась дара речи. Вот, оказывается, что он способен сделать с ней, не прикладывая ни малейших усилий! Она ненавидела его, но при этом совершенно неприлично возбуждалась, стоило ему появиться на расстоянии пушечного выстрела, а вблизи – и подавно. С чего бы это?
– Отвечай. – Его рука уже нырнула ей под платье, массируя нежную кожу у нее на пояснице. С медлительностью, от которой впору было спятить, ладонь спускалась все ниже…
Даже если никто не мог разглядеть, что он себе позволяет, выражение ее лица наверняка служило наглядным свидетельством чувственного притяжения, которым обладает для нее этот наглец. Ее живот свело судорогой, как только его пальцы добрались до ее нижнего позвонка. О, как ей хотелось его остановить! Но ее полностью парализовало сексуальное возбуждение неведомой ранее силы.
– Если ты не ответишь, – прошептал он ей в самую ушную раковину, усугубив этим ее томление, – я расстегну твой пояс, и твои сексуальные шелковые чулочки окажутся на полу.
– Не посмеешь. – Вот, значит, какой у нее теперь голос – смущенное карканье! Еще как посмеет! Этот паршивец не имеет ни малейшего представления о благородстве. Его пальцы уже елозили по ее ягодицам. Она ненавидела себя за сладостно ноющую грудь и раскалывающиеся бедра.
– Я не говорила Бренту, что целовалась с тобой.
Она надеялась (или опасалась?), что ее ответ остановит его, но ничего подобного не произошло: он по-прежнему теребил застежку у нее на поясе.
– Почему?
Она едва дышала от страха – или вожделения? Разумеется, в такой толпе он ничего не предпримет – а вдруг?.. Если он и дальше продолжит терзать ее тело, у нее лопнет платье. Он и так достаточно осрамил ее в собственных глазах. Он водил ладонью по ее бедрам, благо что пояс размещался очень низко, умело подводя ее к грани экстаза. Держа перед собой спасительное кашне, она не смела дышать. Он тем временем добрался до ее пупка. Пускай люди вокруг не могли видеть, чем они занимаются, – одно их присутствие во сто крат усиливало чувственный накал происходящего.
– Я задал тебе вопрос. – Голо был низкий, грубый. В нем сочетались обещание и угроза. Все ее инстинкты вопили: «Останови его!» Но она не могла на это решиться.
– Что я должна была сказать Бренту? – выдавила она.
– Правду.
Крохотный кусочек ее рассудка, еще не затронутый похотью, легко согласился с его правотой. Она не должна выходить замуж за Брента, если другой мужчина в силах так ее распалить. Однако она не могла уделить этой здравой мысли должного внимания – жар, распространявшийся у нее между ног, заставлял сосредоточиться на текущем моменте.
– Когда же ты ему скажешь, Ройс?
Прежде чем она нашла ответ, раздался другой мужской голос:
– Дюран, Ройс!
Господи, только не Тобиас Ингеблатт!
Митч развернул ее лицом к репортеру. Вспышка неона запечатлела ее испуганное выражение. Митч по-прежнему стоял у нее за спиной, не вынимая руку у нее из платья. Рядом с Ингеблаттом возник еще один репортер с видеокамерой.
К счастью, они не имели шанса разглядеть, как безобразничает Митч: толпа была слишком плотной, и то, что он оказался позади нее, не внушало ни малейших подозрений. Зато что за бурю эмоций это вызывало у нее!
– Правда, что вы защищаете пуму? – спросил Тобиас Ингеблатт.
Пока Митч объяснял, что помогает группе защиты животных, Рейс приводила в порядок свои мысли. Первый ее вывод заключался в том, что ей срочно требуется психиатр. Она воспитывалась и нормальной семье, в детстве у нее не возникало проблем, которые остались бы неразрешенными по сию пору; ее не привлекали противоестественные варианты секса. Тогда почему ее так возбудило озорство Митча?
Митч как раз прочерчивал пальцами сексуальнейшие круги у нее на животе. И это происходит на глазах у миллионов телезрителей – хорошо хоть, что под платьем! У нее отчаянно колотилось сердце, между ног стало влажно. Наверное, у нее поехала крыша. Полная катастрофа!
– Мисс Уинстон, как, по-вашему, Митч выстроит защиту своей пумы? – спросил телерепортер.
Ройс хотелось одного – не выглядеть раскрасневшейся проказницей, какой она себя ощущала.
– Думаю, он добьется оправдания зверя, объявив его действия самозащитой, – ответила она, заслуженно гордясь своим безмятежным тоном. В следующее мгновение, собрав в кулак волю, она сделала шаг вперед, принудив Митча убрать руку.
– Это невозможно, – сказал Митч. – Охотник был атакован сзади. Эту тему, а также ряд других мы с Ройс затронем в ее следующей программе «Новости Сан-Франциско». Верно, Ройс?
– Да. – Наваждение прошло. Теперь она ломала голову, что за игру затеял Митч. Дождавшись, пока уберутся репортеры, она спросила: – О чем это ты?
– Мы с тобой составили отменный дуэт. – По его многозначительной усмешке было понятно, что за дуэт он имеет в виду. – Арни приглашает меня на передачу во второй раз. Разве он не говорил тебе об этом?
У нее в голове блеснула молния. Он стоял, слегка наклонив голову набок. От него исходил первобытный сексуальный зов, на который охотно отозвалась бы любая женщина, но Ройс уже получила уррк. Он поставил целью испортить ей жизнь, а она создавала ему для этого все условия. Вот дурочка!
– Нет, не говорил. – Ее захлестнуло негодование, и она дала волю чувствам. – Зачем ты это делаешь? Ты знаешь, что я тебя ненавижу.
– Я это заметил в прошлый уик-энд. Если бы твоя ненависть продлилась тогда еще несколько минут, ты бы у меня осталась без трусов. А уж сейчас…
– Мерзавец! – Она напомнила себе о силе своей ненависти к нему. Впрочем, просвещать его на этот счет было бы неразумно, учитывая, что она позволяла ему всего минуту назад.
– Плюнь на этого своего маменькиного сынка. Лучше поедем ко мне. В постели ты мне как следует растолкуешь, насколько ты меня ненавидишь.
– И не мечтай, Митч. – Она кинулась от него прочь, распихивая локтями толпу.
– Помяни мое слово, следующее интервью ты запомнишь навсегда, – крикнул Митч ей вдогонку.
– Господи! – произнесла она шепотом. Теперь она не сомневалась, что ее телевизионная карьера загублена, не успев начаться. Митч был слишком хитер, чтобы позволить ей подцепить его вторично. Хуже того, на сей раз он сам выставит ее идиоткой.
– Он мне враг, – сказала она вслух, но никто не обратил внимания на ее шевелящиеся губы. Она остановилась, не зная, куда податься. Почему, ну почему она позволяет ему так с ней обращаться?
Видимо, все началось несколько лет назад, в их первую встречу. Тогда ей хотелось верить, что она встретила ЕГО – любящего, нежного, умного, желанного – средоточие всего, что она мечтала получить от мужчины.
Целый месяц в Италии она грезила о Митче. Ей снились бесстыдные эротические сны, главную роль в которых исполнял он. Его поцелуи в ночь прощания, на темной стоянке, не остались без последствий.
Ее тело изнывало по нему, как по целебному снадобью. Похоже, он расшевелил в ней что-то непознанное, доселе запретное. Что ж, теперь она разобралась, насколько Митч хитер. Сегодняшний эпизод был частью направленного против нее плана.
Митч, судя по всему, руководствовался лозунгом: жизнь одна, а женщин много, как и половых гормонов. Самомнение водоизмещением с «Титаник». А она оказалась редкой рыбешкой, ускользнувшей из его сетей. Эта рыбешка подставила его на телевидении! Теперь Митч полон желания ее унизить.
Но она не могла ему покориться. Она предостерегала себя против того, чтобы обвинять одного его во всех грехах: разве она ему не потворствовала? У нее наверняка было средство его остановить, но как его найти?
Она огляделась в поисках подруг, но никого не смогла разглядеть в толпе. Даже дядя Уолли куда-то подевался. Она не могла заставить себя снова предстать перед Фаренхолтами. Этот вечер, обещавший стать ее триумфом, заканчивался самым жалким образом.
Ройс изучала толпу, надеясь высмотреть в ней дядю, прежде чем начнут разносить еду. Она не хотела, чтобы он сидел один. Наконец она заметила его у самой двери. Неужели он уходит? Она уже приготовилась его окликнуть, но вовремя разглядела рядом с ним Шона.
Она развернулась на высоких каблуках, прежде чем они засекли ее. Дядя и Шон расстались больше года назад, но она знала, что Уолли до сих пор переживает этот разрыв. После ухода Шона он стал сам не свой.
– Вот ты где! – К Ройс подошла Талиа. Каштановые волосы закрывали по бокам ее лицо, черные глаза глядели испытующе. – Твой дядя попросил меня сказать тебе, что он уходит с другом. Он позвонит тебе позже, на неделе.
– Спасибо. – Глядя через плечо Талии, Ройс увидела неоновые вспышки. Толпа в аукционном отсеке стала еще плотнее. Люди стояли плечом к плечу, кого-то разглядывая. – Что там за переполох?
– Звезда из «мыльной оперы» в совершенно прозрачном платье. Кажется…
– Внимание! – раздался резкий голос из громкоговорителя. – Исчезли бриллиантовые сережки из гарнитура Картье. Посмотрите на полу вокруг себя. Нашедшего просьба обратиться к охране.
– Вот неприятность! – протянула Талиа огорченным тоном. – Пожалуй, я вернусь к своему кавалеру. Еще увидимся!
Возвращаясь к столу, Ройс заметила нанятых благотворительной организацией охранников, которые перекрыли выход и теперь вели поиски в аукционном отсеке, шаря по плюшевому ковру лучами фонариков.
– Дорогая, я давно тебя ищу! – раздался голос Брента.
Если незадолго до этого он гневался, то теперь снова стал смирным барашком. Ройс сообразила, что сегодня впервые увидела его рассерженным. Впрочем, даже ангелы иногда выходят из себя. Не может же Брент всегда ходить довольным?
Она позволила ему обнять ее. Он добрый, ласковый, вообще чудесный. Пускай Митч убирается к черту.
Чувство собственной вины огорчало ее и одновременно злило. Митч затравил ее отца, зная, что тот находится в угнетенном состоянии после смерти жены и что на нем нет вины. Но Митчу было на это наплевать, его цель заключалась в том, чтобы сделать себе рекламу. На похоронах в момент слабости Митч сказал ей правду. Рассудок не позволял ей простить его, однако тело упорно отказывалось забыть недавний поцелуй в темноте.
Гас Вулф не был светилом полицейского мира и знал об этом не хуже остальных. Носясь по залу, он то и дело утирал пот со лба. Надо было послушаться жену и не затевать собственное дело – «Вулф Секьюрити». Но нет, захотелось легких денег, которые ему виделись в частном охранном бизнесе. Зарплата полицейского его не удовлетворяла, в охране же деньги лились рекой – до сегодняшнего вечера.
Господи, здесь же кишмя кишит главными богатеями Сан-Франциско! Кто из них стянул сережки? И что делать ему? Хороший вопрос. Он не мог вспомнить, когда еще попадал в подобный переплет.
Гас знал, что у частной службы безопасности больше прав, чем у обыкновенной полиции. Для них законы не писаны. Но вправе ли они обыскать такую прорву народу?
– Что делать, босс? – спросил один из молодых сотрудников, которого он нанял на один вечер за ерундовую плату.
– Кто-нибудь успел улизнуть после пропажи сережек? – спросил Гас.
Сотрудник покачал головой. Гас в который раз оглядел забитый людьми зал. Он ничего не мог придумать. Он снова вытер пот со лба и запустил пальцы в редеющую шевелюру. Тут ему на глаза попался Митчелл Дюран.
Вреднющий сукин сын! Однажды он здорово прижал Гаса в суде. Но в уме ему не откажешь. Уж он-то не растерялся бы! Меньше всего Гасу хотелось потерпеть провал. Тогда прощай, страховка, а вместе с ней и все его дело. Останется только скудная получка в полицейской кассе.
Гас извинился перед молодым сотрудником и поспешил наперерез Дюрану. Дюран тоже оглядывал толпу. Проследив, куда он смотрит, Гас узрел Ройс Уинстон, новую ведущую с телевидения.
– Ну, нашли драгоценности? – обратился к нему Дюран.
– Какое там! Ну и ситуация…
Митч кивнул, не сводя глаз с Ройс. Похоже, этот подлец не собирается добровольно делиться с ним своими соображениями. Гас смирился с необходимостью выступать в роли просителя.
– А что думаете вы?
Митч перевел свои голубые глаза на Гаса. Не хотелось бы когда-нибудь перейти такому дорогу!
– Лучше бы вам поторопиться, не то пойдут вопросы, почему вы не вызвали полицию.
– Верно! – Гас затравленно озирался. Столько народу, и все, как на подбор, богатые, влиятельные люди! Он посмотрел на Митча. Наверное, все глазеет на свою Уинстон? Так и есть.
– У нас есть законные основания для обыска?
– Основания-то есть, но я бы на вашем месте поберег задницу, иначе ваша служба безопасности не оберется исков. То, что вы имеете большую свободу маневра, чем полиция, еще не значит, что вам сам черт не брат.
– Я все понял. Обыскиваем, но не раздеваем догола. – Как ни серьезно было положение, он разочарованно присвистнул. – А я-то размечтался, как буду щупать богатеньких дамочек…
– Ближе к делу. Обратитесь за добровольным содействием. Попросите разрешения применить металлоискатели. Все знают, что такое металлоискатель в аэропорту.
– У меня нет оборудования. Давно собирался купить, но… Сами знаете: то одно, то другое.
– Возьмите взаймы у гостиничной охраны.
– Как я сам до этого не додумался!
– Вот уж не знаю. – Митч вернулся к излюбленному занятию – разглядыванию Ройс. – Скорее всего воришка выбросит сережки, и вы подберете их до появления полиции. Он-то думает, что вы вызовете ее с ходу. Где ему знать, что ваша сегодняшняя страховка не покрывает возможные потери, и вы будете выбиваться из сил, чтобы обнаружить пропажу.
Заносчивый тип. Но говорит дело.
– Спасибо, Митч. – Помявшись, Гас нехотя выдавил: – Я ваш должник.
– Запомним.
– Лучше бы они нас отпустили, – сказал Уорд Фаренхолт Бренту. – Это же курам на смех!
Ройс не отрывала глаз от бисера на своем платье. Митч смущал ее своим масляным взглядом. Ей казалось, что он способен на расстоянии запустить руку ей в платье. Непрекращающийся жар между ног свидетельствовал, что ее тело тоже не торопится забывать недавнюю встряску. Она была вынуждена признаться себе, что сама далась ему в руки.
Почему, почему?! Вместо ответа ее терзала брезгливость к самой себе. Без помощи психиатра ей не обойтись. Прямо в понедельник – на прием!
– Прошу внимания, – ожил громкоговоритель, – Обыск аукционного отсека не привел к обнаружению сережек. Просим всех выстроиться у буфета и добровольно пройти проверку на металлоискателе.
– Придется согласиться, – сказал Уорд, видя, как все потянулись к буфету, – иначе проторчим здесь всю ночь.
Поволновавшись несколько секунд, Ройс все же обнаружила на кресле свою сумочку в форме котенка. Брент обнял ее за талию, подталкивая в очередь за родителями и Кэролайн. Очередь приняла форму воронки. Ройс засосало в ее центр.
– Прибор обязательно среагирует на стальные бусины на моем платье, – сказала она Бренту.
– Главное, чтобы у вас не оказалось краденого.
Ройс задело, с какой неприязнью произнесла эту реплику Элеонора. Значит, она приняла верное решение: выйдя за Брента, она очутилась бы в аду, созданном зловредной свекровью. Она не удержалась и пошутила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45