— Твоя путаница с подарками… Ты ей его тоже вручил или не успел? А вот интересно: она снимает очки в постели или нет? Надеюсь, ты уже успел это выяснить?
— Очки?.. Какие очки?.. — Тарасов оторвал глаза от стола и пристально взглянул на Юльку. — Кнопка, что ты несешь? Дамские штучки! Везет же мне на ревнивых дам!.. Их у меня так много, как тюльпанов в Голландии. То Настя, то ты… И болеть я у вас научился. Поверь мне, твои фантазии — ерунда!.. Тебе пригрезилось, примерещилось…
Он посмотрел на часы. Он вспомнил, как она всегда лежит у него на животе маленьким, светлым, тихим, нежно пахнущим ребятенком и, приподняв крохотный нос, обожающе-восторженно смотрит на него… Народная теория запасных клиньев себя не оправдала.
— Говорят, клин клином вышибают. Но видно, эта поговорка не про него.
— У тебя много еще на сегодня дел?
Она не слышала его, думая о своем.
— Я спрашиваю: когда ты сможешь освободиться? Кнопка! Очухайся, наконец! Я с тобой разговариваю!
Юлька с трудом очнулась от своего забытья…
Через час они сели в машину и уехали.
— Как обычно, «рыкаться», — хмыкнула Жанна Александровна и ласково добавила:
— «Товарищ мужчина, а все же заманчива должность твоя…»
* * *
— Ты был вчера у Юли? — закончив разговор о делах, спросила, глядя в окно президентского кабинета, Валентина.
— Никто не делает из этого никакого секрета! — тотчас отрубил, резко задохнувшись на первом слоге, президент. — Не вижу в том ничего предосудительного и особенного!
— Не видишь?!.. — не доверилась своему слуху Валентина. — Ну ты и скотина!
Президент с размаха шарахнул кулаком об стол.
Валентина вздрогнула и сжалась.
— Давай обойдемся без оскорблений! Если ты помнишь, я вообще ничего особенного тебе не обещал!
Ни о каких коренных преобразованиях у нас вопрос не стоял! У тебя, кстати, тоже есть муж! И я, кажется, не интересовался проблемой ваших близких отношений! А не нравится скотина — увольняйся! Как же с таким негодяем работать порядочной женщине?!
Да, это у президента запросто, на выход с вещами в двадцать четыре часа…
Он взглянул на нее и немного сбавил тон. Тарасов давился каждой буквой…
— Тина, мне очень трудно разорвать все сразу, одним махом… Пойми меня! Я живой человек!
— Слишком живой! — съязвила Валентина и поинтересовалась:
— А так тебе легко? — Она готова была расплакаться.
Президент молчал.
— Хорошо, поступай как знаешь… Это называется «любить по-русски»! В нескольких сериях! В конце концов, находиться в постоянном напряжении станет твоей работой. Ну и что? Ничего особенного!
У шпионов, например, секретность тоже превращена в профессию! — Валентина встала. — Только… — она поколебалась мгновение, — только ты запутаешь всe еще хуже…
— Куда уж хуже… — пробормотал шеф.
Находиться в постоянном напряжении — его работа… А у Тины колючий язычок…
Настя была обязанностью и долгом. Долгом перед самим собой. Женщина-обязанность — это тяжкий груз, почти невыносимый даже для его плеч.
Кнопка стала тихим, ручным, домашним зверьком, смотревшим на него с бесконечным обожанием и всегда поступающим в соответствии с его волей и желаниями. Его маленький исполнительный, всегда законопослушный директор… Согласный на все.
Валентина… Она просто показала ему, что такое женщина в постели. До Тины он плохо себе это представлял. Только с ней он забывал о доме, об обратной дороге, даже о Кляксе… Только с ней он терял представления о пространстве, временах года и своих собственных поступках. Он обретал свободу и раскованность. Пусть ненадолго, это все равно… Тина ничего от него не ждала и не требовала, как Настя, не восхищалась им непрерывно, как Юлька, всем своим видом показывая, что лучше него нет никого на свете. Это было приятно, что тут скрывать, даже очень, но… Им всегда заканчивают фразу. Тарасов отлично понимал, что не тянет на «лучшего на свете». Валентина просто спокойно вложила пальцы в его ладонь, еще раз осторожно подчеркивая, как тогда в парке, что «его взяла» и уверенно и незаметно вес прибрала к своим рукам.
Это был тот самый, необходимый ему вариант, который он искал. По крайней мере, ему так казалось.
…Валя тихонько закрыла за собой дверь. В коридоре на Валентину бурей обрушилась Юлька и буквально повисла на ней, как любила всегда делать Танька.
— Сушечка, — залепетала Юлька, — как он там, не очень злой? Какая-то ты скучная и потерянная… Он на тебя нагавкал?
Валентина внимательно посмотрела на соперницу. А с чего ему быть очень злым? Жена с великим тестем в придачу, любимая дочь, две довольно неплохие и преданные любовницы… И вечная «погоня в горячей крови…». Чего еще желать человеку для счастья и спокойствия духа?..
— Не вижу причин, — холодно сказала Валентина. — Он в своем обычном состоянии непрерывной обороны от конкурентов.
Изумленная ее тоном, Юлька растерялась и залебезила:
— Ты плохо себя чувствуешь? У тебя чудовищная нагрузка… Тянешь на себе воз… Может, поедешь догмой отдохнуть? — Она закашлялась.
— Это ты, по-моему, плохо себя чувствуешь! — отрезала Валентина. — Простыла на ветру?
— Это от курева. Хронический бронхит, — объяснила Юлька. — Нам с тобой надо завязывать с этим делом. Президент — и тот не курит!
Да, Валентине нелегко пришлось с ним вместе целый день… Один лишь разок удалось хорошенько затянуться.
— Завяжем! — буркнула она. — Выбирай подходящий для завязки день и час! А я к тебе присоединюсь!
Их уже и так не разлить водой… Даже ледяной из рук президента.
Мимо павой проплыла ярко-нарядная Жанна.
— По двое не собираться! — мило промурлыкала она и скрылась в приемной.
— Пошутить изволили! — злобно сказала Юлька. — Если бы ты только знала, Сушечка, как я ее ненавижу!
Валентина это уже очень хорошо знала. Она заглянула в ярко-синие глаза и подумала: неужели и ее ненависть к Юле может стать такой же неуправляемой и безобразной?! Валя брезгливо поморщилась от гадливости и отвращения к самой себе.
— Пойдем покурим! — предложила она Юльке. — Пока еще не завязали с этим делом!
И маленькая хозяйка большого дома радостно схватила сигареты и весело поскакала за Валентиной.
23
Первого января Тарасов и Валентина возвращались в Москву поздно вечером. Она спала мертвым сказочным сном в ожидании живой воды на заднем сиденье машины и проснулась, только когда он резко затормозил в квартале от ее дома.
— Тина, мы приехали! Ну вставай, спящая красавица! «Открой сомкнуты негой взоры!» И так проспала час без малого!
Она еле разлепила заспанные глаза:
— Уже?..
— Уже! — усмехнулся президент. — Быстро? Еле доехал! Думал, засну прямо за рулем! Глаза как песком посыпали!
Валя потянулась и зевнула:
— Нет, за рулем спать не надо… Я и так всю дорогу думала, что мы разобьемся!
— Я думал то же самое! — снова хмыкнул Тарасов и заглянул в ее серые, как осеннее небо, глаза., Валентина смутилась.
— Не смотри на меня так…
— А как это — так? — Он развеселился не вовремя. — Объясни, чтобы я знал на будущее!
Он явно издевался над ней.
— Ну ладно, сам знаешь как… Не малый ребенок… — пробормотала Валентина, застегивая куртку и натягивая сброшенные ботинки.
Тарасов изобразил удивление:
— Ты переоцениваешь мои знания! Я хорошо разбираюсь лишь в моделях бюстгальтеров! Что же означает твое загадочное «так»? Придется мне подумать над этим на досуге…
— Вот-вот, подумай… Займись наконец настоящим делом. А то все женские тряпки на уме! — проворчала Валентина, выбираясь из машины и собираясь переходить улицу.
Артем неожиданно открыл дверцу и выставил под снег по-прежнему удивленную физиономию.
— Ты куда?..
— Как — куда? — по-настоящему растерялась Валентина. — Домой… Не валяй дурака! Я тебя не понимаю…
— Плохо, — пробурчал президент. — Очень плохо, что ты меня не понимаешь… Тина, ну ты же должна меня поцеловать на прощание! Я жду!
Он вытянул вперед мощную шею, зажмурил глаза — наверняка хитро подсматривая! — и замер в беспокойном ожидании. Валентина засмеялась, наклонилась к нему и вдруг почувствовала, как сильные руки грубо рванули ее на себя…
— Ты что?.. — прошептала она. — Успокойся… Тебе пора к дочке…
— Завернем куда-нибудь за угол, — пробормотал Тарасов, совершенно не соображая, что несет. — Садись снова в машину… В Москве уже опять спят, на улицах полчеловека… Можно и в машине… Откинем сиденья… Тина… Не уходи… Пожалуйста, еще полчаса — а потом я тебя отпущу наконец к Таньке!
Валя наклонилась еще ниже, изловчившись, не глядя, на ощупь сгребла грязный снежок — как можно больше, сколько удалось зачерпнуть ладонью! — и со всего размаха влепила холодной грязной кашей в лицо шефу. Он отшатнулся, поневоле разжал пальцы и выпустил Валентину из жестких рук. Потом неловко засмеялся и вытер тающий снег, затекающий за воротник.
— А ты молодец! Сориентировалась мгновенно!
Один — ноль в твою пользу! — похвалил он, поежившись от холода. — Занесло меня на крутом повороте куда-то не туда… То есть вообще-то именно туда, куда надо… Ладно, на сегодня хватит, пора и честь знать, целуй — и пока! Увидимся в офисе! А вообще я позвоню!
Он подставил щеку для поцелуя, не глядя больше на Валентину, резко захлопнул дверь и рванул машину с места.
В лицо Валентине метнулся испуганный снег из-под колес.
* * *
Они курили, дымя в разные стороны, как делали это уже не первый месяц каждый день несколько раз.
Опять заглянула бдительная Жанна, понимающе улыбнулась и исчезла.
— Служба слежения! — проворчала Юлька. — По-моему, охрану пора уволить! Сэкономим на них! Надо предложить А-эм-тэ! Идея хорошая.
Валентина рассеянно кивнула. Она вполуха слушала Юлькины комментарии и плохо отслеживала происходящее вокруг. Ее мысли навязчиво возвращались к вымороженной квартире в Солнечногорске.
Валя привыкла к Виталию, как привыкают к соседям и шуму за окном. Она когда-то любила его или во всяком случае так думала. Только любовь не желала никакого однообразия. Валентина теперь почти не вспоминала о муже. Она хотела одного: снова вернуться туда, в ту же самую промороженную насквозь квартиру… И чтобы…
Сигарета обожгла пальцы. Юлька беззаботно болтала о чем-то.
— Ты задумалась, Сушечка? Я говорю, нас опять нагрели на последней партии пеньюаров…
Чтобы снова…
* * *
Он вел себя странно. Будто впервые в жизни оказался в постели с женщиной… Он прикидывался неопытным — ему так больше нравилось. Словно ждал — а что же покажет, чему научит его новая партнерша? Он вел игру не на равных, а заранее в поддавки — посмотри, взгляни, любимая, милая, как я еще неискушен и по-детски наивен, ты помоги мне. Либо… Но этой мысли Валентина не допускала всерьез: не может здоровый мужик под тридцать все еще путаться в первой позиции… А вдруг может?.. А как же тогда Настя и Юля?..
— Работаешь под дурачка? — спросила она его в их первый общий вечер.
Он вытянул вперед мощную шею, зажмурил глаза — наверняка хитро подсматривая! — и замер в беспокойном ожидании. Валентина засмеялась, наклонилась к нему и вдруг почувствовала, как сильные руки грубо рванули ее на себя…
— Ты что?.. — прошептала она. — Успокойся… Тебе пора к дочке…
— Завернем куда-нибудь за угол, — пробормотал Тарасов, совершенно не соображая, что несет. — Садись снова в машину… В Москве уже опять спят, на улицах полчеловека… Можно и в машине… Откинем сиденья… Тина… Не уходи… Пожалуйста, еще полчаса — а потом я тебя отпущу наконец к Таньке!
Валя наклонилась еще ниже, изловчившись, не глядя, на ощупь сгребла грязный снежок — как можно больше, сколько удалось зачерпнуть ладонью! — и со всего размаха влепила холодной грязной кашей в лицо шефу. Он отшатнулся, поневоле разжал пальцы и выпустил Валентину из жестких рук. Потом неловко засмеялся и вытер тающий снег, затекающий за воротник.
— А ты молодец! Сориентировалась мгновенно!
Один — ноль в твою пользу! — похвалил он, поежившись от холода. — Занесло меня на крутом повороте куда-то не туда… То есть вообще-то именно туда, куда надо… Ладно, на сегодня хватит, пора и честь знать, целуй — и пока! Увидимся в офисе! А вообще я позвоню!
Он подставил щеку для поцелуя, не глядя больше на Валентину, резко захлопнул дверь и рванул машину с места.
В лицо Валентине метнулся испуганный снег из-под колес.
* * *
Они курили, дымя в разные стороны, как делали это уже не первый месяц каждый день несколько раз.
Опять заглянула бдительная Жанна, понимающе улыбнулась и исчезла.
— Служба слежения! — проворчала Юлька. — По-моему, охрану пора уволить! Сэкономим на них! Надо предложить А-эм-тэ! Идея хорошая.
Валентина рассеянно кивнула. Она вполуха слушала Юлькины комментарии и плохо отслеживала происходящее вокруг. Ее мысли навязчиво возвращались к вымороженной квартире в Солнечногорске.
Валя привыкла к Виталию, как привыкают к соседям и шуму за окном. Она когда-то любила его или во всяком случае так думала. Только любовь не желала никакого однообразия. Валентина теперь почти не вспоминала о муже. Она хотела одного: снова вернуться туда, в ту же самую промороженную насквозь квартиру… И чтобы…
Сигарета обожгла пальцы. Юлька беззаботно болтала о чем-то.
— Ты задумалась, Сушечка? Я говорю, нас опять нагрели на последней партии пеньюаров… Чтобы снова…
* * *
Он вел себя странно. Будто впервые в жизни оказался в постели с женщиной… Он прикидывался неопытным — ему так больше нравилось. Словно ждал — а что же покажет, чему научит его новая партнерша? Он вел игру не на равных, а заранее в поддавки — посмотри, взгляни, любимая, милая, как я еще неискушен и по-детски наивен, ты помоги мне. Либо… Но этой мысли Валентина не допускала всерьез: не может здоровый мужик под тридцать все еще путаться в первой позиции… А вдруг может?.. А как же тогда Настя и Юля?..
— Работаешь под дурачка? — спросила она его в их первый общий вечер.
Сначала она не сомневалась: его просто забавляла эта роль.
— Нет, почему?.. — обаятельно, нарочито кокетливо затянул он начало обоих слов.
Они лежали рядом в согревшейся наконец квартире… Он нежно обнимал Валентину… На ее долю выпала уже испробованная когда-то роль учительницы.
Только ученик у нее взрослый. Ну что же, она справится. Тихая и незаметная, она в совершенстве умела расположить к себе, внушить другому собственные мысли, так что он начинал принимать их за свои.
И разве кто-нибудь замешкается перед несложным выбором между бойкой пропагандисткой свободной любви и задумчивой скромницей, застенчиво и доверчиво взирающей из-под пушистых бровей?..
* * *
Валентина внимательно взглянула на соперницу, лопочущую о каких-то никому не нужных бельевых финансовых проблемах. Да, Юлька еще совсем девочка, настоящий ребенок… Но именно эти девочки дают прикурить зрелым дамам так, что искры из глаз сыплются…
Виталий был опытным партнером, он быстро научил жену всему, что умел и знал сам, и так же стремительно остыл. Хотя раньше иногда все-таки протягивал к жене вечером руку и сжимал плечо:
— Валюш, ты как, не против?
Она обычно против не была…
Прошлое, связанное с Виталием, стало далеким, вроде первого посещения школы с огромным букетом гладиолусов, которые оказались размером чуть ли не больше Вали…
Теперь ей нужно вернуться в промороженную насквозь квартиру… И Валя туда обязательно вернется.
Несмотря ни на что…
Она снова посмотрела на мирно воркующую Юльку.
Да, несмотря ни на что.
* * *
Игорь стал периодически позванивать Насте.
А она — периодически наведываться в его квартирку.
По легко сложившейся традиции, по новому ритуалу.
Постирать ничего не надо? — всегда собиралась она поинтересоваться на пороге, но вспоминала его недоброе предсказание и вовремя себя останавливала. Похоже, ей просто нравилось играть в измену, как играют в шахматы или в кегли. А Игорь устраивал ее деликатностью, скромностью, бесшумностью. Но быстро надоел, как только приелась игра в «себя другую».
Она до сих пор все-таки надеялась, на самом краю отчаяния — до него оставалось всего ничего! — что Артем вдруг вспомнит о ней, о ее жалком существовании, что он обернется к ней, улыбнется, как было когда-то очень давно, и скажет… Ну это не важно, совершенно безразлично, что он скажет, лишь бы сказал хоть что-нибудь…
— Ой боже! — повторяла мать. — Мужиком родился — мужиком и умрет! Не пойму, что тебя связывает с твоим замечательным мужем?!
— Сашка! — привычно отзывалась Настя.
Мать вздыхала. В этом ее вздохе звучало привычное, невысказанное: «И это все, Настенька?!»
А что? Разве этого мало? Темноголовая Темина дочка Сашка по прозвищу Клякса, которая любит вставать и тихо блуждать ночами маленьким призраком по квартире…
Настя никогда не помышляла о разводе. Она по-прежнему надеялась на неожиданные перемены к лучшему.
У Игоря оказалась довольно приличная врачебная практика:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
— Очки?.. Какие очки?.. — Тарасов оторвал глаза от стола и пристально взглянул на Юльку. — Кнопка, что ты несешь? Дамские штучки! Везет же мне на ревнивых дам!.. Их у меня так много, как тюльпанов в Голландии. То Настя, то ты… И болеть я у вас научился. Поверь мне, твои фантазии — ерунда!.. Тебе пригрезилось, примерещилось…
Он посмотрел на часы. Он вспомнил, как она всегда лежит у него на животе маленьким, светлым, тихим, нежно пахнущим ребятенком и, приподняв крохотный нос, обожающе-восторженно смотрит на него… Народная теория запасных клиньев себя не оправдала.
— Говорят, клин клином вышибают. Но видно, эта поговорка не про него.
— У тебя много еще на сегодня дел?
Она не слышала его, думая о своем.
— Я спрашиваю: когда ты сможешь освободиться? Кнопка! Очухайся, наконец! Я с тобой разговариваю!
Юлька с трудом очнулась от своего забытья…
Через час они сели в машину и уехали.
— Как обычно, «рыкаться», — хмыкнула Жанна Александровна и ласково добавила:
— «Товарищ мужчина, а все же заманчива должность твоя…»
* * *
— Ты был вчера у Юли? — закончив разговор о делах, спросила, глядя в окно президентского кабинета, Валентина.
— Никто не делает из этого никакого секрета! — тотчас отрубил, резко задохнувшись на первом слоге, президент. — Не вижу в том ничего предосудительного и особенного!
— Не видишь?!.. — не доверилась своему слуху Валентина. — Ну ты и скотина!
Президент с размаха шарахнул кулаком об стол.
Валентина вздрогнула и сжалась.
— Давай обойдемся без оскорблений! Если ты помнишь, я вообще ничего особенного тебе не обещал!
Ни о каких коренных преобразованиях у нас вопрос не стоял! У тебя, кстати, тоже есть муж! И я, кажется, не интересовался проблемой ваших близких отношений! А не нравится скотина — увольняйся! Как же с таким негодяем работать порядочной женщине?!
Да, это у президента запросто, на выход с вещами в двадцать четыре часа…
Он взглянул на нее и немного сбавил тон. Тарасов давился каждой буквой…
— Тина, мне очень трудно разорвать все сразу, одним махом… Пойми меня! Я живой человек!
— Слишком живой! — съязвила Валентина и поинтересовалась:
— А так тебе легко? — Она готова была расплакаться.
Президент молчал.
— Хорошо, поступай как знаешь… Это называется «любить по-русски»! В нескольких сериях! В конце концов, находиться в постоянном напряжении станет твоей работой. Ну и что? Ничего особенного!
У шпионов, например, секретность тоже превращена в профессию! — Валентина встала. — Только… — она поколебалась мгновение, — только ты запутаешь всe еще хуже…
— Куда уж хуже… — пробормотал шеф.
Находиться в постоянном напряжении — его работа… А у Тины колючий язычок…
Настя была обязанностью и долгом. Долгом перед самим собой. Женщина-обязанность — это тяжкий груз, почти невыносимый даже для его плеч.
Кнопка стала тихим, ручным, домашним зверьком, смотревшим на него с бесконечным обожанием и всегда поступающим в соответствии с его волей и желаниями. Его маленький исполнительный, всегда законопослушный директор… Согласный на все.
Валентина… Она просто показала ему, что такое женщина в постели. До Тины он плохо себе это представлял. Только с ней он забывал о доме, об обратной дороге, даже о Кляксе… Только с ней он терял представления о пространстве, временах года и своих собственных поступках. Он обретал свободу и раскованность. Пусть ненадолго, это все равно… Тина ничего от него не ждала и не требовала, как Настя, не восхищалась им непрерывно, как Юлька, всем своим видом показывая, что лучше него нет никого на свете. Это было приятно, что тут скрывать, даже очень, но… Им всегда заканчивают фразу. Тарасов отлично понимал, что не тянет на «лучшего на свете». Валентина просто спокойно вложила пальцы в его ладонь, еще раз осторожно подчеркивая, как тогда в парке, что «его взяла» и уверенно и незаметно вес прибрала к своим рукам.
Это был тот самый, необходимый ему вариант, который он искал. По крайней мере, ему так казалось.
…Валя тихонько закрыла за собой дверь. В коридоре на Валентину бурей обрушилась Юлька и буквально повисла на ней, как любила всегда делать Танька.
— Сушечка, — залепетала Юлька, — как он там, не очень злой? Какая-то ты скучная и потерянная… Он на тебя нагавкал?
Валентина внимательно посмотрела на соперницу. А с чего ему быть очень злым? Жена с великим тестем в придачу, любимая дочь, две довольно неплохие и преданные любовницы… И вечная «погоня в горячей крови…». Чего еще желать человеку для счастья и спокойствия духа?..
— Не вижу причин, — холодно сказала Валентина. — Он в своем обычном состоянии непрерывной обороны от конкурентов.
Изумленная ее тоном, Юлька растерялась и залебезила:
— Ты плохо себя чувствуешь? У тебя чудовищная нагрузка… Тянешь на себе воз… Может, поедешь догмой отдохнуть? — Она закашлялась.
— Это ты, по-моему, плохо себя чувствуешь! — отрезала Валентина. — Простыла на ветру?
— Это от курева. Хронический бронхит, — объяснила Юлька. — Нам с тобой надо завязывать с этим делом. Президент — и тот не курит!
Да, Валентине нелегко пришлось с ним вместе целый день… Один лишь разок удалось хорошенько затянуться.
— Завяжем! — буркнула она. — Выбирай подходящий для завязки день и час! А я к тебе присоединюсь!
Их уже и так не разлить водой… Даже ледяной из рук президента.
Мимо павой проплыла ярко-нарядная Жанна.
— По двое не собираться! — мило промурлыкала она и скрылась в приемной.
— Пошутить изволили! — злобно сказала Юлька. — Если бы ты только знала, Сушечка, как я ее ненавижу!
Валентина это уже очень хорошо знала. Она заглянула в ярко-синие глаза и подумала: неужели и ее ненависть к Юле может стать такой же неуправляемой и безобразной?! Валя брезгливо поморщилась от гадливости и отвращения к самой себе.
— Пойдем покурим! — предложила она Юльке. — Пока еще не завязали с этим делом!
И маленькая хозяйка большого дома радостно схватила сигареты и весело поскакала за Валентиной.
23
Первого января Тарасов и Валентина возвращались в Москву поздно вечером. Она спала мертвым сказочным сном в ожидании живой воды на заднем сиденье машины и проснулась, только когда он резко затормозил в квартале от ее дома.
— Тина, мы приехали! Ну вставай, спящая красавица! «Открой сомкнуты негой взоры!» И так проспала час без малого!
Она еле разлепила заспанные глаза:
— Уже?..
— Уже! — усмехнулся президент. — Быстро? Еле доехал! Думал, засну прямо за рулем! Глаза как песком посыпали!
Валя потянулась и зевнула:
— Нет, за рулем спать не надо… Я и так всю дорогу думала, что мы разобьемся!
— Я думал то же самое! — снова хмыкнул Тарасов и заглянул в ее серые, как осеннее небо, глаза., Валентина смутилась.
— Не смотри на меня так…
— А как это — так? — Он развеселился не вовремя. — Объясни, чтобы я знал на будущее!
Он явно издевался над ней.
— Ну ладно, сам знаешь как… Не малый ребенок… — пробормотала Валентина, застегивая куртку и натягивая сброшенные ботинки.
Тарасов изобразил удивление:
— Ты переоцениваешь мои знания! Я хорошо разбираюсь лишь в моделях бюстгальтеров! Что же означает твое загадочное «так»? Придется мне подумать над этим на досуге…
— Вот-вот, подумай… Займись наконец настоящим делом. А то все женские тряпки на уме! — проворчала Валентина, выбираясь из машины и собираясь переходить улицу.
Артем неожиданно открыл дверцу и выставил под снег по-прежнему удивленную физиономию.
— Ты куда?..
— Как — куда? — по-настоящему растерялась Валентина. — Домой… Не валяй дурака! Я тебя не понимаю…
— Плохо, — пробурчал президент. — Очень плохо, что ты меня не понимаешь… Тина, ну ты же должна меня поцеловать на прощание! Я жду!
Он вытянул вперед мощную шею, зажмурил глаза — наверняка хитро подсматривая! — и замер в беспокойном ожидании. Валентина засмеялась, наклонилась к нему и вдруг почувствовала, как сильные руки грубо рванули ее на себя…
— Ты что?.. — прошептала она. — Успокойся… Тебе пора к дочке…
— Завернем куда-нибудь за угол, — пробормотал Тарасов, совершенно не соображая, что несет. — Садись снова в машину… В Москве уже опять спят, на улицах полчеловека… Можно и в машине… Откинем сиденья… Тина… Не уходи… Пожалуйста, еще полчаса — а потом я тебя отпущу наконец к Таньке!
Валя наклонилась еще ниже, изловчившись, не глядя, на ощупь сгребла грязный снежок — как можно больше, сколько удалось зачерпнуть ладонью! — и со всего размаха влепила холодной грязной кашей в лицо шефу. Он отшатнулся, поневоле разжал пальцы и выпустил Валентину из жестких рук. Потом неловко засмеялся и вытер тающий снег, затекающий за воротник.
— А ты молодец! Сориентировалась мгновенно!
Один — ноль в твою пользу! — похвалил он, поежившись от холода. — Занесло меня на крутом повороте куда-то не туда… То есть вообще-то именно туда, куда надо… Ладно, на сегодня хватит, пора и честь знать, целуй — и пока! Увидимся в офисе! А вообще я позвоню!
Он подставил щеку для поцелуя, не глядя больше на Валентину, резко захлопнул дверь и рванул машину с места.
В лицо Валентине метнулся испуганный снег из-под колес.
* * *
Они курили, дымя в разные стороны, как делали это уже не первый месяц каждый день несколько раз.
Опять заглянула бдительная Жанна, понимающе улыбнулась и исчезла.
— Служба слежения! — проворчала Юлька. — По-моему, охрану пора уволить! Сэкономим на них! Надо предложить А-эм-тэ! Идея хорошая.
Валентина рассеянно кивнула. Она вполуха слушала Юлькины комментарии и плохо отслеживала происходящее вокруг. Ее мысли навязчиво возвращались к вымороженной квартире в Солнечногорске.
Валя привыкла к Виталию, как привыкают к соседям и шуму за окном. Она когда-то любила его или во всяком случае так думала. Только любовь не желала никакого однообразия. Валентина теперь почти не вспоминала о муже. Она хотела одного: снова вернуться туда, в ту же самую промороженную насквозь квартиру… И чтобы…
Сигарета обожгла пальцы. Юлька беззаботно болтала о чем-то.
— Ты задумалась, Сушечка? Я говорю, нас опять нагрели на последней партии пеньюаров…
Чтобы снова…
* * *
Он вел себя странно. Будто впервые в жизни оказался в постели с женщиной… Он прикидывался неопытным — ему так больше нравилось. Словно ждал — а что же покажет, чему научит его новая партнерша? Он вел игру не на равных, а заранее в поддавки — посмотри, взгляни, любимая, милая, как я еще неискушен и по-детски наивен, ты помоги мне. Либо… Но этой мысли Валентина не допускала всерьез: не может здоровый мужик под тридцать все еще путаться в первой позиции… А вдруг может?.. А как же тогда Настя и Юля?..
— Работаешь под дурачка? — спросила она его в их первый общий вечер.
Он вытянул вперед мощную шею, зажмурил глаза — наверняка хитро подсматривая! — и замер в беспокойном ожидании. Валентина засмеялась, наклонилась к нему и вдруг почувствовала, как сильные руки грубо рванули ее на себя…
— Ты что?.. — прошептала она. — Успокойся… Тебе пора к дочке…
— Завернем куда-нибудь за угол, — пробормотал Тарасов, совершенно не соображая, что несет. — Садись снова в машину… В Москве уже опять спят, на улицах полчеловека… Можно и в машине… Откинем сиденья… Тина… Не уходи… Пожалуйста, еще полчаса — а потом я тебя отпущу наконец к Таньке!
Валя наклонилась еще ниже, изловчившись, не глядя, на ощупь сгребла грязный снежок — как можно больше, сколько удалось зачерпнуть ладонью! — и со всего размаха влепила холодной грязной кашей в лицо шефу. Он отшатнулся, поневоле разжал пальцы и выпустил Валентину из жестких рук. Потом неловко засмеялся и вытер тающий снег, затекающий за воротник.
— А ты молодец! Сориентировалась мгновенно!
Один — ноль в твою пользу! — похвалил он, поежившись от холода. — Занесло меня на крутом повороте куда-то не туда… То есть вообще-то именно туда, куда надо… Ладно, на сегодня хватит, пора и честь знать, целуй — и пока! Увидимся в офисе! А вообще я позвоню!
Он подставил щеку для поцелуя, не глядя больше на Валентину, резко захлопнул дверь и рванул машину с места.
В лицо Валентине метнулся испуганный снег из-под колес.
* * *
Они курили, дымя в разные стороны, как делали это уже не первый месяц каждый день несколько раз.
Опять заглянула бдительная Жанна, понимающе улыбнулась и исчезла.
— Служба слежения! — проворчала Юлька. — По-моему, охрану пора уволить! Сэкономим на них! Надо предложить А-эм-тэ! Идея хорошая.
Валентина рассеянно кивнула. Она вполуха слушала Юлькины комментарии и плохо отслеживала происходящее вокруг. Ее мысли навязчиво возвращались к вымороженной квартире в Солнечногорске.
Валя привыкла к Виталию, как привыкают к соседям и шуму за окном. Она когда-то любила его или во всяком случае так думала. Только любовь не желала никакого однообразия. Валентина теперь почти не вспоминала о муже. Она хотела одного: снова вернуться туда, в ту же самую промороженную насквозь квартиру… И чтобы…
Сигарета обожгла пальцы. Юлька беззаботно болтала о чем-то.
— Ты задумалась, Сушечка? Я говорю, нас опять нагрели на последней партии пеньюаров… Чтобы снова…
* * *
Он вел себя странно. Будто впервые в жизни оказался в постели с женщиной… Он прикидывался неопытным — ему так больше нравилось. Словно ждал — а что же покажет, чему научит его новая партнерша? Он вел игру не на равных, а заранее в поддавки — посмотри, взгляни, любимая, милая, как я еще неискушен и по-детски наивен, ты помоги мне. Либо… Но этой мысли Валентина не допускала всерьез: не может здоровый мужик под тридцать все еще путаться в первой позиции… А вдруг может?.. А как же тогда Настя и Юля?..
— Работаешь под дурачка? — спросила она его в их первый общий вечер.
Сначала она не сомневалась: его просто забавляла эта роль.
— Нет, почему?.. — обаятельно, нарочито кокетливо затянул он начало обоих слов.
Они лежали рядом в согревшейся наконец квартире… Он нежно обнимал Валентину… На ее долю выпала уже испробованная когда-то роль учительницы.
Только ученик у нее взрослый. Ну что же, она справится. Тихая и незаметная, она в совершенстве умела расположить к себе, внушить другому собственные мысли, так что он начинал принимать их за свои.
И разве кто-нибудь замешкается перед несложным выбором между бойкой пропагандисткой свободной любви и задумчивой скромницей, застенчиво и доверчиво взирающей из-под пушистых бровей?..
* * *
Валентина внимательно взглянула на соперницу, лопочущую о каких-то никому не нужных бельевых финансовых проблемах. Да, Юлька еще совсем девочка, настоящий ребенок… Но именно эти девочки дают прикурить зрелым дамам так, что искры из глаз сыплются…
Виталий был опытным партнером, он быстро научил жену всему, что умел и знал сам, и так же стремительно остыл. Хотя раньше иногда все-таки протягивал к жене вечером руку и сжимал плечо:
— Валюш, ты как, не против?
Она обычно против не была…
Прошлое, связанное с Виталием, стало далеким, вроде первого посещения школы с огромным букетом гладиолусов, которые оказались размером чуть ли не больше Вали…
Теперь ей нужно вернуться в промороженную насквозь квартиру… И Валя туда обязательно вернется.
Несмотря ни на что…
Она снова посмотрела на мирно воркующую Юльку.
Да, несмотря ни на что.
* * *
Игорь стал периодически позванивать Насте.
А она — периодически наведываться в его квартирку.
По легко сложившейся традиции, по новому ритуалу.
Постирать ничего не надо? — всегда собиралась она поинтересоваться на пороге, но вспоминала его недоброе предсказание и вовремя себя останавливала. Похоже, ей просто нравилось играть в измену, как играют в шахматы или в кегли. А Игорь устраивал ее деликатностью, скромностью, бесшумностью. Но быстро надоел, как только приелась игра в «себя другую».
Она до сих пор все-таки надеялась, на самом краю отчаяния — до него оставалось всего ничего! — что Артем вдруг вспомнит о ней, о ее жалком существовании, что он обернется к ней, улыбнется, как было когда-то очень давно, и скажет… Ну это не важно, совершенно безразлично, что он скажет, лишь бы сказал хоть что-нибудь…
— Ой боже! — повторяла мать. — Мужиком родился — мужиком и умрет! Не пойму, что тебя связывает с твоим замечательным мужем?!
— Сашка! — привычно отзывалась Настя.
Мать вздыхала. В этом ее вздохе звучало привычное, невысказанное: «И это все, Настенька?!»
А что? Разве этого мало? Темноголовая Темина дочка Сашка по прозвищу Клякса, которая любит вставать и тихо блуждать ночами маленьким призраком по квартире…
Настя никогда не помышляла о разводе. Она по-прежнему надеялась на неожиданные перемены к лучшему.
У Игоря оказалась довольно приличная врачебная практика:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29