Еще через секунду вернулась из воздуха и вилка. Совер– шенно невозмутимо, будто произошло именно то, что и должно было случиться, Ван Лун сказал:
– Сожалею: Институт межпланетных сообщений не предусмот– рел более крепких зажимов. Чтобы прочно удерживать на месте экспансивных пассажиров. Галя, надо подумать об этом, да? Ремни или шнурки завязывать. Потолок головой пробивать не надо!
Не поднимая глаз, вся пунцовая от смущения, Галя Рыжко снова примостилась у стола. На этот раз она не нашла слов для ответа. Какие там слова! Еще минута – и она разревелась бы от досады… Впрочем, тут, как всегда добродушно, отоз– вался Николай Петрович:
– Хватит, хватит, друзья! Мне кажется, что Вадим не за– кончил свой рассказ. Вы остановились на цератозавре?..
– Да, да, – ответил с готовностью Сокол. – Галя, ведь вы легко можете дополнить меня, правда? Мы не вспомнили еще не– которых рептилий того периода. Помните, из тех, что приспо– собились к жизни в воздухе?
Галя понемногу отходила.
– Птеродактили и рамфоринхи, – буркнула она, все еще ус– тавившись в стол.
– Так, – подтвердил Сокол. – Следовательно, я заканчиваю. Мы, очевидно, столкнемся на Венере еще с ихтиозавром – реп– тилией, приспособившейся к жизни в воде, этакой забавной по– лурыбиной. И, наконец, я уверен, что мы найдем там и живых археоптериксов – этих удивительных полупресмыкающихся, по– луптиц. У меня, каюсь, есть даже своя мечта…
Он остановился на мгновение, словно обдумывая.
– Какая мечта?
– Привезти обратно на Землю как образчик одного живого археоптерикса. Ведь он, ей-богу, очень маленький, и весит немножко, и места почти не займет. Николай Петрович, да ведь археоптерикс по размеру не больше нашей обыкновенной воро– ны, – добавил Сокол умоляюще, глядя на Рындина.
– Вероятно, но пока что об этом говорить рановато, – от– ветил тот, улыбаясь. – Сначала отыщите вашего археоптерикса, а тогда уж обсудим, как с ним быть.
– Беру смелость возразить, – вступил в разговор Ван Лун, сохраняя все такой же невозмутимый, серьезный вид. – Зачем, полагаю, везти на Землю такую мелочь? Это не фауна Венеры, это просто как ворона… как это?.. да, общипанная ворона! Нет, нет, – решительно продолжал он, словно не замечая того, что Сокол вот-вот готов был вспыхнуть от возмущения, – пред– лагаю лучше нечто более убедительное. – Он выразительно щелкнул пальцами. – Например, можно бронтозаврика… очень поменьше размером выбрать, чтобы поместился. Думаю, можно держать его на цепочке для безопасности. И приучить даже есть из рук. Совсем интересно будет, а?
Дружный смех встретил оригинальное предложение Ван Луна. Действительно, это была презабавная мысль: везти в астропла– не на Землю, да еще приучать есть из рук, «небольшое» живот– ное – метров этак восемнадцати длиной!
– Мне кажется, вы забываете, Ван, что у нас всего-навсего астроплан, а не океанский пароход, – заметил, смеясь, Рын– дин.
– Позволю себе ответить: не забыл. Предлагаю не много разных образцов, – настаивал Ван Лун, не меняя тона. – Толь– ко один бронтозаврик, Николай Петрович! Самый маленький… как это?.. детка бронтозавра. Он, наверное, немножко подрас– тет в дороге. Прилетит на Землю очень-очень симпатичный!
Конечно, Ван Лун откровенно шутил. Но человек, не знако– мый с его манерой шутить, например Галя Рыжко, легко мог бы решить, что он говорит совершенно серьезно. Ни один мускул не дрогнул на его невозмутимом скуластом лице, не приподня– лись даже уголки его полных губ. Только больше прищурились острые серые глаза.
– Ладно, ладно, Ван. – ответил наконец Рындин. – Посмот– рим, выберем там. У нас впереди еще много времени для раз– мышлений. В крайнем случае, каждый возьмет то, что придется ему по вкусу. Вам, Ван Лун, – младенца-бронтозаврика. Соколу
– археоптерикса. Ну, а мы с Галей на месте присмотримся. Жизнь на Венере, как мне думается, настолько разнообразна и причудлива, что…
Он не закончил. Его голос вдруг потонул в гуле и грохоте. Звонко загудел металл, астроплан содрогнулся от сильного удара.
И сразу после этого стало слышно, как что-то напряженно и пронзительно засвистело. Свист был однотонный, он не прекра– щался ни на секунду, он доносился как будто откуда-то снизу. Что же это такое? Что случилось?..
Побледневшая Галя Рыжко вопросительно посмотрела на уче– ных. Почему они молчат? Почему Ван Лун стиснул в кулаке свою трубку, а у Сокола такое встревоженное лицо и тонкие пальцы перебирают край пиджака? Почему Рындин нахмурился так, что его лохматые брови почти сошлись на переносице?..
А свист не умолкал. Галя глубоко вздохнула, ей показа– лось, что стало трудно дышать. И тут же она заметила, что и Сокол дышит так же затрудненно. Что же это?..
Рындин бросился к панели с кнопками и рукоятками, управ– лявшими аппаратами для очистки воздуха. Он повернул одну ру– коятку, другую, присмотрелся к циферблатам. Свист не умол– кал. Николай Петрович обернулся к товарищам. Его слова зву– чали как решительный приказ:
– Немедленно надеть скафандры. Галя наденет мой. Я зап– русь в навигаторской рубке. Ван Лун, вы будете руководить работой. В борту астроплана пробоина. Через нее в пространс– тво выходит наш драгоценный воздух. К скафандрам! Быстро!
Монотонный, однообразный свист не стихал. Рындип, быстро перебирая петли на стене, передвигался к навигаторской руб– ке. Но еще перед тем как закрыть за собою наглухо дверь, он на секунду остановился и добавил:
– Я думаю, это – метеорит. Будем надеяться, что один. За работу, Ван!
Дверь глухо закрылась за ним. Метеорит?.. Метеорит пробил корпус астроплана?.. Но ведь это значит, что весь воздух из межпланетного корабля уйдет в пространство, а затем… Галя Рыжко нервно стиснула кулаки. На минуту она совсем растеря– лась, мысли не слушались ее, она перестала владеть собою. Что может сделать Ван Лун?
Астроплан снова содрогнулся. Это был еще один удар, не такой сильный, как первый, но все же ощутимый. Второй удар будто послужил сигналом: по металлической оболочке астропла– на забарабанил град мелких отрывистых ударов. Все они шли с одной стороны – слева и сверху.
Метеорит был не один!..
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
ГЛАВА ВОСЬМАЯ,которая рассказывает о том, что пришлось делать с пробоиной в корпусе астроплана и какие осложнения принесло столкнове– ние с метеоритом
Стыдно было сознаться, но Галя Рыжко ощутила неприятную слабость в ногах. Она в замешательстве закусила губу и пос– мотрела в сторону Ван Луна и Сокола. Они были уже в скафанд– рах и надевали шлемы. Скорее, скорее!
– Галя, вам не надо помочь? – услышала она глухой голос Сокола.
– Нет, нет, я сама справлюсь, – крикнула она в ответ.
Как странно: стоит человеку, как бы он ни растерялся, на– чать что-нибудь делать, и сразу он приходит в себя! Галя Рыжко быстро влезла в скафандр. Пальцы в плотных перчатках делали сначала какие-то неуклюжие движения, но все же без особых затруднений отстегнули пряжки ремней, прикреплявших скафандр к нише. Теперь – шлем! Галя опустила на голову прозрачный, закругленный сверху цилиндр, который сам плотно лег своим основанием на наплечное изогнутое кольцо. Девушка изнутри защелкнула замки. Защелкнувшиеся замки сами привели в действие воздушный аппарат. Потом надо было только повер– нуть изнутри вот эту рукоятку, как учил ее Ван Лун, отрегу– лировать приток воздуха. Есть! В цилиндр шлема начал посту– пать кислород из резервуаров на спине скафандра, заряженных оксилитом. Так называлось чудесное химическое вещество, раз– работанное в Индийском институте подводных исследований. Оно погло щало из воздуха в шлеме углекислоту и вредные продукты дыхания человека и вместо них подавало свежий кислород.
Сквозь прочное и идеально прозрачное органическое стекло шлема-цилиндра было хорошо видно, как Ван Лун подошел к па– нели управления воздушными приборами и выключил их один за другим. С удивлением Галя услышала его спокойный голос; он казался сейчас даже более четким, чем минуту назад. Разве шлем пропускает звуки?.. Ван Лун говорил как бы про себя:
– Зачем зря тратить воздух? Все равно его высасывает из каюты! Давление очень-очень упало.
Галя подошла к барометру-анероиду, прикрепленному к сте– не. Его маленькая вздрагивающая стрелка, показывающая давле– ние воздуха в каюте, медленно передвигалась влево… Она уже давно оставила позади красную черту с цифрой 760 и сейчас подходила к 740. Вот уже 739… 736… 735… 734… 720. В каюте все время уменьшалось давление воздуха! Он выходил в пространство сквозь пробоину в корпусе астроплана.
Скафандр Гали Рыжко немного раздулся изнутри, его рукава и шаровары напоминали огромные сосиски, перехваченные метал– лическими кольцами, которые не. давали ткани чрезмерно рас– тягиваться. Так же раздулись и скафандры Сокола и Ван Луна. Галя понимала: это оттого, что внутри скафандра давление воздуха оставалось нормальным, а снаружи падало. С опасением Галя пощупала пальцами в перчатках материал, из которого был сделан скафандр: а вдруг он не выдержит, лопнет, что тогда?
Но тут снова послышался голос Ван Луна:
– Очень рекомендую включить электрические грелки. В каюте стало холодно. Галя, помните, как включать электрогрелку?
– Да, да, помню, спасибо!
– Все же напоминаю: напротив подбородка у основания шлема есть маленькая рукоятка. Поворачивать надо направо. Не быст– ро. Лучше медленно. Не так, как ехать на цератозавре, да? Включайте сейчас же, чтобы не замерзнуть.
Действительно, ртутный столбик термометра опускался все ниже и ниже. Девушка повернула рукоятку электрогрелки. При– ятное тепло начало разливаться внутри скафандра.
– Где пробоина? Нашли?
На голос академика откликнулся Сокол:
– Ищем, Николай Петрович. Я – в левом отсеке.
Сокола поддержал Ван Лун:
– Я – в правом. Сейчас найдем.
Галя оглянулась. Ни Сокола, ни Ван Луна не было в каюте. «Может быть, Ван Луну или Соколу нужна моя помощь?» Быстро перебирая руками стойки и кожаные петли, Галя двинулась к двери.
– Останьтесь! – услышала она приказ Рындина. – Там и без вас справятся. Наблюдайте за приборами. Что с давлением? Ка– кая температура?
Галя вернулась обратно. Маленькая стрелка анероида неук– лонно двигалась влево.
– Шестьсот двадцать три, Николай Петрович… Нет, уже шестьсот… пятьсот восемьдесят…
– Температура?
– Минус двадцать восемь… двадцать девять… Тридцать!
– А вы спокойнее, девушка. Не волнуйтесь.
– Слушаю, Николай Петрович, – прошептала Галя, не сводя глаз со стрелки, которая, вздрагивая, продолжала ползти на– лево.
Быть может, Рындин прав – чего уж тут волноваться: еще несколько минут, и в каюте, где только что шла живая беседа, не останется даже глотка воздуха… а потом…
– Ну что же вы молчите, Галя? – спрашивал Рындин. – Возь– мите себя в руки!
– Хорошо, Николай Петрович, – стараясь говорить уверен– нее, ответила Галя. – Давление – четыреста десять… во– семь… семь. Температура минус тридцать три.
Этот невеселый разговор звучал и в ушах Сокола. Пробира– ясь по темному коридору, он лихорадочно искал пробоину. Яр– кий луч электрического прожектора, висевшего на груди Вади– ма, прощупывал каждый сантиметр корпуса астроплана.
– Как у вас, Ван Лун? Нашли? – спросил он негромко, но его перебил резиий вопрос Рындина:
– Как вы там, Галя? Держитесь? Что нового?
– Триста шестьдесят, Николай Петрович, – говорила Галя. – Ничего, держусь… триста сорок пять… Температура…
Baн Лун, стиснув зубы, обшаривал ярким лучом прожектора металлические листы обшивки. Вот здесь, палево, находится центральная каюта. Дальше – навигаторская рубка. Там ждет от него известий Рындин. В каютеэта милая, экспансивная девуш– ка… Сейчас в астроплане – жизнь, работают приборы, горит электрический свет. А там, направо, за внешней супертитано– вой оболочкой, – мертвая космическая бездна. Миллионы и мил– лионы миллионов километров, световых лет – еще каких угодно единиц, которыми человечество условилось измерять расстоя– ния. Но суть всего этого сводится к одному: там чудовищная пустота, неведомая и бесконечная пустота космоса, сквозь ко– торую несется их астроплан. Как это говорит Николай Петро– вич? «Аргонавты Вселенной»? Да, похоже, похоже…
Вдруг Ван Лун остановился, выключил прожектор. Вот она, пробоина! Сквозь нее ровным немеркнущим светом сияет яркая желтоватая звезда. Изумительное, вообще говоря, зрелище: черный небосвод – и эта звезда, как крупный бриллиант. Ван Лун приблизился к пробоине, наклонился и заглянул в черную бездну. Его прозрачный шлем-цилиндр прижался к отверстию в стене, подтянулся сам к пей, будто на него кто-то нажимал сзади.
– Так, понимаю, понимаю, – усмехнулся Ван Лун. – Присасы– вает пустота!..
Странная связанность собственных движений поразила его, будто он инстинктивно опасался сделать лишний шаг. Его лицо отделялось от межпланетного пространства лишь толстым орга– ническим стеклом шлема-цилиндра.
Удивительно и страшно было думать, что за этим прозрачным стеклом – температура абсолютного нуля, ничто, таинственная пустота Вселенной.
Но сейчас было не до наблюдений.
– Триста двадцать… пятнадцать… – звучал в его наушни– ках Галин голос.
– Николай Петрович, – закричал Ван Лун, – пробоину нашел!
– Очень хорошо, Ван, – услышал он нетерпеливый голос Рын– дина. – Торопитесь!
– Быстро заварим. Все будет в порядке. Вадим, ко мне, в сектор… – Он включил прожектор и взглянул на отметки, обозначавшие переходы и отсеки астроплана. – Сектор К-Н! Инструменты! Быстрее!
Ван Лун снова склонился к пробоине. Да, работы будет не– мало. Оплавленные края пробоины свидетельствовали об огром– ной силе, с которой ударил небольшой метеорит: очевидно, сам он взорвался при ударе, превратился в газ.
– Вадим, долго вы?
– Я уже тут, Ван!
Из темноты показался силуэт Сокола. Белый луч его прожек– тора скрестился с лучом прожектора Ван Луна. Фантастические фигуры двух путешественников склонились над пробоиной.
– М-да… – пробормотал Сокол. – Нам повезло, что в этом месте оказалось крепление переборки. Оно приняло на себя часть удара, иначе метеорит мог бы пробить и внутреннюю сте– ну, врезаться в каюту… Но почему не сработали радиолокаци– онные искатели?.. Это не просто любопытно, но и тревожно, Ван. Это значит, что и в дальнейшем…
– О дальнейшем успеем поговорить, – сухо отозвался Ван Лун. – Быстрее!
Он уже измерил диаметр пробоины и, осветив прожектором принесенный Соколом ящик с инструментами, вытащил оттуда нечто похожее на металлическую пробку конической формы. Ван Лун вставил ее узким концом в отверстие – и она мгновенно всосалась в пробоину почти па треть.
Загрохотал электрический молоток, которым орудовал Сокол. Гибкий кабель, тянувшийся из центральной каюты, подходил к ящику с инструментами и оттуда разветвлялся – к рукоятке массивного металлического стержня, дрожавшего в руках Соко– ла, и к небольшому аппарату, лежавшему на коленях Ван Луна. Мелкими сильными ударами Сокол вгонял металлическую пробку в пробоину. Когда она почти вся вошла в отверстие, Ван Лун включил портативный сварочный аппарат. Вспыхнула ослепитель– но яркая дуга. Легкими движениями Ван Лун водил кончиком прибора по краям пробоины. И там, где огненная дуга соединя– ла корпус астроплана и пробку, металл пробки сейчас же расп– лавлялся и сваривался с металлической стенкой и креплением переборки…
Галя, не сводившая глаз со стрелки анероида и ртутного столбика, заметила, что и стрелка и столбик словно замерли на месте. А через мгновение она услышала радостное восклица– ние Сокола:
– Авария ликвидирована, Николай Петрович! Сейчас возвра– щаемся! Галя, а как вы чувствуете себя в скафандре?
– Очень хорошо, Вадим Сергеевич, – бодро ответила она. – Как вы любите говорить, осваиваюсь. И даже почти совсем ос– воилась… Замечательная вещь этот скафандр!
В самом деле, скафандр был сконструирован очень остроум– но. Толстый слой какой-то неизвестной Гале ткани, прочной и упругой, будто насыщенной резиной, покрывал все тело, но не мешал двигаться. Из той же ткани были сделаны шаровары и ру– кава. Снаружи эта упругая толстая ткань была покрыта еще и тонкой металлической сеткой, которая защищала ткань от меха– нических повреждений.
Высокий цилиндрический закругленный сверху шлем из проз– рачного материала прочно закреплялся на изогнутом наплечном кольце из матово блестевшего металла. Это кольцо удобно ле– жало на плечах, не затрудняя движений, и вместе с тем надеж– но прикрепляло прозрачный шлем. Несколько гибких трубок в металлических спиралях соединяли основание шлема с аппарата– ми для дыхания, которые помещались за спиной, как ранец.
Мощный прожектор, укрепленный на груди скафандра, давал ослепительно белый луч.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
– Сожалею: Институт межпланетных сообщений не предусмот– рел более крепких зажимов. Чтобы прочно удерживать на месте экспансивных пассажиров. Галя, надо подумать об этом, да? Ремни или шнурки завязывать. Потолок головой пробивать не надо!
Не поднимая глаз, вся пунцовая от смущения, Галя Рыжко снова примостилась у стола. На этот раз она не нашла слов для ответа. Какие там слова! Еще минута – и она разревелась бы от досады… Впрочем, тут, как всегда добродушно, отоз– вался Николай Петрович:
– Хватит, хватит, друзья! Мне кажется, что Вадим не за– кончил свой рассказ. Вы остановились на цератозавре?..
– Да, да, – ответил с готовностью Сокол. – Галя, ведь вы легко можете дополнить меня, правда? Мы не вспомнили еще не– которых рептилий того периода. Помните, из тех, что приспо– собились к жизни в воздухе?
Галя понемногу отходила.
– Птеродактили и рамфоринхи, – буркнула она, все еще ус– тавившись в стол.
– Так, – подтвердил Сокол. – Следовательно, я заканчиваю. Мы, очевидно, столкнемся на Венере еще с ихтиозавром – реп– тилией, приспособившейся к жизни в воде, этакой забавной по– лурыбиной. И, наконец, я уверен, что мы найдем там и живых археоптериксов – этих удивительных полупресмыкающихся, по– луптиц. У меня, каюсь, есть даже своя мечта…
Он остановился на мгновение, словно обдумывая.
– Какая мечта?
– Привезти обратно на Землю как образчик одного живого археоптерикса. Ведь он, ей-богу, очень маленький, и весит немножко, и места почти не займет. Николай Петрович, да ведь археоптерикс по размеру не больше нашей обыкновенной воро– ны, – добавил Сокол умоляюще, глядя на Рындина.
– Вероятно, но пока что об этом говорить рановато, – от– ветил тот, улыбаясь. – Сначала отыщите вашего археоптерикса, а тогда уж обсудим, как с ним быть.
– Беру смелость возразить, – вступил в разговор Ван Лун, сохраняя все такой же невозмутимый, серьезный вид. – Зачем, полагаю, везти на Землю такую мелочь? Это не фауна Венеры, это просто как ворона… как это?.. да, общипанная ворона! Нет, нет, – решительно продолжал он, словно не замечая того, что Сокол вот-вот готов был вспыхнуть от возмущения, – пред– лагаю лучше нечто более убедительное. – Он выразительно щелкнул пальцами. – Например, можно бронтозаврика… очень поменьше размером выбрать, чтобы поместился. Думаю, можно держать его на цепочке для безопасности. И приучить даже есть из рук. Совсем интересно будет, а?
Дружный смех встретил оригинальное предложение Ван Луна. Действительно, это была презабавная мысль: везти в астропла– не на Землю, да еще приучать есть из рук, «небольшое» живот– ное – метров этак восемнадцати длиной!
– Мне кажется, вы забываете, Ван, что у нас всего-навсего астроплан, а не океанский пароход, – заметил, смеясь, Рын– дин.
– Позволю себе ответить: не забыл. Предлагаю не много разных образцов, – настаивал Ван Лун, не меняя тона. – Толь– ко один бронтозаврик, Николай Петрович! Самый маленький… как это?.. детка бронтозавра. Он, наверное, немножко подрас– тет в дороге. Прилетит на Землю очень-очень симпатичный!
Конечно, Ван Лун откровенно шутил. Но человек, не знако– мый с его манерой шутить, например Галя Рыжко, легко мог бы решить, что он говорит совершенно серьезно. Ни один мускул не дрогнул на его невозмутимом скуластом лице, не приподня– лись даже уголки его полных губ. Только больше прищурились острые серые глаза.
– Ладно, ладно, Ван. – ответил наконец Рындин. – Посмот– рим, выберем там. У нас впереди еще много времени для раз– мышлений. В крайнем случае, каждый возьмет то, что придется ему по вкусу. Вам, Ван Лун, – младенца-бронтозаврика. Соколу
– археоптерикса. Ну, а мы с Галей на месте присмотримся. Жизнь на Венере, как мне думается, настолько разнообразна и причудлива, что…
Он не закончил. Его голос вдруг потонул в гуле и грохоте. Звонко загудел металл, астроплан содрогнулся от сильного удара.
И сразу после этого стало слышно, как что-то напряженно и пронзительно засвистело. Свист был однотонный, он не прекра– щался ни на секунду, он доносился как будто откуда-то снизу. Что же это такое? Что случилось?..
Побледневшая Галя Рыжко вопросительно посмотрела на уче– ных. Почему они молчат? Почему Ван Лун стиснул в кулаке свою трубку, а у Сокола такое встревоженное лицо и тонкие пальцы перебирают край пиджака? Почему Рындин нахмурился так, что его лохматые брови почти сошлись на переносице?..
А свист не умолкал. Галя глубоко вздохнула, ей показа– лось, что стало трудно дышать. И тут же она заметила, что и Сокол дышит так же затрудненно. Что же это?..
Рындин бросился к панели с кнопками и рукоятками, управ– лявшими аппаратами для очистки воздуха. Он повернул одну ру– коятку, другую, присмотрелся к циферблатам. Свист не умол– кал. Николай Петрович обернулся к товарищам. Его слова зву– чали как решительный приказ:
– Немедленно надеть скафандры. Галя наденет мой. Я зап– русь в навигаторской рубке. Ван Лун, вы будете руководить работой. В борту астроплана пробоина. Через нее в пространс– тво выходит наш драгоценный воздух. К скафандрам! Быстро!
Монотонный, однообразный свист не стихал. Рындип, быстро перебирая петли на стене, передвигался к навигаторской руб– ке. Но еще перед тем как закрыть за собою наглухо дверь, он на секунду остановился и добавил:
– Я думаю, это – метеорит. Будем надеяться, что один. За работу, Ван!
Дверь глухо закрылась за ним. Метеорит?.. Метеорит пробил корпус астроплана?.. Но ведь это значит, что весь воздух из межпланетного корабля уйдет в пространство, а затем… Галя Рыжко нервно стиснула кулаки. На минуту она совсем растеря– лась, мысли не слушались ее, она перестала владеть собою. Что может сделать Ван Лун?
Астроплан снова содрогнулся. Это был еще один удар, не такой сильный, как первый, но все же ощутимый. Второй удар будто послужил сигналом: по металлической оболочке астропла– на забарабанил град мелких отрывистых ударов. Все они шли с одной стороны – слева и сверху.
Метеорит был не один!..
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
ГЛАВА ВОСЬМАЯ,которая рассказывает о том, что пришлось делать с пробоиной в корпусе астроплана и какие осложнения принесло столкнове– ние с метеоритом
Стыдно было сознаться, но Галя Рыжко ощутила неприятную слабость в ногах. Она в замешательстве закусила губу и пос– мотрела в сторону Ван Луна и Сокола. Они были уже в скафанд– рах и надевали шлемы. Скорее, скорее!
– Галя, вам не надо помочь? – услышала она глухой голос Сокола.
– Нет, нет, я сама справлюсь, – крикнула она в ответ.
Как странно: стоит человеку, как бы он ни растерялся, на– чать что-нибудь делать, и сразу он приходит в себя! Галя Рыжко быстро влезла в скафандр. Пальцы в плотных перчатках делали сначала какие-то неуклюжие движения, но все же без особых затруднений отстегнули пряжки ремней, прикреплявших скафандр к нише. Теперь – шлем! Галя опустила на голову прозрачный, закругленный сверху цилиндр, который сам плотно лег своим основанием на наплечное изогнутое кольцо. Девушка изнутри защелкнула замки. Защелкнувшиеся замки сами привели в действие воздушный аппарат. Потом надо было только повер– нуть изнутри вот эту рукоятку, как учил ее Ван Лун, отрегу– лировать приток воздуха. Есть! В цилиндр шлема начал посту– пать кислород из резервуаров на спине скафандра, заряженных оксилитом. Так называлось чудесное химическое вещество, раз– работанное в Индийском институте подводных исследований. Оно погло щало из воздуха в шлеме углекислоту и вредные продукты дыхания человека и вместо них подавало свежий кислород.
Сквозь прочное и идеально прозрачное органическое стекло шлема-цилиндра было хорошо видно, как Ван Лун подошел к па– нели управления воздушными приборами и выключил их один за другим. С удивлением Галя услышала его спокойный голос; он казался сейчас даже более четким, чем минуту назад. Разве шлем пропускает звуки?.. Ван Лун говорил как бы про себя:
– Зачем зря тратить воздух? Все равно его высасывает из каюты! Давление очень-очень упало.
Галя подошла к барометру-анероиду, прикрепленному к сте– не. Его маленькая вздрагивающая стрелка, показывающая давле– ние воздуха в каюте, медленно передвигалась влево… Она уже давно оставила позади красную черту с цифрой 760 и сейчас подходила к 740. Вот уже 739… 736… 735… 734… 720. В каюте все время уменьшалось давление воздуха! Он выходил в пространство сквозь пробоину в корпусе астроплана.
Скафандр Гали Рыжко немного раздулся изнутри, его рукава и шаровары напоминали огромные сосиски, перехваченные метал– лическими кольцами, которые не. давали ткани чрезмерно рас– тягиваться. Так же раздулись и скафандры Сокола и Ван Луна. Галя понимала: это оттого, что внутри скафандра давление воздуха оставалось нормальным, а снаружи падало. С опасением Галя пощупала пальцами в перчатках материал, из которого был сделан скафандр: а вдруг он не выдержит, лопнет, что тогда?
Но тут снова послышался голос Ван Луна:
– Очень рекомендую включить электрические грелки. В каюте стало холодно. Галя, помните, как включать электрогрелку?
– Да, да, помню, спасибо!
– Все же напоминаю: напротив подбородка у основания шлема есть маленькая рукоятка. Поворачивать надо направо. Не быст– ро. Лучше медленно. Не так, как ехать на цератозавре, да? Включайте сейчас же, чтобы не замерзнуть.
Действительно, ртутный столбик термометра опускался все ниже и ниже. Девушка повернула рукоятку электрогрелки. При– ятное тепло начало разливаться внутри скафандра.
– Где пробоина? Нашли?
На голос академика откликнулся Сокол:
– Ищем, Николай Петрович. Я – в левом отсеке.
Сокола поддержал Ван Лун:
– Я – в правом. Сейчас найдем.
Галя оглянулась. Ни Сокола, ни Ван Луна не было в каюте. «Может быть, Ван Луну или Соколу нужна моя помощь?» Быстро перебирая руками стойки и кожаные петли, Галя двинулась к двери.
– Останьтесь! – услышала она приказ Рындина. – Там и без вас справятся. Наблюдайте за приборами. Что с давлением? Ка– кая температура?
Галя вернулась обратно. Маленькая стрелка анероида неук– лонно двигалась влево.
– Шестьсот двадцать три, Николай Петрович… Нет, уже шестьсот… пятьсот восемьдесят…
– Температура?
– Минус двадцать восемь… двадцать девять… Тридцать!
– А вы спокойнее, девушка. Не волнуйтесь.
– Слушаю, Николай Петрович, – прошептала Галя, не сводя глаз со стрелки, которая, вздрагивая, продолжала ползти на– лево.
Быть может, Рындин прав – чего уж тут волноваться: еще несколько минут, и в каюте, где только что шла живая беседа, не останется даже глотка воздуха… а потом…
– Ну что же вы молчите, Галя? – спрашивал Рындин. – Возь– мите себя в руки!
– Хорошо, Николай Петрович, – стараясь говорить уверен– нее, ответила Галя. – Давление – четыреста десять… во– семь… семь. Температура минус тридцать три.
Этот невеселый разговор звучал и в ушах Сокола. Пробира– ясь по темному коридору, он лихорадочно искал пробоину. Яр– кий луч электрического прожектора, висевшего на груди Вади– ма, прощупывал каждый сантиметр корпуса астроплана.
– Как у вас, Ван Лун? Нашли? – спросил он негромко, но его перебил резиий вопрос Рындина:
– Как вы там, Галя? Держитесь? Что нового?
– Триста шестьдесят, Николай Петрович, – говорила Галя. – Ничего, держусь… триста сорок пять… Температура…
Baн Лун, стиснув зубы, обшаривал ярким лучом прожектора металлические листы обшивки. Вот здесь, палево, находится центральная каюта. Дальше – навигаторская рубка. Там ждет от него известий Рындин. В каютеэта милая, экспансивная девуш– ка… Сейчас в астроплане – жизнь, работают приборы, горит электрический свет. А там, направо, за внешней супертитано– вой оболочкой, – мертвая космическая бездна. Миллионы и мил– лионы миллионов километров, световых лет – еще каких угодно единиц, которыми человечество условилось измерять расстоя– ния. Но суть всего этого сводится к одному: там чудовищная пустота, неведомая и бесконечная пустота космоса, сквозь ко– торую несется их астроплан. Как это говорит Николай Петро– вич? «Аргонавты Вселенной»? Да, похоже, похоже…
Вдруг Ван Лун остановился, выключил прожектор. Вот она, пробоина! Сквозь нее ровным немеркнущим светом сияет яркая желтоватая звезда. Изумительное, вообще говоря, зрелище: черный небосвод – и эта звезда, как крупный бриллиант. Ван Лун приблизился к пробоине, наклонился и заглянул в черную бездну. Его прозрачный шлем-цилиндр прижался к отверстию в стене, подтянулся сам к пей, будто на него кто-то нажимал сзади.
– Так, понимаю, понимаю, – усмехнулся Ван Лун. – Присасы– вает пустота!..
Странная связанность собственных движений поразила его, будто он инстинктивно опасался сделать лишний шаг. Его лицо отделялось от межпланетного пространства лишь толстым орга– ническим стеклом шлема-цилиндра.
Удивительно и страшно было думать, что за этим прозрачным стеклом – температура абсолютного нуля, ничто, таинственная пустота Вселенной.
Но сейчас было не до наблюдений.
– Триста двадцать… пятнадцать… – звучал в его наушни– ках Галин голос.
– Николай Петрович, – закричал Ван Лун, – пробоину нашел!
– Очень хорошо, Ван, – услышал он нетерпеливый голос Рын– дина. – Торопитесь!
– Быстро заварим. Все будет в порядке. Вадим, ко мне, в сектор… – Он включил прожектор и взглянул на отметки, обозначавшие переходы и отсеки астроплана. – Сектор К-Н! Инструменты! Быстрее!
Ван Лун снова склонился к пробоине. Да, работы будет не– мало. Оплавленные края пробоины свидетельствовали об огром– ной силе, с которой ударил небольшой метеорит: очевидно, сам он взорвался при ударе, превратился в газ.
– Вадим, долго вы?
– Я уже тут, Ван!
Из темноты показался силуэт Сокола. Белый луч его прожек– тора скрестился с лучом прожектора Ван Луна. Фантастические фигуры двух путешественников склонились над пробоиной.
– М-да… – пробормотал Сокол. – Нам повезло, что в этом месте оказалось крепление переборки. Оно приняло на себя часть удара, иначе метеорит мог бы пробить и внутреннюю сте– ну, врезаться в каюту… Но почему не сработали радиолокаци– онные искатели?.. Это не просто любопытно, но и тревожно, Ван. Это значит, что и в дальнейшем…
– О дальнейшем успеем поговорить, – сухо отозвался Ван Лун. – Быстрее!
Он уже измерил диаметр пробоины и, осветив прожектором принесенный Соколом ящик с инструментами, вытащил оттуда нечто похожее на металлическую пробку конической формы. Ван Лун вставил ее узким концом в отверстие – и она мгновенно всосалась в пробоину почти па треть.
Загрохотал электрический молоток, которым орудовал Сокол. Гибкий кабель, тянувшийся из центральной каюты, подходил к ящику с инструментами и оттуда разветвлялся – к рукоятке массивного металлического стержня, дрожавшего в руках Соко– ла, и к небольшому аппарату, лежавшему на коленях Ван Луна. Мелкими сильными ударами Сокол вгонял металлическую пробку в пробоину. Когда она почти вся вошла в отверстие, Ван Лун включил портативный сварочный аппарат. Вспыхнула ослепитель– но яркая дуга. Легкими движениями Ван Лун водил кончиком прибора по краям пробоины. И там, где огненная дуга соединя– ла корпус астроплана и пробку, металл пробки сейчас же расп– лавлялся и сваривался с металлической стенкой и креплением переборки…
Галя, не сводившая глаз со стрелки анероида и ртутного столбика, заметила, что и стрелка и столбик словно замерли на месте. А через мгновение она услышала радостное восклица– ние Сокола:
– Авария ликвидирована, Николай Петрович! Сейчас возвра– щаемся! Галя, а как вы чувствуете себя в скафандре?
– Очень хорошо, Вадим Сергеевич, – бодро ответила она. – Как вы любите говорить, осваиваюсь. И даже почти совсем ос– воилась… Замечательная вещь этот скафандр!
В самом деле, скафандр был сконструирован очень остроум– но. Толстый слой какой-то неизвестной Гале ткани, прочной и упругой, будто насыщенной резиной, покрывал все тело, но не мешал двигаться. Из той же ткани были сделаны шаровары и ру– кава. Снаружи эта упругая толстая ткань была покрыта еще и тонкой металлической сеткой, которая защищала ткань от меха– нических повреждений.
Высокий цилиндрический закругленный сверху шлем из проз– рачного материала прочно закреплялся на изогнутом наплечном кольце из матово блестевшего металла. Это кольцо удобно ле– жало на плечах, не затрудняя движений, и вместе с тем надеж– но прикрепляло прозрачный шлем. Несколько гибких трубок в металлических спиралях соединяли основание шлема с аппарата– ми для дыхания, которые помещались за спиной, как ранец.
Мощный прожектор, укрепленный на груди скафандра, давал ослепительно белый луч.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43