— Женщина! — со значением и священным ужасом заключила голова, высунувшаяся из кабинки.— Извините, я не туда попала! — глупо пролепетала я, пытаясь одновременно прикрыть грудь, ноги, живот и лицо.— Да отчего же! — притворно и добродушно обиделся бугай. — Вы не стесняйтесь, девушка, проходите! Чего вы, право слово, как в гостях!И тут на пороге нарисовалась низкорослая тетушка в белом халате и со шваброй в руках. Ее появление почему-то не было встречено таким бурным энтузиазмом со стороны мужчин, зато тетушка отреагировала , на меня более чем отрицательно.— Ах ты, шалава! — завопила она яростно, замахнувшись шваброй, как Чингачгук копьем. — Это же ты как сюда пролезла?! Вот зараза, а! Нигде от вас покою нет!Видимо, по неведомой причине шалавы донимали ее с постоянством июльских комаров.— Вот я сейчас милицию-то приглашу, узнаешь, как сюда таскаться!— Не надо милицию. — Я вжалась спиной в кафельную стену. — Я случайно сюда попала! Честное слово, случайно! Меня привезли на машине…— Ага! На «мерседесе»! На шестисотом! И к туалету подкинули!.. Надо же, путана валютная выискалась!— Да поймите же, никакая я не путана!— Конечно же она из миссии Святой Терезы! — все так же весело и миролюбиво вмешался в разговор бугай. — Не видите разве? Просто платочек белый дома забыла… Давайте отпустим девушку.— Отпустим, как же! Добрый какой нашелся! У меня тут — не дом свиданий… — с будуарами!Слово «будуары» тетушка со шваброй выкрикнула с таким невыразимым презрением, как будто именно оно было источником и оплотом разврата.— Это уж точно! — согласилась голова, выходя из кабинки. К голове прилагалось туловище с округлым животиком и пара коротеньких ножек в синих джинсах. — Вообще, мыть здесь можно было бы и потщательнее!На этом его критический запал благополучно иссяк, и он уставился на меня с живым и беззастенчивым интересом. Уборщица же возобновила боевые действия:— От стены отойди! Шмотки свои собирай и пошли со мной на выход!.. И дергаться не вздумай — я таких, как ты, знаешь, уже навидалась на своем веку!— Да нет у меня с собой никаких вещей! — отчаявшись прикрыть руками оголенные части тела, — я уронила пылающее лицо в ладони. — Говорю же вам: меня на машине сюда привезли, раздели и оставили… Задняя дверь была открыта, вот я и зашла. Откуда мне было знать, что здесь туалет!.. Ну пожалуйста, помогите мне! Прошу вас!Это был один из самых жалостных воплей за всю мою жизнь. Однако тронуть каменное сердце уборщицы оказалось не так-то просто.— Дверь, говоришь, открыта? — Она неодобрительно, но уже как-то неуверенно покачала головой. — То-то вы все и ползете! Давно надо было изнутри амбарный замок повесить! Эх, девушка, девушка! Стыдно-то как! Молодая ведь еще!..Потом повернулась к мужчинам и «светски» поинтересовалась:— Все свои дела сделали? И по-большому и по-маленькому? Ну и нечего тут стоять! Не цирк!Присутствующие, видимо, так не считали, потому о помещение покинули без особой радости. Уборщица заперла за ними дверь на ключ, и мы остались наедине.— У тебя что-то и вправду случилось? — Тетушка смерила меня все еще подозрительным, но уже слегка потеплевшим взглядом. — Говоришь вроде нормально, не матюкаешься… Рожа вот только…В последнее время .мне приходилось выслушивать множество различных высказываний по поводу моей внешности, поэтому обижаться было бы уже как-то глупо.— Усыпили меня, — постаралась я отвоевать еще немножко уборщицыного доверия, — поэтому и выгляжу, наверное, плохо. Мне бы халатик какой-нибудь…— Халатик!.. Усыпили!.. Пьешь ты много, голуба, вот что я тебе скажу.Мягко заколыхавшись всем телом и постукивая о пол шваброй, как Санта-Клаус посохом, она направилась в темную каморку.— А будешь так пить, добром это не кончится!.. У меня дочь такая же, как ты. По возрасту, я имею в виду…В каморке загремели ведра, застучали падающие швабры. Воспользовавшись паузой, я решила взглянуть на себя в зеркало: неужели эфир действительно повлиял на мою внешность таким кошмарным образом? Ох, лучше бы я этого не делала!.. Из мутного, забрызганного стекла над умывальниками на меня глянула измученная (или потасканная?) сорокалетняя женщина с мешками под глазами и морщинками в уголках губ! Мой утренний макияж «а-ля утомленный мастер РЭУ» держался на удивление стойко! Ничего удивительного, что хранительница туалета приняла меня за подрабатывающую интимом алкоголичку.— Извините, пожалуйста… — начала я, намереваясь попросить дополнительно к халатику еще и, кусочек мыла. И тут из каморки, чуть ли не мне в лицо, комом вылетели вещи: болоньевое пальтецо, юбка, трико, шерстяная белая водолазка.— На машине, говоришь, привезли?! Дверь, говоришь, открыта?! — Уборщица возникла на пороге, разъяренная, как фурия, и донельзя оскорбленная тем, что ее доверие жестоко обманули. — Закрыта дверь! Как всегда, снаружи закрыта!.. А ты, значит, шлюха дешевая, тут у меня гнездо себе устроила и вещички сложила?Притаилась, да?!Объяснять что-то и дальше было бессмысленно. Просить мыло — тоже. Из туалета я вышла в своем болоньевом плаще, красная от стыда и конвоируемая молодым лейтенантом. На первом этаже Дома культуры играла неоновыми отблесками вывеска «Бар-бильярдная», а на улице призывно сиял «мигалкой» милицейский «уазик».— Можно мне будет сделать один звонок? — спросила я тоскливо. — Кажется, арестованный имеет на это право.— Ты не арестованная, а задержанная, — после некоторой паузы отозвался лейтенант. Что это означало — «да» или «нет», — истолковать было сложно.Оставалось только надеяться…Позвонить позволили сразу же после того, как убедились, что взять с меня нечего. Наверное, рассчитывали, что выкупать «узницу» явится сутенер, и изрядно удивились, когда я зарыдала в трубку:— Ольга! Оля, это вы?.. Это Женя Мартынова! Меня забрали в милицию, вы бы не могли сюда за мной приехать? Надо будет заплатить штраф, но я вам все отдам, честное слово!.. Нет, за проституцию!Менты на диванчике искренне веселились:— А тебя, красавица, что, еще за что можно забрать? Может, ты у нас киллер, а? Может, на тебе гора трупов? Тогда колись давай!Колоться я не собиралась. Тем более, что трупы тянулись за мной, так сказать, по независящим от меня причинам. Заведовал кровавым конвейером все-таки Человек в сером. Но о нем я тоже умолчала, сильно опасаясь провести время до приезда.Ольги уже где-нибудь в Кащенко.Впрочем, юмористический настрой родной милиции довольно скоро угас вместе с интересом к моей персоне. И оставшийся до освобождения час я тихо просидела в углу, наедине со своим стыдом и невеселыми мыслями…Если быть точной, Ольга появилась через пятьдесят пять минут. Зеленые электронные часы над будкой дежурного показывали как раз без пяти десять. Она вошла, строгая, красивая, в длинном кожаном плаще с капюшоном, отделанным каракулем. И я от стыда и неловкости постаралась еще дальше забиться в угол.Впрочем, Ольга не обратила на мой внешний вид никакого внимания или, как истинная леди, просто сделала вид, что не обратила. Коротко переговорила с дежурным, протянула ему несколько купюр.— Странная у вас подружка! — игриво заметил лейтенант, попивающий на диванчике чай. — Взялись бы вы за ее воспитание, что ли?Ольга никак не отреагировала — видимо, посчитала это ниже своего достоинства.Ровно в десять мы благополучно вышли на бетонное крыльцо, и я с наслаждением вдохнула воздух свободы. Небо над головой было все таким же тревожно-фиолетовым, ветер — холодным и пронизывающим.— Я не буду спрашивать у вас о том, что произошло, — достаточно прохладно заметила Ольга, расстегивая сумочку и проверяя наличие то ли кошелька, то ли документов. — Если захотите, расскажете сами. Но один вопрос я все-таки вынуждена задать: вы украли мою записную книжку?Пришлось сознаться. В свете ее сегодняшнего благородного поступка мое мелкое воровство выглядело и вовсе неприглядным.— Я так и думала. — Ее зеленые глаза зло сверкнули. — И, как я понимаю, вы, с вашей бешеной энергией, добрались-таки до Леры?— Да, но…— Я же вам русским языком говорила, что она тут ни при чем! Говорила или нет?.. Выходит, вы до сих пор мне не верите?— Нет, верю, конечно, — жалко залепетала я. — Просто мне показалось, что вы могли ошибаться.Она ваша подруга, и вам не хотелось думать о ней плохо…— Лера — не просто подруга. Она практически единственный близкий человек. И я предупреждаю, что вряд ли смогу вам это простить…Мгновенно почувствовав себя наказанным детсадовцем и к тому же изрядной свиньей, я мрачно побрела по пустынной аллее. Метрах в ста впереди виднелась автобусная остановка. Ольга, отставшая поначалу для того, чтобы прикурить сигарету, догнала меня у поворота тропинки.— Вы вломились к ней домой? — Сталь в ее голосе все еще звенела отчаянно и жестко. — Что вы ей сказали?— Да никуда я не вламывалась… Просто инсценировала маленький пожар…Да не смотрите вы так — в подвале, не у нее в квартире! Всех из подъезда вывели, вот тут я и увидела…Против воли улыбка тронула уголки Олыиных губ.— Надо же! Пожар!.. Вашу бы энергию да в мирных целях!— Толку нет никакого от моей энергии. — Я тяжко вздохнула. — Хоть какая-то версия с этой вашей Лерой была. А теперь что? Кстати, если вам интересно, наш дорогой Серый подкараулил меня у ее подъезда, с чьей-то помощью усыпил эфиром, а потом бросил в одних трусах и лифчике посреди парка!— Что-то очень мелочный для такой фигуры поступок! — Она удивленно повела бровью. — Вам не кажется?— Кажется. А что это меняет? Логики я во всем этом уловить не могу!Логики! Может быть, она и есть, но, чтобы ее прочувствовать, у меня просто-напросто не хватает мозгов. Я не знаю, конечно, но может, это и в самом деле связано с какой-то экстрасенсорикой, колдовством? Тогда понятно: у них свои законы…— Перестаньте, ради Бога! Колдовство какое-то выдумали. Все должно объясняться гораздо проще.. Впрочем, пусть и колдовство! Вы, вообще, хотя бы самое элементарное понятие о магии имеете?Я утвердительно, но как-то не очень уверенно кивнула.— Ну тогда знаете, что там тоже ничего не совершается без определенной цели. Есть действие которое направлено либо вам на пользу, либо во вред. Если заряд положительный, то вы должны здороветь, переполняться счастьем и хорошеть на глазах. — При слове «хорошеть» она взглянула на мою алкашескую физиономию почти виновато. — Отрицательный заряд тоже имеет цель вполне конкретную: свести вас в гроб, наслать хворь, увести любимого человека… Может быть, конечно, третий вариант — вас используют в качестве ритуального козла для жертвоприношений. Все! И что же из перечисленного вам подходит? В качестве кого вы себя видите в данной ситуации?— В качестве идиотки!По Ольгиным глазам было видно, что ей ужасно хочется заметить: «Тут уж, извините, ничего не поправишь! Природа есть природа». Однако она сдержалась и спокойно продолжила:— А мне кажется, от вас чего-то хотят. Каких-то действий, поступков, информации. Вас по какой-то причине нельзя убивать, иначе вся эта канитель давно бы закончилась… Возможно, то же самое справедливо в отношении меня.Однако основные действия разворачиваются вокруг вас… Остается только разобраться, чем и кому вы можете быть полезны. Тогда все встанет на свои места.— Но Оля! — Я стремительно повернулась и до боли стиснула кулаки. — Некоторые-то вещи никак не встанут на свои места! Ни при каком раскладе!— Какие, например?— Рука на моей подушке!— Ключи от вашей квартиры у кого-то из команды Серого.— А его появление у подъезда Леры?— За вами могли следить.— А то, что он ждал нас у дома Бирюкова?— Так он ждал вас или все-таки появился там после того, как вы вышли из подъезда?— Ладно, пусть это тоже слежка… А как же аэропорт? Он что, днюет и ночует под моим порогом? И потом, опять же рука! Никого не было в радиусе ста метров вокруг, когда Наталья бросала ее в помойку, — это во-первых! Никто вообще не мог знать заранее, что мы ее выбросим, а не спрячем, например, на балконе, — это во-вторых!.. Вам, вообще, не кажется сюром, что какая-то банда начинает рыться по мусорным контейнерам, ради того только, Чтобы эффектнее напугать двух и так смертельно перепуганных дур? Или ограничиться одной открыткой с паршивой собачкой им показалось как-то несолидно?— Опять нервничаете. — Ольга выбросила окурок в урну, поправила волосы и надела капюшон. Становилось и в самом деле холодно. — А надо думать! Не можем объяснить как, надо объяснять почему… Кстати, никто из присутствовавших на том дне рождения Человека в сером тоже почему-то не помнит.— И не удивительно! — заметила я со свойственным мне в последнее время пессимизмом. — Никто ничего не помнит, никто ничего не видит, никто ничего не может понять. В один прекрасный день меня просто найдут с проломленной головой — вот и все! И мне тогда уже будет глубоко плевать, кто меня убил — реальные бандиты или веселенький коллективчик местных вампиров.К остановке подошел автобус, забрал очередную партию пассажиров и уехал.Под пластиковым тентом с рекламой «Нескафе» Остались только парень с девушкой.На черной куртке парня была нарисована красная дьявольская морда с крутыми могучими рогами.— Как вы относитесь к тому, чтобы прогуляться пешком? — поинтересовалась Ольга. — До метро не так уж далеко. Я вас провожу, а заодно и договорим.Я отнеслась к ее предложению положительно. Тем более, что сатанинская рожа на спине парня еще и зловеще фосфоресцировала. Пешком так пешком, надо договорить, значит, надо договорить. Правда, свои способности к дедуктивному мышлению я, оценивала как весьма средние. Ольгины, впрочем, тоже. Зато она, похоже, чувствовала себя едва ли не аббатом Фариа.— Давайте, Женя, вспомним все с самого начала. Ольга шла вдоль самого бордюра, отгородившись от меня своим капюшоном, и неспешно размышляла вслух:— Все это началось после моего звонка. До этого вам никто не угрожал, никто не преследовал? Вы не замечали ничего подозрительного, никаких странных, необъяснимых вещей?— Да, тогда у меня еще не было паранойи, — кисло реагировала я.— Вы не вкладывали деньги ни в какие финансовые пирамиды? Не работали на лохотронах? Не находили сумок с документами?— Нет! Нет! И еще раз нет!— Не говорили с кем-либо о денежных махинациях, о наркотиках или о чем-то подобном?— Да нет же. Господи! — завопила я так громко, о даже спугнула дремлющую на дереве ворону. — Я вообще ничего не понимаю в таких делах! Дебеты-кредиты по вашей части. Максимум, на что я способна, — это пересчитать деньги в своем собственном кошельке!— Вы никогда не становились свидетелем преступления?— До приезда в ваш благословенный город, слава Богу, никогда!— И никто из ваших знакомых…— И никто из моих знакомых тоже не связан с мафией! Так уж странно получилось, что нет у меня друзей-бандитов. Все больше актеры. А-а! У одной новосибирской подружки муж — милиционер. Участковый! Старушек от метро гоняет, чтобы огурцами не спекулировали. Может, это как-то с его делами связано, как вы думаете?На мои жалкие юмористические потуги Ольга не отреагировала. Отогнув рукав, взглянула на циферблат часиков и так же спокойно расправила обшлаг.— Если так, то вы что-то не то увидели или услышали в ночь, когда убили Вадима. — На последних словах голос ее сорвался, но минуту спустя снова обрел прежнюю тихую силу. — Теперь вспомните, пожалуйста, все по порядку. Вы заходите в комнату, где отмечается день рождения, видите Вадима Петровича и актеров.Были ли там люди, которые показались вам подозрительными? Может быть, кто-нибудь ходил по коридору? Просто заглядывал в дверь?— Да нет… Вроде ничего такого… Из чужих, похоже, была я одна. Все друг с другом общались, одна я как на необитаемом острове сидела.— А кто-нибудь особенно насторожился при вашем появлении? Я пожала плечами:— Женщины занервничали, конечно…— Это понятно! — Ольга невесело усмехнулась.— Аладенская как-то запсиховала… Впрочем, нет! Не больше других! Из баб, пожалуй, только Наталья ко мне нормально отнеслась, и то потому, что сильно пьяная была. Она и не соображала, по-моему, ничего толком.Мимо нас по Проезжей части пронесся автобус.На задней площадке стояли те самые парень с девушкой. Они целовались.— Ну, что дальше?.. Дальше мы с Бирюковым пошли в соседнюю комнатку, он поставил мне кассету, попросил называть его на «ты»… В общем, все, как вы и говорили.— Кассета с самого начала была та, что нужно? Он ничего не перепутал?Может быть, поставил сначала . одну, потом быстро вытащил? Или бумаги какие-нибудь на диване лежали? Вспомните, Женя! Это очень важно!— Да нет же? — взмолилась я, изламывая брови горестным домиком. — И кассета была та, что нужно, и бумаг я никаких не видела.— Может быть, какие-нибудь фотографии? Или блокнот?.. У вас же страсть к чужим записным книжкам!— Не брала я ничего! Пальцем ни к чему не прикасалась!— А о чем он с вами говорил?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39