— Я и сам так подумал. Да что там, Маклендон — всего три процента населения восприимчивы, так?— Неужели ты думаешь, что тебе может повезти дважды за один день?— Трижды. Как же ты заполучила Маклендона?— То ли от дверной ручки, то ли аист принес — я уж и забыла.— Задай глупый вопрос… — Я включил интерком. — Эй, Макхью, скажи Твердозадому и Бо-бо, чтобы шли сюда. Это все же их вахта.— Сейчас найдем Бо-бо и отправим его к вам. Твердозадый задержится. Ему надо переодеть штаны.Я повернулся к Катарине:— Как ты думаешь, там кто-нибудь уцелел? Она покачала головой:— Вряд ли. На аварийных частотах никаких сообщений, а все обломки, кажется, очень маленькие.— Хорошо. А вот нам надо чиниться. — Я еще раз включил интерком и передал всем: — Через десять минут прекращаю продольное вращение. Убедитесь, что все вещи закреплены. — Потом снова повернулся к Катарине: — Это ведро никогда больше не сможет убежать от опасности, если будет иметь такую форму, как сейчас. Как ты смотришь на то, чтобы мы вышли наружу и залатали дырки?Она улыбнулась и козырнула:— Принимается. Знаешь, у нас есть еще десять минут.Таковых оказалось почти двадцать. Я решил, что если уж и вхожу в три Маклендоновых процента, все равно волноваться уже поздно.Теоретически работа за бортом была довольно простой, да и практически не очень сложной. Всего-то и надо было вылезти, положить заплатки на дыры и приварить их. Мы надели костюмы, пристегнули спасательные лини и выпустили воздух из воздушного шлюза, который на кораблях «Кобольд»-класса для пущего удобства оборудован механической рукой и грузовыми поддонами. Еще я прихватил с собой ломик, который, разумеется, был нужен мне вовсе не для приваривания заплат. Выбравшись на наружную сторону обшивки и вытащив заплаты, мы с Катариной прислонили друг к другу наши шлемы, чтобы не включать радио.— Не хочешь перед тем, как начать ремонт, заглянуть в чужие каюты или, может быть, мне это сделать? — предложила Катарина.— Ты читаешь мои мысли. Я бы посмотрел каюты Дайкстры и Макхью. Думаю, в дыру я пролезу. Возьму с собой наружную и внутреннюю заплаты и паяльник. Дай мне минут десять. Потом прилетай с новыми панелями, а я тебя встречу на спуске.Она кивнула. Пластины наружной обшивки весили не много, но сварить их было невозможно.Я прыгнул, выбрав линь подлиннее, так, чтобы по пологой параболе попасть на нужное место. Отталкиваясь, я посмотрел на воздушный шлюз, и мне показалось, что кто-то смотрит на нас из внутренних дверей. Я приземлился на корпус корабля на расстоянии примерно одной трети его окружности и немного стравил линь.Дыра в стене гостиной Макхью и Дайкстры оказалась достаточно большой, чтобы в нее можно было пролезть. Края гладко оплавились, но все же я очень старался не порвать гермокостюм, потому что это еще более плохая примета, чем даже пройти под стремянкой. Сначала я обшарил каюту Дайкстры.Поймал летавшую фотографию ее дочери и осторожно отложил снимок в сторону. Быстрый обыск показал, что ничего нового там не появилось, и я перешел в каюту Макхью, где, воспользовавшись ломиком, забрался в шкафчик. Среди прочего барахла там плавал пакетик с белым порошком. Я поймал его, положил и принялся за ее стол. Пошарив по ящикам, я ничего не обнаружил, но, впихивая их назад, случайно задел нижнюю часть одного из них, и что-то отлетело вбок. Это была половинка старой монеты, залитая в воск, — она не упала вниз, а стала летать вокруг меня. Я сунул ее в карман и потянул за веревку, чтобы выбраться тем же путем, что и пришел.И тем не менее остался на месте. Линь плавно летел ко мне. Я смотал его, стараясь не думать, чем могло бы все это кончиться, останься я на корпусе корабля. Конец линя был отрезан, вероятно в воздушном шлюзе. Поэтому прежде чем выбраться наружу, я подлетел к двери кабины и привязался к дверной ручке.Не успел я протиснуться в открытый космос, как из-за горизонта прилетела Катарина. И сразу крепко меня обняла. Может быть, она и притворялась, но мне все равно было очень приятно.— Ты не принесла пластины, — попенял я.— Ну и что, Кен. Ну и что. Принесем позже. — Она укоризненно посмотрела на меня. — Не стану шутить насчет конца вьющейся веревочки. Когда я увидела, как линь улетает, у меня чуть сердце не оборвалось. Это не случайность.— И в самом деле.Кто бы ни держал нож, он все еще находился на том конце и мог бы легко покончить со всем делом, когда Катарина прыгнула ко мне и борт корабля заслонил от нее шлюз. Я не мог не подумать, что она рискнула жизнью, чтобы попытаться спасти мою. Это в случае, если не она сама перерезала линь. Я дернул за ее нить Ариадны.— Может, это звучит сентиментально, но давай будем держаться за руки, когда прыгнем назад. Просто на всякий случай.Пока мы летели, я коснулся своим шлемом ее шлема:— Я так понимаю, ты разузнала, где находился каждый из нас, когда мы встретились.— Дай подумать. Мы с тобой провели вечер в «Гарцующем пони». Макхью была в «Белом олене», Дайкстра — в таверне Смейда, О'Дей — у Каллахэна, а Спунер — у Гейвагана. Твердобокий провел вечер в «Вульгарном единороге».— Я мог бы и не спрашивать. «Вульгарный единорог?»— Это такая маленькая забегаловка недалеко от Асприн-стрит. Мальчиков от мужчин там можно отличить только по количеству косметики на лицах.— Довольно смешное название для питейного заведения. Бо-бо не покидал корабль. Остается один Фридо, — заметил я.— Кен, я и впрямь начинаю волноваться. Перестань играть в Шерлока Холмса.— Извини, Ватсон. Я лично заинтересован в нем. Где же был Кандл?— Трудно сказать. Все остальные члены нашей веселой компании рассеялись по городским кабачкам. Фридо же не оставил ни углей, ни следов, чтобы я могла воспользоваться твоими методами, — старательно выговорила она, нарочито утрируя британский акцент. — Преступники теперь стали такими чистюлями.— Ты говоришь так, словно осуждаешь методы великого Шерлока.— Шерлок был так занят разгадыванием загадок, что упустил нескольких преступников и потерял пару возможных клиентов. Великий «холм с» Англии, к сожалению, теперь мало обитаем.Я закрыл глаза.— Последняя шутка необычно плоха даже для тебя. Ладно. Я не буду больше говорить на эту тему. Но что тебя тревожит?Она помолчала.— Кен, не знаю, как и сказать, но, пока ты шарил в каюте Макхью, я глянула на решетки. Они жутко разбиты ракетами. С этой стороны не хватает секции длиной метров пятнадцать.— О Господи! А я и не посмотрел.— С тем, что у нас осталось, нельзя ни пройти черную дыру, ни выйти из нее. У нас есть запасные решетки?Я подумал.— Только короткие отрезки.— Значит, мы не сможем ее починить. Думаю, нам придется поворачивать обратно на Шайлер.— Господи, ну и дела. Корабль будет разорен.— Вероятно. Я не так хорошо знаю дела Дэви Ллойда, как ты.— Нас ждет немало проблем, пока мы не найдем запчасти и замену для Фридо на Шайлере. Может быть, мы и выкарабкаемся, если продадим акции экипажа, но все равно нам придется туго. Ты не догадываешься, почему в нас стреляли?— Не могу представить себе. Все, что у меня есть, — длинный список вопросов, ответы на которые могут быть получены только на Шайлере.Едва мы хлопнулись на корпус, я подошел к интеркому:— Где все? Доложите!Спунер с Клайдом были на складе. Макхью — на камбузе, отмечала спасение. Дайкстра приводила в порядок спасательную шлюпку. Бо-бо торчал на мостике, а Твердобокий — в своей каюте.— Могу поспорить, никто из них не имеет алиби, — с неприятным чувством собственной правоты пожаловался я Катарине и снова включил интерком. — Хорошо, мне нужно, чтобы через пять минут все собрались на мостике.Когда мы поднялись в рубку, я попросил Катарину рассказать про решетки, а потом поведал о том, как чуть не отправился в долгое-предолгое путешествие. Я переводил взгляд с одного лица на другое и видел, как гаснет радость в глазах.— Но нам надо в Новую Бразилию, — упрямо промолвил Твердобокий. Его лицо совершенно потеряло всю краску. Хуже выглядел только Берни.— Дэви, мы не можем туда попасть, — мягко указала ему Катарина. — Проход черной дыры так же безопасен, как поездка на автобусе, но проход без решеток — это все равно что поездка на автобусе без тормозов. Мы потеряем прибыль, но страховка покроет ремонт и потерю груза.Берни покачал головой:— Дэви перестал оплачивать страховку три месяца назад.Я пожал плечами:— Послушай, Дэви, если ты не сможешь продлить срок кредита, может, мы сможем скинуться нашими зарплатами за полгода. Но нам надо возвращаться.Мы позволили проголосовать и Клайду, и результат был шесть против двух в пользу возвращения. Никто из проголосовавших «за» не хотел застрять на Шайлере, но еще больше никто не хотел погибнуть.Потом я задал несколько более чем невежливых вопросов о том, кто же все-таки посетил воздушный шлюз. Спунер утверждала, что все то время, которое мы провели в космосе, они с Клайдом были на складе. Судя по отметкам, оставшимся на Клайде, такое вполне было возможно, но Клайд признал, что на несколько минут они все же расставались. Любой из остальных мог легко подойти к шлюзу незамеченным.Берни предположил:— Может, это был несчастный случай?Все с подчеркнутым вниманием смотрели на него до тех пор, пока я не объявил собрание закрытым.Я вернулся в воздушный шлюз и осмотрел острый край одного из пальцев механической руки.— Как ты думаешь, сколько на это надо времени? — спросил я Катарину.— Минуту-две, — ответила она.— Знаешь, вшивый какой-то детектив выходит. В хорошей истории всегда есть один-два человека, которые хоть иногда говорят правду, — заметил я.Проходивший мимо Берни остановился:— М-м… Кен. Я просто хотел сказать тебе… Мне очень дорого то, что ты для нас сделал. — И ушел вперевалку.Я повернулся и посмотрел на Катарину.— Как ты думаешь — это он благодарил меня за спасение его жизни?Она кивнула, а я покачал головой, не соглашаясь с этим.Порошок я запер в своем шкафу, а половинку монетки прилепил к изнаночной стороне зеркала. Примерно через час мы вернулись, поставили Спунер и Дайкстру стеречь шлюз и без помех залатали дыры. После чего мы с Катариной завалились спать. День выдался очень суматошный. Я спал, пока желудок не заявил, что пора вставать.Обычно я не ем на ходу, но желудок требовал внимания. Я прошел на камбуз и пошарил в своем углу холодильника. Когда мы остановили вращение корабля, кое-что слетело со своих мест, и теперь надо было разобраться. Я вытащил яблоко и уже начал разрезать его, как вдруг заметил, что прямо на меня глядит малюсенькая дырочка от булавочного укола. Я отрезал небольшой кусочек яблока и понюхал.У меня не очень хорошо получается описывать запахи, но яблоко пахло миндалем. Я завернул его в фольгу, засунул в морозильник и принялся разглядывать остальные свои фрукты. Две груши и грейпфрут носили очевидные следы вмешательства. Я все выкинул. Кто-то не очень хотел, чтобы я закончил путешествие в добром здравии.Осматривая прочие продукты, я остановился, привлеченный волной странного запаха. Запах, по-видимому, шел от пакетов с молоком, стоявших у задней стенки; я вытащил их и провел полную инспекцию всех подряд. Два были слегка надорваны. Один из них я открыл. Тот до самого верха был наполнен чем-то красным, что дико воняло тухлятиной, в другом было то же самое.Кто бы ни запечатывал пакеты, сделал он это неаккуратно. Я поставил оба в морозильник, стараясь не оставлять отпечатков пальцев. Даже если Катарина и любила кровь, эта давно испортилась.Слазив в инструменталку, я разыскал там короткий кусочек трубы и сунул его в карман, чтобы всегда носить с собой. Потом вернулся в свою каюту — потрясений с меня было достаточно.Поджидавшая меня Катарина, едва увидев мое лицо, явно встревожилась. Я охотно поделился новостью:— Похоже, кто-то отравил мои фрукты. В морозильнике теперь лежит яблоко с булавочным уколом, которое пахнет как миндаль. У нас на борту змея или же ведьма. Еще я нашел что-то похожее на два литра протухшей крови, наверное крови Фридо. Я не схожу с ума?Она немного подумала.— Вряд ли, Кен. Позови Дайкстру, и пусть она снова приварит засов к двери. — Наверное, я как-то странно на нее посмотрел, потому что она погладила меня по щеке. — Я снова затворяюсь. Мы достаточно рисковали.Постепенно я начал понимать. Если считалось, что Катарина кого-то убила, то, заперев ее, я уменьшал свои шансы получить незаслуженный нимб.Она пояснила:— Я никак не ожидала, что путешествие окажется таким тяжелым. Теперь ты будешь вместе со мной питаться одним «Молоком леопарда» и шоколадным печеньем, если не хочешь разделить судьбу крыс, да еще чтобы меня в этом обвинили.Наконец, все поняв, я согласился с ней. Кивнул и отправился искать Твердобокого.К своей чести, Дэви Ллойд попытался отговорить меня от этой затеи, пока я не рассказал ему об отравленных фруктах. После этого он уже не возражал.На всякий случай я передал Катарине изумруд и порошок. Потом какое-то время смотрел, как Розали и Дэви Ллойд приваривают на место запор. После того как они закончили, меня разыскал Клайд.— Розали рассказала мне, что сделали с Катариной. — Он выглядел несколько застенчивым. — М-м… мы с Ваймой Джин хотели спросить — вы еще хотите поиграть в покер?Я начал смеяться. Я просто не мог остановиться.— Извини, Клайд, — простонал я, вытирая слезы. — Денек выдался нелегкий. Конечно, мы с удовольствием. Хороший способ развеяться.Дайкстра и Макхью предложили постоять вместо меня на вахте, и покер стал ежедневным обрядом на нашем пути назад.Это позволило мне лучше узнать своих сослуживцев. Я заметил, что Клайд играет агрессивно и методично. Был он и ловким политиком — я заметил, как он подавал Спунер напитки и вообще всячески ее обхаживал. Спунер играла более неровно — иногда она быстро пасовала, а иногда начинала совершенно явно блефовать. Ей больше бы понравилось играть в бейсбол. Мы не то чтобы совсем растащили ее кучку изюминок, но все же прилично к ней приложились. Я играл так себе — иногда проигрывал изюминки, но понемногу.Обычно больше всех выигрывала Катарина — в конце концов, это был ее изюм. Она вела игру скорее спокойно, чем порывисто, но я заметил, что один раз за вечер она регулярно обыгрывала меня в пух и прах, наверное только ради удовольствия, что, если бы спросили моего мнения, действовало на меня не очень ободряюще.Однажды с нами посидел Берни с Сашей-Луизой. Голова Берни выглядит так, словно укреплена на шарнире. Его адамово яблоко — как круглый сустав, а когда Берни приходит в волнение, оно скачет вверх-вниз, как теннисный мячик, что отнюдь не помогает хорошо играть в покер. Берни быстро проиграл все свои изюминки, что, судя по словам знающих людей, было его крупнейшей потерей за последние несколько лет.Время от времени я останавливался возле холодильника, чтобы с тоской взглянуть на еду. Через день-другой и кровь и яблоко исчезли из морозильника.Я начал жалеть, что Фридо не попал под поезд. НАШИ ПОЗДРАВЛЕНИЯ. КОГО ВЫ ПОДО3РЕВАЕТЕ? Через три дня мы подошли к орбите Мира Шайлера. Мне удалось взять выходной только один раз, а вахты дались очень тяжело, да и Спунер тоже пришлось нелегко, хоть Клайд и помогал ей. «Шпигат» плохо летает, когда им управляет один человек, — он так и норовит отклониться от курса. Я жутко страдал, питаясь одним лишь «Молоком леопарда» и прочей консервированной мурой. «Молоко леопарда» оказывало на мой желудок послабляющее воздействие.Твердобокий, казалось, с головой ушел в выпиливание по дереву, а Бо-бо становился все более и более самоуверенным. Наконец-то он представил на всеобщее обозрение новый экземпляр Стандартного Рабочего Руководства, в котором ни слова не говорилось о наличии навоза во втором трюме, и начал ходить по всему кораблю в фуражке.Мои поиски виновного ничего не дали.Я проводил много свободного времени у двери Катарины — мы говорили о том, чем бы нам хотелось заняться, да и вообще обо всем на свете. Я даже прощал Катарине ее ужасные каламбуры.Она всегда знала, когда у меня плохое настроение. За день до нашего прибытия на место она тихо заметила:— Ты на себя не похож, Кен. Что тебя беспокоит?Я не сразу ответил.— Знаешь, сначала было даже интересно попробовать выяснить, кто же убил Фридо. А сейчас это просто работа, вроде починки крыльчатки в боковом двигателе.— Это вовсе не значит, что не надо ничего делать, хотя мне совсем не хочется, чтобы этим занимался именно ты.— Верно. Но это необходимо сделать, и мне кажется, что я сам себя выбрал для этой работы. Фридо, наверное, был глупым, смешным, так и не повзрослевшим тараканом, но все же он был нашим тараканом, и мы не можем закрывать на это глаза.— Кен, у тебя мозги полицейского. Нет, конечно, мы не можем закрыть глаза ни на что. Ты не жалеешь, что занялся этим?— Да нет, я совсем о другом. Когда мы прибудем на Шайлер, там точно узнают, кто это сделал, и он или она исчезнет. Хорошо. Но они заберут и тебя, и ты исчезнешь тоже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37