А еще с одной стороны, деловито извиваясь в пустоте, но каким-то образом придавая своему телу поступательное движение, плыла огромная змея. Кончик ее хвоста цеплялся за край еще одного географически размеченного плоского диска, который она тащила за собой, как буксир старинную баржу. Наш персонаж содрогнулся. Чудовища плыли навстречу друг другу с намерением не то столкнуться, не то затеять смертный бой во имя неведомых принципов, а он оказался в точке их грядущей встречи.
Вот теперь-то ему стало по-настоящему страшно. Он не мог уйти со своего места, потому что сам был точкой. Рассуждая философски, можно избежать всего, что не есть ты, но невозможно уйти от самого себя. К чему мы это говорим? А к тому, что…
Теперь, когда у нас появился жуткий монстр, который скоро начнет претендовать на власть над Вселенной, а также на роль главного отрицательного персонажа, и когда, толкая друг друга, в нее стали врываться персонажи второстепенные и вообще эпизодические, нужные только для философских отступлений и заполнения пауз основного повествования, пора возникнуть и главному герою. Во всяком случае в соответствии с правилами построения сюжета. Как ни странно, но тут возникают сложности.
Прежде всего, что такое главный герой? Простейший ответ состоит в том, что главным героем будет тот герой, который главнее всех остальных героев.
Задумываться опасно, потому что возникшие вопросы начинают плодиться со скоростью мушек-дрозофил. Сколько всего героев? То есть надо ли понимать, что все они герои, или героями становятся только активные участники событий, прошедшие ротацию по каким-то особым признакам? Придется задаться вопросом, что такое герой вообще, и в результате долгого расследования выяснить, что в далекой древности на планете Земля героями сначала называли духов-покровителей, за особые заслуги перед богами получивших посмертные привилегии перед другими духами и особые сакральные функции. Дух мог принадлежать крестьянину, философу, богу, бродячему коту, вообще кому угодно, непременным оставалось только одно правило: чтобы стать героем, предварительно следовало умереть.
Сначала никто не возражал, но со временем некоторые продвинутые люди потребовали для себя особых привилегий. Они хотели стать героями немедленно, и при этом никто из них не торопился становиться мертвым. Во всяком случае в ближайшее время. Появившись на свет, первые живые герои дали старт процессу воспроизводства следующих героев. Сначала героями объявляли отдельных отличившихся личностей, — это обходилось дешевле, чем назначать прибавку к жалованью, — потом в герои стали производить воинские подразделения, города, поселки и производственные коллективы.
В конце концов героями стали все. И любой персонаж, возникнувший на страницах этой истории, даже для того чтобы просто чихнуть, по определению является героем. Но что касается главного героя, то… В общем, возникают подозрения, что его нет вообще. Почему? Да потому, что…
Приблизительно в то же самое время — впрочем, говорят, что на самом деле время не имеет значения, — когда на борту стоявшего в песчаной пустыне корабля шло первичное общение с помощью жестов и рисунков на кошачьем корме, а ушедший в наркотические грезы бомж эпохи золотого века пытался избежать физического контакта с китом, змеей, черепахой, тремя слонами и двумя обитаемыми дисками, где-то очень далеко и от тех и от других — впрочем, ходят слухи, что расстояние тоже не имеет особого значения, — вышел из подпространства звездолет…
Подпространственные перемещения — это тоже интересная тема, их изобрели после того, как выяснилось, что путешествия через обычное пространство космоса будут очень долгими. Особенно при почтительном отношении к теории относительности. Имя первого изобретателя кануло в Лету, что заслуживает некоторого сожаления. Получи он права на это открытие — при условии, что их признали бы патентные бюро Федерации и Империи, — он бы греб деньги лопатой и… Лопата? В общем, это такой архаичный инструмент с деревянной ручкой, в древние времена использовавшийся для копания… То есть вы не поняли, при чем тут деньги? Как можно понять из контекста, до изобретения кассовых аппаратов лопату иногда применяли в качестве стандартной единицы измерения денежной массы.
Но мы говорили о звездолете. Он вышел из подпространства настолько далеко от упомянутых мест, что не стоит интересоваться точным количеством парсеков. С виду звездолет напоминал федеральный крейсер серии Р1-6А. Если вы немного разбираетесь в звездолетах дальнего действия, то не спутали бы его ни с грузовым кораблем класса «Призрак», ни с имперским линкором типа «Принцесса Сириуса», ни с клипером контрабандистов антивещества.
Кстати, это действительно был именно федеральный крейсер. Он носил звучное название «Эскалибур» — интересно только, у какого дурака хватило ума его так назвать? — и вышел он из подпространства только для того, чтобы произвести некоторые счисления, уточнить параметры следующего перехода и снова исчезнуть из этого района космоса. Во всяком случае так должно было случиться.
Командир «Эскалибура» был в этом уверен. Он сидел в командном отсеке, разглядывая открывавшуюся на экранах звездную пустоту. Как и разглядывание океана, это занятие может немного наскучить, но не способно по-настоящему осточертеть. О чем думал он, точно неизвестно, но скорее всего ему просто хотелось спать. В ближайшие три минуты предстоял очередной ноль-переход, а заснуть в таком состоянии обычно так же просто, как, не вставая с кресла, подпрыгнуть и совершить тройное сальто. При обычной гравитации.
Впрочем, кое в чем командир крейсера ошибался. В следующий момент в отсек вошел старший инженер, чтобы сообщить злободневную новость.
— Сэр? — сказал он.
Командир «Эскалибура» перевел на него взгляд. По некоторым причинам его глаза никогда не моргали, что в сочетании с гладким безволосым черепом и отсутствием тонкой мимики производило на собеседников своеобразное впечатление. Ну, скажем, такое же, какое произвел бы взгляд огромной ящерицы — при том условии, что эта ящерица имела бы мозги, позволяющие ей, прежде чем начинать вас глотать, доступно объяснить, используя научную терминологию и цветастые цитаты из классиков мировой литературы, что жить на свете вам, собственно говоря, все равно совершено незачем.
— Ну? — спросил он.
Кстати, его звали капитан Никсон.
— Сэр! — тихим голосом начал старший инженер. — Должен сообщить, что произошла дестабилизация эксцентрика ионного бугеля.
— Так! — произнес командир крейсера.
— Боюсь, сэр, что мы лишены возможности совершать дальние нуль-переходы, — продолжал инженер. — Боюсь также, что, если дестабилизация продолжится, мы будем лишены возможности совершать их вообще.
В своем докладе командиру Селленджер так звали главного инженера — допустил две ошибки. Первой из них было произнести слово «боюсь». Второй ошибкой было произнести это слово дважды.
— Так мы лишены возможности или вы этого только боитесь? — уточнил капитан Никсон.
Наверное, тут дело было не только в сочетании слов, а еще в особой интонации их произношения. При первом знакомстве с командиром «Эскалибура» новоприбывшие офицеры приходили к выводу, что кадровое бюро федерального флота отдало их на съедение мизантропу с извращенными мотивациями поведения и полным отсутствием чувства юмора. Как и почти всякий первый вывод, впоследствии он подвергался пересмотру. Чувство юмора у капитана Никсона имелось. Просто напоминало оно живущего в яблоке червя, о существовании которого вы не заподозрите, пока не откусите кусочек и не попытаетесь его прожевать.
— Сэр, я заявляю со всей ответственностью, что дестабилизация бугеля лишила нас возможности совершать дальние переходы, — твердо заявил Селленджер, внеся в доклад необходимые поправки.
— А на какие именно мы способны? — поинтересовался капитан Никсон.
— Не более трех светолет, сэр.
По законам литературы, должен был последовать диалог, из которого выяснилось бы, что нарушение стабильности бугеля эксцентрика входит в ту редкую разновидность неисправностей, которые даже не рассматриваются в типовой инструкции об аварийных ситуациях и уставе ремонтных работ в полетных условиях; что расстояние до ближайших баз федерального флота исключает возможность связи; и, наконец, что произошла авария очень не вовремя. «Эскалибуру» предстояло выполнить важное задание, срыв которого ставил под угрозу жизни многих людей и эффективность крупномасштабной операции в целом.
Но поскольку собеседники все это знали, они перескочили важный этап разговора, не догадавшись, как много потеряли.
— А как насчет доли разумного риска? — поинтересовался капитан Никсон.
У инженера появилась возможность продемонстрировать собственное чувство юмора.
— Сэр, неточность выхода из подпространства будет возрастать в геометрической прогрессии по отношению к задаваемым расстояниям, — ответил он. — На небольшие межзвездные скачки можно рискнуть, но, если мы попытаемся сейчас попасть в Огузок Дракона, я не могу обещать, что вместо этого нас не занесет в границы имперской территории. Или даже в область Великого Кольца.
Шутку насчет Великого Кольца нам тоже придется объяснить. Таков сюжет одного из когда-то популярных мифов. Согласно канонической версии (ах, эти милые канонические версии!), где-то в дальнем неразведанном космосе находится обширная область, заселенная цивилизациями, которые никогда не ведут между собой войн, не воруют технологии и совершенно не нуждаются в комиссиях по разоружению и мирному регулированию. В общем, они не знают никаких взаимных конфликтов. Гуманоиды и негуманоиды, они с удовольствием сотрудничают, обмениваются информацией, ну и просто так ведут дружескую переписку по емейлу. Отдельные их представители даже влюбляются в друг друга, женятся и живут вместе долго и счастливо. Эта часть мифа самая невероятная. Но вовсе не из-за того, из-за чего вы подумали.
Несмотря на общую нелепость мифа, неопровержимо его опровергнуть (во фраза-то какая!) ничуть не проще, чем доказать факт изначального несуществования Атлантиды. По всем версиям, путь к предполагаемому району Кольца проходит через области скопления черных дыр, хуже того, через участки разрывов пространства, по сравнению с которыми черные дыры просто детские игрушки. Поэтому с возникающими время от времени очевидцами поступают просто. Им задают один-единственный вопрос: если там так чертовски хорошо, то какого же дьявола ты вернулся назад, чудик? Внятного ответа еще никто дать не сумел. А жаль.
Капитан Никсон выслушал технические подробности с тем же видом, с каким греющаяся на обломке ацтекского храма ящерица слушала бы речь археолога, читающего ей лекцию о причинах заката доколумбовых цивилизаций.
— Я не услышал самого главного, — напомнил он.
— Чего именно, сэр? — спросил Селленджер.
— Именно? — переспросил капитан Никсон.
— Да, чего именно, сэр? — повторил инженер, добавив к предыдущей фразе только одно слово.
— Я хотел узнать, сколько времени потребуется на ремонт.
— Тридцать часов после посадки, сэр! — отчеканил Селленджер.
Но это было еще не все.
— Кроме того, для стабилизации нейтронной оси бугеля нам необходима посадка на планету со стабильной гравитацией, — добавил Селленджер. — Крайне желательно, чтобы она имела защитную магнитосферу. Тогда срок стабилизации, возможно, будет сокращен в два раза.
Несмотря на экстраординарную внешность и другие признаки сильной личности, капитан Никсон имел некоторые человеческие слабости. Сообщение инженера заставило его на момент утратить душевное равновесие.
— Лейтенант, вы имеете представление о характере нашей операции? — спросил он, задав вопрос из числа тех, которым самое место в кино и литературе.
— Сэр! — прозвучал ответ. — Я тоже приносил присягу! Но я не могу ремонтировать сверхсложную технику, оперируя только чувством долга.
Капитан Никсон перевел взгляд на большую желтую звезду на обзорном экране. Главный инженер тоже на нее посмотрел. Звезда никуда не смотрела. Она даже не мигала — правила хорошего тона не велят порядочным звездам ни с того ни с сего мигать, если на них не смотрят сквозь густую атмосферу.
Идея не только напрашивалась, но и лежала на поверхности. Капитан Никсон повернулся к главному навигатору.
— Старжеффский! — приказал он. — Проверь-ка, есть ли у этой звезды планеты, и посмотри, что они собой представляют.
Сидевший за пультом навигатор меланхолично пробежал пальцами по панели управления. Согласно каноническому циклу преданий, чтобы доказать факт существования седьмой планеты, земным астрономам понадобилось несколько тысяч лет и еще лет эдак триста, чтобы найти восьмую и девятую. Навигатор потратил на поиски всего семь секунд, причем успел еще и чихнуть.
— Всего семь планет, сэр, — сообщил он, потерев нос. — Из них три вполне оптимального размера.
Собственно, выбирать было не из чего.
— Подготовьте переход в систему, — сказал капитан Никсон. И устало закрыл глаза. Думаю, излишне говорить, что этот разговор, как и предыдущие, велся на языке инглиш.
Язык инглиш широко распространен в гуманоидной вселенной, а также достаточно прост и изящен. Достаточно прост, чтобы обучать ему подобранных на вымирающих планетах членистоногих монстров. Более того, он будто создан для этого. Добавим, что язык инглиш, как утверждают, очень и очень древен. Несколько религиозных течений, расходящихся во мнениях по всем остальным вопросам бытия, дружно считают его первым языком, дарованным человечеству непосредственно творцом всего сущего.
Мы оставили членистоногого монстра, когда он чертил пальцем знаки на слое кошачьего корма, произнося не связанные между собой звуки, и пытался передать своим подчиненным некую важную информацию. И эта информация была благодарно принята.
Пока на борту «Эскалибура» шел разговор о ремонте утратившего стабильность бугеля, в контейнерном отсеке корабля, стоявшего среди песчаной пустыни, завывающей мелодии ветров, началось освоение азбуки древнего языка. Приятели притащили в грузовой отсек компьютер с большим экраном, два полумягких кресла и складной стол. Кресла были нужны им, на стол поставили компьютер. Монстр, как выяснилось, не нуждался в мебели. А компьютер для целей начального обучения подходил не хуже, чем картонная касса букв и слогов.
— Это буква «бэ», — прозвучало, когда федеральный крейсер исчез из одной точки пространства и еще не появился в другой. — Нет, не буква «этобуквабэ», а буква «бэ».
— Ахс-куних! — сказал рыжий, но Гардинг и без переводчика понял, что тот имел в виду.
— Б!! — веско произнес он, ткнув указательным пальцем в раздавшуюся на весь экран букву. — Б!!!
— Б! — повторил монстр.
Говорили мы об этом или нет? Ну если и говорили, так повторим. Монстр умел очень хорошо копировать услышанные звуки, но модулировал их не в гортани, которой у него, наверное, никогда и не было. Звук шел из нижней части туловища монстра и… Нет, об этом мы, кажется, все-таки говорили. Монстр умел хорошо имитировать голоса, но звучание было какое-то… гм… не очень живое.
Но зато тварь оказалась удивительно, потрясающе понятливой… в смысле, понятливой тварью. Она обладала чудовищной памятью, и каждое с ходу усвоенное слово занимало место в новом словаре. Кстати, откроем еще один секрет: в ее памяти уже хранилась пара дюжин словарей, которые теперь могли быть интересны разве что специалистам по сравнительному языкознанию вымерших разумных рас.
Снаружи выл ветер, бессмысленно перегоняя барханы с одного места на другое и полируя до зеркального блеска и без того гладкие скалы. Два брата по разуму, нажимая клавиши, демонстрировали монстру разнообразие грамматики древнего языка инглиш. И когда федеральный крейсер выходил из подпространства в окрестностях одной из семи планет, тварь уже не только знала буквы, но и научилась читать. И даже не по слогам, а почти бегло. А когда крейсер вышел на планетарную орбиту, приятели не только обучили тварь грамматике и нескольким сотням слов, но сумели даже растолковать некоторые общие понятия.
— Мое имя есть Большой Квидак, — сообщил монстр, овладев азами человеческой речи.
Вероятно, это имя что-нибудь значило на каком-нибудь мертвом языке. Но что это был за язык, как звучало имя в оригинале и что значило, осталось неразгаданной тайной. Чего тоже немного жаль.
— Глядите, что мы нашли, сэр! — сказал Старжеффский через две минуты после выхода из подпространства.
Он имел в виду среднюю из трех планет, которые сам же выделил как «оптимально годные» для посадки. Определитель массы показывал носталыическую одну «жэ», да и прочие параметры, вроде соотношения воды и суши, не вызывали сомнений, что имя планеты вскоре появится в приоритетном федеральном списке колонизируемых территорий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55