Даже не знаю, что посоветовать.
- Не надо советов. Лучше помоги материально.
- В смысле?
- У тебя деньги есть?
- Найдутся. А много надо?
- Рублей семьсот, а лучше тысячу.
- Нет, таких денег у меня нет.
- А ещё начальник уголовного розыска области. Голь перекатная! У нищего на паперти и то больше денег.
- Чья б корова, Сережа, мычала, а твоя бы помолчала.
- Нечего мне тут морали читать. Скажи: что делать?
- Что-нибудь придумаем. - Рокотов подошел к телефону, снял трубку, набрал номер. - Дина, у нас деньги есть?... Тысячу рублей. Сереже надо... А кому же? Он один у нас такой. Принципиальный! Взяток не берет... Я у него в кабинете. Срочно подвези. Да, чуть не забыл спросить - ты Светлану поздравила?... Молодец! Ждем. - Рокотов положил трубку. - Ну вот, Сережа, проблема решена.
Настроение у меня заметно улучшилось.
- Спасибо, друг! Век тебе этого не забуду! Однако, мне надо начинать как-то реабилитироваться перед супругой.
Я позвонил Светлане и, услышав её голос, радостно, с детской непосредственностью сказал:
- Светочка, поздравляю тебя с днем нашей свадьбы!
- Вспомнил, наконец! - язвительно проговорила она и, судя по тону, с весьма и весьма серьезным выражением лица.
- Света, что ты такое говоришь! - возмутился я. - Этот светлый день из моей памяти не вырвать даже термоядерному взрыву. Я тебя очень люблю!
- Я тебя тоже, - очень потеплел её голос.
- Я что звоню. Ты бы сегодня сорвалась с работы пораньше, организовала бы стол. Сегодня вечером у нас будут Рокотовы и Красновы. Это дело надо отметить.
- Хорошо. Постараюсь. Целую!
- Взаимно!
Настроение у меня стало совсем отменным.
- А теперь выкладывай: зачем приперся?
- Прекрати этот босяцкий жаргон!
- Хорошо. Зачем изволили прийтить, гражданин хороший? Так пойдет?
- А-а! - безнадежно махнул на меня рукой Рокотов. Достал из папки проткол допроса свидетеля, протянул мне. - Вот, лучше почитай.
"Томилина Клавдия Павловна", - значилось на титульном листе. Развернул протокол, стал читать. Но когда дошел до места, где славная и очень наблюдательная Клавдия Павловна говорит о молодых руках старика-режиссера, взбаломошная эйфория подхватила меня под белы руки, вознесла над столом и закружила голову, закружила.
- "И все-таки она крутится!" - с пафосом воскликнул я.
- Кто крутиться? - насмешливо спросил Володя.
- Земля крутиться, дубина! И с каждым новым её витком мы все ближе приближаемся к цели.
- Красиво! Очень красиво! - рассмеялся Рокотов. - Тебе бы, Сережа, стихи писать.
Я сел за стол. Проворчал:
- Ладно тебе о стихах. Вечно ты хочешь все испортить. Хочешь знать, что ещё отчебучил наш умный, хитрый и где-то по большому счету коварный враг?
- И что же?
- Он вместо себя официанту Северному подсунул опытную и сладострастную путану. Каково?!
- Не может быть! - изумился Рокотов. - Потому-то ему и понадобился этот официант. Да, класс! Даже трудно себе такое представить.
- Особенно тому, у кого бедное воображение, - заметил я.
Но Рокотов не обратил никакого внимания на мое замечание - сказывалась наша уже, можно сказать, продолжительная дружба. Ага.
- Как тебе удалось это установить? - спросил он.
- Ничего особенного, - скромно ответил. - Все гениальное - просто. Немного дедукции, чуть-чуть индукции, толику оптимизма, а получается поразительный результат.
- Пижон! - рассмеялся Володя. - А вообще ты молодец. Ведь ты с самого начала до всего додумался. Но этот тип даже тебя заставил усомниться. Хитер бобер! А ты знаешь, что Захарьян предложил Шилову участвовать в похищении ребенка?
- Вот! - воскликнул я, пораженный услышанным. - Я знал, что этим не кончится. Никакие они не залетные. Здесь действует наша доморощенная банда.
- Похоже, что ты прав, - согласился Рокотов.
- Да, но почему - похищение? Ведь во всех предыдущих случаях никаких похищений не было? Почему они изменили свои методы?
- А ведь действительно. Я как-то об этом не подумал. Возможно потому, что на этот раз им нужен малыш?
- Или младенец.
- Вот гады! - в сердцах сказал Рокотов. - Даже не вериться, что их тоже мать родила. Таких не только растреливать, четвертовать надо, причем, медленно и публично. Кто же он такой - этот режиссер?
- Ничего, скоро узнаем. Помнишь, четыре года назад в купе поезда были убиты женщина и мужчина. В их убийстве обвиняли известного кинорежиссера Туманова.
- Еще бы не помнить. Громкое было дело. Туманов ведь сошел с ума, да?
- Да. Но недавно у него неожиданно наступила полная ремиссия и он рассказал, что убийство совершил один московский актер, близкий знакомый его бывшей жены.
- А что за мотивы? Ревность?
- Не сказал бы. Скорее, личные амбиции. Актер этот пробовался у Туманова на роль главного героя в фильме. И режиссер по неосторожности назвал его бездарем. Иногда для творческого человека это страшнее смертного приговора.
- Зачем ты мне это рассказал?
- А затем, мой друг, что у нас намечается четвертый акт страшной кровавой драмы, а мы до сих пор никак не можем понять мотивы убийств детей.
- Так ты считаешь, что наш режиссер и есть тот актер?! - удивился Володя.
- Я пока ничего не считаю, а лишь предполагаю. Сегодня Ачимов вылетел в Москву. Завтра обещал быть. Подождем результатов его поездки.
Глава шестая: Говоров. Роддом.
Мы стояли в самом центре нашей огромной, прекрасной, великой и многострадальной Родины, попирая молодыми сильными ногами земную твердь, буйно заросшую высокой и мягкой травой, обжегающе холодной от утренней росы, и наблюдали восход величественного светила. Картина была впечатляющей! И как мелки и ничтожны мне казались люди перед этой красотой, и как, порой, нелепы, страшны, даже чудовищны их поступки. Кажется, Космос все дал человеку для счастья. любви и смысла. Есть замечательная цветущая планета, где всем хватает места. Есть доброе светило, дарующее свою энергию всем и каждому независимо от цвета кожи, национальности и вероисповедания. Живите и радуйтесь! Ведь при общем желании и согласии можно так обустроить Землю, что никакого рая не надо. Но почему люди так недоверчивы друг к другу, так алчны, ценичны и жестоки? Почему стремяться непременно унизить ближнего, растоптать его человеческое достоинство? Одни жаждут повелевать всем миром, другие - построить личное счастье на несчастье других. Одни мучатся перееданием, другие умирают в нищете. Не понимаю я этого. Не понимаю и Космос. Почему он дал столько власти темной энергии, или, проще говоря, Сатане? Неужели все это будет продолжаться вечно? Грустно и горько это осознавать. Нет, конечно можно понять, что все это дано для того, чтобы человек либо преодолел все несчатья и искушения и сохранил душу для последующих уровней жизни, либо отдал её Дьяволу. Другого не дано. Понять это можно. Принять - нет. Слишком велика стала власть Дьявола. Еще немного и человек сам взорвет свою симпатичную зеленую планету - среду своего обитания. Неужели же нет иного выхода?
- Знаешь, Андрюша, перед всем этим, этой красотой я чувствую себя такой крохотной, что даже страшно становится, - проговорила Таня, теснее прижимаясь ко мне.
Она чувствовала тоже, что и я.
Вчера, вернувшись с работы, я, вдруг, почувствовал такой дискомфорт, так захотелось вырваться из этого тесного, шумного, пыльного и суетного города. Квартира не спасала. В ней я ощущал себя загнанным в конуру псом. Поделился своими ощущениями с Таней и предложил махнуть за город. Она с восторгом согласилась. Мы запрыгнули в "Шевроле" и через час уже были на берегу Бердского залива. Выбрали безлюдное и совершенно великолепное место. Здесь столетние могучие сосны подступали к самой воде. На вечерней зорьке я решил попытать счастья и забросил удочку. Вообще-то рыбаком был некудышним, и удача постоянно обходила меня стороной. Но на этот раз повезло и я поймал десятка полтора подлещиков, красноперок и окуней. Таня тут поставила котелок на костер и принялась чистить рыбу. Уха получилась отменной.
- Жаль водочки нет. Как говорит Дима Беркутов: "Уха без водки, просто рыбный суп".
- Я ж совсем забыла! - спохватилась Таня. Вскочила и побежала к машине. Вернулась с бутылкой водки в руках и, потрясая ею в воздухе, гордо проговорила: - Вот!
- У меня нет слов! - удивился я. - Где же ты её взяла?
- Конфисковала у отца. Подумала - вдруг пригодится. И вот, пригодилась.
А потом мы умиртворенные, благостные лежали на ещё не успевшей остыть земле, смотрели в бездонное небо, на лучистые звезды и молчали, ибо именно молчание казалось сейчас наиболее значимым, создавало иллюзию сопричастности к великому таинству бытия.
- Ты о чем думаешь? - шопотом спросила Таня.
- Так, не о чем.
- Неужели же там есть жизнь?
- Конечно. Подозреваю, что почти каждая планета ею заселена.
- Тогда почему же мы до сих пор не могли ни с кем установить контакт?
- Потому, что нам это не дано.
- Кем не дано?
- Космосом.
- Но почему?
- Увы! Нам трудно понять и постичь задачи Космоса. Мы для этого слишком ничтожны. Ты что-нибудь слышала о многомерности простраства?
- Конечно.
- Космос сознательно обрек человечество, вернее, биологическую жизнь на одиночество, поместив в такой слой пространства, где нам недоступны другие миры. И сколько бы мы не посылали радиосигналов, они останутся без ответа, сколько бы планет не посещали, все они будут пусты, потому как заключены внутри своего пространственного слоя, где нет других миров, кроме нашего.
- Странно все это и обидно. Почему же он так несправедливо с нами поступает?
- Наверное, в наших же интересах. Мы пребываем лишь на нулевом уровне жизни и не готовы к встрече с другими мирами.
- Вот ты говорил, что жизнь - это способ существования мыслящей энергии. Так?
- Да.
- Но ведь энергия - это же ничто?
- Наоборот, энергия - это все. Весь наш мир состоит из элементарных частиц. Движение этих частиц и есть жизнь в любых её проявлениях. Что такое, к примеру, свет?
- Это лучистая энергия.
- Правильно, это поток элементарных частиц. Проникая в растения они видоизменяются и дают новый вид энергии - химический. Происходит, так называемый, фотосинтез. Наша мысль - это также движение элементарных частиц, особый вид энергии. А наши бренные тела спеленуты энергетической оболочкой и не могут без неё существовать.
- Как это?
- Именно энергетическая оболочка сохраняет и поддерживает биологичекую жизнь. Исчезнет оболочка и наши тела тут же превратяться в мертвую плоть, трупы. Даже частичное повреждение оболочки приводит к очень серьезным для человека последствиям.
- Откуда ты это знаешь?
- Я не знаю, а лишь предполагаю, так сказать, гениальное предвидение.
- Ты от скромности не умрешь, - рассмеялась Таня.
- И не надейся.
- Но ведь энергия - она ж невидима? Значит, там все люди тоже невидимы.
- Для нашего примитивного четырехмерного мира, но не для других миров. И потом, ведь мы тоже состоим из элементарных частиц и их движение и составляет нашу жизнь, происходит тот же синтез белка, то-есть химическая энергия преобразуется в мышечную и умственную. Люди, в том числе и ученые, почему-то уверены, что живая материя существует лишь в форме биоклетки. Я считаю это вопиющим заблуждением. Биологическая жизнь - есть творение Космоса и существует лишь на очень ограниченном числе планет. На остальных планетах живая материя состоит полностью из элементарых частиц. На последующих уровнях, я думаю, человек сохраняет свой земной облик, но лишь в ином качестве. Ему не нужна пища, так как питается он исключительно энергией, атмосфера и прочее. Ему подвластны пространство и время и многое ещё чего... Однако, Танюша, не пора ли нам на боковую?
- Пора, - вздохнула она. - Но так не хочется.
Когда мы уже лежали в машине, Таня сказала:
- Мне показалось, что ты сегодня был чем-то озабочен. Что, неприятности на работе?
- Да не то, чтобы неприятности. Никак не могу найти одну свидетельницу, ту, бывшую стрептизершу из кафе, о которой я тебе говорил. Прописана у родителей, но уже два года у них не показывалась. Звонил в женские консультации, но не в одной она не состоит на учете. Как в воду канула.
- А почему ты звонил в женские консультации?
- Она была беременной. По моим подсчетам - либо уже родила, либо скоро родит.
- Так обзвони ещё родильные дома.
- Черт! Ведь точно! Как же я не додумался до столь простой мысли?
- Это потому, что слишком занят проблемами всего человечества.
- Наверное, - согласился я.
Вдоволь налюбовавшись изумительной картиной восхода, мы отправились по своим земным делам: Таня - отрабатывать студенческую практику, я, насколько хватит сил и возможностей, - бороться с жестоким и кровожадным врагом, имя которому легион.
Придя на работу, я тут же сел на телефон. Уже второй звонок привел меня к желаемому результату.
- А кто вы ей будете? - настороженно спросила старшая сестра приемного покоя.
Подобные вопросы всегда вызывают во мне агрессию и желание поставить на место спрашивающего.
- Я буду следователь прокуратуры, а она нужна мне как свидетель. Понятно?!
- К сожалению, она умерла при родах, - печально проговорила медсестра. - Это редко, но ещё случается.
- Извините! - сказал я и положил трубку.
Сердце мое упало. Наталья Шатрова была той самой ниточкой, благодаря которой я надеялся добраться до преступника. Но вот и она оборвалась. Что же делать? Поразмыслив, я решил ехать в роддом и поговорить с работниками роддома.
В приемном отделении я представился и сказал, что хотел бы переговорить с врачом, принимавшим роды у Натальи Шатровой.
- Сысоевым? - отчего-то спросила старшая медсестра, с которой я недавно разговаривал по телефону.
- Если его фамилия Сысоев, то с ним.
- Пойдемте. - Она провела меня в довольно просторный холл и, сказав: "Подождите здесь", ушла.
Я сел в старое кресло, обтянутое искусственной кожей. В некоторых местах она лопнула и из неё торчали куски ваты. Одно это говорило - в каким состоянии сейчас находится медицина. Ждать пришлось минут десять. Наконец, дверь напротив открылась и в холл вошел молодой блондин с симпатичным несколько простоватым лицом и принципиальным взглядом голубых глаз. Подошел ко мне.
- Здравствуйте! Я - Сысоев Эдуард Валентинович. Вы хотели меня видеть?
Я представился, протянул ему удостоверение. Он его раскрывать не стал, лишь мельком взглянул. Сел в соседнее кресло.
- Я в курсе. Так что же вас интересует, Андрей Петрович?
- Вы принимали роды у Натальи Шатровой?
- Да, - кивнул он. - Мы сделали все возможное, чтобы спасти ей жизнь, но... В данном случае, мы оказались бессильны. А что, имеется жалоба на наши действия?
- Нет-нет, я по другому поводу. Скажите, её кто-нибудь сопровождал?
- Да. Мужчина лет тридцати, назвавшийся её другом, Он сидел вот в этом же кресле, что и вы.
- Как он выглядел?
- Как выглядел... Среднего роста. Лицо красивое, интеллигентное. Я, знаете ли, не очень его запомнил, так сильно переживал случившееся.
- Вы с ним разговаривали?
- Да. Именно я сообщил ему о случившемся.
- Как он реагировал?
- Очень бурно. Кричал, что этого не может быть. По всему, она была ему небезразлична.
- Что было дальше?
- Я ему предложил таблетку элениума, но от отказался. И я ушел. Вот и все.
- Он представлялся?
- Что, простите?
- Он называл свою фамилию, имя?
- Не помню. Впрочем, по-моему, не назыывал. Точно, не называл.
- Кто-нибудь ещё из ваших работников с ним общался?
- Наша акушерка Яновская Клара Иосифовна. Она мне сказала, что мужчина ведет себя довольно странно, разговаривает сам с собой и все такое. Спрашивала: что делать? Я был в то время занят и сказал ей, чтобы решала эту проблему сама, если потребуют обстоятельства, вызывала бригаду психиатров.
- И что же?
- Мы с ней на эту тему больше не разговаривали.
Я записал его показания и попросил пригласить Яновскую. Это была полная статная дама лет сорока с некрасивым, но значительным лицом.
- Клара Иосифовна, позавчера вы обратили внимание Сысоева на странное поведение мужчины, сидящего в этом кресле.
- Да, был такой факт, - величественно кивнула она.
- Что вам показалось странным?
- Он разговаривал сам с собой. Причем, делал это громко.
- И о чем же он говорил?
- Так, абсурд какой-то. Я плохо запомнила.
- И все же постарайтесь вспомнить.
Яновская надолго задумалась, всем своим видом давая понять, что силиться вспомнить. Наконец проговорила:
- Помню - смеялся над Богом, говорил, что его давно свиньи съели. Все упоминал какого-то зверя...
- Какого зверя?
- Просто зверя. Говорил, что тот давно всеми правит. Да, я запомнила фразу: "За что же ты меня наказываешь, зверь?"
- И что было потом?
- Я подошла к нему и спросила: нужна ли ему помощь? Он смутился, сказал: "нет-нет", и встал. Очевидно, у него закружилась голова и он пошатнулся. Я поддержала его за руку. Но он отстранил меня и вышел.
- Вы хорошо его запомнили?
- Да, очень хорошо.
- Не могли бы вы сейчас поехать со мной для составления фоторобота этого мужчины?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32